Текст книги "Последний из Братства. Изгнанники (СИ)"

Автор книги: Глеб Кондратюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Глава 98

Топор Вомораха вошел глубоко, прорубил складчатую, толстую кожу зверя и добрался до артерий. Голова животного потянулась вверх, тело дернулось в сторону и ударилось о каменную колонну, осыпавшей мелкой крошкой и пылью все вокруг.

Тарас услышал, как по ту сторону от колонны на землю грохнулся наездник. Он выбежал на тракт вместе с бывшим легионером. Ударили в центр обескураженной группы противников. [Стремление Макки] вонзилось одному прямо в брюхо. Ему пришлось приложить большое усилие чтобы вывести лезвие наружу, прорезав плотную кожу. Следующим ударил занёсшего над головой дубину. Наконечник ударил по ребрам и остановился. Уродец отскочил от него, прижимая руку к ране на груди.

Противники, несмотря на свою безобразность, оказались весьма крепкими. Оружие Вольного можно было расценивать как тяжелое и вполне могло если на прорубить ребра, то хотя бы смять их внутрь. Последний же его удар ощущался почти также, как если бы он ударил стену или металлическую ограду. Тарас перешел на тычковые, жалящие атаки, отгоняя от себя троицу неумех.

Рядом сражался Бролог и, несмотря на разницу в росте – противники были выше его на голову – успешно зарубал уже второго. Периодически он принимал удары на щит и рождаемые при этом звуки говорили о большой физической силе их врагов.

Мимо него пролетели несколько топоров и ножей, вонзившиеся в никак не защищенных существ. Большинство только прорезали кожу, встретив кости, глубоко внутрь вошли только те, что били в брюхо. Бибитаг показался рядом. Сейчас мирный исследователь показал другую свою сторону: руны, появившиеся на его пальцах, сорвались вперед, обратившись потоком пламени, что накрыл сразу троих. Завоняло палёным мясом и волосами. Мрачный Клинок тоже присоединился к схватке, ударив в край отряда, начавшего осознавать своё численное преимущество. Где-то у них за спиной все тряслось и грохотало – Воморах ревел пуще убиваемого им зверя.

Вольный быстрыми жалящими ударами отогнал от себя особо настырного противника и убрал одну руку с древка. Распахнутая ладонь смотрела в сторону его соседа. Мана из ядра потекла по руке, по дороге набрав вес, опустошив часть энергетических узлов. В ладони она разъединилась на пять частей, утекая в пальцы, вокруг которых тут же затрещали крохотные разряды. В пространстве между ними родилась молния, ударившая вперед, прямо по застрявшему в теле врага ножу.

Монстр завизжал, получив удар молнией и отступил. Тарас шагнул вперед, закрутив рядом с собой [Стремление Макки]. Он направил удар снизу вверх, почти подпрыгнув вслед за древком. Наконечник ударился о широкую челюсть врага. Его голова тут же запрокинулась вверх, а ноги на мгновение оторвались от земли. Монстр упал и оказался под ногами напирающих вперед собратьев.

Первые мгновения ошеломления прошли. На смену смятению пришли ярость и жажда крови. Бибитаг отступил назад, встав рядом с Крораном, перешедшим на невероятный темп метания своих снарядов. Они замерли между опор тракта, а от толпы разъяренных тварей их отделяла линия из одного гнома и двух бессмертных. Бролог держался хорошо: солдатская выучка и большая физическая мощь позволяли не только отражать атаки, но и бить в ответ. Бессмертным было в разы тяжелее. Враг физически превосходил их на порядок и ни о каком блокировании или отводе ударов не могло быть и речи – это прямой путь на перерождение. Вольный кое-как справлялся, на пределе своих возможностей орудовав [Стремлением Макки] как копьём, а вот Мрачный Клинок справлялся с задачей явно хуже, отступая на шаг раз в пару секунд. Когда его копье надломилось, и первый противник уже ринулся вперед для решающего удара, рядом с бессмертным встала ещё одна фигура.

Двуручный топор опустился на голову резвого монстра, вбив её в пол с такой силой, что сама каменная плита пошла трещинами. Воморах набрал полные легкие воздуха и закричал, выдирая из вражеского черепа топор:

– За Карак-Удан!

Его рёв, кажется, разнесся по всему тракту. Гном обрушился на врагов разъяренным смерчем жаркой стали. Его топор, покрытый багровой энергией, не знал преград и взимал с врага кровавую дань, прорубая толстую кожу, разрезая мышцы и ломая кости. Этот клич, два тысячелетия не звучавший в этих тоннелях, подействовал и на других гномов. Что-то почти забытое проснулось в них.

Мимо Вольного пронесся дротик, пробивший одного врага насквозь и сумевшего воткнуться в следующего. Над ним зашелестели ураганом поднятые магией камни и булыжники, градом обрушившиеся на головы толпы перед ним. Бывший легионер тоже не остался безучастным и перешел в наступление. Бролог бил и топором, и щитом, и ногами. Каждый удар был быстрым, сильным, прорубал или дробил вражескую плоть.

Всего за пару секунд с того момента как гномы разъярились, вражеский отряд сократился почти вдвое. Тем не менее никто не пытался сбежать, как можно было ожидать. Эти существа озверели ещё сильнее и пустились в тщетные попытки преодолеть разницу в способностях. Бой длился ещё минуту, прежде чем Воморах не снес голову последнему. Стекольщик оперся о свою секиру жадно вдыхая воздух. Кажется, он сам был ошеломлен тем, что сказал и какую отклик у него это вызвало.

– Уходим, – приказал Бролог спустя минут после окончания схватки, – двигаемся бегом. Нужно уйти отсюда и поскорее.

В тоннелях звуки распространяются очень далеко, а даже если рядом не было никого, кто услышал бы бой, кто знает, как скоро собратья убитых наткнуться на это место? Противники были слабее гномов, но их было намного больше, а бой, несмотря на свою короткую продолжительность, оказался выматывающим. К тому же они увидели, что враг может передвигаться не только пешком. Похожее на носорога создание, убитое Воморахом, зовется бронто. В прежние временя гномы часто их использовали для множества задач. Сейчас лишь в одном из оставшихся трёх городов гномов разводят этих созданий, в совсем уж малом количестве.

Отряд пустился по тракту бегом, двигаясь между стеной и колоннами. Они натыкались на противника ещё дважды. Эти отряды были не такими большими, а Бибитаг узнавал о них заранее, поэтому проблем с их уничтожением не возникало. Бролог гнал их обратно без передышки, что стало для бессмертных большим испытанием. Бывший легионер позволил отряду отдохнуть только когда они вошли в разрушенную резиденцию, подготовленную на случай отступления.

Мрачный Клинок повалился на пол прямо там, где услышал команду гнома. Вольный опустился рядом с ним. Даже для него марафон был нелегким, а Женя продержался последнюю его треть на зельях. Кем бы ни были преследователи, нагнать их отряд, они если и пытались, то не смогли. Бролог дал на отдых три часа, после чего они продолжили путь обратно на поверхность.

Здесь тоже обошлось без сюрпризов и особых приключений. Мрачный Клинок выбрался на поверхность с искренним облегчением. В этот раз Бролог не стал их торопить. Устроились на привал на окраине леса, там же где и в прошлый раз. Бессмертные смогли нормально отдохнуть, а гномы – выспаться.

Путь до города тоже не пестрил событиями, хотя скитаться по лесам они прекратили. Парочка назойливых игроков, получивших болезненный урок от Вомораха, да и всё. К Дайму они подошли во второй половине дня, сразу же направившись в казармы стражи. Что Вольного с Мрачным Клинком, что гномов стража знала, поэтому они спокойно добрались до капитанского кабинета, где застали его за разговором с каким-то местным чиновником.

– Закончим эту беседу позже, – сказал Торбар, когда увидел за отворившейся дверью Бролога.

– Капитан, это дело…

– Я сказал закончим разговор позже.

Лицо Торбара недвусмысленно показывало, что в случае ещё одной попытки остаться, гном сам выкинет собеседника из кабинета. Мужчина ушел, бурча себе под нос проклятья в адрес гнома-капитана.

– Вы быстро, – заметил хозяин кабинета.

– Мы нашли Карак-Удан, – Бролог не стал таить и сразу же рассказал о самом главном.

На какое-то время установилась тишина. Торбар закрыл глаза. Могучие кулачищи сжимались и разжимались, пока гном глубоко вдыхал и выдыхал воздух. Эта новость была невероятной и ему понадобилось пара минут чтобы её принять.

– Рассказывайте.

Начал Бролог. Он рассказал обо всем, что могло иметь значение для ведения боевых действий. Высказал свою оценку возможностей вражеских воинов и ощущения от схватки с ними. Кто-то вроде него, прошедший службу в легионе, мог завалить без поддержки на арене дюжину таких. Но в городе их намного больше, счёт шел на тысячи, может быть даже на десятки тысяч. Никакой отряд не сможет взять город, только армия. После Торбар выслушал остальных, включая бессмертных.

– Что будем делать дальше? – спросил Бролог.

– Соберем остальных.

– Кого именно? – решил уточнить Воморах.

Торбар ответил, уже поднимаясь из-за стола:

– Всех.

Под «всеми» имелись ввиду лидеры всех групп гномов-изгнанников, с которыми сотрудничал Торбар. Изгнанные с родины гномы в основном жили обособленно. Редко можно было встретить больше двух-трех в одном месте. Но они поддерживали связи друг с другом, иногда собираясь вместе. Обычно чтобы обсудить новости и просто увидеть родные лица, реже – для совместных дел, вроде экспедиций в руины или, куда чаще, для совместных зачисток искажений. У каждой такой группки был тот, кого можно было назвать лидером. Они общались между собой, создавая некое сообщество гномов поверхности.

Торбар с помощью Маграмина отправил им всем зашифрованное сообщения с призывом собраться в Дайме через три дня. Маленький срок для такой огромной Империи, если у тебя нету средств на использование телепортов. Ну а любой, даже самый бестолковый гном, сможет жить в достатке на поверхности.

Тарас потратил это время на тренировки и упражнения в магии. После экспедиции на нём снова появились [Браслеты Мороза], а из одежды несмотря на набирающую обороты осень были простые штаны и рубаха без рукавов. Прогресс техники укрепления тела шел хорошо. За пару часов до начала собрания ему удалось создать пятый энергетический узел – последний из тех, что в будущем будут поддерживать ядро боевой энергии.

После этого он вернулся в общий зал. Он устроился в дальнем углу, подальше от большинства глаз. Женя уселся рядом. Вдвоем они наблюдали как комната понемногу заполняется гномами. Что удивительно – никто не спрашивал о цели такого скорого сбора, хотя её Торбар в сообщении не указал, сказав лишь, что это важный и срочный вопрос.

Сейчас в доме Торбара велись совершенно обычные разговоры о последних новостях из Союза Трёх Городов, движениях в Империи Райшил, ну и, конечно, гномы делились историями о произошедших с ними событиях со времен последней встречи. Компания собралась крайне необычная. У Торбара в доме оказались представители самых разных гномьих сословий и профессий. Пришли даже несколько женщин-гномов, о чем Женя тут же его оповестил сообщением.

Тарас тоже обратил на одни из них внимание, хотя и нет так пристально, как Женя, как будто увидевший какую-то диковинку. Ничуть не ниже всех остальных гномов, с ярко-рыжими волосами. Две длинных косы сзади почти до бедер, ещё две, толстых, лежали на груди, как будто обрубленные. На месте «среза» волосы оканчивались кругляшами металла цвета бронзы, сделанные в той же стилистике, что и заколки, держащие «барашки» на голове женщины. Она была чуть меньше в плечах чем гномы-мужчины, но вот ноги были такими же крепкими. На женском лице, без намека на мужские черты, такое же клеймо, как и у всех остальных гномов.

Именно она была первой кто поднял тему, которая всех интересовала, но которую пока никто не спешил трогать:

– А что это за два шампура сидят в углу? – спросила гномиха, ни к кому не обращаясь, но достаточно громко чтобы все услышали, – Один пялится на меня уже час, как будто никогда женщины не видел, – она бросила быстрый взгляд в сторону Мрачного Клинка, – Хотя этот вблизи их, похоже, и вправду никогда не видел. А второй… – глаза женщины прошлись по Вольному, – вообще на меня смотреть боится.

Теперь, когда кто-то упомянул об этом, остальные тоже решили воспользоваться шансом и получше изучить единственных людей в помещении. Женя лишь фыркнул в ответ на издевку: гномы из отряда Торбара периодически отпускали подобные шуточки в его сторону. Привык уже. Вольный вообще никак не отреагировал на её слова, продолжая сидеть вполоборота к присутствующим.

– Глазастый – это Мрачный Клинок, – представил первого человека Воморах, – Чем-то напоминает Бибитага. Тоже проблемный олух, но мы все равно его любим.

В комнате послышались смешки – сравнение многим пришлось по душе.

– Того, кто тобой не заинтересовался, зовут Вольный. Он учитель Мрачного Клинка. Оба бессмертные и наши друзья.

– Я смотрю вы тут совсем умом тронулись? – Гномиха не стала скрывать своего недовольства услышанным, – Этот сброд себе в друзья записали? Последние мозги выкурил, Воморах?

По лицам остальных не трудно было понять, что большинство пришедших разделяют её мнение. Мрачный Клинок и Вольный не умирали с самого монастыря и успели обзавестись шрамами. Да и вели себя не как типичный бессмертные – умели молчать. Из-за этого в них не сразу узнали представителей самого странного народа с недавних пор поселившегося в Дастриусе. Но сейчас, когда правда вскрылась, оставлять это вопрос без внимания уже нельзя было.

– Понимаю твой скепсис, – стекольщик повернулся к столу, где сидел бывший легионер, – Бролог в каком ряду стоял бы Вольный в легионе?

– Ни в каком, – гном произнес всеми ожидаемый ответ, но потом добавил: – он бы стоял перед строем.

Множество лиц ещё раз осмотрело бессмертных, особенно Вольного. Теперь на них было написано удивление и непонимание. Бролога здесь хорошо знали все. Легион Думрока – армия, которая участвует в самых отчаянных и жестоких боях. Состоять в нём – значит гарантированно умереть не свой смертью. Быть в первом ряду армии – всё ровно, что заказывать себе билет на тот свет вне очереди. Те, кого у них ставят в первые ряды – можно смело причислять к лучшим воинам расы гномов.

Те немногие, кому дозволено стоять перед строем, не в хирде, считались исключительными бойцами. Такие в легионе попадались один на несколько тысяч. Встать впереди армии, чтобы в одиночку сломать строй врага – практически невозможно. Для этого нужно обладать чем-то большим, чем просто превосходными навыками и большой силой. И за последние пятьдесят лет в легионе был только один такой солдат – сам Бролог.

Бывший легионер никогда не был легкомысленным в своих высказывания, а это значило, что сидящий в комнате бессмертный был монстром, сродни самому Брологу.

Установившуюся тишину нарушил звук отворяемой двери. Внутрь вошли трое – Торбар, Бибитаг и ещё один гном, которого Тарас видел впервые.

– Что тут у вас случилось? – спросил хозяин дома, заметив странную атмосферу.

– Представили наших друзей-бессмертных, – усмехнулся Воморах и кивнул на последнего вошедшего, нижнюю часть лица которого скрывала тканевая маска, – с Дондаром получается все в сборе.

– Хорошо, тогда не будем тянуть.

Торбар протиснулся через собравшихся гномов и ступил на небольшое возвышение рядом, окружающее горн. Рядом с ним остановился Бибитаг, держа в руках книгу, в которой Тарас опознал одну из найденных во время экспедиции. Вечно живой и полный энтузиазма исследователь сейчас стоял с бледным лицом, опустив голову вниз.

– Что, Торбар, собираешь очередную экспедицию по наводке твоего братца? Дураки, которые пойдут за ним остались только в твоей команде, – сказал кто-то из пришедших гномов.

Несколько гномов выжидающе смотрели на Бибитага, видимо ожидая реакции. Зная его характер, вероятно, взрывной. Однако ныне понурый исследователь оставался безмолвным.

– Экспедиция уже состоялась, – заявил Торбар и подождал пока до всех дойдет весь смысл его слов и самого собрания. Тарас видел, как понимание приходит к гномам одному за другим. Хозяин дома подождал пока дойдет до всех и только после этого продолжил:

– Дугор отправил ко мне Вольного. Он вместе с Мрачным Клинком по дороге в Дайм обнаружили древний тракт эпохи расцвета и осколки руны пламени Двуука. Бибитаг предположил, что рядом может быть один из потерянных городов. Он, Бролог, Кроран, Воморах, Вольный и Мрачный Клинок отправились его искать.

Пришедшие по его зову соратники затаили дыхание, сжав кулаки. Они уже знали, что скажет Торбар, знали по какой причине собрал их, знали, что с сегодняшнего вечера судьба каждого из них изменится. Оставался лишь маленький, самый крохотный шанс, что всё это неправда и именно этот крохотный шанс держал их все в напряжении.

– Они его нашли. Настоящий город гномов. Карак-Удан.

Все выдохнули. Неважно, что Торбар скажет дальше: отныне их путь и цель определены – Карак-Удан. Их будущий дом.

– Город захвачен неизвестным врагом, точнее… – Торбар вздохнул, – Во время экспедиции они нашли разрушенную резиденцию, недалеко от города со следами прошедшей осады. Бибитаг нашел там несколько книг, одна из них оказалась дневником, пролившим свет на то, как пал город и кем возможно являются наши враги. Послушайте, что он вам расскажет.

Торбар уступил место Бибитагу с книгой в руках. Гном не стал ничего рассказывать. Вместо этого он начал читать записи из дневника, принадлежавшего гному, павшему в той резиденции под Карак-Уданом.

Глава 99

Владельцем дневника был гном по имени Кили – достаточно внимательный, чтобы подмечать мелкие изменения, начавшие происходить в городе на закате его истории, но недостаточно проницательный, чтобы вовремя понять к чему все они ведут.

Последним правителем Карак-Удана был Солдрин Рубиновый Глаз. Достаточно говорящее прозвище. В своём дневнике Кили упоминает правителя несколько раз, описывая его как достаточно умного и хитрого гнома, не раз демонстрировавшего своё превосходство не только над политическими оппонентами, но и над правителями других городов. Так было до тех пор, пока не произошло событие, с которого на самом деле началось падение Карак-Удана.

К одному из жрецов Даскрума, низкого ранга, пришло откровение весьма ужасающего толка: море крови, смерть и разруха. Событие примечательное, но не более. Инцидент списали, как побочный эффект слишком изнуряющей работы младшего священнослужителя. Он быстро затерялся в череде других, более важных и насущных новостей в жизни процветающего города. Впоследствии, всего за несколько лет, этот жрец стал во главе всех священнослужителей. Кили отметил, что это, кажется, и есть тот жрец, увидевший страшное откровение, но значения этому не придал.

В тоже время новый глава священнослужителей поладил с правителем города. Солдрин стал всё чаще прислушиваться к мнению жреца и оставаться с ним наедине. Правитель начал вести более уединенную жизнь, подолгу не показываясь на людях и ещё реже – на большой публике. Также изменилась и его политика. Открытый для делегаций других городов и иногородних кланов Солдрин стал отказывать им во встречах. Опять же, Кили отметил эти изменения в поведении правителя, но, как и большинство остальных, списал это на приближающуюся старость и потерю былой хватки.

Между тем экономика города понемногу начала слабеть без внимания правителя и его ближайших сторонников – глав самых больших кланов. Множество гномов, пришедших в Карак-Удан в поисках лучшей участи потеряли свои вложения и обнищали. Появились первые слухи о пропажах среди бедняков, которые долгое время просто игнорировались. Когда же число пропавших стало таким, что отмалчиваться было уже нельзя, глава стражи объявил о начале расследования ситуации.

После этого число исчезновений только увеличилось, а среди пропавших начали числиться все больше не бедствующих граждан. На новые вопросы отвечали по-разному. Самым распространенным ответом стал отток «неверных» жителей, бросивших родной город в тяжелый для него период. Кили и здесь отметил, что отток жителей имел место быть, но никак не покрывал то количество пропавших гномов, которое он наблюдал.

Тем временем в городе стало ходить все больше разговоров о пирах, ежедневно проводимых правителем в своем замке, куда он приглашал всю верховную знать города. Рассказы о происходящем там день ото дня становились всё безумнее страшнее. Все больше гномов стали посещать храмы, где жрецы старались развеять тревоги жителей города, хотя слухи об участии самого жречества в пирах Солдрина изрядно снижали силу их слов. Уже сам Кили начал раздумывать об уходе из города, пустевшего прямо на глазах, но не успел уйти вовремя.

Тот день он назвал Днём Исхода. Во время часов сна из крепости правителя и домов знати вышли тысячи вооруженных до зубов гномов, устроивших в городе резню. Вёл их сам Солдрин, до этого не появлявшийся на публике несколько месяцев. Те немногие, кто сумел увидеть его и выжить рассказали Кили, что от гнома в правителе осталось мало. Лицо его исказилось, рот расширился, а сам он стал почти на голову выше и вдвое толще. Но куда более ужасные метаморфозы произошли у него внутри. Солдрин был в числе первых «потерянных», кто принялся пожирать убитых им гномов.

Все вопросы о том, куда медленно утекало население города и чем занимались на своих пирах Солдрин с приближенными отпали одновременно. Резня была такой, что уже через считанные минуты никто в городе не спал. Одни пытались сражаться, но из-за отсутствия какой-либо организации, разницы в уровне экипировки, и приобретенной безумцами силе исход таких стычек был ясен ещё до начала.

Многие побежали в храмы, надеясь спрятаться от напасти под взором богов. Среди тех, кто направился в храмы выжили только те, кто не успел туда добраться прежде «потерянных». Жречество само отворило двери храмов для безумцев и присоединилось к ним в предстоящем кровавом пиру.

Большинство выходов из города оказались заблокированы, большая часть стражи была либо убита в самом начале, либо сама являлась частью обезумевшей орды, захватившей город. Лишь в паре мест стража города оказалась тем, чем являлась. Одно из таких мест – путь на большой тракт, куда и подался Кили. Стражи направили орудия на город и приготовилась прикрывать бегущих из города жителей. Впоследствии Кили ещё не единожды вспомнит этих смельчаков, называя их сначала героями, затем мучениками, когда представил какая участь их ждет, а в самом конце – счастливчиками, умершими в числе первых.

Поток беженцев, в который влился Кили бежал по тракту пока сзади не послышалась поступь наездников на бронто. Бежать смысла больше не было – всадники нагонят и просто зарубят тебя. Гномы стали укрываться в ответвлениях. Группа, в которой он оказался насчитывала почти две сотни. Они заняли покинутую незадолго до Дня Исхода резиденцию клана, которому хватило средств и связей переместиться в другой город.

Дальнейшие события Кили описывает не иначе, как агония. У них не было ни припасов, ни оружия, ни плана. Только стены и возможность наблюдать за тем, что происходит снаружи. А снаружи был ад. Гномы, которые ещё несколько лет назад были образцом для подражания, великими воинами и защитниками, превратились в ужасных созданий не знавших ничего ни о чести, ни даже о морали. Тех, кого им удавалось ловить, они убивали прямо у стен, так чтобы укрывшиеся внутри могли слышать, как одного из жителей их города буквально пожирают заживо. Всё это чередовалось со штурмами резиденции, во время которых они с трудом и потерями добывали себе оружие с тел убитых «потерянных». Но, как и битвы в черте города, исход их обороны был предрешен заранее.

Кили часто перечитывал свой дневник в последние дни и в конце концов ему удалось связать, предсказание жреца, что впоследствии резко возвысился и стал близок с Солдрином по чьему приказу и был вырезан Карак-Удан. Жаль он понял это слишком поздно и всё, что он мог сделать с этим знанием – с большей точностью проклинать тех, кто разрушил его город и обрек всех его жителей на страшную смерть.

Прочитав последнюю запись Бибитаг, закрыл ветхий дневник и остался молча стоять. Остальные гномы, собранные Торбаром, с мрачными лицами обдумывали услышанное.

– Получается, те неизвестные, которых вы встретили во время экспедиции и есть «потерянные» о которых упоминается в дневнике Кили? – спросил один из пришедших.

– Их потомки, – поправил его Торбар, – исходя из записей Кили трансформация предателей была сильной, но это по-прежнему были гномы. Те же кого встретили во время экспедиции на гномов почти не походили, поэтому я бы предположил, что это их потомки, изуродованные… дорогой, которую выбрали их предки.

Тарас слышал о дневнике Кили впервые. Последние дни он посвятил тренировкам, а Бибитаг, занимающийся изучением найденных книг, общался только с гномами: по реакции можно было понять, что участники экспедиции уже знали о чем будет рассказывать исследователь. Такой вариант не был первым в списке его собственных предположений: колебался между третьей и второй строчкой. Потерянные оказались очень сильными физически и весьма крепкими – это отличительные черты расы гномов. Они жили в городе гномов, обладали схожими чертами и, как бы уродливы не были, что-то от гномов в их внешности осталось.

Но его всё это время больше беспокоило другое – его левый глаз. Он зудел с самого прихода Торбара. У него была такое чувство, что кто-то наблюдает за ним, но как только он начинал прислушиваться к своим ощущениям, то тревога отступала. Все гномы, даже из отряда Торбара, внимательно слушали Бибитага. Женя тоже увлекся историей.

Пока гномы расспрашивали участников экспедиции об их находках, Тарас ещё раз оглядел комнату. Бролог, Кроран и пришедший Дондар сидели за столом с противоположной стороны. Рядом – рунный маг и ещё одна женщина гном, с татуировками, покрывшими почти всю кожу. Бибитаг и Торбар у горна, а остальные расположились кто-где. Единственный пятачок свободного места – рядом с положением бессмертных, к которым пришедшие испытывали смесь пренебрежения и недоверия.

Вольный сделал небольшой шаг вперед. Ощущения чьего-то взгляда на себе снова стрельнуло в сознании. Больше он не сомневался. Меч вылетел из ножен резким движением и рассек пространство вокруг, пока не напоролся на неожиданную преграду. Лезвие замерло прямо в воздухе, забурлившим рядом с лезвием. Вторая рука с раскрытой ладонью устремилась в ту сторону. Мана из ядра потекла самым большим потоком, на который были способны энергетические каналы, вошла в ладонь и… замерла. Вся мана в его теле остановилась. Тарас не мог ни использовать магию, ни пошевелиться, даже глазом моргнуть, пока перед ним из воздуха проявлялась фигура.

– Замерли! – рявкнул Торбар, когда гномы в комнате мгновенно вооружились и приготовились убить незваного гостя.

Лицо незнакомца скрывал капюшон плаща и шлем-маска в виде какого-то клыкастого демона. Одна рука держала лезвие клинка Вольного, а вторая поднята над головой с жетоном в ладони.

– Вижу командирские замашки в тебе не угасли, Торбар. – Голос был мужским и слишком спокойным, для того, кто окружен толпой гномов источающих явную готовность проломить ему череп. Рыжеволосая гномиха уже замерла напротив него с двуручным двулезвийным топором, готовая одним движением вспороть брюхо.

– Без моего приказа в бой не вступать. Это один из капитанов тайной службы императора.

– Правильно, – незнакомец медленно убрал жетон, внимательно наблюдая за толпой перед собой, – для всех здесь будет лучше, если обойдется без крови.

– Маграмин, – позвал Торбар.

Рунный маг поднялся со своего кресла. Перед его лицом зажглись несколько рун. Незнакомец резко повернул голову к Торбару.

– Не стоит этого делать, – предупредил агент тайной службы с едва заметным намеком на беспокойство в голосе.

– Ты сам сюда залез, Инти. И раз уж показался, можешь даже не рассчитывать, что сможешь уйти отсюда пока я тебя не отпущу. Теперь покажи лицо и говори зачем явился.

– Ты знаешь, что я не могу, – запротестовал незваный гость, – тот раз был исключением.

Торбар злобно оскалился.

– Правда хочешь узнать, насколько хорошо они меня слушаются?

Агент ещё раз пробежал взглядом по напряженным лицам собравшихся гномов. Многолетняя выучка сразу подметила отсутствие Дондара, что сидел рядом с Брологом. Легионер был спокойнее остальных и все ещё сидел, правда взяв в руку топор.

– Ладно, – сдался мужчина. Он отпустил направленный на него меч и принялся снимать с себя шлем. К Вольному вернулся контроль над телом и ему пришлось рассеять волну маны в руке, что вызвало сильное покалывание до самого плеча. Тарас по-прежнему держал в руке меч, хоть незнакомец и не проявлял никаких агрессивных намерений.

Инти оказался человеком. Когда агент тайной службы императора снял шлем, то показал всем своё лицо. Первое, что бросалось в глаза – это зрачки разного цвета. Левый тусклого серого цвета, а правый – яркий, почти светящийся пурпур. На лице имелись следы нескольких мелких порезов, самый большой проходил через обе губы с правой стороны. Волосы чёрные, обстрижены коротко. На вид мужчине было едва за сорок. Лицо не выражало никакого беспокойства, несмотря на больше двадцати гномов, готовых растерзать его на месте.

– Доволен?

– Нисколько, – бросил ему в ответ Торбар, – зачем ты здесь, Инти? И не увиливай с ответом. Лорим уже не терпится оторвать тебе башку.

Рыжеволосая гномиха ухмыльнулась человеку и демонстративно взвесила секиру в руке.

– Просто наблюдение, сам должен понимать. Ты собираешь других изгнанников. Я просто не мог оставить это без внимания.

– Мы не впервые собираемся, Инти. Сомневаюсь, что капитан императорской тайной службы лично приходит, чтобы проследить как простая кучка гномов чешет языками.

– Простая кучка гномов? – Инти едва сумел подавить усмешку, – И это мне говорит изгнанный принц Тармора?

Вольного такая информация заставила оторвать взгляд от агента и посмотреть на Торбара, который нахмурился пуще прежнего: упоминание старого титула его явно не порадовало. Впрочем, никто из гномов не удивился из чего Тарас сделал вывод, что для них это информация не нова. Тарас предполагал, что Дугор и Торбар не рядовые гномы. Первый был первоклассным ремесленником, второму доверили руководить масштабной осадой без всяких вопросов. Но, принцы?

– Ещё здесь сидит, кажется, самый старый из живущих рунных магов, ответивший отказом на приглашение всех известных мне магический ассоциаций, включая Орден Знаний, – взгляд Инти переместился на Бролога, – легенда легиона, что после своего изгнания спустился на нижние ярусы и вырезал почти две роты бывших сослуживцев, – следующим был Кроран, – лучший независимый охотник на монстров Тармора, – потом взгляд агента перекачивал на Вомораха, – один из последних настоящих берсерков вашего народа.