Текст книги "Месть Гора"

Автор книги: Ги Раше

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Хети стоял рядом с Явой, расположившимся по левую руку от своей царственной матери, а юная Акакаллис устроилась слева от отца.

Западная сторона площадки для действа представляла собой низкое ограждение, в нем был проем, к которому из города, раскинувшегося у подножия холма, увенчанного дворцом, вела мощеная дорога. Через этот проем на площадку вышли фиады и куреты. Так как царь рассказал Хети о том, что ему предстоит увидеть, нагота куретов его не удивила. На фиадах красовались расширяющиеся книзу длинные юбки, сшитые из поперечных сборчатых полос ткани – попеременно белых и голубых. Одеяния эти на талиях стягивали тонкие веревочки, подчеркивающие и округлость грудей, и изящество талии. Амимона шла позади всех и на некотором удалении от остальных. Как и говорил Астерион, она была обнажена, а на ее теле не осталось ни единого волоска. «Должно быть, так выглядели Изида и Нефтида, когда оплакивали Озириса», – сказал себе Хети. Представшее его взору прекрасное зрелище напомнило ему о ритуалах культа Озириса. Куреты, которых по-прежнему было девять, встали у северной стены, а пять фиад остались у входа. К ним подошли четверо юношей. Это были музыканты. Хети узнал одного из них – флейтиста, сопровождавшего жриц в день его первой встречи с Амимоной. В руке у него была все та же тростниковая флейта. Другой музыкант прижимал к груди лиру, у третьего в руках были кимвалы, у четвертого – инструмент, похожий на цитру.

Последней на площадку вышла Пасифая. Старшая жрица остановилась перед царицей, ожидая, когда та даст сигнал начинать церемонию. Царица подождала, пока все займут свои места, и когда шум голосов стих, кивнула и подняла руку.

Пасифая встала в угол, образованный ступенчатыми стенами, и, в свою очередь, подала сигнал начинать. Было очевидно, что предстоящее действо было тщательно спланировано и отрепетировано. Зазвучала музыка, и куреты запели гимн, прославляющий великую богиню Рею. Фиады вышли в центр площадки и, став в крут, завертелись волчками. Амимона танцевала, подпрыгивая, в центре круга. Должно быть, так танцевала богиня Эвринома на волнах первичного океана…

Этот выразительный танец сопровождала музыка, тональность и громкость которой менялись в зависимости от того, какую именно сцену творения изображали танцующие, а куреты нараспев комментировали происходящее.

Хети был очарован этим зрелищем. Воздействие музыки и пения на сознание усиливала пестрота вертящихся платьев и красота кружащейся божественной танцовщицы. Но вскоре он вернулся к реальности: музыка смолкла, танцующие замерли на месте. Казалось, все присутствующие застыли, словно статуи, и повисшую над ними тишину нарушал только шум ветра в вершинах сосен и кипарисов.

Вдруг Амимона, которая с последними аккордами упала на землю, встала и побежала. Девушка остановилась перед царицей и, прижав руку к плечу, приветствовала ее. Потом она трижды пробежала по кругу вдоль ступеней, на которых стояли зрители, и вдоль стоявших в ряд куретов. Хети, который не мог отвести от нее глаз, спросил себя, делает ли она это, чтобы выбрать юношу, которому подарит свою девственность, или просто для того, чтобы дать зрителям возможность снова полюбоваться своей сияющей красотой. Внезапно он задумался над тем, что стал бы делать, если бы выбор Амимоны пал на него. Ява рассказывал, что девушка вольна выбрать любого из присутствующих мужчин. Хети узнал, что священное соитие должно произойти здесь же, на глазах почитателей великой богини. И хотя на его родине, в Египте, предаваться плотским утехам никогда не считалось чем-то зазорным или грязным, это обычно происходило вдали от любопытных глаз. На виду у сотоварищей совокуплялись только мужчины-пастухи, и женщины в их «играх» не участвовали. Но не слишком ли он, Хети, самодоволен, чтобы думать, будто Амимона может избрать его своим Яссоном?

Он испытал одновременно и облегчение, и разочарование, когда, наконец решившись, девушка взяла за руку одного из куретов. Увлекая его за собой, она побежала по дороге, спускавшейся в долину у подножия холма, на котором возвышался царский дворец. Подбежав к проему в стене, она обернулась и что-то сказала своему избраннику, но слов ее никто не услышал. Недалеко от проема рос раскидистый дуб. Возле него Амимона остановилась и улеглась на землю, увлекая за собой юношу. Но они были слишком далеко, и зрители не могли хорошо видеть, как произошло божественное совокупление.

18

Раздосадованный, если не сказать злой, Хети старательно скрывал свои чувства. Праздник закончился несколько дней назад, и за это время ему почти удалось убедить себя в том, что все сложилось к лучшему. Амимоне нет до него никакого дела, раз она решила отдать свою девственность другому, а значит, ему нужно с этим смириться. К тому же у него уже была жена, которую ему, возможно, еще удастся найти. Но Исет, похоже, забыла его и, как и Амимона, отдалась другому. Ее измену Хети мог бы понять и простить, ведь сам он за это время успел жениться, несколько лет прожить в браке с другой женщиной, если бы только выбор Исет не пал на того, кто ее выкрал, предал и, если поверить на слово Зераху, продал рабовладельцам-исмаэлитам!

Он растравлял себе душу, чтобы забыть о том, что Амимона пренебрегла им, но все равно думал о ней. Думал не переставая, не в силах понять, почему по окончании празднования, ярким завершением которого стало соитие фиады-Реи и курета-Яссона, Амимона исчезла. Возможно, она укрылась от посторонних глаз в храме, в котором служила богине, но с того дня он ни разу ее не встретил. Хети изо всех сил старался изгнать из сердца воспоминания о ней, решив забыть ее и даже с этих пор презирать, но преуспел в обратном – Амимона стала ему еще более дорога и желанна. Когда потребность увидеть ее стала непереносимой, Хети, словно бы между прочим, спросил у Явы:

– Я давно не встречал молодых танцоров, которые участвовали в играх с быками. Где сейчас куреты и фиады?

– Что до юношей, то они вернулись к родителям и занялись повседневными делами, – ответил Ява. – Девушки, как и раньше, служат богине Диктине в ее храме. Они будут исполнять обязанности жриц, пока не выберут новых фиад. В течение этого года они станут обучать претенденток, и случается, что некоторых избирают жрицами повторно.

– Если так, то Амимона тоже может снова стать фиадой? – не удержался от вопроса Хети.

– Нет, только не она. Чтобы быть избранной, претендентка должна быть, как и Бритомартис, Сладостной Девой. Фиады не должны знать плотских утех. Я знаю, что ты не можешь забыть Амимону, хотя и не говорил о ней с того самого дня, как она стала воплощением великой богини. Знай, что она часть дня проводит в храме, а оставшееся время – в доме своего отца, где учится делать скульптуры. Ты мог бы навестить Кедалиона. Я узнал, что его мастерская находится в нижней части города, у дороги, ведущей в Амнисос. Э, да это недалеко от того места, где ты впервые увидел фиад!

Хети попытался убедить друга в том, что вовсе не ищет встреч с Амимоной:

– Зачем, по-твоему, мне идти к Кедалиону, отцу Амимоны? Согласен, он делает прекрасные статуэтки, я видел их в храме на горе Дикте, но что я буду делать в его доме? Смотреть, как он работает?

– Может, тебе удастся понаблюдать, как он обучает свою дочь. Это происходит раз в три дня. Зная это, ты сможешь выбрать нужный момент и повидать ее.

– Но зачем мне встречаться с этой девушкой? Зачем, скажи? Разве не стала она супругой юноши, на которого пал ее выбор?

– Признаться, об этом я не расспрашивал. Но ты ведь знаешь, как у нас относятся к браку: женщина живет с мужчиной, пока он ей приятен, но может не сегодня-завтра уйти от него, если пожелает стать женой другого. Вполне возможно, юноша сам покинет Амимону. Мне показалось, что он еще очень молод, и вряд ли кто-то из взрослых мужчин успел обучить его искусству любви. И если найдется желающий его украсть, он покинет ее и уйдет жить к любовнику. Если, конечно, они не расстались сразу же после ритуала.

Последние слова Явы пробудили в душе Хети надежду, но он засомневался в ее исполнении:

– Как, по-твоему, разве может быть, чтобы она отдалась ему во время церемонии, а после этого ни он, ни она не захотели продолжения? Разве может мужчина, который попробовал на вкус любовь такой красивой девушки, сжимал в объятиях ее прекрасное тело и познал с ней наивысшее наслаждение, разве может он не мечтать о том, чтобы все это повторилось?

– Точного ответа я тебе не дам, но, поверь, не все мужчины увлечены Амимоной, как ты. Многие островитяне, и я в том числе, скажут тебе, что Амимона очень красива и ее прелести радуют взор, но при этом мы не испытываем желания заняться с ней любовью, потому что любой красавице – даже той, которая готова отдаться нам не тем способом, к какому привыкли женщины, – мы предпочтем хорошенького юношу.

Слов Явы было достаточно для того, чтобы Хети вновь обрел надежду. Слава богам, он не был ханаанеем и не слишком печалился о том, что девушка, на которой он хотел жениться (правда, жениться по обычаю ее народа), потеряла девственность. Они с Явой много говорили об этом, и Хети пришел к убеждению, что мужчина, желающий взять в жены только невинную девушку, достоин презрения. Тот, кто разделяет этот предрассудок, видит в женщине лишь объект своего удовольствия, вещь, которая теряет ценность, если ею успел попользоваться кто-то другой. Любая женщина имеет право быть хозяйкой своего тела и своих желаний, и она не должна позволить поработить себя презренным самцам, которые унижают ее, требуя сохранения «целомудрия».

По правде говоря, то, что сказал Ява, Хети очень обрадовало. И все же, даже соглашаясь с другом, он не мог окончательно смириться с мыслью, что женщины ни в чем не уступают мужчинам. И причиной тому были не обычаи предков, которые он впитал с молоком матери, но убеждение, что самой природой и богами мужчины поставлены над женщинами и могут распоряжаться своими женами как им заблагорассудится. Об этом своем превосходстве мужчины часто говорили между собой, и все же женщины были им необходимы, как воздух. А если так, кто же в этом мире от кого зависит – мужчины от женщин или женщины от мужчин?

Хети не хотелось первым делать шаг к сближению, хотя он мог немедленно отправиться в мастерскую Кедалиона, где вместе с ним и дочерью работала Климена, хотя она и Кедалион давно расстались. Отказавшись от этой мысли, Хети стал искать другую возможность увидеться с девушкой. Он узнал, что Амимона любит плавать, поэтому стал часто гулять по берегу моря недалеко от дома ее отца. Частым гостем он стал и на тех улицах, что были неподалеку от мастерской Кедалиона, немало времени проводил, гуляя по каменистым склонам Дикте в надежде встретиться с Амимоной, когда она выйдет из храма и направится к отцовскому дому. Он всеми возможными способами приближал желанную встречу, но самым простым – отправиться прямиком в мастерскую – воспользоваться не захотел, хотя не мог себе объяснить почему. Была ли это робость, прежде ему не свойственная, или страх, что, открыв девушке свои чувства, он услышит в ответ смерти подобное «нет»? А может, ему мешала гордость, ведь, выбирая своего первого мужчину, Амимона отдала предпочтение другому, и теперь ему придется унижаться, добиваясь взаимности? И все же встретить ее Хети не удавалось.

В конце концов ему все надоело. Ежедневных длительных пеших прогулок, как ему казалось, было недостаточно для того, чтобы сохранить силу и молодость тела. Да и навыки обращения с оружием, пренебрегая упражнениями, можно было со временем утратить. Поэтому Хети пришел к Астериону и сказал так:

– Мой гостеприимный хозяин, прошел месяц с того дня, как я прибыл на этот прекрасный остров и вошел в твой дом, который стал дорог моему сердцу. Но меня снедает беспокойство. Я чувствую себя обезьяной, которая крадет инжир в саду. На родине, как я уже говорил, я стал не только царевичем, но и воином. И чтобы сохранить силу и ловкость, отличающие хорошего воина, я каждый день упражнялся с оружием и занимался борьбой. Ваши юноши учатся перепрыгивать через быка – занятие не для слабых духом, но я ни разу не видел, чтобы они боролись друг с другом, учились владеть мечом или упражнялись в стрельбе из лука.

– Это правда, мы – моряки и земледельцы, а не воины, и это отличает нас от народов, населяющих северные острова и землю, омываемую Эгейским морем. Только с их помощью мы сможем собрать достаточно воинов, чтобы послать их с тобой в твою страну отвоевывать доставшийся тебе по наследству трон.

– Не боитесь ли вы – ты и правители других городов этого острова, в особенности правитель Фастоса, столь же богатого, как и Кносс, – что эти воины с островов и из «стран моря», которых вы, если не ошибаюсь, называете пеласгами, однажды воспользуются вашей слабостью, захватят ваш остров и подчинят вас своей воле?

Астерион вздохнул и немного помедлил с ответом.

– Ты прав, об этой угрозе я никогда не забываю. Но знай: жители островов переняли наши нравы и традиции, и многие кефтиу поселились на их землях. Так же дело обстоит и с пеласгами. Если когда-нибудь ты у них побываешь, то увидишь, что они одеваются, как мы, и говорят на нашем языке. Их земли, как и наши, разделены между городами, которыми правят цари, и эти цари больше купцы, чем воины. Их мужчины обучаются военному делу, и у них есть свои армии. Но они никогда не нападают первыми. Солдаты нужны, чтобы защищаться от дикарей, которые приходят с равнин и гор Севера. Но, если я правильно угадал твое намерение, ты пришел ко мне сказать, что готов обучать наших юношей борьбе и воинскому искусству?

– Ты правильно понял меня, мой господин. Я знаю, у вас заведено обучать подростков самым разным ремеслам, за исключением ратного дела. Но мне кажется, что, не прерывая обучения выбранному ремеслу, юноши могли бы по нескольку часов в день учиться обращаться с оружием и борьбе врукопашную. Даже если за всю жизнь им не представится случая применить свои умения на деле, защищая остров от захватчиков, такие упражнения укрепят и разовьют их мускулы, не говоря уже о силе и молодости, которые даются природой и богами, но живут долго только в хорошо тренированном теле.

– Согласен, им будет полезно научиться бороться и владеть копьем и мечом. Ява рассказывал, что египтяне много времени посвящают физическим упражнениям, особенно борьбе. Такие занятия очень полезны, потому что гармонично развивают тело, да и учат обороняться на случай, если кому-нибудь вздумается на тебя напасть. Готов ли ты стать учителем, Хети? Если да, то очень скоро у тебя отбоя не будет от учеников. Многие наши юноши захотят научиться драться голыми руками и обращаться с оружием. Общество у нас мирное, но кто моложе, бывает, вспыхивают как огонь, и это приводит к ссорам. Чтобы снять напряжение, юноши много плавают и бегают, но этого не всегда бывает достаточно, и случаются безобразные драки. Дерутся они как придется, потому что не знают правил и приемов борьбы. Поэтому как только я объявлю об открытии твоей школы, как я уже сказал, учеников у тебя будет предостаточно.

– Мне не составит труда быстро обучить самых способных, чтобы они могли помогать остальным. Искусство сочетания точных и действенных бросков и захватов очень древнее, и тот, кто овладел им, может обучить своих товарищей. Но, как и в любом деле, успеха добьется только тот, кто будет заниматься ежедневно.

Так Хети обрел занятие, приносящее пользу не только ему, но и жителям гостеприимного острова Каптара.

19

Хети выпрямился и протянул руку юноше, которого секунду назад бросил на землю. Он применил захват, которым египетские борцы пользовались уже много поколений. Он вытер лоб тыльной стороной правой руки, шумно втянул носом воздух и осмотрелся. Близилось лето. Жара стала гнетущей, если не сказать невыносимой. Он был доволен, даже горд собой. Прошло чуть больше месяца с того дня, как царский глашатай объявил, что господин Хиан согласен обучить всех желающих воинскому искусству египтян и гиксосов (когда Астерион узнал, что, став знатным гиксосом и наследником трона, Хети получил имя Хиан, он настоял на том, чтобы называть его гиксосским именем). Хети не стал возражать, рассудив, что так будет лучше всем. Для тренировок он выбрал участок у моря, где песчаный берег соседствовал с клочком твердой земли, откуда были убраны все до мельчайшего камешки, чтобы во время бега или прыжков никто случайно не поранил ноги. Здесь же обучали обращению с копьями, правда, они были сделаны из толстых стеблей камыша. Хети настоял на том, чтобы на прилегающей к площадке местности вырубили все кусты и деревья, которые могли скрыть от его подопечных случайного прохожего. Поскольку здесь же ученики стреляли из луков и метали дротики, участь прохожего была бы незавидной. В течение месяца к нему пришло множество мужчин со всех концов острова. Их было так много, что Хети вынужден был доверить своим лучшим ученикам обучение новичков, пока сам он наблюдал за теми, кто занимался борьбой. С учениками он проводил все свободное время и думал только о том, каким еще упражнениям и приемам он мог бы их научить.

Поэтому велико было удивление Хети, когда невдалеке он увидел Амимону, одетую в традиционное для островитянок платье в сборку. Она решительным шагом подошла к нему и поприветствовала на свой манер, как это делают женщины.

– Это ты распорядился, чтобы в обучение брали только мужчин? – спросила она. – Я не вижу здесь ни одной девушки.

Хети никак не удавалось справиться с волнением, охватившим его при виде девушки.

– Амимона, приветствую тебя. Я очень рад твоему приходу. Ты спрашиваешь, почему здесь собрались одни только мужчины? Думаю, потому что борьба, бег и работа с оружием – занятие для мужчин, а женщинам они не интересны. Как бы то ни было, я никогда не говорил, что не стану обучать девушек. Как видишь, во время занятий набедренные повязки нам мешают, поэтому приходится их снимать и разгуливать нагишом, как это принято у нас в Египте. И я не совру, если скажу, что на моей родине военным делом и борьбой занимаются только мужчины, а девушки участвуют в играх и танцах, если, конечно, хотят.

– Если так, ты не станешь возражать, если я стану первой девушкой, решившей заниматься вместе с вами. Думаю, ты достаточно давно живешь на острове, чтобы знать наши обычаи и законы. Не сомневайся, я приведу сюда и других девушек. Не хватало, чтобы юноши стали сильными воинами и ловкими борцами, решив, что наш удел – жить, как женщины других народов! Мы наравне с мужчинами участвуем в играх с быками и часто делаем это куда лучше, чем куреты. Вполне возможно, что мы станем лучшими и в этих упражнениях.

– Если ты не боишься боли и готова соревноваться с юношами в беге, метании дротиков и копий, добро пожаловать в наши ряды! Я лично займусь твоим обучением. Но тебе придется снять платье и сандалии, тем более что после занятий мы все вместе купаемся в море, чтобы освежить разгоряченные тела.

– Неужели ты думаешь, что наши женщины плавают в море, не снимая платьев? Знай, у кефтиу дети – мальчики и девочки – учатся плавать в очень раннем возрасте. Ты, наверное, уже заметил, что море видно с любой возвышенности на острове, и наша любовь к нему так велика, что мы украшаем стены комнат во дворцах и в простых домах изображениями рыб, осьминогов, раковин…

При этих словах она, решив, что тянуть с раздеванием ни к чему, стала снимать платье. Хети молча стоял перед ней, он словно остолбенел. Освободившись от единственного своего предмета одежды, она протянула его Хети, который машинально взял платье у нее из рук. Опершись о его плечо, она одну за другой сбросила с ног сандалии.

– Ну что, теперь я готова к занятию? – насмешливо спросила девушка.

– Да, теперь готова, – ответил Хети, поднял сандалии Амимоны и пошел к месту, где была сложена одежда учеников.

На обратном пути он услышал, как юноша, которого он перед приходом Амимоны бросил на землю – точнее, на песок, потому что борьбой они не занимались на более жесткой земле, – сказал, обращаясь к девушке:

– Я узнал тебя. Ты – фиада, которая играла роль нашей доброй богини. По мне, так ты очень красивая.

– Не стану возражать. Ты тоже очень красивый юноша, и твое стройное тело великолепно. Но, как я успела заметить, господину Хиану не составило труда повалить тебя на землю.

– Поэтому-то он и сказал тебе, что эти упражнения больше подходят мужчинам.

– Наши женщины не слабее мужчин. Ты должен это знать, ведь ты здесь родился.

– Катреус, ты уже изучил много способов захвата противника, – обратился к юноше Хети. – Выбери себе партнера и хорошенько их отработай. Мне нужно заняться новенькой. Ты слышал, она хочет помериться силой с парнями?

– Не просто померяться силой, – живо возразила Амимона, – я хочу их превзойти в умениях. Отдаю себя в твои руки и прошу: не щади меня только потому, что я – женщина.

– Я и не думал тебя щадить. Я буду обращаться с тобой так, словно ты – юноша. Знай, что выносливость – первое качество, которое должен в себе выработать каждый, кто приходит ко мне учиться. Ты должна быть готова к ударам и падениям, которые зачастую причиняют сильную боль. Мы стараемся не наносить друг другу ударов, которые могут привести к перелому руки или ноги. Кроме того, я требую, чтобы ученики боролись только на песке, он смягчает удар при падении.

– Я готова вытерпеть любую боль, все, что пойдет мне на пользу. И я бы разозлилась, если бы узнала, что ты думаешь, будто женщины-кефтиу хотя бы в чем-то уступают мужчинам.

– Знай, со дня моего приезда у меня не было повода так думать, и я восхищаюсь силой духа женщин твоего острова. А теперь давай начнем. Представь, что мы – соперники, и не важно, что я мужчина, а ты – женщина. Будет так, как ты сказала: я стану обращаться с тобой, как обращаюсь с мужчинами, которые приходят ко мне изучать военное искусство.

Однако Хети пришлось туго: бороться с девушкой оказалось гораздо труднее, чем он предполагал. Когда они с Амимоной сошлись врукопашную, ему то и дело приходилось отгонять мысль о том, как сильно он желает насладиться телом, которое в этот момент сжимал в объятиях. Он провел захват, Амимона не успела увернуться… они упали на песок. Он оказался сверху, руками удерживая ее руки, а ногами прижимая ее расставленные ноги к земле. Мгновение они лежали неподвижно, тяжело дыша от затраченных усилий, ощущая, как смешивается их пот. Они обменялись долгими взглядами, и Амимона улыбнулась. Хети улыбнулся в ответ и уже готов был ослабить хватку и прижаться губами к ее губам, а если она позволит, то и пойти дальше, как вдруг девушка резким движением высвободила одну ногу и ударила его в самое чувствительное место. Воспользовавшись тем, что Хети скатился с нее, стиснув зубы, чтобы не закричать, Амимона вскочила на ноги и встала над ним, расставив ноги и упершись кулаками в бока.

Восхищенный ее сообразительностью и еще более влюбленный, чем раньше, Хети тоже встал и похвалил удар, благодаря которому ей удалось освободиться от захвата.

– Хиан, – обратилась к нему Амимона, – когда я была под тобой, я почувствовала, что ты хочешь меня. Но если бы даже и не почувствовала, то тебя выдала часть тела, которая есть у мужчин и которой нет у нас, женщин. Думаю, сейчас самое время сказать тебе открыто: знай, я хочу, чтобы ты стал моим мужем на срок, отпущенный нам богами. Ты, должно быть, уже знаешь, как у нас заключаются браки…

– Ява мне рассказал, – ответил он, стараясь скрыть радость и умерить частое биение сердце. – Я очень хочу, чтобы ты стала моей супругой на срок, отпущенный нам богами.

– Знай, Хиан, ты понравился мне с первого взгляда, когда я увидела тебя на берегу три месяца назад. На праздновании прихода весны я испытывала страстное желание открыть тебе мои чувства и выбрать тебя своим Яссоном. Но я не хотела, чтобы все гости праздника узнали о моей любви. И еще: я спокойно думала о том, что мне придется совокупляться на глазах у всех с мужчиной, к которому я равнодушна, но стоило мне представить на его месте тебя, и я сгорала со стыда. Чувство, которое я к тебе испытываю, – не просто желание. Я хочу сохранить его в тайне от всех и отдаться тебе вдали от любопытных взглядов. Поэтому-то минуту назад, когда ты лежал на мне и я почувствовала, как во мне и в тебе пробуждается желание соединить наши тела, я решила, что это не должно случиться здесь, где на нас со всех сторон смотрят твои ученики.

– Амимона, ты не можешь представить, как твои слова радуют мое сердце. Как только я тебя увидел, твоя красота меня ослепила, и я влюбился. Поэтому мне было очень больно видеть, что ты выбрала другого, подарив ему возможность первому насладиться твоим телом…

– Ты прекрасно знаешь, что у нас девственность не имеет ценности и даже считается изъяном, если девушка достаточно взрослая, чтобы стать матерью. Для нас девственница – существо несовершенное, потому что она не испытала самого божественного из наслаждений. Женщина становится женщиной, только познав любовь мужчин, даже если потом она предпочтет их объятиям объятия другой женщины. Поэтому у нас девушки редко впервые отдаются мужчине, которого хотят в мужья. И точно так же мужчины не берут в жены девственниц.

– И этим вы отличаетесь от большинства соседних народов, – сказал Хети. – Но если таковы законы твоего народа, я охотно их принимаю, тем более что они кажутся мне более разумными, чем законы египтян или ааму. Но если ты любишь меня, зачем ты ждала два месяца? Мне очень хотелось признаться тебе в моих чувствах, но я опасался, что тебе это будет неприятно.

– Я ждала, пока пройдет этот срок, с куда большим нетерпением, чем ты. Но я хотела увериться в том, что не беременна от курета. Я очень хочу родить моего первого ребенка от тебя. А еще у нас принято, чтобы мужчина и женщина, решившие пожениться, имели собственное жилище. Если ты станешь моим мужем, то не сможешь жить во дворце, вдали от меня. Я попросила родителей, чтобы нам построили дом недалеко отсюда, на окраине города. Если у нас будут дети, мы его расширим. На нашем острове солнце светит каждый день, как и в твоей стране, хотя там, похоже, еще жарче, поэтому люди и у вас, и здесь проводят больше времени на воздухе, чем в домах.

– Да, это так. Жителям долины Нила дома нужны только для того, чтобы в них спать или есть, когда на улице дождь. У нас на севере такое случается. А когда очень жарко, горожане спят на террасах, а крестьяне, живущие за городом, – у порога своих домов.

– Хиан, мое сердце радуется при мысли, что я не ошиблась и ты любовью отвечаешь на мою любовь. Когда только пожелаешь, а можно прямо сейчас, я покажу тебе наш дом и стану твоей супругой.

– Амимона, почему ты зовешь меня Хианом?

– А разве не так царь называл тебя на празднике?

– Да, но это – имя царевича-гиксоса. Мое египетское имя – Хети.

– Люди называли это имя. Но позволь мне звать тебя Хианом. Я знаю, что Хиан был супругом царевны гиксосов, которую боги у него забрали, а Хети – все еще муж египетской женщины, вот только никто не знает, где она сейчас.

– Твоя правда, – вздохнул Хети. – Я был женат на женщине из моей страны, однако я не знаю, где она и что с ней случилось. Но сейчас я люблю только тебя и тебя хочу видеть своей супругой.