Текст книги "Чужой"

Автор книги: Георгий Левин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Там терзал своё стареющее тело. Развлекал скучающего инструктора. Разучивая с ним разные подлые приёмы. Кроме этого ещё раз в неделю посещал наш тир. Оттачивал свою стрелковую квалификацию.

С кумира нашей конторы меня сместил молодой подполковник со звездой Героя Советского Союза на груди. Он был переведен к нам с какого-то областного управления. После командировки в Афганистан, где и отличился. Стареющая первая красавица нашей конторы теперь вилась возле него. Накрывала стол. Вне очереди обслуживала у кассы. А я обедал за общим столом. Приносил и относил посуду. Стоял в очереди за зарплатой. Как, не постоянна слава! Осветила и прошла мимо.

"Совершить подвиг? Перевести бабушку через дорогу?"

Я мужественно переносил забвение. Не плакал и не стонал! Или это и есть стон?

К концу года мне понадобилось решить один скользкий вопрос. Я мог решить его официально, представившись. Но не хотел оставлять следов.

В этом вопросе мог оказать помощь директор магазина. Благодаря мне он бы вылеченный от страшной болезни. Работал он на старом хлебном месте.

Я следил внимательно за перемещениями всех людей. Людей попавших в мой архив. В один из дней поехал к нему в магазин. Мог и домой. Мог и в другие места. Шокировать и пугать не хотел. Поехал на работу.

Картина не изменилась. Привычная толпа толкалась в подсобке. Всё вернулось на круги свои.

Ждать не хотел. Поэтому прошёл в кабинет. В этот раз дверь своего кабинета директор закрыл сам. При этом изгнав просителя. Сообщив ему, что товарищ "оттуда".

Народ не понял откуда. Но на всякий случай попрятался. Соблюдая очередь.

Я объяснил просьбу. Он снял трубку и позвонил нужному человеку. Сказал, что подошлёт своего человека. Договорились на завтра в двенадцать.

Потом он предложил выпить. Я поблагодарил и отказался.

Из стола он достал открытый конверт. В нём лежало пять пачек сторублёвых купюр. Я взял. Мне они были не нужны. Зачем обижать человека? Подставы не боялся, не тот случай. У денежных людей свои понятия о благодарности. А я не воспитатель. И не моралист.

Когда я уходил он проводил меня до выхода. Прощаясь, сказал:

– Я Ваш должник! Если, что нужно только позвоните!

Я поблагодарил и мы расстались. Встретились через четырнадцать лет…

… К его чести хочу сказать, своё обещание он выполнил.

Я позвонил ему. Он принял меня в шикарном офисе большой фирмы. Он был хозяином и директором десятка супермаркетов. В больших городах не зависимого государства.

Представился я другим именем, под которым и приехал. На это имя имел паспорт далёкого южного государства. Передал привет от себя. Сказал, что имею поручение от того же лица.

Он отложил все встречи. Прислал за мной машину и помощника с распоряжением не медленно провести к себе. Ещё он был депутат Верховной Рады. В приёмной часто сидели, ожидая очереди главы регионов и министры.

Меня чуть ли не на руках втащили в кабинет.

Он узнал меня сразу. Но будучи опытным, конспиратором назвал по другому имени. Именем, которое было напечатано на моей визитке. Визитке врученной ему.

Я сказал, что его знакомый просил помочь моей фирме. Протянул ему уже готовый договор. На поставку ликёров и вин из южной страны. Моей фирмой его фирме, Была указанна и сумма 150.000 долларов США. Он не читая договор, подписал его и вызвал зама.

Ему приказал зарегистрировать договор и перечислить указанную сумму по реквизиты фирмы. Передал ему мою визитку. И дал приказ. Всем предложениям от этой фирмы зелёный свет. Зам начал говорить, что деньги перечислять авансом неизвестной фирме не разумно. Да и предложения есть более приемлемые. С отсрочкой платежа. Бывший директор магазина посмотрел на зама.

– А у меня есть более приемлемая кандидатура на твоё место!

Зама унесло сквозняком. Хозяин кабинета подошёл к сейфу, достал две пачки по сто долларов в банковской упаковке и протянул мне.

– Может мало?

Я покачал головой, как и нашу последнюю встречу в стране под названием СССР мне его деньги, слава Богу, были не нужны. У меня в дипломате лежали две такие же упаковки, а в одном надёжном месте лежало 50 000 этих же денег. Обижать человека привыкшего жить единым понятием. "За услуги нужно обязательно платить!" Я просто не хотел. Люди, имеющие дело с деньгами иначе благодарить не умеют. И обижаются, если их подарки не принимают. Поступил я, как положено. Поблагодарил и взял. За прошедшие годы этот человек возмужал, заматерел. Из воришки превратился в бизнесмена. И главное не забыл добра. Может буден нормальным человеком и дальше? Не смотря на богатство и власть? На этом и простились. Друзьями мы не были. Единомышленниками тоже. Больше никогда мы не встречались и не виделись…

….Новый год встретил в привычном кругу. Зина с Виталиком подарили мне шикарные вещи. Шерстяное югославское пальто, мохеровый шарф, финский костюм тройку и три рубашки, чешские. Точно усыновили! Это заметили все. Реакция была разная.

Свекровь шептала на ухо тёще, что ей не подарили даже десятой части этого. И сколько денег ушло на мои подарки? И вообще, как это понимать?

Тесть со свёкром просто пили и говорили о новой политике нового Генсека.

Тёща скромно молчала. Сколько всё стоит? Она знала! Но берегла нервы и здоровье.

Я не остался в долгу. Благо средства были. Первой вручил подарок самому младшему члену семьи. Серьги очень красивые с бриллиантовым осколком в середине цветка. Девочка давно хотела серьги. По секрету сказала мне о своей мечте. Взяв коробочку и открыв её, она завизжала от радости. Поцеловала меня и с криком:

– Вот, что мне подарил па!

Бросилась к теще и свекрови. Те даже не обратили внимания на её слова. Они прикидывали стоимость подарка. И подозрительно смотрели на меня. И не напрасно! Я не успокоился. Попросил Зину закрыть глаза. Она не отказала. Послушная наша!

Тогда одел ей на шею цепочку с ажурным кулоном. Кулон был украшен тремя небольшими бриллиантами, а посредине краснел рубин. В отличие от ребёнка Зина целовала меня долго. Если б не необходимость бежать к телефону поздравлять подруг, а заодно или наоборот? Похвастаться дорогим подарком она б не остановилась.

Свекровь гневно смотрела на тёщу. В её глазах был вопрос:

"Как это понимать? И что думать ей?"

С другой стороны её душила зависть. Её хирург дарил ей розу. Иногда. И занимал у неё деньги. Без отдачи. Она дарила ему всё! Даже себя. И что взамен? А здесь такой подарок! И главное при всех! Вот подлец! Она не успокоилась даже после того как я подарил Виталику авторучку с золотым пером. Мечту многих начальников и руководителей. Здесь заволновался свёкор. Он увидел то, о чём только слышал.

Тестю было всё равно. Складывать получаемые подношения он был согласен и в уме. Было бы чего. А тёща всплакнула. Она уже жалела меня страдающего от любви к её дочкам. Ещё об одном моём подарке она знала.

Младшей сестре подарил тоненькую цепочку и ажурное колечко ручной работы. В отличие от сестры она ценила красоту, а не вес и объём. Подарок она приняла, но грустно вздохнула. Мы сидели в небольшом кафе. Я привёз её туда, умыкнув в обед с работы. Было это за два дня до Нового года. Его она встречала в кругу своей семьи и своего свёкра со свекровью. Ведь Новый год семейный праздник?

В этом мне пришлось убедиться самому.

Тесть, тёща, свёкор и свекровь, посидели до двух часов ночи. Потом начали клевать носами. Уже не молоды все были. Свёкор, не мучаясь, вызвал дежурную машину со своего автопарка. Она и повезла их по домам. Я посидел ещё немного и тоже начал собираться домой. Предложив выпить на "посошок". Традиционный русский тост прощания.

И тут разразился скандал. Младший по возрасту, но самый главный человек в семье заявила. Что она меня не отпустит домой. Я буду спать с ней. Вот и всё! Уговоры родителей разбились о решительный отказ сопровождаемый слезами.

Виталик просительно посмотрел на меня. Спешить мне было не куда. И я согласился. Мне постелили в комнате девочки. Как настоящая нянька я уложил её спать. Даже рассказал сказку! Уже и не помню какую. Девочка уснула счастливая.

Спать не хотелось. Я вернулся в столовую. Там сидела одна Зина. Виталик собирался с утра идти поздравить своего начальника. Заведующего поликлиникой. Отнести ему конверт с подарком.

Поэтому он пошёл спать. Я и Зина посидели ещё часа три. Вспоминая общих знакомых и просто болтая. В окна уже стучался рассвет, когда мы разошлись спать.

Часа через три меня растормошила девочка. Она собиралась идти в гости вместе с Виталиком к его начальнику. У того было двое детей. Младшая дочь была на год старше дочери Виталика и числилась подружкой девочки. Ребёнок хотел похвастаться перед подругой подаренными мной серьгами. Естественно меня девочка тащила с собой. Объединив усилия с Виталиком, мы с трудом уговорили дитя отказаться от её плана. Основную роль сыграл мой аргумент. Подружка, увидев такие красивые серёжки у неё, заставит меня купить ей такие же. А так, как она дочь начальника папы я вынужден буду это сделать. Или папу уволят с работы. Соображал ребёнок мгновенно. Последний аргумент был явно лишним. Девочка тут же потребовала, что бы я спал. Огорчать ребёнка я не мог. Уснул мгновенно.

Проснулся от ощущения тепла. Тепла от другого тела прижавшегося ко мне. Горячего женского тела.

Ещё не очнувшись от сна, действовал чисто автоматически на уровне заложенных природой инстинктов. Как говорят на автопилоте. И набросился на это горячее женское тело.

Мы как умирающие от жажды жадно терзали друг друга. Пытаясь напиться из источника жизни. Полностью насытившись, обессиленные мы лежали рядом. Ошеломлённо, смотрели в глаза друг друга. Пытаясь понять случившееся.

Первой нарушила молчание Зина.

– И зачем я ушла от тебя? Правду говорят! Волос у бабы длинный, а ум короткий! Народная мудрость!

– Ну, волос у тебя не длинный! Значит пословица не в цвет!

Улыбнувшись, ответил я.

Зина довольно рассмеялась и убежала в ванную. Дождавшись своей очереди, нырнул туда и я. Одевшись, я посидел ещё немного и ушёл. Видеть Виталика мне не хотелось.

Больше ни в разговорах, ни в делах, к этим событиям мы не возвращались. И если говорить честно этому был рад. Это был просто порыв. Без чувств и желания.

Говорят, как встретишь Новый год, так и проживёшь весь год.

Встретил я его хорошо, а прожил…….

В общем даже не могу оценить хорошо или плохо или не очень. Досталось всего.

На 23 февраля пришёл приказ. Нас почему-то считали военными.

Павлу Васильевичу и Борису Валерьевичу присвоили звания генерал-майоров. Они стали замами нашего начальника.

Товарища генерал-майора понизили в звании. Он стал генерал-лейтенантом. И был переведен в Москву в главную контору. Начальником одного из управлений.

Я никак не могу понять. Кто придумал эту лесенку званий? Генерал-майор, генерал-лейтенант, генерал-полковник. Первое и последнее понятно. Но почему генерал-лейтенант, а не генерал-подполковник? Думаю это кто-то, хотел запутать служивый народ.

Наконец, мне присвоили звание майора. Хоть и староватый майор, но…… на ровном месте.

О своём не понимании порядка генеральских званий, рассказал товарищу генерал-лейтенанту. Когда собравшись вчетвером, отмечали новые звания. А он послал меня по известному адресу!

– У меня горе, а ты о всякой…… бери моё звание и езжай к моей стерве!

Ему хорошо было жить с мамой. Возврат к семейной жизни был очень болезненный.

– Да, майора может обидеть любой генерал!

С горечью констатировал я. И выпил рюмку в не очереди. Яко бы с обиды. Но номер не прошёл. Следующую рюмку мне не налили. Борис Валерьевич с начала нашего отмечания назначил себя тамадою. Сгрёб бутылки к себе под руку. И был настороже. Он бдительно следил за очерёдностью. Моя обида не прошла. Вот зловредные генералы!

Через три дня мы провожали нашего грустного товарища. Фирменный поезд N1 увозил его к родной жене и столичной жизни. Он ехал в город. Пока ещё столицу. Нашей большой тоже пока страны.

Перед 8 Марта дня за три до этого светлого праздника. Когда все бегали и суетились в поиске подарков для женщин. Получил свой подарок и я. И это не смотря на то, что женщиной я не был. Но мне повезло! Я получил приказ и забегал от счастья. Благо время было.

15 марта с подмосковного аэродрома уходил, "ИЛ-76" на борту которого было зарезервировано мне место. Конечный пункт полёта этого борта назывался Кушка!

Я получил командировку в братский Афганистан!

Горячо поздравил всех женщин. И сообщил всем радостную весть. Мол, еду на Всероссийские курсы повышения квалификации холодильщиков! Срок учёбы полгода. А потом дадут хлебную должность. Два нет три! Центральных "Гастронома"!

Все от чистого сердца. Были рады за меня. Я не очень.

Романтика войны уже прошла. Побед не было. Наступили грязные кровавые будни. Затянувшаяся, война поменяла все ценности. Все, кто имел могучих родственников, знакомых, друзей. Сразу уклонялся от командировки. Включив все связи и возможности. Или прибыв на место. Покрутившись два-три дня. И включив все связи. Убывали в местную командировку. На Кушку. Там было тихо. Не стреляли. А числился человек, как теперь принято говорить в "горячей точке". Это и давало всё. Внеочередное звание и если напрячься то и медальку. И самое главное срок службы шёл один день за…

А если покровители были очень сильными, то командировка была и в родные места. У кого не было таких связей. Или была совесть, исполняли свой интернациональный долг. Пополняя ряды. Погибших, раненых, искалеченных.

Не хочу обливать грязью всех. Были и добровольцы. Но их считали не совсем нормальными. Те, кто косил и сачковал. Народ всегда был и есть разный.

Себя я относил к совестливым людям. У меня были друзья. Очень не малое место они занимали в нашей системе. Но просить их отмазать меня? Язык мой не поворачивался.

У меня не было семьи. Дети не нуждались в уходе. Их просто не было!

Отцу перед отъездом отнёс 1500 рублей. Мог бы дать и больше. Но он участник войны получал рабочую пенсию 132 рубля. Военной пенсии не получил, по причине изложенной вначале. Из своей пенсии он постоянно помогал вышедшей замуж сестре. Она брала не стесняясь. Я ругался с ней. Но она это игнорировала. Думаю, ноги приделает и тем деньгам, что я оставил. Вот по этим соображениям и убыл в командировку безропотно.

В самолёте кроме семидесяти человек командировочных с разных ведомств. МВД, нашей конторы и бог знает откуда. Был и груз. Десятки тюков и ящиков, бочек и ещё чего-то. Откидные лавки для сидения в самолёте были добротными и крепкими. Сделаны они с дюрали. Если знаете, что, это такое то поймёте меня. Они были очень удобные и мягкие. Зад мой это уяснил к концу полёта прочно. Хотя я помогал ему. Подкладывая под него всё, что мог. Не помогало. Поэтому на Кушке я не вышел, а выполз из чрева самолёта.

Кушка меня поразила. Она выросла раз в десять. По сравнению с той, что я запомнил после первой командировки. Щитовые домики, казармы, госпиталя, ангары складов теснились вокруг.

Мазанки старого посёлка терялись среди них. И толпы людей снующих кругом. Думаю, что если собрать всех и отправить за речку. То ограниченный контингент утроился бы точно.

Как узнал позже, изменилась и жизнь на ней.

Медсёстры, связистки и другие. Вольнонаёмные и служащие женского пола были нарасхват. Невзирая на возраст и внешние данные. Все жили гражданским браком. Возникала пылкая любовь. Она заканчивалась вместе с командировкой. Но были и опытные женщины. На всякий случай в стойлах, они держали запасных жеребцов. Давая им подержать себя за руку или за ногу. Лишь бы не сбежали в другую конюшню. Так, что все были заняты. Если кто освобождался, то претендентов хватало.

Особым спросом пользовались солдаты, сержанты, прапорщики, молодые лейтенанты. По ранению или отбывшие срок службы. И убывающие домой. Они были более востребованные. Могли и женится. Счастья ведь хочется всем! Наверно были и светлые души. Они есть всегда и везде. Так уж устроен наш народ. Но я их не искал. Я уходил за речку. Точнее улетал. В компании таких же "счастливчиков". Для некоторых из них эта речка называлась Стикс. Название реки из греческой мифологии. Реки разделявшей мир живых и мир мёртвых. Только отдавая дань времени и прогрессу, их не перевозил в своей лодке Харон. А уносили "вертушки". Туда живых назад грузом "200". Об этом и думать не хотелось. Я и не думал. У меня были другие заботы.

Вечерами посёлок гудел. Отмечалось всё. Дни рождений, встречи, расставания, заход солнца. Годился любой повод. Утром, приняв 100–150 грамм лекарства понятно, того от которого и заболели народ расходился по рабочим местам.

Для маскировки обильно поливались одеколоном. Запах цветочного, тройного и других сортов устойчиво витал над всем. Начальство, как и положено, закрывало на всё это глаза. Они занимались своими делами. Комиссии с проверками были не нужны.

Как положено мегаполису имелся и рынок. Маленький легальный и огромный подпольный. Купить там можно было всё. Водка, оружие, снаряжение. Наше и импортное. Документов и разрешений не спрашивали. Плати и получай.

Заплатив, я приобрёл кроссовки, шерстяные носки из козьей шерсти, свитер. Американский бронежилет тонкий и легкий не уступающий по характеристикам нашим тяжёлым пехотным. И разгрузочный жилет тоже американский. Понятно, что из этого было куплено в открытой торговле. А что из запасов хранимых отдельно.

Ещё приобрёл самое дорогое. Троих верных товарищей! Майора и капитана пограничников и таможенника. Они проверяли отъезжающих на Родину. А я надеялся вернуться и не с пустыми руками. А если не повезёт? То и вопросов не будет. На пятый день рано утром вышёл из "вертушки". В родном и знакомом базовом лагере.

Почему рано утром? Ответ прост. Потому, что с утра "духи" занимаются хозяйством. За эти годы их порядки и нравы немного выучили. Они наши нет. Так как мы были таинственны, не предсказуемы и не понятны. И всё это из-за наших с детства воспитанных чувств. Жизненной простоты и обычной расхлябанности. Мы не знаем, что сделаем через пять минут. Какая тут система! Это и зовётся загадочная русская душа.

Лагерь тоже изменился. Он стал более обжитым. Появилась баня. Палатки исчезли. Их сменили щитовые казармы и домики. О здании столовой и штаба не говорю. Думаю, их собрали первыми.

В дальнем углу лагеря располагался комфортный туалет. На небольшой выложенной дорожными плитами площадке стояли четыре вертолёта приписанные к нашей базе. Они доставляли группы к месту высадки и осуществляли эвакуацию. Если было кого вывозить. Лагерь делили три ведомства.

Армейская разведка, сводный отряд МВД и мы. Я перечислил их в такой очерёдности исходя из количества личного состава. Нас посланцев передового отряда партии было всего человек семьдесят. Это с командованием, радистами, кладовщиками и "глазами с ушами".

Все три организации имели всё отдельное.

Штабное здание было разделено на три части. У каждого своя охрана, своя связь, свои отчёты и свои задачи, а так же свои "глаза и уши".

Общих зданий было только три. Баня, столовая и туалет. Кроме последнего здания, остальные мы посещали отдельно друг от друга. Это всё напоминает три пальца. Один ковыряется в носу. Второй в ухе. А третий в……. Надеюсь понятно, где ковырялись мы? Ведь мы главный палец!

Свои оперативные и агентурные данные оберегали бдительно. Как от врагов, так и от соседей. Было и общее. Перегаром тянуло ото всех. Даже сладковатый запах травки можно было унюхать. При желании.

Сразу замечу. В нашем отряде всё это было в минимальных дозах. Выпить могли, только вернувшись с задания. Поминая погибших и за выздоровление раненых. И это не от высокой идейности или страха. Перед ушами и глазами. По численности, которых мы не уступали армейцам. А причина была очень проста. Средний возраст в нашем подразделении был выше, чем у всех остальных подразделений. Желающих покуражится перед другими. Показать свою удаль и бесстрашие не было. Не стать героями посмертно и вернуться домой целыми и живыми хотели все. Даже такие свободные люди как я.

Это не значит, что мы прятались за спины других. Если обстоятельства складывались плохо. Мы умирали. Но без бравады. В таких случаях говорили:

"Парню не повезло".

Отряд наш состоял из трёх групп.

Первой группой командовал подполковник. Был он лет на пять младше меня. Имел звезду Героя Советского Союза. Отбывал второй срок. Продлённой по его рапорту командировки. В его группе было четырнадцать бойцов-офицеров. Трое, как и он, продлили командировки. Причин никто не спрашивал. Это было не принято. Подполковник был и заместителем командира нашего отряда.

Второй группой командовал майор. Он был на лет восемь младше меня. Имел орден Красной Звезды и несколько медалей. В его группе было без него одиннадцать бойцов. Старшие лейтенанты, три капитана.

В командировке они были уже три месяца.

Третью группу из одиннадцати человек доверили мне. Оказали доверие человеку уже побывавшему в этих местах. Состояла она из восьми вновь прибывших. Молодых офицеров. И была усилена двумя старшими лейтенантами и капитаном. Людьми уже отбывшими здесь два месяца. Товарищ капитан не влюбился в меня с первого взгляда. На протяжении трёх месяцев он изводил меня взглядами и достающими до печени вопросами. Типа:

– Командир! Вы в туалет сходили? А вдруг нарвёмся на "духов" с хорошим нюхом?

Потом после одного случая стал преданным другом. Он оставался им даже став генералом. Замом начальника конторы наследницы нашего передового отряда. В новом созданном волей народа из братской республики независимом государстве. Давал мне людей и прикрывал меня. Хотя знал, что ни к его конторе, ни вообще к конторе я уже не принадлежу. Но об этом позднее.

А пока ко мне сразу пристала кличка "Старый". Она была честной! Я стоял на пороге своего сорокалетия. Вот и отзывался на неё. Долго отдыхать и расслабляться нам не дали. Уже на следующий день после прибытия нам выдали всё, что положено. Ну и началась обычная работа.

Переодевшись в халаты и головные уборы местных жителей. Ходили в разведку. Оправдывая придуманную кем-то истину. Что все мы разведчики от рождения или от службы.

Наша маскировка могла обмануть только ребёнка. Ясельного возраста. Язык знал только прикомандированный афганец. Когда-то он обучался на курсах "девятки". Потом служил в гвардии эмира. Теперь служил народу и помогал нам. Был переводчиком и проводником. Был ли надёжен? Пока был. А дальше? Вопрос это хороший. Только ответить на него не возможно.

Пока в стычках не участвовали. Ходили на встречи с местной агентурой. Обживались. Так и проходили дни. Время не стоит на месте.

Пять раз в течение двух месяцев ходили на караваны. Три раза просидели в засаде несколько суток. Безрезультатно.

Толи караваны перехватили. Толи сведения были не верными. Агентура была ещё та! Как Дейнека:

"… Самое главное умение человека быть глухим и слепым! Тогда и умрёшь на своём ложе от старости. Иначе есть шанс умереть героем в молодости. У каждого свой выбор"…

Это подходит к нашей агентуре. Понять их мотивы и ментальность мы не могли. По причине, что мы совсем другие. Выросли в другой среде. В другой культуре с другим менталитетом.

В начале третьего месяца моей командировки увидел настоящий переполох.

По полученным разведданным из Пакистана ожидался на вверенном нам участке особый караван. Моджахеды придавали ему большое значение. Не жалея людей они везде атаковали наши блокпосты и гарнизоны. Проехать по дорогам или провезти горючее, боеприпасы, продовольствие, даже под прикрытием войсковых колонн стало очень сложно.

"Духи" нападали непрерывно. Сковывая силы и технику. Отвлекая внимание от караванов. Для отслеживания каравана мобилизовали всех армейцев и милиционеров. Брать караван должны были мы. Таков был приказ. С полной выкладкой мы торчали в вертолетах. Еду нам подвозили из столовой. В таком напряжении просидели двое суток. И вот пришло избавление! Взревели двигателями вертолётов. Они унесли нас к точке высадки. В неизвестность.

Караван был обнаружен. Его путь просчитан. Нас высадили в определённой штабом точке на пути движения каравана. Видно в штабе караван считали серьёзной проблемой. На операцию шёл весь отряд. Все три группы. Командовал подполковник. Он поставил задачи мне и второму, майору. Указал места размещения бойцов и сектора обстрела. Ещё раз предупредил:

– Караван должны взять любой ценой! Иначе о трибунале можно будет только мечтать. Эта информация только для нас троих. Бойцы о ней знать не должны.

Такое слышал впервые. О том, что командир это прибавил от себя. Даже мыслей не было. Такими словами не разбрасываются. Мы разошлись по своим командам. Нужно было расставить бойцов и поставить им задачи.

Через несколько минут всё замерло. Затихло в ожидании. Рации отключили. Сканеры для перехвата радиосвязи у моджахедов были. Пользоваться ими они умели хорошо.

Огонь открывать все должны были после выстрела командира.

И началось самое трудное. Ожидание. Жара дня сменилась холодом ночи. Мы мёрзли, дрожали, но ждали. Солнечные лучи не только осветили всё. Они и согрели наши иззябшие измученные тела. И ожидание закончилось. Холод, сухой паёк всё было мгновенно забыто. Это была уже другая жизнь. Грань между жизнью и смертью уже была перейдена. Оставалась только судьба!

"Что приготовила она мне и моим товарищам?"

Знать не хотелось. Иногда неизвестность лучший подарок. Можно хоть надеяться, что у тебя ещё есть завтрашний день.

Из-за поворота показалось двое моджахедов. Настороженно осмотрелись. Один поднял рацию, что-то сказал. За ними возникла ещё двойка "духов". Первая пара "духов" прижимаясь к скалам и укрываясь за валунами, двинулись вперёд по дороге. Вторая двойка "духов" внимательно следили за ушедшими вперёд и окружающей местностью. Когда первая двойка укрылась под карнизом следующего поворота. Вперёд двинулась вторая двойка. Переговорив по рации. Они шли осторожно, не расслабляясь и не отвлекаясь. Дальше всё происходило, как в немом кино.

Сразу за второй двойкой на тропу вышли ещё четверо "духов". Двое вели осла. Я рассмотрел его груз. Тяжёлый пулемёт и коробки с патронными лентами. За "духами" с животным шли ещё двое "духов". Автоматы в руках за спиной "Стингеры". Пройдя с десяток шагов, они остановились. Осмотрелись. Посоветовались. Переговорили по рации. Двое автоматчиков быстро вскарабкались на гору. Размещаясь выше небольшой площадки.

Двое других сняли с осла пулемёт и короба. Они разместились на площадке. В сектор их обстрела попадала и тропа. В обе стороны и противоположный склон горы. Грамотно.

Очевидно, по рации передали команду. И на тропу вышла ещё одна четвёрка. Точная копия команды описанной раньше.

Они быстро пробежали по тропе и заняли позиции. Взяв под обстрел тропу до следующего поворота. Заблокировав тропу и противоположный склон. Я заметил, что у одного из автоматчиков за спиной висела небольшая, но мощная рация. Две двойки передового дозора ушли вперёд по тропе прежним порядком.

Я это описал эти действия "духов" так подробно для того, что бы было понятно. Пришло время для меня и моих товарищей стать героями. Под таким плотным огнём тяжёлых пулемётов шансов у нас остаться в живых не было. Даже одного из тысячи. Широкий путь к героям был открыт!

Я вспомнил наших правителей и вождей. Пославших нас на эту чужую войну. Помечтал увидеть их лица рядом. Но, увы! Они нужны стране и народу. Поэтому они всегда в тылу, а народ здесь. Отогнав от себя глупые мысли. Положил перед собой две гранаты. Понимал! Не пригодятся. Но так было спокойней.

Устроил свой автомат между камней. Охрана каравана была очень профессиональна. На пять голов выше всех с кем мы имели дело. До этого.

Стало понятно. Груз каравана был не простой. Не большой караван из двух десятков гружённых тюками мулов, коней. И такая сильная охрана. Я насчитал пятьдесят три человека. Четыре крупнокалиберных и десяток ручных пулемётов. Два десятка "Стингеров". Гранатомёты. И это против наших тридцати девяти бойцов! Да наплевать и растереть. Вот так. Круто да не очень. Хорошо хоть нам повезло! Командир у нас оказался человеком не глупым. Не дал нам стать героями. Посмертно.

Сигнал об открытии огня от командира сводного отряда не поступил. Караван прошёл нашу засаду спокойно. Путь наш в герои был отложен. Об этом думаю, не жалел никто.

Пропустив караван мы, командиры групп собрались вместе. Все видели действия охраны каравана. Это были профессионалы. Захватить их неожиданно? Это мечта была очень глупая и пустая. Можно сказать сказочная или фантастическая. Вызвать помощь? Но наши были все здесь. По приказу привлекать группы других министерств запрещалось. Секретность выбора не оставляла. Поэтому мы молчали. Уткнувшись в свои карты, как будто могли увидеть там подсказку. Что делать?

Предложение подполковника дерзкое и опасное было единственным и разумным. Согласно карте, был двух километровый участок тропы. Открытый и прямой. Он был самый опасный для каравана. Так, как был открыт для атаки с воздуха. Наши "вертушки" и штурмовики постоянно патрулировали всё вокруг. Могли и атаковать. Путь для движения каравана выбрали грамотно. Везде тропу прикрывали горы. Над ней были карнизы. Тропа как бы укрывалась под ними. И то шли медленно и осторожно. Можно было предположить, что этот открытый участок караван постарается проскочить. Как можно быстрее. Уделяя всё внимание опасности удара с воздуха. Ослабив внимание на окружающую местность. Это был шанс. И единственный вариант откладывающий последнее решение. Атаку в лоб и путь в герои. Мёртвые герои. Иллюзий не было. Все были взрослыми. И вера в чудеса, осталась в далёком беззаботном и счастливом детстве. Перед нами была реальность не самая хорошая. Приказ командира следовать к выбранному месту обсуждению не подлежал. Но, все мы были счастливы безмерно. Жизнь ещё не надоела. И у каждого появился шанс. Пожить ещё.

Горными тропами, опередив медленно идущий караван, вышли к долине. Открытому участку тропы.

В нашем сводном отряде было одиннадцать снайперов два крупнокалиберных пулемёта и семь ручных. Гранатомёты "Муха" были у всех.

Подполковник распорядился трёх снайперов и один расчёт крупнокалиберного пулемёта расположить на выходе из долины. Они должны были атаковать караван в лоб. Оставив две удобные площадки для моджахедов охранения. Не занятыми. Пятеро снайперов и второй расчет крупнокалиберного пулемёта заняли позиции на входе в долину. Они должны были атаковать караван с тыла. Две наиболее удобных площадки для моджахедов здесь тоже оставили свободными. Пусть выбирают! Была одна надежда, что нас они не заметят. И мы сможем атаковать караван внезапно. Это давало шанс сократить возможные наши потери. Сберечь людей. Остальные бойцы залегли вдоль дороги. Тщательно замаскировавшись. Все понимали. На кону стояла жизнь каждого.