Текст книги "Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин"

Автор книги: Глен Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 59 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

39. Штормгард (бывший Дежагор)

Даже я ворчал, поднимаясь в такую рань. Мы спешно позавтракали, причем мои доблестные командиры объединили усилия, дабы выведать хоть что-нибудь о моих замыслах. Напротив моей палатки на палаточном шесте сидела ворона, кося глазом на меня – а может, на Госпожу.

«Ехидничаешь, подлюка? – подумал я. – Да и черт с тобой. Тут таких ехидных тьма-тьмущая».

Я чувствовал себя великолепно. Однако Госпожа двигалась уже не столь изящно и плавно. И все вокруг, болваны ухмыляющиеся, догадались, в чем причина.

– Я не понимаю, Капитан, – настаивал Могаба. – Почему бы не объяснить все как есть?

– То, что знаю только я, и выдать могу только я. А вы постройтесь у вешек, специально для вас расставленных, и приготовьтесь к бою. Если противник примет вызов, посмотрим, что из этого выйдет. Сумеем отбиться – обдумаем следующий шаг.

Он собрал губы в куриную гузку. Должно быть, я совсем не нравился ему в тот момент. Могаба решил, что я ему не доверяю. Он оглянулся на Клетуса с его людьми, собирающими заступы, корзины и мешки в количестве, которого хватило бы на целую армию. Еще тысячу человек Клетус отправил на окрестные фермы за шанцевым инструментом, корзинами и ведрами. Еще сколько-то народу шили из тентов от фургонов холщовые мешки.

Все они знали только то, что нужно подготовиться к масштабным земляным работам. В подробности я их не посвящал.

Еще тысяча человек ушла на заготовку леса. Для захвата города его всегда требуется много.

– Терпение, друг мой, терпение, – хихикнул я. – В свое время все узнаешь.

– Этому он у прежнего Капитана научился, – пробормотал Одноглазый. – Никому ничего не рассказывать, пока жареный петух задницу не расклюет.

Но в то утро его подначки меня не пронимали. Одноглазый и Гоблин могли бы устроить заваруху похлеще, чем в Таглиосе, и я бы только улыбнулся. Я подобрал куском хлеба соус с тарелки.

– Все. Одеваемся и выходим. Пора кой-кому сделать больно.

Когда тебе одному из сорока тысяч что-то обломилось, ты понимаешь две вещи. Остальные тридцать девять тысяч девятьсот девяносто девять человек ненавидят тебя всеми потрохами. Однако сам ты в таком хорошем настроении, что окружающие невольно заражаются им.

К тому же всегда можно сказать, что их доля – вон там, за стеной.

Пока я влезал в доспехи Вдоводела, вернулась разведка. Ребята сообщили, что враги выходят из города и лагеря, их тьма-тьмущая. Не менее десяти тысяч в лагере плюс способные нести оружие горожане – похоже, все до одного.

Вряд ли эти ребята так уж рвутся в бой. Да и опыта у них маловато.

Я выстроил легион Могабы на левом фланге. Очиба занял правый, а новый легион Синдава – середину. Между ними я поместил всех бывших пленных, кого удалось вооружить, в надежде, что выглядят они не слишком беспомощно. Наш строй был внушителен: все в белом, все профессионалы, все держат строй и готовы к бою.

Ставка на устрашение.

Каждый легион я выстроил посотенно, с проходами между ротами. Хотелось верить, что противнику не хватит ума напасть прямо сейчас.

Прежде чем вскочить в седло, Госпожа сжала мою руку:

– Вечером – в Штормгарде.

– Договорились. – Я поцеловал ее в щеку.

– Похоже, в седле я долго не просижу. Все болит.

– Доля женская – сущее проклятие.

Я забрался на коня.

Мне на плечи тотчас опустились две крупные черные птицы. Я вздрогнул от неожиданности, а все кругом разинули рты. Я оглядел холмы, но ходячего пня не увидел. Однако кое-какой прогресс отметил: уже во второй раз не я один вижу ворон.

Я нахлобучил шлем. Одноглазый опутал мои доспехи сетью магических огней. Я занял место впереди легиона Могабы. Госпожа встала перед легионом Очибы. Мурген со знаменем – перед Синдавовым воинством, на десяток шагов впереди.

Меня так и подмывало атаковать, пока вражеский полководец в авральном порядке строил свои войска. Но я дал ему немного времени. Судя по поведению большинства штормгардцев, вне стен им было неуютно. Пусть же посмотрят на наш безупречный, белоснежный строй, готовый в любую секунду двинуться вперед и всех прикончить. Пусть поразмыслят, как хорошо было бы вернуться в неприступную крепость.

Я подал знак Мургену. Он проехал вперед рысью, потом свернул и поскакал галопом вдоль строя противника, демонстрируя знамя. Полетели неверно пущенные стрелы. Он прокричал врагам нечто оскорбительное, но этим, конечно, никого не обратил в бегство.

Мои вороны устремились за ним и присоединились к тысячам своих каркающих сестер, неизвестно откуда взявшихся. Братство смерти, осеняющее крылами своими обреченных… Отличная работа, загадочный пень! И все же никто не подался вспять.

Мои вороны вернулись ко мне на плечи. Я казался себе чем-то вроде памятника и надеялся, что у ворон манеры не такие скверные, как у голубей.

Первого захода оказалось недостаточно, поэтому Мурген понесся в противоположную сторону, крича громче прежнего.

В неприятельских рядах возникло движение. Кто-то – или что-то? – сидя в позе лотоса футах в пяти над землей, выплыл из строя примерно на двенадцать ярдов. Один из Хозяев Теней? А кто же еще? Экое чудище, аж мороз по коже. И я – против него. Добро бы у меня было настоящее войско, а то ведь одна красивая видимость.

Мургеновы оскорбления наконец-то зацепили кого-то за живое. Несколько всадников покинули строй и рванули вдогонку, а за ними последовала целая толпа других. Обернувшись в седле, Мурген что-то прокричал, адресуя обидные слова уже непосредственно преследователям. Конечно же, он мог не опасаться за свою жизнь – такой жеребец унес бы его от любой погони.

Я тихо выругался, сообразив, что напрасно сделал ставку на полный развал дисциплины в стане врага.

Мурген придерживал скакуна, подпуская к себе преследователей, но стоило дистанции сократиться до десятка ярдов, как он рванул во весь опор. И погоня вслед за ним влетела прямехонько в проволочную сеть, которую я приказал ночью сплести в траве.

Кони, встретив препятствие, валились наземь. Скакавшие следом налетали на них и тоже падали. Мои лучники выпустили тучу стрел, поразив большинство людей и лошадей.

Вынув из ножен дымящийся и мерцающий меч, я дал сигнал к наступлению. Барабаны забили медленный ритм. Первая шеренга, разрезав проволочные заграждения, безжалостно прикончила раненых. На флангах затрубили трубы, однако Масло и Крутой пока не атаковали.

Мои парни умеют держать строй. По такой идеально ровной земле они пройдут безупречно прямой шеренгой. С той стороны будет выглядеть очень впечатляюще – там еще не все нашли свое место в строю.

Мы миновали первый из низких курганов, разбросанных по равнине. На нем предполагалось разместить баллисты, чтобы подвергать массированному обстрелу нужные участки фронта. Я надеялся, что Клетус и его ребята догадаются потревожить Хозяина Теней.

Этот страшненький тип являл собой неизвестную, однако, без сомнения, крупную величину.

Я надеялся, что Меняющий Облик где-то поблизости. Если же его нет и тот гад сможет вплотную заняться нами, все полетит к чертям.

Двести ярдов пройдено. Вражьи лучники нет-нет да и постреливают в нас с Госпожой. Осадив коня, я снова подал знак. Легионы тоже остановились. Хорошо. Значит, нары не дремлют.

Боги мои, сколько же перед нами супостатов!

И этот Хозяин Теней плавает себе в воздухе – не иначе, ждет, когда я увязну.

Но он пока ничего не предпринимает.

Задрожала земля. Чужие ряды пришли в смятение. Противник увидел, кто на него надвигается, однако слишком поздно было что-либо предпринимать.

Слоны, тяжкой поступью, разгоняясь, устремились к врагу по проходам между легионами. Когда эти монстры поравнялись со мной, в первых рядах вражеской армии уже вопили от ужаса и высматривали, куда бежать.

Двадцать баллист выстрелили разом, метя в Хозяина Теней. Наши удачно взяли прицел: четыре бревна даже задели его. Конечно, защитные чары отклонили снаряды, однако контузило его изрядно. Какой-то он вялый, этот сверхчародей. Похоже, личное выживание – предел его возможностей.

Вторым залпом колдуна накрыло за миг до того, как слоны добрались до его солдат. Баллисты били точнее прежнего.

Я подал сигнал, и передовые четыре тысячи пехоты, а с ними и конница с ревом устремились вперед.

Остальные сформировали нормальный фронт и двинулись за ними.

Началась невероятная бойня.

Мы гнали, гнали и гнали врагов, но их было так много, что уничтожить всю армию не удалось. Большинство уезжавших укрылось в лагере. В город не вернулся никто: Штормгард не открыл ворота. Своего хваленого Хозяина Теней они уволокли с собой. Не стоило беспокоиться на его счет: толку от него было не больше, чем кабану от его сисек. Возможно, одно из пущенных вторым залпом бревен пробило защиту и это отвлекло колдуна. Но скорее всего, его бесполезность – заслуга Меняющего Облик.

На поле боя легло, наверное, тысяч пять врагов. Воитель, дремавший во мне, остался неудовлетворенным. Хотелось нанести противнику больший ущерб, однако я не собирался штурмовать лагерь.

Я отозвал легионы для восполнения потерь, выделил разъезды с приказом перехватывать любого, кто покинет город либо лагерь, и приступил к делу.

Правое крыло разместил в нескольких ярдах от дороги, ведущей к Штормгарду, чуть дальше полета стрелы с барбикана, защищающего ворота. Эту часть войска я построил в линию, под прямым углом к дороге. Теперь можно было дать людям передышку.

Мои строители дамбы принялись за работу, пустив в ход приобретенные навыки. По ту сторону дороги они повели ров. Начинался он в полете стрелы от стены и шел к подножию холмов. Ров будет широким и глубоким, он прекрасно прикроет меня с фланга.

Другие рабочие начали таскать к дороге землю и сооружать длинный, пологий пандус. Еще одна партия сколачивала мантелеты для защиты строителей пандуса по мере его приближения к стене.

Такое количество людей способно перенести уйму земли. Защитники города поняли, что через несколько дней пандус дорастет до верха стены, и их это не обрадовало. Но как остановить нас, они не знали.

Люди суетились как муравьи. Бывшие пленники желали свести счеты, и казалось, они рассчитывают не позднее заката пролить вражескую кровь.

В середине дня длина рва превысила длину половины городской стены. Тогда его, одновременно углубляя, повели к городу с нескрываемым намерением подкопаться под стену. Вместе с этим начали копать и с левого фланга.

Через три дня моя армия будет защищена двумя глубокими рвами, между которыми я смогу спокойно штурмовать стену, поднимаясь по пандусу. И уже ничто нас не остановит.

Противник должен что-то срочно предпринять.

Но я надеюсь справиться с ним раньше, чем это случится.

К вечеру небо заволокло тучами. На юге засверкали молнии, вонзаясь в холмы. Недобрый знак. На моих людях гроза скажется хуже, чем на врагах.

Однако строители, невзирая на холодный ветер и мерзкую морось с неба, прервали работу лишь для аскетичного ужина, а затем зажгли факелы и костры, чтобы продолжать работу в темное время суток. Во избежание неожиданностей я расставил посты и начал по очереди отводить части с позиций для отдыха.

Мед, а не служба! Все, что от меня требуется, – это элегантно восседать на коне, отдавая заранее подготовленные приказы.

Да еще ломать голову, что нам сулит эта, мягко говоря, непогожая ночка.

Она должна была стать лучшей из ночей, но не оправдала наших завышенных ожиданий.

Нет, я не собирался менять планы и тем более отступать. Еще чего!

Когда я одряхлею и уйду на покой и нечем мне будет заняться, кроме философии, я засяду этак на годик и постараюсь понять, отчего предвкушение всегда приятнее, чем достижение.

Я послал Жабомордого оценить настроение в рядах противника. Оно оказалось хуже некуда. Драпанувшие от наших слонов солдаты утратили всякое желание воевать.

Патрули на стенах Штормгарда были малочисленны. Подавляющая часть его мужского населения выступила утром против нас и не вернулась в город. Однако в центральной цитадели, в резиденции другого Хозяина Теней, Жабомордый не обнаружил особого упадка духа. Ему даже показалось, что там никто не сомневается в победе.

Гроза – да такая сволочная, что и описать трудно, – двигалась на север. Я собрал командиров:

– К нам приближается серьезная буря. Она усложнит задачу, но мы все равно справимся. Будет сюрприз для противника. Гоблин, Одноглазый, стряхните пыль с ваших старых, но надежных сонных чар.

Они подозрительно уставились на меня.

– Ну вот, – проворчал Гоблин, – опять какая-то чертовски важная причина, чтобы мне всю ночь не спать.

– Моя бы воля, я бы первым делом его самого этими чарами угомонил, – пробормотал Одноглазый. И громче: – Ладно, Костоправ, что у тебя на уме?

– Пойдем наверх. Вы усыпите часовых, мы переберемся через стену и откроем ворота.

Даже Госпожа была поражена.

– Хочешь сказать, вся возня с пандусом и рвами – впустую?

– Я и не собирался ими воспользоваться. Но хотел убедить врага, что собираюсь.

Могаба улыбнулся. Пожалуй, он давно разгадал мой замысел.

– Не получится, – тихо сказал Гоблин.

Я посмотрел на него в упор.

– Люди, копавшие рвы и насыпавшие пандус, вооружены. Я обещал пустить их первыми, чтобы они поквитались с врагами. Откроем ворота – и можно будет сидеть и любоваться.

– Ты запамятовал, что там Хозяин Теней. Думаешь, к нему можно вот так запросто подкрасться?

– Да. Об этом позаботится наш ангел-хранитель.

– Меняющий Облик, что ли? Поверить ему не проще, чем швырнуть беременную слониху.

– Я сказал хоть слово о доверии?! Он что-то задумал, и мы ему нужны для черной работы. Поэтому он позаботится о нашем выживании. Еще вопросы?

– Что-то не так с твоими мозгами, Костоправ, – хмыкнул Одноглазый. – Может, оттого, что при Госпоже слишком долго трешься?

На ее лице не дрогнул ни один мускул, но вряд ли это означало, что слова Одноглазого приняты за комплимент.

– Могаба, мне понадобится дюжина наров. После того как Гоблин с Одноглазым усыпят часовых, Жабомордый вскарабкается на стену и закрепит там веревку. Твои ребята возьмут с тыла барбикан и откроют ворота.

Он кивнул:

– Как скоро?

– В любой момент. Одноглазый, пошли беса на разведку. Нам нужно знать, что поделывает Хозяин Теней. Если наблюдает за нами, операция отменяется.

Выступили мы часом позже. Все шло совсем как по учебнику военного дела. Словно сами боги дали нам добро. Еще через час освобожденные нами и вооруженные, но не включенные в состав легионов пленники были в городе. Достигнув цитадели, они ворвались в нее прежде, чем противник успел организовать сопротивление.

Они вихрем пронеслись по Штормгарду, невзирая на дождь, громы и молнии, изливая гнев на все и вся, попадавшееся на пути, без разбору.

Сам я, в облачении Вдоводела, проследовал через ворота пятнадцатью минутами позже. Жизнедав ехал обок со мной. Местные прятались от нас, хотя некоторые, похоже, были настроены приветствовать избавителей. На полпути к крепости Госпожа сказала:

– Ты и в этот раз обманул меня, пообещав: «Вечером – в Штормгарде…»

Ревущая стена ливня заглушила ее слова. Частые молнии с яростью обрушились на город. В сполохах я заметил двух бегущих леопардов. Кабы не молнии, не углядел бы. По спине пробежал холодок, и отнюдь не из-за дождя. Того, что побольше, я уже видел раньше, когда был гораздо моложе, в другом охваченном битвой городе.

Леопарды тоже направлялись к крепости.

– Что они задумали? – спросил я.

Моя уверенность в себе на сей раз была далеко не полной. Сейчас нас не сопровождали вороны. Только тут я понял, что уже начал считать их вестницами удачи.

– Не знаю.

– Лучше выяснить. – Я подстегнул коня.

У въезда в крепость лежало множество трупов. Большей частью – мои рабочие. Изнутри до сих пор доносились отзвуки боя. Охрана, улыбаясь, неуклюже отсалютовала мне.

– Где Хозяйка Теней? – спросил я.

– Говорят, в большой башне, на самом верху. Ее люди дерутся как безумные, но она им не помогает.

Последовало не менее минуты буйства грома и молний. На город сыпались огненные стрелы. Может, бог-громовержец взбесился? Если бы не ливень, выгорел бы весь Штормгард.

Я от души пожалел легионы, поставленные в наружное охранение. Авось Могаба догадается снять их.

Последний припадок бури, и гроза разом превратилась в обычный дождь. Молнии сверкали лишь изредка.

Я поднял глаза на башню, вздымающуюся над крепостью, и – дежавю! – при вспышке молнии увидел громадную кошку, карабкающуюся наверх.

– Будь я проклят!

В раскате грома утонул стук копыт. Оглянувшись, я увидел Одноглазого, Гоблина и Мургена с отрядным знаменем. Одноглазый разглядывал башню. Судя по лицу, увиденное не привело его в восторг.

Он вспоминал то же, что и я.

– Костоправ! Форвалака…

– Меняющий Облик.

– Знаю. Я вот думаю: не он ли то был? В прошлый раз?..

– О чем это вы? – спросила Госпожа.

– Мурген, – сказал я, – водрузи знамя так, чтобы весь город увидел его, когда взойдет солнце.

– Слушаюсь.

Мы вошли в крепость. Госпожа настаивала на ответе, что же такое мы обсуждали с Одноглазым. Со мной случилась временная потеря слуха, а Одноглазый шел первым. Мы поднимались темными, скользкими от крови, устланными трупами лестницами. Сверху больше не доносился шум битвы.

Недобрый знак.

Последние бойцы с обеих сторон обнаружились в покоях двумя этажами ниже вершины башни. Все – мертвы.

– Колдовство, – пробормотал Гоблин.

– Идем наверх, – рыкнул Одноглазый.

– Само собой.

Ну хоть раз они достигли полного согласия…

Я вынул из ножен меч. Он больше не сиял пламенем. Доспехи также. Гоблин с Одноглазым были заняты другим.

На верху башни мы увидели Меняющего Облик и Хозяина Теней. Первый, приняв человечью личину, загнал второго в угол. Хозяин Теней оказался субтильным существом в черном, он вовсе не выглядел опасным. Спутницы Меняющего Облик я не увидел.

– Одна исчезла, – сказал я Гоблину. – Будь начеку.

– Сам знаю.

Он понимал, что происходит, и был предельно, невиданно серьезен.

Меняющий Облик двинулся к Хозяину Теней. Тому некуда было отступать. Я дал Госпоже знак заходить справа, а сам пошел слева. Уж не знаю, чем занимался Одноглазый.

Я взглянул на равнину южнее города. Пока мы поднимались на башню, дождь кончился, и лагерь был ясно виден в свете своих костров. Похоже, там знали, что в Штормгарде неладно, однако идти на выручку не желали.

Ну что ж, они рядом, как на ладони. Поднимем на стены баллисты, и небо этим дурням покажется с овчинку.

Хозяин Теней прижался спиной к парапету башни. Выглядело так, будто он не в силах ничего предпринять. Отчего же эти ребята настолько беспомощны? И кто перед нами? Грозотень?

Приблизившись на расстояние удара, Меняющий Облик выбросил руку и рванул черный балахон.

Я разинул рот. Услышал, как в пятнадцати футах от меня ахнула Госпожа.

– Будь я проклят! – воскликнул Одноглазый. – Зовущая Бурю! Но ее же считали мертвой!

Зовущая Бурю… Еще одна из первых Десяти Взятых. Еще одна якобы погибшая в битве при Чарах, после смерти Висельника и…

…и Меняющего Облик!

Ага, сказал я себе. Ага. Сведение счетов. Меняющий Облик с самого начала знал, против кого идет воевать.

Если уж одна таинственным образом оставшаяся в живых Взятая снова в деле, почему бы и остальным не появиться? Как насчет еще троих?

– Что за дьявольщина? Они опять здесь! Все, кроме Висельника, Хромого и Душелов!

Я собственными глазами видел этих троих мертвыми.

Госпожа только качала головой.

Мертвыми ли? Я сам однажды убил Хромого, а тот ожил…

Меня снова пробрал холод.

Будучи Хозяевами Теней, эти колдуны казались мне всего лишь безымянными противниками, очередным препятствием на моем пути, не вызывающим большого страха. А вот Взятые… Кое-кто из них имел особые, личные причины для ненависти к Отряду.

Момент истины совершенно изменил ситуацию. Это уже другая война.

Я не имел представления о том, что происходило между Меняющим Облик и Зовущей Бурю, однако воздух трещал и искрился, до отказа заряженный ненавистью. Зовущая Бурю выглядела жалко. Почему? Только что она напустила на нас такую чудовищную грозу… И Меняющий Облик не сильнее ее. Если только не превозмог проклятие всех Взятых – свое Истинное Имя.

Я взглянул на Госпожу.

Она знает. Она знает Истинные Имена всех. Утратив силу, она сохранила память.

Сила… Я и не думал, что рядом со мной все это время было такое сокровище. Знания Госпожи стоят выкупа за сотню князей. Тайны, хранящиеся в ее голове, способны рушить либо создавать империи.

Но эти знания ценны лишь для тех, кому известно об их существовании.

Кое-кому известно.

Да, чтобы покинуть Башню и империю и уйти со мной, нужно обладать невообразимой смелостью!

Пожалуй, следует крепко подумать, переосмыслить стратегию. И Хозяева Теней, и Меняющий Облик, и Ревун – все они знают то, о чем я только что догадался. И Госпоже чертовски повезло, что ее до сих пор не схватили и не выжали досуха.

Меняющий Облик положил ужасные ручищи на плечи Зовущей Бурю. Только теперь она начала сопротивляться. Откуда только силы взялись? Она швырнула Меняющего Облик к противоположному зубцу парапета, через всю крышу башни.

Несколько мгновений он лежал неподвижно, с остекленевшими глазами.

Казалось, Зовущая Бурю получила возможность перевести дух. Но как бы не так – я уже был рядом, и мой меч, описывая полукруг, несся точно к ее животу. Клинок даже не оцарапал Взятую, однако отвлек от колдовства. Тут же наотмашь сверху ударила Госпожа. Зовущая Бурю откатилась по брусчатке, а я догнал и рубанул.

Миг – и она снова на ногах. Пальцы пляшут, между ними просверкивают искры.

Твою же мать!

Ее остановил своими чарами Одноглазый. Мы с Госпожой снова обрушили на Зовущую клинки, но без особого эффекта. Затем Мурген достал ее копьем, служившим древком нашему знамени.

И тут она взвыла как проклятая.

Что за черт?

Взятая снова зашевелилась, однако Меняющий Облик уже был на ногах. Он принял облик форвалаки – черного леопарда-оборотня, которого почти невозможно убить или ранить. Прыгнул на Зовущую Бурю и принялся рвать ее когтями.

Она сопротивлялась как могла. Мы отошли в сторонку, чтобы им не мешать.

Уж не знаю, что именно и в какой момент сделал Меняющий Облик. Может быть, Одноглазому просто-напросто почудилось. Но он скользнул ко мне и зашептал:

– Это он, Костоправ! Это он убил Тамтама!

То было давно. Я и забыть успел. Но Одноглазый не забыл и не простил. Тамтам был его братом…

– Что ты хочешь сделать?

– Не знаю. Но что-то сделать надо.

– А как же все мы? Ведь лишимся нашего ангела-хранителя.

– Мы его так и так лишимся, Костоправ. Все, что ему нужно, он завершит здесь. Будет ли жив, нет ли, но, как только прикончит ее, мы его лишимся.

Одноглазый был прав. Все шансы за то, что Меняющий Облик перестанет быть старым верным псом Госпожи. Если уж кончать с ним, то именно сейчас. Удобнее случая не представится.

Поединщики рвали друг друга минут пятнадцать. Похоже, все шло не столь гладко, как надеялся Меняющий Облик. Зовущая Бурю задала ему отменнейшую трепку.

Но в конце концов он одержал верх. Правда, чего ему это стоило…

Она перестала сопротивляться. Он лежал задыхаясь, не в силах шевельнуться, обвитый ее руками и ногами. Из сотни маленьких ран на его теле сочилась кровь. Он тихо ругался. Вроде проклинал кого-то за помощь, оказанной Зовущей Бурю, и обещал этого кого-то немедленно прикончить.

– Он тебе еще нужен для чего-нибудь? – спросил я Госпожу. – Я понятия не имею о том, что ты знаешь, и мне, в общем-то, плевать… Но лучше прикинь, что он намерен сделать в тот момент, когда перестанет нуждаться в нас с тобой.

Она медленно кивнула.

Кто-то перемахнул за ее спиной через парапет. Еще одна форвалака, поменьше. Я уж решил, что нам крышка, но ученица Меняющего Облик допустила тактическую ошибку: начала менять облик. И закончила как раз вовремя, чтобы крикнуть Одноглазому:

– Нет!

Тот как-то сотворил дубину и двумя быстрыми героическими ударами вырубил и Меняющего Облик, и Зовущую Бурю. Особого труда это не составило – они начисто вымотали друг друга.

Ученица бросилась к Меняющему Облик, но Мурген подставил ей под ногу наконечник копья, несшего наше знамя. И серьезно ее ранил – хлынувшая кровь залила все полотнище. Девица закричала, словно в адских муках.

И тут я ее узнал. В прошлый раз, давным-давно, она кричала часто и много.

В какой-то момент схватки на парапете собралась целая стая ворон. Они издевательски захохотали.

Все бросились на женщину, пока она не успела что-либо предпринять. Гоблин живо сварганил крепкие магические путы, лишившие ее способности двигаться. Она могла только вращать глазами.

Одноглазый повернулся ко мне:

– Костоправ, у тебя найдутся нитки для сшивания ран? Игла у меня имеется, но нитка, боюсь, коротковата.

Это еще зачем?

– Есть немного. – Я всегда ношу кое-какой лекарский припас.

– Дай-ка.

Я вручил ему нитки.

Он снова оглушил Меняющего Облик и Зовущую Бурю.

– Так надежнее. Не могут они в отключке пользоваться особыми силами.

Присев на корточки, Одноглазый принялся зашивать лежащим рты. Управившись с Меняющим Облик, сказал:

– Разденьте его. Зашевелится – бейте по башке.

– Что за мерзость ты творишь? – спросил я.

Процесс становился все отвратительнее – хотя, казалось, куда уж дальше. Вороны ликовали.

– Зашиваю дырки. Чтобы демоны не выбрались наружу.

– Что?!

Может, он и видел в этом смысл, но я – нет.

– Старый трюк. На моей родине так избавляются от злых шаманов.

Покончив со всеми отверстиями, он сшил вместе пальцы рук и ног.

– Теперь надо засунуть их в мешок с сотней фунтов камней, завязать его и бросить в реку.

– Придется их сжечь, – сказала Госпожа. – Все, что не сгорит, размолоть в прах, а его развеять по ветру.

Секунд десять, не меньше, Одноглазый таращился на нее.

– То есть я все это делал зря?!

– Ну почему же? Работа проделана нужная. Вряд ли тебе понравится, если они очнутся в процессе сожжения.

Я тоже изумленно уставился на Госпожу. Как не похоже на нее! Затем обратился к Мургену:

– Так что со знаменем? Поднимешь?

Одноглазый пихнул ногой ученицу Меняющего Облик:

– А с этой как быть? Может, и ее обработать?

– Нет, она не опасна. – Я опустился возле нее на корточки. – Теперь я тебя вспомнил, дорогуша. Не сразу – потому что в Можжевельнике мы не успели познакомиться поближе. Ты была не слишком любезна с моим приятелем Марроном Шедом. – Я взглянул на Госпожу. – Как собираешься с ней обойтись?

Она не ответила.

– Ладно, после поговорим. – Я перевел взгляд на ученицу. – Лиза Дэла Бовок. Слышишь, я называю твое Истинное Имя? Так же, как это делали колдуны.

Вороны о чем-то затараторили между собой.

– Ладно, дам тебе поблажку, хотя ты вряд ли этого заслуживаешь. Мурген, запри ее где-нибудь, перед уходом отпустим. Гоблин, поможешь Одноглазому. – Я поднял глаза на отрядное знамя, снова обагренное кровью и снова дерзко реющее по ветру. – Ты, – ткнул я пальцем в Одноглазого, – все сделаешь как положено. Если не желаешь, чтобы эта парочка, подобно Хромому, наладилась нам мстить.

Он трудно сглотнул.

– Сделаю.

– Госпожа, я обещал: вечером в Штормгарде. Пошли, найдем местечко.

Что-то со мной было не так. Я чувствовал легкую тоску и усталость. Снова разочарование, победа не в радость. В чем дело? Два величайших злодея повержены, удача снова марширует в рядах Отряда. Наш послужной список пополнился славными свершениями. Пройдено еще двести миль, и теперь мы ближе к цели нашего похода, чем смели надеяться. Нет явных причин ожидать неприятностей от засевшего в лагере войска. Его командир, Хозяин Теней, ранен. Большинство жителей Штормгарда видят в нас избавителей.

Спрашивается, о чем беспокоиться?