Текст книги "Последний раунд"

Автор книги: Георгий Свиридов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 39 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ
1

Валерий родился и вырос в Донецке, в семье потомственного шахтера. Отца своего он не помнил, но из рассказов матери, бабушки и многочисленной родни знал, что в конце февраля сорок четвертого года его отец, старший лейтенант Константин Рокотов, возвращаясь из госпиталя в действующую армию, восемь дней гостил дома. Валерке тогда было чуть больше года. Отец привез в подарок сыну трофейную высокую белую коляску с витой никелированной ручкой, за которую потом, даже спустя много лет, матери предлагали большие деньги, но она, несмотря на отчаянную бедность, не рассталась с ней. Коляска и сейчас стоит в горнице рядом с зеркальным шифоньером, купленным Валерием на первое офицерское жалованье.

О тех счастливых восьми днях, когда отец был дома, напоминают фотографии, которые бережно хранятся в старом толстенном альбоме, оклеенном выцветшим синим бархатом. На всех снимках – групповых, семейных – отец сфотографирован вместе с сыном. Мать и бабушка не раз рассказывали, что отец все свободные минуты проводил с Валеркой, таскал его на руках, учил ходить, а однажды, подвыпив, напугал всех – сунул в руки ребенка тяжелый пистолет, показывая, как нажимать на курок.

Ничего такого Валерий, конечно, не помнил, но часто, всматриваясь в поблекшие от времени фотографии, смутно ощущал всей своей щекой жесткое сукно командирской шинели, словно не тогда, а именно сейчас сидит он на коленях отца перед объективом фотоаппарата.

Валерию врезались в память строчки из последнего отцовского письма: «…Ненависть к врагу велика, но тоска по дому, по забою спать не дает. Иногда бьешь из пулемета, он дрожит в руках, так знакомо дрожит, как будто снова я в шахте сжимаю отбойный молоток…»

Когда Валерию исполнилось шестнадцать лет и он получил паспорт, не задумываясь, пошел устраиваться на шахту. К тому времени Валерий уже умел хорошо ездить на мотоцикле и прилично водить машину, участвовал в юношеских соревнованиях по фигурному вождению мотоцикла, а инструктор областного автомотоклуба Иван Степанович прочил ему блестящую спортивную карьеру гонщика и настаивал, чтобы он шел работать на автобазу. Однако Валерия тянула к себе шахта, он хотел идти по пути отца. Дядя Афанасий взял парня в свою знаменитую на весь Донбасс бригаду, но только с условием: учебу не бросать. Валерию пришлось записаться в сменную школу рабочей молодежи.

Год спустя молодой шахтер познакомился с боксом и на собственной шкуре понял преимущество техники над грубой силой. Знакомство произошло банально просто. В летний субботний вечер. В тот день шахтеры получили зарплату, и Валерий, не желая отставать от старшего поколения, сидел в душной и грязной закусочной, пил модную тогда «Кровавую Мэри» – водку с томатным соком и слушал воспоминания бывалых горняков, ветеранов шахты. Друг Федька Холод – он был старше на год – предложил «прошвырнуться» на танцульки.

Танцевать как следует Валерий не умел, только начинал осваивать примитивные па, однако держался на площадке нахально-смело. Парни его побаивались – он был почти самый сильный на улице и дрался напропалую по любому пустяку.

Танцы были в полном разгаре, когда туда заявились подвыпившие дружки. На небольшом пятачке, огороженном прочной железной оградой, сотни полторы пар, медленно кружась под звуки оркестра, старательно протирали подошвы о цементный пол.

– Глянь, с твоей Катькой залетный фраер,– Валерка локтем толкнул друга.– Она так и липнет к нему.

Федька насупился. Он был неравнодушен к Катерине, преследовал ее всюду, навязчиво предлагал дружбу. Но девушка оказалась с характером и холодно отсекала все его ухаживания. Пара проплыла мимо. Федька состроил страшную рожу и показал Катерине кулак. Но та, нарочно не замечая Федьку, смотрела куда-то в сторону. Ее партнер – незнакомый высокий парень – что-то шептал на ухо, и она улыбалась.

– Тряхнем стилягу? – предложил Валерий, хотя, если бы его спросили, почему назвал парня «фраером» и «стилягой», он навряд ли ответил, ибо у того ничего стиляжьего ни в поведении, ни в одежде не чувствовалось.

– В антракте,– ответил Федька и двинулся к выходу.

В антракте Холод взял цепкими пальцами парня за руку.

– Идем, потолковать надо…

В глухой темной аллее парень насмешливо спросил:

– Двое? Или еще есть? Так давайте сразу.

– Небось мы и вдвоем тебя разделаем! – Федька смачно выругался и широко размахнулся.– Держись!

Парень не дрогнул, не попятился, а как-то странно пружинисто присел, и Федька промахнулся. Парень выпрямился и, совсем не размахиваясь, от себя, как ребята говорили, «с тычка» ударил Федьку. Со стороны такой удар показался бы не очень сильным, но Холод нелепо взмахнул руками и, словно подброшенный трамплином, подскочил вверх, плюхнулся спиной в колючие остриженные под «ежик» кусты.

Валерий, взревев, прыгнул на парня, но получил такой удар, от которого у него в глазах замелькали разноцветные круги, в ушах странно загудело, и он провалился в мягкую черноту…

Сколько времени Валерий пролежал на усыпанной гравием дорожке парка, он не знает. Очнулся ночью, когда его тормошил Федька. Тот первым пришел в себя.

– Валера!.. Ты живой?.. – умолял Федька.– Вставай, домой пора…

Валерий сел, опираясь руками в гравий. В голове шумело, в горле стояла неприятная сухость. Он облизнул губы.

– Выпить бы…

– Идем. Может, у сторожа «Гастронома» поллитру купим.– Федька помог другу встать.

– Водки не хочу… Ну ее… – Валерий возразил, вяло махнув рукой.– Мне бы водички… Рот сполоснуть.

Они выбрались из парка, нашли на углу водопроводную колонку и по очереди совали свои головы под сильную холодную струю.

– Здорово дерется,– сказал Валерий, вытирая лицо рукавом.– Наверное, бил по-боксерски…

– Завтра соберем всю нашу кодлу и распотрошим его,– зло произнес Федька.– И бокс ему не поможет.

– Я не пойду,– предупредил Валерий.– На меня не рассчитывай.

– Ну?!

– Вот так.

– Сдрейфил, значит?

– Совсем другое. Он, видно, парень свойский. И смелый.– Валерий размышлял вслух.– С таким подружиться надо. А Катьку ты забудь. Она все равно с тобой водиться не будет. Ищи лучше другую.

На следующий день друзья забрались в гущу сада и там, под кустом смородины, разостлали байковое одеяло. Федька порылся в карманах, вручил товарищу пинцет:

– Только полегче ты…

Холод разделся и лег на живот. Колючки были маленькие, вытаскивать их оказалось нелегко. Валерию пришлось повозиться. Вытащив занозу, он прижигал ранку йодом. Вскоре спина у Федьки стала пятнистой, как шкура леопарда.

А у Валерия целую неделю болели скулы, не мог глотать и жевать. В столовой брал одни молочные блюда или котлеты с картофельным пюре, с хлеба срезал корку. Валерий здорово переживал. Ему еще ни разу не приходилось быть битым.

– Вот что,– сказал он Холоду, когда мылись в душевой после смены.– Членские взносы в «Авангард» платим?

– Ну, платим,– ответил Федька.– А что?

– Значит, и мы тренироваться имеем право. Топаем во Дворец спорта. Заниматься в боксерский кружок.

Но во Дворце спорта, едва заглянув в боксерский зал, друзья попятились назад. Там, обнаженный по пояс, прыгал вокруг мешка, подвязанного на веревке, тот самый парень и кулаками в пухлых перчатках колотил по мешку. Они его узнали сразу по курчавым волосам, хотя в зале спортсменов было порядочно.

– Что же теперь делать? – спросил Федька, когда вышли на улицу.– Может, лучше в футбольную команду? А?

Валерий молча мерил шагами улицу, а потом сказал:

– Нет. Пойдем в боксерский кружок. Только сначала потренируемся. Чтобы устоять против чубатого, если сунется.

– Потренируемся? – Федька даже остановился.

– Да,– коротко и загадочно ответил Валерий.

– Как так?

– Запросто! Складываемся… А можно и не складываться. Короче, в эту зарплату каждый покупает себе боксерские рукавицы. Ну и начнем… Самостоятельно! Для подготовки.

– Законно! – согласился Федька и тут же спохватился:– А где это мы биться станем… Если увидят, засмеют…

– Мы вечером, после школы. Ночи-то лунные.

– Ты гений!

В день получки друзья, к удивлению горняков, нарушили традицию: не пошли в закусочную, а двинулись в спортивный магазин. Рокотов выбрал себе коричневые, а Холод черные. Тут же в магазине примерили перчатки, загадочно переглянулись. Валерий постучал перчаткой по прилавку.

– Порядок? – спросил Федька.

– Порядок,– ответил Валерий.

Им не терпелось опробовать покупку, и первая «тренировка» состоялась в тот же вечер на глухом пустыре за старым, поросшим травой терриконом, что возвышался как пирамида. Выбрали небольшую лужайку среди кустов. Для бодрости распили пол-литра водки и, надев пухлые кожаные перчатки, стали друг против друга.

– Сколько раундов? – с видом знатока спросил Валерий.

– Давай без всяких раундов,– сказал Федька.– До первой крови…

– Тогда начинай!

– Нет, ты начинай.

Начинать первому ни тому, ни другому не хотелось. Рука не поднималась бить товарища. Бить просто так, ни за что. Даже в боксерских перчатках. В этом было что-то кощунственное, не соответствующее их простым этическим взглядам и установившимся традициям. Они нерешительно топтались несколько минут.

– Давай по команде,– предложил Валерий и отступил на шаг назад.– Считаю до трех. Раз, два… три!

При счете «три» они, словно петухи, налетели друг на друга, яростно размахивая руками. Каждый бил, как умел. Удары сыпались градом. Федька, широко откидывая руки, словно крылья, наносил размашистые, с оттяжкой, увесистые «подарки». У Валерки в ушах стоял сплошной звон. Но и Валерка не оставался в долгу. Он коротко отводил локти назад и после такого пружинистого размаха посылал удары вперед, бил от себя, и Федькина голова тяжело болталась из стороны в сторону, как футбольный мяч.

Домой Валерий пришел с синяком под левым глазом. Мать устало всплеснула руками:

– Горе ты мое… Опять подрался!..

– Не… Мы с Федькой боксом тренируемся.– И с гордостью показал пухлые кожаные перчатки.

– Еще чего вздумали! Смертоубийством заниматься! – и закончила с угрозой: – Я те покажу боксу!.. Враз все забудешь!

Никакие угрозы и репрессии не смогли сломить упорство доморощенных спортсменов. Они жаждали овладеть искусством кулачного боя, стать сильными, ловкими и смелыми. Каждый день, вернее каждый вечер, друзья украдкой пробирались на пустырь за старым терриконом, натягивали перчатки, и, выпив по бутылке пива, при лунном свете нещадно колотили друг друга. Синяки и ссадины украшали их физиономии. Медные пятаки и свинцовая примочка уже не помогали. Лица осунулись, глаза ввалились, в них появился какой-то нездоровый лихорадочный блеск.

На третью неделю стал пропадать аппетит. Появилось странное безразличие и какая-то вялость, работу выполняли без огонька, по принуждению. Хотелось бросить все, завалиться куда-нибудь, прикорнуть и лежать. Федьке несколько раз удавалось продрыхнуть всю смену. Отлынивал он мастерски. Подойдет к вагонетке, наполненной мелким углем, зажмурится, сунет лицо в пыль, как в воду, и начнет фыркать да дуть. Через пару минут уголь въедается в поры, чернее негра становится. Поди докажи потом, что не работал в забое.

Но бригадир поймал его, вывел на чистую воду.

– Где шлялся? – спросил он Федьку в конце смены.

– Вкалывал,– устало-безразличным тоном ответил Федька и фонарем осветил свое лицо, как бы говоря, смотри, убеждайся, если не веришь.

– Покажь руки,– велел бригадир и направил луч на Федькины ладони.

Руки подвели, они по сравнению с лицом оказались весьма чистыми. Федьке вкатили выговор да еще проработали на общем собрании.

2

– Валера, давай отдых сделаем,– робко предложил Федька в конце четвертой недели.– Перерыв на пару дней. А? Что-то сегодня нет охоты натягивать перчатки…

– А боксоваться есть охота? – допытывался Валерий.

– Вроде бы нет,– тот неопределенно пожал плечами.

– Давай честно. Хочешь или нет?

– Ну, нет.

– Тогда все, прячь варежки. Мы в форме! – радостно воскликнул Валерий.– Понимаешь, я читал… Когда спортсмен долго и с душой тренируется, ну, как мы с тобой, то перед самыми соревнованиями у него даже отвращение к своему любимому спорту появляется. Тренер дает ему день-другой передохнуть, и на соревнованиях спортсмен бьет рекорды или становится чемпионом. Во! И у нас с тобой так… Понял, голова?

На твердых, вспухших губах Федора появилось подобие улыбки.

– А я думал…

– Два дня отдыха, а потом идем во Дворец спорта, в боксерскую комнату,– сказал Валерий тоном, не допускающим возражения.– Пусть тот, чубатый, только сунется!

Через два дня – парни трудились в первую смену,– отмыв угольную пыль, принарядились и вечером пошли во Дворец спорта. В дверях боксерского зала остановились, присмотрелись. Того, чубатого, не было. В зале тренировались подростки. Одни прыгали через веревочку, как девчонки, другие проделывали упражнения, третьи колотили два подвешенных мешка. В воздухе пахло канифолью и потом. На Валерия и Федора никто не обратил внимания.

– Заходим,– шепнул Валерий и первый шагнул в зал.

– Здравствуйте, пионеры! – громко произнес Федор и встал рядом с Валерием.

Невысокий плотный боксер явно не пионерского возраста, с рельефными мышцами, подошел к ним.

– Буфет в конце коридора,– сказал он с оттенком иронии.– Не мешайте тренироваться.

– Мы… Мы по делу,– сказал Валерий.

– Нам нужен тренер,– добавил Федор.

– Старший тренер,– поправил Рокотов.

– А! Вы к Павлу Антоновичу?

Ни Рокотов, ни Холод не знали, кто такой Павел Антонович, но оба закивали и дружно сказали «да!».

– Сейчас позову,– сказал боксер и направился в конец зала, где темнела дверь.

Вскоре оттуда вышел темноволосый мужчина в синем тренировочном костюме, чуть выше среднего роста, хорошо сложенный, лет тридцати пяти, с усталым, плохо выбритым лицом.

– Слушаю вас.

– Мы хотели бы наедине поговорить,– несмело сказал Валерий.

Вышли из тренировочного зала в коридор.

Выслушав просьбу, Павел Антонович поинтересовался, почему выбрали бокс, а не иной вид спорта, где друзья работают, учатся, и в заключение сказал:

– Записаться в секцию можно, но сначала необходимо пройти медосмотр,– и, посмотрев на часы, добавил: – Сходите вниз, может, Нина Осиповна еще у себя. Вторая дверь налево. Это наш спортивный доктор.

Друзья сразу повеселели. Оказывается, все так просто! Открыв дверь в кабинет врача, Федор выпалил:

– Доктор, нарисуйте нам справочку на предмет нашего здоровья.

Моложавая полная женщина через толстые стекла очков посмотрела на вошедших.

– За справкой дело не станет. Показывайте свое здоровье,– и предложила раздеться до пояса.– Ну, на что жалуетесь?

– Что вы, доктор! Здоров, как трактор!

Нина Осиповна оказалась менее сговорчивой. Измеряла кровяное давление, считала пульс, придирчиво выслушивала сердце, легкие, заставляла то дышать, то не дышать. Ее лицо мрачнело все больше и больше.

– Какой у вас вид?

– Вид? – переспросил Валерий и, оглядев товарища, пожал плечами.– Вид вроде бы нормальный…

– Какой вид спорта, спрашиваю?

– А-а, спорта… Ну, по боксу мы…

– Давно тренируетесь? – продолжала врач, что-то записывая в толстый журнал.

– Не…

– Странно,– Нина Осиповна недоверчиво посмотрела на одного, потом на другого.– У вас все признаки тяжелой перетренированности… Понимаете, организм устал. Очень устал…

– Да что вы, доктор! – удавился Валерий.– Откуда ему устать-то!

– Мы только хотим заниматься,– сказал Федор.

– Как так – хотим? – недоуменно спросила Нина Осиповна.

– Обыкновенно,– ответил Федор.– Хотим боксоваться. Записаться то есть. Вот и пришли.

– А Павел Антонович направил к вам за справкой,– уточнил Валерий.– Без врачебной справки, говорит, не приму.

– Ничего не понимаю! – Нина Осиповна положила ручку.– Давайте все сначала. Начнем по порядку. У кого в секции вы тренируетесь?

– Пока ни у кого…

– Не крутите. Я все прекрасно вижу сама. У вас явная перетренированность. Вы больны. Понимаете, больны! И я хочу вам помочь. Отвечайте, в какой секции вы тренируетесь?

– Мы же сказали, ни у кого,– ответил Валерий, не понимая, почему доктор выходит из себя.

– Мы просто сами… Так сказать, самостоятельно,– разъяснил Федор.– Готовились к поступлению.

– Сами? Без тренера?

– Ага. Купили, значит, с получки боксерские перчатки и самостоятельно… Чтоб подготовиться для приема.

– Гм… Весьма любопытно.– Нина Осиповна снова принялась писать.– И давно вы так самостоятельно тренируетесь?

– Не очень,– сказал Федор.– Почти месяц.

– Че-ты-ре не-де-ли,– уточнил Валерий.

– Понятно. И сколько раз в неделю проходили ваши самостоятельные занятия?

– Каждый день.

– Без выходных.

– Так, так… – Врач подыскивала слова, спрашивала осторожно, боясь спугнуть ребят.– И по скольку времени вы, так сказать, тренировались?

– Мы раундов не считали,– разоткровенничался Федор.– После школы, мы учимся в вечерней, для рабочей молодежи, брали перчатки и уходили на пустырь за террикон. Ну, и боксовались. Правда, без правил. До первой крови.

– Боже мой! – не выдержала врач.– Таких чудаков вижу впервые. Да вы пьяные были, что ли?

– Да не,– застенчиво протянул Федор,– мы только так, чуть-чуть.

– Как? Вы перед занятиями пили спиртное?

– Не, спирт не пили. Водку или пиво. Немного, правда, для бодрости.

Нина Осиповна всплеснула руками и заходила по кабинету.

– Ну, зачем, зачем вы это делали?

– Так, для азарту.

– И каждый день?

– Ага…

– Вы представляете, что вы натворили? – она села за стол, сжала виски ладонями.– Это же самоубийство!

– Да вы не бойтесь, доктор! – сочувствующе произнес Федор.– Нам было не тяжело. Выдюжили!

– Мы шахтеры! – гордо добавил Валерий.

– Вы пока еще семнадцатилетние мальчишки! Нарочно не придумаешь такое!..

Нина Осиповна стала звонить на шахту, в медпункт; Валерий и Федор стояли перед врачом, неловко переминаясь с ноги на ногу, и молчали. Нина Осиповна на непонятном докторском языке, где рядом с обыкновенными русскими словами мелькали иностранные, что-то долго говорила главному врачу. Потом повернулась к парням.

– Вот что, голубчики. Со спортом придется повременить. И не только со спортом. Начнем лечиться.– Она быстро выписала рецепты и протянула их оторопевшим друзьям.– Порошки перед едой. Капли по три раза в день.

На улице Федька скомкал рецепты и, презрительно свистнув, бросил их в цементную фигурную урну.

– Обойдемся…

Но медицина уже взяла их в свое окружение. Наутро в нарядной перед спуском в шахту их задержали, и начальник смены велел немедленно отправляться в медпункт. Там их ждала комиссия. И началось – анализы, рентгены, электрокардиограммы… Человек, когда попадает в руки к медикам, перестает быть самостоятельным… К вечеру начальник шахты подписал приказ – внеочередной двухнедельный отпуск на лечение. Главный врач, вручая Рокотову и Холоду по путевке в шахтерский дом отдыха, расположенный на берегу Азовского моря, сурово сказал:

– Если бы была моя воля, я бы судил тех, кто бессмысленно подрывает свое здоровье. Здоровье – это государственная ценность!

3

После дома отдыха Валерий и Федька снова очутились в руках у медиков, и те единогласно дали заключение: «Здоровы». Со справками в руках друзья переступили порог боксерского зала.

– Становитесь в строй, если не передумали,– сказал им старший тренер Павел Антонович и тепло улыбнулся, как старым знакомым.

Валерий и Федор заняли место в строю новичков. Перчаток первое время им не давали. Занимались гимнастикой, бегали, прыгали, перекидывались тяжелыми набивными мячами, играли в баскетбол. И постепенно, по элементам, изучали азы боксерского искусства: привыкали к боевой стойке, учились передвигаться по рингу мягкими скользящими шагами, осваивали технику одиночных ударов и защиты от них.

На одном очередном тренировочном занятии парни встретились с тем, с чубатым. Произошло это так. Павел Антонович уезжал в Киев на республиканский семинар тренеров. Он привел с собой в зал кудрявого парня, одетого в тренировочный костюм, и, обращаясь к боксерам, сказал:

– Пока я буду в отъезде, с вами поработает Николай Васильевич. Он кандидат в мастера и в этом году занял третье место на личном первенстве Украины в среднем весе. Николай Васильевич после окончания горного института прибыл к нам и работает инженером на шахте. Надеюсь, вы с ним подружитесь…

Валерий и Федор одеревенели. Они со страхом смотрели на Николая Васильевича – на вид ему лет двадцать пять, хорошо сложен,– и каждый думал: «Ну, сейчас он нам задаст!»

Началась тренировка. Боксеры стали в пары и отрабатывали «прямой левой в туловище и защита подставкой локтя». Валерий и Федор забились в дальний угол зала, подальше от нового тренера. Но тот сам подошел к ним.

– Привет,– сказал он и усмехнулся.

В его усмешке парни прочли угрозу. Валерий сухо, чтобы не показать свою робость, ответил:

– Привет.

– После тренировки не уходите,– сказал тот.– Потолковать надо.

У Валерия и Федора сразу пропала охота продолжать тренировку. Они на собственном опыте знали, чем кончается такое «толкование». Холод предложил «смыться». Но покинуть боксерский зал незаметно им не удалось – казалось, что тренер не спускает с них глаз. К тому же раздевалка была заперта, а ключи от нее в кармане у молодого инженера. Без штанов далеко не уйдешь. Не будешь же топать через центр города в коротких трусиках и в маечке-безрукавке.

– Давай филонить,– предложил шепотом Федор,– экономить силы надо. Отмахиваться будем, если повезет.

Два часа пролетели стремительно быстро, и после легких, расслабляющих гимнастических упражнений молодые боксеры хлынули в раздевалку. Валерий и Федор остались в зале и, не снимая с рук тонких перчаток для работы на мешке, хмуро ждали.

Молодой инженер с забинтованными кистями – не разбинтовывает, пальцы бережет, бить будет! – подошел к ним. Валерий и Федор выжидающе смотрели на инженера.

– Вот что, ребята, у меня к вам просьба,– сказал он, в спокойном голосе можно было уловить дружеские интонации.– Оставьте Катерину в покое. Мы с ней дружим уже почти три года, а познакомились мы на республиканской конференции. В Киеве. У меня серьезно с ней…

Друзья поняли: инженер предлагает им мир. Избиение не состоится. У них сразу потеплело на душе. Валерий сказал:

– Мы же не знали… Всегда пожалуйста.

– Катька… Катерина то есть, нам ничего не говорила,– Федор приосанился, ему было лестно, что он соперничал с таким боксером.– А теперь порядок. Слово! А если кто к ней рыпнется, сами рога пообломаем.

– Спасибо, ребята,– инженер протянул ладонь.– Вот моя рука. На дружбу!

– Идет! – выпалил Федор и крепко ее пожал.

Из Дворца спорта вышла втроем и до троллейбусной остановки шли вместе, разговаривали о боксе, о жизни. Так они подружились. А через полгода Рокотов и Холод гуляли на богатой и шумной свадьбе и хором пели:

 
Что ты знаешь о солнце,
Если в шахте ты не был…
 

Бокс захватил и увлек Рокотова. Трудности его не пугали. Он строго соблюдал спортивный режим и каждую свободную минуту посвящал тренировкам. Даже на работе в шахте во время перерыва уходил за вагонетки и там, в кромешной тьме, взяв в руки по куску тяжелой породы, проделывал специальные боксерские упражнения, вел бой с тенью, с воображаемым противником. Товарищи по работе, особенно пожилые горняки, сначала смеялись над его чудачествами, подшучивали, но потом, когда поняли, что он серьезно работает над собой, когда увидели его первые победы на ринге, стали относиться к нему с теплотой и уважением.

Валерий возмужал, окреп, мышцы налились силой. Работа в шахте закалила волю, воспитала смелость. Труд горняка – дело опасное; спускаясь вниз, шахтер не знает, что ждет его в забое, какая опасность подстерегает.

Молодой боксер стал сдержанным, осмотрительным, научился владеть собой. Шахтерские навыки он перенес в боксерский зал и на ринг. Расчетливость и природная смекалка, умение мгновенно оценить боевую обстановку, принять единственно правильное решение способствовали его успехам. Рокотов стал чемпионом города, потом области, а еще через год выиграл звание чемпиона Украины среди юношей.

После окончания школы Валерий уехал в столицу: сдав экзамены, он поступил в военное училище.