Текст книги "Чужой"

Автор книги: Георгий Левин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

В комнате за канцелярским столом сидел уставший майор.

Я протянул ему мой военный билет и направление военкомата.

Прочитав документы, он отметил военный билет. Мою папку с личным делом поставил на полку. Вызвал дневального по штабу. В его сопровождении я покинул здание штаба. Мы прошли в конец территории воинской части.

Там была выкрашенная в зелёный цвет, встроенная во внутренний забор деревянная будка, пристроенная к зданию из кирпича. Висевшая табличка гласила, что это проходная ремонтного завода. Возле проходной солдат остановился, указав мне на дверь проходной. С чувством исполненного долга он покинул меня, а я вошёл в дверь проходной. За окошком сидел человек лет тридцати в форме ВОХР. Второй в такой же форме парень лет двадцати пяти стоял у вертушки.

По их цепким взглядам и мгновенно напрягшимся фигурам я понял родная контора.

Протянул конверт из конторы сидевшему человеку. Он осмотрел печати, конверт и вскрыл его. Прочёл командировочное предписание и направление. Сверил со списком. Вернул всё мне.

– Вам в кабинет номер шестнадцать. Проходите!

Пройдя вертушку, направился по длинному коридору к указанной комнате. Постучал и вошёл. За письменным столом сидел человек в коричневом костюме. Я протянул конверт. Прочитав содержимое конверта, он нажал кнопку звонка. За моей спиной открылась дверь.

В сопровождении вошедшего человека прошёл на склад, получил комплект солдатской формы, два синих комбинезона, постельные принадлежности и другую мелочь. Человек показал мне столовую и проводил в комнату, где мне предстояло прожить год. Через два часа я должен был явиться к начальнику учебного подразделения. Это время мне давали осмотреться и приготовиться к новой жизни. Терять его не стал.

Вошёл в комнату. Небольшая светлая она понравилась мне. В не большом коридоре было две двери. За ними обнаружил туалет и душ. Две кровати у окна. Две тумбочки и большой шкаф. Стол с настольной лампой. Вот и всё. Мне было уютно. Развесив в шкаф свои вещи, застелив понравившуюся мне кровать, отправился к начальнику подразделения.

В кабинете сидел мужчина лет пятидесяти. Поздоровавшись, он дал мне папку. Я открыл её и пролистал листки бумаги, лежавшие в ней. Читал только заглавия. Распорядок дня. Программа курса. График занятий был плотным.

Двенадцать часов в день с небольшими перерывами на завтрак, обед и ужин. Воскресенье выходной. Один раз в месяц давалась длительная увольнительная. На целых двое суток! Почти курорт!

Здесь учились стажёры, направленные из разных областей Украины. Мне повезло, в комнате жил один.

На следующий день после подъёма в шесть часов утра, началась моя учёба. Учили добротно и серьёзно. Гоняли до седьмого пота. Часто повторяя крылатое выражение полководца Суворова:

– Тяжело в учении, легко в бою!

От этого выражения легче не становилось. После занятий приходил, ужинал, принимал душ и падал на кровать. Засыпал мгновенно и крепко.

Учили по программе, составленной наверно ещё в военные годы. Ибо в жизни применять то, чему обучали, можно было только, если враги захватят нашу страну. Или пойдут войной на наших братьев. Тогда я над этим смеялся. Позже понял, что был не прав. Пригодилось всё. Курс обучения был насыщен и разнообразен.

Вождение всего, что двигалось, владение приёмами нападения и защиты, стрельба из всех видов оружия и целая куча специальных предметов. Как вы поняли и политические занятия два раза в неделю. Особенно, уделяли внимание курсу выживания и адаптации. И так изо дня в день. Выдерживал всё с трудом. Иногда хотелось выть и бежать прочь. Только самолюбие, упрямство и мечта держали меня. Заставляя преодолевать боль в мышцах и боль тела. Занятие спортом помогло выжить.

За всё время учёбы я один раз сходил в увольнение в город. Как всегда мне повезло. Ко мне прицепился патруль.

Начальник патруля подполковник долго убеждал меня, что моя шинель не соответствует уставу. Согласно ему она должна быть до пяток, а моя немного ниже колена. Уважительно я доказал ему, что шинель не подрезана, а такая от природы. На мои аргументы он согласился, но велел по возвращению в часть доложить старшине его приказ заменить шинель. Он проверит! Я решил не мучить его вопросом.

А как он проверит?

Ответил, как положено по уставу: "Есть".

Больше в увольнения в город не ходил.

Домой съездил один раз, но мне не повезло, жена была в командировке в городе Риге. Я посетил тёщу и тестя. Подросшая сестра Зины девушка с оформившейся грудью скромно заметила, что она очень сожалеет о том, что у них нет огорода. В своей форме я был бы не плохим пугалом. На моё вежливое предложение вынуть вату из лифчика. Она ответила, что вата дефицит, поэтому у неё всё натуральное.

Я был заинтригован и спросил:

– Зачем тебе так много?

Она пообещала поделиться с сестрой. Авось мне обломиться. Возмущенная тёща прервала наши дебаты, изгнав дитя из кухни.

Переночевал я у отца. Поупражнявшись в остроте языка на сестре. Утром к радости некоторых убыл в часть.

Занятия текли своим чередом. Проходили дни, месяца.

Это сейчас вспоминая, кажется, что время пролетело быстро. А тогда дни тянулись. С нетерпением ожидал конца учёбы. Учится, мне нравилось. Преподаватели и инструктора были людьми интересными.

Сейчас со своим опытом могу сказать, они были профессионалами очень высокой квалификации. За время учёбы я со своей любовью к оружию сжёг патронов не меньше чем весь курс. Но в этом нас не ограничивали. Стреляешь и стреляй. Ещё я обучился "русобою". Это специальная система рукопашного боя. Создана она преподавателем одного артиллерийского училища.

Но особой гордостью было, освоение приёма нахождения под огнём противника. Качание "маятника". Оно давало возможность, уходить от пуль противника. Фантастика! Так проходили дни учёбы.

Время имеет особенность заканчиваться. Закончилась и учёба, пролетели одиннадцать месяцев. Тяжёлая учёба осталась позади. Предстояло сдать экзамены и зачёты. На последнем дыхании преодолел и это. И наконец, последний экзамен! Выживание в условиях "экстрим". Происходило это так.

Курсанта или точнее стажёра усаживали в салон пассажирского УАЗ– 467. Его окна были заклеены с наружной стороны. Отвозили на двести километров и выпускали. Без денег и документов. Задача любым способом, как можно быстрее добраться до части. Не попав в руки правопорядка.

Здесь я проявил себя с лучшей стороны. Побив рекорд по скорости. Если он был.

Меня высадили в густой лесопосадке вечерком часов в пять. Мой затрапезный вид украшала трёх дневная щетина. Моросил осенний дождь. Мокрая облетевшая листва устилала землю. Мокрые деревья, кусты и мокрая земля. Сыро и противно.

Меня не просто отвезли, Бог знает куда. Высадив из машины ещё с час, водили пешком с завязанными глазами. Завязали глаза добротно со знанием дела. Пока снял повязку, мои экзаменаторы уже исчезли в неизвестном направлении. Остался я один. Ни бабы Яги, ни Кощея Бессмертного! В теории всё это всё-таки легче. А на практике? Ужас и завал. Но духом я старался не падать. В разведке мог попасть и в более сложные условия! Вот здоровый и наивный, мечтатель. Но об этом узнал позже. А в тот момент вспоминал всё о шпионах. Всё, что почерпнул из приключенческих книг. Вспомнил и о следопытах. Попробовал отыскать, какие ни будь следы. Потом определиться со сторонами света. Увы! И следопыт, и турист из меня оказался ни какой. Оставив бесполезные попытки, повернулся и пошёл, куда глаза глядят. Но мудрым и хитрым был! Попыток определиться на местности не оставил. Шёл зигзагом, прочёсывая лесопосадку. Мне повезло. Обнаружил поляну и просёлочную дорогу проходящую мимо. На поляне ждал меня подарок судьбы. Автомобиль "Жигули" 2101 приютивший влюблённую пару. Они сосредоточенно изучали процесс продления рода людского.

Я им позавидовал. Год без женского тепла дело не радостное в моём возрасте. Как настоящий мужчина завидуя, я их процесс не прерывал.

Дождавшись окончания, открыл переднюю дверцу. В неярком свете салонного плафона скривив зверскую рожу, сладким голосом спросил дорогу на Париж. Женщина завизжала, забившись в угол.

– Ой, не насилуйте!

Ответил я ей голосом злодея, врага друга детей Буратино.

– Худа и неказиста больно!

Она обиделась, опустила локти, открыв приличных размеров грудь и крутое бедро. Как настоящий мужчина я честно признал свою ошибку.

– Виноват я перед вами мадам. "Блудницу" Леонард да Винчи списал с вас!

Она успокоилась.

Мужчина лежал на разложенных сидениях, закрыв глаза и подняв руки. Думаю, это был его последний урок в изучении биологии. Не повезло. Шок у страдальца не проходил.

Я обошёл машину и открыл дверцу с его стороны. Передо мной были только ноги. Всё остальное было выше. Дёрнул мужчину за ногу.

Его тело как воздушный шарик вылетело на траву. Два медицинских, массажных удара нанесенные по его телу, вернули его к жизни. Мою команду одеться и оправиться они выполнили, как поняли и смогли.

Мужчина как солдат новобранец.

Женщина медленно, давая мне возможность полюбоваться её прелестями. Зловредная баба или не знала о годе моего воздержания, или издевалась. Как и во что она одевалась, описывать не буду. Не хочу шокировать современных женщин. А женщины моего поколения знают. Но никогда не расскажут. Буду скромным и я.

Мужчина успел привести в рабочее положение отброшенные сидения. С волнением ожидал конца стриптиза своей подруги. Он был не в том состоянии, что бы оценить. А я по своей натуре не созерцатель. Простите! Материалист грубый. Наконец она стриптиз закончила.

Я усадил их на передние сидения, заблокировав их двери. И снова начал третировать бедных людей.

– Ну, а теперь голуби выясним два вопроса. Неправильный ответ и пуля в спину!

Начал я гнусавым голосом, по очереди тыча пальцем руки в их спины.

– Первый вопрос: сколько у нас бензина? Второй: что делать с вами? Я только что застрелил двух бабушек. Они решили, что они партизанки на допросе в гестапо! Не хотели сообщить, где дорога на Чернигов? Пытать их времени у меня не было. Как нет его и сейчас. Умерли старушки геройски, так ничего и не сказав. Мой кольт 45 калибра ещё не остыл. Его пули на выходе оставляют отверстие размером с кулак. Ну? Что скажете вы?

Мужчина закивал головой. Очевидно, он уже имел или видел такие ранения.

Женщина, презрительно скривив губы, промолчала. Отошла! Но ситуацию понимала.

Мужчина выдавил из себя, что бензина литров тридцать в баке. Да канистра в багажнике. Дорогу на Чернигов знает, просит не убивать. У него есть смягчающие обстоятельства. Трое детей почти грудного возраста и старуха мать очень больная. А кормилец он один. Если он погибнет, они все сразу умрут с голода. Ну и конечно не упустил добавить очень важную деталь. Эту женщину он видит первый раз в жизни. И вообще, он хороший семьянин и больше никогда так делать не будет.

Женщина молча, красила губы презрительно, посматривая на своего спутника.

Рассказ мужчины меня очень тронул. Затронул нежные струны моей огрубевшей души.

Чуть не заплакав, я приказал двигать в Чернигов. И без глупостей! Иначе………

С какой скоростью и как мы ехали, рассказывать не буду. Представить это не трудно. Через три с половиной часа я покинул машину, сдержав слово не убивать. О случившемся с ними происшествии заявлять в милицию или рассказывать, они не будут. В этом был уверен на 100 %.

И мучить их будет только одна мысль. А вдруг пойманный убийца раскается? И осознав свою вину, всё расскажет милиции. Чем они занимались в машине. А милиция сообщит в партком. Им что стреляться?

Нет. Нужно взять себя в руки и жить!

Машина, взвизгнув покрышками, умчалась. Унося моих подельников и их тайную любовь к процессам продления рода людского на природе.

А я через поле направился в часть. Машина, с нашими сотрудниками отвозившая меня на последний экзамен, вернулась в часть через час после моего прибытия.

Утром я предстал перед экзаменаторами.

В моём рапорте была изложена немного другая история.

… Высаженный из нашей машины, я быстро вышёл к шоссе. Проезжавший по нему человек, увидев мою фигуру на обочине дороги у леса, остановил машину. Я рассказал ему свою историю. Мол, поругался с женой и без денег ушёл из дома. Теперь мне нужно попасть в город Чернигов, где живут мои родители, где ждёт меня крыша над головой и стол с едой. Человек вошёл в моё положение и довёз меня.

Всем, моя история понравилась.

Только начальник нашего учебного подразделения покачал головой. Он был профессионал. И четко ловил не стыковки. Их я видел и сам. И самая главная была в том, что трудно представить героя. Который будучи один в машине найдёт в себе силы и мужество остановиться на пустой дороге у леса. Пообщаться со здоровым верзилой. Есть ли такие герои? Не знаю!

Да! Это я как-то загнул. Теперь главное не дать время, экзаменаторам подумать о деталях. Самый лучший способ это тарахтеть не прерываясь. Я так и поступил. Бодро доложил, что имел в запасе ещё два варианта. Комиссия замерла, ожидая моих шедевров. И получила их от души. Скупостью не страдал. Да и старался очень. Всё ещё жил в мире иллюзий и видел себя бесстрашным разведчиком.

Предложенный вариант шедевром не был. Но был не плох. По нему я шёл в военкомат, объявлял себя беглецом из части, в которой мы все числились. Раскаявшемся в содеянном. Меня бы доставили в часть, получив подтверждение.

Переглянувшись, члены экзаменационной комиссии согласились, что это тоже выход.

Но опять подвёл начальник. По его лицу я понял, что он, как и я заметил слабое место в моём плане.

Пока шли бы бумаги по инстанциям с победными отчётами о поимке дезертира и мужестве руководителей подразделений и служб проявленном ими лично при этом опасном задержании. Прошёл бы не один месяц.

Тяжёло иметь дело с профессионалом. Тут меня вновь понял. Меня снова немного занесло. Молчать было нельзя! Я изложил третий план.

Остановить патрульную машину милиции. Разоружить наряд и вместе с захваченными в плен милиционерами, прибыть в часть.

Опять подвёл начальник. Вот прицепился! Точно решил завалить.

– А справитесь!

Невинно посмотрев на меня, спросил он.

– Ведь трое вооруженных людей?

И здесь я выдал свой перл.

– После обучения в вашем подразделении это по плечу любому!

Громко отчеканил я, смотря ему в глаза.

– А инструктором не хотите остаться в моём славном подразделении? Звание получите. Квартиру через три месяца гарантирую!

Спросил он. Как понимаете, для меня это было трагедией. Похоронить мечту? Нет! Ответил в духе того времени:

– Я буду там, куда меня пошлёт партия!

Только представьте, что мне предлагали! Работа в учебном центре меня не прельщала. Романтика и вера в себя свою одарённость гнали вперёд. Вот и выкрутился. Оказалось удачно.

Заместитель начальника по политчасти от удовольствия стукнул по столу кулаком.

Он не был профессионалом. Бывший инструктор райкома партии направленный в органы, по партийному набору. Начальник посмотрел на него и вздохнул. Он был членом партии. И должен был, думать по партийному. Поэтому и промолчал.

Больше вопросов у членов комиссии не было. Начальник приказал мне идти отдыхать. Утром сдать обходной лист и следовать домой.

Последнюю ночь я провёл в своей комнате. За год привык к ней. Расставаться, было жаль. Но большая жизнь уже ждала меня. А в ней! Лавры победителя мемориальные доски и звёзды "Героя" на грудь и конечно любимая жена.

Утром на солдатскую форму одел бушлат. Сдав коменданту комнату и ключи, я проследовал в канцелярию нашего учебного подразделения. Начальник канцелярии выдал мне запечатанный конверт и обходной лист. Быстро оббежав всех, чьи подписи были нужны в обходном листе, я зашёл в бухгалтерию. Получил суточные, проездные и направился в штаб батальона, где числился.

Начальник штаба заполнил мой военный билет и дал мне большой коричневый пакет, в нём было моё личное дело. По запарке он пожелал мне успехов в гражданской жизни. Потом до него дошло. Покраснев, махнул рукой.

Я вышёл из его кабинета и заглянул в свой военный билет. И был приятно поражён. Из военного билета узнал, что за выдающиеся успехи в боевой и политической подготовке мне присвоено воинское звание "ефрейтор". Обезумев от радости, помчался в магазин на территории батальона.

Там приобрёл пятьдесят сантиметров узкой жёлтой полоски, меньше не продавали. Иголка с ниткой, как и положено солдату была у меня при себе. Быстро соорудил по тоненькой полоске жёлтой ленты в полном соответствии с армейским уставом на каждый погон бушлата.

Сияя от счастья, направился на КПП. Там дежурил знакомый сержант, извините старший сержант, которого я встретил, впервые прибыв в часть.

Он уже давно выяснил, что я из лихих дядей, обитающих за забором. Его сослуживцам от нас доставалось, когда мы отрабатывали проникновение на охраняемый объект и устранение вооруженных часовых.

Поэтому он внезапно обнаружил прекрасный пейзаж за окном. Отвлечься от его созерцания, было выше его сил. А я спешил на автобус. Он уходил через четыре минуты. Ждать, следующего, терять полчаса не было смысла. Так мы и расстались, не сказав друг другу ни слова. Не простившись. Не поговорив. Думаю, ему было очень обидно! Но, увы, такова жизнь.

Сорок минут спустя я был на автовокзале. Таксист набирал экипаж до столичного автовокзала. Четыре человека по семь рублей пятьдесят копеек. Пока вместе со мной набралось трое. Мы уже полчаса ждали четвёртого, но он не шёл.

Один из спутников устав ждать, предложил сброситься по десятке. Мы согласились, а водителю было по барабану. Ему нужна была, тридцатка хоть от одного, хоть от четверых. Через час двадцать минут вечерние огни города – героя Киева встретили демобилизованного солдата.

Взяв свою тощую сумку, я помчался к родному дому и родной изнывающей от одиночества жене. Хотелось преподнести ей сюрприз. Но не получилось. Сюрприз преподнесла она!

Но будем последовательны в описании событий. Начну по порядку, соблюдая последовательность. И так…

Я подошёл к нашему парадному. Окна родной квартиры встретили меня темнотой. Было около десяти часов. Усевшись на лавочку у подъезда, решил ждать. Ключей у меня всё равно не было.

Через минут двадцать к подъезду нашего дома подкатила машина. Водитель, выскочил из неё. Одет он был в тёмный костюм, белую рубашку и галстук. Оббежав машину, он открыл дверцу пассажира. Ослепительный свет хлынул из салона. Этот свет был не искусственный от слабой лампочки. Нет! Это было сияние красоты моей жены! В этом ослепительном сиянии света моя жёнушка выпорхнула в наш мир. Положив руку на плечо молодого человека она, смотря ему в глаза проникновенно, собралась заговорить. Но не успела, подошёл я. Поспешил! Винил себя, но уже потом.

У меня было радостное, игривое настроение. Не смотря, на свои кирзовые сапоги подошёл к ним бесшумно.

Положив руку на свободное плечо молодого человека, я произнёс загробным голосом восставшего из мёртвых отца принца Гамлета.

– Пока мы проливали пот не жалея сил во славу здоровья вы крысы, лазили под юбки наших жён. Умри гнида!

Парень проникся словами и моментом.

Он медленно опустился на асфальт. Мне послышался звук льющейся жидкости.

Наверное, он не знал, что хрупкую тару нельзя носить в карманах, может разбиться. Или это была другая жидкость? Пока я пытался понять, мучивший меня вопрос окаменевшая фигура моей жены ожила и пошла к парадному.

Я уже говорил, что меня поражает способность женщин в любых ситуациях быстро приходить в себя.

Оставив решение в отношении жидкости вопросом в разделе загадки. Я топал сапогами, имитируя шаг каменной статуи Командора. Следовал за своей половиной.

Молодой человек остался у машины со своими загадками. Мы вошли в лифт поднялись на свой этаж. Ожившая статуя не Командора, а моей жены открыла дверь квартиры и направилась на кухню.

Как воспитанный человек я в прихожей снял сапоги. Запах портянок поплыл по квартире, заглушая тонкий аромат духов. Сняв портянки. Одел носки. В них когда-то ходил по квартире. Так было заведено в семье Зины.

В носках прошёл на кухню. В связи с моим внезапным появлением своих или чужих тапочек, я не обнаружил. В кухне сосредоточенная жена уставляла стол блюдами. Нарезки были в ассортименте сырокопченая колбаса, сыр, докторская колбаса, буженина, красная рыба. Начатая баночка красной икры, масло, три чёрствых кусочка хлеба, бутылка столичной водки с закруткой и два фужера. Разговор назревал серьёзный. Открутив пробку, я налил в фужеры водку.

Не поморщившись, жена выпила свою порцию.

Я не отстал. Закусывал, запихивая в рот вкусные закуски. Приготовился к спектаклю. Он не задержался.

Залившись слезами, мне сообщили, что наш брак был ошибкой. Что я сгубил её молодость и жизнь.

Прожевав закуску, проглотив, я подтвердил, что риск смертельной ошибки присущ многим профессиям. Сапёрам, лётчикам, пожарным, жёнам……

Окончить перечисление всех известных мне профессий риска не дали.

– У всех нормальные мужья окончили институт. Делают карьеру. Откосили от армии. А ты механик по холодильникам!… Год служил в армии! Мне стыдно говорить о тебе! О твоей работе! Стыдно появляться с тобой на людях!

Переведя, дыхание и пару раз шмыгнув носом, она закончила свой монолог.

– Нам нужно расстаться!

Вздохнув, я согласно кивал головой. Думая, как лучше поступить? Застрелиться или повеситься? Моё молчание взбесило Зину. Она сменила пластинку.

– Дура, я! Дура! Отдала тебе свою любовь! А ты…. Даже не скандалишь! Тебе всё пофиг!

Новый град обвинений и нецензурных слов посыпался в мой адрес. Хлопнув, вновь налитый мной фужер с водкой она выпала в осадок. Я перенёс живой труп на кровать. Спать, не хотелось.

И предался любимому занятию. Анализировать и думать.

Зину я понимал. Девять лет мы провели бок обок. Такое понятие как любовь описанное в романах, я не понимал. Повезло мне или жизнь обделила меня, не знаю. Зина всегда хорошо одетая и пахнущая дорогими духами льстила моему самолюбию. Благодаря связи с Зиной я узнал, что есть сытая, тёплая жизнь. Но в моей жизни моя тайная жизнь всегда была на первом месте. Она была самой главной для меня.

А для Зины сейчас и наступило время задуматься. Что я для неё? Нужен ли?

Время, детства прошло и ценности поменялись. Заведующая отделом одежды в универмаге должность хлебная и престижная. Да и в будущем она имела шанс подняться ещё выше. Должности директора универмага или директора объединения торговли ей были не заказаны.

Конечно, теперь к своему спутнику у неё были другие требования. А я механик по холодильным установкам!

В компанию подруг Зины я не ходил, так сложилось. Их мужья начальники, секретари комсомола имели перспективу роста. На их фоне я был обычным, чуждым их интересам и жизни человеком.

Зина разговоров обо мне избегала. Конечно, моя вторая тайная жизнь поднимала меня над всеми. Но она была и оставалась тайной. Всё это я осознавал и понимал. Поэтому на Зину не злился. Она не была ни в чём виноватой.

Разве, что в своей глупости и жизненной неопытности. Хорошо хоть детей не завели. А то страдал бы ещё и ребёнок. Но если говорить честно, то я не страдал. По моим наблюдениям не страдала и Зина. Подтверждение этим выводам получил очень скоро.

Уже светало, когда я закончил свои размышления. Приведя себя в нормальное состояние двумя чашками кофе. Я умылся, побрился и направился в военкомат.

Бодро зайдя в кабинет военкома, доложил:

– Ефрейтор…… после прохождения действительной воинской службы прибыл.

И протянул ему коричневый пакет с личным делом. Военком вскрыл пакет, достал моё личное дело. Прочёл мою характеристику из части.

– Орёл! Достойный награды! Молодец, ефрейтор!

Военком подолгу службы знал, откуда я. Как военный и имеющий грешки, он не любил передовой отряд партии, но и боялся его. Естественно боялся и его бойцов.

На этом мы и простились. Отметив воинский билет, я направился домой.

Моя жена, увы, теперь только по документам проснулась. Она лежала на кровати с мокрым полотенцем на голове. Устремив глаза на потолок, решала философский вопрос. Гильотина или топор. Для её больной головы. Но, что сдерживало её так это сознание, что нужно вставать и идти искать орудие казни. И палача. А на это сил не было. Поэтому она тихо лежала и постанывала. Думала, я не выдержу и пристрелю её. Но у меня не было из чего совершить этот акт милосердия. И я стал доктором Айболитом.

Повязав голову белым полотенцем, налил в рюмку грамм сорок водки, а в фужер огуречного рассола из банки. Подошёл к страждущей смерти и протянул рюмку.

– Я умру сразу? Это будет не больно?

Спросила она, нежным голоском ангела, смотря на меня с надеждой.

– Не дождёшься! Твоя смерть не будет на моей совести!

Голосом Синей Бороды проревел я.

– Идиот, ненормальный! Чего орёшь!

Взвилась умирающая богиня. Схватив рюмку, она опрокинула её содержимое в рот. Скривилась. Передёрнулась и опорожнила бокал с рассолом. Лекарство подействовало.

Через десять минут ожившая красавица носилась по квартире собирая вещи. Этот процесс прерывался походами к телефону.

Маме, подругам, бедная девушка трагическим голосом сообщала, что ушла от своего изверга, испортившего ей жизнь и сгубившего её молодость.

Я скромно сидел на кухне пил кофе и запивал его водкой. Или наоборот? Понять меня можно. Ведь у меня было горе!

Крамольные мысли витали в моей голове.

"Может предложить моей милой, жить как раньше? Ну, пусть появится в нашей жизни ещё один человек. Подумаешь проблема! Появляются же дети?"

Героическим усилием сдерживал свой язык, подавлял в себе эту крамольную мысль. Зная свою спутницу, я не был уверен, что эта мысль ей не понравиться.

– Мы ведь остаёмся друзьями? Ведь было в нашей жизни и много хорошего!

Прекратив свою суету, внезапно произнесла она.

Я сжался.

"Читает мысли!"

В панике пронеслось в моей голове. Не имея сил ответить, я замычал, радостно кивая головой. Она уже жалела меня. О, женщины!

Но Зина уже переключилась.

– Вот и чудесно! Ты можешь пожить пока здесь, можешь пользоваться машиной. У нас и квартира, и машина есть. В субботу в восемь я закажу столик в ресторане гостиницы "Мир". Познакомлю тебя с одним хорошим человеком. Вы подружитесь! Хотя ты его знаешь!

Выпалила она по привычке, чмокнув меня в щеку и подставив свою.

Я выполнил ритуал прощания супругов. Она упорхнула. Не мучась, я прилёг на диван и уснул. Проснулся вечером.

Сложил в сумку свою армейскую одежду и направился к отцу. Ему моё казённое обмундирование пригодится работать по хозяйству. Сестре я решил, подарить двадцать пять рублей. Очень приличные деньги. В то время.

Отец обрадовался мне сразу, сестра после вручённого подарка. Отец не задал вопроса: Почему я сам? Он понимал безнадёжность нашего не равного брака.

Мы пообедали. Выпили по сто грам. И я направился домой. Простите в бывшую свою квартиру, где мне разрешили пожить. Принял душ.

"Рана, от потери любимой, уже зарубцевалась. Но горечь утраты, навсегда поселилась в его сердце".

Вспомнилась строка из прочитанного когда-то романа. С чувством исполненного обряда боли от потери я уснул.

Утром проснулся, выпил кофе.

Поколебавшись, ехать машиной или троллейбусом выбрал последнее. Общественное транспортное средство. И направился в контору передового отряда. Постовой на входе проверил список, нашёл мою фамилию и пропустил. Быстро взбежал на третий этаж и остановился у знакомой двери. Постучал и вошёл.

Павел Васильевич встал из-за стола и радостно приветствовал меня. Вообще я очень коммуникабелен, но очень редко встречаются люди, с которыми возникают тёплые дружественные отношения с первого мгновения встречи. Это и был такой редкий случай. Не смотря на разницу в возрасте, звании, занимаемой должности дружбу с Павлом Васильевичем я пронёс через всю жизнь. Я же проводил его в последний путь. Изредка бывая в Киеве, всегда посещал его могилу. С тоской смотрел на высеченный, на чёрном мраморе барельеф моложавого генерал-лейтенанта. Но это было намного позже.

А сейчас он радушно встретил меня и суровым голосом приказал зайти в технический отдел. Изобразив на лице испуг, я покинул его кабинет.

В техническом отделе меня встретил щуплый парень в очках, с погонами старшего лейтенанта. Он провёл меня, в фотолабораторию. Окинул взглядом мои плечи и вышёл. Вернулся он, неся китель с погонами лейтенанта нашего ведомства, защитной рубашкой и галстуком. Я натянул это добро. Щёлкнул фотоаппарат. Парень попросил меня погулять минут десять, указав на столик с журналами.

Через минут пятнадцать я расписался в журнале.

Парень на моих глазах уничтожил негативы и вручил мне три фотографии. Молодое лицо серьёзного лейтенанта было мне знакомо. Одна фотография 5х6 сантиметров, для анкеты в личное дело. Две 3х4 для удостоверения и карточки учёта. С ними и направился в отдел кадров.

Ещё полчаса и я вышел, помахивая новеньким коричневым удостоверением. На лицевой стороне обложки красовался герб нашей страны. Под ним название нашей конторы. Большими буквами название документа. Все золотыми буквами.

Тушь просохла, я спрятал в карман свою драгоценность и пошёл дальше. Конечно, направился в финансовый отдел, где получил деньги. Подъёмные, пайковые и месячное содержание. В соответствии моего нового звания.

Вернувшись в кабинет, Павла Васильевича, я доложился, представившись по новому званию. Потом осведомился, скромно потупив глаза:

– Не сможет ли товарищ подполковник составить компанию молодому лейтенанту? Обмыть его первые маленькие звёздочки?

Павел Васильевич усмехнулся, посмотрел на часы и махнул рукой.

– Не уважить просьбу молодого человека, только что ставшего офицером, плохая примета! Вдвоём отмечать скучно, но мы все решим.

Он снял трубку внутреннего телефона.

Коротко переговорив, прошёл в небольшую комнатку, пристроенную к кабинету. Там переоделся в гражданскую одежду. Вместе мы покинули здание управления. По пути отметились у дежурного об убытии.

При выходе из здания я предъявил постовому своё новенькое удостоверение. Улыбнувшись, он отдал честь, поздравив меня.

На улице напротив входа стояла чёрная "Волга" заместителя начальника управления. Этого молодого полковника с серьёзным строгим лицом мягко сказать, боялись все.

Он был ровесник Павла Васильевича но, не смотря на небольшое звание, занимал, генеральскую должность. Я вслед за Павлом Васильевичем нырнул на заднее сиденье машины.

– Где Борис?

Спросил мой начальник грозного человека, сидящего на переднем сидении рядом с водителем.

– На месте сбора обеспечивает секретность нашему обеду. Проводит пробу блюд, рискуя своим желудком.

Спокойно ответил страшный человек и рассмеялся. О ком они говорили, я понял сразу.