Текст книги "«Пощады никто не желает!» АнтиЦУСИМА"
Автор книги: Глеб Дойников
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Какое-то время депутаты переваривали речь государя, запивая вкуснейшее печенье лучшим в России чаем, от «поставщика двора его императорского величества». Время от времени то в одном, то в другом углу полыхали магниевые вспышки, фотокорреспонденты готовили завтрашний отчет о встрече императора с народом. Из речи Николая выборным было понятно далеко не все. И если рабочие могли считать свои требования почти полностью удовлетворенными, то вот крестьяне… Их и было-то в этой депутации совсем немного, все же Санкт-Петербург – столица империи, и крестьяне тут были в меньшинстве, в отличие от остальной России. Хотя копни фабричного рабочего – он наверняка окажется вчерашним крестьянином, но круг интересов уже несколько другой. Только несколько человек в старомодных армяках сидели тесной группкой и, кажется, до сих пор не могли поверить, что «распивают чаи» с самим императором.
– Ваше величество, – раздался робкий голос из крестьянской части депутации, – а как быть с землей? Как наделы ни дроби, а все равно не прокормиться. Если хоть какой неурожай, а это почитай кажный третий год, то голодно. Мы-то ладно, сами-то мы вытерпим, но детки с голоду мрут…
Последняя фраза была сказана тихим голосом человека, который явно пережил подобную трагедию в прошлом. И именно эта обреченная покорность судьбе и добила Николая. Дальше встреча пошла уже совершенно не по задуманному сценарию.
– Господи, вразуми нас, неразумных! – Из руки Николая выпала изящная чашка тончайшего китайского фарфора и со звоном разбилась об пол. – Как можно жить в самой обширной стране мира и жаловаться, что нету земли прокормить семейство? Как в прошлый голодный год в одной губернии могло быть потрачено на водку больше, чем потребно было на хлеб для всех голодающих той же губернии и семена для следующего сева? [37]37
Ермолов, описывая продовольственную ситуацию в неурожайном, а для некоторых губерний и голодном 1906 г., резюмирует: «В кампанию 1906–1907 гг. было израсходовано на ссудную помощь населению в тех 12 губерниях, о которых здесь идет речь, 128 329 т. р. Пропито же в них за 12 мес., с 1 мая 1906 г. по 30 апреля 1907 г., вина на сумму 130 505 т. р., т. е. на 2176 т. р. более той суммы, которую население в этих губерниях получило за предохранение его от голода и на обсеменение его полей» (Ермолов, 1909, т. 1, с. 421). Масштаб этих цифр будет понятнее, если вспомнить, что построенный в США знаменитый крейсер «Варяг» обошелся России в 4 млн 233 тыс. руб. (или 2 млн 138 тыс. долларов) (Мельников, 1983, с. 22), что броненосец типа «Полтава» стоил 10,7 млн руб., а типа «Бородино» – 14 млн руб. В «Истории СССР с древнейших времен» говорится, что стоимость кораблей и вооружений, потерянных в ходе Русско-японской войны, оценивалась почти в четверть млрд рублей (История СССР. 1968, с. 523). К. Ф. Шацилло оценивал стоимость потерянных кораблей в 230 млн руб., а с учетом флотского оборудования Порт-Артура – в 255 млн руб. (Шацилло, 1968: 44). То есть порядок затрат понятен. Другими словами, сказанное следует понимать так, что жители лишь 12 (!) из 90 губерний и областей России всего за два года (притом что для большинства этих губерний оба года были неурожайными) выпили водки на сумму, превышающую стоимость почти всех кораблей Балтийского и Тихоокеанского флотов империи, вместе взятых, а также вооружений, уничтоженных и захваченных японцами в Порт-Артуре и др. Хорошо погуляли…
[Закрыть]Почему, если нет пахотной земли, не поехать всей семьей туда, где дадут земли столько, сколько эта семья сможет пахать? Неужели проще остаться с миром, с общиной и смотреть, как пухнут с голоду твои дети, чем уехать с семьей в Маньчжурию или Казахстан? Даже если я отберу у всех крупных землевладельцев в Центральной России всю их землю и поделю между всеми крестьянами, то им выйдет прибавка по одной десятине. Стоит ли устраивать кровавую войну внутри России ради столь незначительных наделов?
– А почему война? – не понял задавший вопрос крестьянин, оторопевший от столь бурной реакции властителя.
– Голубчик, если я тебе прикажу отдать всю твою землю твоему соседу, у которого больше детей, чем у тебя, тебе это понравится? – немного успокоился Николай.
– Шиш ему, а не мой надел, – мгновенно искренне ответил землепашец и густо покраснел.
– А почему, интересно, русские помещики себя по-другому должны вести? – уже улыбаясь, спросил император. – Свободная пахотная земля в России есть. Сейчас по моему приказу Петр Аркадьевич Столыпин дорабатывает проект выделения земли всем желающим. Любая семья, желающая получить надел на востоке, сможет подать на это заявку уже весной. Если вкратце, я повелел отменить все оставшиеся выкупные платежи и разрешить желающим выходить из общины с сохранением надела. Тем же, кто в общине пожелает остаться, будет оказываться помощь специально образованными аграрными комитетами. Они помогут как советом агронома и новыми сортами зерна, так и семенами и хлебом в голодные годы. Но за все это крестьянство должно будет отплатить увеличением производства хлеба. Иначе России все эти проекты просто не потянуть. Со временем из общины, я думаю, должны вырасти добровольные объединения, скажем, коллективные хозяйства…
Услышав, что царь Николай предлагает организовать колхозы, Вадик поперхнулся чаем. Вроде он этот термин не упоминал, или все же как-то выскочило, но потом забылось? Николай тем временем закончил краткое описание Столыпинской реформы. Она должна была начаться на год раньше, и ее планировалось провести без чрезмерного давления на не желающих выходить из общины крестьян. В долгих спорах со Столыпиным Вадик убедил его для начала попробовать действовать больше пряником, чем кнутом. Первая волна переселенцев должна была состоять из тех, у кого с рождения было «шило в заднице». Эта особая порода людей, которую Гумилев назвал «пассионариями», вечна и есть у всех народов. Это люди, не способные спокойно сидеть на месте. Они осваивали Сибирь для России и Дикий Запад для Америки. Завоевывали Новый Свет для Испании и потом отбирали его у нее для Англии… Если не было свободных земель под боком, они устраивали революции или уезжали за море. Каждый год из России при Николае уезжали десятки и сотни тысяч людей как насовсем, так и на работу. В США уезжали навсегда в основном евреи и поляки, в Канаду – украинцы и белорусы, в Аргентину – русские крестьяне. В Германию на сельхозработы ехали все подряд. Если бы удалось перенаправить на новые земли энергию хоть части крестьян, уезжающих за лучшей долей за океан… Если поляки и евреи уезжали в основном по причине несогласия с национальной политикой, проводимой Россией, то остальным просто надо было кормить своих детей. Что на родине получалось, увы, не всегда… Типичная история одной из семей таких «хлебных» эмигрантов.
В 1912 году в Канаду на заработки приехал отец семейства Дмитрий Дукельский. Его жена и трое детей пока оставались в деревне под Гомелем. Из-за начавшейся мировой войны, последующей за ней революции и Гражданской войны семья была разъединенной до 1920 года, когда умерла его жена. Трое детей, старшему из которых было тринадцать лет, одни добрались до Петрограда, откуда на пароходе уплыли в Англию. В Саутгемптоне у них украли все вещи и документы, и дальше в Канаду их отправил уже Международный Красный Крест. Как именно им удалось при том уровне развития коммуникаций найти в Канаде своего отца, мне до сих пор непонятно. Но их потомки сейчас живут в Торонто.
– Насчет детей я вас понимаю прекрасно. – Вадика вернул в реальный мир голос Николая, который, кажется, подвел наконец встречу к запланированному финалу. – У меня самого наконец-то родился сын. И сейчас я бы хотел показать вам, господа депутаты, главную драгоценность семьи Романовых.
Из боковой двери показалась императрица со спящим младенцем на руках. Ее, недобро поглядывая на народ, сопровождал дюжий матрос, который был выбран на роль «дядьки» наследника. По рядам депутатов прошел легкий восхищенный шепоток. Дети вообще умилительны, когда спят, а знать, что ты ПЕРВЫЙ вне Зимнего дворца, кому показали наследника престола… Вся депутация в едином порыве рухнула на колени перед будущим повелителем России, уютно посапывающим на руках у матери.
– Перед вами, господа мои, будущее России, – шепотом произнес Николай, несмотря на недовольный взгляд шикнувшей на него Аликс. – Я уверен, что у большинства из вас дома тоже есть такие же кусочки будущего. И ради них мы должны при нашей жизни сделать Россию лучшей страной для жизни из всех, что только есть на Земле. И все, кто захочет нам в этом помешать, должны будут уйти с нашего пути. Или мы их просто сметем. А теперь идите и расскажите народу обо всем, что вы тут видели и слышали.
Вадик был в принципе доволен тем, как прошла встреча Николая с выборными, но в душе остался какой-то непонятный осадок. Что-то в поведении царя не давало покоя уже ставшему неплохим знатоком характера Николая Вадику. Уже провожая депутацию к выходу из дворца, Вадик вдруг понял, что именно его насторожило. Взгляд Николая в тот момент, когда тот говорил о «сметенных с нашего пути врагах», был направлен на него.
Эпилог
1 АПРЕЛЯ 1909 г. ПОМЕСТЬЕ КОНТР-АДМИРАЛА РУДНЕВА
Хмурое питерское утро только начало пробиваться через тюль занавесок, когда сквозь сон до контр-адмирала флота Русского Императорского флота Всеволода Федоровича Руднева донеслись звуки музыки. Раздраженно перевернувшись на другой бок, он, не открывая глаз, проворчал что-то про «кретинов, не дающих выспаться старым заслуженным людям». Еще пару минут, по-прежнему с закрытыми глазами, он сквозь сон насвистывал в такт смутно знакомой мелодии. Чуть погодя в памяти всплыли и слова, и все еще окончательно не проснувшийся Петрович стал напевать бессмертные строки:
Но дойдя до придурка с огнеметом, он рывком проснулся, сел на кровати и замотал головой. Да, столь явственные сны из будущего (бывшего для него прошлым) ему не снились уже пару лет. Какой еще «Дым над водой» в Питере начала XX века? Хотя он готов был поклясться, что слышал электрогитару наяву, приснится же такое…
Споря с полусонным мозгом, до ушей снова донеслись бессмертные гитарные рифты. Ничего не понимающий Петрович окончательно потерялся в мыслях и временах. Если все ЭТО ему приснилось, и «Варяг», и Русско-японская война, то… Почему борода все еще на месте? Откуда взялся опять ноющий к вечному питерскому дождю шрам на ноге? И почему он, черт побери, проснулся в своей «трехспальной» кровати и у изголовья стоит наполненный со вчерашнего вечера, но так и недопитый стакан с Шустовским коньяком? Но если он действительно находится в 1909 году, какая сука тут может играть ЭТО? Да еще и на ЭЛЕКТРОГИТАРЕ???
Судорожно вылив в рот содержимое злополучного стакана, Руднев почти не почувствовал вкуса. По-прежнему сжимая в правой руке граненое доказательство его нахождения в 1909 году, адмирал на подгибающихся ногах направился к двери. Из-за изделия питерских краснодеревщиков продолжали доноситься столь «несвоевременные» переливы электрогитары. Взявшись левой рукой за ручку двери и вдохнув пару раз, чтобы успокоиться, Всеволод Федорович РудневПетрович Карпышев решительно распахнул дверь.
Послесловие
ДВА АДМИРАЛА
«…Теперь, если не возражаете, господа, обратимся к более общим итогам этой войны. Ведь на войне сама война – это все же не главное. Война не только смертельный экзамен для всех начиная от матроса или солдата и заканчивая руководством страны, да и всей страны в целом. Это серьезнейшая школа, в которой происходит такое же тотальное и невиданное по интенсивности в мирное время обучение. Если война краткосрочная – недели или в крайнем случае месяц-другой, – итоги этого обучения проявляются уже в дальнейшей, послевоенной жизни и в новых войнах. И обычно интерпретируются ошибочно или с запозданием, ибо любая следующая война не похожа на предыдущую. Сравните хотя бы две последние войны, в которых участвовал японский флот, против Китая и России.
Если же война затягивается хотя бы на полгода – весьма важным фактором становится способность всего военного (да и всего государственного) организма учиться „на ходу“, как на своих ошибках и достижениях, так и на ошибках и достижениях противника. Тот, кто сделает выводы из ошибок быстрее, быстрее перестроит свой образ действий по наиболее эффективным образцам – тот и выйдет в этой войне победителем, невзирая, быть может, и на не вполне удачное начало. Но такая перестройка требует ломки закостенелых представлений, смелости ума и быстроты реакции.
Хрестоматийным является пример блокады Императорским флотом гавани Порт-Артура – без сомнения, гениальный адмирал Того, достойный и заслуживающий всяческого уважения противник, сделал из блокирования фарватера Чемульпо совершенно правильный вывод – и ценой жертвы „Фусо“ практически парализовал деятельность главной военно-морской базы противника – русской базы – более чем на месяц. А учитывая успешную вследствие этого десантную операцию, и на более длительный срок. С другой стороны, русское командование только по ходу войны осознало всю важность наличия на театре военных действий должного судоремонтного потенциала. Вполне вероятно, что на итоги войны оказали влияние даже не столько исход сражения в Желтом море или крейсерские операции нашего флота по нарушению снабжения японских сухопутных сил. А такие на первый взгляд незначительные и половинчатые события, как ввод в строй порт-артурского дока, прибытие плавмастерской „Камчатка“ и частичные успехи по наращиванию судоремонтных мощностей Владивостока. Ведь несмотря на всю скудость принятых мер, именно они дали возможность Российскому флоту после тяжелых боев конца 1904 года восстановиться в достаточно быстром темпе для продолжения тех самых крейсерских операций.
Тот факт, что успехи в морской войне невозможны без должного обеспечения, и был одним из главных уроков, преподнесенных Японским Императорским флотом Флоту Российской империи. Замечу, я сознательно не касаюсь традиционных комплиментов стойкости и мужеству японских солдат, матросов и офицеров. Мужество – основа войны, сторона, лишенная мужества, проигрывает еще до начала войны. Но в войне длительной, когда мужество одной стороны сталкивается с мужеством другой, именно умение сначала приспособиться к войне, а потом приспособить, переломить ее ход под себя и является главным слагаемым победы.
Почему в общем-то небольшой уголок одного-единственного из шести континентов – я имею в виду Западную Европу и Великобританию – на протяжении вот уже половины тысячелетия является безусловным законодателем военных мод? Именно по этой причине. Европейцы поставили во главу угла рационализм, умение анализировать и изменять свой modus operandi в соответствии с изменившимися условиями. И в результате, даже сталкиваясь с сильнейшим по численности и ресурсам противником, в Средней Азии, Китае и Америке неизменно оказывались победителями. И Россия, и Япония не принадлежат в полной мере к европейской цивилизации. Однако и Россия во времена Петра, и Япония во времена не столь давние совершили громадный рывок, приняв именно этот, рациональный подход к экономическому, общественному и военному развитию. Значит ли это, что Европа, европейская военная наука, европейская общественная мысль являются эталоном, которому следуют и должны следовать все прочие?
Тот же самый рационализм, тот же самый анализ говорят нам: нет, нет и нет. За века и тысячелетия каждый народ либо инстинктивно, либо методом проб и ошибок выковывал свои обычаи, свой образ действий, наилучшим образом приспособленные к своим условиям. Ни одна европейская нация не выжила бы ни в условиях России, ни в условиях Японии, не изменив себя, не приспособившись. Это, если хотите, и есть характер и душа народа. Рационализм – лишь метод, основополагающий, но метод, позволяющий сохранить этот характер, эту душу в стремительно меняющемся мире. Кто сказал, что душа страны Ямато погибла, когда сначала американцы, а затем и европейцы насильственно прервали изоляцию Японии? Нет, душа осталась, лишь впитав в себя часть остального мира и, несомненно, взаимно обогатив души и характеры иных народов своими лучшими чертами. Так же Россия в свое время, оставаясь сама собой, изменилась, впитав тот же западный рационализм. И этот процесс также был вызван внешними вторжениями – еще более частыми, чем в случае Японии – такова плата за континентальное расположение.
Почему я обратился к данной теме не на философском факультете, а в военном учебном заведении? Потому, что контакт разных народов редко бывает мирным. И именно мы, военные, вынуждены воспринимать новые веяния, чтобы сохранить сердцевину бытия наших народов. Мы обязаны быстро, решительно, но вместе с тем осмысленно и ответственно воспринимать, перенимать и использовать все новое, чтобы защитить традиции наших народов. Мир меняется быстро – и дальше он будет меняться еще быстрее. И эра вечного мира, что бы ни говорили прекраснодушные мечтатели, пока недостижима. Кто знает, чьи корабли будут через годы или десятилетия отражаться в русских или японских прицелах. Поэтому – учитесь. Учитесь сейчас, пока цена учебы – всего лишь бессонные ночи. Учитесь на кораблях, учитесь в дальних походах. Многие из вас станут адмиралами и будут определять уже не курс корабля, но курс всей страны – пусть даже и в какой-то небольшой мере. Учитесь с холодной головой и горячей душой. И, буде случится война, сохраняйте голову холодной, а сердце – горячим и на войне. Спасибо за внимание, господа».
Из лекции адм. Руднева-Владивостокского в военно-морском колледже Японии, июнь 1908 года.
«Тогда, даже будучи уже отнюдь не юнцом-энсином, я счел завершение лекции великого адмирала приступом старческой сентиментальности. Впрочем, мое сердце согрела сама серьезность разговора, а также подчеркнутое уважение Руднева-сана к нам, недавним по историческим меркам врагам. Настолько недавним, что моя рука тогда еще требовала ежедневных гимнастических упражнений, без которых по утрам была просто онемелым и опухшим куском плоти. После относительно неудачной для Японии войны, отнюдь не с первоклассной морской державой, отношение к моей стране в Европе резко изменилось. После, как писала „Таймс“, „дарованного Японии с барского российского плеча мира“ мы были негласно вычеркнуты из списка цивилизованных народов и низведены в глазах даже бывших союзников-англичан в разряд этаких диковинок, своего рода ученых дикарей.
Возможно, свою роль сыграли послевоенные экономические трудности Японии, вызвавшие перебои с возвратом взятых на войну кредитов. Возможно, не имеющие никакого понятия о подчас висящем на волоске исходе войны европейские советники просто отметились дежурным рапортом, льстящим их собственному расовому самолюбию. Дескать, азиатские народы не способны вести регулярную войну против белой расы, даже против таких же полуазиатов, как и они сами, – против русских. Поведение самих русских было в этом плане разительным контрастом – они относились к нам, как к равным, причем совершенно искренне.
Может быть, дело в том, что и сами они рассматривались Западом как в какой-то мере „неполноценные европейцы“ (кстати, тяжелый для России ход боевых действий в войне Мейдзи и был ими списан на эту „неполноценность“ русских). Но скорее – мы действительно вызвали у русских искреннее уважение как традиционными чертами японского характера – трудолюбием, самопожертвованием и мужеством, так и желанием и умением учиться, что и сделало нас достойным и благородным противником.
Во всяком случае, эта „старческая сентиментальность“ оставила теплый след в моей душе, и когда, через пару десятков лет, уже прокладывая курс не корабля, а (пусть и всего лишь в качестве одного из многих достойных слуг Тенно) всего флота страны Ямато, я внезапно оказался в затруднительной ситуации, я достал старый номер журнала лишь для самоуспокоения. Однако по прочтении лекции я замер. Это было сатори – теперь я точно знал, что нужно делать».
Адмирал И. Ямамото «Восхождение на гору Ниитака». Токио, издание 1948 г.
Авторское послесловие
Итак, книга уже практически прочитана.
Надеюсь, что вам понравилось, тогда, наверное, будут интересны и таблицы приложений, добавленных по «предложению» моего оппонента г-на Валентинова. Там будут описаны два варианта судеб главных героев повествования, как кораблей, так и людей, на них живших и умиравших. А если не понравилось, то какого черта тогда было заставлять себя дочитывать до этого места? Бросили бы уже давно, если только вы не критик-профессионал или мазохист-любитель.
Если что-то в книге вам кажется неправильным, перегруженным техническими деталями, скучным или занудным – прошу прощения, я старался как мог. И не только я, впечатления и мысли Балка озвучивал полковник запаса, ветеран боевых действий в Чечне Игорь Борисович Моисеев. Все премудрости войны на море мне, мазуте сухопутной, разъяснял капитан третьего ранга Антон Викторович Филонов, он же воссоздал Журнал ЭБР «Ослябя» и откорректировал воспоминания Витгефта. Сухопутные действия описаны по откорректированным мемуарам известным писателем Анатолием Анатольевичем Логиновым, а лирические отступления и мысли адмирала Ямамото – не менее популярным Сергеем Буркатовским. Если я не смог свести воедино их труд и мысли так, чтобы результат был на должном уровне… При написании следующей книги буду стараться еще больше!
История «Варяга-победителя» еще далеко не окончена. Она продолжается здесь: http://zhurnal.lib.ru/d/dojnikow_g_b/
Там же любопытствующие могут найти и подробнейшее, до последнего попадания, описание упоминавшихся в книге боев. И даже анимационную версию маневрирования сторон в генеральной битве флотов при Шантунге.
Так что, как говорят у нас, железячников-заклепочников, – заходите, даже если сами вы не отличаете киля от клотика. Следите за рождением книги, кидайте в автора табуретками и тапками, получайте, если заслужите, в ответ самое страшное наше железячное проклятие – «иди учи матчасть»! И снова ругайтесь и спорьте сколько влезет, до хрипоты, до драки, но – вежливо! Соленые брызги летят в лицо, ветер сносит рвущийся из труб дым, орудия заряжены, и наводчик уже ловит в прицел далекий силуэт на горизонте… К бою! Огонь!!
С уважением и ожиданием откликов и критики всегда искренне ваш,
Дойников Глеб Борисович.
