Текст книги "Под псевдонимом Ксанти"

Автор книги: Георгий Черчесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Думаю, догадка ваша верна, – сказал Хаджумар. – Полковник… бывший полковник, – поправился он, – исчез потому, что Дыбенко стал сомневаться в его лояльности.

– Так точно, – подхватил Чернышев.

– Но почему Дыбенко перестал доверять Внускому? Была причина? Какая? Особо рассчитывать на архив не следует – Дыбенко, возможно, и не писал никуда о своих подозрениях.

Хаджумар задумался. Он знал, как строги станичники, когда дело касается обрядов. Задержка похорон на три часа – явление, прямо скажем, странное. И дело не столько в двоюродном брате покойного, сколько в причине, которую надо обязательно разгадать… Но как это сделать? – Много лет пробежало, нити, связывающие сегодня с далекой тайной, порвались. И все-таки ее предстоит разгадать. Ни одно крупное происшествие не исчезает во мраке лет, что-то остается. Это что-то надо найти и по нему воссоздать всю картину.

– Гроб заколотили на виду у всех? – уточнил генерал.

– Так точно, – подтвердил Чернышев, и неожиданная догадка заставила его быстро взглянуть на Мамсурова.

Убедившись, что не освободиться ему от назойливой мысли, Хаджумар сказал:

– Надо проверить, на самом ли деле был похоронен бывший полковник Внуский-старший.

– У меня длиннющий список свидетелей, – засомневался Чернышев.

– И все-таки проверьте, – приказал генерал.

* * *

Был воскресный, по-летнему душный день. Сережа возбужденно бегал по дому. Он проснулся чуть свет и нетерпеливо спрашивал, когда же подъедет машина, которая отвезет его, дедушку и бабушку. В дороге Хаджумар сообщил внуку: они будут окапывать деревья, чтоб тем легче было напиваться дождевой водичкой. И, прибыв на дачу, они тотчас взялись за лопаты: дед – за огромную, внук – за крошечную, выкрашенную в красный цвет. Лине нашлось другое занятие – сажать цветы.

…Когда раздался дверной звонок, Сережа находился в доме. Вцепившись обеими руками в двухлитровый графин, он осторожно наливал воду в стакан.

– И кто бы это мог быть? – почти как бабушка, пробормотал внук и отбросил засов.

На пороге стоял Чернышев.

– Здравствуй, малыш! – улыбнулся он мальчугану.

–. Вы за дедушкой? – В глазенках Сережи запрыгали встревоженные чертики, и он непреклонно заявил: – Мы с ним деревья окапываем.

– Поздновато как будто, – удивился Чернышев. – Кто же летом деревья окапывает?

– А весной у дедушки времени не было. Служба у него такая.

Чернышев кивнул на телефонный аппарат:

– Он что у вас, не работает?

Сережа испуганно оглянулся на открытое окно и приложил палец к губам:

– Тс-с. – И признался. – Я его выключил. А то все звонит и звонит. А сегодня выходной, пусть дедушка отдохнет от своей службы.

– А-а. – Чернышеву стало неловко от того, что он приехал.

– И дедушка сегодня все удивляется, почему телефон не трезвонит. – Сережа обратился к гостю с детской непосредственностью: – Ты меня не выдашь?

– Ни за что! – поклялся Чернышев.

– Где ты запропастился, внучонок? – послышался голос Хаджумара.

Сережа спохватился, бросился к столу, схватил стакан:

– Дедушка пить хочет.

Чернышев направился следом за малышом к двери, выходящей в сад, и застал Хаджумара далеко не в генеральском обличье. Тот был в штанах и майке, на голове повязан носовой платок – ну выглядел точь-в-точь как все дедушки на пенсии.

– Здравия желаем, – бодро начал Чернышев и неуверенно закончил: —… товарищ генерал.

– Здравствуй, Сергей Васильевич. Ты чего смутился? – Хаджумар жадно выпил воду.

– Дядя обещал, что ты с ним не уедешь, – предупредил Сережа.

– Не уеду, не уеду, – успокоил внука Хаджумар. – Сегодня я твой. Сбегай за бабушкой, скажи: гость у нас…

– Зачем беспокоить? – смутился Чернышев. – Я сейчас уеду.

– Сбегай, сбегай, – подтолкнул внука Хаджумар.

– Бегу, – заторопился тот и, глядя на Чернышева, заговорщицки прижал палец к губам.

Сережа убежал. Хаджумар весело улыбнулся:

– Секреты у вас? Не о телефоне ли?

Беглого взгляда на полковника было достаточно, чтобы понять: у него есть что сообщить. Чернышев пытался скрыть это, но торжествующий взгляд его карих глаз и слегка вздернутый вверх подбородок выдавали его. Он любил преподносить начальству неожиданные вести.

– Разрешите доложить, товарищ генерал!

Хаджумару не терпелось узнать, что так взволновало полковника, но старая горская привычка – ни в коем разе не показывать любопытства – сдержала его, и генерал нарочито безразличным тоном сказал:

– Пошли в дом, там сподручнее. – Ну, так что вы хотели сообщить мне, Сергей Васильевич?

– Товарищ генерал, в могилу не оказалось ничего. Ничего! Гроб пустой!

Генерал ничем не выдал своего изумления. Но эта весть должна была его потрясти!

– Я про станицу Лесную… – сказал полковник. – Выкопали могилу, раскрыли гроб, а там пусто!

– Вы удивлены?

– Вы… знали?

Хаджумар усмехнулся:

– Старая истина: если есть много свидетелей события, проверь, на самом ли деле оно произошло.

– Как нам вести себя?

– Во-первых, ничем не выдавать своего открытия, полковник! Ничем! И… не придавать ему особого значения.

– Я вас не понял, товарищ генерал, – растерялся Чернышев. И было отчего: отыскать такой факт и не строить на нем доказательства?

– Видите ли, Сергей Васильевич, я знал немало людей, что среди родственников имели белых офицеров, но не писали об этом в анкетах. И отнюдь далеко не все они оказывались врагами. Но скрывали свои родственные узы, зная, что означала для человека белогвардейская родня. Да, все слышали фразу «сын за отца не отвечает». Но жизнь диктовала свои законы. Срабатывал рефлекс перестраховки. Да и вам разве не известны факты, когда способного, но с пятнышком в анкете человека затирали неучи и карьеристы? И в защиту несправедливо обиженных не всегда осмеливались сказать слово. Так что не было резона людям вписывать в анкету самому себе приговор. Такое же могло случиться и с Внуским-младшим. Да и помнит ли он чин отца? Ему был год, когда его отец ходил в полковниках. Мать и родные могли скрыть от него: так было спокойнее и им, и ему. Не стоит придавать особого значения раскрытому факту. – И неожиданно закончил: – Но и забывать нельзя! Итак, предстоит заняться изучением Внуского – его симпатий, узнать, как он проводит досуг, и его окружения: родных, друзей, сослуживцев, соседей, земляков… – Хаджумар помолчал, взвешивая пришедшую в голову мысль, и спросил: – Нельзя ли уточнить, кто из закордонных работников органов разведки имеет непосредственное отношение к фирме «Ксари»?

– Помните сообщение нашего зарубежного друга, в котором он упомянул, что явился очевидцем короткого эпизода в приемной шефа разведки? – спросил Чернышев. – Группа оперативников горячо поздравила некоего Хона с высокой оценкой его усилий. Есть подозрение, что этот господин Хон из числа бывших высоких чинов немецкого вермахта. Прежнюю фамилию установить не удалось. Мы еще раз повторили просьбу уточнить ее.

– Зря повторили, – рассердился генерал. – Тот, кто там находится, понимает, что любое полученное им задание – это приказ, что сведения крайне необходимы, и предпринимает все возможное, а порой и невозможное. Повторенное же задание – по себе знаю – толкает человека на излишний риск. Не стоило вам делать этого. Впредь – запрещаю! – И резко поднялся. – Дайте шифровку, чтоб установили наблюдение за Внуским.

Начальник отдела кинофотоматериалов, будучи глубоко убежденным, что изображение – самое наглядное доказательство, надо не надо давал команду фиксировать на пленку каждый шаг объекта. И когда генерал попросил ознакомить его с режимом дня Внуского – на стол лег ворох снимков, запечатлевших подозреваемого в разное время суток и во множестве мест. Он ежедневно но два-три часа пропадал у начальства, и не бесцельно: Внуский полон всякого рода предложений и наметок. Он был в курсе технических новинок, появляющихся за границей, и при случае благодарил начальство за то, что оно направило его на промышленную выставку в Англию или Францию, где он присмотрел среди экспонатов уникальный аппарат, который можно внедрить – к этому выводу он пришел – в нашу промышленность.

Обедал Внуский не дома. Видимо, с женой у него не ладилось, хотя внешне все выглядело благопристойно. Десяток снимков запечатлели его в ресторане, и не в каком-нибудь второстепенном, а в «Пекине». У него там было Чшого знакомых официантов, обслуживавших его быстро. Обедал он, как правило, в одиночестве. Не переносил, когда случайно к нему присоединялся кто-нибудь из сослуживцев или знакомых. Обедать предпочитал в одиночку, а вот вечерами охотно отправлялся покутить с кем-нибудь из постоянных дружков, которых у него было четверо. Но вместе они почти не встречались. Ему звонил то один, то другой… Деньгами Внуский не сорил, хотя оклад у него приличный, премии солидные, имелись накопления. Расплачивались дружки, как правило, поочередно, так что вылазки были не очень накладны.

Хаджумар стал рассматривать на фотографиях его дружков. Владимир Яковлевич Штейн, инженер, ровесник Внуского, а Игорь Павлович Рковский, директор мастерской прикладного искусства, намного младше Внуского, что, впрочем, не мешает им часто общаться. Официанты утверждали, что Внуский – настоящий гурман. Неудачное блюдо вызывает у него гнев, он тотчас же требует к столу шеф-повара и сам его подробно инструктирует, как приготовить мясо, чтобы оно не было пережарено и, как он выразился, пахло кровью. Внуский весьма придирчив, любая заминка сказывается на размерах чаевых. Стремясь ублажить его, официанты подают заказ на огромном подносе, в обрамлении горящих свечей, что, естественно, вызывает у посетителей интерес к Внускому. Для подозреваемого в шпионаже странное желание обращать на себя внимание. Впрочем, он старается для дам, что сопровождают его.

Внуский в компании любит брать разговор на себя. Не выдавая служебной тайны, где и кем работает, он постоянно рассказывает о том, что видел за границей и с кем встречался. Особо разглагольствует о женщинах Запада – англичанках, француженках, негритянках. Не на интересе ли к женщинам зиждется его дружба с Рковским, который ни по должности, ни по внешним данным никак не украшает его общество? Дама по имени Галина представлена Внускому не кем иным, как Рковским. Она является ближайшей подругой любовницы последнего. Впрочем, Внуский не остался в долгу и в свою очередь познакомил Рковского с Тамарой. Они неоднократно встречались вчетвером и в ресторанах, и на квартире Рковского.

Хаджумар вспомнил, как Чернышев, читая шифровку о Внуском, громко хмыкнул и виновато пояснил: «Представляете себе, на виду у всего зала наполнил шампанским туфель своей любовницы Галины и вылакал его до дна!.. И ему даже аплодировали! Наверняка такие же пьянчужки…» Бедный Сергей Васильевич, он считал, что на чудачества способны только там, на Западе, отживающие свой век буржуа…

Генерал всматривался в лица на фотографиях, уяснял для себя суть Внуского, его характер. Он заботлив и внимателен к жене – она щеголяет в заграничных модных вещах. И в то же время проявляет усиленный интерес к внесемейным радостям жизни. Дарит жене норку, купленную за большую сумму, и, заявив ей, что отправляется в очередную служебную командировку, убывает на побережье Черного моря. Не один, а с Галиной…

За две недели наблюдения ничего странного в поведении Внуского не обнаружено. Кроме одного… Генерал полистал фотографии, нашел ту, на которой застыл Внуский в телефонной будке, несколько минут всматривался в снимок, потом попросил пригласить к нему лейтенанта Диксова.

…Перед генералом сидел молодой офицер с пытливыми глазами.

– Я почитал ваш отчет, – сказал генерал. – Это ваше первое поручение после училища?

– Да. – При упоминании об училище Диксов обиженно нахмурился. – Я точно описал то, что видел.

– У вас есть упоминание о том, что Внуский по дороге к любовнице останавливался и звонил ей. Вы точно установили, что он звонил именно ей?

Лейтенант насторожился. И в самом деле, почему он написал, что Внуский звонил любовнице?

– Он делал это по пути к ней, – пробормотал Диксов.

– Расскажите подробнее, – потребовал генерал и развернул схему города. – Я давно не бывал в этих местах. Покажите маршрут, по которому ехал Внуский.

– Галина живет вот здесь, в доме напротив универмага. А конструкторское бюро, в котором работает Внуский, на правом берегу реки. Он проехал вдоль набережной, остановился на площади, войдя в будку автомата, набрал номер телефона, выждал, когда поднимут трубку, и медленно нажал на рычаг: так делают люди, удовлетворившись, что человек на месте. Затем еще раз набрал и опять положил трубку. Второй раз, уже на Пушкинской улице, – лейтенант ткнул пальцем в фотографию, – вот в этот момент, он вновь дважды набрал номер.

– Тот самый? – быстро спросил генерал.

– Он собой прикрывает аппарат, – покачал головой лейтенант.

– Продолжайте… – резко сказал генерал.

– В третий раз он звонил с улицы Горького.

– Дальше?

– Возле универмага остановил машину и направился к дому, где проживает эта особа. Пробыл у нее час. Выйдя, задумчиво поглядел на пятый этаж, на окна ее квартиры.

– Затем?

– Поехал по Кутузовскому проспекту, остановился возле промтоварного магазина, прошелся по тротуару, устало облокотился о столб, подвигал ногой в ботинке – знаете, так, будто что-то попало в обувь, – потом добрел до угла, поглядел на витрину магазина и направился к машине. И уже оттуда прямиком, никуда не заезжая и нигде не останавливаясь, ехал до самой службы.

– Столб осмотрели?

– Но он просто облокотился, чтобы поправить обувь.

– Почему он это не сделал в машине? Там он мог снять туфель и вытряхнуть попавший камешек. Я не верю в бесцельные поездки по городу, лейтенант, и вам не советую.

Подавленный разговором лейтенант ушел. Генерал оторвал взгляд от фотографии. Много вопросов возникает, и на них нет вразумительного ответа. Не нравится, что он звонит по телефону, дожидается отклика, но сам не произносит ни слова. И вновь набирает номер. Причем делает это трижды… Не сигнал ли это? Есть какая-то связь в звонках и остановке у столба… И ее необходимо уловить. Крайне важно узнать номера телефонов, набираемых Внуским во время гонки по городу. Но как это сделать, если он каждый раз звонит из разных телефонных будок? Заранее не предугадаешь, какой телефон-автомат он на сей раз изберет, а успеть уточнить номер, пока он не положит трубку, невозможно. И все-таки необходимо узнать… А если Внуский всего лишь проверяет, на месте ли его любовница? Не избежать насмешек.

* * *

Чижов вызвал к себе кинооператора.

– Завтра четверг, – произнес он многозначительно. – Возможен вояж объекта. Сможете отснять его крупным планом на протяжении всего времени, что он будет находиться в будках телефонов-автоматов?

– Но он прикрывает автомат спиной, – напомнил кинооператор.

– А вы спину и снимайте, – сказал полковник.

– Спину? – не понял кинооператор. – Зачем?

Чижов всем телом повернулся к телефонному аппарату.

– Следите за мной внимательно. – Он снял трубку. – Вот я набираю номер… Могу медленно набирать вот так… Могу быстро… Могу еще быстрее, как в лихорадке… Что же происходит? Телефон терпит и то и то. Каждый человек по-своему набирает номер, причем быстрота набора может быть всякий раз иной, ибо зависит от множества факторов. Например, от настроения. Злой ты – и телефон ощущает твою ярость. Нерешителен – тоже. Зависит и от освещения будки телефона-автомата: пока поймаешь в сумерках очередную цифру – время идет. Конструкторы предусмотрели разнообразие характеров и настроений людей, и набор происходит не в тот момент, когда палец передвигает круг, а после того, как он отпускает его, то есть тогда, когда автомат выходит из-под власти темперамента человека. Диск обратный путь всегда проделывает с определенной конструкторами скоростью. ВСЕГДА!.. Вот на чем мы должны построить наш поиск… В этом наш шанс…

– А как определить, сколько времени крутится диск? – спросил кинооператор.

– Внимательно следите за моим плечом, – попросил Чижов. – Я набираю номер, но прячу от вас аппарат. Скажите, вы замечаете тот момент, когда рука перестает вести диск до упора?

– Кажется, да… – неуверенно произнес кинооператор.

– Вот-вот, заминка спины и плеча послужит нам отправной точкой. Уловив эти моменты, мы по паузам между набором каждого номера определим то сочетание цифр, которое набирает Внуский!

…Внуский вернулся в свой кабинет. Возвратился к себе и приступил к кропотливой работе по фиксации времени по спине Внуского и кинооператор. Важно было точно установить, в какой момент плечо Внуского дергалось и рука приступала к набору номера и сколько долей секунд уходило на то, чтобы диск возвратился в первоначальную позицию. Чтобы это выяснить, пришлось перевести время на ленту, где каждый метр обозначал секунду. Начался тщательный подсчет времени. И к вечеру на стол полковника лег лист с номерами телефонов. Ночь ушла на изучение хозяев этих телефонов, их родственников, соседей, товарищей по работе… Ни к каким секретным или важным делам или документам они не имели отношения. И не были знакомы с Внуским. Пришлось признать, что эксперимент не удался.

– Придется идти на рискованный вариант, – сказал сам себе Чижов.

* * *

Внуский ни о чем не подозревал. Если у него и возникла тревога, он ее ничем не выдал: был так же деловит на службе, предлагал новые важные проекты. Его старание невольно заставляло сомневаться, мог ли такой человек дать себя завербовать иностранной разведке. Но приказ есть приказ. И Чижов плел и плел кружева, предусматривая все, что могло выдать шпиона, если Внуский был таковым. В очередной четверг при сообщении о том, что Внуский отправился по известному маршруту, Чернышев приказал приступить к разработанной операции. На площади Внуский затормозил, выскочил из машины и поспешил к телефонам-автоматам… Люди раздраженно похлопывали по рычагам, бросали монеты, нетерпеливо набирали номера, но аппараты молчали. Внускому не повезло: он вошел в кабину, автомат в которой тоже был отключен. Пока он убедился в этом, люди разобрались, какой из автоматов работает, и возле кабины, в которой молодой паренек со спортивной сумкой весело щебетал в телефонную трубку, мгновенно выросла очередь… Внуский прошелся вдоль кабин, остановился было возле работающего автомата, но, прикинув, что раньше получаса бго очередь не наступит, разочарованно побрел к. машине.

Как и предполагал Чижов, Внуский теперь попытался переговорить с соседней площади. Но, казалось, что все горожане разом бросились к телефонам, стремясь поскорее сообщить знакомым и родственникам вести. Пять человек выстроились к единственному работающему автомату. Это не устраивало Внуского. Он не стал выходить из машины.

Добрых полчаса плутал по улицам города в поисках телефона-автомата, возле которого не толпился бы народ. Но везде его встречали очереди. Внуский внезапно развернул автомобиль и направился на службу.

– Что у нас мгновенно вырастают, так это очереди, – с горечью произнес Чижов и приказал: – Теперь взять под контроль его аппарат.

– Прибыв на службу, Внуский звонил несколько раз по своему телефону, – доложил Мамсурову Чижов, – но все разговоры носили служебный характер, и ничего предосудительного в них не было.

– Осторожный, – произнес генерал. – А что дало наблюдение возле столба?

– Он и в тот четверг прислонялся к нему, но… никаких отметин.

– Витрину осмотрели?

– На ней ничего не меняется уже который месяц, – успокоил Чижов. – Руководство магазина себя не утруждает.

– Стоило ли отключать телефоны-автоматы? – усомнился генерал. – Не напугало ли это Внуского? Случись со мной такое – я бы непременно насторожился… И все-таки эти две неудачи не должны нас остановить. Без знания номеров телефонов, по которым звонит Внуский, нам не обойтись… Но как узнать их? Как? Не спускайте с него глаз. Раз не удались телефонные звонки, он станет искать другие пути. Следите, КАК и с КЕМ.

* * *

В шестнадцать минут второго Внуский вновь отправился в путь. Пообедав в ресторане «Пекин», он взял курс к Кутузовскому проспекту. Но на сей раз не останавливался у тротуара и не проходил мимо столба. Сделав огромный крюк по проспекту, он неожиданно повернул назад, к центру. Возле бульвара он вышел и, поглядывая на небо, глубоко вдыхая воздух, всем своим видом убеждая, что наслаждается природой, не спеша направился к детской площадке, где возле ящика с песком возились малыши. Напротив клумбы на скамье сидела миловидная дама лет тридцати с пятилетним мальчуганом. Внуский прошел было мимо, но потом, точно поддавшись внезапному желанию, свернул к скамейке и уселся с другого края. Понаблюдав минуту за малышом, он заговорил с ним, потрепал его за чуб, вытащил из кармана коробку конфет и всучил мальчишке. Мать ни слова не сказала, только мельком взглянула на щедрого мужчину. Малыш открыл коробку и стал уплетать конфеты. Посидев еще немного и убедившись, что дама не намерена взглянуть на него, Внуский возвратился к машине.

…На следующий вечер у Внуского состоялась встреча в ресторане «Пекин» со Штейном, Рковским и их подругами. Тема беседы не выходила за пределы гастрономии, женщин и скабрезных анекдотов. Выяснилось, что Внуский глупо ревновал Галину к какому-то Жене.

– Тебя опять видели с ним, – резко отчитал он ее.

– Володя, я ведь тебе не жена. Какие у тебя права на меня? Ты должен быть со мной тише воды ниже травы. Я ведь могу потребовать, чтоб ты ушел от своей женской гвардии. Решусь на это, и дом останется совсем без мужчины. – В том, что в семье Внуского одни женщины, ей чудилось нечто смешное и обидное для него.

Штейн пытался свести их перепалку к шутке и, обняв за плечо свою блондинку, нарочито недоуменно вопрошал:

– О чем они речь ведут, а? О чем?! Пока рядом – радуйтесь и дышите полной грудью, не так ли, крошка?

И ещё выяснилось, что Внуский поставил перед собой цель: пить поменьше. Ему наливали его любимый армянский коньяк, трехзвездочный, а он отодвигал в сторону рюмку и потягивал из фужера шампанское.

– Да что с тобой, Вова? – недоумевала Галина.

– Я свою норму в обед выпиваю, – признался Внуский. – Днем мной овладевает такая тоска, что невмоготу отбиваться. Коньяк выручает. А вечером мне достаточно двух рюмок, и я себя, прекрасно чувствую.