Текст книги "Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин"

Автор книги: Глен Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 59 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

8

Дежагор окружен кольцом холмов. Долина находится ниже, чем земля за холмами. Эта чаша до сих пор не превратилась в озеро только благодаря сухому климату. От двух рек отведены два канала, чтобы снабжать водой фермы на холмах и сам город. Я вела Отряд берегом одного из них.

Хозяева Теней были слишком заняты Дежагором. И пока они не наступали на пятки, я не слишком торопилась. Цель, которую я наметила, требовала многих усилий. Угроза нападения укрепляла дисциплину в Отряде. Вот бы эта угроза просуществовала подольше – тогда я успею привить подчиненным кое-какие полезные привычки.

– Нарайян, нужен твой совет.

– Да, Госпожа.

– Трудно будет удержать людей, когда они решат, что опасность миновала.

Я говорила с ним, а также с Рамом и Синдху как с равными – и они не возражали.

– Знаю, Госпожа. Приключение закончилось, и люди хотят домой. – (Как мне осточертела эта его вечная ухмылка!) – Мы пытаемся внушить, что они выполняют свой долг. Но им следует от многого отучиться.

Культура Таглиоса – запутанный клубок религий, связанных с кастовой системой, которая, на мой взгляд, вообще абсурдна. А мои вопросы казались абсурдными тем, кому я их задавала. Мир устроен так, как он устроен, он не меняется с незапамятных времен, и по-другому просто не может быть.

Как же хотелось взять да и упразднить всю эту чепуху! Отменить как устаревшую. Но я не обладала достаточной для этого властью. Не любое препятствие можно снести приказом.

И я продолжала расспрашивать. Если хоть немного разберусь в хитросплетении религиозных культов, смогу использовать их в собственных интересах.

– Мне нужны надежные кадры, Нарайян. Командиры, на которых можно положиться абсолютно во всем. Найди таких.

– Твоя воля будет исполнена, Госпожа. – Он опять ухмыльнулся.

Должно быть, эта привычка выработалась еще в те времена, когда он был рабом, – что-то вроде защитной реакции. И все же… Чем лучше я его узнавала, тем более зловещим он казался.

Но почему? Он настоящий таглиосец, принадлежащий к низшей касте. Разносчик овощей, обремененный женой, детьми и, как он недавно узнал, парочкой внуков. Один из тех, кого считают оплотом нации, – тихий трудяга, в поте лица зарабатывающий на жизнь. И со мной он обращается как с любимой дочерью. Что в нем зловещего?

В Раме странного гораздо больше. В свои двадцать три он уже овдовел. Женился по любви, что для Таглиоса нетипично – там браки всегда заключались по сговору. Его жена скончалась при родах, младенец вышел из утробы мертвым. Поэтому в Раме столько горечи и разочарования. Подозреваю, в легион он вступил потому, что ищет смерти.

О Синдху я не знаю ничего. Из него клещами слова не вытянешь, и жути он наводит даже больше, чем Нарайян. Однако распоряжения всегда выполняет добросовестно и без вопросов.

Всю жизнь меня окружали темные личности. Долго, очень долго я была женой Властелина – самого зловещего колдуна из всех, кого знала. Неужели я не справлюсь с этими тремя людишками?

Никого из них нельзя назвать глубоко верующим, что тоже кажется странным, ведь вся жизнь таглиосца пронизана религией, каждое ее мгновение рассматривается как священный опыт и служение высшим силам.

Меня это беспокоило до тех пор, пока я не заметила, что религиозный пыл в моем войске несколько угас. Я спросила об этом одного из воинов. Ответ был прост:

– Здесь нет жрецов.

Похоже, причина действительно в этом. Невозможно найти общество, состоящее только из истинно верующих. А пережитое этими людьми смешало все их представления о божественном промысле. Выдернутые из привычной мирной жизни, они повидали ужасы, которые не объяснит никакая религия. Им уже не стать прежними, и Таглиос тоже изменится, когда они возвратятся.

Численность Отряда увеличилась втрое. Теперь у меня под началом шестьсот человек, исповедующих три основные религии и несколько еретических культов. А еще к нам примкнуло более сотни рабов вовсе не таглиосского происхождения. Если они обретут уверенность в себе, из них получатся прекрасные воины. Бежать им некуда – у них ни кола ни двора. Отряд может стать для них и семьей, и домом.

Беда в том, что при таком множестве верований мы ежедневно отмечаем какой-нибудь праздник. Если еще и жрецы заведутся, у меня здорово прибавится хлопот.

Воины почувствовали себя в безопасности и дали волю вековым предрассудкам, ослабили дисциплину, забыли о войне. Зато вспомнили, что я – женщина. И это меня бесит больше всего.

Законы и традиции в Таглиосе ставят женщину на один уровень со скотом. Даже ниже – со скотом обращаются не столь грубо. Женщины, которым удается добиться высокого положения в обществе или обрести власть, вынуждены держаться в тени и манипулировать внушаемыми мужчинами. Еще одно препятствие на моем пути, может быть, самое серьезное.

Как-то утром я вызвала Нарайяна.

– Мы в сотне миль от Дежагора. – Настроение у меня было отвратительное из-за ночных кошмаров, нервы – на пределе.

– Сейчас нам нечего опасаться.

Уверенность моих людей в том, что угроза миновала, крепла день ото дня.

– Я намерена кое-что существенно изменить в нашей жизни. Сколько у нас надежных людей?

Он ухмыльнулся. Самонадеянная мелкая крыса.

– Треть. А может, и больше, если как следует проверить.

– Неужели так много? – Я была удивлена.

– Вы не с теми общаетесь. Некоторые из наших воинов получили в легионах хорошую выучку, им привита дисциплина и выдержка. Что касается рабов, то они полны ненависти и жаждут мести. Они знают, что никто из таглиосцев не способен повести их в бой с Хозяевами Теней. Среди них есть и те, кто искренне верит в твою звезду.

И на том спасибо, коротышка.

– Но большинство вряд ли решится идти за мной?

– Вероятно. – Опять ухмылка, на этот раз лукавая. – Мы, таглиосцы, не любим, когда нарушается естественный ход вещей.

– Естественный ход вещей в вашем понимании – это когда сильные правят, а слабые подчиняются. Так знай же, Нарайян: я сильная. Просто я еще не показывала Таглиосу мою силу. Надеюсь, ему не придется испытать на себе мой гнев. Я бы предпочла обрушить его на Хозяев Теней.

Он вдруг испугался. И несколько раз поклонился мне.

– Конечной целью нашего похода остается Годжа. Можешь передать это остальным. В Годже соберем выживших, пропустим их через сито и восстановим армию. Но мы не отправимся туда, пока не наведем порядок в наших рядах.

– Да, Госпожа.

– Приказываю собрать оружие, все, что есть. Никаких возражений не слушать. Вооружить людей, которых считаешь надежными. Пусть они идут колонной на левом фланге. А справа пойдут религиозные фанатики. Их необходимо отделить от тех, кого они знали до Дежагора.

– Это может создать некоторые проблемы.

– Вот и хорошо. Мне необходимо увидеть корни этих проблем. Я все возмещу с лихвой. Приступай. Разоружи их прежде, чем они спохватятся. Рам, помоги ему.

– Но…

– Я в состоянии позаботиться о себе, Рам.

Его опека раздражала.

Нарайян рьяно взялся за дело, и почти все расстались с оружием добровольно.

Построившись согласно моему приказу, Отряд тронулся в путь. Я не объявляла привал, пока все не выдохлись настолько, что никто не мог даже жаловаться. Вечером устроила смотр. По моему распоряжению Нарайян поставил вооруженных солдат позади безоружных. Надев доспехи, я села на черного жеребца и прогарцевала перед шеренгами. Вокруг меня плясали ведьмины огни. Их было немного – я мало преуспела в попытках вернуть былые магические способности.

Доспехи, конь и огоньки предназначались для создания образа, имя которому – Жизнедав. Я его придумала еще до того, как Отряд прибыл в Майн, чтобы сразиться с Хозяевами Теней при Годже. Вместе с Костоправом в образе Вдоводела эта дама одним своим видом – сверхъестественно грозным, архетипически смертоносным – должна была повергать врагов в трепет. Впрочем, не помешает, если передо мной будет трепетать и мое собственное войско. В стране, где волшебство воспринимают не как досужие сплетни, а всерьез, для этого хватит и ведьминых сполохов на латах.

Я медленно проехала перед строем, ощупывая взглядом солдат. Они поняли, что происходит. Командир ищет тех, кто склонен к неповиновению, и этим людям не поздоровится.

Я проехала еще раз. Тому, кто всю жизнь настороже, найти потенциальных бунтовщиков нетрудно.

– Рам, – указала я на шестерых отобранных, – вот эти мне не нужны. С чем пришли к нам, с тем пусть и проваливают. – Я говорила громко, чтобы слышали все. – Кого в следующий раз отсею, те отведают кнута. А в третий раз мы устроим праздник смерти.

Ряды шевельнулись – до солдат дошел смысл сказанного.

Шестеро не понравившихся мне удалились, бросая злобные взгляды. Я обратилась к остальным:

– Воины! Поглядите на тех, что справа от вас. И на тех, что слева. Поглядите на меня. Те, кого вы видите, – не шадариты, не гунниты, не веднаиты, а просто солдаты. Солдаты! Мы ведем борьбу с беспощадными и сплоченными врагами. И когда вы пойдете в атаку, справа и слева будут шагать не ваши боги, а люди, вот эти боевые товарищи. Оставайтесь верны богам в сердце своем, но в этом мире, в лагере, в походе, на поле сражения, вы будете повиноваться мне. Я ваше главное божество, и я ваш верховный правитель. И до тех пор пока не исчезнет последний Хозяин Теней, иные боги, иные правители не успеют наградить или наказать вас раньше, чем это сделаю я.

Я понимала, что слишком сильно давлю на людей. Но мне необходимо было создать армию в кратчайший срок.

Пока солдаты переваривали услышанное, я отъехала в сторону, слезла с коня и сказала Раму:

– Скомандуй им «вольно, разойдись». Пусть отдыхают. Пришли ко мне Нарайяна.

Я расседлала скакуна и опустилась на седло, брошенное на землю. Рядом пристроилась ворона, склонила голову набок. Еще несколько птиц летало вокруг. Эти черные демоны были повсюду.

Костоправ был уверен, что вороны преследуют его, шпионят за ним и даже обращаются к нему. Я считала, у него эта мания развилась из-за перенапряжения. Но их вездесущность уже и мне действовала на нервы.

Не думать о Костоправе. Его больше нет. А я хожу по лезвию ножа. Ни слезы, ни мольбы не вернут мне любимого.

За время нашего похода на север я поняла, что там, в Курганье, утратила не только магические способности. Сломалась моя воля. И за минувший год с лишним я утратила веру в себя.

Это из-за Костоправа. Из-за его слабости. Чуткий, терпимый, склонный прощать, доверчивый, он слишком оптимистично относился к людям. Не допускал и мысли, что в глубинах человеческой сущности скрывается исконный мрак. Хотя Костоправ достаточно цинично оценивал мотивы, движущие людьми, он верил: даже в отъявленном злодее можно пробудить добрые чувства.

Этой вере я обязана жизнью, однако даже факт моего спасения не оправдывает Костоправа.

Пришел Нарайян, ласковый, как кошка. Одарил меня своей неизменной ухмылкой.

– Нарайян! Дело идет на лад, солдаты не противятся мерам, которые мы принимаем. Но впереди еще долгий путь.

– Проблема с религией, Госпожа?

– Есть и такая. Но это не самое серьезное препятствие. Да и не впервой мне, – улыбнулась я, заметив его недоумение. – Сомневаешься? Ты ведь меня не знаешь. До тебя доходили слухи, но этого слишком мало, чтобы судить. Какая-то женщина отказалась от трона и пошла за Капитаном – ну и что с того? Я вовсе не тот испорченный бессердечный ребенок, которого ты себе вообразил. Не бездарное августейшее отродье, которому досталось в наследство плюгавое королевство. И даже не дуреха, потерявшая голову от любви и увязавшаяся за первым встречным авантюристом.

– Нам лишь известно, что ты подруга Капитана, – проговорил он. – Некоторые предполагают именно то, о чем ты сейчас сказала. Твои друзья предпочитали помалкивать о твоем прошлом. Думаю, ты важная особа, но насколько важная, не смею и предположить.

– Могу намекнуть. – Все это забавляло меня. Как бы ни хотелось Нарайяну видеть во мне нечто из ряда вон выходящее, он изумлялся всякий раз, когда я вела себя не как таглиоска. – Присядь, Нарайян! Пора тебе узнать, на кого ты ставишь.

Он посмотрел на меня искоса, но сел. За ним внимательно следила ворона. Пальцы коротышки теребили черный лоскут на поясе.

– Я отказалась править империей столь обширной, что ты и за год не пересек бы ее с востока на запад. А с севера на юг она простиралась на две тысячи миль. Я создала ее практически из ничего задолго до того, как родился дед твоего деда. И это не первая основанная мной империя.

Он недоверчиво усмехнулся.

– Видишь ли, Нарайян, Хозяева Теней были моими рабами, несмотря на их могущество. Они исчезли во время великой битвы двадцать лет тому назад. Я считала их мертвыми, пока не сдернула маску с врага, убитого нами в Дежагоре. Сейчас я еще слаба. Два года назад на севере моей империи бушевала грандиозная битва. Мы с Капитаном не позволили освободиться злым силам, что остались от первой моей империи. Цена победы оказалась слишком велика: я почти полностью утратила мои способности. Сейчас я снова их обретаю, медленно и мучительно.

Было заметно, что Нарайян с трудом переваривает услышанное. Ведь он сын своей культуры, а я всего-навсего женщина. Но поверить ему хотелось. Он сказал:

– Ты так молода.

– Я никого не любила, пока не встретила Капитана. То, что ты видишь, – всего лишь маска, Нарайян. Я появилась в этом мире задолго до того, как здесь впервые прошел Черный Отряд. Я старая, Нарайян. Старая и изощренно жестокая. Ты даже не представляешь, на что я способна. Зло, интриги и войну знаю как собственных детей, я взращивала их веками. Я была не только любовницей Капитана, но еще и Лейтенантом, начальником его штаба. Теперь Капитан – я. Пока я существую, существует Отряд. И продолжает действовать. И обретает новую жизнь. Я намерена его воссоздать. Пусть некоторое время он будет носить другое имя, но все равно он останется Черным Отрядом. И орудием моей воли.

Нарайян снова усмехнулся:

– Возможно, ты прислана Ею.

– Ею – это кем?

– Скоро, Госпожа, скоро. Всему свое время. Довольно и того, что возвращение Черного Отряда не вызвало всеобщего недовольства. – У него забегали глазки.

– Ладно, как скажешь. – Я решила не давить на него. Чем он сговорчивей, тем полезнее. – Вернемся к насущным проблемам. Мы создаем армию. К сожалению, недостает самого ценного – сержантов-ветеранов. Некому обучить искусству боя новобранцев. Сегодня вечером, перед тем как солдаты примутся за еду, раздели их на группы человек по десять. В каждой группе должно быть не более трех представителей одного культа и один нетаглиосец. Укажи им постоянное место в лагере и в строю. Нужно, чтобы эти отделения не общались между собой до тех пор, пока каждое не изберет себе командира и его помощника. Солдаты должны притереться друг к другу внутри своего отделения. Таким составом они и будут жить дальше.

Еще один рискованный шаг. Люди не в лучшем настроении. Зато изолированы от своих церквей и от той культурной среды, которая питала их предрассудки. Всю жизнь за них думали жрецы. А здесь над ними только я, и никто другой не скажет, что им следует делать.

– Я не пойду к Годже, пока не будут выбраны командиры отделений. Любые распри между рядовыми расцениваются как провинность и подлежат наказанию. Сейчас же поставь столбы для порки. По мере формирования отделений отправляй их ужинать. Пусть солдаты сообща готовят пищу, это сплачивает. – Взмахом руки я позволила Нарайяну уйти.

Он встал:

– Да, Госпожа. Люди, которые вместе едят, все остальное тоже делают вместе.

– Вот именно.

В каждом культе свои нелепые представления о том, что можно есть, а что нельзя. На этом и строится мой расчет. Общая трапеза должна подорвать самые основы суеверий.

Едва ли можно до конца искоренить стародавнюю вражду, однако люди научатся сдерживать себя в коллективе. Ненавидеть можно того, кого плохо знаешь, а не того, с кем сражаешься бок о бок и кому вверяешь свою жизнь.

Я решила занять солдат боевой подготовкой – так, чтобы у них почти не оставалось свободного времени. Те, кто имел кое-какой опыт, учили товарищей строиться в ровные шеренги. Порой меня охватывало отчаяние. Я могу сделать очень и очень немало, но я такая всего лишь одна.

Прежде чем переходить к вопросам политики, необходимо обзавестись мощной поддержкой.

К нам присоединились беженцы. Некоторые, правда, потом ушли – в основном те, кто не выдержал суровой дисциплины. Но были и пожелавшие стать настоящими солдатами.

Я широко использовала метод кнута, но с еще большей щедростью раздавала пряники. Надо было воспитать в людях гордость за свой Отряд и убежденность в том, что они лучше других, тех, кто не с нами. Кроме того, солдаты должны были четко осознавать: доверять можно только своим.

Я не щадила себя. Спала так мало, что почти не видела снов, а если что-то и снилось – не запоминала. Каждую свободную минуту тратила на то, чтобы вернуть магическую силу. Скоро она мне понадобится.

Очень похоже на то, как заново учишься ходить после долгой болезни.

9

Хоть я и не ставила задачу быстрого передвижения, наш Отряд намного опередил остальную часть уцелевшего войска. Одиночки и небольшие группы задерживались в пути, так как надо было искать себе пропитание. Когда же я сделала остановку перед Годжей, все больше и больше людей выходило на наш лагерь. Но лишь немногие решили присоединиться.

Уже было заметно, что мой Отряд отличается от других, и это пугало.

По моим подсчетам, от нашей прежней армии осталось тысяч десять. Сколько доберется до Годжи? Если судьба будет благоволить Таглиосу, примерно половина. Ведь территория, по которой мы идем, теперь враждебна.

В сорока милях от Годжи и Майна мы пересекли границу и оказались на земле, исторически принадлежавшей Таглиосу. Я приказала остановиться, разбить постоянный лагерь и окружить его рвом. Луг лежит на северном берегу чистого ручья, южный берег покрыт лесом – вполне уютное местечко. Будем копить силы и учиться, пока фуражиры не опустошат всю округу.

В последующие дни беженцы сообщили о вражеской коннице, которая их преследовала. Через час после того, как началось обустройство лагеря, мне было доложено, что на южной окраине леса появился дым. Я проехала по дороге с милю и увидела клубы дыма над деревней, стоящей милях в шести дальше.

Чем это нам грозит? Неприятностями? А вдруг – удача? На этом этапе – вряд ли.

Из сумерек вынырнул Нарайян:

– Госпожа, там люди Хозяев Теней. Устроили лагерь с южной стороны леса, завтра пожалуют в гости. – От его оптимизма не осталось и следа.

Я обдумала услышанное.

– В Отряде знают?

– Да, такие новости разносятся быстро.

– Проклятье! Ну ладно. Поставь вдоль рва надежных людей. Убивать любого, кто попытается дезертировать. Пусть за этим проследит Рам, а ты возвращайся сюда.

– Хорошо, Госпожа. – Нарайян шмыгнул прочь.

Иногда он напоминал мне мышь.

Вскоре помощник вернулся:

– Они ворчат.

– Пусть ворчат, лишь бы не разбежались. А люди Хозяев Теней знают, что мы рядом?

Нарайян пожал плечами.

– Надо это выяснить. Расположи в лесу, в четверти мили от опушки, боевое охранение, десятка два надежных ребят. Пусть пропускают вражеских лазутчиков на север, но ловят на обратном пути.

Не нужно, чтобы противник ждал от нас неприятностей.

– Тех, кто для боя не годен, – в саперы. Насыпать вал вдоль ручья, вкопать колья на его фасе. Нарубить лоз, притопить в воде. Там нет пространства для маневра, противник будет вынужден атаковать в лоб. Как только распорядишься, возвращайся.

В подобной ситуации лучше всех занять делом, чтобы не запаниковали.

– Нарайян, подожди! – окликнула я. – Еще найди тех, кто умеет обращаться с лошадьми.

Кроме моих скакунов, в Отряде было полдюжины лошадей, пойманных нами по дороге. За моими ухаживал Рам – я сама его научила.

Ездить верхом в Таглиосе умели только гунниты, то есть высшая каста, и богатые шадариты. Рабочим скотом служили буйволы и волы.

Нарайян вернулся уже в десятом часу. Тем временем я понаблюдала за поведением своих воинов и осталась довольна: никакой паники или ужаса, лишь естественная настороженность. Люди явно были уверены в том, что у оставшихся в Отряде шансов уцелеть больше, нежели у дезертиров. Моего гнева они опасались пуще, чем врага, пока еще невидимого. Вот и отлично.

Я указала, под каким углом надо вкапывать колья на валу, а затем переговорила с Нарайяном.

– Теперь осмотрим их лагерь.

– Осмотрим? – Его ухмылка на сей раз была искусственной.

– Я имею в виду нас двоих.

– Как скажешь. Хотя мне было бы спокойнее, если бы мы прихватили Синдху.

– А он умеет ходить бесшумно? – Трудно было представить себе, что этакая туша способна двигаться незаметно.

– Как мышь, Госпожа.

– Ну так зови его. И не теряй времени: нам нужна полная темнота.

Нарайян, как-то странно посмотрев на меня, отправился за Синдху.

Мы оставили часовым пароль и пересекли ручей. Нарайян и Синдху крались по лесу, как будто именно для этого и были рождены; мыши могли им только завидовать. К боевому охранению мы подобрались незамеченными. Дозорные сообщили, что со стороны противника вылазок пока не было.

– Ишь какие самоуверенные, – проворчал Синдху.

Впервые он осмелился высказать свое мнение при мне.

– Или просто глупые.

До сих пор армия Хозяев Теней удивляла меня лишь своей многочисленностью.

Мы увидели костры раньше, чем ожидали. Враги расположились среди деревьев – такую возможность я упустила из виду. Чертовски неосторожно с их стороны.

Нарайян робко коснулся моей руки и прошептал на ухо:

– У них там пост. Подожди здесь. – Он призраком скользнул вперед, а затем так же незаметно вернулся. – Двое. Спят как убитые. Иди осторожно.

Мы нашли отменный наблюдательный пункт. Несколько минут я изучала лагерь, затем с удовлетворением сказала:

– Возвращаемся.

Один из часовых проснулся. И приподнялся в тот момент, когда Синдху шел мимо. На широкую обнаженную спину упал свет костра.

Рука Нарайяна метнулась к поясу, затем вверх, словно он держал плеть; запястье изогнулось, и через мгновение черная ткань змеей обхватила шею часового. Мой помощник задушил его за какую-то секунду, даже не разбудив другого воина.

Со вторым расправился Синдху с помощью своей алой тряпицы.

Теперь я поняла, почему они носят набедренные повязки. Это оружие.

Нарайян и Синдху уложили своих жертв так, чтобы те казались спящими; а высунутые языки издалека незаметны. Мои спутники пошептали над телами что-то вроде ритуальных молитв.

– Синдху, останься здесь, – велела я. – Предупредишь нас, если трупы обнаружат. Нарайян, идем.

Я спешила, потому что хотела вернуться в лагерь затемно. Когда мы добрались, я сказала Нарайяну:

– Ловко у тебя получается этот фокус с тряпкой. Я тоже хочу научиться.

Мои слова так удивили его, что он не нашелся с ответом.

– Собери десять лучших отделений, вооружи их. Еще возьми человек двадцать, которые лучше всех умеют обращаться с лошадьми. И пришли ко мне Рама.

Рам явился в тот момент, когда я занялась моими доспехами. Он выглядел озабоченным.

– В чем дело? – Тут я увидела, что он сотворил с моим шлемом. – Это как понимать, черт возьми? Я же просила почистить, а не сломать.

Он ответил, стесняясь, словно мальчишка:

– Это подражание одной из ипостасей богини Кины, Госпожа. У нее, помимо прочих, было имя Жизнедав. Понимаешь? В облике Жизнедав она выглядела совсем как ты в этих доспехах.

– В следующий раз изволь сначала спросить. Помоги одеться.

Через десять минут я стояла среди воинов, созванных Нарайяном по моему приказу.

– Нанесем упреждающий удар. Нам сейчас не требуется ни победа, ни слава. Наша задача – отбить у врага желание нападать на нас. Выдвигаемся, слегка пускаем кровь, отступаем. – На земле возле костра я нарисовала расположение противника и наметила тактику боя. – Здесь входим, там выходим. Не ввязывайтесь в серьезный бой, не стремитесь убивать. Мертвого можно бросить на месте, раненый же – помеха для своих. Что бы ни случилось, не заходите за дальнюю границу лагеря. Мы отступим, как только противник опомнится. Хватайте любое оружие, оно нам пригодится. Рам, ты ловишь лошадей. Не получится с оружием, так хотя бы продовольствием и инструментами запаситесь – это касается всех. Но ни в коем случае не рисковать жизнью – ни своей, ни товарищей – только ради добычи. И последнее: постарайтесь не шуметь. Нам несдобровать, если выдадим свое приближение.

Нарайян доложил, что убитых часовых пока не обнаружили. Я отправила его вперед, чтобы они с Синдху потихоньку передушили как можно больше врагов. На подступах к лагерю, примерно в двухстах ярдах, отряд разбился на мелкие группы. Когда по лесу продвигается толпа в сто двадцать человек, как бы она ни осторожничала, все равно будет слышно.

Я понаблюдала за лагерем и заметила некоторое оживление. Похоже, что наступил момент смены караула.

Группа Рама присоединилась к нам. Я надела шлем, повернулась спиной к своим и направилась к единственному шатру, где наверняка расположился командующий. Вынув из ножен меч, я окружила себя ведьмиными огнями.

Лезвие меча засияло. Значит, сила возвращается ко мне.

Несколько южан проснулись и от изумления разинули рты. Мои воины ворвались в лагерь, сокрушая все на своем пути. Я кого-то повалила, добралась до шатра, разрубила его стенку сверху донизу. Тот, кто находился внутри, выскочил с яростным ревом. Я ударила, держа меч обеими руками. Потом схватила за волосы отрубленную голову и высоко подняла над собой, оглядывая лагерь.

Южане даже не пытались защититься. Из них человек двести уже полегло, остальные пытались разбежаться. Неужели победа будет такой легкой?

Подбежали Синдху и Нарайян и, упав передо мной на колени, стали биться головой о землю, опять бубня свои молитвы. Между деревьями, хрипло каркая, летали вороны. Мои люди носились по лагерю, рубили и кололи налево-направо, освобождаясь от накопившегося за ночь страха.

– Нарайян, выясни, чем занимаются уцелевшие. И побыстрее, пока они не организовали контратаку. Синдху, помоги мне привести в чувство наших солдат.

Нарайян убежал и вернулся через несколько минут:

– Они в четверти мили отсюда, у дороги. Утверждают, что на них напал сам дьявол, и не хотят идти назад. Командиры твердят, что им конец, если они не отобьют лагерь и животных.

Это верно. Может, они не рискнут возвращаться, если еще раз увидят дьявола?

Я собрала людей, и мы неровной линией двинулись к краю леса. Нарайян и Синдху шли впереди, чтобы предупредить нас, если южане вздумают атаковать. В этом случае мы бы отступили.

Вернувшись, Нарайян сообщил, что южане расправились с чересчур настойчивыми начальниками.

– Улыбка судьбы, – услышала я чей-то шепот.

Надо будет ближе познакомиться с этой демоницей Киной. Похоже, у нее серьезная репутация. Странно, что мне раньше не приходилось о ней слышать.

И вот мы в захваченном лагере. Добыли уйму необходимых вещей.

– Рам, иди за остальными. Пусть захватят колья с насыпи. Нарайян, разберись, кто заслужил оружие, а кто нет.

Теперь найдется немало желающих заполучить оружие. А оно должно выдаваться самым надежным, как награда за заслуги.

С моим войском произошла разительная перемена. Можно подумать, мы одержали победу, не уступающую той, что была при Годже. Даже те, кто не атаковал ночью вражеский лагерь, воспрянули духом. Это было заметно повсеместно. Люди теперь знали себе цену, они гордились своей причастностью к отчаянной вылазке и отдавали должное моему руководству. Я же, со своей стороны, усердно внушала им, что скоро все они приобщатся к чему-то великому и сильному.

Эту идею необходимо было укрепить в их сознании. И там же взрастить подозрительность, недоверие ко всем, кто не принадлежит к Отряду.

Чтобы выковать молот, нужно время. У меня его было слишком мало. Войско, подобное Черному Отряду, создается даже не годы – десятилетия. Оно ведь не само движется вперед, его несет на своем гребне волна традиций.

Я же пыталась наколдовать нечто вроде моего Золотого Молота, нечто яркое и в то же время эфемерное, опасное лишь для непосвященных и невежественных.

Настал момент для церемонии, который отделит моих людей от остального мира, для кровавого ритуала, который повяжет их друг с другом и со мной.

Я приказала поставить колья вдоль дороги к югу от леса. Затем распорядилась у всех убитых южан отрубить головы и водрузить их на эти колья. В назидание тем, кому вздумается лелеять завоевательские амбиции.

Нарайян и Синдху были в восторге. Они взялись выполнять мое поручение с огромным энтузиазмом и без малейшей робости.

Меня тоже ничуть не трогало происходящее. И не такое видывала.