Текст книги "Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин"

Автор книги: Глен Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 59 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

32. Тенесвет

Спешка порядком утомила Хозяев Теней. О встрече договорились за несколько дней, но в пути их подгонял вопль, напоминая, что сейчас не время для неторопливой, со всеми удобствами езды.

Они собрались в том же зале, изобилующем тенями. Потолки, стены, бассейн – все здесь имело зыбкие размеры.

Женщина беспокойно кивала. Ее спутник был взволнован еще сильнее. Тот, кто высказывался реже всех, на сей раз заговорил первым:

– Что за паника?

– Наши помощники в Таглиосе уничтожены, – ответила женщина. – Все, кроме самых новых. Мы этого никак не ожидали.

– Войска противника вот-вот выступят, – добавил ее спутник.

– Получается, вся наша агентура выявлена, – продолжала она. – Поэтому опасно доверять полученным нами сведениям.

Ее спутник:

– Мы должны выступить раньше, чем намеревались. Нельзя давать врагу ни минуты форы.

Молчаливый:

– И что, совсем не осталось агентов?

Женщина:

– Есть один источник, близкий к мозговому центру противника. Он был практически бесполезен, поэтому есть надежда, что его не раскрыли. По крайней мере, в своих донесениях он не выказывал никаких тревог.

– Мы должны сопровождать наши армии. Нельзя ничего оставлять на волю случая.

– Это уже обсуждалось. Нет, сами мы рисковать не станем. У противника ни малейшего шанса устоять против наших ветеранов. Я усилила армию вторжения на пять тысяч человек. Этого достаточно.

– Есть еще одно. То, для чего ты созвала нас.

– Да. Наш товарищ в Тенелове и Вершине не так уж сильно одержим югом, как пытается нам внушить. В минувшем году его люди проникли на таглиосские земли и напали на вождей Черного Отряда. Эта авантюра позорно провалилась, но она оказалась выгодной для нас – помимо того, что стали ясны его планы, я получила возможность заслать в неприятельский лагерь агента, о котором идет речь.

– Значит, если доведется увидеть этого горе-шпиона, у нас будет повод над ним посмеяться.

– Посмеемся. Если будем в настроении шутить. Все-таки одна новость от него поступила. С ними Доротея Сеньяк.

Последовала долгая пауза. Наконец тот, кто говорил меньше других, заметил:

– Уже одно это объясняет, почему наш друг тайно посылал людей на север. Как же сильно он жаждет заполучить ее!

– Есть и не столь очевидные причины, – добавила женщина. – Например, ее связь с Капитаном Отряда. Коль скоро эта связь достаточно прочна и управляема, Доротея может стать нашим ценным ресурсом.

– Ее нужно убить при первой же возможности.

– Нет! Не убить, а пленить. Если наш друг способен ее использовать, то и нам это под силу. Вспомните, кем она была и что узнала. А вдруг это ключ, с помощью которого можно избавить мир от него? И закрыть проход? Она могла потерять магические способности – но не память.

Вызванный ее словами хохот был столь же безумен, как и тот, что давеча звучал в Вершине. Тому, кто говорил редко, пришло в голову, что воспоминаниями Доротеи Сеньяк может воспользоваться любой.

Любой!

Женщина узнала смех и, понимая, о чем думает самый немногословный, решила: впредь ей и ее компаньону следует быть осторожными вдвойне. Притворившись, что ни о чем не подозревает, она спросила спутника:

– Ты связался с тем, на болотах?

– Ему нет дела ни до нас, ни до наших забот. Он доволен своей зловонной и сырой игрушечной империей. Однако он придет.

– Хорошо. Значит, все согласны? Мы утверждаем новый план?

Собеседники кивнули.

– Я немедленно разошлю приказы.

33. Таглиос. Пьяные колдуны

День выдался не из добрых, и оттого, что закатилось солнце, он лучше не стал. Единственную приятную новость доставил Жабомордый: Синдав наконец-то пришел в Веджагедхью. Но за этой новостью незамедлительно последовала отвратительная: материала для строительства фортификаций нет. Значит, кроме рва, укреплений не будет.

А ведь грунт настолько сырой, что стены рва обрушатся.

Проклятье! Если уж боги тебя невзлюбили, они найдут способ допечь. Как ни трепыхайся на крючке, спасения не будет.

Я уже готовился рухнуть в койку, но тут в спальню ворвался Мурген. От усталости у меня двоилось в глазах, и два Мургена вовсе не делали вселенную краше.

– Что еще?! – зарычал я.

– Пахнет бедой. Гоблин с Одноглазым у Лебедя в пивной, оба пьяные в хлам и, похоже, вот-вот начнут.

Я встряхнулся, предвкушая очередную бессонную ночь. Взаимная неприязнь колдунов слишком уж застоялась, она вполне способна сорваться с цепи.

– Что они делают?

– Пока все как обычно. Но уже не смешно. Злоба из них так и хлещет, как бы кто-нибудь не пострадал.

– Кони готовы?

– Я распорядился.

Я схватил офицерский жезл, брошенный мне кем-то из наров на окраине Гиэ-Ксле. Не было никакой особой причины брать его с собой – просто удобная для крушения черепов вещь подвернулась под руку.

Мы миновали тихие по ночному времени казармы. Но люди почуяли заваруху, и у самых конюшен к нашему шествию присоединились Могаба и Госпожа. Пока они руганью поднимали конюхов, чтобы те снарядили еще пару лошадей, Мурген объяснил, в чем дело.

Признаки буйства колдунов стали видны еще за несколько кварталов до таверны. Ночь полыхала огнями. Таглиосцы высовывались посмотреть, что происходит.

Наши чародеи заняли боевые позиции у таверны Лебедя. Заведение имело самый плачевный вид. Вдоль улицы так и свистели сгустки магического пламени, при этом особых разрушений не наблюдалось. Только подпалины на фасадах свидетельствовали о том, что у подгулявших колдунов малость снизилась точность стрельбы.

Эти прохвосты и на ногах-то едва держались, не говоря уже о том, чтобы как следует целиться. Пожалуй, боги вправду благоволят дуракам и пьяным. Будь колдуны потрезвей, давно бы прикончили друг друга.

Вокруг валялись бесчувственные тела. Среди них были и Лебедь с Мэзером и Ножом, а также несколько наших. Попали, видно, под горячую руку, пытаясь разнять.

Чародеи разбушевались не на шутку. Одноглазый науськивал на Гоблина Жабомордого, который, судя по перекошенной рожице, был от этого совершенно не в восторге. У Гоблина же из поясной сумки лезла сотканная из черного дыма змея. Она бросилась было к Одноглазому, минуя Жабомордого, но тот ее перехватил, и улицу озарил сноп искр, осветив таглиосцев, наблюдавших за ходом поединка из относительно укромных уголков.

Я осадил лошадь, прежде чем дерущиеся заметили меня.

– Госпожа! Что это у Гоблина?

– Отсюда не разобрать. Но эта штука не из его арсенала. Она ровня Жабомордому, который для Одноглазого не игрушка.

В ее голосе сквозила тревога.

То, о чем говорила Госпожа, меня и самого уже не раз беспокоило. Как-то не верилось, что можно просто зайти в лавку и взять с полочки настоящего беса. Но ведь Одноглазого это вовсе не смущало, а специалист по магии у нас он…

Жабомордый и змея схватились на полпути между своими хозяевами – и давай кряхтеть, тужиться, визжать. Поднялся невероятный гвалт.

– Так вот что Гоблин привез из нашей рекогносцировки, – вслух подумал я.

– Ты о чем?

– После того как он обнаружил карликов, направлявших Тени, с его физиономии не сходит самодовольство. Словно нашел наконец способ выпороть весь мир.

Госпожа некоторое время размышляла.

– Если эта штука была у помощников Хозяев Теней, она может шпионить за нами. Вот Меняющий Облик сказал бы наверняка…

– Его здесь нет. Надо исходить из худших предположений.

Погас последний сполох. Гоблин с Одноглазым были полностью поглощены борьбой своих тварей. Одноглазый наступил на собственный шнурок и свалился. Похоже было, что победит Гоблин: Жабомордый отражал удары змеи с трудом.

– Хватит. Без них не обойтись, как бы мне ни хотелось похоронить обоих и покончить с этой дрязгой.

Я пришпорил лошадь. Гоблин был ближе ко мне, он едва успел обернуться. Наклонившись, я от души треснул его по башке; результат меня не волновал. Затем я подскакал к Одноглазому, и тот тоже получил свою порцию.

Я было развернул лошадь для второго захода, но Госпожа, Могаба и Мурген уже скрутили буянов. Битва Жабомордого со змеей прекратилась сама собой. Однако они не успокоились, а злобно пожирали глазами друг друга. Между ними было футов десять мостовой.

Я сошел с седла.

– Жабомордый! Ты говорить можешь? Или ополоумел, как твой хозяин?

– Нет, Капитан, я в здравом рассудке. Но у нас же договор. Я должен выполнять приказы.

– Ну да. А скажи-ка, что за штука у Гоблина в сумке?

– Тоже вроде беса. В другой форме. Где он ее раздобыл, Капитан?

– Сам гадаю. Мурген, займись лежащими, посмотри, нет ли потерь… Могаба, тащи сюда мерзавцев. Я им сейчас…

Колдунов усадили бок о бок, причем Госпожа с Могабой держали их сзади за ворот. Они помаленьку успокаивались. Вернувшийся Мурген сказал, что никто не ранен.

Уже хорошо.

Одноглазый с Гоблином смотрели на меня. А я прохаживался взад-вперед подобающей диктатору неторопливой походкой и похлопывал жезлом по ладони. Наконец повернулся к ним:

– Если это повторится, обоих посажу в один мешок, мордами друг к другу, и брошу в реку. Кончилось мое терпение. Похмелье там или нет, завтра утром явитесь сюда и все приведете в порядок. Возмещение ущерба – из ваших карманов. Понятно?

Гоблин, глуповато моргая, кивнул. Одноглазый не шелохнулся.

– Одноглазый! Хочешь еще по башке получить?

Он угрюмо качнул головой.

– Вот и ладно. Далее. Гоблин, насчет штуки, что ты привез из разведки. Не исключено, что ее нам подсунули Хозяева Теней. Прежде чем пойдешь спать, засунь ее в бутылку или еще куда и закопай поглубже.

Он выпучил глаза:

– Костоправ…

– Я сказал, ты услышал.

Яростное, на грани рева, шипение наполнило улицу. Змея, взмыв над мостовой, метнулась ко мне.

Жабомордый, кинувшись сбоку, сбил ее с прицела.

Потом была пьяная паническая суета и судорожные попытки Гоблина и Одноглазого усмирить змею. Я благоразумно отступил подальше. Минуты три, пока Гоблину наконец не удалось запихнуть нечисть обратно в сумку, на улице царил дичайший кавардак. Гоблин нырнул в Лебедеву таверну и вскоре вернулся с плотно закупоренным винным кувшином.

– Я закопаю, Костоправ. – Его голос звучал пристыженно и виновато.

Одноглазый также полностью пришел в себя.

– Я помогу Гоблину, – сказал он, тяжело вздохнув.

– Правильно. Только постарайтесь много не болтать. А то опять устроите свару.

Ему хватило деликатности напустить на себя смущенный вид. Он задумчиво взглянул на Жабомордого.

От меня не укрылось, что беса он с собой для тяжелой работы не прихватил.

– Что теперь? – спросил Могаба.

– Чертовски больно это сознавать, но придется положиться на их здравомыслие. Не будь они так нужны, я бы устроил им веселую ночку – на всю жизнь запомнили бы. Я в Отряде бардака не потерплю! Чего ухмыляешься?

Госпожа улыбнулась еще шире, чем Могаба:

– Масштабы мельче, но это то же самое, что мои попытки обуздать Десять Взятых.

– Да? Пусть так. Мурген, ты здесь пьянствовал, тебе и мусор убирать. А я наконец немножко посплю.

34. К Годже

Все обстояло куда хуже, чем я предполагал. В первый день похода, после воодушевляющих проводов, мы сделали двенадцать миль по относительно приличной дороге. Я тогда еще не пал духом, но потом идти стало труднее. Одиннадцать миль на следующий день, и по девять – в каждый из трех последующих. И то исключительно благодаря нашим слонам.

В тот день, когда по плану мы должны были прибыть к Годжийскому броду, до цели оставалось еще тридцать миль.

Тут появился Меняющий Облик в своем волчьем обличье, выскочив из лесной чащи.

Дожди кончились, но тучи все так же закрывали небо, и земля ничуть не подсохла. Даже погода против нас!

Меняющий Облик прибыл с ученицей. Похоже, девчонка соблазнилась возможностью менять обличья.

До того как мы тронулись, Взятый провел с Госпожой около часа, а затем умчался прочь.

Беседа явно не порадовала Госпожу.

– Плохие новости?

– Хуже некуда. Нас ждет препоганейший сюрприз.

У меня все съежилось внутри, но я ничем этого не выдал.

– Объясни.

– Вспомни карту Майна. Заливные луга между Нумой и Годжей.

Я представил карту. Миль на двадцать по обоим берегам тянулись луга, которые заливало, когда вода поднималась хотя бы на несколько футов. В пик половодья ширина реки достигала четырнадцати миль, причем больше страдала южная сторона. Низменность превращалась в громадное водохранилище, по каковой причине Нумский брод и открывался раньше Годжийского. Но последний уже почти осушен, судя по донесению Меняющего.

– Я знаю об этом. И что же?

– С тех пор как Хозяева Теней взяли южный берег, они строят дамбу, от самой низкой точки лугов и вдоль береговой линии. О том, что такая дамба нужна позарез, здесь ходили разговоры из века в век. Прабриндра хотел ее насыпать, чтобы сделать земли пригодными для сельского хозяйства, но не нашел средств. А перед Хозяевами Теней такой проблемы не стояло, у них пятьдесят тысяч пленных – таглиосцев, не бежавших за реку в прошлом году, и людей с захваченных ранее земель. Никто не придавал значения этой стройке, казалось вполне естественным, что она ведется.

– Но?

– Вот именно, есть «но». Они протянули дамбу на восемь миль к востоку. Не такое уж и трудное это дело, ведь нужна высота не больше десяти футов. Через каждые полмили насыпали утолщения со стороной примерно сто пятьдесят ярдов, вроде бастионов между куртинами. На этих площадках – лагеря для пленных и склады материалов.

– Не понимаю, куда ты клонишь.

– Меняющий Облик заметил, что дамбу строить перестали, однако материалы до сих пор подвозят. А потом сообразил зачем. Хозяева Теней намерены частично перекрыть реку. Настолько, чтобы можно было отвести воду на заливные луга, и тогда урез реки у Годжийского брода снизится до нужного раньше, чем мы ожидаем.

Я обдумал услышанное. Идея хитра и практична. Отряд в свое время проделывал кое-какие трюки с реками. И работы-то всего на несколько дней. Если враги переправятся беспрепятственно, нам крышка.

– Вот же гады!.. Мы сможем добраться туда вовремя?

– Пожалуй, доберемся, благо ты поторопился с выходом из Таглиоса. Но, судя по скорости продвижения, мы едва успеем и грязь нас здорово вымотает.

– Они уже начали строить запруду?

– По словам Меняющего Облик, сегодня утром. Сама работа займет пару дней, да еще день – на сброс воды.

– На Нумский брод это повлияет?

– В течение недели – нет. Меняющий Облик полагает, что там начнут переправляться днем раньше.

Мы взглянули друг другу в глаза, и Госпожа поняла: я думаю о том же, о чем и она. Хозяева Теней украли у нас ночь перед битвой.

– Чтоб им провалиться!

– Да уж… Из-за этой грязищи мне надо отправляться сегодня, чтобы успеть вовремя. И к Годже я вряд ли успею вернуться. Значит, используй вместо нас Синдава. Все равно на этот город не стоит тратить сил.

– Мне нужно как-то ускорить движение.

– Брось фургоны.

– Но…

– Оставь позади квартирьеров и саперов. Пусть идут как могут. Я им отдам слонов, все равно мне не пригодятся. Каждый солдат возьмет чуть больше груза. Ищи любые возможности. Можно даже обоз довести вовремя, если не останавливаться в Веджагедхье.

– Верно. Так и сделаем.

Я собрал своих и объяснил, как будем действовать дальше. А уже через час провожал взглядом Госпожу, направляющуюся во главе конного отряда на юго-восток. Пехотинцы Могабы, получившие по пятнадцать фунтов дополнительной клади, ворча, плелись к Годже. И даже престарелый воевода нес свою долю.

Я от души благодарил то ли промысел богов, то ли собственную интуицию – как же хорошо, что больший обоз отправил несколькими днями раньше.

Я шагал наравне с остальными. Мой жеребец нес две сотни фунтов разного барахла, что немало оскорбляло его конское достоинство. Рядом месил грязь Одноглазый. Жабомордый был послан вперед – высматривать места, где грязь окажет наименьшее сопротивление нашему продвижению.

Мысленно я был с Госпожой. На душе после ее отъезда стало как-то пусто и неуютно. Оба мы считали, что ночь перед битвой – наша ночь. Особенная. Теперь, похоже, ее у нас не будет. Может быть, уже никогда. Не бывает так, чтобы на пути не возникало неожиданное препятствие. Наверное, богам тошно от того, что творится с нашими мыслями и чувствами…

Будь они прокляты! И все их незаконнорожденные дети!

Ничего, будет и на нашей улице праздник.

Ну а что потом?

Потом придется отказываться от многих иллюзий и притязаний. Сталкиваться с разными проблемами, взвешивать возможности и предвидеть последствия…

В общем, о спасении Таглиоса я в тот день почти не думал.

35. У Годжийского брода

Возьмите участок земли. Хорошенько, до самых недр, промочите его. Затем несколько дней подержите под солнцем. Как полагаете, что получите в итоге?

Насекомых!

Я, оскальзываясь, поднимался на гребень холма, откуда виден был Годжийский брод, а насекомые тучами взмывали из-под ног. Комары здорово проголодались, а тот гнус, что помельче, просто желал поуютнее устроиться в моем носу.

Трава с прошлого раза подросла, и теперь ее высота достигала двух футов. Я раздвинул стебли перед собой мечом. То же сделали Могаба, Синдав, Очиба, Одноглазый и Гоблин.

– Толпа немалая, – отозвался Одноглазый.

Ну это мы знали и прежде. До нас доносились запахи чужих костров. Мои-то войска питались всухомятку. Если на том берегу еще не знают о нашем появлении, оповещать их ни к чему.

Толпа – ключевое слово. Публика без всякого порядка и дисциплины расположилась на равнине, начинающейся от ворот крепости и простирающейся на юг по обеим сторонам дороги.

– Могаба, твое мнение?

– Если только это не напоказ, шансы у нас есть. Главное, удержать гребень холма. – Он прополз чуть вперед и глянул вниз. – Ты уверен, что мне лучше занять левый фланг?

– Я исхожу из того, что твой легион подготовлен лучше. Очибу поставим справа, там склон покруче. Атакующим свойственно выбирать самое легкое направление.

Могаба хмыкнул:

– Если они потеснят одного из вас, не потеснив другого, то тем самым подставятся под перекрестный обстрел с фланга и фронта. Если баллисты подойдут к сроку, я поставлю несколько штук здесь, а остальные – на том холмике. Будут лупить, пока не развалятся.

По моему замыслу стык легионов должен был проходить по рассекающей поле дороге.

– Лучники и метатели дротиков тоже без дела не останутся.

– Любой план превращается в бабочку-поденку, когда сталь поет свою песнь, – проворчал Могаба.

Повернувшись на бок, я заглянул ему в глаза:

– Твои нары выстоят?

У него дернулась щека. Он понял, что я имею в виду.

Кроме той стычки на реке, не имевшей ничего общего с намеченным сражением, люди Могабы не получили опыта боевых действий. У них просто не было возможности показать себя. Их предки так сурово усмирили Гиэ-Ксле и его окрестности, что одного напоминания о нарах было достаточно для поддержания порядка. Нары были уверены, что лучших солдат, чем они, не сыскать, однако в деле этого пока не доказали.

– А куда они денутся? – сказал Могаба. – Если даже хребты превратятся от ужаса в воду, бравада не даст рассыпаться костям.

– Понятно.

И верно, опрометчивое хвастовство порой нас толкает на самоубийственный риск.

Ну а что до остальных наших… Большинство были ветеранами, хотя в таких серьезных переделках довелось участвовать не многим. На реке они держались неплохо, но никогда с уверенностью не скажешь, кто на что способен в большом сражении. Я и в себе-то не был до конца уверен. Всю жизнь, конечно, провел в битвах, однако много раз видел, как ломались опытнейшие вояки.

Вот кем-кем, а генералом я не был никогда. Ни разу не приходилось принимать решения, стоящие многих жизней. Хватит ли духу посылать людей на верную смерть ради высших целей?

В своей новой роли я был так же зелен, как и любой таглиосский солдат.

– Ух ты! – тихо сказал Очиба.

Я раздвинул траву.

С южной стороны к броду приближалась дюжина человек. Одеты богато. Вражеские командиры?

– Одноглазый! Пора Жабомордому заняться подслушиванием.

– Марш!

Бес ужом скользнул в траву.

Гоблин повернулся ко мне. За его невыразительным взглядом скрывалось сильное раздражение. Еще бы: у него игрушку отняли, а Одноглазому – оставили. Любимчиков заводишь, да? Ох, старые – что малые… А что его змеюка чуть не погубила меня – это пустячок?

Жабомордый вернулся из разведки.

Они прибыли рано утром, сопротивления не ждут. Предвкушают, чем займутся в покоренном Таглиосе.

Услышанное Жабомордым я в подробностях довел до всеобщего сведения.

В ту ночь всем было не до сна.

Не перестарались ли мы с подготовкой нашей маленькой армии? Накануне битвы солдат-новичков охватывает жуткий мандраж, а вот что им несвойственно, так это пыл и азарт. Таглиосцы понимают, что шансы наши мизерны. Откуда же такая самонадеянность перед лицом грядущей катастрофы?

Я предположил, что слишком плохо разбираюсь в их культуре.

Поройся в старой торбе с фокусами, Костоправ! Ты же Капитан – вот и делай, что надлежит Капитану!

Я прошелся по лагерю, как всегда, в сопровождении ворон. Останавливался поговорить с солдатами, послушать об их любимых женах и детишках. Многие в первый раз видели меня так близко.

О Госпоже я старался не думать. Естественно, она не шла у меня из головы.

Завтра войска противника двинутся через Годжийский брод. Значит, через Нумский переправились сегодня.

Возможно, прямо сейчас она ведет бой. А может, уже легла костьми и три тысячи вражеских солдат заходят ко мне в тыл…

Поздним вечером показались наши обозы. Из Веджагедхьи прибыл Синдав, и на душе у меня стало полегче. Все-таки я испробую мой маленький трюк.

Отставшие подтягивались всю ночь.

Если мы проиграем этот бой, то лишимся обозов. Грязь не позволит увести фургоны.

Одноглазый снова и снова гонял Жабомордого за реку, но без особой пользы. Стратегия врага заключалась в одном: форсировать реку. И все. Черт с ними, с мулами, знай грузи телегу.

По наступлении темноты я поднялся на холм, уселся в сырую траву и принялся наблюдать за огнями на том берегу. Кажется, зрелище усыпляло – временами я вскидывал голову, и звезды кружились в танце…

Разбудило меня чужое присутствие – холодное, жуткое. Я ничего не видел, не слышал и не чуял – просто знал, что рядом кто-то есть.

– Меняющий Облик? – шепнул я.

Кто-то тяжелый опустился на траву. Я вовсе не боялся. Я был изумлен. Рядом со мной сидел один из двух величайших волшебников нашего времени, один из Десяти Взятых, расширивших и укрепивших, но не сделавших несокрушимой империю Госпожи. Безумное и грозное чудовище… Нет, я не испытывал страха.

Я даже заметил, что колдун пахнет не так скверно, как обычно. Должно быть, это оттого, что влюблен.

– Двинутся на рассвете, – сказал он.

– Знаю.

– Никакой магии, только сила оружия. Ты можешь одержать верх.

– Очень на это надеюсь. Ты пособишь?

Последовала пауза. Затем:

– Разве что неявно. По мелочам. Сейчас не нужно, чтобы меня заметили Хозяева Теней.

Я подумал, что эти самые мелочи могут иметь весьма немалый вес.

Невдалеке возникло движение. Таглиосцы стаскивали к подножию холма у реки пятидесятифунтовые мешки древесного угля.

– Нужно немного тумана. Сможешь напустить?

– Управление погодой – не мой конек. Разве что самую малость, коли и впрямь есть острая нужда… Объясни.

– Нам бы пригодилась полоса тумана вдоль реки, чтобы поднималась футов на двести по этому склону и достигала вон того ручья. Тогда наступать им придется сквозь туман.

Изложенный подробно, мой замысел понравился Меняющему Облик. Колдун сдавленно хихикнул, хотя явно желал загрохотать, точно вулкан.

– Да, ваша братия всегда была горазда на выдумки. Хитрые, хладнокровные, жестокие мерзавцы. По виду и не скажешь, что такие сметливые… Мне по душе твоя затея. Попробую. Внимания к себе не привлеку, а результат может быть забавным.

– Спасибо…

Но это уже адресовалось не то пустоте, не то ближайшей вороне. Меняющий исчез беззвучно.

Я сидел на холме и терзался раздумьями о том, что еще мог бы предпринять. Силился не думать о Госпоже, пытался себя оправдать за ее возможную гибель. Солдаты, таскавшие уголь через холм, почти не шумели.

Чуть позже я увидел жгуты тумана. Хорошо.

Небо на востоке зарозовело, поблекли звезды. Позади меня Могаба с нарами поднимали солдат. За рекой тем же занимались сержанты противника. Еще чуть посветлеет, и я увижу баллисты, занимающие позиции. Они поспели вовремя, только из фургонов со снарядами прибыл пока лишь один.

Меняющий форму создал туман – правда, не совсем то, о чем я просил. Пятнадцать футов в высоту от уровня воды в реке и двести пятьдесят ярдов в ширину, так что кромка тумана чуть-чуть не доставала до полосы угля десяти футов шириной, выложенной солдатами за ночь по дуге от речного берега на востоке до берега ручья.

Пришло время произнести речь перед битвой, для поднятия духа. Ползком спустившись с холма, я наткнулся на…

Госпожу.

На нее страшно было смотреть, однако она улыбалась.

– Ты справилась.

– Только что вернулась.

Она взяла меня за руки.

– Ты победила.

– Чудом. – Она села. – Шадарит показал себя неплохо, он дважды отбрасывал противника за реку. С третьей атакой вышло хуже. Таглиосцев опрокинули и погнали как баранов, прежде чем подоспели мы. При виде нас солдаты Хозяев Теней построились и… Словом, мы провозились целый день.

– Всех перебили?

– Почти. Но уцелевшие не ушли на тот берег. Я сразу же послала к броду отряд, мы застали врага врасплох и взяли крепость. А после я отправила Джа на ту сторону. – Она улыбнулась. – Дала ему сотню солдат и объяснила, что ты приказал зайти противнику в тыл врага у Годжийского брода. Если он поспешит, к полудню будет на месте.

– Сколько потерял Джа?

– Восемьсот из тысячи.

– Если мы здесь проиграем, ему крышка.

Она снова улыбнулась:

– Это было бы поистине ужасно. С точки зрения политики.

У меня брови полезли на лоб. Никак не привыкну мыслить в подобном ключе.

– Я отправила к гуннитам гонца с приказом овладеть Терийским бродом. Другой гонец поехал к Ведна-Боте.

– Милосердия в тебе, как в паучихе.

– Да. Скоро начнется. Тебе пора одеваться.

– Одеваться?

– Зрелищность! Не забывай о ней.

Мы направились к лагерю.

– Ты привела своих?

– Мало. Остальные подтянутся.

– Хорошо. Значит, не придется использовать Синдава.