Текст книги "Загадка Чудского озера"

Автор книги: Георгий Караев

Соавторы: Александр Потресов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Каждое утро на горизонте появлялся дым, а через некоторое время в километре от берега садился на мель «Адмирал Макаров». Шлюпка, доставлявшая с катера Караева, могла подойти к берегу не более чем на сто метров. Тут в нее впрягались юные туристы, но последние десять-двадцать метров Георгию Николаевичу приходилось проделывать «по воде, аки посуху».

Затем шли на развеи, показывали находки…

Однажды в лагере кончился хлеб, и Александр Сергеевич решил пополнить его запасы в Самолве. Воспользовавшись тем, что из лагеря в Самолву шел «Адмирал Макаров», он погрузил на него байдарку, взял с собой сына – Володю-маленького.

Из Самолвы байдарка пошла открытым озером с ориентиром на Княжу Гору, взяв курс на Подборовье. Предстояло пройти около двенадцати километров, но небо затянуло тучами, ветер усилился. Надвигалась гроза не то с запада, не то с востока. А может быть, и с двух сторон сразу. Байдарка была наглухо задраена фартуком. Гребни волн перекатывались через нее, не попадая внутрь. Гребцы всю дорогу успокаивали друг друга и уверяли, что совсем не волнуются.

– А помнишь, на Икшинском водохранилище – куда хуже было, и ничего, прошли.

Но можно ли сравнить Икшу с Чудским озером? Справа в нескольких километрах виден низкий берег. Слева водный горизонт и чуть синеет эстонский остров Пириссар. Если резко переменится ветер, а в грозу всякое бывает, тогда – хлеб за борт, и лишь бы не пронесло мимо острова.

Когда байдарка приблизилась к Подборовской круче, все обитатели лагеря построились в торжественную линейку, а «снабженцев» на руках отнесли в лагерь. Караев из Самолвы безуспешно пытался связаться с Подборовьем по телефону – убедиться в благополучном прибытии хлебного десанта.

Хлеб есть. Можно продолжать работу.

И еще радостную весть привезла байдарка из Самолвы: Караев предложил группе сделать экскурсию на «Адмирале Макарове» в Тарту.

С какой грустью, окончив работу, покидали ребята свой подборовский лагерь! Тут же на берегу было дано торжественное обещание всем встретиться когда-нибудь на этом же месте.

После Тарту – Псков. Затем поездка в Изборск, в Печоры. Три дня в Пушкинском заповеднике: Михайловское, Тригорское, Святогорский монастырь…

Летом 1961 года экспедиционный отряд производил обследование древних оборонных сооружений на западной границе Новгородской Руси. Это означало плавание вдоль восточного берега Чудского озера.

Движение на легких байдарках по огромному водоему было нелегким. Мелководье и подводные камни заставляли двигаться в двух-трех километрах от берега, Работа была успешно завершена, и отряд стал готовиться к новому путешествию по древним водным путям.

Итак, установлено, что осевой, средней магистралью была Плюсса. К юго-западу от нее – Желча, а севернее – Луга.

Кое-что о Луге было и раньше известно историкам. Связь Луги с Шелонью через Мшагу и существование на притоке Луги – Оредеже центра новгородского судостроения в Ямм-Тесове.

Кое-что стало ясным в итоге работы, а именно: связь Луги с Плюссой через нижнее течение Сабы.

Но многое еще требовало и уточнения.

Надо уточнить существование волока из Луги в Красногорское озеро – исток Сабы, там, где Волоцкое озеро и деревня Волок. Ширина водораздела не более трех километров. Саба в верхнем течении небольшая, но полноводная. От Красногорского до Чудского озера в 1959 году прошли на байдарке Таня Тюлина с Володей Ашариным. Они не обследовали водораздел, и надо было восполнить теперь этот пробел, подойти к частично уже обследованному водному пути Луга – Плюсса через реку Городоньку. Для этого войти в систему озер Череменецкое – Врево.

Хотелось самим проверить волок Луга – Мшага. Здесь странным казалось положение селений Большой Волок и Волочек на правом, северном берегу Луги, а не на левом, южном, куда волочили суда.

Надо было пойти по Луге еще и потому, чтобы узнать, почему край был заселен, чем в нем жили люди?

^{Древние водные пути новгородские.}

В июне 1962 года шли непрерывные дожди. Неужели такое будет все лето? Четвертый год путешествуют ребята по Прибалтике и застают каждый раз жаркую, засушливую погоду. Не может же всегда так продолжаться. Видно, придется и помокнуть.

^{На Чудском озере. У Подборовья.}

Примерно в пятидесяти километрах от Новгорода, в верхнем течении Луги, находится станция Мойка.

На небольшой платформе выросла гора ящиков, мешков, рюкзаков и байдарочных тюков. До реки около километра. В три-четыре приема можно было бы дотащить все это, но выручили железнодорожники. Они перекрыли движение поездов на участке, и на моторной дрезине быстро доставили экспедиционный груз к мосту через Лугу.

Пока ребята собирают байдарки, познакомимся с ними.

Володей, как всегда, было трое. Саш и Коль тоже по трое. Десятый был почему-то Валерка. Зато девочек, очевидно, для разнообразия звали по-разному: Таня, Аленка, Галя, Нина и Маша.

Первой собрана была байдарка Саши Макарова, «ремонтного мастера». Он везет с собой огромный запас гвоздей, шурупов, резинового клея, инструмента и еще массу всяких необходимых в дороге мелочей, порой даже не имеющих названия, но очень важных. За весь поход он не потерял ни одного винтика и являлся примером аккуратности и дисциплины. В дальнейшем он как будто собирается быть космонавтом.

Последней была спущена на воду байдарка, носящая загадочное название «Скарлотти». Она принадлежала командиру группы Володе Попову. Володю никогда нельзя было обвинить в чрезмерной торопливости, и на этот раз он остался верен себе.

Валеру Сакарина обычно освобождали от авральных работ, и на этот раз он сидел с папкой, запечатлевая для потомков исторический момент начала похода. У него своя манера работать. Избегая вырисовывать детали, он цветом лепит объемы, создавая довольно яркое изображение своего впечатления от увиденного.

^{Валера Скарин.}

Путешественники представляли себе верхнюю Лугу мелководной, труднопроходимой. На всякие препятствия время в плане было отведено с большим запасом. Но непрерывные дожди вызвали на реке большой паводок. Под железнодорожным мостом, сжатая с двух сторон насыпью, река бурлила, а дальше вольготно раскинулась по широкой пойме, залила луга и прибрежное мелколесье и, не торопясь, несла свои воды вниз, к Балтийскому морю.

В этом году флот отряда пополнился новыми, построенными зимой в школе байдарками. Сейчас они впервые были спущены на воду. В команде было несколько новичков. Поэтому первый выход был проведен строем в четкой кильватерной колонне.

Широкие водные просторы, затопленные луга. На поверхности почти везде торчат зонтики цикуты (яд, приготовленный из этого растения, выпил Сократ). Иногда встречаются острова с высокими купами ольхи и ивы. Около островов обычно глубже. Очевидно, где-то около них извивается невидимое сейчас основное русло Луги.

Сперва пробовали идти просторами, но, попав на мелководье, предпочли жаться к островам. Течение слабое, и на быстрых байдарках его трудно определить. Пытаясь найти основное русло в скоплении островов, ребята заметили, что вокруг одного крупного острова цепочка байдарок обошла уже трижды. После этого стали следить и за компасом.

Начали попадаться селения. Интересно то, что самые старые из них называют «погост».

Погост Саблё, иначе Ольгин Погост, считается основанным еще княгиней Ольгой, женой Игоря Рюриковича, жившей в середине X века. Это село должно было давно отпраздновать свое тысячелетие.

^{Погост Саблё. Основан княгиней Ольгой.}

А Передольский Погост, пожалуй, еще старше. Там высятся четыре больших кургана, а пятый – совсем огромный и необычной формы: как будто на усеченный конус сверху поставили второй, меньшего размера. Оказалось, что это древнее языческое мольбище. Еще одно такое же находится ниже по Луге, близ селения Русыня.

Погост в современном понятии – старая церковь с кладбищем. Иногда даже одно кладбище, там, где церковь не сохранилась. Раньше значение слова «погост» было иное.

При княжении Ольги было упорядочено взимание дани. Созданы административно-податные центры – погосты. При них строили церкви, а вокруг церквей возникали кладбища. После упразднения погостов названия эти все же сохранились за некоторыми старыми селениями.

В бассейне Луги много погостов, в древности это был богатый, густонаселенный район. Он давал большой доход Новгороду и, несомненно, служил лакомой приманкой для агрессивно настроенных западных соседей: немцев, шведов, датчан.

Подати же в древние времена платили не деньгами, а продуктами сельского хозяйства и охоты: хлебом, льном, пенькой, медом, воском, пушниной. Вывозить все это на лошадях по топким лесным дорогам было трудно, дорого, да и небезопасно, чем и объясняется разветвленная сеть водных путей. В большинстве своем они имели местное значение, но во время военных походов или если другие пути перекрывались неприятелем, приобретали государственно важное значение.

Это один из первых выводов, сделанных экспедицией на Луге.

На водоразделе Луга – Мшага начали искать связи Луги с Шелонью. По карте путь из Ильмень-озера шел вверх по Щелони, затем по Мшаге, и, наконец, приток ее Киба мог привести суда близко к Луге. Как раз там на берегу стоят селения: на правом берегу – Большой Волок и Волочек, а на левом – Малый Волок и Ожёгин Волочек.

Суда волочили с левого берега Луги на юг от того места, где стоят селения Малый Волок и Ожёгин Волочек. Но почему на противоположном, северном берегу, где и волочить ничего не нужно, стоят Большой Волок и Волочек? Причем эти два селения много больше двух первых.

Может быть, на правом, северном, берегу жить удобнее? Нет. Оба берега высокие, пологие, сухие.

Надо найти причину. И еще: Караев дал отряду выписку из «Русского исторического сборника» под редакцией Погодина, изданного в 1837 году. Там в разделе «Пути сообщения древней России» сказано следующее:

«Большой и Малый Волок на реке Луга показывают бывшего тут судоходства перевозку по суше к реке Собе, которая помощью Мшаги и Шелони течет в озеро Ильмень». Но при чем тут река Соба или Саба?

Если спуститься по Луге вниз на сто двадцать километров от Большого Волока до селения Бежаны, то в нескольких километрах от берега лежит Красногорское озеро – исток Сабы, с селением Волок на берегу. А еще в пятидесяти пяти километрах ниже по Луге, у селения Сабск, проделав свой более чем стокилометровый путь, Саба впадает в Лугу. Саба в среднем течении связана волоком с бассейном Плюссы, но отнюдь не с Шелонью.

Еще в позапрошлогодней экспедиции отряду пришлось столкнуться с рядом названий на «Саб»: реки Саба, Сабица, Сяберка, озера Сабицкое и Сяберо, селения Большой и Малый Сабск, Сабцы, Сабицы, Саба и т. д. Это небольшой замкнутый район с названиями, включающими непонятный корень «саб», очевидно пришедший к нам из уже вымершего языка какого-то жившего в этом районе племени.

Учитель-пенсионер, бывший директор школы в селе Тарашковичи Дмитриев рассказал, что от Малого Волока шел выложенный деревом путь для переволакивания судов не в Кибу, а дальше, непосредственно в Мшагу, длина его была семнадцать верст. Дмитриев утверждал, что читал об этом в писцовых книгах Шелонской пятины.

Ну что же, может быть, большие суда, требовавшие для переволакивания специальный помост, волокли до Мшаги, а малые могла поднять и Киба. Открытые, ровные и сухие места водораздела с небольшими перелесками позволяли начинать волок на широкой полосе между Малым и Ожёгиным Волочками. Но надо пройти по водоразделу.

Дождливым утром разработали порядок движения на разведке. Евгения Владимировна должна была с главными силами идти на Кибу, а Александр Сергеевич со вспомогательным отрядом – собирать предания в селениях.

Володя Талинский с Галей оставались сторожить лагерь, огражденный от нашествия стада веревкой. Именно эту веревку и любили почему-то жевать местные коровы.

Совещание несколько затянулось, но наконец оба отряда были готовы и, дождавшись большой тучи, вышли в путь.

Начался сильный ливень. Первой капитулировала группа Евгении Владимировны. Они втихую вернулись в лагерь и укрылись в палатках.

Долго крепилась группа, которую Володя должен был перебросить на другой берег на байдарках, но и она сбежала.

Осталось непонятным, почему мокла Галя, оставленная охранять лагерь.

Евгения Владимировна не любит, когда ребята днем сидят в палатках. Она считает, что отряд должен непрерывно действовать, иначе он станет «разлагаться». Поэтому, как только шум капель, бьющих по тентам палаток, несколько уменьшился, она выгнала обе группы в поход.

Пошли. Часто, когда небесная влага падала с особой силой, все становились плотной кучей на дороге, накрывшись сверху кусками хлорвинила и плащами. Стоя так, можно было петь, разговаривать, а при длительном дожде даже дремать.

^{Задание командиру группы.}

Ровный пологий скат привел промокших насквозь разведчиков к Кибе и ее маленькому притоку… Сабе. Еще одна Саба!

Киба и Саба совсем небольшие реки, но в высокую воду они вполне могли быть доступны для судов, а в малую воду можно было тащить суда по помосту и до Мшаги.

Преданий и легенд о водных путях и волоках почти нигде нет. Рассказывают об этом очень редко. Да это и понятно – народная память крепко хранит выдающиеся события: набеги врага, победы, моры, пожары. А волок – это быт, нечто повседневное, обычное. Когда свели для земледелия леса, уменьшилось число болот, появились хорошие дороги. Выгоднее стало пользоваться этими дорогами, нежели обмелевшими реками. Водные пути постепенно умерли, и о них забыли. Только топонимы, названия селений, еще рассказывают о волоках.

Но почему названия четырех селений точно указывают на волок? А два из них, да еще и самые большие, стоят на противоположной стороне, казалось бы не имеющей к волоку никакого отношения.

Ничего не могли вспомнить и рассказать деды. Особенно старался девяностолетний Николай Феофанович Егоров из Большого Волока. Много вспоминал он о прошлом, но все это ключа к разгадке не давало. Надо бы оставить его в покое, но усилившийся дождь не позволил уйти.

Наконец выглянуло солнце и заиграло на травах в буйном цвету. Потянуло от них густым медвяным запахом. Отразилось солнце и на глади Луги, и на прибрежных мокрых кустах.

– Красивые ваши места, дедушка, – невольно вырвалось у ребят.

– Это верно, красивые. Но не только красивые, а лучше нашей земли на всей Луге не найдешь. Так хорошо родит хоть хлеб, хоть что другое, как ни у кого больше. Помещик тут был, барин. Дом его стоял на той стороне, где ваши палатки стоят. На той стороне земля ничего не родит – один камень. А поля помещичьи были на нашей стороне, и смотрел он из дома своего в подзорную трубу, как на него люди работают. И если увидит, что кто лодырничает, так велит управителю своему…

Долго еще что-то рассказывал дед, но ребята его почти не слышали…

^{Пережидают…}

…Переволакивали суда. Люди на время перегрузки останавливались на берегу. Им нужна была помощь, нужны были лошади, корчма. Возник поселок и стал называться Волок.

Движение было оживленным, и невдалеке появился второй поселок – Волочек.

Поселки росли, обзаводились хозяйством, но земля для пашни была отличной на противоположной стороне, и люди постепенно стали заселять другой берег. И против Волока и против Волочка появились одноименные деревни выходцев из этих селений. Как бы филиалы их. У славян главным занятием всегда было земледелие. Неудивительно, что новые селения с богатой землей быстро переросли своих предшественников, и старое селение Волок стало Малым Волоком, а новое – Большим.

Какая ясная получается картина! А могла и не получиться, если бы не солнце после дождя.

Огромен круг вопросов, на которые надо найти ответ для разгадки тайн истории. Иногда помогает случайность. Но главное – настойчивость, умение сопоставить факты, умение логически мыслить, чему и учит работа в экспедиции.

^{Починка в пути.}

Быстрая извилистая речка Вревка. Устье ее в трех километрах выше города Луги. На правом берегу большое кладбище.

Лужский краевед Валентин Иванович Зерцалов, посвятивший многие годы изучению своего района и великий энтузиаст этого дела, считает, что именно здесь, в устье Вревки, была первоначально крепость старая Луга, контролировавшая путь по Луге и вход в систему озер.

Кладбище расположено на высоком берегу, с двух сторон – вода Луги, и Вревки, а с напольной стороны – овраг, переходящий в заболоченную низину. Вполне допустимо, что в целях защиты низина была искусственно углублена. Однако никаких следов вала на местности нет. Может быть, он был невысоким, а затем разрушился при частых перекопах во время захоронений. Сколько юные изыскатели ни пробовали в разных местах делать шурфы, культурный слой нигде не был обнаружен.

Возможно, что крупного поселения здесь не было, а была лишь застава, охранявшая вход в систему озер Череменецкое – Врево и контролировавшая начало водного пути на Плюссу через озера, а затем на Городец, Крени, Городище и реку Городоньку.

Крутит веревочка – Вревка. Быстрое встречное течение и совершенно немыслимые повороты. Водоросли и прибрежные кусты цепляются за весла. Но, наконец, мостик и за ним спокойное задумчивое озеро Большое – Талони. Тишина. Высокие ели отражаются в зеркальной воде.

^{р. Вревка.}

Но передышка временная. Дальше путь идет по такой же, как Вревка, речушке Ропотке. Веселые березовые рощи обрамляют капризную речку.

Череменецкое озеро встречает туристов просторной гладью воды, мачтовыми елями на берегах. На острове Череменец высятся развалины монастыря, основанного Василием III в XV веке. Но сохранившиеся остатки древних сооружений позволяют предполагать, что еще раньше, примерно в XII веке, здесь была крепость, оборонявшая новгородские земли и стоявшая на водном пути.

Слово «черма», или «чорма», – древнерусское, и означает оно возвышенность или холмистое место.

Остров Череменец господствует над озером, и мрачные развалины монастыря видны издалека. Сейчас на острове разместилась туристская база. Каменные монастырские здания, палаточный городок, лодочная пристань и обязательная танцевальная площадка – центр вечерней жизни базы.

Остров связан с берегом двухкилометровой дамбой. Ребята разбили свой лагерь на соседнем островке Деревенец среди высоких елей и огромного количества муравейников.

Исследовательской работы хватило на целую десятидневку.

На противоположном берегу озера, на высоком скате раскинулось село Наволок. На кургане, у края села, стоит древний каменный крест. По преданию, здесь Александр Невский дрался с ливонскими рыцарями Курган зовется Погост Камень.

^{Погост Камень. Село Б. Наволок.}

Опять стали искать дедов. Старейшим оказался Иван Федорович, к нему все и посылали. Фамилию его никто не помнил, только прозвище – Чуб.

– Спросите Чуба, каждый покажет.

Чуба у этого деда не оказалось, но он утверждал, что когда-то чуб был отменный. Про ливонцев он ничего не знает, а вот Литва часто нападала на Наволок. Небольшая речка к северо-западу от села зовется Литовка, и именно здесь из зарослей появлялись всегда литовские отряды. И нападали они на Наволок потому, что здесь шла большая сухая дорога. От Городца дорога шла на переправу через озеро Врево. Здесь на узкой протоке стоят селения Пустой Брод и Большой Брод Затем путь шел на Госткино. Берег Череменецкого озера в этом месте и сейчас называется Посадница, потому что здесь производилась посадка на суда для переправы. Но переправа, очевидно, происходила не сразу, по прибытии гостей, как в старину называли купцов, потому что стоянка судов была в большом селе Наволок, на другой стороне реки. Там суда наволакивали (вытаскивали для стоянки на берег), и гости ожидали в селении Госткино, где были корчма и, возможно, что-нибудь вроде постоялого двора – гостиницы.

Понятно, что перекресток двух важных дорог – водной и сухой или, как говорили в старину, «горой», требовал охраны, для чего и стояла крепость на Череменце.

^{Пересечение древних путей новгородских в районе озер Череменецкое и Врево.}

Чтобы избежать переправы через Череменецкое озеро, а оно порой бывает очень бурным, можно было проехать в объезд озера через Погост Петровский. Это еще один погост, а следовательно, селение примерно тысячелетней давности. Там тоже есть крепость-городище в Голубкове. Здесь гости могли делать остановку у переправы через речку Куксу у южного озера, в Югостицах. Пустошь у Югостиц называется Грабиловка. (Так называли некогда стоявший там кабак).

А кабак, понятно, должен был стоять на большой дороге. Неудивительно, что люди помнят о нем многие годы. Зовут же в Москве пересечение улиц Разгуляем по названию кабака, бывшего здесь в XVII и XVIII веках.

Интересно, как здешние жители объясняют названия своих селений. У южного конца озера Врево стоят селения Большое Конезерье и Малое. Деды даже удивились нашей непонятливости:

– Так здесь же конец озера.

Впрочем, откуда ребята могли знать, что только в старых географических названиях сохранилось начальное «е», например езеро или елень? Вне названий это «е» перешло в «о» уже много веков назад. Но, услышав звучание «е» в слове, ныне звучащем с «о», как в Конезорье, можно с уверенностью сказать, что село это очень древнее.

А как и когда Александр Невский мог попасть в Наволок?

Письменных упоминаний об этом пока не найдено. Известно, что в 1241 году Александр пошел освобождать Капорье, захваченное ливонцами. Каким путем он шел, неизвестно, но из летописного упоминания о том, что он в пути взял с собой ладожан и ижору, можно предположить, что шел он водным путем по Волхову, а затем Ладожским озером. После того как Александр «изверг», то есть взял штурмом Капорье, он вернулся в Новгород и, очевидно, освободил от ливонцев земли на Луге. К этому его походу следует отнести предания о битвах у Наволок и Погоста Саблё.

Луга в верхнем течении слабо заселена, мало связана с крупными городами. Возможно, поэтому здесь сохранилось большое количество старых преданий. Особенно часто встречается рассказ о могиле Рюрика. В ряде селений рассказывают, что он похоронен где-то около них. А в Косицком Погосте указывают точное место его могилы, это Вилия Гора в двух километрах к востоку от Погоста. Рюрик покоится там в золотом гробу. Впрочем, в других местах золотой гроб тоже упоминается. К югу от Косицкого Погоста есть камень с высеченным на нем человеческим следом, около него, по преданию, зарыта лодка с золотом, которое привезли сюда во время очередного нападения Литвы. Там же, на дороге, ведущей к Вилией Горе, из колеи торчал какой-то металлический предмет. Телеги на нем подпрыгивали. Когда его стали выкапывать, то оказалось, что это большой колокол. Местные жители утверждают, что на этом месте под землю ушла церковь.

На краю Косицкого Погоста туристы нашли небольшое круглое городище с валом и рвом.

И совсем новая, но, к сожалению, погибшая находка: когда недавно копали землю около церкви, то в одном гробу нашли большое количество хорошо сохранившихся рукописей. Их никто не читал, местные жители разорвали их и выбросили.

Ниже города Луги река петляет в широкой пойме между высокими коренными берегами. На них вековые боры на дюнных холмах. Черника, самые разные мхи: зеленые, белые, желтые и даже лиловатые. Селений почти нет.

Мревка, протока из Мревского озера, образует большой остров. Зовут его Посольский, или Посланников. Историю названия узнать не удалось.

Движение вверх по Оредежу сперва было трудным, потому что пришлось преодолевать сильное встречное течение: дожди и здесь вызвали паводок. Но затем началось озерное плаванье. Оредеж сильно расширяется в верховьях и называется Хвойловым (Хвойным) и дальше Антоново-озерами.

Здесь отряд должен был собрать сведения о находившемся в Ямм-Тесове центре новгородского судостроения.

В Ямм-Тесове деды рассказывали о бывшем священнике Савелии Ермолове, умершем в 1911 году. Его можно считать краеведом, археологом, геологом. Он нашел огнеупорные глины, из которых изготовлялись горшки для плавки стекла. У него было большое собрание старинных письменных документов. Ермолов, раскапывая курганы, собирал черепки, оружие и украшения.

Семьи у него не было, жил он в одной комнате, а все остальное помещение было занято находками. Перед смертью он отдал их местному жителю Жукову.

Ребята разыскали сына этого Жукова, но он сказал, что отец его ничего от Ермолова не получал.

Жители Ямм-Тесова хорошо помнят Ермолова, потому что многие у него учились в церковноприходской школе. Они видели его коллекции, но считают, что Жуков их просто «раскидал».

Если в Косицком Погосте найденные рукописи уничтожили, по местному выражению, «озорники», то здесь ценное собрание погибло по непонятным причинам.

А о судостроении рассказывали не в Ямм-Тесове, а в Надбелье. Здесь впадает в Оредеж совсем малая речка Белая. Старики говорят, что по ней сплавляли лес для постройки судов, и в половодье Белая была такая бурная, что огромные бревна разбивала в щепы. В Надбелье же туристы обнаружили древнее городище.

На обоих берегах Оредежа большое количество курганов и жальниковых могильников. Видно, что край этот издавна был густо заселен.

И опять байдарки скользят вниз по Луге. Теперь остается осмотреть водораздел Луги и истока Сабы.

По туристской схеме-двухверстке «Череменецкое озеро» все выглядит очень ясно. В километре ниже селения Ижлово надо пристать к берегу. Там недалеко от дороги, идущей параллельно берегу, начинается безымянная речка, впадающая в озеро Волокское. Название какое убедительное! А из него имеется (на карте) протока в Красногорское озеро у селения Волок.

Но это по карте. На деле все получилось несколько иначе.

Речка, впадающая в Волокское озеро, даже и в это дождливое лето выглядит крохотным ручейком. Само озеро чистое, глубокое. Немного заросло и заболотилось у самых берегов. Густой сосновый лес задумчиво отражается в темной воде, гладкой как зеркало. Только огромные щуки, гоняясь за мелкой рыбешкой, нарушают загадочный покой воды. Рыбки веером выбрасываются на поверхность, чтобы спастись от страшного хищника, который их все равно съест не сегодня, так завтра.

Протока, соединяющая озера, тоже небольшой ручей. Да он и не мог никогда быть большим, потому что разница в уровнях озер очень значительна, а бассейн водосбора верхнего озера, Волокского, ничтожен.

Но вот на водоразделе двух озер найдена широкая и глубокая канава. В ней и сейчас стоит вода, а отвалы заросли сосняком среднего возраста. Как хотелось бы принять эту канаву за материальные остатки древнего волока! Но местные деды утверждают, что канава новая, ей не более ста лет и имеет она мелиоративное значение. Знают теперь деды и такое научное слово! Прогрессивные деды пошли!

Между селениями Волок и Красные Горы от Красногорского озера тянется к северо-западу, в сторону Луги, широкая заболоченная лощина. У берега озера ее пересекает дорога на дамбе. Плохая дорога, вся в рытвинах, провалах. Жители говорят о дороге:

– Каждый год насыпаем на нее землю, а толку никакого, все вниз уходит, под землю.

Дальше от озера, параллельно дамбе-дороге идет пешеходный мостик длиной около полукилометра. Он пересекает лощину и ведет к скотному двору. По обе стороны мостика – зыбучее болото. Поросло оно угнетенной, чахлой березой, а дальше такой же мелкой сосной.

Рассказывают, что в этом болоте однажды затонул трактор и достать его не смогли. Под качающейся поверхностью болота – вода, и глубина ее местами достигает восемнадцати метров. Ясно, что заболоченная низина была длинным заливом озера, потом заросла и превратилась в болото.

Проследить весь этот заболоченный «язык» было трудно. Он не имеет резких границ и переходит в верховое, водораздельное болото, настолько густо заросшее кустарником, что ребята быстро теряли в нем ориентацию и чувство расстояния.

Видно, не зря землемерам для производства съемки иногда приходится вырубать просеки.

А ближе к Луге из болота вытекает ручей, впадающий в Лугу выше Ижлова, ближе к Бежанам.

Теперь можно, сопоставив все эти наблюдения, сделать вывод о том, как же шла трасса волока от Луги: скорее всего вдоль последнего ручья до теперешней низины, бывшей раньше заливом большого озера.

– А почему же другое озеро зовется Волокским?

Красные Горы раньше назывались Белые Горы, а Красногорское озеро звалось Белогорским, а еще раньше – Сабским. Название это произошло или от реки Сабы, вытекающей из озера, или от селения Саба, стоящего у истока одноименной реки.

А Волокское озеро, очевидно, получило название не от переволакивания судов, а от селения Волок, близ которого оно находится. Надо же было как-то назвать озеро!

Но экспедиция сейчас не ищет волок, а только уточняет его трассу для составления подробной карты всех водных новгородских путей.

Подобную же работу проделали по уточнению места переволакивания судов из Шелони в Череху по пути из Новгорода в Псков. Этот путь упоминается в письменных источниках еще домонгольской Руси.

По данным Московского государственного исторического музея, волок проходил между Шелонью и притоком Черехи – Узой, несколько севернее теперешней линии железной дороги Псков – Дно.

По мнению экспедиции, волок мог проходить значительно южнее железной дороги. Там на берегах Узы стоят друг против друга два селения: Большой Волочек и Малый Волочек. Туда был направлен экспедиционный отряд 239-й ленинградской школы. По возвращении ребята рассказали, что обнаружили остатки деревянного настила древнего волока. Недалеко от селения Пуково колхоз ведет мелиоративные работы, и там на глубине полутора метров канавокопатель перерезал этот настил.

Сообщение, естественно, вызвало большой интерес, и так как ленинградцы не сделали подробного описания, замеров и фотографий, то туда направился небольшой отряд 46-й школы в составе двух Володь и Аленки с Александром Сергеевичем во главе.

Отправившись в попутном автобусе, этот небольшой отряд от нетерпения начал интервьюировать всех солидного возраста пассажиров автобуса.

Конечно, никаких сведений о водных путях они не получили, но одна старушка из Порхова, Дарья Семеновна Алексеева, рассказала, что в Никольской башне Порховского кремля навалом сложены разные вещи, подаренные церкви Екатериной II, старинная икона с изображением Александра Невского и… боевое знамя самого Александра.

– Знамя, – говорит, – из такой толстой материи, такое тяжелое, что диву даешься, как он мог его с собой в бою носить.

Ребята вспоминают – на станции метро «Комсомольская» есть мозаичное панно Корина с изображением Александра под знаменем.

– А что на знамени изображено? Лик спасителя?