Текст книги "Бездушная"
Автор книги: Гейл Кэрригер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Алексия рассердилась на мать, которая прекрасно понимала, что статус семьи Хисселпенни не позволит подруге присутствовать на таком знаменательном событии.
– А ты, маменька, тоже наденешь туда новое платье? – спросила она резко. – Какое? Пристойное или, как обычно, одно из тех, которые скорее подошли бы даме вдвое моложе тебя?
– Алексия! – зашипела Айви, по-настоящему шокированная.
Миссис Лунтвилл перевела суровый взгляд на старшую дочь.
– Неважно, что я надену. Ты в любом случае этого не увидишь, потому что тебя там не будет, – она поднялась. – Думаю, что на завтрашний раут у герцогини ты тоже не попадешь.
Наказав таким образом Алексию, она важно удалилась из гостиной.
В глазах Фелисити искрилось веселье.
– Конечно, ты совершенно права. Она выбрала бледно-розовое платье со смелым декольте и в рюшечках.
– И все же, Алексия, тебе не следует говорить такие вещи собственной матери, – твердо сказала Айви.
– А кому еще мне их говорить? – буркнула себе под нос Алексия.
– Вот именно. И почему нет? – поинтересовалась Ивлин. – Ведь никто больше не скажет. Этак скоро маменькино поведение начнет сказываться на наших перспективах, – она указала на себя и Фелисити. – Мы не хотим просидеть всю жизнь в девицах. Прости, сестричка, я не хотела тебя обидеть.
– А я и не обиделась, – улыбнулась Алексия.
Флут принес свежий чай, и мисс Таработти жестом подозвала его к себе.
– Флут, пожалуйста, пошлите мою визитную карточку тете Августине. Я навещу ее завтра вечером.
Ивлин и Фелисити, казалось, лишь слегка заинтересовались ее словами. Никакой тети Августины у них не было, но встреча с носящей подобное имя персоной в самое полнолуние наверняка была связана с какой-то ворожбой. Разумеется, Алексия, которую разгневанная мать так неожиданно и жестоко отлучила от светских радостей, должна была придумать себе какое-то развлечение.
Однако Айви была не настолько глупа, чтобы поверить в подобное. Взгляд, который она адресовала Алексии, спрашивал: что ты затеваешь?
Однако подруга лишь загадочно улыбнулась.
Флут мрачно кивнул и удалился выполнять поручение.
Фелисити сменила тему.
– Вы уже слышали? Драгоценности нынче стали делать из этого фантастического нового металла, легкого такого. Называется аллюм-нинни-ум, или как-то так. Он не тускнеет, как серебро. Конечно, пока он очень дорогой, и папенька ни за что не купит ни одного украшения, – и она надулась.
Мисс Таработти оживилась. В научных трудах, которые она читала, попадались полные энтузиазма отзывы о новых способах обработки этого металла, открытого около двадцати лет назад.
– Алюминий, – сказала она. – Я читала о нем в нескольких публикациях Королевского научного общества. Значит, он наконец появился в магазинах Лондона? Как замечательно! Знаете, он же не магнитится, не проводит эфирные волны и не подвержен коррозии.
– Это ты о чем? – Фелисити в замешательстве прикусила нижнюю губу.
– Ну здравствуйте, – сказала Ивлин, – началось, теперь ее не остановишь. Почему мне в сестры достался такой синий чулок?
Мисс Хисселпенни встала.
– Леди, – сказала она, – прошу меня извинить, но мне однозначно пора идти.
Старшая мисс Лунтвилл кивнула.
– Совершенно верно. Нам тоже хочется уйти всякий раз, когда она начинает научные разглагольствования, – с чувством заявила Ивлин.
– Только нам приходится с ней жить, так что бежать некуда. – добавила Фелисити.
Айви выглядела смущенной.
– Нет, мне на самом деле просто пора домой. Матушка ждала меня еще полчаса назад.
Мисс Таработти проводила подругу к дверям. Появился Флут с устрашающей пастушеской шляпкой (белая полоска, красная отделка, желтое страусово перо). Алексия с отвращением завязала ее ленты под Айвиным подбородком.
Выглянув на улицу, обе барышни заметили маячившего на ее противоположной стороне мистера Хавербинка. Алексия слабо помахала ему рукой, он ответил вежливым кивком.
Айви открыла свой красный парасоль.
– Ты же вовсе не собиралась на завтрашний раут у герцогини, правда?
Мисс Таработти улыбнулась:
– Тут ты меня поймала.
– Алексия, – с подозрением спросила Айви, – что это за тетя Августина?
Ее подруга рассмеялась:
– Помнится, ты как-то назвала эту особу «возмутительной» и весьма не одобрила мое с ней общение.
Айви, ужаснувшись, на долгий миг закрыла глаза. То, что тетушка Августина внезапно оказалась мужчиной, сбило ее с толку, но Алексия просто прибегла к шифру, который они с дворецким использовали в присутствии Лунтвиллов.
– Второй раз за неделю! – воскликнула она потрясенно. – Начнутся пересуды. Станут говорить, что ты превращаешься в трутня.
Она задумчиво посмотрела на подругу: практичная, статная, стильная леди совсем не того типа, что обычно привлекает вампиров. Однако каждому известно, что лорд Акелдама не обычный вампир.
– Ты ведь не собираешься действительно стать трутнем, правда? Это очень серьезное решение.
Уже не в первый раз Алексия пожалела, что не может рассказать Айви о своей истинной природе. Дело тут было не в том, что она не доверяла самой мисс Хисселпенни, дело было в язычке упомянутой мисс, который мог взять да и подвести свою хозяйку в самый неподходящий момент. Поэтому в ответ она сказала только:
– Ты даже не подозреваешь, до какой степени это невозможно, ласточка моя. Не тревожься, со мной все будет замечательно.
Не похоже было, что ей удалось убедить мисс Хисселпенни. Та, быстро сжав руку Алексии, поспешила прочь, чуть заметно качая головой. Длинное завитое страусово перо моталось при этом туда-сюда, как хвост рассерженной кошки, выдавая хозяйкино неодобрение. Одна лишь Айви, подумала мисс Таработти, способна всем своим видом демонстрировать порицание таким жизнерадостным и легкомысленным манером. Затем, внутренне подготовившись к благословенному вечеру в семейном кругу, она вернулась в общество своих нежных и отзывчивых единоутробных сестер.
Вскоре после полуночи мисс Таработти была разбужена весьма странными громкими звуками. Казалось, они раздавались прямо за окном ее спальни. Тихонько выбравшись из постели, Алексия набросила поверх ночной рубашки белую муслиновую накидку и пошла посмотреть, в чем дело.
Окно ее комнаты, принадлежавшей к числу наименее престижных в этом доме, выходило на узкий переулок и черный ход, через который прислуга и доставлявшие покупки магазинные приказчики попадали в кухню. До полнолуния оставались всего сутки, и серебристые лучи ночного светила заливали фигуры дерущихся мужчин. Алексию заворожило это зрелище. Их силы, казалось, были равны. Сражение шло почти в полной тишине, и потому от всего происходящего веяло угрозой. Источником грохота, который разбудил девушку, стал, по всей видимости, опрокинутый мусорный бак, а в остальном не было слышно ничего, кроме звуков ударов да нескольких приглушенных утробных вскриков.
Алексия увидела, как один драчун сильно ударил в лицо кого-то из противников. Казалось, такой тумак свалит с ног любого, но тот, кто его получил, крутнулся и мощно ударил в ответ. Его кулак влажно хряснул, впечатываясь в плоть. Получить такой тычок и остаться в строю могли только сверхъестественные. Мисс Таработти вспомнила слова профессора Лайалла о том, что ночью ее будут охранять вампиры. Возможно, она стала свидетельницей драки между двумя группировками этих созданий? Мысль об этом ее взбудоражила, хотя ситуация была опасной. Редко кому удавалось увидеть нечто подобное, вампиры ведь не оборотни, которые часто сцепляются между собой, они предпочитают более тонкие методы решения конфликтов.
Чтобы лучше видеть, Алексия высунулась из окна. Один участник потасовки вырвался из общей свалки и, подняв на нее взгляд, двинулся вперед. Его пустые глаза встретились с глазами наблюдательницы, и та поняла, что это не вампир.
Очарование происходящей внизу битвы рассеялось, и мисс Таработти едва подавила крик ужаса. Она уже видела недавно это восковое лицо – во время неудавшегося похищения. В свете луны его кожа отливала тусклым оловянным блеском и была такой гладкой и безжизненной, что Алексию передернуло от омерзения. На лбу у существа по-прежнему виднелись будто написанные сажей буквы VIXI. Глядя на девушку, ночная рубашка которой белела на фоне темного окна, пришелец ухмылялся, и его ухмылка была той же, что и в прошлый раз: лицо словно рассекала трещина вроде тех, что образуются на брошенных в кипяток помидорах, полная белых зубов идеальной кубической формы. Незнакомец устремился к Алексии, и хотя та знала, что их разделяют три этажа ровной кирпичной кладки, ей все равно было ясно, что она в опасности.
От толпы дерущихся отделилась еще одна фигура и устремилась за существом с восковым лицом. Алексия сомневалась, что его удастся догнать вовремя. Неприятный тип совершал экономные быстрые движения, свойственные скорее скользящей водяной змее, чем бегущему человеку. А его преследователь определенно был вампиром, и пока мисс Таработти смотрела в окно, она поняла, что никогда прежде не видела бегущего изо всех сил кровососа. Тот был воплощением какой-то текучей грации, и его ботфорты глухо стучали, касаясь булыжной мостовой.
Тип с восковым лицом подбежал к дому Лунтвиллов и начал взбираться по кирпичной стене, карабкаясь по ней легко, как паук. Его совершенно бесстрастная физиономия была обращена к Алексии, словно он был загипнотизирован ее видом и потому смотрел на нее и только на нее. VIXI. Она снова и снова читала эти буквы. VIXI.
«Я не хочу умирать, – подумала Алексия. – Я ведь еще не наорала на лорда Маккона за то, как грубо он повел себя со мной в последний раз!» Охваченная паникой, она потянулась захлопнуть ставни, хоть и осознавала, что они не смогут ее спасти, когда вампир нанес удар.
Ее сверхъестественный защитник прыгнул вверх и вперед, приземлившись на спину обладателю воскового лица. Потом обеими руками ухватил его голову и сильно, рывком крутанул. То ли от этого движения, то ли от внезапно навалившейся тяжести зубастое создание отцепилось от кирпичной стены, и оба драчуна упали. Раздался жуткий треск ломающихся костей, но даже и сейчас, после такого падения, никто не издал ни единого крика. Позади упавших продолжалось молчаливое сражение. Никто из его участников не остановился, чтобы посмотреть, что произошло.
Мисс Таработти не сомневалась, что обладатель воскового лица должен был погибнуть, потому что падение с такой высоты мог пережить лишь сверхъестественный. Ни у оборотней, ни у вампиров не бывает таких физиономий, а значит, покоритель стен был в какой-то степени обычным человеком.
Однако Алексия ошиблась в своем предположении, потому что восковолицый выбрался из-под лежащего вампира, повернулся, вскочил на ноги и вновь целеустремленно направился к дому. И к Алексии.
Раненый, но не потерявший сознание вампир предвидел это и железной хваткой вцепился в ногу противника. Тот повел себя совершенно нелогично и, вместо того чтобы попытаться стряхнуть помеху, продолжал толчками двигаться к Алексии, словно ребенок, который видит только лакомство, взять которое ему запретили, не замечая больше ничего вокруг. Вампира он медленно тащил за собой. Алексия вздрагивала при каждом его рывке, хотя их разделяли три этажа.
Ситуация зашла в тупик. Ни одна из сторон в драке не могла взять верх над другой, а типу с восковым лицом было явно не добраться до Алексии, покуда вампир держит его за ногу.
Вдруг ночной воздух всколыхнули топот тяжелых сапог и резкий пронзительный свист. Из-за угла здания в переулок выбежали двое полисменов. Их мундиры были украшены рядами серебряных и деревянных булавок, слабо поблескивавших в лунном свете и предназначенных для защиты от сверхъестественных.
Один из них держал в руках заряженный смертельно острым деревянным колом пистолет-арбалет Адама со взведенным курком. У другого был револьвер системы «кольт-люпис» – лучшее оружие для серебряных пуль, сделанное в Америке, самой суеверной стране. Увидев участников драки, полисмен убрал кольт и извлек большой кол-дубинку.
Один из тех, кто дрался в переулке, повелительно выкрикнул что-то на латыни. Потом он и его товарищи убежали, судя по всему, оставив на поле боя одних только агентов БРП. Обладатель восковой физиономии под окном Алексии перестал дергаться, повернулся к державшему его за ногу вампиру, который упал так неудачно, и ударил его в лицо. Послышался хруст костей, но вампир по-прежнему не выпускал противника. Тогда тот перенес весь свой вес на плененную ногу, а вторую изо всех сил обрушил на запястья вампира. Ушей Алексии снова достиг омерзительный влажный треск. Обе руки вампира оказались сломаны, и ему пришлось ослабить хватку. Напоследок бесстрастно улыбнувшись Алексии, восковолицый повернулся и помчался прочь, проскочив между двумя полисменами, словно тех и не существовало. Один успел выстрелить из пистолета-арбалета и попал, но пронзенный деревянным колом беглец даже не споткнулся.
Вампир, защищавший Алексию, с трудом поднялся на ноги. Нос у него был сломан, запястья безвольно повисли, но на лице, когда он посмотрел на мисс Таработти, было написано полное удовлетворение. Алексия сочувственно поморщилась, увидев кровь на его щеках и подбородке. Девушка знала, что он быстро исцелится, особенно если ему в ближайшее время добудут свежей крови, но не могла не сострадать, ведь сейчас его боль наверняка очень сильна.
Алексия осознала, что этот незнакомый вампир только что спас ее от неведомой беды. Спас ее, запредельную. Сложив ладони и поднеся ко рту кончики пальцев, она склонила голову в безмолвной благодарственной молитве. Вампир понимающе кивнул и жестом велел ей отойти от окна.
Мисс Таработти тоже кивнула и отступила во тьму комнаты.
– Ну, что тут такое происходило, ребятки? – услышала она вопрос одного из полисменов, перед тем как плотно закрыла ставни.
– Я полагаю, сэр, это была попытка ограбления, – ответил вампир.
Полисмен вздохнул:
– Ладно, покажите мне свои документы о регистрации, пожалуйста, – и добавил, обращаясь к остальным вампирам: – И вы тоже, господа, будьте любезны.
Вполне понятно, что после подобных событий мисс Таработти сложно было снова заснуть, а когда ей наконец это удалось, ее сны были полны вампиров с безжизненными лицами и перебитыми запястьями, которые снова и снова превращали многочисленных лордов Макконов в восковые изваяния с татуировкой VIXI.
Когда на следующее утро мисс Таработти сошла к завтраку, то неожиданно обнаружила, что ее семейство в полном сборе и при этом ужасно взволновано. Обычно это было самое спокойное время суток: сквайр Лунтвилл вставал первым, Алексия – второй, а остальные домочадцы – уже потом, причем с изрядным отрывом. Однако на этот раз из-за ночных треволнений мисс Таработти проснулась последней. Она пришла к выводу, что и впрямь на редкость припозднилась, спустившись на первый этаж и обнаружив, что ее самые близкие на свете люди толпятся не в утренней столовой, а в передней. К ней подошла мать, она ломала руки и выглядела еще более сумасбродной, чем обычно.
– Алексия, дорогая, подбери волосы, подбери. Быстрее! Он ждет уже почти час. Он в малой гостиной. Конечно, в малой, ни одна другая совсем не подходит. Он не позволил нам тебя будить. Одному лишь Провидению известно, зачем он хочет видеть тебя, но никто больше его не устраивает. Надеюсь, это не официальное дело. Ты же ни во что не замешана, Алексия, правда? – миссис Лунтвилл перестала заламывать руки и принялась махать ими над головой, словно разгоняя мельтешащих бабочек.
– Он съел три холодных жареных цыпленка, – шокированным голосом произнесла Фелисити. – Три, и это в то время, когда полагается завтракать! – казалось, она никак не может решить, что ее больше возмущает: количество съеденных цыплят или не подходящее для этого время.
– И все еще выглядит недовольным, – добавила, трепеща, Ивлин, большие голубые глаза которой сейчас были больше и голубее, чем обычно.
– Он явился до неприличия рано и отказался даже разговаривать с папенькой, хотя папенька охотно бы с ним поговорил, – ясно было, что такое положение вещей произвело на Фелисити сильное впечатление.
Алексия, глядя в зеркало, привела в порядок прическу. Сегодня она спрятала синяки на шее, накинув поверх серебристого с черным дневного платья сине-зеленую узорчатую шаль. Рисунок шали не соответствовал геометрическому орнаменту отделки платья, а сама она отчасти скрывала подчеркивающее достоинства бюста квадратное декольте, но с некоторыми вещами просто ничего не поделать.
Убедившись, что простой узел, в который она собрала волосы, можно упрекнуть разве что в некоторой старомодности, Алексия повернулась к матери.
– Маменька, успокойтесь, пожалуйста. Кто именно ожидает меня в гостиной?
Проигнорировав вопрос, миссис Лунтвилл повлекла старшую дочь по коридору, будто та была упрямой черной овцой, а сама она – овчаркой в синеньких оборочках.
Алексия открыла дверь в гостиную, вошла, а когда мать и сестры попытались сунуться следом, бесцеремонно захлопнула ее прямо у них перед носом.
Граф Вулси в гробовом молчании восседал на самом дальнем от окна диване, а на серебряном блюде перед ним лежали три куриных остова.
Мисс Таработти не сдержалась и улыбнулась ему. В обществе этих трех птичьих скелетиков, которые будто несли перед ним почетный караул, он выглядел таким скромным!
– Нет, – сказал граф и поднял руку, будто для того, чтобы отогнать ее улыбку, – ничего подобного, мисс Таработти. Вначале дела.
Если бы не слово «вначале», мисс Таработти пала бы духом. Но вдобавок она припомнила слова профессора Лайалла. В этом их маленьком танце именно ей предстояло исполнить следующее па. Поэтому, вместо того чтобы обидеться, она опустила ресницы, спрятала до поры до времени улыбку и села рядом с ним, но все же не совсем рядом.
– Итак, что привело вас ко мне нынче утром, милорд? Ваш визит определенно взбаламутил весь привычный уклад Лунтвиллов.
Склонив голову набок, она попыталась изобразить холодную вежливость.
– Э-э, да, я приношу за это извинения, – граф, сконфузившись, посмотрел на куриные остовы. – Ваши родственники, они немного, ну… – он сделал паузу, подыскивая нужное слово, но в конце концов изобрел новое, свое собственное: – Прибабахнутые, ведь правда?
Алексия сверкнула на него темными глазами:
– Так вы заметили? Представьте, каково это – постоянно жить с ними под одной крышей.
– Спасибо, я лучше воздержусь. Хотя то, что вам это удается, говорит о силе вашего характера, – сказал он и вдруг улыбнулся. Эта улыбка совершенно преобразила его обычно сердитое лицо.
У мисс Таработти перехватило дыхание. На самом деле до сего момента она вовсе не считала графа красивым. Но теперь он улыбался, и, силы небесные, как же это ее волновало! Особенно до завтрака. Она сама удивлялась, что заставило ее сделать первый шаг.
Алексия сняла пеструю шаль.
Лорд Маккон, который собрался было заговорить, замолчал, застигнутый врасплох зрелищем ее глубокого декольте. Серебристое с черным платье подчеркивало своим строгим рисунком кремовый оттенок средиземноморской кожи Алексии. «Из-за этого платья твоя кожа кажется еще смуглее», – пеняла ей миссис Лунтвилл. Но лорду Маккону увиденное пришлось по вкусу. Контраст между расцветкой стильного платья и чужеземным оттенком кожи показался ему восхитительной экзотикой.
– Утро выдалось не по сезону теплое, не правда ли? – проговорила мисс Таработти, откладывая шаль в сторону и слегка наклонившись при этом вперед.
Лорд Маккон откашлялся и все-таки ухитрился вспомнить, о чем собирался говорить.
– Вчера днем, когда мы с вами тут… были заняты… кто-то вломился в штаб-квартиру БРП.
Рот мисс Таработти приоткрылся.
– Уж конечно, ничего хорошего в этом нет. Кого-нибудь ранили? Вы схватили злоумышленников? Они украли что-нибудь ценное?
Лорд Маккон вздохнул. Можно было не сомневаться, что мисс Таработти сразу возьмет быка за рога. Он по порядку ответил на каждый из ее вопросов.
– Ничего серьезного. Нет. Украли большинство бумаг, касающихся отщепенцев и волков-одиночек. А еще кое-какую исследовательскую документацию и…
Он с расстроенным видом поджал губы. Мисс Таработти опечалило скорее выражение его лица, чем произнесенные им слова. Она никогда не видела графа таким встревоженным.
– И? – взволнованно подавшись вперед, поторопила она его.
– Ваше досье.
– Ах… – и Алексия откинулась на спинку козетки.
– Лайалл вернулся в контору кое-что проверить, хоть я и приказал ему сразу ехать домой и ложиться спать, и обнаружил, что вся наша охрана без сознания.
– Благие небеса, как?
– Ну, никаких следов насилия на них не было, однако они крепко спали. Лайалл осмотрел контору и обнаружил, что там все перевернуто, а кое-какие документы похищены. Тогда-то он и приехал сюда, чтобы сообщить мне об этом. Я отправился в штаб-квартиру, и все подтвердилось, за исключением того, что охрана уже пришла в себя.
– Хлороформ? – предположила Алексия.
Граф кивнул:
– Похоже на то. Лайалл сказал, что в воздухе ощущался какой-то запах. Добыть такое количество хлороформа тоже не так просто, не у каждого есть доступ к химикатам. Я отправил всех свободных агентов в крупные научные и медицинские учреждения, выяснить, делались ли в последнее время заказы на крупные партии хлороформа, но в полнолуние у меня всегда связаны руки.
Алексия задумалась.
– В наше время подобных учреждений в Лондоне множество, я ведь не ошибаюсь?
Лорд Маккон придвинулся к ней поближе, взгляд коньячных глаза был мягким и теплым.
– Вы же понимаете, что это тоже касается вашей безопасности? Раньше мы могли предполагать, что злоумышленникам не известно о вашей подлинной сущности и вас принимают за обычную девицу, которая просто вечно лезет не в свои дела. Но отныне они знают, что вы – запредельная, а значит, способны нейтрализовать сверхъестественных. Они захотят вскрыть вас, разобрать по косточкам и понять, как это работает.
Лорду Маккону хотелось донести до мисс Таработти, в какой опасности она теперь оказалась. Эта барышня порой невероятно упряма в подобных вещах. Сегодня ночью будет полнолуние, поэтому ни он сам, ни кто-то из его стаи не сможет ее охранять. Лорд не сомневался в своих агентах из БРП, даже в тех, которые были вампирами, но стая – это стая, именно ей он доверял больше всего и ничего не мог с собой поделать. Изменить это было невозможно. Однако в ночь полнолуния ни один оборотень не мог охранять Алексию, потому что в это время в них не остается ничего человеческого. Говоря по правде, ему и самому не следовало бы сегодня выходить. Он должен бы спать дома, в безопасности, с клавигером, поручив тому приглядывать за порядком. И уж тем более, вдруг понял граф, ему нельзя находиться подле Алексии Таработти, к которой, хочет он того или нет, с чрезмерным энтузиазмом устремлялись его плотские порывы. Существовала причина, по которой семейные пары оборотней в полнолуние запирали в общей клетке. Всем остальным приходилось одиноко сносить ночное бодрствование в облике зверей, свирепых и безжалостных, но страсть есть страсть, и ее можно пустить по более приятному и несколько менее жестокому руслу в случае, если твоя подруга несет то же проклятие оборотня и потому способна пережить подобный ход событий. Интересно, думал граф, каково было бы прожить ночь полнолуния мужчиной, которого удерживает в человеческом теле прикосновение запредельной возлюбленной? Каким потрясающим событием могло бы это стать! Самые приземленные, базовые инстинкты властно побуждали его к подобным размышлениям, вдохновляемые проклятым декольте мисс Таработти.
Лорд Маккон подобрал узорчатую шаль и сунул Алексии, угодив куда-то в область грудной клетки.
– Накиньте ее снова, – хрипло приказал он.
Но мисс Таработти, вместо того чтобы обидеться, безмятежно улыбнулась, взяла у графа свою шаль и аккуратно пристроила у себя за спиной, там, куда ему было не дотянуться. Потом опять повернулась к нему и, осмелев, взяла в ладони его большую грубую руку:
– Вы беспокоитесь о моей безопасности, и это очень мило, но вчера охранники, которых вы прислали, вполне справились со своей задачей. Я не сомневаюсь, что и сегодняшние будут ничуть не хуже.
Лорд Маккон кивнул. Вместо того чтобы забрать руку из ее осторожной хватки, он исхитрился обхватить обе ее ладони.
– Мне сообщили об инциденте перед самым рассветом.
Алексия поежилась:
– Вы узнали, кто он? Я так этого и не поняла.
– И я, и я, – сказал граф, словно готовился в ближайшее время обратиться в осла, а не в волка. При этом он, не отдавая себе отчета в своих действиях, ласково водил большим пальцем по ее запястью, чтобы поддержать и утешить. – Я имею в виду, что не понимаю, о ком вы говорите.
– Об этом, с восковым лицом, – сказала мисс Таработти, и ее глаза остекленели от страшных воспоминаний.
– Нет. Он не человек, не запредельный и не сверхъестественный, – ответил лорд. – Возможно, жертва медицинских опытов? Его накачали кровью.
– Как вы узнали? – поразилась Алексия.
– Помните, как я сцепился с ним у кареты? – стал объяснять лорд Маккон. – Когда вас пытались похитить. И я его укусил, помните?
Мисс Таработти кивнула, воспроизведя в памяти, как он превратил свою голову в волчью, а потом вытер с лица кровь рукавом. Красиво очерченный рот графа искривился от омерзения.
– Это мясцо свежим не было.
Алексию передернуло. Да уж, тухлая история. Ей страшно не нравилась мысль, что восковолицый и его сподвижники раздобыли ее досье. Она знала, лорд Маккон сделает все для ее защиты, к тому же прошлая ночь доказала, что таинственные враги понимают, где ее искать, поэтому кража документов из БРП ничего коренным образом не меняла. Но теперь, когда ее восковой преследователь и человек из тени со своим хлороформовым платком узнали, что у нее нет души, она почувствовала себя какой-то ужасно беззащитной.
– Я знаю, что вам это не понравится, – сказала мисс Таработти, – но я решила сегодня вечером, когда моих родственников не будет, навестить лорда Акелдаму. Не тревожьтесь, я сделаю так, чтобы ваши охранники от меня не отставали. И я убеждена, что дома у лорда Акелдамы совершенно безопасно.
– Ну, если вам это так необходимо… – буркнул альфа.
– Ему многое известно, – попыталась приободрить его мисс Таработти.
С этим лорд Маккон спорить не мог.
– Как по мне, даже слишком многое.
Мисс Таработти постаралась разъяснить свою точку зрения.
– Он не интересуется мною в смысле… ну… романтическом.
– С чего б ему интересоваться? – поразился лорд Маккон. – Вы же запредельная и бездушная.
Алексия поморщилась, но упрямо приняла вызов:
– Но ведь тем не менее вы…
Возникла пауза. Ласкающее движение большого пальца графа прекратилось, но руку он по-прежнему не забирал. Алексия поколебалась, размышляя, стоит ли ей заострять внимание на этой теме. Лорд Маккон вел себя так, будто не слишком задумывался над ней. Может, так и было, ведь профессор Лайалл сказал, что в подобных вещах альфы руководствуются исключительно инстинктом, а на дворе стояло полнолуние – как всем известно, плохое время для оборотней и их инстинктов. Уместно ли именно сейчас интересоваться чувствами графа относительно себя любимой? Хотя, с другой стороны, именно сейчас наиболее вероятно, что она получит честный ответ.
– Что я? – граф не собирался облегчать ей задачу.
Алексия проглотила свою гордость, села очень прямо и проговорила:
– Интересуетесь мною?
Несколько долгих минут лорд Маккон молчал. Он исследовал свои чувства и наконец признал, что в настоящий момент – когда ее маленькие ручки сплелись с его рукой, в воздухе пахнет ванилью и корицей, да еще перед глазами маячит это клятое декольте, – его разум имеет поразительное сходство с гороховым супом, где среди многочисленных разнообразных потребностей, каждая из которых с голяшку размером, прячется нечто иное. И то, что там пряталось, чем бы оно ни было, заставляло графа злиться, потому что грозило усложнить его упорядоченную жизнь, а разбираться с этим сейчас было некогда.
– За время нашего общения я потратил уйму времени и сил, стараясь не испытывать к вам симпатии, – признал он наконец.
Но это не было ответом на ее вопрос.
– А вот я в свою очередь нахожу, что не испытывать симпатии к вам очень легко, особенно когда вы говорите подобные вещи, – ответила мисс Таработти, отчаянно пытаясь высвободить руки и избавиться от его паскудной ласки.
Это привело к совершенно обратному эффекту. Лорд Маккон приподнял ее и подтянул к себе, словно она весила не больше перышка. Мисс Таработти обнаружила, что сидит теперь совсем рядом с ним на козетке. День внезапно стал именно таким теплым, как она заблаговременно предположила в их беседе. Ее от плеча до бедра обожгло прикосновение хорошо развитых мышц его светлости. Что ж такого особенного, удивилась она, в оборотнях и их мышцах?
– Ну и ну! – сказала Алексия.
– А вот я нахожу, – сказал граф, поворачиваясь к ней и погладив ее щеку, – что очень сложно не не испытывать к вам нерасположение после регулярного и близкого общения на протяжении долгого времени.
Мисс Таработти улыбнулась. Ее окутал запах бескрайних просторов и ветра, свойственный только графу. Он не поцеловал Алексию, лишь коснулся ее лица, словно ждал чего-то.
– Вы не извинились за свое поведение, – сказала мисс Таработти, прижимаясь щекой к его руке. Лучше не допускать, чтобы он получил преимущество в этом разговоре, заставив ее трепетать. Интересно, хватит ли у нее смелости слегка повернуть голову и поцеловать кончики его пальцев?
– М-м-м? Не извинился? За какой из моих многочисленных проступков?
Лорда Маккона прямо-таки заворожила гладкая кожа прямо под ушком Алексии. Ему нравился старомодный пучок, в который она собрала волосы, туго стянув их сзади. Так причесываются гувернантки, и так проще было подобраться к ее шее.
– Вы не замечали меня во время званого ужина, – упорствовала она.
Этот факт все еще сердил ее, и она намеревалась добиться от графа хотя бы видимости раскаяния. Граф кивнул, проведя пальцем по черным изогнутым бровям мисс Таработти.
– И все же вы провели тот вечер за куда более интересными разговорами, чем я, а на следующее утро отправились кататься с молодым ученым.
Его голос был таким беспомощным, что Алексия чуть не рассмеялась. Конечно, это не извинения, но, наверно, нечто близкое к ним настолько, насколько это вообще возможно для альфы, решила она и посмотрела ему прямо в глаза:
– Он находит меня интересной.
Услышав это откровение, лорд Маккон рассвирепел.
– Уж об этом-то я прекрасно осведомлен, – рявкнул он.
Мисс Таработти вздохнула. Она не собиралась его злить, как бы это ее ни забавляло.
– Что мне полагается говорить в такой ситуации? Если исходить из вашего желания и из обычаев стаи, – сказала она наконец.
