Текст книги "Месть Гора"

Автор книги: Ги Раше

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

21

Хети пошел домой, чтобы проверить, только ли меч унес с собой Эфрон. Вскоре появился Ява и сказал, что гиксос сел в лодку, которая тотчас же отчалила от берега.

– На обратном пути я встретил отца, – сообщил он Хети. – Во время церемонии рождения богини их с матерью кресла стояли на небольшом возвышении, и он часто оглядывался, надеясь тебя увидеть. Поэтому от его взгляда не укрылся ни твой приход, ни твоя стычка с чужаком, ни то, что тебе пришлось бежать за ним следом. Я рассказал ему, что произошло, и уведомил о твоем решении – о том, что ты отпустил наемного убийцу, чтобы он всем и всюду рассказывал, что ты мертв. И тогда он попросил передать, что хочет как можно скорее поговорить с тобой о деле, которое тебя касается. Он ждет тебя во дворце.

– Хиан, сегодняшнее происшествие и столь быстро принятое тобой решение отправить на родину человека, который намеревался тебя убить, с тем чтобы он сообщил всем о твоей смерти, я уверен, обернется для тебя благом, – сказал Хети царь, когда тот появился на пороге просторной комнаты, выходившей в большой дворцовый двор, в которой Астерион и Алкиона любили отдыхать и принимать близких. – Пройдут месяцы, а быть может, и год, прежде чем Якебхер о тебе забудет, а его народ и египтяне возненавидят его еще больше. Нам нужно использовать себе во благо это обстоятельство, а значит, побыстрее закончить приготовления к вторжению в Египет. Как ты уже видел, мы построили много кораблей. Все мастера на всех островах участвовали в постройке судов, которые переправят нашу армию в дельту Нила.

– Господин мой, поверь, я даже больше, чем ты, желаю увидеть, как на борт этих судов поднимаются воины, которые помогут мне вернуть трон.

– Я позвал тебя, чтобы сказать: пришло время нам с тобой посетить острова, правители которых согласились участвовать в этой кампании. Ты со всеми, ну, или почти со всеми, встречался во время религиозных праздников, которые отмечает население всех островов, или когда они гостили у нас. Хорошо, что они желают принять тебя в своих владениях. Ты своими глазами увидишь, что все готово, и заключишь с ними торговые соглашения и договоры о союзе, которые вступят в силу, когда ты взойдешь на трон Гора.

– Твои слова породили в моей душе ликование, – ответил царю Хети, который с нетерпением ждал этой минуты с того самого дня, когда кефтиу и народы соседних островов начали готовиться к военной кампании. – Назначай время отплытия, я готов сесть на корабль немедленно!

– Для начала нужно вооружить команду одного из кораблей и послать к правителям гонцов, чтобы предупредить их о нашем приезде. На это уйдет месяц. Но больше для этого времени нет, потому что наше посещение островов займет какое-то время. Нужно вернуться на Кносс до наступления зимы, потому что зимой мы предпочитаем не плавать на дальние расстояния.

Покинув дворец, Хети направился в мастерскую Кедалиона, отца Амимоны. Он заходил к нему почти каждый день, ближе к вечеру, за своей молодой супругой, которая приходила помогать в работе отцу, а иногда и матери – вдвоем они приготавливали краски. Даже Хети по мере своих возможностей помогал тестю – собирал сухие ветки, которыми Кедалион топил печь дня обжига глиняных статуэток, плавки стекла, олова и меди, из которых он также делал различные фигурки и другие предметы. Вместе с Кедалионом и Клименой в мастерской работали их подмастерья и помощники – двое юношей и девушка.

Когда Хети и все присутствующие обменялись привычными приветствиями, тесть задал ему вопрос:

– Амимона сказала, что на празднике жнецов и рождения богини тебя пытались убить. Это правда?

– Правда, – подтвердил Хети. – Но откуда она узнала? Она, наверное, огорчилась?

– Я бы не сказал. Она даже рассмеялась, когда царица Алкиона рассказала ей, что на тебя напал убийца. Амимона же говорит, что этот человек – сумасшедший, или совсем тебя не знает, иначе бы он не осмелился на тебя напасть. Она считает, что не родился еще тот, кто сможет тебя победить – хоть с оружием в руках, хоть без него.

– Мне очень приятно слышать, что твоя дочь высоко отзывается о моих умениях, – признал Хети, – однако самый сильный воин беззащитен, когда его поражает стрела или в спину бьет кинжал.

– Но ведь ты-то этого не боишься! Амимона говорит, что у тебя словно еще один глаз на затылке. Она рассказывала, что на занятиях борьбой, когда на тебя пытались напасть сзади, когда ты этого не ожидал, ты всегда успевал отразить атаку и бросал нападавшего на землю прежде, чем он успевал к тебе прикоснуться.

– Я часто охотился на змей в пустыне, поэтому у меня хороший слух, и я улавливаю малейший шум даже за спиной.

– Прекрасное качество для воина, особенно если он – царь в такой стране, как ваша. Я хочу сказать, если в любую минуту он может умереть от руки завистника. У нас не было случая, чтобы кто-то надумал покуситься на жизнь правителя. Царя, как и царицу, раз в девять лет выбирает народ. А вот царицу Алкиону и царя Астериона выбрали во второй раз, потому что все были довольны их правлением.

– Что до меня, – вступила в разговор Климена, – то я очень рада видеть тебя живым и невредимым. По городу уже поползли слухи, что какой-то гиксос приплыл из Египта и убил тебя.

– Я сам захотел, чтобы люди поверили в это. Пусть узурпатор трона моего отца Шарека забудет обо мне. Быть может, он не станет больше подсылать ко мне убийц, ведь, вопреки тому, что думает о моем воинском мастерстве Амимона, в следующий раз им может повезти. Так значит, моя дорогая Амимона заходила к вам и ушла…

– Она зашла после церемонии, но ненадолго. Она не стала тебя дожидаться, потому что очень устала. Думаю, она решила вернуться домой, чтобы поскорее тебя увидеть. Мне кажется, что она очень тобою дорожит, поэтому мысль о том, что тебе грозила смертельная опасность, ее взволновала. Скорее найди ее, она будет счастлива увидеть тебя невредимым. Тем более что она два последних дня провела в святилище Бритомартис, подготавливая сегодняшний ритуал.

Хети, чья любовь к Амимоне еще не успела остыть, поспешил последовать этому совету. Подбежав к дому, он увидел жену на пороге. Она сидела на корточках перед глиняной жаровней – разжигала огонь, чтобы приготовить ужин. Нужно сказать, что в те времена разжечь огонь было задачей нелегкой, поэтому в каждом доме в самой большой комнате стояла печь, в которой денно и нощно тлели угли. С помощью этого огня разжигали масляные светильники и печи, на которых готовилась еда и напитки. Поскольку и у Амимоны, и у Хети днем самых разных дел было предостаточно, огонь в их очаге, как и в очагах остальных домов квартала, поддерживал человек, которому они с соседями за это платили жалование. Поэтому-то в дневное время двери домов были открыты всем ветрам.

– Смотри, Хети, – сказала Амимона, поднимаясь ему навстречу, – я принесла прекрасный виноград, а этот крупный инжир я сорвала на рассвете, иначе на солнце он бы полопался.

Она взяла его за руку и потянула за собой в дом, дверь которого была открыта настежь. В первой комнате на деревянном столе стояла большая корзина с фруктами. Девушка выбрала большую гроздь темного винограда, оторвала несколько ягод и поднесла к губам Хети. Он взял губами виноградину и, воспользовавшись близостью пальцев жены, стал их целовать. Она улыбнулась и, приняв насмешливо-шутливый вид, сказала:

– До меня дошли разговоры о том, что какой-то человек из твоей страны пытался ударить тебя в спину, и ударить не чем-нибудь, а твоим же собственным прекрасным мечом, чей клинок выкован из божественного металла, который умеют делать только хиттиты.

– Да, и наивные люди верят, что своему обладателю этот меч дарует божественную силу и защиту, – сказал Хети, прижимая ее к себе и целуя.

– И этот наглец украл его из нашего дома? – удивилась Амимона.

– Узурпатор Якебхер приказал ему убить меня этим мечом, а потом привезти его ему. Он, глупец, думает, что меч сделает его непобедимым.

– И где сейчас этот меч? Я не заметила, чтобы ты принес с собой оружие.

– Я отдал его своему убийце.

Хети ожидал вспышки возмущения, но вместо этого Амимона засмеялась, отстраняясь от него:

– Ты отослал его к этому горе-царю, чтобы он сделал с ним то, что не удалось сделать с тобой?

– Нет, этого дела я никому не уступлю. Я отослал его назад, чтобы он сообщил Якебхеру об успешном выполнении задания, о том, что главный его враг лежит теперь в земле острова Каптара.

Взяв из корзины гроздь винограда, он вышел из дома и сел на гладкий камень, лежавший у порога. Амимона последовала за ним и присела у очага. Глядя на нее, Хети думал о том, что их ждет в ближайшем будущем. До сегодняшнего дня он не задумывался, что станет с ней, когда он вместе с воинами-кефтиу и войском с других «островов посреди моря» поднимется на борт корабля. Согласится ли она отправиться с ним в далекую страну и стать там супругой царя? Если согласится, то с надеждой вновь увидеть родной остров придется проститься. К тому же Хети успел достаточно хорошо узнать нравы и обычаи кефтиу, чтобы понимать, как трудно будет ей привыкнуть к жизни, которая строится по другим законам. Он очень боялся ее отказа, поэтому ни разу не заговаривал об этом и не задавал мучившего его вопроса.

Занимаясь домашними делами, Амимона не надевала традиционных платьев с широкой и длинной юбкой – она довольствовалась набедренной повязкой, какие носили и мужчины, и женщины. Поэтому ничто не мешало Хети любоваться не только тонкими чертами лица, но и красивыми линиями ее тела. Он сказал себе, что ему будет не хватать не только этого захватывающего зрелища, но и ее присутствия рядом, которое стало самой большой радостью в его теперешней жизни. Она стала так ему дорога, что, предложи ему судьба выбор, он охотнее остался бы здесь и жил бы с ней, как живут все кефтиу, чем правил бы без нее египтянами и гиксосами… Когда эти мысли, как он ни старался их гнать, все же приходили ему в голову, Хети упрекал себя в том, что предает память о названом отце и об Аснат. Отомстить за их смерть и наказать вероломного предателя – не просто обязанность, но его святой долг. И дело не только в необходимости отмщения – такие деяния восстановят божественный порядок в мире и в царстве, как это угодно богам, Гору и Маат.

Хети решил положиться на божественное предопределение и не спешить сообщать Амимоне о том, что сказал ему царь. Придет время, и она узнает, что ему предстоит объехать острова и встретиться с их правителями.

Случилось так, что спустя несколько дней Амимона сама заговорила об этом.

– Хиан, царица Алкиона рассказала мне о том, что царь отправил посланцев ко всем правителям островов, которые готовятся принять участие в походе в Египет, чтобы сообщить о вашем скором прибытии. Похоже, меньше чем через месяц вы сядете на корабль и вернетесь только к началу зимы.

– Да, я это знаю, – ответил он. – А еще я знаю, что у тебя много дел в храме, поэтому ты не сможешь поехать со мной.

– Не смогу. Мое служение богине закончится с приходом нового года, следующей весной. Богиня разгневается, если я покину ее надолго, и мне не хочется подводить Пасифаю. Знай, она возлагает на меня большие надежды.

– О чем ты говоришь? Какие надежды?

– Через три года закончится высшее служение царицы Алкионы. Астерион дважды был избран правителем Кносса, а Алкиона, в свою очередь, эти восемнадцать лет была жрицей-царицей не только Кносса, но и других городов нашего острова. У Пасифаи нет супруга, и она не хочет его иметь, потому что любит женщин. Она считает, что, скорее всего, наследовать Алкионе на троне Кносса буду я. Я получу власть, которую разделила бы с тобой, если бы ты оставался моим супругом, если бы не нужно было тебе возвращаться в далекий Мемфис, чтобы стать там царем Египта! Но я понимаю, что ты желаешь завоевать трон этой могущественной страны. Конечно, Кносс, да и весь наш остров невелики, их нельзя сравнивать с империей гиксосов, в которую входит часть египетских земель и Ханаана, соседствующего с огромной империей Вавилонской.

– Да, империя гиксосов – одна из самых могущественных, а может даже самая могущественная в мире, – согласился с ней Хети. – Но не обладать троном я стремлюсь, хотя и являюсь единственным законным его наследником. Я точно знаю, что жить во дворце Кносса куда приятнее и безопаснее, чем в Мемфисе, где царь каждую минуту может лишиться власти в результате заговора или проигранной битвы. Ты должна понять – я обязан отомстить за смерть названого отца, царя Шарека, и за его дочь Аснат, которая была мне женой. Если бы боги не возложили на меня этой обязанности, поверь, я был бы счастлив жить здесь с тобой, и ни за что не вернулся бы в Египет.

– Хиан, я тебя понимаю. Я не стану чинить тебе препятствий, напротив – я стану первой, кто скажет: «Делай то, что должен». Но пойми и ты меня. Я не смогу поехать с тобой в путешествие по островам, а тем более сопровождать тебя в военном походе против узурпатора. Самое мое большое огорчение – ведь ничего я так сильно не желала, – что я не смогла родить от тебя красивого ребенка, глядя на которого могла бы вспоминать о том, кого так любила.

Это признание потрясло Хети. Он подошел к Амимоне, взял ее за руку и сказал:

– Любовь моя, душа моя, мы никогда не знаем заранее, какую судьбу уготовили нам боги. Я еще не уехал, ты в моих объятиях, и для меня самая большая радость чувствовать, что ты рядом. Еще много дней, нет – месяцев, а может, и лет, мы будем любить друг друга. Будем надеяться, что богиня Илифия смилостивится и из твоего лона появится на свет здоровое и красивое дитя, плод нашей любви…

22

Неясные очертания округлого острова, именуемого кефтиу Стронгиле, показались на горизонте, в туманной дали. Светало. От Астериона Хети узнал, что остров этот, не будучи самым большим среди многочисленных островов Эгейского моря, тем не менее считался религиозным центром архипелага. Отовсюду сюда стекались паломники-островитяне, чтобы воздать почести великой богине, рожденной в волнах морских. Здесь собирались представители островов и приморских городов, чтобы совместно принимать важные решения, которые могли оказать влияние на жизнь народов, называемых пеласгами.

Хети перебрался поближе к носу судна, чтобы ничто не мешало ему смотреть вперед. За те два месяца, которые прошли с того дня, когда они вышли из Кносса, ему часто случалось любоваться великолепными кораблями, изготовленными пеласгами. Они были Уже и длиннее, чем корабли египтян, и благодаря этому быстрее передвигались по морю. Удлиненная носовая часть высоко поднималась над водой, по которой, казалось, скользил корабль, и утренний ветер надувал его большой квадратный парус. Капитан корабля разбудил спавших на палубе матросов, и они по его приказу стали занимать места вдоль бортов судна и доставать весла. Их было по двадцать с каждой стороны. Когда они дружно, в такт, налегли на весла, Хети в очередной раз восхитился скоростью, с какой судно понеслось вперед. На родине он видел только тяжелые лодки, которые чаще всего просто свободно плыли по течению Нила или подгоняемые ветром, дующим с севера долины. Веслами его соотечественники пользовались очень редко, в случае крайней необходимости.

– С такой скоростью, – сказал Астерион, подходя к Хети, – мы войдем в большой порт Стронгиле до темноты. Это самый важный этап нашего путешествия, потому что именно у берегов Стронгиле соберутся все корабли, на которых наши воины под твоим началом отправятся отвоевывать трон Гора. На этом острове нет царя, в отличие от всех остальных, где нам довелось побывать. Здесь правит верховная жрица и все управленческие должности занимают исключительно женщины. Только женщины исполняют обязанности писцов и передают из поколения в поколение тайну письменности. На долю мужчин остается рыбная ловля, обработка полей, скотоводство, ремесло и, если понадобится, обязанность защищать свою землю. Еще они занимаются торговлей и плавают по морям. Женщины, помимо общественной работы, занимаются домашним хозяйством, собирают шафран и цветы для религиозных ритуалов. А еще они управляют всеми делами, касающимися моря и кораблей. На Стронгиле, войдя в любой дом, а особенно в комнату, которая служит святилищем, ты увидишь изображения одних только женщин в облике жриц великой богини. Правда, честь изображать красками на внутренних стенах дома сцены священного служения зачастую выпадает мужчинам[10]10
  Среди руин города Акротири – единственного найденного и частично раскопанного археологами города на этом острове, который в нашу эпоху уже именовался Тера (так его называли со времен Античности), или Санторин, – было обнаружено значительное количество скульптурных и живописных изображений исключительно женщин, исполняющих религиозные обряды, что может служить подтверждением рассказа царя Кносса. (Примеч. автора.)


[Закрыть].

– Господин мой Астерион, твои слова меня удивляют, – сказал царю Хети. – Во всех городах, где мы побывали, я радовался, глядя, как много у них солдат, вооруженных большими щитами, копьями и мечами. Неужели эти могучие воины не используют свою силу, чтобы взять верх над женщинами? Разве такое возможно?

– В первую очередь это возможно потому, что мы верим, будто этот мир был создан богиней. Она является в разных обличьях, но всегда – одна-единственная. Во чреве женщины зарождается жизнь, а потом из ее лона выходит ребенок, и никогда люди не рождаются одинаковыми. Поэтому по отношению к женщинам мы испытываем восхищение, уважение и любовь, и вполне удовлетворены тем, что они нами правят. Мы считаем, что мужчины, отдаваясь своим страстям и полагающиеся только на свою силу, становятся весьма посредственными правителями. Тому примером служит жизнь народов, которыми правят цари. Эти правители, снедаемые честолюбием, чванством, неистовым желанием подчинить себе все и вся, испытывающие ненависть ко всем, кто думает иначе, и желающие добиться всеобщего поклонения, как если бы они были богами, в довершение всего отмечены пороком горячности. А ведь мы знаем, что горячность, несдержанность – кратчайший путь к кровопролитным войнам, она причина ужасных казней и законов то богопротивных, то смешных, которые возвышают мужчин над женщинами. Видя такие примеры, мы радуемся тому, что основные обязанности по управлению нашими городами исполняют женщины. И мы считаем, что народы, которые поклоняются одному или многим богам-мужчинам, не смогут получить достойного правителя. Даже у вас, египтян, богов-мужчин слишком много, и вы наделяете их куда большей властью, чем богинь, даже притом, что Хатор и Изиду вы почитаете превыше других божеств. Ведь воплощением бога Гора является ваш царь, в то время как на его месте должна быть царица – живое воплощение Изиды. Поэтому-то у вас так часто случаются перевороты и убивают царей. Мы же живем, не зная таких бед, потому что нашим миром правят женщины, и только они могут принимать важные решения.

– И тем не менее, встречали нас всюду мужчины – командующие армиями, готовые участвовать в войне, которая уже скоро начнется.

– Правильно. Женщины оставляют мужчинам дела военные, а возникает такая необходимость только в случаях, когда нужно противостоять захватчикам. Знай, что утвердительный ответ на вопрос, станут ли наши солдаты участвовать в войне против Якебхера, был дан все-таки женщинами. Они узнали, как со своими женщинами обращаются ханаанеи и те, кого вы зовете ааму. Они полагают, что ты, став хозяином своего царства, вернешь женщинам свободу и достоинство, а богини, которых все-таки почитают египтяне и ханаанеи, займут господствующее положение.

– Я это знаю и могу тебя заверить, что намереваюсь изменить, придя к власти, такое устройство общества, мне отвратительное.

Царь со вздохом обернулся к Хети:

– Это нелегкая задача, и я боюсь, в своем намерении ты не преуспеешь. Мужчины самодовольны и пребывают в уверенности, что они во всем превосходят женщин, а женщины тоже станут противиться переменам. Их воспитывали в уважении к мужчинам, заставляли во всем подчиняться, и они к этому привыкли, научились и в таком положении находить радость, поэтому готовы всю жизнь прожить служанками.

Хети в ответ промолчал. Он был уверен в справедливости слов Астериона. Он знал, что все, что бы он ни сделал, чтобы улучшить положение женщин в обществе, останется на уровне законов, а если даже за время его правления перемены произойдут, то при первой же представившейся возможности мужчины вернут себе былое господство.

Ближе к полудню, когда осеннее солнце приблизилось к зениту, остров открылся взорам во всем своем волнующем душу великолепии. Над побережьем, укрытым ковром богатой растительности – здесь были и оливы, и фруктовые деревья, и сосны, и множество других деревьев, а также пастбища, на которых паслись огромные стада домашнего скота – возвышалась гора правильной конической формы со срезанной вершиной, из которой в опаловую чистоту неба вырывались время от времени клубы дыма.

Стоило большому судну кефтиу приблизиться к порту, как ему навстречу вышла целая флотилия парусных лодок. Самая большая лодка вырвалась вперед и вскоре уже плыла бок о бок с прибывшим судном, которое теперь шло исключительно на веслах. На корме лодки появился мужчина и обратился к капитану судна кефтиу с вопросом, кто они и откуда. Капитан ответил, что на борту его корабля царь Астерион и его гость, царь гиксосов. Удовлетворившись ответом, встречавший предложил последовать за своей лодкой на место, отведенное для гостей среди тесно стоявших у причала кораблей и лодок.

– Меня зовут Глаукос, – сказал царственным гостям капитан встречавшей их лодки, когда они высадились на берег. – Мне поручено встретить вас и проводить к нашей верховной жрице Кассипее. Но она примет вас завтра, а сегодня я покажу вам дом, который послужит вам пристанищем на время вашего пребывания в крупнейшем городе Стронгиле.

Город этот, являвшийся духовным центром земель пеласгов, к которым относили себя и кефтиу, расположился у подножия вулкана на расстоянии менее часа ходьбы до порта. Скоро они уже шли по узким улочкам, застроенным одноэтажными домами. Такие дома Хети довелось впервые увидеть в Кноссе – их стены были сложены из скрепленных известковым раствором камней и покрыты с обеих сторон гладкой, иногда цветной штукатуркой. В домах были деревянные оконные рамы и дверные коробки, балки которых, как рассказали Хети, были вделаны в каменную кладку. Хети объяснили, что столь прочная конструкция необходима дому для того, чтобы уцелеть во время удивительного природного явления, нередко случающегося в этих местах – землетрясения. Никто не знал точно, почему содрогается земля. В Черной Земле такого никогда не бывало. Местные жители полагали, что виной всему – бог, заключенный великой богиней в подземную темницу, который пытается выйти на свет через жерло вулкана Стронгиле. И поскольку бог бессмертен, богине Эвриноме приходится время от времени бороться с ним, чтобы удержать в заточении.

Глаукос привел их к большому дому и сказал, что в нем обычно живут почетные гости Кассипеи, верховной жрицы богини Эвриномы и правительницы острова. Она же была духовной наставницей в религиозной общине пеласгов.

– Сегодня вы можете отдохнуть, – сказал им Глаукос. – В доме вы найдете слуг, они исполнят все ваши приказания. Кассипея примет вас завтра, рано утром. Я провожу вас к ней. Что касается тебя, Хиан, – обратился он к Хети, – мы выполнили твою просьбу: никто не знает о твоем приезде, ведь ты хотел, чтобы все думали, будто тебя убили. Поэтому мой тебе совет: постарайся как можно меньше бывать на людях, но если все же решишься прогуляться по городу, остерегайся произносить оба своих имени, и будь начеку, когда кто-то захочет к тебе приблизиться. Нам рассказали о неудавшемся покушении на твою жизнь, и вполне может статься, что человек, которого ты отпустил, только притворился, что отказался от мысли довести задуманное до конца. Знай, что недавно в наш порт пришло судно со стороны острова кефтиу. Среди пассажиров было двое мужчин, в которых мы по прическам и набедренным повязкам без труда узнали гиксосов. Похоже, это были те самые наемники. Насколько нам известно – хотя у нас, в отличие от многих соседей, нет охранников, которые следили бы за чужестранцами, – похоже, эти двое до сих пор на Стронгиле. Они, конечно, могли сесть на корабль в одном из наших портов и отправиться на юг или на остров кефтиу, а быть может, и к берегам Ханаана. Но я предпочел рассказать тебе о наших сомнениях, чтобы ты не забывал об осторожности.

Хети поблагодарил его за совет и уверил в том, что непременно ему последует.

Однако это не помешало ему принять решение прогуляться по улицам города до наступления ночи. Астерион, который был еще не стар и полон сил, решил составить ему компанию.

– Слова Глаукоса меня обеспокоили, – сказал он Хети. – Я знаю, что ты можешь оказать достойное сопротивление нескольким нападающим, но лучше иметь четыре глаза, когда ждешь удара в спину.

Хети поблагодарил его за участие, и, познакомившись со слугами дома для гостей, они вышли в город.

Солнце скрылось за горой, оповещая людей о приближении ночи, но на улицах все еще царило оживление. Им навстречу шли двое юношей, чей внешний вид поразил Хети – и не потому, что они были нагими (к этому он привык в долине Нила, да и кефтиу ничуть своей наготы не стеснялись), а по другой причине: их коротко остриженные волосы были выкрашены в голубой цвет, причем две пряди естественного темного цвета оставались длинными – одна сзади, а вторая – спереди. Каждый в обеих руках нес по связке крупной рыбы. Астерион заметил, что Хети внимательно разглядывает незнакомцев, и предвосхитил его вопрос:

– Эти мальчики идут из порта. Они несут в дом верховной жрицы, который является также храмом Эвриномы, часть своего дневного улова. Служители храма питаются в основном рыбой, фруктами и овощами. Рыбу дала людям богиня-повелительница морских глубин, чтобы они предпочитали дары моря мясу животных, которые живут на земле.

– Скажи, почему их волосы выкрашены в голубой цвет? – спросил у Астериона Хети. – То, что они несут рыбу, неудивительно, но их волосы…

– «Голубыми головами» в народе называют служителей храма и верховной жрицы. Женщины, которые носят длинные волосы, убирают их под тесную голубую шапочку, плотно прилегающую к голове. В этих шапочках имеется два отверстия, сквозь которые продергивают длинные пряди, такие же, как ты видел у мальчиков. Голубой цвет – цвет неба и моря, цвет волн, из которых родилась богиня. Когда ты попадешь в дом Кассипеи, то увидишь, как много голубого на фресках, украшающих комнаты. А еще ты увидишь голубых обезьян, таких же, как в нашем дворце в Кноссе. На нашем острове и здесь, на Стронгиле, обезьяны не живут, о них нам рассказали твои соотечественники. Мы почитаем их, как слуг нашей богини, и думаем, что они – наши братья, столь же разумные, как и мы, люди, поэтому достойны того, чтоб их любили и защищали. Если не ошибаюсь, у вас, египтян, есть бог, олицетворением которого является обезьяна.

– Не ошибаешься. Это Тот, бог-покровитель города Гермополя. Это бог мудрости и знаний, создатель письменности. Поэтому мы считаем его «языком» Птаха, бога-ремесленника Мемфиса, который создал мир волшебной силой своего слова, и сердцем Ра, бога-солнца города Гелиополя. Ведь наши слова, рожденные с помощью языка, мы сохраняем в сердце.

Хети замолчал, но не стал дожидаться ответных слов своего спутника: из-за поворота появился человек, при виде которого Хети охватило чувство, словно он получил удар мечом.

– Мермеша!

И он бросился вперед, уверенный в том, что из сумерек перед ним возник давнишний товарищ по путешествию, который предал его и отнял у него Исет. И он понял, что не ошибся в своей догадке – случайный прохожий, скорее всего, остановился бы, чтобы увидеть, кто назвал его чужим именем, но этот человек со всех ног пустился наутек. Хети побежал следом, надеясь его догнать, но темнота на узкой улочке сгущалась, и он видел только удалявшуюся тень. Многочисленные прохожие, возвращавшиеся в свои дома, мешали ему двигаться так быстро, как ему хотелось. Хети, отчаянно выкрикивая имя беглеца, расталкивал людей, но… Тот скрылся из виду. Напрасно Хети метался взад и вперед по соседним улицам, напрасно спрашивал у людей, не попадался ли им на пути бегущий человек, и если да, то в какую сторону он направился.

Астерион наконец догнал его и взял за руку со словами:

– Хети, господин мой, прошу тебя, откажись от преследования. Не привлекай к себе внимания, как тебе советовал Глаукос, и не пугай понапрасну людей.

Хети объяснил царю, кого он преследовал и почему обязательно должен его найти. Он напомнил царю ту часть своего рассказа, в которой шла речь об Амикласе, купившем Несрет, мать Исет, у Зераха. Ведь этот Амиклас был родом со Стронгиле! И Мермеша, который, скорее всего, знает об этой сделке Зераха, мог привезти Исет на этот остров, к ее матери. Быть может, его супруга до сих пор на Стронгиле, совсем близко!

– Хети, может, ты и прав, – заметил Астерион. – Но не забывай и о том, что ты теперь – супруг Амимоны. И если ты действительно найдешь здесь свою первую жену, что ты станешь делать? К тому же все узнают, что ты жив, чем нарушатся твои планы оставаться для твоих врагов умершим.

Его слова заставили Хети пожалеть о своем порыве, но встреча была столь неожиданной и невероятной, что любой на его месте забыл бы об осторожности. Ему не оставалось ничего другого, кроме как предложить своему царственному спутнику вернуться в отведенное им жилище. Ему нужно было уединиться, чтобы обдумать дальнейшие действия. Но думал он не только об Исет, любовь к которой не умерла в его сердце, но и об их сыне, ведь мальчик, конечно же, жил с ней. Ему хотелось снова увидеть их после стольких лет разлуки, удостовериться, что они живы и невредимы…

В этот вечер Хети долго не мог заснуть. Ему отвели отдельную комнату. Он лежал на кровати, представлявшей собой деревянный каркас с натянутыми перекрестно лентами кожи, на которые было навалено множество подушек. Он не стал гасить лампы, и их свет позволял ему рассматривать стены, украшенные многоцветными фресками, изображавшими невысокие холмы разнообразной формы, окрашенные в красный и голубой цвета. Холмы были усыпаны лилиями. Этих цветов было множество и на фресках во дворце Кносса, и в домах кефтиу. Астерион рассказывал, что лилия – символ богини, так же как двусторонняя секира – символ бога, воплощенного в образе быка. Но, в отличие от кефтиу, жители Стронгиле не изображали на своих картинах символов бога-мужчины, здесь всецело царствовала богиня во всех проявлениях. На потолке, который был не голубым, а розовым, словно небо, окрашенное первыми лучами восходящего солнца, были изображены ласточки, – образ, признанный и живописцами-кефтиу. Хети уже знал, что ласточки символизируют возвращение весны, а значит, и вечную молодость, и красоту, и возрождение природы после мрачной зимы – величайший из даров богини, надежду на вечную жизнь. Царица Алкиона говорила, что мрачная зима – порождение мужского начала, а ласковые весна и лето – женского. И нужно всеми силами не допустить триумфа зимы – вечной зимы, которая навсегда спрячет солнечный свет.