Текст книги "Бездушная"
Автор книги: Гейл Кэрригер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
Мистер Саймонс прекратил дымить в лицо мисс Таработти, перенаправив его на американского ученого.
– Эта юная леди – запредельная: гомо эксанимус. Мы искали ее с тех самых пор, как впервые узнали, что она живет здесь, в Лондоне. И это, могу добавить, произошло вскоре после того, как мы обнаружили существование запредельных. Конечно, если следовать теории противовесов, наличие в природе таких, как она, кажется абсолютно логичным. Я удивлен, что мы никогда прежде не задумывались об этом. Конечно, нам были известны древние легенды сверхъестественных об опасных созданиях, рожденных для того, чтобы на них охотиться. У оборотней есть сказания о разрушителях проклятия, у вампиров – о душесосах, а у призраков – об экзорцистах. Но мы не знали, что во всех этих преданиях речь идет об одних и тех же существах и что существование таких существ – научный факт, а не миф. Оказалось, они на диво мало распространены. Мисс Таработти – весьма редкая птица.
Мистер Макдугал, казалось, был поражен до глубины своего естества:
– Кто-кто?
Мистер Саймонс не разделял его расстроенных чувств; напротив, он ни с того ни с сего вдруг стал излучать довольство. Мисс Таработти сочла подобную резкую перемену настроения возможным признаком некоторого душевного нездоровья.
– Запредельная! – он, ухмыляясь, принялся размахивать трубкой. – Фантастично! Нам нужно так много о ней узнать.
Алексия сказала:
– Вы похитили документы из штаб-квартиры БРП.
Мистер Симонс покачал головой:
– Нет, моя дорогая, мы спасли и обезопасили важные документы во имя того, чтобы не дать опасным общественным элементам и дальше отождествлять себя с нормальными людьми, что является чистой воды мошенничеством. Наша инициатива в этом вопросе положительно скажется на нашей способности оценивать угрозу и выводить на чистую воду участников заговора сверхъестественных.
– Так она одна из них? – спросил мистер Макдугал, который все еще не переварил сообщения о запредельной сущности мисс Таработти.
Он резко отстранился от Алексии, перестав поддерживать ее в сидячем положении. К счастью, у нее хватило сил не упасть снова. Казалось, теперь она вызывает у ученого почти отвращение. В связи с этим Алексия вспомнила его историю о ставшем вампиром брате и задумалось, что в ней было правдой, а что – нет.
Мистер Саймонс с довольным видом хлопнул мистера Макдугала по спине:
– Нет-нет-нет, милостивый государь! Совсем наоборот! Она – противоядие от сверхъестественных. Если, конечно, можно считать целый живой организм противоядием. Теперь, когда мы ее заполучили, наши исследовательские возможности безграничны! Только подумайте о том, что мы сможем предпринять. Такие перспективы! – он просто исходил дружескими чувствами. Его водянистые голубые глаза сияли от избытка научного энтузиазма.
Алексию передернуло от одной мысли о том, как может выглядеть подобное исследование и что оно повлечет за собой.
Мистер Макдугал вроде бы о чем-то задумался, а потом встал и вывел своего сподвижника в коридор. Там они стали о чем-то шептаться.
Во время их недолгого отсутствия мисс Таработти отчаянно пыталась освободиться от наручников. У нее было сильное подозрение, что ей не понравится ничто из того, что с ней могут сделать в этом жутком месте. Однако ей не удавалось даже встать.
Она услышала, как мистер Саймонс сказал:
– Это прекрасное предложение, и вреда от него не будет. Если она так умна, как вы утверждаете, то вполне может постичь ценность нашей работы. И конечно, это стало бы совершенно новым опытом – работать с добровольцем.
Затем жизненные обстоятельства мисс Таработти чудесным образом переменились. Она обнаружила, что ее аккуратно поднимает на руки пара покорных прислужников. Потом ее отнесли наверх, в богато обставленное фойе с пушистыми восточными коврами и роскошной мебелью. Оковы с нее сняли, а еще предоставили ей маленькую гардеробную, где можно было умыться и привести себя в порядок. Платье из тафты цвета слоновой кости пострадало в результате последних событий: один из пышных рукавов-фонариков порвался, как и золотое кружево в нескольких местах, кое-где появились пятна. Алексию это раздражало. Да, платье вышло из моды, но мисс Таработти его любила. Она вздохнула и попыталась разгладить свой наряд, одновременно с интересом разглядывая гардеробную.
Удрать отсюда было невозможно, зато теперь у нее была лента, чтобы завязать ею сзади непослушные волосы, и зеркало, чтобы посмотреть, как она в общем и целом сейчас выглядит. Вычурное зеркало в позолоченной раме из резного дерева подходило скорее для дома лорда Акелдамы, чем для современной обстановки. Орнамент на раме представлял собой длинную цепь осьминогов, которые сплелись между собой щупальцами. Алексия все больше и больше приходила к тому, что вид у всех этих существ довольно-таки зловещий.
Насколько возможно тихо она разбила зеркало обратной стороной гребня из слоновой кости, который ей дали, чтобы сделать прическу. Потом старательно завернула острый осколок в носовой платок и спрятала, засунув между платьем и корсетом.
Чувствуя себя несколько лучше, чем прежде, она вышла из гардеробной, после чего ее проводили вниз, в приемную с коричневым кожаным креслом. Оказалось, что там ее ждет чашка горячего чаю и интересное предложение.
Мистер Макдугал по всем правилам провел церемонию знакомства:
– Мисс Таработти, это мистер Саймонс. Мистер Саймонс – мисс Таработти.
– Очарован, – сказал любитель трубочного табака, склоняясь к руке Алексии, словно он не похищал ее и не держал несколько часов в заточении, не говоря уж о том, что он, возможно, совершил нечто ужасное с одним из ее лучших друзей.
Мисс Таработти решила играть теми картами, которые ей сдали, хотя бы до тех пор, пока не разберется с правилами игры. Это вообще было в ее характере – предполагать, что она в конце концов сможет контролировать ситуацию. Пока Алексии встретился лишь один мужчина, который раз за разом брал над ней верх в непрерывной шумной потасовке ее жизни; лорд Маккон всегда прибегал к шулерской невербальной тактике. Думая о лорде Макконе, Алексия незаметно окидывала взглядом комнату, гадая, прибрали ли к рукам похитители ее парасоль.
– Позвольте мне сразу приступить к делу, – сказал ее тюремщик (у Алексии не было иллюзий насчет того, что теперь она свободна, хоть кандалы с нее и сняли).
Усевшись в кожаное кресло, он жестом предложил Алексии устраиваться напротив него на красной софе. Она послушалась.
– Пожалуйста, приступайте, мистер Саймонс. Прямота – весьма ценное качество для похитителей людей… – она сделала задумчивую паузу, – и для ученых.
Объективность всегда была в ее характере, и ей уже довелось прочесть немало научных статей, авторы которых ходили вокруг да около, так и не добравшись до сути дела. Четкий основной тезис – это важно.
Мистер Саймонс продолжил.
Мисс Таработти отпила глоток чая и заметила, что шляпки серебряных гвоздиков в кожаном кресле тоже сделаны в виде очень маленьких осьминогов. Интересно, откуда такая одержимость беспозвоночными?
Во время речи мистера Саймонса мистер Макдугал суетливо бегал по комнате, стараясь сделать пребывание в ней как можно более удобным для Алексии. Может, ей подушечку под локоть? Сахару? Еще чайку? Не дует ли ей? Не натерло ли ей запястья наручниками?
Наконец мистер Саймонс обернулся к молодому ученому и впился в него свирепым взглядом, заставив замолчать.
– Нам бы очень хотелось вас изучить, – объяснял он Алексии, – и хотелось бы также, чтобы вы сотрудничали с нами в этом. Ваше добровольное участие даст возможность пустить изыскания по самому легкому и цивилизованному пути, – он откинулся в кресле со странным нетерпеливым выражением лица.
Алексия растерялась.
– Вы должны понимать, – сказала она наконец, – что у меня есть ряд вопросов. Хотя поскольку вы все равно втянете меня в свои исследования, хочу я того или нет, то, конечно, вы можете воздержаться от ответов.
Человек в кресле рассмеялся.
– Я ученый, мисс Таработти. Я ценю пытливость ума.
Мисс Таработти подняла брови:
– Почему вы пожелали меня изучать? Что за информацию надеетесь получить? И что именно повлекут за собой ваши изыскания?
Мистер Саймонс улыбнулся:
– Хорошие вопросы, все до одного, но ответы на них не прольют свет на суть дела. Разумеется, мы хотим изучать вас потому, что вы запредельная. Возможно, и вам, и БРП многое известно о том, что это означает, но мы-то не знаем ничего и очень хотим всё понять. В первую очередь мы надеемся разобраться в том, из чего складывается ваша способность нейтрализовывать сверхъестественные проявления. Добравшись до сути этой способности и поставив ее себе на службу, можно создать потрясающее оружие! – он азартно потер руку об руку. – К тому же так радостно будет просто наблюдать вас в действии.
– А что насчет исследований как таковых? – Мисс Таработти тревожилась все сильнее, хоть и гордилась тем фактом, что по ней это незаметно.
– Я так понимаю, вы знакомы с некоторыми теориями мистера Макдугала?
Мисс Таработти снова мысленно вернулась к недавнему утреннему катанию в парке. Казалось, оно было целую вечность назад, с иным человеком, в иную эпоху. Однако большую часть их разговора она не забыла, потому что тогда ей было очень интересно.
– Кое-что припоминаю, – осторожно сказала она, – конечно, в меру ограниченных женских способностей. Да и память у меня девичья.
Алексия ненавидела подобное самоуничижение, однако подорвать доверие врага к своему интеллекту всегда выгодно.
Мистер Макдугал одарил ее потрясенным взглядом. Мисс Таработти по возможности незаметно ему подмигнула. Молодой ученый, казалось, вот-вот потеряет сознание, однако он откинулся на спинку стула, явно решив не мешать Алексии поступать так, как она сочтет нужным.
В голове мисс Таработти мелькнуло, что из него все же может выйти подходящий муж. А потом решила, что союз длиною в жизнь со слабохарактерным мужчиной неизбежно превратит ее в настоящего тирана. Притворяясь застенчивой и делая вид, что она не до конца понимает, о чем речь, мисс Таработти сказала:
– Он считает, что сверхъестественные свойства могут либо присутствовать в крови как возбудитель заболевания, либо гнездиться в особом органе, который есть у сверхъестественных, но отсутствует у всех остальных.
Услышав такое объяснение, Саймонс снисходительно улыбнулся. У Алексии возникло совершенно не подобающее для леди желание шлепнуть его по жирной физиономии, чтобы сбить спесь. Если метить в эту его ужасную челюсть, звук выйдет отличный. Вместо этого она поспешно сделала еще глоток чаю.
– Вы довольно правильно все поняли, – сказал Саймонс. – Мы у себя в «Гипокрасе» находим его теории интересными, но сами придерживаемся версии о том, что метамофоза происходит в результате передачи энергии по типу электричества. Некоторые наши участники, правда, придерживаются версии об эфиромагнитных полях, но они в меньшинстве. Вы слышали об электричестве, мисс Таработти?
«Конечно, слышала, болван», – хотелось сказать Алексии, но вместо этого она проговорила:
– Помнится, я читала кое-что на эту тему. Почему вы думаете, что ответ нужно искать там?
– Потому что сверхъестественные создания реагируют на свет: оборотни на лунный, а вампиры на солнечный. А свет, по нашей новой, незаконченной теории, всего лишь иная форма электричества, и, соответственно, напрашивается вывод, что эти две формы могут оказаться связаны между собой.
Мистер Макдугал подался вперед и присоединился к разговору, потому что тот благополучно свернул в привычное ему научное русло:
– Некоторые полагают, что эти две теории не являются взаимоисключающими. После лекции, которую я прочел сегодня вечером, была дискуссия о возможном участии электричества в кровотоке и функционировании органов, назначение которых, возможно, в том, чтобы перерабатывать рожденную светом энергию. Другими словами, эти две гипотезы можно комбинировать.
Мисс Таработти вопреки собственному желанию заинтересовалась:
– И вы считаете, что такая способность усваивать и использовать электрическую энергию связана с душой?
Оба ученых кивнули.
– А как во все это вписываюсь я?
Мужчины переглянулись. Через некоторое время мистер Саймонс сказал:
– Именно это мы и хотим узнать. Возможно, вы как-то глушите эту энергию? Мы знаем, что существуют материалы, которые не проводят электричество. Быть может, запредельные – это живой эквивалент заземляющих субстанций?
Замечательно, подумала Алексия, из душесосов я угодила в заземляющие субстанции. Одно другого краше!
– И как именно вы собираетесь это выяснять?
Она, конечно, не ожидала, что они сейчас сообщат ей, что намерены ее вскрыть, хоть и прекрасно понимала: мистеру Саймонсу такая идея уж точно пришлась бы по душе.
– Возможно, лучше будет показать вам кое-что из нашего экспериментального оборудования, чтобы вы могли получить представление, как мы проводим изыскания, – предложил мистер Саймонс.
При этих словах американец побледнел.
– Сэр, вы уверены, что это хороший план? В конце концов, она – леди благородного воспитания, нежная натура. Возможно, будет несколько чересчур…
Мистер Саймонс окинул мисс Таработти оценивающим взглядом.
– О, я думаю, она достаточно крепко сложена. Кроме того, это может… пробудить в ней… добровольное желание сотрудничества.
Мистер Макдугал побледнел еще сильнее и нервно поправил очки.
– Боже мой, – пробормотал он себе под нос, а на лбу у него залегла морщинка.
– Полно, полно, милостивый государь, – бодро сказал мистер Саймонс, – все не так плохо. У нас есть сверхъестественные, чтобы изучать их. Наука торжествует – уже не за горами тот миг, когда наша миссия завершится успехом.
Мисс Таработти, прищурившись, посмотрела на него:
– А в нем именно заключается ваша миссия, мистер Саймонс?
– Конечно же, в том, чтобы защищать общее благополучие, – ответил он.
Мисс Таработти задала напрашивающийся вопрос:
– От чего?
– От сверхъестественной угрозы. От чего же еще? Мы, англичане, позволяем вампирам и оборотням свободно бродить среди нас со времен указа короля Генриха, но до сих пор не имеем точного представления, что они собой представляют. А они ведь хищники. Они тысячелетиями питались нами и нападали на нас. Да, они дали нам знания в области воинского искусства, позволившие построить империю, но какова цена? – теперь он говорил высоким, страстным голосом беснующегося фанатика. – Они подчинили себе наше правительство и нашу армию, но вовсе не заинтересованы в том, чтобы защищать интересы подлинных представителей человеческого рода. Их заботят лишь собственные тайные намерения! И мы уверены, что в эти намерения входит как минимум мировое господство. Наша цель – вести исследования, которые обезопасят Отечество от прямого нападения сверхъестественных и их скрытого проникновения в разные сферы. Это чрезвычайно сложная и деликатная миссия, требующая сосредоточенных усилий от всех наших союзников. Главная научная цель заключается в том, чтобы создать информационный костяк, на основании которого можно будет начать общенациональные действия по их массовому уничтожению!
«Истребление сверхъестественных», – подумала Алексия, чувствуя, что тоже бледнеет.
– Силы небесные, вы ведь не папские тамплиеры, правда?
Она огляделась в поисках религиозных символов. Может быть, их роль выполняли осьминоги?
Оба мужчины засмеялись.
– А-а, эти фанатики, – сказал мистер Саймонс. – Конечно, нет. Хотя кое-какие их приемы оказались полезны в наших экспедициях по сбору материала. А еще мы недавно поняли, что тамплиеры использовали запредельных в качестве своих тайных агентов. Раньше мы считали истории о силе веры, способной сокрушить мощь дьявольских отродий, религиозными байками, но теперь видим, что у них есть научное обоснование. Кроме того, тамплиеры обладают знаниями, которые, сумей мы ими завладеть, проложат путь к лучшему пониманию вашей физиологии, а может, и не только физиологии. Но, отвечая на ваш вопрос, я должен сказать – нет, мы у себя в клубе «Гипокрас» – люди чистой науки.
– Пусть и не без политической платформы, – упрекнула мисс Таработти, забыв о своем намерении прикинуться дурочкой, до того ее изумило столь вопиющее пренебрежение принципом научной объективности.
– Лучше назовем это благородной целью, мисс Таработти, – сказал мистер Саймонс. Однако его улыбка не была улыбкой религиозного фанатика. – Мы оберегаем свободу тех, кто действительно имеет значение.
Алексия несколько запуталась:
– Тогда зачем вы создаете новых сверхъестественных? К чему такие эксперименты?
– Говорят, знай своего врага, мисс Таработти, – объяснил мистер Саймонс. – Чтобы избавиться от сверхъестественных, мы вначале должны их понять. Конечно, теперь, когда у нас есть вы, необходимость в дальнейшей вивисекции, вероятно, отпадет. Вместо этого мы можем переключить все наше внимание на установление природы запредельных и их воспроизводство.
Двое мужчин гордо провели ее по бесконечному лабиринту белых лабораторий в недрах этого похожего на ночной кошмар клуба. В каждой находился комплекс каких-нибудь механизмов, по большей части на паровой тяге. Тут были огромные меха с коленчатыми рычагами, обеспечивающими их движение вверх-вниз. Были блестящие двигатели размером от силы со шляпную коробку, с изгибами, наводящими на мысль о живых существах, которые на свой лад казались еще более ужасными, чем их большие собратья. Любой из них, независимо от размера, мог похвастать наличием где-нибудь на корпусе медного осьминога. Контраст между механизмами и этим беспозвоночным почему-то казался зловещим.
Пар от всевозможных установок обесцвечивал стены и потолки лабораторий, белые обои стен вздувались и покрывались желтыми выпуклостями. Машинное масло сочилось в щели, текло по полу темными вязкими ручейками. Были тут и другие разводы, ржавого цвета; Алексия даже думать не хотела об их происхождении. Мистер Саймонс с гордостью объяснял во всех подробностях, как работает каждая машина, будто хвалясь достижениями своих любимых детишек.
Хотя из соседних комнат до мисс Таработти и доносились хриплые вздохи и клацанье, механизмы в действии ей не показывали.
А еще она слышала крики.
Сперва вопли звучали на такой высокой ноте, что Алексия сочла источником звука какое-то устройство. Она точно не знала, когда до нее дошло, что их издает мыслящее создание, но понимание этого навалилось с такой силой, что она даже споткнулась под его тяжестью. Ни одна машина не может исходить таким высоким, агонизирующим стоном, напоминающим визг забиваемого животного. Алексия грузно привалилась к стенке коридора, ее кожа увлажнилась, а во рту стало кисло, и она сглотнула желчь, которую в порыве сочувствия выплеснул ее организм. Она подумала, что никогда прежде ей не доводилось слышать звука, который был квинтэссенцией боли.
Механизмы, которые Алексия видела до этого, открылись с новой, ужасной стороны, когда она осознала, что они могут сделать с человеческим телом.
Мистера Макдугала обеспокоила ее внезапная бледность.
– Мисс Таработти, вам нехорошо?
Алексия посмотрела на него ставшими огромными темными глазами.
– Это место – воплощенное безумие. Вы это понимаете?
В поле ее зрения вплыл подбородок мистера Саймонса.
– Я должен понимать это так, что вы не станете по доброй воле участвовать в наших исследованиях?
Воздух прорезал еще один отчаянный вопль, в котором Алексия с ужасом узнала голос лорда Акелдамы.
Услышав его, мистер Саймонс склонил голову набок и облизнул губы, будто смакуя приятный вкус.
Мисс Таработти вздрогнула. Во взгляде этого человека было что-то почти похотливое. Только тут она наконец полностью осознала всю правду.
– Какая разница, если я так или иначе обречена на это? – спросила мисс Таработти.
– Будет во всех отношениях проще, если вы сами согласитесь на исследования.
И зачем мне, подумала Алексия, облегчать вам жизнь? Она поморщилась и сказала:
– Что я должна делать?
Мистер Саймонс заулыбался, словно только что выиграл некое соревнование.
– Нам нужно понаблюдать за вашими запредельными способностями и подтвердить их опытным путем. Нет смысла затевать масштабные эксперименты, пока не доказано, что у вас действительно имеются предполагаемые высасывающие душу и временно снимающие проклятие свойства.
Мисс Таработти пожала плечами:
– Ну так приведите мне вампира. Потребуется всего одно прикосновение.
– Правда? Замечательно. Нужно, чтобы кожа дотрагивалась до кожи, или через одежду тоже срабатывает?
– По большей части я и касаюсь их через одежду. Я же, вообще говоря, хожу в перчатках, как всякий уважающий себя человек. Но в детали не вникала.
Мистер Саймонс мотнул головой, словно для того, чтобы в ней прояснилось.
– Мы вникнем в них потом. А сейчас я подумываю о несколько более глубоком опыте. В конце концов, сегодня же ночь полнолуния. И так уж случилось, что нам только что доставили изрядное количество сменивших облик оборотней. Мне бы хотелось посмотреть, сможете ли вы противостоять столь полному перевоплощению.
Мистер Макдугал, казалось, встревожился:
– Если ее способности преувеличены или все это обман, она окажется в опасности.
Мистер Саймонс ухмыльнулся во весь рот:
– Это будет частью опыта, ведь так? – Он повернулся к мисс Таработти: – Сколько времени вам обычно требуется, чтобы нейтрализовать сверхъестественного?
Алексия соврала сразу и без колебаний:
– Обычно немногим более часа.
Ученый, ничего об этом не знавший, был вынужден ей поверить. Он посмотрел на двух мордоворотов, которые сопровождали их во время экскурсии, и приказал:
– Несите ее.
Мистер Макдугал запротестовал, но безрезультатно.
Снова ставшую скорее пленницей, чем гостьей, мисс Таработти бесцеремонно поволокли обратно, в ту часть клуба, которая по факту являлась тюрьмой.
Ее отнесли в тот самый коридор, где их с лордом Акелдамой не смогли разместить по отдельности. Прежде тихий, сейчас он оглашался рычанием и воем. Периодически то одна, то другая дверь содрогалась, как будто на нее изо всех сил бросался кто-то крупный.
– Ага, – сказал мистер Саймонс, – вижу, они очнулись.
– Хлороформ поначалу действует на оборотней лучше, чем на вампиров, но, похоже, и отпускает быстрее, – доложил возникший словно из воздуха молодой человек в сером сюртуке и с блокнотом в кожаной обложке. На лбу у него сидело уже знакомое Алексии приспособление с линзами – стеклокуляры. На нем они почему-то выглядели менее дурацки, чем на профессоре Лайалле.
– И в какой же комнате он?
Молодой человек показал своим блокнотом на одну из дверей. Она была в числе тех немногих, что не содрогались, а оставались зловеще неподвижными.
– Пятый номер.
Мистер Саймонс кивнул:
– Он, должно быть, самый крепкий, его сложнее всего будет снова обратить в человека. Киньте ее туда. А я через часок зайду, проверю, – с этими словами он удалился.
Мистер Макдугал громогласно протестовал. Он даже сцепился с двумя мордоворотами, пытаясь предотвратить неизбежное, в результате чего мисс Таработти стала куда более высокого мнения о его нравственных качествах. Но оба лакея были слишком мускулистыми. Им ничего не стоило отбросить со своего пути толстячка-ученого.
– Но ведь ей не выжить! Только не в полнолуние, когда оборотень целиком перекинулся в волка! Особенно если ей нужно так много времени, чтоб заставить его перекинуться обратно! – не переставал протестовать мистер Макдугал.
Алексия тоже волновалась, хоть и знала всё о силе и быстродействии своих способностей. Она никогда прежде не пыталась вернуть человеческий облик разъяренному оборотню, тем более охваченному безумием полнолуния, и была почти уверена, что тот хоть раз, да укусит ее до того, как запредельное прикосновение возымеет должный эффект. А если даже ей удастся выжить, с кем она окажется в одной камере? Оборотни обычно очень сильны физически, и не только в волчьей ипостаси, а тот, кто силен, легко сможет ранить ее, и не важно, запредельная она или нет.
Но у мисс Таработти было очень мало времени на то, чтобы обдумать, сколь кратким может стать ее будущее, прежде чем ее впихнули в зловеще тихую комнату. Тихую настолько, что она услышала, как заперли захлопнувшуюся за ее спиной дверь.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ОБОРОТЕНЬ, ДА И ТОЛЬКО
Оборотень напал.
Мисс Таработти, глаза которой еще не совсем привыкли к сумраку камеры, воспринимала этого монстра как большой размытый сгусток темноты, с нечеловеческой скоростью несущийся в ее сторону. Она неловко нырнула в сторону, едва не опоздав. Корсет издал чрезвычайно тревожный скрип, когда она отчаянно выгнулась, пытаясь убраться с пути оборотня. Вдобавок она споткнулась и чуть не упала на колени.
Волк с разбегу тяжело врезался в дверь как раз в том месте, где только что стояла мисс Таработти, и соскользнул на пол, несуразно дергая длинными лапами и хвостом.
Алексия попятилась, инстинктивно подняв руки перед грудью в совершенно бесполезном оборонительном жесте. Ей не стыдно было признать, что она до смерти напугана. Волк оказался громадным, и Алексия начала приходить к убеждению, что недостаточная скорость запредельных может свести на нет их потенциальное преимущество, если оборотень успеет первым.
Волк поднялся с пола и отряхнулся, как мокрый пес. Шерсть у него была длинная, блестящая, шелковистая и какого-то переменчивого цвета – точнее в темной комнате не определишь. Он снова припал к земле для атаки, мощные мышцы подрагивали, слюна серебристым ручейком стекала из пасти сбоку.
Зверь стремительно метнулся вперед, но вдруг изогнулся в воздухе и, не успев напасть, дернулся назад посреди прыжка.
Сейчас он легко мог бы ее убить. Алексия нимало не сомневалась, что его клыки метили прямиком ей в яремную вену. То, что в первый раз удалось уклониться, было чистой воды удачей. Она совершенно не была подготовлена, даже чтобы противостоять обычному волку, что уж там говорить о сверхъестественном. Да, конечно, ей нравилось много и далеко ходить, а еще она была отменной наездницей и охотницей, но никто и никогда даже по ошибке не назвал бы мисс Таработти спортивной барышней.
Огромный зверь в явном замешательстве кружил по камере, мечась от стенки к стенке и принюхиваясь. Потом он с явным разочарованием коротко и странно заскулил и медленно попятился прочь от Алексии, мотая мохнатой башкой, в которой явно что-то не сходилось. Его желтые глаза слабо светились в темноте камеры, и Алексии показалось, что она видит в них скорее беспокойство, чем голод.
Мисс Таработти несколько минут с изумлением наблюдала за внутренней борьбой расхаживавшего взад-вперед оборотня. Однако передышка оказалась недолгой. Вскоре стало ясно: что бы ни сдерживало зверя, инстинкт велит ему нападать. Из приоткрывшейся пасти вырвалось кровожадное рычание, и оборотень подобрался для прыжка.
На этот раз Алексия была совершенно уверена, что ей не спастись. Никогда прежде она не видела столько острых зубов сразу.
Оборотень атаковал.
Теперь мисс Таработти могла лучше разглядеть его, потому что глаза окончательно приспособились к темноте. Но ее мозг все равно воспринимал увиденное как огромный мохнатый сгусток ярости, одержимый жаждой убийства и рвущийся к ее горлу. Ей отчаянно хотелось сбежать, но бежать было некуда.
Все же не теряя головы, Алексия шагнула к нападавшему чудищу и чуть в сторону. Одновременно она изогнулась, насколько позволял корсет, и толкнула зверя куда-то в область ребер, нарушив траекторию его прыжка. Волк был крупным, но и Алексия Таработти тоже не была пушинкой, и поэтому ей удалось это сделать. Они вместе упали на пол, превратившись в клубок юбок, завязок турнюра, шерсти и клыков.
Алексия обвила громадное, покрытое мехом тело руками и ногами (насколько позволяли нижнее белье и корсет), и прижалась к нему чем сумела так крепко, как это вообще возможно для человека.
И с громадным облегчением почувствовала, как шерсть под ее пальцами исчезает, а кости изменяются. Звуки, с которыми деформировались мышцы, сухожилия и хрящи, были поистине ужасными, словно она вцепилась в корову, которую забивают, но ощущения оказались и того хуже. Наверняка воспоминания о мехе, который словно смывало со всех мест, где к оборотню прижималось ее тело, и костях, что менялись под воздействием ее плоти, будут месяцами преследовать Алексию. Но все наконец закончилось, и теперь то, к чему она так прижималась, на ощупь казалось теплой человечьей кожей и твердыми, хорошо развитыми мышцами.
Мисс Таработти сделала долгий, глубокий, прерывистый вдох и по одному только запаху без малейшего сомнения поняла, за кого она так цеплялась, – ведь это был аромат бескрайних, поросших травой просторов и ночного воздуха. От облегчения ее ладони сами собой принялись гладить кожу, которой они касались. И тут, конечно, она осознала кое-что еще.
– Позвольте, лорд Маккон, вы же совершенно голый! – сказала Алексия.
Без всякой причины ее особенно потрясло это последнее в длинной позорной череде унижение, которое пришлось испытать за нынешний полный страданий, мучительный вечер.
Граф Вулси, натурально, был абсолютно нагим. Не похоже, чтобы его особенно тревожил этот факт, а вот мисс Таработти внезапно ощутила потребность посильней зажмуриться и подумать о спарже или о чем-то еще столь же прозаическом. Положение, в котором пребывала Алексия (руки-ноги обвивают графа, подбородок лежит на широком плече), вынуждало ее смотреть вниз, прямо на приятно округлую, но смущающе голую ягодицу, смутно напоминавшую полную луну. Ту самую, которая вынуждает оборотней перекидываться в диких зверей. Открывшийся мисс Таработти вид затронул некие струны ее собственной физиологии, о которых она предпочла бы не задумываться. Весьма головокружительное – хотя при чем тут голова? – ощущение.
Зато, уговаривала себя Алексия, он больше не пытается меня убить.
– Увы, мисс Таработти, – признал граф, – как ни стыдно это признать, для нас, оборотней, нагота – дело обычное. И я вынужден, даже рискуя усугубить неловкость, от всего сердца просить вас не отпускать меня.
Лорд Маккон тяжело дышал и говорил странным голосом – низким, грубым и неуверенным.
Прижимаясь грудью к груди графа, Алексия ощущала, как быстро бьется его сердце, и в голове у нее вереницей понеслись странные вопросы. Чем вызвано такое напряжение – их борьбой или изменением тела во время обратного превращения? Что произойдет, если граф перекинется в волка, предварительно облачившись в вечерний костюм? Порвется ли одежда? В случае, если да, это приведет к совершенно неоправданным расходам! Почему нормы поведения позволяют оборотням в волчьем обличье бегать повсюду совершенно обнаженными, в то время как для всех остальных это абсолютно недопустимо?
