Текст книги "Чужой"

Автор книги: Георгий Левин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Или ты женат? Или нет квартиры?

Подозрительно спросила она. Внимательно смотря мне в глаза.

– Я холост и говорил тебе об этом ещё в первую встречу. А насчёт квартиры ты права! Ни московской прописки, ни квартиры, у меня нет. Поэтому я коварно и кручусь возле тебя!

Ответил я и сгрёб её в объятья. Она даже сопротивлялась. Вот и пойми. Что они хотят? Долгий поцелуй только в кино бывает долгим. Когда хочется рубить дрова он заканчивается быстро. Закончился и этот.

Вика отстранилась от меня и заплакала. Я сидел и молчал. Просто не знал, что говорить или делать. Вика успокоилась и начала рассказывать о себе. У неё двое детей. Девочка 12 лет и мальчик 9 лет. Училась в институте гостиничного хозяйства. Вышла замуж. Жили хорошо. Муж закончил, Московский авиационный институт и работал в аэропорту "Шереметьево". Получили трёх комнатную квартиру. Купили машину. Всё было хорошо до того чёрного дня 1982 году. Муж возвращался с работы. У ехавшего сзади грузовика отказали тормоза. Он сбил машину мужа. Тот погиб на месте. С тех пор она одна.

Её отец военный. Мать домохозяйка. Она и помогает ей с детьми. Живут её родители на улице 1905 года. Дети сегодня у родителей.

Я слушал молча. Обычная история жизни. Но в её словах был и намёк. Его понял. Развернул машину и повёз Вику к себе.

Моя холостяцкая квартира ей понравилась. Сначала она настороженно осматривалась в ней. Не обнаружив следов женского присутствия, успокоилась и быстро освоилась. Утром я отвёз её к родителям. Сам поехал на работу.

Так началась моя семейная жизнь. Сначала мы иногда ночевали у меня. Потом ночевали чаще у Вики. Она переживала, как меня примут её дети. Но всё прошло нормально. Первое время они относились ко мне настороженно. Как к врагу-захватчику. Но я был находчив и коварен. По выходным если Вика работала, я с ними ходил в кино, парки, музеи. Если Вика была выходной, мы гуляли вместе. Так и ассимилировался. Называли меня они по имени и на "ты". Вика возмущалась. Я улыбался. Потом это ей надоело. Она и перестала третировать детей.

Мальчика я записал в секцию самбо. Девочка занималась в теннисной секции. Я помогал им делать уроки. Проверял сделанные ими домашние задания. Вот и стал семьянином.

Разговоров о том, что бы оформить наши отношения. Не возникал. Вика понимала. Двое взрослых детей отпугнут любого мужика.

Поэтому и молчала. Не желая опять остаться одной. Материально она была обеспечена. Работа кормила не плохо. Не бесилась от жира, но и не голодала. Ей просто было одиноко. Я тоже просто жил. Не забивая себе голову. Так было проще и удобней.

1 мая Вика работала, а 2 мая мы поехали к её родителям. Отец Вики генерал-майор. Преподавал картографию в Высшем командном училище. Принял меня как курсанта. Только не поставил по стойке смирно. Завёл в кабинет и устроил допрос с пристрастием. Но в таких вещах я разбирался лучше. Поэтому говорил он о себе. А я выдал ему детскую мечту. Хотел стать военным! Но не получилось.

Из кабинета мы вышли довольные. Друг другом.

Матери Вики я помог на кухне. Мобилизовал детей и выгнав Вику. Под предлогом, что она устала вчера на работе и ей нужно отдохнуть.

Мать довольная за дочь сразу приняла меня. Одиночество дочери её пугало.

Родители Вики, всё понимали и лишними разговорами ни её, ни меня не доставали. Её родителям и самой Вике сказал, что работаю старшим инженером в одном из научно-исследовательских институтов. В те времена их было море. Нужных и не нужных.

5 мая был день рождения у жены товарища генерал-лейтенанта. На его празднование мы прибыли всем семейством. Семейный выезд для меня был в новинку.

Компания собралась не большая. Кроме нас два генерал-майора МВД с жёнами. Подруга именинницы полковник МВД с мужем. На отвороте его пиджака красовался значок депутата Верховного Совета СССР.

Товарищ генерал-лейтенант надел мундир. Его жена и её подруга были в платьях. Но носили они их, как мундиры. Женственностью и не пахло.

Вика увидела столько генералов и вначале растерялась. Тем более, что товарищ генерал-лейтенант жался ко мне. Как щенок к матери. Народ знал, где он служит и старался находиться от этого щенка подальше. Именинница и её подруга вместе с матерью генерала занимались детьми. Это занятие выражалось в одном. Они усиленно кормили их. Восполняя отсутствие своих детей и внуков.

Вика присоединилась к женскому коллективу. Его развлекал товарищ депутат. Изредка вздыхая и облизываясь. Хотел сладкого? Но мы только начали пить? Простите! Есть! И был мелкий перерыв. Между седьмой рюмкой и следующей. Сиротами стояли мы с товарищем. Моим генералом! В стороне от нас два генерала из МВД были такими же сиротами. Ведомства наши не дружили. Ломать традиции не хотелось. Вечер прошёл хорошо при общем взаимопонимании. Оно пришло потом. После нескольких мелких перерывов. Домой мы уехали на такси. ГАИ я не боялся. Но боялся доверить себе руль. Дети шли к машине с огромными пакетами в руках. Я им помочь не мог. Сам шёл на автопилоте. Именинница тепло простилась с Викой. Поцеловала её и сунула ей записку. Со своим служебным телефоном и званием. Приглашала приходить в гости.

При этом сама приглашений не ждала. Не церемонилась. Приходила к нам домой в любое время. Без предупреждения. Однажды я спросил её:

– Ангелина Петровна! Может Вам ключ от нашей квартиры дать? Вам будет удобней. Кнопку звонка нажимать не надо!

Она на мгновение задумалась и ответила:

– Нет! Не надо! Свою кучу ключей с работы таскаю. Обойдусь!

Вот и стала частым посетителем у нас дома. Забирала детей к себе. Возила их на тренировки. Даже к родителям Вики приезжала. Так как она была женщиной простой, то и явилась в форме. Отец Вики увидел женщину генерала и растерялся. Не знал, как поздороваться. Вот так и нашёл приключения на свою голову.

Дома уложив детей спать, Вика устроила мне допрос.

– Кто эти люди? Откуда ты их знаешь?

Мне было очень тяжело. Сопротивляться сил не имел. И признался:

– Я их внебрачный сын!

– Чей?

Не сдавалась она. Хотя и видела моё состояние. Я думать не мог и сказал:

– Обоих!

Вика отвернулась и надулась. А я быстренько уснул. Знал. Долго дуться она не умеет. Вопросы так и остались вопросами.

После брака с Зиной твёрдо знал своё место. Хотя прошедшие годы изменили моё имущественное положение. Но к девушкам хороших родителей относился настороженно. Хотя понимал, что не прав. Генерал-майор начинал с лейтенантов. Ему досталось и счастье помотаться по маленьким отдалённым гарнизонам. Потаскать с собой и всю семью по просторам нашей тогда необъятной Родины. Прежде чем попасть в Москву и стать генералом. Но как говорят:

"Ожёгся молоком. Дуешь на холодную воду!"

Целый год присматривался к Вике. Пока не успокоился. Так и жили. Иногда мне казалось, что вместе мы жили всегда.

У Вики были отгулы. У детей каникулы. На работе взял неделю. Написав рапорт по семейным обстоятельствам. Сидеть дома не хотелось. С моей подачи договорились съездить в Киев. Проведать отца и могилу матери.

Дети были в восторге. Ехать так далеко на машине? Это здорово! Выехали рано утром. Я не стеснялся и давил педаль газа от души. Вика тоже имела права. Я и пускал её за руль. К шести часам мы были у дома отца.

Оставив детей у отца. Я с Викой поехали на квартиру. Где жил работник Севера. Мой близнец, но с другой фамилией. В квартире было пыльно. Понятно, северянин был на Севере. Нас это не испугало. Навели порядок и легли спать. Дождавшись пока Вика уснула я и опорожнил тайники. Подготовил оружие и деньги к перевозке.

Утром оставил Вику с детьми в доме отца. Вдвоём с отцом мы поехали посетить кладбище. Убрали на могиле матери. Проведали остальные могилы. С грустью я отметил, что этих дорогих моей памяти мест стало больше. Умер муж тёти сестры моей матери. Мы стареем. Вот жизнь и проходит.

Вернулись с кладбища. Пообедали. Помянули всех усопших. Ещё вчера по приезду я позвонил Павлу Васильевичу и Борису Валерьевичу. Договорились о встрече в нашем ресторане. В четыре часа и отобедать. Отдельный кабинет я заказал. Машину оставил возле квартиры доброго северянина.

К четырём часам мы с Викой и детьми были в ресторане. Мои друзья в парадных мундирах с орденами прибыли в пять минут пятого. С ними был и мой бывший начальник Герой СССР молодой полковник. Они приехали с торжественного собрания. И были при полном параде.

Павел Васильевич обнял меня и чмокнул в щёку.

– Только не целуйте взасос!

Вскрикнул и изобразил страх.

– Тот Генсек уже умер.

Все рассмеялись. Павел Васильевич передал другим и подошёл к детям и Вике. Мальчику вручил коробку с железной дорогой. Девочке куклу с набором нарядов. И как узнал? Когда успел? Понятно чекист! Вике поцеловал руку. И сказал:

– Да, у нашего, парня, губа не дура! Такую красавицу, отхватил! Да и дети, что надо! И главное на всё готовое! Ну и жук! Эх, был бы, я моложе, да без лысины! Точно отбил бы!

Тут я отвлёкся от приветствий и влез в разговор.

– Во-первых. Были бы моложе, не были бы генералом. Во-вторых, Лидия Владимировна услышит последние волосы, вырвет. В-третьих. Я могу забыть кто Вы.

Павел Васильевич поднял руки и склонил голову.

– Это меня и останавливает. Сдаюсь! Ну а уж своего "бэби" могли соорудить? Или времени нет?

Вика, покраснела.

– Что вы говорите? Старая я!

– И это говорите вы? В 25 лет старых не встречал!

Возмущенно воскликнул он. Умеет старый ловелас обращаться с женщинами!

Вика счастливо улыбнулась. Комплименты женщины любят. Не напрасно говорят. Женщины живут эмоциями и ушами.

Все уселись за стол. Дети с сожалением отложили подарки. Ели они с такой скоростью, что я посоветовал им не проглотить тарелки и вилки. Но они не обратили внимания на мои слова. Спешили поскорее сбежать из-за стола к своим подаркам.

Мы хорошо отобедали. Павел Васильевич сыпал тостами. Борис Валерьевич как обычно наполнял рюмки и фужеры. Было легко и хорошо. Я обратился к полковнику:

– А ты пристроился! Начальство тебя усыновило!

Он улыбнулся и ответил:

– А ты думал! Кто-то сбежал и таких друзей бросил. А место хлебное! Вот я и пристроился. Теперь мне карьеру сделают! Соображаешь?

Рассмеялись вместе. Уже выпили за дружбу. За удачу. Было семь часов. Мы простились. Друзьям нужно было домой ведь праздник! Нам утром в дорогу.

Павел Васильевич отдал свою "Волгу" доставить нас. Водитель старый знакомый поприветствовал меня по уставу.

– Здравия желаю!

Я пожал ему руку. Мы забрались в машину. Дети внимания на нас не обращали. Были заняты подарками. Так и оставили их в доме отца. На наш с Викой отъезд они внимания не обратили. Счастливые!

Машина отвезла нас на мою или точнее моего двойника квартиру. Утром нужно было рано вставать. Спать решили лечь пораньше. Решить решили. Но не выполнили. Как и все женщины, Вика сама решившая, что нужно спать. Вдруг вспомнила, что у неё есть вопросы.

– Почему у тебя друзья полковники и генералы? Может ты тоже генерал?

Последний вопрос произнесла мечтательным тоном. Я ответил ей честно:

– Увы, не генерал и не полковник. Тут тебе не повезло! А насчёт друзей? Я же не спрашиваю, почему твой папа генерал? А мой простой рабочий! Вот и пытаюсь это компенсировать и дружу с генералами. Это ведь престижно!

Отвечая на её вопросы, был при деле. Подбирался поближе к Вике. Подобрался совсем близко и новых вопросов она задать не смогла. Мы занялись, совсем другим. Гораздо более интересным вопросом. Его решали душевно и долго.

Утром быстро принял душ и уступил ванную комнату Вике. Пока она плескалась и наводила марафет своей внешности. Вынес приготовленную сумку. Она была заполнена моим арсеналом и богатством. Положил её в багажник машины. Таможен и границ тогда ещё не было. Мы жили в одном большом и дружном государстве.

Вика вышла из ванной. Мы поехали за детьми. Пока они собирались, посидел с отцом. Своей старой семье Зине и Виталику не звонил. Почему-то встречаться с ними не хотелось. Хотя вру! Всё знал и понимал. Просто говорить об этом не хочу.

Но вот сборы закончились. Мы сели в машину и тронулись в путь. Домой! На педаль газа Вика жала не слабее меня. К четырём часам дня мы уже подъезжали к её дому. Выгрузил вещи и оставил семейство заниматься хозяйством. Сам сказал Вике, что на часик отлучусь. Придумал и повод. Нужно съездить на мою квартиру и забрать документы. Уехал на машине. Ценная сумка была в багажнике.

В квартире, быстро разложил, всё своё богатство по тайникам. Как говорят всё моё, было при мне. Сел в машину и вернулся к Вике.

Так мы и жили дальше тихо и спокойно. Планировали куда поедем летом отдыхать. Но жизнь распорядилась иначе. Так всегда бывает, когда хорошо.

Меня вызвали в кадры. Вручили приказ и командировочные документы. 5 июня должен убыть в родной моему сердцу Афганистан.

Товарищ генерал-лейтенант ругался с кадровиками. Доказывал, что я уже дважды побывал там. Но ему тыкали график. Он был утверждён самим нашим председателем. С ним генерал спорить не мог. Устав не разрешал.

Оснований для отказа от командировки у меня не было. Вот и начал сборы. Нарисовал слонов. Продал поросят. Вике сказал, что меня отправляют на военные сборы офицеров запаса! На полгода. Повестку из военкомата организовал.

Она хотела просить отца, что бы он позвонил в военкомат. Но я убедил её. Это глупо и не красиво. Она сдалась. Я оформил на неё доверенность на машину. Ключи от моей квартиры у неё были.

Ни о чём плохом не думал. Верил. Всё будет хорошо! Но своей судьбы не знал. Тревожить Вику не хотелось. Не может же снаряд, попасть дважды в одну воронку? Так успокаивал себя. Помогало мало.

Вика рвалась меня проводить. Но я красноречиво объяснил ей. Как это будет выглядеть? Она ответила:

– А мне плевать!

Но сдалась. Поплакала на моей груди и отпустила.

В назначенное время ИЛ-76 взмыл в небо. Унося меня исполнять интернациональный долг. Через два дня ступил на аэродром Кушки. С которым простился когда-то навсегда. Бывает и такое счастье.

Жизнь в посёлке стала ещё веселей. Запах перегара уже не маскировали. Выпивали и в обед. Шатающихся бездельников стало ещё больше. Количество тыловых тружеников возросло.

Базар тоже не отставал. Разросся и стал настоящим рынком. Продаваемые товары уже не прятали. Они лежали прямо на прилавках для удобства покупателей. В общем, бардак не уменьшился. А рос как метастазы в поражённом раком организме.

Я проведал своих друзей пограничников и таможенников. Майора пограничника сменил капитан. Правда, теперь он уже получил майора. Таможенник был тот же. Мне они обрадовались. Дружба не забылась.

Пару дней я попоил их от души. Рассказал столичные сплетни. В общем развлекал. Узнал о выросших таксах. Но не забывал и о делах. Приобрёл на базаре всю амуницию. Бронежилет, разгрузочный лифчик, кроссовки всё добротного импортного производства. Местными были только носки и свитер из козьей шерсти. Каково ночью в горах знал. Дважды испытал на своей шкуре. Уложил всё в пятнистый импортный, рюкзак. И стал томиться в ожидании отправки за речку.

Счастье долго ждать себя не заставило. В один из дней вертушка унесла меня на ту сторону за границу. Знакомый пейзаж не вдохновлял. Радости от поездки не испытывал.

В этот раз попал в лагерь сводного отряда. Он был меньше базового лагеря специальных команд конторы и МВД. Условия быта были хуже. Большая казарма была разделена на отсеки. Команды по пятнадцать человек жили вместе. Оружейная была общей. Но в ней стояли пирамиды и шкафчики. Отдельно для каждой команды.

Отдельные здание занимал склад вооружения и боеприпасов. Вещевой и продовольственный склады занимали половину большого щитового здания. На его второй половине разместился штаб отряда.

Я получил всё причитающееся мне по карточке. В штабе отряда начальник штаба вручил мне приказ. О назначении меня, командиром сводной группы. Под кодовым названием "Кодар-17". Это был и позывной для радио связи.

Узнав, что я уже в третий раз исполняю свой долг. Помощи братскому народу начштаба меня долго не мучил. Выдал карты закреплённого за группой квадрата и объяснил задачи.

Их было две. Первая задача была привычна. Разведка и контроль. За общей обстановкой в отведенном районе. Вторая задача была новой. Уничтожение караванов. Различия теперь не делалось правительственный караван или моджахедов уничтожались все. Правительственные чиновники растаскивали деньги. Не стесняясь. Понимали к чему идёт. Политическая обстановка ухудшилась. С правительственных войск дезертировали уже не единицы солдат. Теперь это были десятки солдат и офицеров. Они не просто дезертировали и разбегались. Они уходили и уносили оружие и боеприпасы. Потом вливались в отряды "духов" или организовывались в свои отряды. Народ уже не поддерживал своё правительство. Поэтому в форме правительственных войск могли быть и враги. Так всё смешалось, что не разберёшь.

Группу мне обещали сформировать за три дня. Свободное время использовал на пристрелку оружия. Изучение карт района и оборудование нескольких тайников. Для своих нужд. Уже приобрёл пагубную привычку "несуна". Стал страдать этой болезнью, как и весь народ. Чем был хуже?

Через три дня группу сформировали. Когда я их выстроил, мгновенно понял. Меня не обманули. Группа действительно была сводной. Точнее сказать сбродной. С миру по сосенке и будет густой лес. Если не присматриваться.

Три лейтенанта только успели закончить училище. Были добровольцами. Ещё два лейтенанта были профи! Имели солидный стаж! Отработали год стажёрами в конторе. Два старших лейтенанта работали в районном отделении нашей конторы. В не большом городке на Севере. Оперативными уполномоченными по надзору за паспортным режимом. И ещё капитан боевой парень из политотдела. Он сразу назначил себя замполитом и начал воспитывать личный состав. Проводил политзанятия и политинформации. Это были люди из моей конторы. А было в сводной группе ещё семь человек из армейской разведки. Два прапорщика уже два года служили в ограниченном контингенте. Три сержанта были здесь уже чуть больше год. Если считать три месяца учебной подготовки. То старослужащие налицо. Двое рядовых этим не блистали. Один после окончания трехмесячной подготовки на Кушке. Второй имел стаж службы больше. К сроку в учебном подразделении он добавил ещё целый месяц. Хотя смотря где быть. В некоторых точках это действительно огромный срок.

Передавая мне, списки группы начштаба горестно вздохнул и развёл руками. Он всё понимал. Но людей взять было негде. Он дал мне неделю на подготовку группы. Это был, добрый жест с его стороны.

Делать было нечего. Плакать? Жаловаться? Кому? Только себе! Это знал. Ныть перестал и занялся личным составом. Прапорщики были опытными добросовестными ребятами. Их назначил пулемётчиками. Дав двух солдат вторыми номерами.

Двое из лейтенантов после училища прилично стреляли. Они получили снайперские винтовки.

Три сержанта тоже были не плохие бойцы. Но они демонстративно "сачковали" снисходительно посматривая на меня. Их мысли были понятны.

"Салага ты! Хоть и майор!"

Хотелось лечь и завыть. Но хотелось и жить! Такое знаете не простое желание. Оно и руководило мной.

Поэтому я приказал снять накладки на погонах со знаками различия. Самозванец замполит возмутился:

– Коммунист! Офицер! От врага не прячется!

Я объяснил ему, что мы разведчики! Привёл примеры из фильмов о войне. Когда разведчики уходили в тыл врага. Они снимали и сдавали всё. Погоны и документы. Личные письма и фотографии. И были они коммунистами и комсомольцами. У нас враги кругом. Он поворчал и сдался. Фильмы видел.

С утра после завтрака направились на стрельбище. Сержанты попросили показать, как стрелять. Я показал. С двух рук. С положения лёжа. Сидя. Стоя. Одиночными и очередями из автоматов. Потом и из пистолетов. Вся группа меня поняла. Понял и я. С сержантами нужно было, что-то делать. Иначе сядут на голову.

Объяснить им кто здесь главный. Решил на доступном и понятном им языке. После обеда и провёл занятие по рукопашному бою. Дал по ножу каждому из сержантов и предложил нападать на меня. Парни были здоровые и сильные. Моё предупреждение, что работаем в полный контакт. Встретили с удовольствием. И начали.

Сначала они улыбались. Потом получили по носам и увидели свою кровь. От этого озверели. Но это помогло им мало. Я понимая, что они уважают только силу и не церемонился. Бил в полную силу. Они достать меня не могли. Ни ножами. Ни кулаками. Ни ногами. Через минут десять вся троица корчилась на земле. С трудом дыша. Подвывая от боли.

От дальнейших занятий в этот день я их освободил. Поддерживая друг друга. С трудом сохраняя равновесие и останавливаясь отдохнуть. Они медленно ковыляли. Направляясь к казарме. Остальных я отправил лазить по небольшой горке не далеко от лагеря. Выдержали этот день только прапорщики.

Вечером подкараулил момент, когда в курилке были только три сержанта я вошёл к ним.

– Будете вести себя нагло. Искалечу!

Спокойным голосом сообщил им. Один из сержантов поднял голову.

– А не боишься? Пули летают быстро!

С кривой ухмылкой сказал он.

– Вот, завтра и попробуешь!

Спокойным голосом ответил я и хищно улыбнулся:

– Дам тебе шанс убедиться, что я быстрее!

Утром группа построилась и бегом покинула территорию лагеря. У подножья небольшой горы, где мы тренировались. Остановил своих бойцов. Сержанты стояли в стороне и настороженно наблюдали за мной. Выстроив всех в одну шеренгу. Встал перед строем и заговорил:

– Сегодня покажу вам, что человек без оружия может справиться с вооружённым противником.

Достал из кобуры табельный пистолет. Вынул обойму. Показал всем, что она с патронами. Вставил её на место и протянул сержанту. Он не шелохнулся. Только криво улыбнулся и сказал:

– Да я понял! Я раню или убью командира и пойду под трибунал? Спасибо! Не хочется!

– Наверно ты прав!

Ответил я.

– Но мы этот вопрос решим! Волноваться не стоит.

На листе бумаги набросал приказ о проведении занятий с применением боевых патронов. Перечислил всю группу и дал каждому расписаться. Бумагу вместе с пистолетом я протянул сержанту:

– Думаю этого тебе достаточно? Расстояние выбирай сам!

Сержант взял бумагу сложил и спрятал её в карман. Осмотрел пистолет. Передёрнул затвор. Посылая патрон в ствол. Отвернулся и отошёл метров на двадцать от меня.

Остальная группа столпилась за его спиной. Все смотрели на меня с недоумением. Думали майор, тронулся умом. Но я был в своём уме. Когда-то ещё на учебных курсах в Чернигове инструктор по рукопашному бою научил нас "качать маятник".

Простым языком это угадывать направление выстрела. По лицу противника. Его мимике. Движению ствола. Угадывать и уходить с линии огня. Мы много тренировались. И у меня это получалось очень неплохо. Это умение старался не терять и постоянно тренировался. Конечно, не под пулями. На последних курсах перед переводом в Москву я его продемонстрировал. По разрешению инструктора тренировался с однокурсниками. Вроде получалось. Кроме того знал, что сержант стрелок не очень. Так, что шансы я имел не плохие.

Сержант был извергом. Двигаться к нему, согласно договорённости мог только после его первого выстрела. Он медленно целился. Старательно наводя пистолет на моё мужское достояние. Я считал, что расставаться мне с моим достоянием рано. И старательно качал маятник. Раздался выстрел. Меняя траекторию движения и раскачиваясь, я бросился вперед. Два других выстрела сержант произвёл подряд. Надеясь просто попасть. Но я уже был около него.

Ногой я достал по его мужским признакам. Отомстил! Правым кулаком в висок, а левый кулак впечатал в губы. Обливаясь кровью из рассеченных губ, он упал на землю и застыл без движений. Стояла тишина. Только насекомые жили своей жизнью. Бойцы стояли оцепенев.

Я подобрал свой пистолет. Вынул обойму. Выщелкнул патрон из патронника. Поднял его. Вытер от песка. Вставил в обойму. Обойму вложил в рукоятку пистолета и убрал его в кобуру.

Всё это я проделал не спеша. Давая бойцам время прийти в себя.

Но это не помогло. Они стояли не шевелясь. Пришлось прикрикнуть:

– Всё! Кино окончено. Вперёд! А вы останьтесь!

Указал на сержантов. Остальные повернулись и побежали к горке. Сержанты стояли. Скосив глаза на неподвижного товарища. Их мысли понял. И сказал:

– Жив он! Не дрожите! Оттащите его в тень и приведите в чувство. Вперёд! И помните, что я вам обещал. Или хотите попробовать?

Они отрицательно покачали головами и бросились выполнять мой приказ. Я повернулся и побежал догонять убежавших к горке бойцов.

Ещё пять дней мы тренировались. Сержанты были послушны и прилежны. Остальные напуганы. Но делали всё без вопросов и понуканий. Неделя прошла. Подарок начштаба закончился.

Получили сухой паёк на пять дней. Группа вышла на патрулирование отведенной территории. Начались будни. Первый месяц нам везло. Мы трижды обнаружили скопления моджахедов.

Отошли на безопасное расстояние и вызвали авиацию. Этого расстояния не хватило. Рассчитали не верно. Ошиблись! Убегать пришлось со всех ног. Авиаторы накрыли район больше указанного в моих координатах. Это за ними водилось. Усердствовали часто.

Дважды вступали в бой с караванами. Но они были мелкими. Постреляв "духи" уходили. Очевидно это была разведка обстановки в районе. Доложил начальнику штаба об этих происшествиях и высказал свои предположения. Он подумал и согласился. Поэтому три каравана мы пропустили. Последив их маршруты и отметив места удобные для атак. После прохода этих караванов случилось невероятное дело. Наступило затишье! Создавалось впечатление, что "духи" покинули наш район. Это было из области сказок. От своих кишлаков "духи" далеко не уходили. Но картина была именно такой. Сказочной!

Второй месяц мы караулили обнаруженные тропы. Ещё дважды по ним прошли одинокие перевозчики травки. Мы их не трогали. Четыре раза дали возможность спокойно переночевать и пройти группам моджахедов. Создали видимость спокойного участка. А на соседних участках воевали по полной программе. Громили всё и всех.

Не однократно мою группу бросали на помощь другим. Дважды мы помогали отбиться конвоям. За это время в группе было трое раненых. Молодой лейтенант получил пулю в руку. Она была гуманна. Прошила мягкие ткани. Кость не задела. Он лежал в лагерной медсанчасти. Старшему лейтенанту и молодому солдату повезло меньше.

Первому осколок мины выпущенной "духами" из миномёта распахал бедро. Второй получил очередь из автомата. В упор. Бронежилет спас ему жизнь. Он отделался несколькими сломанными рёбрами. Но две пули прошили ногу. Задев кость. А одна ударила в локоть. Раздробив сустав.

Их обоих отправили в базовый госпиталь в Кандагар. Сделали операции. Солдата отправили на Кушку. А потом в Москву. Искалечили молодого парня!

От разведки поступали донесения. Ожидается большой караван с оружием. Все нервничали. Москва предупредила об ответственности за этот караван. Что это такое? Говорить лишне и так понятно.

Мне обещали пополнить группу. Но обещать жениться и жениться вещи разные! Причина была объективной. Людей не хватало. Поэтому мы и оставались на задание в уменьшенном составе. Время шло. Заканчивался третий месяц моей командировки. В строй вернулся молодой лейтенант. Все шутили. Тринадцать это сила! И дошутились. Накликали.

Девятого числа пришло сообщение. На соседнем участке обнаружили караван. Его сопровождали около шести десятков моджахедов. Двигался он медленно. Разделившись на три части. И двигался в нашу сторону. Командование приняло решение. Караван пропустили к моему участку. Группа с первого участка присоединилась к нам. На вертушках перебросили ещё три группы. С ними прилетел и командир нашего сводного отряда. Он и руководил всей операцией. Моей группе поставили задачу. Закрыть тропу за караваном. Пропустив его. Мы заняли позицию. Два звена вертушек и летающий танк К-50 ждали нашей команды. Экипажи не покидали вертолётов. Сутки прошли в ожидании.

Наконец показался передовой дозор "духов". Двигался караван в уже известном мне порядке. Тактику передвижения не меняли. Если быть объективным нужно отметить она была лучшей. Не спеша занимали места "духи" команды прикрытия. Часа через два показался хвост каравана. Взвилась сигнальная ракета. Закипел жаркий бой. Хвост каравана попытался повернуть назад. Но понес потери и залёг. Плотный огонь "духов" не давал подвинуться вперёд. Точнее не возможно было поднять голову. А тем более высунуться.

Внезапно впереди огонь начал захлёбываться. Потом вспыхнул с новой силой. Позже узнал причину. Две передние наши группы были атакованы с тыла. Атакованный караван вызвал помощь. Наше положение становилось тяжёлым. Сказать точно не возможно. Можно было только гадать. Долго ли мы выдержали бы такой огонь? Но подоспели вертушки.

Одно звено атаковало отряд моджахедов. Которые атаковали наши передовые группы со спины. К-50, принялся утюжить караван. Второе звено вертолётов заняло эшёлоны по высоте и пошли по широкому кругу. Не давая моджахедам возможности отступить. Против вертушек долго не повоюешь. Особенно если среди них летающий танк К-50. Уцелевшие моджахеды разбежались. Караван полёг весь. Огонь стих.

Бойцы занялись нашими ранеными и убитыми. Первых перевязывали. Вторых заворачивали в плащ-палатки. Потом всех сносили к площадке, где мог сесть вертолёт.

Потери были большие. Двадцать четыре убитых и двадцать шесть раненых. Из них девять тяжелораненых. Это из пяти групп! Практически 2/3 отряда!

Пять человек получили царапины. В их числе и мой капитан. Самозванец замполит. Пуля, чиркнула ему по щеке. Но он тремя перевязочными пакетами обмотал голову и гордо красовался перед всеми.

Один молодой лейтенант лежал на площадке среди раненых. Старший лейтенант сидел там же и баюкал перевязанную руку. Ещё троих завернули в плащ-палатки. Заменившие саваны. Не повезло ребятам!

Я пошёл к останкам каравана. По дороге подобрал "ГЛОК". Он был близнецом того другого, что лежал у меня в Москве. В моём тайнике в квартире. Считаю, братья должны быть вместе!

Подобрал ещё два пистолета. Это были 15-зарядный "Браунинг" 38 калибра и 8-зарядный "Браунинг" 22 калибра. Вместе с запасными обоймами они отправились в мой мешок. Пули 20 калибра "спарки" К-50 разорвали тело одного из моджахедов. Под остатками тела лежал не большой кожаный баул. Я вытянул баул и оттёр с него кровь. Оглянулся, по сторонам. За мной никто не следил. Расстегнул его. Знакомые президенты американских рублей смотрели на меня сквозь пластиковую банковскую упаковку. Я закрыл баул и сунул его в свой мешок. Воровато оглянувшись по сторонам. Но беспокоился напрасно.

Все были заняты поисками трофеев. Мои действия прошли не замеченные. Мой мешок уже имел подозрительный вид. С трофеями я закончил. Уже только из интереса пошёл дальше. У трупа одной и лошадей увидел распоротый тюк. Там лежали пачки по 50 и 20 долларов. Но меня смутило то, что они были россыпью без банковской упаковки в целлофан. Да и в обычном тюке? Не останавливаясь возле тюков с подозрительными бумажками. Прошёл дальше. Уходя от запаха крови. Мух и изуродованных тел. Сел на камень метрах в ста от залежей добра.