Текст книги "Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин"

Автор книги: Глен Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 59 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

42. Снова пень

Лежа на спине, я держался левой рукой за древко копья. Знамя развевалось, и над ним трепыхался Хозяин Теней. Похоже, стрела не повредила ничего важного, хоть и продырявила и нагрудник, и меня. Наверное, вышла из спины на добрую пару дюймов.

А что же защитные чары? Какого черта они не сработали?

Меня еще никогда не пробивали насквозь.

Две вороны порхали над Хозяином Теней, развлекались, все стараясь добраться до глаз. Еще пяток с гордым видом расхаживали вокруг, словно часовые. Впрочем, мне они не мешали.

Когда солдаты противника попытались забрать знамя, прилетела вся стая. Да так лихо набросилась на людей, что тем пришлось убраться несолоно хлебавши.

Ох, до чего же больно! Смогу ли повернуться так, чтобы отломить наконечник? А потом вытащить проклятую стрелу?

Пожалуй, не стоит. Не исключено, что древко сдерживает внутреннее кровоизлияние. Такое случалось.

Что происходит вокруг? И не повернуться, не оглядеться как следует. Слишком больно. А так видно только равнину, усеянную телами. Слоны, лошади, множество солдат в белом и куда больше не в белом… Похоже, враг дорого заплатил за победу. И быть бы ему разбитым, если бы нам удалось удержать строй.

Ничего не слышу. Кромешная тишина. Безмолвие камня… Кто это сказал? Не помню…

Устал. Просто дьявольски устал. Хочется только спать. Но не могу. Стрела. Наверное, скоро лишусь последних сил. Жажда. Спасибо хоть не такая, как при ранении в брюхо. Чего даже врагу не пожелаю, так это смерти от раны в потроха. X-ха. И вообще умирать неохота.

Все мысли крутятся вокруг сепсиса. Что, если чужие лучники мажут наконечники чесноком или дерьмом? Заражение крови. Гангрена. Еще дышишь, а воняешь так, точно дней шесть как мертв.

Но дырка в груди – тоже не подарок. Грудь не ампутируешь…

Стыд-то какой! Позор и срам! Во что я втравил Отряд? Не хочу быть последним его Капитаном. Да и кто из наших пожелал бы себе такой участи?

Не стоило сегодня драться. Уж атаковать-то всяко не стоило. Хотя… Думал, иллюзий да слонов хватит. И ведь почти хватило!

Теперь-то понятно, что надо было делать. Стоять в холмах, где нас не видно, и ждать, пока враги сами не подойдут. А можно было пробраться в обход и ударить, как делал Отряд в былые времена. Знамя показать с одной стороны, напасть с другой. Но я сам спустился к ним…

И вот лежу как дурак в одних доспехах поверх исподнего. Может, стоило переодеть Мургена Вдоводелом, а самому организовать контратаку? За потерю знамени Могаба яйца Мургену оторвет…

Но я – здесь. Со стрелой в груди. Может быть, кто-нибудь явится по мою душу, прежде чем она покинет сей мир? Пусть бы даже противник, и то хорошо. Проклятая стрела. Кончить бы с этим поскорей. Со всем…

Кто-то движется… Всего лишь мой треклятый жеребец. Обедает. Траву на яблоки перерабатывает. Для него нынешний день – просто еще один прожитый. Сгонял бы, паршивец, за ведерком пива для меня! Если уж такой чертовски разумный, почему не угостишь хозяина напоследок?

Да как же день может быть столь ясен, покоен и ласков, когда на этом поле умирает столько людей? Вы только поглядите вокруг! Вот же, прямо здесь, полсотни трупов на травке да диких цветочках! Через пару суток миль на сорок вокруг завоняет!

И как я вообще протянул так долго? Может, я из тех вояк, кто карьеру строит исключительно на своей живучести?

Там! Там что-то движется. Во-он там… Вороны кружат… Эге, да это же наш старый приятель-пень шествует парадным маршем через долину мертвых. И поступь его легка, – видать, настроение хорошее. Получается, раньше-то плохое было? До сего дня? И при чем тут вороны?

Может, он – сама Смерть? Что же, выходит, на всем пути сюда я Смерти в глаза заглядывал?

Несет что-то. Ага, ящик. Этак фут на фут на фут. Помнится, я и раньше замечал этот ящик, да не особо присматривался. Никогда не слыхал, чтобы Смерть расхаживала с ящиками. Считается, что меч она носит. Или косу.

В общем, кем бы он ни был, а идет прямиком ко мне. Ради меня, значит, явился. Держись, Костоправ! Может, и рано еще помирать.

Этот урод на копье уже извертелся. Не думаю, правда, что он доволен своими успехами.

Вот ближе, ближе… Нет, определенно не ходячий пень. Человек или, по крайности, некто двуногий. Маленький. Забавно. Издали все кажется бо́льшим, чем оно есть. Вот подошел так близко, что можно в глаза ему заглянуть. Если только я найду глаза под капюшоном. Похоже, под ним и вовсе ничего нет.

На колени опустился. Точно, пустой капюшон в нескольких дюймах от моих глаз. И ящик свой проклятый мне под самый бок поставил…

Голос словно легчайший шорох весеннего ветра в ивняке, мягкий, ласковый, веселый:

– Теперь пора, Костоправ.

Затем полухохоток-полухихиканье и взгляд на гада, извивающегося на копье.

И совсем другим голосом:

– Тебе тоже пора, старый мерзавец!

Нет, не просто с другой интонацией или тембром. Совершенно другим голосом…

Наверное, все прочие ожившие покойники подготовили меня к этому. Я узнал ее тотчас. Словно в глубине души ждал этой встречи.

– Ты?! – ахнул я. – Не может быть! Душелов!

Я попытался встать. Уж не знаю зачем. Может, бежать? Но как? Куда?

Боль пронзила насквозь, заставив обмякнуть.

– Да, любовь моя. Это я. Ты ведь ушел, так и не закончив… – И смех. На этот раз – девичье хихиканье. – Я долго ждала, Костоправ. И наконец она обменялась с тобой волшебными словами. Теперь я отомщу, забрав у нее то, что важнее самой жизни.

Снова смешок, будто речь шла всего-навсего о дружеском розыгрыше.

У меня не было сил возражать.

Она повела рукой в перчатке, точно поднимая что-то:

– Идем, милый.

Я воспарил над землей. На грудь приземлилась ворона и, словно капитан летучего корабля, устремила взгляд туда, куда мы направились.

Впрочем, была у происходящего и хорошая сторона: боль утихла.

Я не мог видеть ни копья, ни его груза, однако чувствовал, что за нами плывут и они. Пленившая меня заняла место впереди. Полет наш был скор.

Та еще картинка для сторонних наблюдателей!

Где-то на самом краешке сознания возникла тьма. Я отчаянно боролся с нею, боясь, что она – последняя, окончательная.

И проиграл.

43. Вершина

В хрустальном зале, венчавшем башню Вершины, раскатывался безумный смех. Кого-то несказанно обрадовало случившееся на севере.

– Трое повержены! Полдела сделано! Труднейшая половина! Еще троих долой – и все будет моим!

И снова дикий, злорадный смех.

Хозяин Теней устремил взгляд на обширное, ослепительно-белое поле:

– Не пора ли выпустить вас на свободу, мои ночные красавицы? Не пора ли вам вернуться в мир? Нет-нет, рановато. Этот островок безопасности еще слишком уязвим…

44. Сияние камня

На этой равнине царит безмолвие камня. Здесь никто не живет. Но в глубокой ночи Тени порхают между колоннами и восседают на их вершинах, и тьма окутывает их покровом тайны.

Ночи эти не для неосведомленного чужеземца. Ночи эти порой оглашаются криком, раскалывающим безмолвие камня, и Тени пируют – но никогда не утолить им свирепого голода.

Их добыча не бывает обильной. Порой месяцы проходят, прежде чем неосмотрительный путник ступит на сияющую каменную гладь. С годами голод все яростнее терзает Тени, их взоры устремляются на запретные земли. Но не могут эти сущности покинуть своих пределов – и не могут умереть от голода, как бы ни чаяли они смерти. Вечно живые, они скованы безмолвием камня.

Бывает и такое бессмертие.

Стальные сны

Посвящается Кейт – потому что мне нравится ее стиль

1

Прошло немало месяцев. За это время случилось многое и многое выпало из моей памяти. Малозначимые детали я помню, тогда как важные вещи забыты начисто. Что-то я узнала от третьих лиц, об остальном могу только догадываться. И разве редко мои очевидцы лгали самим себе?

Волею обстоятельств я оказалась в стороне от больших событий. До недавних пор и знать не знала, что нарушена вековая традиция, что никто не ведет летописи подвигов Отряда. И тогда я пришла в смятение. Взяться за перо? Не слишком ли это самонадеянно? У меня нет опыта. Я не историк, тем более не писатель. И разумеется, я не обладаю наблюдательностью, чуткостью и проницательностью Костоправа.

Итак, я попытаюсь ограничиться изложением событий, насколько сама их помню. Надеюсь, в этой истории не будет слишком сильно выпячена моя роль – как и роль этих событий в моей судьбе.

Вместе с сей апологией отдаю на твой суд, читатель, дополнение к Анналам Черного Отряда – написанную в традициях его былых хронистов Книгу Госпожи.

Госпожа, летописец, Капитан

2

Слишком большая высота, слишком далекое расстояние. Но Плетеный Лебедь прекрасно понимал, что происходит перед его глазами.

– Ох и надерут же им задницы!

Сражение происходило у Дежагора, в самой середке круглой, окаймленной холмами равнины. Лебедь и три его спутника наблюдали за ходом битвы.

Нож ворчливо согласился, а Корди Мэзер, самый близкий друг Лебедя, промолчал, лишь дал свирепого пинка валявшемуся под ногами камню.

Армии, на стороне которой были их симпатии, приходилось туго.

Блондин Лебедь и брюнет Мэзер были родом из Роз, города, который находился в семи тысячах миль к северу от места битвы. Третий в команде – чернокожий Нож, опасный и немногословный гигант неизвестного происхождения. Несколько лет назад Мэзер и Лебедь спасли его от крокодилов. Тогда-то Нож и пристал к этой паре.

Лебедь непрерывно ругался вполголоса – те, за кого он болел, проигрывали.

Был еще и четвертый. Правда, он не принадлежал к команде, да его и не приняли бы, даже если бы напрашивался. Все звали его Копченым. Официально он занимал пост начальника пожарной охраны Таглиоса, города-государства, армия которого сейчас терпела поражение. На самом же деле этот каштановокожий карлик был придворным магом. С точки зрения Лебедя, само его существование на белом свете было досадным недоразумением.

– Это ведь твоя армия там гибнет, Копченый, – прорычал Плетеный Лебедь. – Проигрывает она, значит проигрываешь и ты. Теперь Хозяева Теней с удовольствием покончат с тобой.

С поля битвы доносились вой, мольбы, проклятия.

– Мокрое место от тебя останется. Конечно, если ты не сговорился с ними.

– Полегче, Лебедь, – одернул Мэзер. – Видишь, он колдует.

Лебедь взглянул на смуглого коротышку:

– Да понятно, что он колдует. Но что это за чары?

Глаза Копченого были закрыты. Он приглушенно бормотал. Иногда в его голосе слышались шипение и треск, будто на сковороде жарили бекон.

– Он вовсе не пытается помочь Черному Отряду. Кончай бубнить под нос, старый черт! Там наших бьют! Может, постараешься как-нибудь исправить положение? Не дожидаясь, когда я перекину тебя через колено и отшлепаю?

Старик разлепил веки и окинул взглядом долину. Выражение его лица нельзя было назвать приятным. Лебедь сомневался, что эти глазенки способны рассмотреть детали. Да и вообще от Копченого – воплощения лицемерия и фальши – можно ждать чего угодно.

– Не будь скотиной, Лебедь. Я всего лишь человек, к тому же слишком старый и слабый. Там, внизу, Хозяева Теней. Им ничего не стоит раздавить меня, как таракана.

Лебедь продолжал раздраженно ворчать. Погибали его товарищи.

Копченый резко прервал его:

– Любой из нас способен только привлечь к себе внимание. Ты и вправду хочешь, чтобы Хозяева Теней заметили тебя?

– Это всего-навсего Черный Отряд, да? Им платят, так пусть рискуют, да? Даже если вместе с ними полягут четыре тысячи таглиосцев?

Губы Копченого скривились в гнусной ухмылке. На равнине людской поток окружил высоту, последний рубеж, где реяло знамя Черного Отряда. Затем он отхлынул обратно к холмам, сметая все на своем пути.

– Ведь такой оборот и тебе не сулит ничего хорошего? – Лебедь уже не ворчал, в его голосе зазвучала угроза.

Копченый для него был хитрым зверем, хуже крокодила. Хотя крокодил и может полакомиться собственным потомством, по крайней мере его вероломство предсказуемо.

Колдун был задет за живое, но ответил Лебедю почти ласково:

– Они сделали то, о чем мы и не мечтали.

Равнина была сплошь покрыта мертвыми и умирающими людьми и животными. Забыв о хозяевах, повсюду носились очумелые боевые слоны. Уцелел лишь один легион таглиосцев. Он пробился к городским воротам и теперь прикрывал бегство остальных. За городской стеной над местами расположения войск поднимались столбы пламени.

– Они проиграли сражение, но спасли Таглиос, – произнес Копченый. – Убили одного из Хозяев Теней. Вряд ли теперь кто-нибудь отважится напасть на город. Их противникам понадобятся оставшиеся войска, чтобы отвоевать Дежагор.

Лебедь язвительно усмехнулся:

– Извини, что не пускаюсь в пляс. Эти ребята мне нравятся, а то, что ты собирался использовать их в качестве тарана, – не нравится.

Копченый едва сдерживал злость.

– Они не за Таглиос сражались, Лебедь. Они хотели нас использовать, чтобы через Тенеземье попасть в Хатовар. И это было бы хуже, чем победа.

Лебедь умел прислушиваться к голосу разума, когда доводы были очевидны.

– И поскольку они не станут лизать вам задницы, даже если и готовы защищать ваши шкуры от Хозяев Теней, ты, надо полагать, считаешь, что им досталось поделом? Я тебе вот что скажу: жаль, что так получилось. Если бы они победили, было бы чертовски интересно посмотреть, как ты будешь суетиться, чтобы выполнить условия договора.

– Полегче, Лебедь, – сказал Мэзер.

Но тот уже закусил удила.

– Ты считаешь меня циником, Копченый, но я могу поклясться: вы с Радишей с самого начала лезли из кожи вон, чтобы вывести Черный Отряд из игры. Разве не так? Только бы не пустить его в Тенеземье. А почему, черт возьми? Об этом я не подумал.

– Сражение еще не окончено, Лебедь, – произнес Нож. – Подожди. Придет черед рыдать и Копченому.

Все вытаращили глаза. Нож говорил редко, и если говорил, то всегда по делу. Что у него на уме?

– Ты заметил что-то? – спросил Лебедь.

Корди, не выдержав, гаркнул:

– Проклятье! Замолчишь ты наконец?

– Какого дьявола я должен молчать? Этот проклятый мир кишмя кишит старыми козлами вроде Копченого. И от начала времен они крутят нами как хотят. Глянь на этого гаденыша. Лопочет о том, что ему нужно скрыться, а не то попадет в лапы к Хозяевам Теней. Какой же он после этого мужчина?! А Госпожа? У нее-то хватило духу выступить против Хозяев. И если подумать, ей удалось сделать то, о чем Копченый и мечтать не смел.

– Осади, Лебедь.

– Черта с два «осади»! Я прав. Должен же кто-то сказать этим старым хрычам, что они годны только языком чесать.

Нож угрюмо согласился. А он не признавал авторитетов. Лебедь, не настолько разъяренный, каким казался, лишь заметил, что Ножу стоит пальцем шевельнуть и Копченому каюк, если тот будет зарываться.

Копченый улыбнулся:

– Лебедь, когда-то и мы, старые хрычи, были вот такими же зелеными крикунами.

Мэзер встал между ними:

– Так, хватит. Чем пререкаться, подумайте-ка о том, что нам стоит убраться отсюда, пока сами не влипли.

У подножия холмов все еще шло сражение.

– Пожалуй, нужно создать гарнизоны в городах севернее Таглиоса и собрать людей у Годжийского брода.

Лебедь кивнул, соглашаясь. Вид у него был кислый.

– Может, в Отряде кто-нибудь уже додумался до этого. – Он зло посмотрел на Копченого.

Тот пожал плечами:

– Если кому-то удалось выбраться, они сколотят настоящую армию. Теперь у них будет достаточно времени.

– Ага. А если Прабриндра Дра и Радиша подсуетились, то у них уже есть серьезные союзники. Какой-нибудь маг, который не будет отсиживаться в кустах.

Мэзер двинулся вниз по склону:

– Пошли, Нож. Пусть собачатся.

Спустя мгновение Копченый произнес:

– Он прав, Лебедь. Уносим ноги.

Лебедь тряхнул длинными золотистыми волосами и посмотрел на Ножа. Тот кивнул на лошадей, оставленных у подножия холма.

– Отлично. – Лебедь бросил последний взгляд на равнину и на город, где Черный Отряд нашел свой конец. – И все же что хорошо – то хорошо, а что плохо – то плохо. – Полезное – полезно, а необходимое – важно. Поехали. – Лебедь сдвинулся с места.

Недурно сказано, надо будет запомнить. Однако последнее слово должно остаться за ним.

– Все это дерьмо, Копченый. Сплошное дерьмо. Сегодня я разглядел твое нутро. Оно мне не нравится и не вызывает доверия. Отныне я намерен следить за тобой зорче, чем твоя совесть.

Они сели на коней и устремились на север.

3

В те времена Отряд служил таглиосскому князю Прабриндра Дра. Князь обладал слишком мягким характером, чтобы править таким многочисленным народом, как таглиосцы, которые к тому же постоянно враждовали между собой. Однако природное добродушие и уступчивость государя уравновешивались стальной волей и умом быстрым и разящим, словно пущенный из пращи камень, – качествами, которыми обладала его миниатюрная смуглая сестра Радиша.

Пока Черный Отряд и Хозяева Теней бились за Дежагор – или Штормгард, как его еще называли, – Прабриндра Дра, находясь в трехстах милях к северу от места сражения, давал аудиенцию.

Князь был ростом пять с половиной футов, смуглокожий, но с лицом северного типа. Хмурясь, Прабриндра Дра смотрел на собравшихся жрецов и инженеров. Очень хотелось выгнать их всех. Но вряд ли ему простят подобное обращение со священниками глубоко религиозные жители Таглиоса.

Он увидел, что сестра, стоя за спиной посетителей, делает ему какие-то знаки.

– Простите. – Князь направился к ней.

Невежливо? Ничего, стерпят.

Радиша ждала его у дверей.

– Что случилось?

– Не здесь.

– Плохие новости?

– Не сейчас. – Сестра увлекла его за собой. – Маджаринди чем-то расстроен.

– Он попался на удочку. Требовал, чтобы мы построили стену, потому что у Шазы было божественное Видение. Но как только остальные потребовали свою долю, он запел по-другому. Тогда я спросил, не изменились ли Видения у Шазы. Маджаринди это не понравилось.

– Отлично.

Радиша вела брата по бесконечным лестничным маршам. Каждый новый правитель считал своим долгом перестроить древний дворец. Поэтому никто не знал его лабиринтов, раскинутых как паутина, – никто, кроме разве что Копченого.

Радиша привела князя в одно из потайных местечек, в комнату, защищенную лучшими заклинаниями колдуна. Прабриндра Дра плотно затворил за собой дверь.

– Так в чем дело?

– Голубь принес вести от Копченого.

– Плохие?

– Армия, нанятая нами, потерпела поражение при Штормгарде.

Штормгардом Хозяева Теней называли Дежагор.

– Потери велики?

– Разве самого факта не достаточно?

– Недостаточно.

До появления Хозяев Теней Таглиос был мирным государством. Но как только над ним нависла эта угроза, Прабриндра Дра извлек из хранилищ древние стратегиконы.

– Уничтожены? Обращены в бегство? Какой урон понесли Хозяева Теней? Таглиос в опасности?

– Наемникам не следовало пересекать Майн.

– Им пришлось отгонять уцелевших врагов от Годжийского брода. Это профессионалы, сестренка. Мы же заявили им, что не пойдем на попятный, и обещали не вмешиваться. Мы даже не верили, что им удастся победить при Годже. Так что нечего пенять. Подробности есть?

– Голубь – не кондор. – Радиша скривилась. – Они двинулись вперед, прихватив толпу освобожденных рабов, хитростью взяли Дежагор, уничтожили Грозотень и ранили Тенекрута. Но Лунотень собрал новое войско. С обеих сторон большие потери. Возможно, Лунотень погиб. Тем не менее мы проиграли. Часть армии отступила в город. Оставшиеся разбежались. Большинство же, включая Капитана и его подругу, настигла смерть.

– Так Госпожа убита? Жаль. Интересная была женщина.

– Ах ты, похотливая обезьяна!

– А что я? Где она проходила, там замирали сердца.

– И это ее ничуть не волновало. Для нее существовал один-единственный мужчина – Капитан. Как его звали?.. Костоправ.

– А тебя не раздражало, что он видел только ее?

Радиша бросила на брата свирепый взгляд.

– Чем занят Копченый?

– Бежал на север. Нож, Лебедь и Мэзер намерены собрать оставшихся в Годже.

– Мне это не нравится. Копченому следовало остаться. Согнать уцелевших в город, усилить его гарнизон. Нельзя сдавать позиции.

– Копченый боится, что Хозяева Теней узнают о нем.

– А разве до сих пор не узнали? Это было бы удивительно. – Прабриндра Дра пожал плечами. – С чего он так трясется за свою шкуру? Ладно, вернусь к жрецам.

Радиша рассмеялась.

– Ты что?

– Эти болваны могут украсть что угодно, но только не твои глаза. Останься здесь. Позаботься о том, чтобы они занимались своей дурацкой стеной. А я поеду и надеру Копченому задницу. Заставлю его работать.

Князь вздохнул:

– Ты права. Но из города надо выбраться незаметно. Жрецы будут вести себя поприличней, считая, что ты за ними присматриваешь.

– В прошлый раз они без меня не скучали.

– Не усложняй мне жизнь. Когда им известно больше, чем мне, с ними труднее иметь дело.

– Не давай им опомниться. – Она погладила брата по руке. – Порази их своей предприимчивостью, увлеки, заставь напряженно трудиться на стройке. Благоволи сектам, которые покажут лучший результат. Пусть жрецы вцепятся друг другу в глотки.

Прабриндра Дра по-мальчишески улыбнулся. Подобные игры ему по сердцу. Так можно набрать силу и авторитет. И обезоружить жрецов.