Текст книги "Мусорщики "Параллели" VI (СИ)"

Автор книги: Георгий Сидоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Ясно, – протянул Тчи, подняв голову к небу. Его волосы трепал ветер, а изуродованное лицо тускло освещала луна. – Тогда мне придётся уйти с голыми руками.

– Уйти? – невольно усмехнулся Дэвид. – Значит ты очередная марионетка?

– Кто его знает, – растянулся в лукавой улыбке Тчи, и вдруг щёлкнул языком. Его тело изнутри осветилось угрожающим светом, и раздался взрыв. Дэвида прикрыла стена теней, но он даже бровью не повёл.

– Ты ему дал уйти? – послышался вежливый и смущённый голос Второго.

– Он всё равно бы ушёл, так как это не его настоящее тело.

– Тогда, где же он?

– Это нам и предстоит выяснить. Вам удалось охватить своей сетью весь город?

– Почти, но мы не смогли проникнуть внутрь «Параллели».

– За это можешь не беспокоиться. Если он прячется там, то его ждёт неожиданный сюрприз.

– Так ты думаешь, что это всё-таки он?

– Я в этом почти уверен, – мрачно протянул Дэвид, осматривая свои боевые перчатки. – Все сомнения вскоре, так или иначе, разрешатся.

***

– Ну и зачем, ты взял и выдал себя, идиот? – удивление на лице Чуви сменилось глумливой улыбкой. – Сбежал бы и всё.

– И ты бы дал мне сбежать? – продолжал загадочно улыбаться Эхнатон.

– Я? Нет, конечно, но когда противник вот так легко сдаётся, то…

– А кто тебе сказал, что я сдаюсь?

– Так ты серьёзно хочешь попытаться прорваться внутрь и устроить там бедлам? – Чуви продолжал глумливо улыбаться, при этом разочарованно замотав головой. – Любопытно, но ради чего ты идёшь на такие безрассудства, малыш!?

– Я тебе не малыш, Камаль! – резко ощетинился Эхнатон, теперь смотря на мусорщика зверем. – И ты не забыл, что кроме Сестёр здесь есть ещё кое-что, не менее ценное, а?

Осирисиец резко расправил свой плащ, и оттуда роем вылетела чёрная пыль. Устремившись к Чуви и окружив его, она заискрилась и, после щелчка пальцев Эхнатона, вспыхнула красным пламенем с чёрными всполохами. В тоже время осирисиец рванул к выходу в обход пожара. Но не успел он добежать до лестницы каких-нибудь полметра, как огонь с всасывающимся звуком потух, а через секунду путь ему преградил Чуви: плащ почти полностью сгорел, как и левый рукав комбинезона, но в остальном мусорщик был полностью цел.

Чуви упёрся ногами в землю и приготовился нанести по врагу сокрушительный удар правой рукой, но Эхнатон успел в последний момент отпрыгнуть назад. Ударная волна лишь оставила неглубокую вмятину в броне, которая не помешала осирисийцу контратаковать.

Эхнатон, злобно сверкнув глазами и поджав губы, быстрыми движениями начал бросать в мусорщика иглы. Чуви легко уходил от них, не отставая от врага и понемногу его догоняя. Больше десятка шипов столкнулись с металлическими стенами, но они не упали с выразительным звоном, а словно прилипли своими кончиками к поверхности. Последнее жало вонзилась в почти незаметный стык возле одной из ламп. Увидев это, Эхнатон быстро щёлкнул пальцами и создал мощный электрический заряд. Передав его остальным иглам, усилив раз в десять нарождающуюся молнию, он направил её в мусорщика. Чуви, заметив яркие вспышки, оглянулся, усмехнулся, повернулся к Эхнатону спиной и поглотил левой рукой мощный электрический заряд. Ещё не успев полностью восстановиться, левый рукав комбинезона вспыхнул и сгорел до плеча, оголяя татуировку на левой руке Чуви: шипастые ветви стали пылать мистическим красным огнём.

– Что за детский сад, Эхни? – разочарованно произнёс Чуви, поворачиваясь к тяжело дышащему осирисийцу, прижатому к вратам хранилища. – Ты ведь прекрасно знаешь, что энергетические атаки против меня бесполезны! Чего ты этим доби…кха, кха… Что за чёрт?

Мусорщик, болезненно кашляя, прикрыл рот ладонью. Убрав её ото рта, Чуви увидел на ней кровь, и тут у него подкосились ноги. Он упал на колени. Мусорщик удивлённо уставился на Эхнатона. Тот самодовольно улыбался, а в его глазах горели злорадные огни.

– Знали ли бы вы, дядюшка Чуви, какое это удовольствие видеть на вашем зверином лице столь не свойственное вам удивление, – со странным придыханием, недобро хихикая, протянул Эхнатон. – А за последние минуты, я удостоился это увидеть дважды!

– Как тут не удивишься, когда ребёнок, которого ты вроде бы знал ещё мелким сопляком, с удивительной увёртливостью скрыл в себе настоящего демона. Надо же, а ведь все утверждали, что тебе не суждено освободить в себе авраамейские гены.

– Для меня это само стало поразительным открытием, – перестав улыбаться, мрачно ответил Эхнатон. В его глазах промелькнула тоска и чувства вины, что не скрылось от Чуви. Мусорщик, вновь откашлявшись кровью, посмотрел на юношу и, слабо присвистнув, дрожащим голосом сказал:

– А ведь об этом даже подумать никто не мог! Это ведь ты был виноват в том пожаре, так ведь, Эхни?

– Я виноват?! – взревел Эхнатон, в приступе ярости сорвав с себя плащ, – Я – жертва! Моя семья – жертва! И во всём виноваты все вы! И хочу, чтобы вы все сдохли!!

Эхнатон щёлкнул пальцами, и Чуви почувствовал, как начал гореть изнутри. Но осирисиец, ослепленный гневом, не увидел, как мусорщик успел секундой ранее сделать сложное движение левой рукой, а затем, хлопнув ими, соединил между собою ладони, будто в молитве. Перед ним из воздуха появился чёрный куб. Когда чёрное пламя вырвалось через рот и глазницы мусорщика, он рассоединил руки, что заискрились жуткими чёрными молниями и с силой прижал их к кубу. Пламя, резко вспыхнув, так же неожиданно погасло. Молнии на руках мусорщика наоборот: забили во все стороны. Каждая из них, ударяясь в куб, беззвучно исчезала в нём без следа, а через несколько секунд всё утихло.

Осирисиец, испуганно прижимаясь к вратам и прикрываясь руками, с ужасом смотрел на то, как впустую прошла до этого ни разу не подводившая его атака. Мусорщик, при этом тяжело дышал, а его тело было покрыто страшными ожогами. Левая рука вместе с арсеналом полностью сгорела, половина органов были выжжены и на их восстановление потребуется куда больше времени, чем обычно. Однако Чуви, слабо улыбнувшись, аккуратно дотронулся до куба указательным пальцем правой руки и чуть надавил на него. С обратной стороны, с грохотом выпушенного пушечного снаряда, что-то вылетело. Эхнатон, всё ещё не веря в то, что его атака не возымела нужного эффекта, слишком поздно понял, что ему грозит. Он только и успел слабо охнуть, перед тем, как неведомая сила впечатала его вглубь врат, почти на полметра. Осирисиец пронзительно захрипел и медленно сполз на пол, безвольно опустив голову на грудь. Из него широкими струями потекла кровь, и повалил регенерационный пар. Между тем, куб медленно погрузился под землю, а Чуви, поднялся на ноги. Всё его тело также покрывал алый пар регенерации. Он пощупал там, где раньше был пояс с кармашками, и тихо выругался. Чёрное пламя успело уничтожить регенераторы. Вздохнув, он невесело тряхнул головой и хрипло произнёс, не к кому конкретно не обращаясь:

– Тия была бы в восторге, зная, что идея, её и её предков, наконец, возымела эффект. Обидно, что это ни к чему хорошему не привело. Но что же внутри тебя происходит, если ты так долго подавлял в себе ненависть к нам всем, Эхни, ась? Да, каждый из нас виноват в том, что мы не увидели в тебе эту тьму.

– Если ты признаешь свою вину, дядя Чуви, тогда будь другом, понеси заслуженное наказание, – слабым голос, отозвался юноша.

– Ась? Я посмотрю, ты никак не угомонишься, Эх…

– Я сказал: ПОНЕСИ ДОЛЖНОЕ НАКАЗАНИЕ!!! – взревел Эхнатон и вспыхнул ослепительным белым пламенем с чёрными всполохами. В туже секунду осирисиец стрелою вылетел из вмятины и сбил с ног ошарашенного мусорщика. Эхнатон, от которого всё вокруг начало медленно плавиться, сжал шею Чуви и, бешено смотря на него, вновь взревел:

– ПРИМИ НАКАЗАНИЕ!!! ИНАЧЕ Я ЗДЕСЬ ВСЁ К ЧЕРТЯМ СОБАЧИМ СПАЛЮ!!

Чуви смотрел на юношу странным задумчивым взглядом только-только восстановившихся глаз, совершенно не обращая внимания на то, что его одежда полностью сгорела, а кожа обуглилась, оголяя мышцы, а вместе с ними и кости.

– Принять наказание? Я виноват лишь в том, что не увидел в тебе тьму. Но то, что ты творишь, достойно огромной порки, мелкий ты сопляк!

– Вот значит как? – тихо произнёс Эхнатон. Его лицо приняло горестное выражение. – А вы мне всегда нравились, и я меньше других винил вас в том, что произошло с моей семьёй. Но теперь я вынужден это сделать. Простите меня, дядя Чуви.

Пламя взмыло во все стороны. Ещё чуть-чуть, и мир вокруг превратился бы в ад, но вдруг на весь зал раздался пронзительный и злобный крик:

– Ты что вытворяешь, тупой младший брат?!

Пламя резко потухло, отчего мир теперь казался невероятно тусклым, почти тьмою. Эхнатон испуганно посмотрел в сторону лестницы и увидел свою сестру. Нефертати – в больничном халате, бледная и слабая, поддерживаемая под плечо не менее бледным Дзюбэем, смотрела на брата во все глаза. В них были разочарование, злость и печаль.

***

Тчи хрипло вздохнул, а все его чувства болезненно обострились. В голове словно стучали тысячи молоточков. Окружённый синеватым тусклым светом и такой же желеобразной жидкостью, он тяжело и часто дышал. Спустя долгие секунды Тчи дотянулся до рычага и потянул его на себя, спустив жидкость с неприятным хлюпающим звуком. Ещё через несколько секунд открылась дверца люка. От его спины и головы отсоединились трубки, провода, и исчезли фиксирующие ремни. Отдав себя силе притяжения, он глухо упал на пол, погруженный в густой полумрак крохотного квадратного помещения, плотно заставленного компьютерами и датчиками.

«Когда же всё пошло не по плану? – с трудом став на колени и содрав с себя дыхательную маску, с подозрением осмотревшись по сторонам, устало подумал Тчи – Может зря я начал артачится на него? Но как мне было устоять перед таким соблазном?! Тот, кого я больше всего презираю и ненавижу, сам пожаловал ко мне в руки! Как обидно, что он не вернулся сюда раньше. Может быть, я смог перестроить свой план так, чтобы весь основной удар прошёлся по нему? Но я не о том думаю. То, что я не смог всё завершить по сценарию, его вины не было… Впрочем... он явно меня в чём-то подозревал. Зря я тогда лишил насолить Ти и Ти и взорвал тот мост. Это было глупостью, большой глупость. Но… ведь никто кроме него не стал меня досаждать с излишними вопросами! Нет, его подозрения были лишь его личными размышлениями. Всё случилось лишь в самый последний момент. Я слишком трухнул, когда услышал об изменении плана праздника старпёров. Чёрт! Я привлёк внимания Чуви! А я ведь так хотел обойтись без помощи Эхнатона. Нет, он меня здорово выручил, но… этот идиот увлёкся! И теперь эта сука Хоппер будет рыскать везде, где только можно! Я почти уверен, что все мои сюрпризы на будущее теперь будут бесполезны! Но, что это я всё о плохом? Ведь основной план удался, пусть и не так, как мне хотелось изначально, а я и так собирался покинуть Пагоды. Ммм… покинуть их по-быстрому или… всё-таки стоит рискнуть? Как ни странно, риск мне куда более выгоден, так как это тело будет очень жалко потерять. Так, что…»

Тчи поднялся и нажал на сенсорную панель. Стена перед ним уехала вверх. Но не успел он выпрямиться и посмотреть вперёд, как что-то рассекло воздух и упёрлось ему в лоб, чуть его проткнув. Из ранки потекли струйки крови, но Тчи не обратил на это ни малейшего внимания, так как он весь был сосредоточен на стоявшем перед ним человеке, которого он ненавидел больше всего на свете и желал ему смерти. Тчи мог это посчитать за неудачу, но он это воспринял, как маленький бонус за проделанную тяжёлую работу. Перед ним стоял, одетый в боевой комбинезон мусорщика, серьёзный и бледный Бэбил Мендель.

– Добрый вечер, Су Цзинсун. – спустя томительные секунды, осветив своё мрачное лицо грустной улыбкой, заговорил Бэбил. – Как твои дела? Судя по тебе, не очень.

***

Нефертати испытывала странную смесь страха, разочарования, переживания за брата и презрения к нему. Она, поддерживаемая Дзюбэем, бросила короткий взгляд на то, что осталось от Чуви: обугленный скелет, испускавший бледно-алый дым. Медленно, но уверенно он обрастал мышцами, нервами и сосудами.

«С этим по любому ничего не случилось бы сверхъестественного» – с холодной иронией, подумала Нефертати и сосредоточилась на брате.

Яркое бледное пламя потухло, но юноша словно бы светился изнутри, будучи при этом полупрозрачным. Его волосы стояли дыбом и медленно шевелились, словно это были языки пламени, а каплевидная жемчужина во лбу ярко пульсировала и испускала во все стороны изменчивые волны света. Он тяжело дышал и отводил глаза от пронзительного гневного взгляда сестры. Его нижняя губа вдруг нервно задрожала, и на его лучащейся коже проступил румянец.

«Бабка была бы довольна, если была жива, чтоб ей вечно гореть в первородном пламени – испуганно подумала Неф. – Её мечта, и всех этих проклятых предков, как никогда близка к осуществлению. Мой бедный, глупый и любимый младший брат стал на путь превращения в нулевого человека, а бедная мама зря крышей поехала!».

Нефертати, резко освободилась из-под опеки Дзюбэя. Тот не стал возражать и просто проводил её отстраненным взглядом, и она на слабых дрожащих ногах направилась к брату.

– Я тебя спросила! Что ты здесь вытворяешь, Эхни?!

– Я просто… защищаю честь с-семьи, с-с-сестра, – по-прежнему отводя взгляд, сжавшись, замямлил Эхнатон. – Они д-давно…

Звонкий размашистый звук! Нефертати, выпучив глаза, ускорилась, дохромала до брата и отмерила ему эффектную пощёчину, при этом чуть не упав. Эхнатон качнулся и испугано посмотрел на сестру, схватившись за щеку.

– Идиот! – вновь взревела Неф, нанося вторую пощёчину брату, отчего он чуть было не упал на бок. – Честь семьи? Какая ещё, к чёрту, честь семьи?! Нашей семейке нужно было доказывать свою правоту, а не жалеть себя! И доказывать не силой, а словом и делом, как наши предки во времена Второй Башенной! А что делаешь ты? Ты чуть не уничтожил то, что так бережно хранила, создавала и восстанавливала госпожа Яирам!

Куда более звонкий размашистый звук. Ноги Нефертати подкосились, и она упала. Схватившись за мгновенно покрасневшую и вздувшуюся щеку, она посмотрела на своего брата во все глаза. Эхнатон смотрел на сестру сверху вниз высокомерным холодным взглядом с куда большим презрением и ненавистью, чем чуть ранее смотрела она на него.

«Он, что вложил в удар часть собственной жизненной энергии? – растеряно подумала Нефертати. К его горлу поступил страх. Не за себя, а за брата. – О, Осирис! Он действительно близок к тому, чтобы стать нулевым человеком!»

– Я идиот? – Эхнатон заговорил очень холодным злым голосом. – Это ты – дура! Яирам тобою манипулирует, а ты повелась на это!

– Манипулирует? – к Нефертати начала возвращаться обычная агрессивность. – Что-то плохо она это делает, когда я порой перегибаю палку в своих попытках доказать свою правоту или защищая нас с тобой!

– Как по мне, она просто даёт глупой Неф капризничать, иначе она бы точно взорвалась, – подняв брови, саркастически заметил Эхнатон. – В том числе и в буквальном смысле! Если бы она действительно хотела нам помочь, то давно бы уничтожила тех мерзавцев, что мучили нашу мать и отца! Тех, кто довёл нашего прадеда до самоубийства!

– Чего-чего? – Неф резко подскочила к брату, их лбы соприкоснулись, а между жемчужинами заиграли настоящие искры. – Я не собираюсь никому мстить! Зато я собираюсь всем доказать, что я лучше их! Я заставлю их лизать мне пятки! А нашу мамашу довела чёртова бабуля, и не кто-либо ещё! А папаша просто слабовольный мешок с ослиным дерьмом!

– Не смей оскорблять папу!!! – взревел Эхнатон. Он вновь начал светиться и испускать волны жара. Неф испуганно отступила назад, прикрываясь руками. На лице Эхнатона тоже появилась тень страха, но потом он расплылся в зловещей ухмылке, которая почти сразу переросла в нездоровый смех.

– Быть не может, – озабочено покачав головой, с трудом выдавила из себя Нефертати. – Ты совсем поехал крышей, братец, прям, как мамаша с бабкой.

– О нет, я в здравом уме, в отличие от тебя, – перестав смеяться, снисходительно и недобро протянул Эхнатон. – Ты говорила, что хочешь доказать свою правоту и превосходство? Чушь! Ты просто занимаешься тем, что огрызаешься и оскорбляешь всех тех, кто на тебя косо посмотрит! А Я! Я несколько дней назад доказал своё превосходство и снова повторю его сегодня, принеся кару своим, НАШИМ, обидчикам, сестра!

– Извини, братец, но ты, кажется, попал по своим! – Нефертати презрительно посмотрела на брата.

– Ты, что не поняла меня?! Они нас боятся! Они ждут повода, чтобы запереть нас в клетки, посадить на цепи! Ну, а пока они просто пользуются нами! Даже он! – Эхнатон, выпучив глаза, указал на Дзюбэя, что смотрел на него безразличным взглядом. – Если бы не приказы его отца, разве он общался с нами? Как и Дайана!

– Мне тебя жаль, Эхнатон, если ты увидел в наших поступках страх или притворство, а не искренность, – подал голос Дзюбэй, вяло моргнув, а потом посмотрел на Нефертати. – Я всегда тебя уважал Неф, а потом и полюбил.

– Нашёл время признаваться в чувствах, придурок! – сильно покраснев, взорвалась Нефертати.

– Но я никогда это не скрывал, и ты прекрасно об этом знаешь, – не весело пожав плечами, ответил Дзюбэй. – То же самое могу сказать и про Дайану. Она считает тебя Неф лучшей подругой, а тебя, Эхни, младшим братом. Как и я. И поэтому мне жаль тебя, искренне жаль, так как ты всё это время скрывал в себе столько боли, а мы и так и не увидели её.

– Да пошли вы все! – выплюнул из себя Эхнатон, после нескольких секунд замешательства, во время которых, он смотрел на Дзюбэя с отрытым ртом, с чем-то борясь. – Зато я вас всех ненавижу! У нас есть сила, а мы должны пресмыкаться перед теми, кто нас оскорбил и унизил?! Нет! Не смотрите на меня так, Дзюбэй!! Верни свой безразличный взгляд, немедленно!! Я… я… это я убил нашу мать и устроил тот пожар!!! О, я вижу, тебя это удивило, а тебя разве это не ужасает, сестра?!

– Да я всегда об этом знала, – устало и тихо проговорила Нефертати, грустно смотря на брата. – И вины твоей в этом никогда не было.

Эхнатон обомлел и стал почти обыкновенным человеком. Он жалобно посмотрел на сестру, а по его щекам потекли слёзы, но вот его лицо искривилось гримасой ужаса, а слёзы испарились. Его кожа стала прозрачной, и из него вырвалось белое пламя.

– Тогда у меня нет выбора, сестра! Я вас всех уничтожу! А потом поднимусь в Рай и уничтожу его самолично!

– Извини, но мы не можем тебе позволить это сделать. Я достаточно выслушал, и поэтому вынужден вмешаться.

Эхнатон посмотрел в сторону лестницы и на его лице отразился животный страх, когда он увидел в проёме высокого лысого мужчину в длинном чёрном сюртуке с пепельной кожей, короткой бородой и тусклыми пурпурными глазами. Вся сила Эхнатона в мгновение ока испарилась, а нижняя губа истерически задрожала.

– Г-г-господин Риши!! – только и смог выдавить из себя мальчишка.

***

Бэбил не хотел в это верить, хоть и первым выдвинул такое предположение после того, как вник в проблему Тчи. Да ему никто и не поверил. Ведь Су прошёл не одну проверку, но Бэбил ему не верил. И причиной тому было не то, что Цзинсун грубил ему или делал подозрительные вещи, ведь прямых доказательств, ни у него, ни у кого-либо ещё, не было. Дело было даже не в интуиции в чистом виде. Просто он не видел в глазах Су радости и любви к людям с кем он общался, и к месту, где он живёт. Нет, он хорошо скрывал свою ненависть, но возможно из-за того Бэбил знал о нём то, что было напрямую связано с ним, по личным, совестливым причинам, то он чаще других замечал в глазах Су мимолётные проблески презрения ко всем и ко всему вокруг него. Но как бы ни было, всё поменялось, когда Бэбил узнал, что теперь его подозревал и Чуви и, как он признался ему, это было подобно прозрению. Случайность или упущение, но этого хватило, чтобы мусорщик взялся за эту мысль всерьёз.

И вот, Бэбил с горечью и сожалением, находясь в одном из дальних углов Арсенала, смотрел, как из потайного хода, обитого сплавом, что почти неслышно стрекотал, выполз Су в облегающем трико, пропитанного химическим раствором. Подняв голову с мокрыми, до плеч, волосами, он ужаснулся, но потом его лицо озарилось смесью радости и ненависти. Су улыбнулся, и это ничего хорошего не предвещало. Он выпрямился, сделал уверенный шаг вперёд, не смотря на то, что кончик гибкого лезвия Бэбила, угрожающе прижималось к его лбу, сложил руки на груди и заговорил весёлым будничным тоном:

– Вечер тебе, Бэбил! С чего это ты решил, что у меня что-то не так? Да, один мой сегодняшний эксперимент прошёл не очень удачно, но с кем не бывает?! Наверное, ты, как учёный, можешь меня понять. Хотя ты же в последние годы всё по цветочкам, да по картошке специализируешься.

– Моя семья никогда не занималась техникой, и ты прекрасно об этом знаешь, Су. Но если ты не против, то я с удовольствием посмотрел бы на твои труды или, может, мне позвать сюда Онардо?

– Ой, это всё ещё сырой материал, а я не хочу, чтобы он меня высмеял, знаешь ли, – буднично заявил Су, при этом слегка косясь на гибкое лезвие. – Тогда если я тебе не нужен, может, дашь мне пройти?

– Нет, Тчи, к сожалению, я не могу тебя отпустить, – грустно помотав головой, возразил Бэбил.

– Прости, как ты меня назвал? Моё имя Су, – возразил он, изобразив на лице невинность.

– Да, твоё имя – Су, но также ты называешь себя – Тчи.

– Чушь, какая! Зачем я должен себя так называть? – спокойно спросил Су, при этом в его глазах появилась тень угрозы.

– Хочешь, я покажу тебе кое-что забавное? – вдруг сказал Бэбил, лучезарно, улыбнувшись.

– У меня нет времени на старческие забавы, – в свою очередь, перестав улыбаться, натянуто произнёс Су.

– Что ты! Это много времени не займёт, – успокаивающим тоном ответил Бэбил, приподнимая очки. Из его уха вылезла паутина и пролезла под веко глаза. Затем оттуда вырос луч света, и между Бэбилом и Тчи появилось изображение. Они смотрели на окно, где Су, сидя на диване, играл во что-то на консоли. Но вот он бросил геймпад и исчез за пределами квадрата окна.

– Это было заснято где-то с полчаса назад, – без улыбки, сказал Бэбил, внимательно наблюдая за Су. – Ты, по идее, должен сейчас спать, да вот только твоё тело перестало подавать признаки жизни. И когда это произошло, я отчётливо услышал за этой дверью странные звуки. Будь любезен: не двигайся, иначе я вынужден буду тебя убить, Тчи! Мы изолировали твою Лицензию. Хотя ты и сам это должен был понять.

– А мне вот, что интересно, старик: как ты умудрился меня найти? – проигнорировав последние слова Бэбила, перестав улыбаться, едко протянул Су. Теперь его внимание было полностью сосредоточено на гибком лезвии Менделя.

– О, это было озарением! – хмыкнул Бэбил, сосредоточено всматриваясь в Тчи. – Ты устроился в «Параллель» за два года до появления Глицинии. Уже через какие-нибудь три месяца ты становишься любимчиком Онардо, а ещё приблизительно через полгода он доверяет тебе контроль над Арсеналом. И, надо сказать, ты добросовестно выполнял свою работу. Только вот три дня назад, когда случился этот злокозненный пожар, ты не прискакал сюда, как многие другие ответственные лица. Лишь на следующий день ты на короткий срок появился в техническом отделе. Каких-то жалких полчаса. Хотя, нет! Ты, судя по твоему виду, проводишь здесь круглые сутки. Я бы сказал, ты жил все эти годы здесь, а мы всё это время общались с твоей копией. Правда, когда твой союзник перегнул палку, тебе пришлось сильно понервничать. Ты мог заживо здесь сгореть, но так как за тобой следили, ты решил, что лучше лишний раз не выдавать себя, а зря. Лучше бы ты побежал сюда, сверкая пяткам! Всё кончено, Тчи. Ты арестован и даже не думай о побеге. Все выходы перекрыты. Я надеюсь, ты не думаешь, что я пришёл сюда в одиночку?

Тчи посмотрел прямо в глаза Бэбилу, очень сосредоточено и холодно, а потом на его лице снова появилась странная угрожающая улыбка, и он весело заговорил:

– Скажи, Би, ты когда-нибудь слышал о клане Цукиёми, который имел очень странный и таинственный союз с конфуцийским домом Тайянь?

– Ну, допустим, и что?

– Тогда ты слышал о том, что ещё до начала Первой Башенной войны потомки союза этих кланов стали заключать союзы с осирисийским малым септом Ях?

– Конечно, слышал, но потомки этого странного союза погибли ещё до Коллапса. Я не понимаю, к чему ты клонишь, Тчи? Вряд ли ты являешься их потомком.

– Нет, конечно, однако мне всегда были интересны их способности. Говорят, что дети от брака смешанной крови хатимано-конфуцийской с осирисийской умели исчезать в одном месте и буквально возникать в другом. Кажется, один из Вечных обладает похожими способностями, не слышал об этом?

– Я его даже лично знаю, но к чему ты клонишь? – настороженно произнёс Бэбил, на всякий случай, приготовившись к сопротивлению.

– О, ни к чему я не клоню, просто мне интересно твоё мнение, как учёного, – глаза Тчи загорелись обычным для него хитрым блеском. – И поэтому ещё один немало важный вопрос. Скажи, почему бытует мнение, что Серую зону нельзя обуздать? Мы ведь умеем проводить через него туннели, тем самым создавая порталы!

– Что за глупый вопрос. Даже не учитывая тлетворную радиацию и обилие ядовитых тяжёлых металлов, в Серой зоне нарушены законы времени и пространства. Если кто-то вздумает пройтись через него, не воспользовавшись за ранее созданной безопасной зоной, то он может запросто потеряться без возможности вернуться назад, а если и вернуться, то пройдя ужасные метаморфозы.

– Ага, тут и не поспоришь, – согласился Су, ещё сильнее растянувшись в хитрой улыбке. – А что ты скажешь, если я тебе поведаю, что обуздал, в какой-то мере, Серую зону, как когда-то это сделали люди тройного союза – Цукиёми-Тайянь-Ях?

– Что? – опешил Бэбил и напрягся всем телом. – Я тебе не советую ничего такого делать. Тебе не получится сбежать даже через подпространство!

– А я и не думал, – холодно засмеялся Тчи, подняв перед собой ладони, а затем он посмотрел на Бэбила взглядом полного презрения. – Пока не думал, так как у меня к тебе, старая куропатка, есть ещё один вопрос. Скажи мне, будь добр: ты что, и правда не знал, что моего отца в своё время выгнали на мороз?

– Я об этом узнал слишком поздно, – резко похолодев и побледнев, пробормотал Бэбил. – Я ведь тебе объяснял, что покинув «Параллель» я не мог знать всё, что там происходило.

– Однако ты даже не вспоминал о нём! Ни разу!

– Я многое для него сделал перед тем, как покинул организацию, – мягко, но одновременно совестливо произнёс Бэбил. – По крайней мере, всё в моих силах. Да и откуда я мог знать, что его ложно обвинили в пособничестве Каалкопфу!

– Не мог? – ядовито проговорил Тчи, прожигая Бэбила животной ненавистью. – Он писал тебе и искал встречи с тобой!

– Что? – растеряно, произнёс Бэбил, посмотрев на Су во все глаза (он всё ещё не вернул очки себе на переносицу). – Я впервые об этом слышу.

– Серьёзно? – усмехнулся Тчи, и вдруг отвёл назад плечи и сильно сжал спинные мышцы. – Извини, но даже если это так, но это не оправдывает, ни тебя, ни «Параллель».

Бэбил всё это время не терял бдительности, но то, что произошло далее, он никак не мог ожидать, пусть Су чуть ли не прямым текстом поведал ему об этом.

Из спины Тчи, вдоль позвоночника, разрывая ткань трико со свистящим звуком и выпуская серый дым, вылезли два ряда прозрачных цилиндров и Тчи исчез. Это произошло настолько быстро, что Бэбил не сразу сообразил, что произошло. Его гибкое лезвие на всякий случай рассекло то место, где только что стоял Тчи, но встретило пустоту. Мендель быстро надел очки и огляделся по сторонам, но ничего не заметил подозрительного. Паутина ожила, и Бэбил услышал Гарибальди:

– Что у тебя там произошло? Почему ты теперь один на датчиках?

– Ты не поверишь, Пепе, но он изч…

Бэбил вновь посмотрел туда, где недавно стоял Тчи и замер на месте, так как тот снова был там, но теперь его тело было будто нечётким, мерцающим. Бэбил только и успел открыть в растерянности рот, как вдруг Тчи устремился к Менделю. Гибкое лезвие издало хлёсткий звук и прошло через Су, ничего ему не сделав. Ещё одно короткое мгновение, и Тчи вплотную приблизился к Бэбилу, схватил его за плечи и толкнул спиною вперёд.

Мендель ожидал удара об твёрдую поверхность, но вместо этого он испытал странное ощущение, словно он прошёл сквозь желе. Через секунду его окружил ледяной серый дым, ещё через мгновение его одежда промокла насквозь, а после мир погрузился в первородную тьму. Но, не смотря на окружающий и поглощающий его мрак, Бэбил чувствовал, как Тчи сжимает ему руки, а он продолжал падать вне времени и пространства. И только Мендель это осознал, как вдруг он вернулся в реальность, но падение не прекратилось.

Со всех сторон его начал хлестать обжигающим холодом штормовой ветер. Через мерцающую голову Тчи, чьё лицо сейчас было полно садистского удовольствия, по-прежнему крепко держа Менделя за плечи, было видно звёздное небо, очень знакомое звёздное небо. Бэбил посмотрел через плечо и увидел, как внизу крохотным пятном располагались Пагоды, что с каждой секундой всё увеличивались и увеличивались в размерах.

«Но этого быть не может! – сбитый с толку, испуганно подумал Бэбил – Как он смог переместиться сюда из здания «Параллели»?! Это просто не возможно! В подпространство нельзя попасть из центрального офиса, не застряв на середине пути! Только если… только если он обеспечил себе крохотное окно на случай побега! Система – это будет воспринимать за погрешность! Но почему он сразу не сбежал? Ох! Прозерпин! Та комната была им покрыта! Он не позволил бы ему это сделать!»

Земля всё приближалась и приближалась, а поражённый случившимся Бэбил не сопротивлялся, но вот он вздрогнул, будто выйдя из полуденной дрёмы, и подумал:

«О нет! Что же я творю!»

Он резко перевёл взгляд на Су. Гибкое лезвие, что до этого безвольно трепыхалось на весу, ожило и нанесло удар по телу Тчи, но безрезультатно. Бэбил повторил попытку, но теперь удар прошёлся по пальцам рук Су, что по-прежнему крепко сжимали ему плечи. Но как только лезвие прошло по ним, они исчезли, и оружие вновь рассекло пустоту, а секундой позже кисти Су вновь материализовались. Бэбил выругался в сердцах и внимательно всмотрелся в Тчи. Он увидел, что испускающий серый дым цилиндры на спине Су не мерцали, как их хозяин. Он уже направил на один из цилиндров лезвие, но Тчи, угадав ход мыслей Менделя, успел схватить его у основания. Лезвие исчезло вместе с его рукой, издав ломкий звук. Тчи оскалился и до предела отвёл руку назад. Кисть появилась, сжатая в кулак, чуть заскрипела, словно натянутый до предела снаряд в катапульте и устремилась к лицу Бэбила. Мендель почувствовал, как кулак болезненно врезался ему в нос, как треснул череп, и прыснула горячая кровь. Тчи не остановился на этом и нанёс ещё несколько точных и быстрых ударов по лицу старика (от последнего удара треснула правая линза очков). Но Мендель не собирался оставаться в долгу перед противником. Он перехватил кулак Тчи левый протезом со спрятанным в нём Цепешом. Но только он активировал оружие, рука Су исчезла и, оставшись без пищи, оно жадно взвыло и зашипело. Тчи небрежно оттолкнул протез в сторону, вновь схватился обеими руками за плечи Бэбила и нанёс мощный удар головой прямо в лоб Бэбила, отчего у того посыпались искры из глаз. Бэбил тряхнул головой и, вновь направив на врага Цепеш, высвободил из него свет, озарив ночное небо. Когда свет померк, Бэбил понял, что и это ему не помогло: голова Тчи отсутствовала на туловище, но уже через несколько секунд снова появилась, продолжая мерцать, как и всё его тело. Но вот, ещё сильнее откинувшись назад, Су нанёс второй удар головой с ещё большей силой.