Текст книги "Бездушная"
Автор книги: Гейл Кэрригер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Лорд Маккон зарычал, низко и угрожающе:
– Нет, конечно, не сообщила!
Мисс Таработти кивнула и посмотрела на графа широко раскрытыми глазами, изо всех сил подражая поведению Айви. Это было сложнее, чем могло показаться.
– Но теперь графиня дала мне негласное разрешение привлечь правительство.
Хлоп-хлоп-хлоп, вступили в дело ресницы.
Это заявление вкупе с движением ресниц, кажется, раздосадовало лорда Маккона еще сильнее.
– Можно подумать, это ей решать! Нужно было поставить нас в известность с самого начала.
Мисс Таработти предупреждающе коснулась его руки:
– Ее поведение было почти жалким. Она сильно напугана, но никогда открыто не признает, что не в силах справиться с ситуацией. Мне она сказала, что рой изловил двоих загадочных отщепенцев, но те вскоре умерли.
Выражение лица лорда Маккона говорило, что он не исключает варианта, при котором сами же вампиры их и убили. А Алексия продолжала:
– Таинственные отщепенцы казались совсем свеженькими. Графиня сказала, они не знали ни обычаев, ни законов, ни нравов роя.
Некоторое время лорд Маккон молча шел вперед, обдумывая эти сведения. Тошно признать, но мисс Таработти в одиночку выяснила о происходящем больше, чем любой из его агентов, вынуждая его почувствовать… что именно? Восхищение? Определенно нет.
– А вам известно, о чем еще не знали эти новички? – тревожно спросила Алексия.
Внезапно на лице графа появилось очень странное, растерянное выражение. Он смотрел на собеседницу так, будто она неожиданно превратилась во что-то, не имеющее ничего общего с обычной Алексией.
– Похоже, сейчас вы осведомлены лучше, чем кто бы то ни было, – ответил граф с нервным смешком.
Под его оценивающим взглядом мисс Таработти застенчиво поправила волосы, а потом сама ответила на свой вопрос:
– Они не знали обо мне.
Лорд Маккон кивнул:
– БРП, стаи и рои стараются, насколько это возможно, держать в тайне личности запредельных. Если эти вампиры прошли метаморфозу вне роя, они могли даже не знать, что такие, как вы, вообще существуют.
Потрясенная этим умозаключением мисс Таработти застыла как вкопанная.
– Этот человек сказал, что они хотят знать, кто я такая.
– Этот человек?
– Этот, с носовым платком.
Лорд Маккон зарычал:
– Проклятье, значит, охота шла именно на вас! Я думал, они хотели поймать какого-нибудь трутня или вампира, а вы просто оказались в рое в неподходящее время. Вы понимаете, что они снова попытаются вас похитить?
Алексия уставилась на графа, плотнее заворачиваясь в его сюртук:
– Думаю, мне лучше не давать им такой возможности.
Лорд Маккон думал в точности то же самое. Он придвинулся чуть ближе, крепче прижав к себе руку Алексии, а потом вновь повел свою спутницу по направлению к «Сангрии», яркому свету и обществу, прочь от пустых гулких переулков.
– Мне придется установить за вами наблюдение.
Мисс Таработти фыркнула:
– А в полнолуние что будет?
Лорд Маккон поморщился:
– Среди агентов БРП кроме оборотней есть еще дневной народ и вампиры.
Алексия немедленно уселась на пресловутого любимого конька:
– Нет уж, спасибо, я не потерплю, чтоб за каждым моим шагом следили какие-то незнакомцы. Другое дело вы, конечно же, или профессор Лайалл, если уж это так необходимо, но остальные…
Услышав, как она расставила приоритеты, лорд Маккон глупо заулыбался. Значит, на его общество она «конечно же» согласна! Однако следующие ее слова согнали с лица графа улыбку.
– Что, если во время полнолуния при мне будет лорд Акелдама?
Граф бросил на нее уничтожающий взгляд.
– Уверен, он будет исключительно полезен в бою: сможет безжалостно льстить всем, кто станет на вас нападать. Они, конечно, не выдержат этого и сдадутся.
Мисс Таработти улыбнулась:
– Знаете, вашу сильную неприязнь к моему дорогому другу-вампиру можно было бы принять за ревность, если бы сама мысль об этом не казалась такой абсурдной. А теперь послушайте, милорд, если вы просто позволите мне…
Лорд Маккон выпустил ее руку, остановился, повернулся и к совершеннейшему удивлению Алексии поцеловал ее прямо в губы.
ГЛАВА ПЯТАЯ
УЖИН С АМЕРИКАНЦЕМ
Граф одной большой рукой взял мисс Таработти за подбородок, а другой – за талию, притянул к себе и почти с яростью впился в ее губы. Она отпрянула.
– Что вы себе…
– Это единственный способ заставить вас замолчать, – буркнул он, крепче держа ее подбородок и снова накрывая ее губы своими.
Таких поцелуев в жизни Алексии еще не было. То есть, конечно, не то чтобы раньше ее целовали так уж часто. В юности она несколько раз уклонилась с путей праведных, когда тот или иной проныра вдруг решал, что молодая чернявая компаньонка может оказаться легкой добычей. Такие поцелуи бывали слюнявыми и, благодаря неизменному наличию ее надежного друга парасоля, краткими. Лорд Маккон же целовал со знанием дела. Из-за его энтузиазма мисс Таработти предположила, что граф, возможно, пытается восполнить недостаток поцелуев в ее предшествующей жизни. Получалось у него превосходно, чего и следовало ожидать, учитывая многолетний, а может, даже многовековой опыт оборотня в этой области. Из-за того что на плечи Алексии был накинут сюртук, ее руки оказались в ловушке, когда граф внезапно обнял ее и таким образом получил полную свободу действий. Хотя, подумала Алексия, она не то чтобы собиралась сопротивляться.
Сам по себе поцелуй сперва был довольно нежным, неспешным и мягким. Алексию это удивило, ведь объятия были такими крепкими. Она нашла поцелуй смутно неудовлетворительным. Она что-то разочарованно пробурчала и потянулась к графу. Потом поцелуй изменился, стал крепче, грубее. В какое-то мгновение Алексии пришлось разжать губы, и она была немедленно шокирована тем, что в процесс оказался вовлечен язык. Насчет этого мисс Таработти уверена не была: с одной стороны, выходило как-то мокро, а с другой – по телу стал разбегаться такой жар… Ее прагматичная запредельная натура оценила ситуацию и пришла к выводу, что может полюбить вкус поцелуя – он походил на вкус одного из французских супов, такого пикантного и насыщенного… Она выгнула спину. Дыхание сбилось, возможно потому, что рот был занят. Алексия только начала смиряться с чужим языком у нее во рту, заметив, что ей теперь так тепло, что нужды в сюртуке, пожалуй, больше и нет, когда граф прервал поцелуй, резко сбросил упомянутый предмет одежды и принялся покусывать ей шею.
Мисс Таработти не пришлось ни на миг задумываться о новом ощущении, она немедленно поняла, что просто в восторге от него, и еще сильнее прижалась к графу. Слишком поглощенная чувствами, она не сразу осознала тот факт, что его левая рука, которая до сих пор так уютно лежала у нее на талии, спустилась ниже и, судя по всему, проникнув под турнюр, оказалась в тесной близости с ее филейными частями.
Лорд Маккон, по-прежнему покусывая шею Алексии, сдвинул на сторону свисающие ленты ее шляпки-таблетки, чтобы добраться ладонью до затылка. Он остановился на мгновение, чтобы озадаченно пророкотать ей прямо в ухо:
– Что это за пряности, которыми всегда от вас пахнет?
Мисс Таработти моргнула.
– Корица и ваниль, – призналась она. – Я ими волосы ополаскиваю.
Обычно не склонная краснеть даже в самых сложных обстоятельствах, сейчас ее кожа стала странно горячей.
Граф не ответил. Он просто опять принялся покусывать Алексию.
Голова мисс Таработти кружилась. На миг она нахмурилась, уверенная: кое-что ей делать не следовало бы. Поскольку страстные объятия с пэром Англии посреди улицы в данный момент не казались ей чем-то неподобающим, она отнесла это ощущение на счет покусываний. Они становились все более чувствительными и настойчивыми. Алексия обнаружила, что идея о паре укусов вовсе ей не претит. Словно в ответ на ее мысли лорд Маккон вонзил свои человеческие – вследствие их шокирующе неприличного объятия и запредельной сущности Алексии – зубы туда, где ее шея переходила в плечо.
От этого по всему телу мисс Таработти побежали мурашки, ведь ощущение оказалось куда приятнее, чем от горячего чая в холодное утро. Она застонала и потерлась о графа, наслаждаясь его большим телом, как раз подходящим для оборотня, и прижимаясь шеей к его рту.
Рядом кто-то тактично откашлялся.
Лорд Маккон куснул ее сильнее.
Мисс Таработти совершенно потеряла контроль над своими коленями и возблагодарила крепкую руку, которая поддерживала ее за нижнюю часть спины.
– Пардон, милорд, – прозвучал вежливый голос.
Лорд Маккон перестал покусывать мисс Таработти и отстранился от нее где-то на длину большого пальца; это расстояние ощущалось примерно как ярд. Он покачал головой, потрясенно глядя на Алексию, выпустил ее седалище, сердито уставился на собственную руку, будто обвиняя ту в самостоятельных действиях, а потом принял такой вид, точно устыдился самого себя.
К несчастью, мисс Таработти была слишком одурманена, чтобы по достоинству оценить столь нехарактерное для графа огорченное выражение.
Он довольно быстро пришел в себя и позволил себе выражение, почти сплошь состоящее из предосудительных слов. Мисс Таработти была уверена, что джентльмену ни в коем случае не следует использовать их в присутствии леди, как бы его ни провоцировали. Затем лорд Маккон повернулся и встал перед ней, не давая посторонним глазам увидеть, в каком встрепанном виде она пребывает.
Понимая, что ей следует поправить шляпку, а также, возможно, лиф платья и турнюр, мисс Таработти не могла сделать ничего иного, кроме как безвольно привалиться к спине лорда Маккона.
– Рэндольф, вы могли бы выбрать время и получше, – гневно сказал граф.
Профессор Лайалл со смущенным видом стоял перед своим альфой.
– Возможно. Но это касается стаи, и это важно.
Алексия глупо моргала на бету из-за плеча графа. Ее сердце вытворяло что-то безумное, а еще она по-прежнему не могла договориться со своими коленками. Глубоко вздохнув, она приложила все силы к тому, чтобы для начала попытаться понять, где они находятся.
– Добрый вечер, мисс Таработти, – поприветствовал ее профессор Лайалл, явно ничуть не удивленный тем, что она стала объектом нежных чувств его светлости.
– Разве я не послал вас совсем недавно по близлежащим городам? – лорд Маккон вернулся в свое обычное раздраженное состояние и на этот раз, кажется, решил в кои-то веки обрушить гнев на своего бету, а не на мисс Таработти.
Алексия тут же решила, что у лорда Маккона всего два режима работы – раздраженный и возбужденный, и задалась вопросом, с какой из этих его ипостасей она предпочла бы обычно иметь дело. Ее тело немедленно и без всякого стыда включилось в эти размышления, а ей самой вследствие потрясения удалось заставить себя и дальше хранить молчание.
Профессор Лайалл вроде бы не ждал от мисс Таработти ответа на приветствие. Вместо этого он ответил на вопрос лорда Маккона:
– Я обнаружил, что в Кентербери произошло нечто весьма необычное. Настолько, что мне пришлось сразу вернуться в Лондон, вместо того чтобы продолжить поездку.
– И? – нетерпеливо проговорил лорд Маккон.
Алексия наконец пришла в себя и поправила шляпку. Потом спрятала под платье обнажившееся плечо и подтянула сползший турнюр. А затем осознала, что только что оказалась втянута в настоящую непотребщину на грани с супружескими отношениями прямо посреди улицы! И вторым участником всего этого безобразия был лорд Маккон! У нее возникла страстная надежда, что мостовая улицы сейчас разверзнется и поглотит ее целиком. Ей стало даже жарче, чем несколько мгновений назад, на сей раз от унижения. Это было, надо признать, куда менее приятное ощущение.
Пока мисс Таработти размышляла, может ли человек спонтанно самовозгореться из-за острого смущения, профессор Лайалл продолжил:
– Вы ведь приказали всем одиночкам расселиться вдоль побережья в районе Кентербери, помните? Так вот, все они, кроме одного, исчезли. Вдобавок исчезло и некоторое количество вампиров-отщепенцев.
Лорд Маккон вздрогнул от удивления, и Алексия поняла, что все еще прижимается к его спине. Она быстро сделала шаг в сторону и вперед. Колени уже пришли в рабочее состояние.
С рычанием лорд Маккон вытянул длинную руку и по-собственнически снова притянул ее к себе.
– Забавно, – сказала мисс Таработти, стараясь не обращать внимания на рычание и на руку.
– Что тут забавного? – спросил граф сурово.
Несмотря на резкий тон, он свободной рукой понадежнее накрыл ее шею и плечи своим сюртуком. Мисс Таработти отмахнулась от него и его заботливости.
– Прекратите это, – прошипела она.
Ясные глаза профессора Лайалла следили за происходящим. Выражение его лица не изменилось, но Алексия подозревала, что он втайне потешается над ними обоими. Она сказала:
– Горничная-трутень сказала в точности то же самое о лондонских отщепенцах. Судя по всему, многие из них исчезли в последние несколько недель, – она помолчала. – А что с лондонскими оборотнями-одиночками? Все на месте?
– Их здесь нет, если не считать девана. Впрочем, он скорее над стаями, чем вне их. В замке Вулси всегда были строгие правила относительно одиночек, и мы следим за их неукоснительным соблюдением, – гордо сказал профессор Лайалл.
– Деван в этом отношении даже непреклоннее меня, – добавил лорд Маккон. – Ну, вы же знаете, насколько Теневой совет склонен к консервативности.
Мисс Таработти, которая этого не знала, поскольку имела мало общего с правительством королевы Виктории, кивнула, будто прекрасно понимала, о чем идет речь.
– Получается, что мы имеем дело с исчезновением вампиров и оборотней и появлением новых вампиров, – она стала обдумывать эту непростую ситуацию.
– А еще кто-то пытается заставить вас исчезнуть, – добавил лорд Маккон.
Услышав это, профессор Лайалл вроде бы огорчился.
– Что? – переспросил он.
Алексию тронуло его участие.
– Об этом мы поговорим позже, – распорядился лорд Маккон. – Прямо сейчас я должен доставить ее домой, не то у нас появится целая куча новых проблем, которые придется разгребать.
– Мне отправиться с вами? – спросил его заместитель.
– В таком виде? Вы только усугубите ситуацию, – насмешливо ответил граф.
Только сейчас Алексия заметила – прежде этому препятствовало смущение, вызванное неожиданной вспышкой страстей, – что профессор одет в один лишь широкий плащ и на нем нет ни шляпы, ни ботинок. Она пригляделась получше и поняла, что брюк на нем тоже нет! Скандализированная мисс Таработти прикрыла рот рукой.
– Вам лучше поскорее вернуться в свою берлогу, – велел граф.
Профессор Лайалл кивнул и, осторожно ступая босыми ногами, удалился за угол ближайшего здания. Мгновение спустя на улицу выскочил небольшой проворный рыжеватый волк с умными желтыми глазами и плащом в зубах. Он кивнул Алексии и припустил рысцой по мостовой.
Остаток ночи прошел относительно спокойно. Неподалеку от «Сангрии» мисс Таработти и лорд Маккон набрели на горстку молодых щеголей, первостатейных денди в розовых воротничках и начищенных до сияния туфлях. Гуляки предложили им свою карету. Денди были так расфуфырены и нетрезвы, что лорд Маккон без зазрения совести воспользовался их предложением. Он благополучно проводил мисс Таработти до дома (конечно, подвезя ее к черному ходу) и сдал с рук на руки обеспокоенному Флуту. Семья так и не узнала о ее вечерних приключениях. Потом лорд Маккон исчез за углом дома.
Мисс Таработти выглянула в окно сразу после того, как переоделась для сна. Она точно не знала, что может сказать о ней подобный факт, но вид расхаживающего в переулке громадного волка, коричневую шкуру которого испещряли золотисто-серые пятна, ласкал ей сердце.
– Лорд Маккон сделал… что? – мисс Айви Хисселпенни положила на столик в передней Лунтвиллов ридикюль, весь расшитый бисером, и перчатки.
Мисс Таработти провела подругу в гостиную:
– Говори потише, голубушка. И умоляю, сними капор. У меня от него глаза на лоб лезут.
Не сводя глаз с подруги, Айви выполнила ее просьбу. Она была чрезвычайно удивлена тем, что во сию секунду услышала, – настолько, что даже не нашла в себе сил возмутиться очередным осмеянием, которому подверглась ее шляпка.
Появился Флут с тяжелым подносом и забрал у мисс Хисселпенни ее капор. Зажав эту оскорбляющую взор штуковину (фиолетовый бархат, плюс желтенькие цветочки, плюс большое чучело цесарки) между большим и указательным пальцами, он вышел из комнаты. Мисс Таработти плотно прикрыла дверь за ним… и за капором.
Миссис Лунтвилл с младшими дочерями ушла по магазинам, но могла вернуться в любой момент. В то утро Айви добиралась до подруги целую вечность, и теперь Алексия могла лишь надеяться, что у них будет достаточно времени, чтобы обменяться всеми свежими сплетнями. Она налила им обеим малинового ликера.
– Ну? – потребовала мисс Хисселпенни, усаживаясь в плетеное кресло и с отсутствующим видом поправляя свой темный локон.
Алексия передала ей рюмку с ликером и спокойно сказала:
– Ты верно расслышала. Я сказала, что лорд Маккон целовал меня вчера вечером.
Мисс Хисселпенни была так потрясена, что не притронулась к напитку. Вместо этого она для безопасности поставила свою рюмку на столик и подалась вперед так сильно, как только позволил корсет.
– Где?.. – она сделала паузу. – Почему?.. Как?.. Я думала, он тебе страшно не нравится, – она нахмурилась, и ее темные брови сошлись в одну линию. – И я думала, ты ему страшно не нравишься.
Мисс Таработти, сама сдержанность и неторопливость, пригубила свой ликер. Ей нравилось мучить Айви. Выражение жадного любопытства на лице подруги доставляло ей удовольствие. С другой стороны, ей и самой не терпелось поскорее все рассказать. А мисс Хисселпенни так и сыпала вопросами:
– Что именно произошло? Расскажи во всех подробностях. Как вы до такого докатились?
– Ну, ночь была холодной, но в небе еще оставался один последний дирижабль. Флут помог мне ускользнуть через черный ход, и…
– Алексия! – застонала Айви.
– Ты просила во всех подробностях.
Айви бросила на нее мрачный взгляд. Мисс Таработти улыбнулась:
– После моей встречи с королевой роя кто-то попытался меня похитить.
У Айви отвисла челюсть.
– Что?
Растягивая ожидание, Алексия протянула подруге тарелку с печеньем. Мисс Хисселпенни яростно отмахнулась:
– Алексия, это пытка!
Мисс Таработти сжалилась:
– Когда я вышла из дома роя, двое мужчин пытались увезти меня в якобы наемном экипаже. Это на самом деле было страшновато.
Захваченная рассказом Айви хранила молчание, пока Алексия расписывала ей попытку похищения. Наконец она произнесла:
– Алексия, ты должна заявить в полицию!
Мисс Таработти налила им еще малинового ликера из хрустального графина.
– Лорд Маккон и есть полиция, или, точнее, ее эквивалент из БРП. Теперь он наблюдает за мной на случай новой попытки похищения.
Эта новость заинтриговала мисс Хисселпенни еще больше.
– Наблюдает? Правда? Где он?
Алексия подвела ее к окну. Девушки посмотрели на дорогу. На углу, прислонившись к газовому фонарю, стоял человек, который глаз не сводил с парадного входа в дом Лунтвиллов. Из-за длинного темного плаща и нелепой широкополой шляпы Джона Буля вид у него был довольно-таки сомнительный. Так выглядели обычно американские завсегдатаи игорных заведений.
– А ты еще ругаешь мои шляпки, – хихикнула Айви.
– Ну да, – горячо согласилась мисс Таработти, – только что с этим поделаешь? Оборотням не хватает тонкости.
– Он не похож на лорда Маккона, – сказала мисс Хисселпенни, пытаясь разглядеть затененные шляпой черты лица. Она встречалась с графом лишь несколько раз, но все же… – Слишком низкий.
– Потому что это не лорд Маккон. Он, похоже, ушел утром, еще перед тем, как я встала. Это его бета, профессор Лайалл. Надо отметить, ему нет равных в том, что касается манер. Он сообщил, что лорд Маккон ушел домой отдыхать, – по тону мисс Таработти было ясно – она ожидала, что граф скажет ей об этом лично. – Что ж, у нас выдалась непростая ночка.
Айви поправила тяжелую бархатную портьеру, снова закрывая окно, и повернулась к подруге:
– Да, и вдобавок еще вся эта история с поцелуями! К которой, должна я заметить, тебе еще придется вернуться. Ты просто обязана все мне рассказать. Как это было?
Мисс Хисселпенни находила чтение большинства книг из библиотеки отца Алексии постыдным. Она затыкала уши и принималась мычать всякий раз, когда мисс Таработти хотя бы упоминала своего папеньку, однако никогда не мычала достаточно громко, чтобы не слышать слов подруги. Однако сейчас, когда эта самая подруга обзавелась собственным опытом, Айви одолело такое любопытство, что стало уже не до смущения.
– Он просто, если можно так выразиться, схватил меня. Но, кажется, я слишком много болтаю.
Айви издала подходящий к случаю звук, чтобы продемонстрировать свое несогласие с таким несуразным заявлением.
– А потом я вдруг поняла… – Алексия помахала в воздухе рукой и замолчала.
– Ну говори же, – поторопила ее мисс Хисселпенни, широко раскрыв глаза от жадного любопытства.
– Он работал языком, поэтому мне стало очень жарко, и голова закружилась, и я толком не знаю, какими словами это описать.
Рассказывать о случившемся Айви было странно. Не потому, что тема неловкая, просто мисс Таработти не хотелось ни с кем делиться новыми ощущениями.
Нынче утром она проснулась, сомневаясь, произошло ли все это на самом деле. Лишь заметив на шее внизу большой синяк, явно оставленный зубами, Алексия согласилась с тем, что события прошлой ночи были реальностью, а не каким-то томительным сном. Из-за следов укуса ей пришлось надеть старое прогулочное платье-матроску, одну из своих немногих вещей без глубокого выреза. Она решила, что лучше будет не рассказывать о синяке Айви, отчасти из-за того, что пришлось бы объяснять, почему лорд Маккон оказался не способен на настоящий укус оборотня. Мисс Хисселпенни раскраснелась, как маков цвет, но все равно хотела новых подробностей.
– А зачем ему это понадобилось, как ты думаешь?
– У меня создалось впечатление, что использовать язык – довольно обычная практика.
Айви не стала ее разуверять.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Зачем ему вообще понадобилось тебя целовать? Да еще в общественном месте!
Этот вопрос мучил мисс Таработти все утро. Из-за него она весь семейный завтрак просидела в не свойственном ей молчании. Она безропотно проигнорировала заявления сестер, которые еще вчера вызвали бы резкую отповедь, и была так тиха, что в конце концов мать заботливо поинтересовалась, хорошо ли чувствует себя старшая дочь. Алексия признала, что немного расклеилась, и это дало ей повод уклониться от послеобеденного посещения магазинов с целью покупки перчаток. Она посмотрела на Айви, толком ее не видя.
– Вынуждена заключить, что это было сделано единственно с целью вынудить меня замолчать. Никакой другой причины я придумать не могу. Ты верно сказала, мы недолюбливаем друг друга с тех пор, как граф сел на ежика и обвинил в этом меня, – однако в голосе мисс Таработти уже не было той убежденности, которую она испытывала по этому поводу прежде.
Впрочем, вскоре Алексия обнаружила, что ее предположения были верны. Тем же вечером во время большого званого ужина у лорда Блингчестера лорд Маккон делал все, чтобы с ней не разговаривать. Мисс Таработти это чрезвычайно расстроило. Собираясь, она оделась особенно тщательно. Учитывая явное неравнодушие графа к ее формам, она выбрала вечернее платье темно-розового цвета с до дерзости глубоким декольте и только входящим в моду маленьким турнюром, а волосы зачесала набок, скрыв отметину от укуса (пришлось часами орудовать щипцами для завивки). Матушка даже отметила, что для старой девы она выглядит весьма удовлетворительно.
– Конечно, дорогуша, с твоим носом ничего не поделаешь, но в остальном все очень достойно, – сказала она, припудривая собственный носик-пуговку.
Даже Фелисити заявила, что цвет платья подходит к Алексиной коже, правда, тоном, подразумевавшим, что любой цвет, сочетающийся с оливковой смуглотой старшей сестры, это просто чудо из чудес.
Но все оказалось безрезультатно. Алексия была уверена, что, даже выгляди она как бродяжка, лорд Маккон все равно ее не заметил бы. Он смущенно приветствовал ее словами «мисс Таработти», а потом, кажется, совершенно растерялся: не отметил покрой ее платья, не намекнул на возможные перемены в ее социальном статусе; похоже, ему просто нечего было ей сказать. Совсем нечего. И так весь вечер. Алексии почти хотелось, чтобы они опять поскандалили.
Ей пришлось сделать вывод, что граф сгорает от стыда из-за тех поцелуев и надеется, что она напрочь позабыла обо всем происшедшем. Понимая, что любая благовоспитанная леди так и поступила бы, Алексия вовсе не желала вести себя подобным образом, так как ей понравилось целоваться. Однако она была вынуждена смириться, что все приятные ощущения оказались исключительно односторонними, а лорд Маккон мечтает теперь лишь о том, чтобы никогда больше ее не видеть. А до тех пор будет общаться с ней удручающе корректно.
Ну, подумала мисс Таработти, а чего было еще ожидать? Она всего лишь бездушная старая дева, лишенная и утонченности, и изящества. А лорд Маккон – пэр Англии, альфа своей стаи, весьма состоятельный господин и… ну вообще ошеломительный. Теперь, несмотря на все старания и тот факт, что сегодня вечером она со своим критичным подходом даже нашла свое отражение в зеркале достаточно миловидным, Алексия чувствовала себя совершенно никуда не годной.
Ей следовало смириться и воспользоваться тем выходом из положения, который изо всех сил подсовывал ей лорд Маккон. А он был крайне вежлив. Во время аперитива он устроил так, что они оказались рядом, но когда это случилось, не нашел, что сказать ей. Его поведение просто кричало о сильнейшем смущении. Он даже смотреть в ее сторону толком не мог.
Мисс Таработти терпела такие возмутительные выходки около получаса, постепенно из растерянной и несчастной становясь крайне рассерженной. Эта перемена никогда не занимала у нее много времени. Итальянский темперамент, всегда говорила ее мать. В отличие от лорда Маккона, она не желала быть вежливой.
Теперь уже мисс Таработти сама устраивала так, чтобы выходить из комнаты всякий раз, когда входил лорд Маккон. Увидев, что он целенаправленно движется к ней через приемную, Алексия ускользала и плавно вливалась в беседу, которая велась по соседству. Обычно это были глупые разговоры о последних парижских духах, но участвовавшие в них многочисленные девицы на выданье заставляли лорда Маккона держаться в стороне. Садилась Алексия исключительно меж двух соседей и внимательно следила за тем, чтобы нигде не остаться в одиночестве.
Когда пришло время ужина, карточка лорда Маккона, первоначально находившаяся рядом с ее, как по волшебству переместилась на противоположный конец стола. Там граф и провел довольно неприятный вечер, беседуя с молодой мисс Уиббли о всяких пустяках.
Мисс Таработти, сидевшей за целых полмира от него – еще бы, ведь их разделяло целых восемь стульев! – все же удалось подслушать разговор. Ее сосед, ученый из числа тех, кого принимают в свете, в любой другой ситуации был бы для нее собеседником самого желанного типа. На самом деле умение успешно общаться с интеллектуалами было главной причиной, по которой засидевшуюся в девицах Алексию продолжали приглашать на званые ужины. К несчастью, она обнаружила, что вопреки обыкновению совершенно не в состоянии помочь этому несчастному джентльмену преодолеть неспособность к светским беседам.
– Добрый вечер, я Макдугал. А вы будете мисс Таработти, правильно? – такой была его вступительная реплика.
«О небо, – подумала Алексия, – да он американец!», однако вежливо кивнула в ответ.
Ужин начался с маленьких устриц. Их в большом количестве подали на льду с холодным лимонным кремом. Мисс Таработти, которая считала, что сырые устрицы обладают поразительным сходством с выделениями из носа, отодвинула тарелку с отвратительными моллюсками и с ужасом наблюдала из-под опущенных ресниц, как лорд Маккон доедает первую дюжину.
– Разве это не итальянская фамилия? – робко спросил ученый.
Мисс Таработти, которая всегда почитала свое итальянское происхождение более постыдной вещью, чем статус бездушной, сочла такую тему сомнительной – в особенности для американца.
– Мой отец, – признала она, – был итальянских кровей. К сожалению, эта болезнь не лечится, – она помолчала. – Вот он и умер.
Мистер Макдугал, похоже, не знал, как на это реагировать, и нервно рассмеялся:
– И не оставил после себя призрака, не так ли?
Алексия сморщила носик:
– Ему души не хватило.
А про себя подумала, что у него вообще не было души. Бездушие передается по наследству. Ее запредельность из-за отца. По идее, планета должна была быть наводнена такими, как она. Но БРП в лице лорда Маккона – тут она скривилась – утверждает, что бездушных просто изначально было слишком мало. Вдобавок сверхъестественные, как правило, жили очень недолго.
Ее сосед издал очередной нервный смешок:
– Забавно, но должен сказать, я могу похвастаться кое-каким академическим интересом к состоянию человеческих душ.
Мисс Таработти слушала его лишь вполуха. Мисс Уиббли на расстоянии восьми стульев говорила что-то о своей четвероюродной сестре, которая внезапно ударилась в садоводство. Ее семья определенно была не в восторге от такого развития событий. Лорд Маккон, глянув пару раз на противоположный конец стола, где сидели Алексия и ее сосед-ученый, теперь смотрел на свою легкомысленную собеседницу с выражением терпимости и приязни и вдобавок оказался к ней как-то слишком близко.
– Особенно тщательно я намерен изучить, – с отчаянием в голосе продолжал мистер Макдугал, – взвешивание и измерение человеческих душ.
Мисс Таработти с несчастным видом уставилась в свой буйабес. Он, как обычно, был вкусным. Блингчестеры держали превосходного повара.
– А как, – спросила Алексия, не заинтересовавшись, впрочем, по-настоящему, – можно измерить душу?
Казалось, ученый оказался в ловушке; вероятно, этот аспект его работы не подходил в качестве приличной темы для беседы за ужином.
Мисс Таработти заинтересовалась сильнее. Она положила ложку – недоеденный суп указывал, насколько она выбита из колеи, – и вопросительно посмотрела на мистера Макдугала. Тот был полноватым молодым человеком, на носу которого сидели очки в перекошенной оправе. Линия роста его волос, казалось, предвещала безвременную кончину. Внезапно пробудившийся интерес собеседницы совсем лишил американца присутствия духа. Он пролепетал:
– По правде говоря, у меня пока еще не совсем отлажены детали этого процесса. Но я составил план.
Подали рыбу. От необходимости вдаваться в подробности мистера Макдугала спасла щука в панировке из розмарина и черного перца.
Мисс Таработти попробовала маленький кусочек и посмотрела, как мисс Уиббли хлопает ресницами, глядя на лорда Маккона. Алексия была знакома с этим приемом, она научилась ему у Айви. Разозлившись, она сердито оттолкнула рыбу.
