Текст книги "Покорная для Короля Нагов (СИ)"
Автор книги: Герда Куинн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 22
Охотничья усадьба была небольшой. Окруженная лесом, она возникла словно ниоткуда и разительно отличалась от замка, хотя внутри сохранились величие и роскошь.
На стенах висели ковры, иногда попадались чучела животных, а на полу лежали шкуры убитых зверей. Мягкие и пушистые.
– Временное наше пристанище. Оно не такое...
– Здесь очень красиво, Эсмонд.
– Если ты и дальше будешь так на меня смотреть, я сгорю и от меня останется горстка пепла.
Эйрин покраснела, однако плотоядного взгляда так и не отвела. Они занимались любовью несколько часов назад, но...
Эсмон глубоко вздохнул:
– Не надо стесняться своих желаний. Я тоже очень тебя хочу...
Его руки еще крепче сжали девушку в объятиях.
– Может прогуляемся?
– Если ты только не устала...
Она отрицательно замотала головой, рассыпая по спине волосы.
Король затих. Его разум помутился. Зверь попросил отнести ее наверх, в кровать и трахнуть, так жестко и сильно, но Эсмонд вовремя обуздал его. Подхватил девушку на руки, вышел во двор. Эйрин, не ожидала такого поворота, весело рассмеялась, обвила руками его шею.
Вокруг было тихо. Звери и птицы затаились, попрятались в норы и гнезда при виде незнакомцев, потревожив их покой.
Они шли не спеша, взявшись за руки, прогуливались по вытоптанной тропинке, углубляясь в лес.
Эйрин прижимала ладонь к коре дерева, вслушиваясь, как в нем течет жизнь...
Все дальше и дальше.
– Как хорошо! Эсмонд, спасибо...
Он улыбнулся. Она могла бы и не говорить об этом, он и так прекрасно ощущал ее настрой.
Намного позже, лежа в огромной постели она впервые задумалась над своей жизнью. Теперь она благодарила Богов за то, что они свели их вместе, ни смотря ни на что, забывая плохое и оставляя в своем сердце вновь зародившуюся надежду быть счастливой... заснула.
Волна тревожного смятения поднялась в ней, но тут же успокоилась, когда девушка почувствовала, как ее обволакивает тепло его тела. Руки Эсмонда крепко прижали её к груди, и он произнес:
– Кажется, кто – то обещал не засыпать раньше времени?
Он говорил ей в ухо, волнующим, приглушенным шепотом.
Эйрин сладко потянулась, почувствовала настойчивое желание прижаться к нему теснее. С бесстыдным, дерзким призывом.
Он аккуратно избавил ее от рубашки, смотрел не отрываясь. Ему нравилось в ней все. Губы, созданные для улыбки, завораживающие, серебристые глаза, под которыми темнели круги от недавно пережитого потрясения.
– Маленькая моя, тебе очень сильно досталось от меня и...
– Не будем о прошлом, Эсмонд! Поцелуй меня...
Зверь торопил. Ему не терпелось снова вкусить, почувствовать сладкую нежность тела, насладиться ей.
Он переместил взгляд ниже, на молочно – белые бугорки ее груди. Он захватил губами сосок.
Она подалась на встречу ему, прося, требуя продолжить эту сладостную пытку, разжигая еще большую страсть.
Очень медленно она перебирала пальцами медные пружинки жестких волос на груди, переместив руки на спину, легонько царапнула ногтем.
Никогда прежде она не позволяла себе вытворять такое, даже не думала, а теперь все изменилось. Ей хотелось познать его горячее тело. Набравшись храбрости, она лизнула языком его скулу, добираясь до мочки, зажимая ее зубами.
– Эйрин, что ты со мной делаешь? – тихо проговорил он, плавясь от ее ласки, будто металл в горячих печах. – Знай, что этой ночи мне будет мало...
– Мне тоже!
Она еще теснее прильнула к нему. Они уже не были чужими и увернувшись, Эйрин дотронулась до него... там... внизу. Несмело и робко обхватила его восставшую плоть. Сжала, ожидая его реакцию. Король застонал.
Она ощущала его мощь, мужской запах, гладкую кожу.
Поцелуи Эсмонда становились все горячей, заставляя рождаться ликующее удовольствие. Где – то глубоко, внизу живота пробежала та самая тягучая дрожь. Эсмонд сжал ее в сильных руках, сдавил так, как она мечтала и боялась признаться, как хотело ее тело.
Она крепко прижалась в ответ, обвилась вокруг, желая слиться с ним воедино.
Его плоть стремилась погрузиться в ее горячее лоно и он сделал это, мощным рывком ворвался в самую глубину.
Ей хотелось, чтобы он проник в нее, как можно глубже, ощутить его мощь и силу. Он двигался медленно, нарочито медленно, растягивая удовольствие. Позволяя жене привыкнуть к нему. Заставляя подниматься к пику наслаждения. То ускоряясь, по ее просьбе, подчиняясь ее желанию.... Раскаляя кожу до предела. Его удары становились все глубже... Она всхлипнула первой, унеслась к головокружительным вершинам страсти, увлекая его за собой, как только он излился в нее.
– Такого наслаждения мне не приходилось испытывать ни разу в жизни! – признался Король, накрывая жену покрывалом.
Она устало улыбнулась, еще больше раскрепощаясь от его слов. Становясь мягкой и податливой, словно глина.
– Такое признание дорого стоит, – промурлыкала она, – так и быть! Я позволю Вам, сир, однажды заняться любовью так, как Вы любите!
Она прижала пылающее лицо к его груди, пряча свою улыбку и еле сдерживаясь от смеха, глядя на вытянувшееся и ошарашенное лицо Короля, не замечая вспыхнувшего в его глазах, желтого, змеиного взгляда.
Еще не один раз они занимались любовью. Усталые, но счастливые уснули в объятиях друг друга, стоило Ламейну появиться на горизонте.
Король и не подозревал, что именно с ней он познал то счастье и чувства, о которых говорила мать, правда, в человеческом обличии.
Его хрупкая, маленькая девочка, спала, раскинув волосы по его подушке. Одна маленькая прядь щекотала щеку, поэтому он и проснулся... Во сне, она казалась еще невинней, чем была на самом деле.
Это дорого стоит...
Припомнил он ее слова, повторил несколько раз, жалел, что она увидела его натуру, всю ту грязь и мерзость своего дурацкого порока. Сам передернулся.
Если бы можно было...
Нельзя! – Зашипел зверь. Изменить ничего нельзя!
Король согласился со своей сутью, делая выводы.
Но она сама изъявила желание!
И снова Эсмонд согласился с ним, но только на одном условии, что ей это будет приятно, без слез и истерики.
Ведь его малышка очень ранима!
Сон не шел к нему, чтобы не разбудить жену – вышел.
А она спала, досматривала свои сны.
...Ей снился он! Его глаза, меняющие цвет в зависимости от настроения, улыбка! Сейчас ему все нравилось, он был счастлив. Его громкий, чуть с хрипотцой голос проникал в самое сердце наполнял своей любовью до краев. Но внезапно все изменилось...
Улыбка спала. Вместо нее появился сердитый оскал. Сейчас он был для нее зверем, которого она не хотела видеть,монстром и чудовищем. Зверь ощетинился, показывая свои длинные и острые клыки, наполненные ядом, который так и капал. Он приближался к ней, словно она была жертвой, готовый отразить ее нападение. Кинулся первым, стараясь вонзить клыки в белую кожу. Впрыснуть своей жертве яд, такую порцию, чтобы впредь знала, как тягаться с ним – Нагом. Она защищалась как могла, но все же он очень быстро одолел ее. Справился, укусил…
Яд, горький, словно желчь, проникал в тело, распространялся по венам, превращал кровь в сгустки коричневой массы. Делал кровь густой и непригодной.
Она затихала, смотря в любимые глаза. Хотела спросить:
“ Почему? И За что? “
Но ее язык не двигался, стал толстым и неуклюжим, противным. Только мычание вырвалось из ее рта, заглушая крик, закрывая глаза навсегда, вместе с уходящей из ее тела, душой.
Эйрин проснулась. От собственного крика, от ужасного сна, не понимая, что опять такого натворила она?
От сладкой ночи не осталось и следа, как и его самого. Он ушел, оставив ее одну.
Она соскочила с кровати, натягивая на себя его брошенную на пол рубашку, прижимая распахнутые полы, искала его.
Эйрин гнала плохие мысли, жуткие догадки, сравнивая его внезапный уход со сном.
Ей стало дурно, комната поплыла перед глазами, вращалась вокруг нее, давя. Борясь с тошнотой и головокружением, хотела броситься к тазу, чтобы облегчить желудок. Однако тут же упала на пол, разодрала в кровь локоть и что самое страшное – не чувствовала своих ног.
Страх окольцевал ее всю, поражал разум, обращая его в безумие, бешенство, каким страдает дикий зверь. В груди рвалось, и не только. Вся ее кожа будто разрывалась, трещала по швам.
“ Разве смерть бывает такой страшной? “ – через силу и боль выкрикнула она. В пустоту и мрак. Черный, вязкий густой, пахнущий прелой, залежавшейся травой и гниющей плотью. Она мечтала об обмороке, чтобы не чувствовать чудовищную боль и ломание костей. Тьма приближалась, распахивая свои объятия, предлагая забвение. Девушка протянула к ней руки, чувствуя, как холодная смерть распахнула черный плащ, предлагая надежное укрытие. Каким – то шестым чувством Эйрин оттолкнула ее, дотрагиваясь до колючего плаща, посылая ее нахрен, приподнялась, через силу и боль. Заставляла тело не идти, а ползти. Подальше от тьмы, дальше, прочь…
Кое как добралась до таза, принуждая пораженное новой болезнью тело – подняться. Брызнула в лицо холодную воду, заглянув в зеркало и не узнав себя в нем.
Оттуда на девушку смотрели огромные, желтые глаза зверя. Нага! Который доселе был ей противен. Не признала в нем себя. Рассматривала блестящие, покрытые голубыми чешуйками руки – все таки упала в желанный обморок.
Эсмонд не поверил глазам. Отбросил в сторону букет луговых цветов, подхватил бледное тело жены, рассматривая не идет ли где кровь, приводя девушку в чувство.
Она очнулась, ощетинилась, вздрогнула словно от невидимого удара, прислушиваясь к ощущениям. Она вновь была собой. Зверь, раздирающий тело на куски – исчез и она смогла спокойно вздохнуть, но страшная догадка посетила ее.
Глава 23
– Зачем тебе ехать к нему?
Король был раздосадован. Что опять случилось? Ну вот что опять? Ведь всё было так прекрасно – ясные дни, потрясающие ночи в охотничьей усадьбе, серебристые утра... и вдруг:
– Мне надо съездить к отцу, Эсмонд.
– Зачем?!
– Надо.
Вот надо и всё. Что она опять придумала?
– Пожалуйста... Я не могу всего сейчас объяснить...
Она и вправду не могла. Начиная разговор, надо хотя бы примерно представлять, чем он должен закончиться.
Она и представила:
– Я такая же, как и ты.
– Замечательно, Эйрин. Только как же так вышло? Твои родители... Они точно ОБА были людьми? Или ты что то скрываешь? Грязные тайны дома Лавилль...
Она так не хотела! Он будет считать её... Нет. Прежде надо выяснить всё. Самой. Не вмешивая его в этот мрак...
Король был недоволен. Очень недоволен. Он стоял, вполоборота к Эйрин и, в вечернем свете Ламейна его глаза отливали золотом.
– Давай, я поеду с тобой, девочка?
Она отрицательно покачала головой:
– Со мной поедет Тайрина. Эсмонд... Я... Я ещё ни разу ни о чем таком тебя не просила! Пусть это будет первая и последняя моя просьба. Точка. Окончательный разрыв, так скажем... с прошлым.
– Да что случилось?!
Он недоумевал. Она... Не доверяла ему! Скрывала что то... Опять скрывала и замалчивала. Ему было больно.
– Хорошо, Эйрин. Я даю тебе день. Не сутки. День. Поняла? Восемь гребанных часов, девочка.
– День – это не восемь часов...
– Мне плевать. Если через восемь часов ты не вернёшься, я приеду сам. И тогда Башни покажутся тебе небесными садами по сравнению с тем, что я устрою. Тебе ясно, Королева Экрисса?!
– Ясно, ясно... – она встала на цыпочки, желая поцеловать мужа.
Он отвернулся.
– Поедешь утром. В экипаже. С Тайриной и стражником. Вечером быть здесь. Как штык. Больше я ничего не хочу слышать. Иди к себе.
Девушка опустила протянутые было руки...
– Я вернусь, правда...
Наг кивнул:
– Конечно, вернёшься. В этом я не сомневаюсь! Или сама, или я приволоку тебя за твою роскошную косу, Королева.
Она вышла, опустив голову.
Ночью он не пришёл...
Не пришёл и ранним утром, чтоб проводить её...
– Не переживайте, сира! – шепнула ей Тайрина – Его Величество всю ночь в кабинете просидел... В " цветничок " он не ходил, это точно! Венона, горничная, ему сама туда коньяк относила и сигары... И лимонные лепешки! Спросила, может что ещё надо, так он погнал её... Говорит, задрали вы меня все, пошла вон отсюда! Ну или как то так...
Тайрина глупо хихикнула.
Карета мерно покачивалась в такт шагов лошадей. Мимо проплывали деревья, запыленные, краснолистые, огромные.
Эйрин было горько. Она не хотела врать мужу! Она просто хотела скрыть то, о чем ему знать пока было не надо... Прежде надо выяснить самой. Открыть шкаф, найти скелет. Разбить! Похоронить. Если выйдет, конечно...
Усадьба Лавилль преобразилась! Даже беглым взглядом можно было отследить и новые ворота, и сад, почти приведенный в порядок. Графство оживало, благодаря финансовым вливаниям в его полузасохшие вены.
Граф был дома. Когда Эйрин и Тайрина вошли в гостиную, он встал из низкого, покрытого меховым чехлом, кресла.
– Эйрин! – Сейдрик попытался обнять дочь.
На девушку повеяло одеколоном и алкоголем.
– Отец! Я приехала поговорить с тобой. Очень серьёзно. Тайрина! Выйди за дверь. Я недолго.
Служанка поклонилась и вышла.
Эйрин присела в кресло, стоявшее напротив кресла отца.
– Эйрин... – де Лавилль непонимающе уставился на дочь – Я тебя слушаю. Может, выпьешь кофе? Или ещё чего?
Эйрин фыркнула:
– Свое " ещё чего " пей сам! Именно на это ты потратил большую часть своей жизни, папа. Но... я здесь не за этим. Я хочу задать тебе один единственный вопрос. И не вздумай врать. Кто мои настоящие родители? Ответь.
Граф тяжело встал, прошёл к столу. Взял в руки бутылку вина и фужер. Потом отчего то передумал и вернул всё на место.
– Это случилось всё же... – пробормотал он – Отсроченное обращение...
И замолчал. В гостиной было очень тихо. Так тихо, что слышно было, казалось, как скребутся мыши в кухонной кладовой.
– Моя мать была нагиней? А, папа? Я обратилась несколько дней назад. Ненадолго. Но обратилась.
Граф кивнул:
– Да. Так и должно было случится. Отсроченное обращение – по достижению... определённого возраста и... в определённых условиях.
– Рассказывай. Всё. Если соврёшь или утаишь хоть малую толику, я отправлю тебя в Башни. Ну! Я слушаю. Садись и рассказывай.
Граф сел в кресло, утёр мятым платком вспотевшее лицо и начал:
– С Санианой меня познакомил её брат, твой покойный дядя Грон. Родители их давно умерли, оставив им хорошее наследство и приличные накопления. Я тоже тогда не бедствовал, но и против того, чтобы присоединить её земли и деньги к своим, ничего не имел... О, за Санианой де Виллентайн давалось хорошее приданое! Земли, усадьба, поля... Лес, изобилующий дичью... Охотничьи угодья. А знаешь, отчего такая щедрость? А, детка Эйрин?
Старик мерзко хихикнул. Девушка напряглась и дернула плечом.
– Виллентайны – древний Род! Древний и очень благородный! Я не думаю, что дядя Грон бы пожадничал из – за приданого.
– Да где уж там было жадничать! – расхохотался граф – Там было уже не до жадности! Грону Виллентайну надо было срочно сплавить сестру замуж! Он счастлив был бы отдать её даже и за конюха... но тут подвернулся я.
– Ничего не понимаю... – Эйрин почувствовала, как сердце, выкатившись из груди, закатывается прямо в горло...
– Когда я решил жениться на Саниане, она УЖЕ была беременна! И не от меня, дорогая Эйрин!
Он перевёл дыхание и закашлялся.
Девушка притронулась рукой к своему горлу. Инстинктивно. Желая унять прыгающее там сердце...
– Любовник у неё был... наг. – граф, наконец, откашлялся – Куда потом делся, не знаю... А только бегала к нему Саниана и тогда, когда мы уже вместе жили... Точно знаю!
Эйрин медленно поднялась из кресла. Ноги подкашивались и она делала невероятные усилия, чтобы устоять.
– Ты бы об этом никогда не узнала, Эйрин. Никогда. Если бы не...
По крайней мере, теперь ей многое стало ясно. Пьянство отца. Не из – за этого ли он пил? И то, с какой лёгкостью он отдал её Королю... Интересно, отдал бы он также легко свою РОДНУЮ дочь? Вряд ли... Королева очень в этом сомневалась!
– Ясно. – выдавила она хрипло – Теперь мне... понятно. Какой ужас... Какой кошмар...
Граф пожал плечами:
– Какой там кошмар? Никакого кошмара... Ты замужем. И не за кем – нибудь, за Королём Экрисса. Что ещё надо? Наги находят пару сами. Вот, получается, он и нашёл... тебя. Как то почуял, что – ли? Зверь он и есть Зверь...
Зверь. Её Эсмонд. Её муж. Её пара. Навсегда. На очень долгое " всегда ". Змеи живут долго...
Тут она почему – то подумала, что ни разу не интересовалась, сколько лет её мужу... Сколько ему? И сколько вообще живут наги? И сколько проживёт она сама?
– Ладно, папа. Мне пора.
– Ты не останешься на обед? – Сейдрик выглядел раздавленным.
– Не могу. Мне... пора.
Когда она вышла, распахнув двери, к ней бросилась Тайрина.
– Сира! – вскрикнула служанка – Вы побледнели! Вам плохо?!
– Нет. С чего ты взяла?
Теплый ветерок освежил лицо. Погладил щёки, поцеловал волосы. Приласкал, попытался успокоить...
Кучер щелкнул кнутом и карета плавно двинулась в обратный путь.
Как теперь рассказать обо всём Эсмонду?! КАК?! Что он скажет на это? Что подумает о ней, о её семье?! Каким огромным пятном расползется эта грязь? Нет... Совершенно невозможно пачкать ЭТИМ Королевскую Фамилию!
Король Экрисса женат на... плебейке? Байстрючке? Грязнокровке? Кошмар...
Лучше бы он оставил её в Башнях тогда... Теперь надо скрывать то, о чем она узнала! И она будет скрывать! И не во имя себя. Во имя него, её любимого. Скрывать! За семью замками и за десятью печатями. Как? Она придумает. Обязательно!
Эйрин улыбнулась.
Всё получится! Никто ничего не узнает. Никогда.
Карета дернулась, потом поехала чуть быстрее...
Королева Экрисса возвращалась домой.
Домой. Домой...
Глава 24
До Королевского Замка доехали небыстро.
Как только карета пересекла границы угодьев Лавилль, Эйрин попросила остановить экипаж.
– Мне надо пройтись. – обьявила она – Тайрина, ты идёшь со мной.
Девушка согласно кивнула и покорно опустила веки.
Королева вышла из экипажа, опираясь на руку стражника. Кучер остался на облучке, недвижим, как изваяние.
– К озеру. – велела Эйрин.
Место, где они остановились, было прекрасно. Полутень, создаваемая деревьями – крокерами, громадными, с узколистыми, тёмными пышными кронами. Тёплая, нежная, высокая трава, перемешанная с распустившимися цветами. И озеро – огромное, тёмное, чистое и величественное.
Девушки прошли немного и остановились почти у самой воды. Стражники остались неподалеку, заняв оборонительную позицию. Это было излишне ( разбойников, желающих вторгнуться во владения Короля Нагов, уже давно не наблюдалось ), но того требовали правила. И сам Король.
– Тайрина, – Королева развернула служанку за плечи и обожгла холодно – синим взглядом – расскажи мне, что ты слышала, когда я говорила с отцом? И не ври. Мне прекрасно известно, что ты любительница подслушивать и подглядывать. Ну! Я жду.
Служанка вздрогнула:
– Ваше Величество... я ничего не слышала.
– Ты уверена?
Та так яростно затрясла головой, что зазвенели крупные серьги в её ушах.
– Ничего! Видят Боги, ничего!!! Провалиться мне в Тёмную Бездну, если вру! Пусть беуллы меня раздерут...
– Хорошо. – кивнула Эйрин, отпустив плечи Тайрины – Имей ввиду... Если ты где то только попробуешь произнести хоть одно слово из этой беседы, то... в Башнях тебе устроят такое, что беуллы покажутся Светлыми Заступниками, а Мрачная Долина – желанным приютом. Поняла?
Тайрина упала на колени, смяв траву. Всхлипнула, обняв колени Королевы и прижавшись к ним щекой.
– Ваше Величество, Королева Экрисса! Я клянусь сожрать собственный язык, если что скажу... Хотите, сами зарежьте, коли проболтаюсь!!! Вы ж для меня... свет в окошке!
– Ладно, встань... – Эйрин усмехнулась.
Девка предана ей. Предана до мозга костей, это понятно. Но... Будет не лишним, так скажем... напомнить.
Тайрина встала, утерла слёзы платком. Они прошлись вдоль озера, любуясь видом.
Прогулка помогла Эйрин. Перестало стучать в висках и сердце вернулось на место.
Дальше ехали уже без эксцессов.
В замок прибыли к вечеру. Как только Эйрин ступила на порог, ставший ей родным, тут же кинулась разыскивать мужа.
Наткнувшись на него в коридоре, прижалась и обняла, несмотря на напрягшееся тело и нехороший жёлтый отблеск глаз...
– Я скучала, Эсмонд...
– Не надо было уезжать. Скучать бы не пришлось. Ладно, девочка... Надо бы сделать тебе внушение, но... У меня другие планы. Ты обедала?
Она помотала головой.
– Что? Нет? – Король тут же обозлился – Этот старый коз... Твой отец не догадался накормить тебя?
– Дело не в том. – прошептала Эйрин – Я торопилась, не хотела задерживаться, это раз! И потом... Знаешь, это глупо, но... Я поняла, что почему – то не могу там... есть.
Зверь довольно рыкнул:
" Наша! Точно наша, Король. Вот уже и еду не может принять из чужих рук... "
Король улыбнулся.
– Иди умойся. И быстро за стол. Быстро, Эйрин! Не люблю ждать.
За обеденным столом разговаривали мало. Эйрин кидала на мужа короткие взгляды. Сердце бухало в груди резкими, чёткими выстрелами. Как скрыть то, что она узнала? Как не дать победить Зверю? Её Зверю. Как договориться со своей второй, новорожденной сущностью? И как понять, видел ли Эсмонд что – нибудь там, в охотничьей усадьбе? Муж молчал. Молчал всё это время. Догадывается или нет? Если догадывается, какие может задать вопросы? Что ответить? Как соврать, чтоб было похоже на правду?
– Я всё. – она промокнула губы и бросила салфетку на стол – Хочу прилечь.
Король прищурился:
– С тобой ТОЧНО всё в порядке? Эйрин, ты какая то странная...
Она слабо улыбнулась и поднялась из – за стола:
– Просто устала. Немного...
Тайрина помогла ей раздеться и лечь в постель. В спальне было прохладно, чуть пахло кофе и миндалём. Из – за опущенных непрозрачных штор дневной свет казался шоколадным.
– Отдыхайте, сира. – поклонилась служанка – Принести чего – нибудь? Может, воды с сиропом?
Эйрин помотала головой:
– Спасибо, ничего не надо.
Служанка вышла, а Эйрин прижалась щекой к прохладной подушке. Мысли катались в голове, как шарики репья, цепляясь одна за другую, образуя неприятный, колючий комок.
" Почему сейчас я должна расплачиваться за чьи то ошибки? " – подумала Королева – " Это ведь... несправедливо! "
За этими размышлениями она задремала. Некрепко, как дремлют кошки. Качаясь на резной лодочке в спокойных, ленивых волнах сна...
Разбудили её тяжёлые, горячие обьятия.
– Уже вечер, милая... Ты спишь и спишь... Как ты себя чувствуешь?
Она открыла глаза, повернула голову и встретилась с его обеспокоенным взглядом.
– Эйрин, ты не заболела?
Эсмонд притронулся губами к её лбу.
– Всё хорошо, не волнуйся. Я не больна. Можно тебя спросить?
Он кивнул.
– Вот наги... Как вы ну... контролируете это?
– Это? Ты о чем?
– Нууу, – она поискала слово – это... превращение?
Он притянул жену к себе:
– Ты имеешь ввиду метаморфозу? Не бойся, тебе моя вторая суть точно ничем не угрожает. А контролировать... по – разному, девочка. Когда как. Моя мать, к примеру, владела этим мастерски. А вот отец... – он криво усмехнулся – У него не всегда получалось сдерживаться. Я пошёл в него, к сожалению. Но не бойся. Правда, не бойся... Он тебя не тронет.
" Как сказать... " – буркнул Зверь – " Вот сейчас я оооооочень хочу её тронуть... Она вкусно пахнет... Сладко выспалась... И её что – то беспокоит. Надо отвлечь... "
– Иди ко мне. – глухо сказал Король – Иди, тебе нечего бояться, родная моя... Что бы с нами не произошло, я буду с тобой. Всегда.
Девушка обняла его, уткнулась в шею и перевела дыхание.
Он нашел её губы. Провел по ним языком, прикусил.
– Ты очень желанна, Эйрин... – прошептал наг – с первой минуты, с той самой секунды, когда ты вышла ко мне в том жалком своём розовом платье... заплаканная... перепуганная насмерть... Только я не понимаю, почему ты ТАК желанна... НАСТОЛЬКО! Какого хрена меня ТАК тянет к тебе? Иди сюда, девочка моя...
Он уложил жену на простыни и сдвинул её сорочку вверх, обнажив груди. Соски были уже твёрдыми, как маленькие орешки. Захватив губами один, обвёл его языком. Она вскрикнула и застонала, запустив пальцы в волосы мужа.
Он же, разведя её колени рукой, погрузил два пальца в мягкое, податливое лоно.
– Аааах... – вырвалось у неё – Я... я сейчас умру...
Эсмонд тихо рассмеялся, оторвавшись от её груди:
– Так хорошо? – он шевельнул пальцами – Только не торопись... Ты уже вся мокренькая, моя девочка. Не надо торопиться...
Король лег рядом, не убирая пальца из теплой ямки. Эйрин всхлипнула, подавшись вперёд. Найдя большим пальцем горячий клитор, погладил, ощущая его твёрдость и нежность одновременно.
– Ты очень нежная, Эйрин... – прошептал наг ей в ухо – Тебя надо любить долго и часто... Внутри ты горячая и влажная... Особенно, когда кончаешь... Когда течёшь... Тогда ты начинаешь пахнуть мятой и молоком. Горячим, свежим молоком... Любимая моя...
Девушка покраснела и спрятала лицо у него на груди. Дыхание Эйрин было тяжелым и частым, как в горячке.
Он убрал руку.
– Мне надо раздеться, родная...
Он раздевался медленно, словно нехотя, оттягивая момент. Стянул рубашку со смуглых плеч, положил руки на пряжку ремня.
Королеве нравилось смотреть, как раздевается её муж. Нравилось скользить взглядом по крепким плечам, рельефной груди, узкой тропинке черных волос ниже пупка, по крепким, чуть блестящим бедрам.
– Ты красивый... – вдруг сказала она, облизнув губы – Эсмонд, ты очень красивый... Почему я не увидела этого сразу? Боги лишили меня зрения...
Он улыбнулся. Потом лег рядом, положив ладонь между ног жены.
– Ласкай меня, девочка. Как захочешь. Люби меня... Не бойся, это не больнее, чем ненавидеть...
Она легонько сжала пальцами его огненную твердую плоть. Наг зашипел.
– Ещё. Ещё, Эйрин. Я не знаю, что я с тобой сделаю, если ты остановишься...
Придавив пальцем клитор, подался к ней, навстречу её ласкающим рукам. Девушка обвела большим пальцем бархатную влажную головку. Тяжело выдохнула в горячую грудь мужа, прижалась к ней губами. Почувствовала на ладони влагу. Его шипение. Своё дыхание...
– Ты меня с ума сведёшь, до срока загонишь в Тёмную Бездну, Эйрин... Ещё!
Он покатал пальцами клитор, погладил ниже, грубо ругнулся в белую макушку.
Потом резко повернул жену на спину, развёл пальцами влажные губки и вошёл внутрь.
– Двигайся мне навстречу, детёныш... – прохрипел наг, сжимая тугие ягодицы девушки – Двигайся, как хочешь. Как нравится.
Она двинулась, он ухватил её движение, поймал ритм. Провел руку под худенькую поясницу, стараясь щадить, не наваливаться сверху всей массой своего разгоряченного тела. И продолжил двигаться в ней, ощущая горячий бархат её сути и её хрупкость.
– Истинная моя...
Она закричала, обдав кипящей влагой агонии, выгнулась в его руках, разметав снежные локоны по шелку простыней... И тут же он излился в неё, не в силах больше сдерживаться.
– Ты очень горячая, моя малышка. – прошептал наг, обнимая жену – С тобой каждый раз, как первый. Я тебя измучил?
Она покачала головой, не открывая глаз.
Завернув хрупкое тело в одеяло, слушая, как колотится её сердце, как она засыпает, уже засыпая сам, подумал:
" Съезжу к Лавиллю сам. Надо тряхнуть хорошенько старого козла и узнать, что он ей напел в уши. В Башни его, если начнёт юлить и запираться... "
Они спали, уткнувшись друг в друга.
Крепко и спокойно.
Молодая Менна, заглянув сквозь шторы, улыбнулась. Тихо и безмятежно.
