Текст книги "Анна Австрийская, или три мушкетера королевы. Том 2"

Автор книги: Георг Фюльборн Борн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

XIX. СМЕРТЬ РИШЕЛЬЕ

Наступили, наконец, последние дни великого кардинала.

Власть его в это время еще больше усилилась. Когда-то он, хотя бы изредка, разыгрывал перед королем роль покорного подданного, чтобы склонить его на свою сторону и достичь какой-нибудь своей корыстной цели, теперь же он был полновластным хозяином.

В прежние годы в одиннадцать часов вечера он уже был в постели, в четыре часа утра вставал и аккуратно, каждое утро отправлялся в спальню короля. Стоя на коленях, он излагал ему свои планы, выслушивая иногда возражения, теперь же кардинал сосредоточил всю власть в своих руках и жил по-королевски, что обходилось казне ежегодно более чем в десять миллионов.

Стоило только удивляться его деятельности и удачам в последнее время, когда и здоровье его совсем пошатнулось, и препятствий на его пути было больше прежнего.

До последней минуты он обладал неограниченной властью и даже на смертном одре все еще принимал и выслушивал своих шпионов, подписывал смертные приговоры, заключал в тюрьму.

Народ все больше ощущал на себе все тяготы его правления.

Он был лишен всех своих прав, должен был платить огромные подати, а финансовое состояние государства Ришелье довел до того, что провинции совершенно обнищали. Но зато королевскую власть он поднял на необычайную высоту, чем впоследствии в полной мере и воспользовался Людовик XIV.

Но следует отдать справедливость и его заслугам. Кардинал очень любил искусства и покровительствовал им, он выстроил Пале-Рояль, другие роскошные дворцы, основал Французскую Академию.

В последнее время жизни он был весь поглощен вспыхнувшей войной с Испанией.

Он выслал одну армию на Нидерландскую границу, чтобы сдерживать испанцев, вступивших там в союз с его врагами, – другую к Седану, где против него восстал герцог Бульонский, к которому присоединились герцоги Суассон и Гиз.

Герцог Суассон был убит в сражении, Гиз бежал, а герцогу Бульонскому пришлось покориться, так как восстание везде было подавлено.

Когда в Лионе казнили Сен-Марса и де Ту, Ришелье, уже тяжело больной, отправился в Нарбонну и оттуда руководил подавлением мятежа.

Когда пали лидеры восстания, Ришелье вернулся в Париж и уже не вставал с постели, изнемогая от лихорадки. У него уже был преемник.

Еще в 1630 году он познакомился с Жюлем Мазарини и оценил его выдающиеся способности.

Это был сын сицилийского дворянина, получивший образование в Риме и в испанских университетах, наряду с ученостью, он вполне успешно соединял в себе и все качества ловкого придворного.

В последние годы жизни Ришелье приблизил к себе этого одаренного человека. По его ходатайству в 1641 году Мазарини получил кардинальскую шапку и, попав в число приближенных короля, сумел войти к нему в доверие.

Людовик ХШ чувствовал, что и его дни сочтены, а так как его старший сын Людовик был еще ребенком, то надо было позаботиться о регентстве до его совершеннолетия.

У Анны Австрийской в 1640 году появился на свет еще один сын – Филипп, родоначальник Орлеанского дома.

3 декабря 1642 года королю доложили о желании Ришелье еще раз поговорить с ним, и Людовик поспешил к смертному одру всемогущего министра.

Король был поражен, увидев кардинала, который страшно изменился.

– Подходит конец, ваше величество, – сказал Ришелье, силясь улыбнуться, машина отработала свой век, пора в отставку! Я оставляю вам и дофину государство, у которого большое будущее и оно может стать первым в Европе. Посягательства наших грандов, ослаблявших прежних королей Франции и даже свергавших их, я окончательно подавил, а королевской власти обеспечил самодержавие. Это было целью всех моих стремлений, ваше величество, и я счастлив, потому что достиг этой цели!

– Вы заслужили полное право на благодарность с моей стороны и со стороны моих потомков, ваша эминенция, – ответил король.

– Мое дело надо продолжать, ваше величество, чтобы не разрушилось здание, возведенное с таким трудом. Во главе ваших министров должен стать такой человек, который действовал бы в моем духе. Я старался найти и подготовить человека… это кардинал Мазарини! Моя последняя просьба к вашему величеству будет о назначении его на мое место.

– Обещаю вашей эминенции последовать вашему совету.

– Для меня это будет большим успокоением. Кардинал Мазарини единственный человек из всех окружающих вас, способный управлять государством после вашей смерти, от которой, да сохранит вас Господь, еще долго, но ведь когда-нибудь она все-таки придет. Дофин Людовик еще дитя, ваше величество, и надо быть осмотрительным в выборе людей, его окружающих, которым придется вверить управление государством на время его несовершеннолетия. Вполне доверьтесь кардиналу Мазарини и вы не раскаетесь.

– Он непременно будет моим министром!

– Примите мою благодарность за это обещание, ваше величество! Я оставляю вам дела в полном порядке. Знаю, с моей стороны были допущены ошибки в правлении, которые одни назовут кровавым, жестоким, другие будут проклинать меня, но часто побороть, например, происки знати, устранить их иными средствами было просто невозможно. Надо было унизить знать, подавить притязания высших сановников. Моим преемникам остается извлекать выгоды из этого для государства и народа. Мне больше нечего делать. Теперь я могу проститься и примириться со своей совестью. Позвольте надеяться, ваше величество, что вы не забудете меня.

– Я буду горько сожалеть о том дне, когда я останусь без поддержки вашего гениального ума, и навсегда сохраню о вас самые лучшие воспоминания – ответил король.

– Так позвольте мне проститься с вами, ваше величество, я чувствую, что сегодняшняя ночь – последняя для меня, и на земле я больше не увижу вас… Последние мои минуты я посвящу приготовлениям к смерти. Прощайте, ваше величество!

Король взял протянутую ему дрожащую, исхудалую руку умирающего и пожал ее, они еще раз взглянули друг на друга, и Людовик вышел из комнаты.

После короля кардинал принял только своего преемника, кардинала Мазарини.

Этот человек представлял собой совершенный контраст с Ришелье.

Он был тоже высокого роста, тоже имел красивую фигуру, но в его лице и глазах были доброта и мягкость, тогда как у Ришелье обнажались только ум, хитрость и решительность характера.

Мазарини было лет под сорок, у него было приятное полное, гладко выбритое лицо и добродушные глаза.

Он, видимо, был полной противоположностью своему предшественнику, но Ришелье именно его выбрал своим преемником и в самых теплых выражениях рекомендовал королю.

Ришелье передал ему свои последние планы и секретные распоряжения, расспросил о том, что уже начал делать Мазарини, объяснил, как следует держаться с королем, чтобы расположить его к себе, а затем использовать это в своих интересах.

Мазарини внимательно выслушал его.

Они простились и расстались около полуночи.

Больше кардинал не принял никого, хотя многие и домогались этого.

Приняв причастие, он остался один со своим лейб-медиком и стариком камердинером.

После полуночи лихорадка усилилась и начались приступы удушья, которые к утру сделались чаще.

Кардинал почти сидел на кровати, дыхание его прерывалось, сердце болезненно сжималось и замирало… он стонал и просил доктора помочь.

Но никакие попытки облегчить мучения не удавались.

Когда, наконец, на настойчивые просьбы кардинала, доктор только пожал плечами, Ришелье прошептал угасающим голосом:

– Так дайте мне яд, чтобы я скорее умер!

Кончина его была мучительной.

В полдень, 4 декабря, он, наконец, стал спокойнее, попросил опустить подушки, простился с окружающими и задремал.

Через несколько минут он стал порывисто дышать, потом тяжело вздохнул – и лейб-медик объявил, что кардинал Ришелье скончался.

Доложили королю.

Он в тот же вечер принял Мазарини и велел похоронить умершего министра с королевскими почестями.

Народ с облегчением вздохнул, узнав о смерти кардинала… и король Людовик почувствовал, что и у него как будто гора свалилась с плеч.

XX. СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ

– Виконт ждет в приемной секретной аудиенции, – сказала Эстебания королеве, – пожалуйста, будь как можно осторожнее, Анна! От одного кардинала мы избавились, но его заменил другой, которого мы еще не знаем.

– Не беспокойся, Эстебания, ты знаешь, что трем мушкетерам мы вполне можем доверять! Мне непременно надо узнать, жив ли еще несчастный мальчик? – спросила Анна, попроси ко мне виконта и оставь меня с ним наедине.

Приближенная королевы ушла. Вслед за тем явился Этьенн и низко поклонился Анне Австрийской.

– У меня есть к вам просьба, виконт, – сказала она, – одно поручение, которое надо исполнить крайне осторожно и сохранить в глубокой тайне.

– Приказывайте, ваше величество, – ответил Этьенн, —мы пойдем за вас в огонь и в воду!

– Я знаю, что вполне могу положиться на вас и на двух ваших товарищей, поэтому и обратилась к вам. Вам надо будет съездить по одному важному делу.

– Куда прикажете, ваше величество?

– Я могу сказать только, – зачем, ну а куда – вам придется разузнать самим.

– Я уже испытала вашу верность, храбрость, и уменье, виконт, но на этот раз мое поручение будет совсем другого рода и потребует сохранения величайшей тайны. Мне необходимо узнать об одном мальчике, которого кардинал Ришелье отослал в какой-то отдаленный замок. Мальчик был отдан на воспитание бывшей камер-фрау Мариэтте и рыцарю Раймонду. Вы знаете их?

– Нет, но узнаем, ваше величество.

– Поезжайте втроем и узнайте все подробно. И постарайтесь, чтобы эти сведения были достоверными. Имена, которые я вам назвала, помогут вам в розыске. Это будет сложно, потому что я не знаю, как называется и где находится далекий, уединенный замок, в который отослали мальчика.

– Не беспокойтесь, ваше величество, мы его найдем, хотя бы нам пришлось объехать всю Францию!

– Я уверена, что если будет только возможно, то вы и ваши товарищи непременно добьетесь цели. Больше я вам ничего не смогу объяснить, виконт, но прошу ничего не добиваться силой… Исполните мое поручение, но не касайтесь тайны!

– Даю слово за себя и за моих товарищей, ваше величество! – торжественно ответил Этьенн.

Так поезжайте скорее, отыщите замок, где живет рыцарь Раймонд с мальчиком, но действуйте осторожно, чтобы никто, кроме вас троих, не знал о моем поручении. Да благословит Бог ваш путь! Пусть заранее наградой вам будет мысль, что вы исполните священное поручение вашей королевы, которая вполне доверяет вам и всегда относится к вам с благодарностью.

Этьенн поклонился Анне. Она приветливо протянула ему руку, которую он поцеловал.

Прекрасная королева с большими, выразительными глазами и роскошными черными волосами, с милым, добрым лицом, выражающим самую прелестную женственность, отличала виконта особенным расположением и относилась к нему с благодарностью.

Этьенн вернулся к товарищам, ожидавшим его в галерее.

Он передал им в нескольких словах поручение королевы.

– Странно, – заметил Милон, – мы должны отыскать замок, не зная, где он, как называется, и не должны ничего расспрашивать!

– Без рассуждений, Милон! – вскричал виконт, – мы должны найти замок и мальчика.

– Разумеется, и сделаем это, но надо обдумать, каким образом!

– Я знаю рыцаря Раймонда, а еще лучше камер-фрау Мариэтту, – сказал маркиз. Несколько лет назад они вдруг тихонько уехали из Парижа, продав свой домик.

– Ты, кажется, говорил, что покойный кардинал услал мальчика? – спросил Милон.

– Да, делом его рук была и эта тайна, до которой мы не должны докапываться! – ответил виконт.

– Ну, раскрыть ее нам все равно придется, но ровно настолько, насколько это нужно, чтобы найти замок, – сказал Милон, – но мы сдержим данное тобой слово.

– Ришелье отправил мальчика с рыцарем Раймондом… Тогда я знаю, как их отыскать, – сказал маркиз. Подождите меня здесь, я вам через несколько минут добуду все сведения.

– Маркиз правду говорит! – воскликнул, засмеявшись, Милон, – для чего же и Каноник на свете?

– Тс! – остановил его Этьенн де Монфор, – никогда не надо так громко называть имена, мой друг!

Он ушел из галереи и отправился в ту часть Лувра, где была половина Мазарини.

Каноник, так все еще называли графа Фернезе прежние товарищи, принадлежал к числу первых приближенных Мазарини и был его правой рукой и советником.

Как нам известно, он вышел из мушкетеров и не только надел платье Ордена, но даже сделался его генералом.

Это было, однако же, тайной, кроме того, граф Фернезе занимал еще светскую должность непосредственно при новом министре Франции.

Каноник знал все распоряжения Мазарини и в то же время стоял выше него, потому что охранял его и во многом руководил им.

Увидев вошедшего маркиза, он вежливо подошел к нему и попросил пройти в одну из соседних комнат, где они остались вдвоем.

Каноник дружески протянул прежнему товарищу руку, но выражение его лица при .этом не изменилось.

– Очень рад, – сказал он вполголоса, – что скажешь?

– Пришел попросить у тебя сведения об одном довольно таинственном деле, – сказал маркиз.

– Ты хочешь, чтобы я что-нибудь узнал об этом деле?

– Нет, мой друг, я хочу только узнать о месте, где находится лицо, которое меня интересует.

– Говори, ты же знаешь, я всегда рад помочь тебе.

– Я знаю, что у тебя до сих пор сохранились к нам дружеские чувства, – сказал маркиз, – поэтому я и обращаюсь к тебе. Мне поручили узнать о дальнейшей судьбе одного мальчика, которого прежний кардинал отослал в какой-то отдаленный замок. Где этот замок – мы не знаем.

– Загадочное поручение, – сказал, улыбнувшись, Каноник.

– Почти что. Нам необходимо как можно скорее разыскать этот замок, поэтому я решил обратиться к тебе за помощью. Возможно, дашь нам какие-нибудь сведения.

Каноник внимательно посмотрел на маркиза своими беспокойными серыми глазами.

– Ты говоришь о мальчике и о замке, – сказал он, – не можешь ли ты рассказать еще о каких-нибудь подробностях, чтобы мне было понятнее, о чем идет речь?

– Только то, что кардинал отправил мальчика с рыцарем Раймондом.

Лицо Каноника оживилось.

– Кто вам поручил узнать о мальчике, ничего не расспрашивая о нем? – спросил он.

– Королева.

– Я тебе по секрету отвечу на твой вопрос, – продолжал Каноник, – рыцарь Раймонд уехал с мальчиком, которого вам поручено навестить, в один старый замок, недалеко от Пиньероля.

– Так называется пограничный город? – спросил маркиз.

– Да, он на самой границе с Италией.

– И ты точно знаешь, что мальчик там?

– Могу тебя уверить, что вы его непременно найдете там. Но посоветую вам быть очень осторожными при посещении и стараться, чтобы вас не видели. Насколько я знаю, туда никому не позволено заезжать, хотя замок и без того стоит в лесу, в стороне от всех дорог.

– Благодарю тебя за хорошее сообщение, теперь, я думаю, нас ждет удача, – и твоему совету мы, конечно, последуем.

– Счастливого пути, друг мой, – ответил Каноник, – кланяйся виконту и Милону.

Он читал письма, которые Ришелье несколько раз писал пиньерольскому поверенному и из них знал, как называется замок, в котором скрывали мальчика.

Маркиз вернулся к товарищам и сообщил все подробности. Мушкетеры решили ехать в тот же вечер.

Встретившись в условленный час на заставе, они сели там на заранее приготовленных для них лошадей и помчались по дороге, которая вела в Мельон, Невер и Лион.

Путь был далекий, они ехали, почти не останавливаясь, итолько на десятый день приехали в Бриансон. Переночевав и Бриансоне, мушкетеры осторожно стали собирать сведения о Пиньероле и его окрестностях.

До городка оставался еще день езды.

Никто, по-видимому, не имел понятия о замке, стоявшем недалеко от Пиньероля.

Уже на другой день они поспешили к месту своего назначения. Подъезжая вечером к Пиньеролю, они спросили у встретившегося крестьянина, не знает ли он тут старого охотничьего замка? Тот ответил, что в окрестностях есть только один замок, который стоит в глубине леса, и указал при этом на черную полоску на горизонте.

Мушкетеры поблагодарили и поехали в указанном им направлении к лесу, чтобы успеть к замку до наступления ночи.

Маркиз напомнил друзьям о предостережении Каноника, и они решили не входить в замок, а сначала хорошенько узнать местность, чтобы решить, каким образом собирать сведения – открыто или тайно.

Когда они подъехали к лесу, уже совершенно стемнело, так что в двадцати шагах едва ли можно было разглядеть что-нибудь. К счастью, взошла луна, и немного осветила дорогу. Но постепенно она скрылась в тучах, и трое всадников опять остались в темноте.

Дороги они не знали, а лошади с трудом пробирались сквозь разросшиеся кустарники, ветви которых почти лежали на земле.

Наконец они сошли с лошадей, взяли их под уздцы истали пробираться наугад.

Вскоре маркиз тихо сообщил товарищам, что цель близка, и вышел из чащи деревьев на лесную поляну, на противоположном конце которой виднелся старинный мрачный замок.

Милон и виконт подошли к нему.

В замке и вокруг него царила мертвая тишина. Не слышно было лая собаки, не видно было ни одной живой души. Только в одном из окон виднелся свет.

Маркиз оставил свою лошадь товарищам, оставшимся на опушке леса, а сам, постоянно озираясь по сторонам, начал осторожно пробираться к порталу.

Слабый свет из окна освещал ему дорогу.

Маркиз беспрепятственно прошей переднюю и поднялся по лестнице наверх. Он старался идти все время в одном направлении, так как в замке было совершенно темно, и, наконец, дошел до огромной двери. Пробивавшийся сквозь дверь свет означал, что там, за высокой дверью находился, вероятно, кто-то из обитателей таинственного замка.

Он постучался.

Прошло несколько секунд, прежде чем он услышал звук шагов, и дверь отворилась.

Маркиз увидел перед собой сгорбленную старушку, испуганно отступившую в глубь комнаты.

– Не бойтесь, – сказал он, – я не разбойник и не враг этого дома. Я, кажется, узнаю вас, хотя мы и не виделись уже много лет.

– И я, кажется, узнала вас, благородный господин, – войдите и не сердитесь на меня за то, что я вас испугалась. Я не привыкла видеть гостей в этом уединенном замке, который все обходят стороной. Я живу здесь уже очень давно. Скажите мне, пожалуйста, как ваше имя?

– Я маркиз Эжен де Монфор, а вы жена рыцаря Раймонда.

– Маркиз… да, да! Ах, как это я могла забыть! – воскликнула старая Мариэтта, радостно всплеснув руками, да вы маркиз! Теперь я, наконец, узнала вас, хоть вы и очень изменились с тех пор. Как я рада!

– Мы с вами старые друзья, мадам Мариэтта, – сказал маркиз, пожимая руку старушке.

Она пододвинула ему старинный стул с высокой спинкой.

– Да, мы друзья, и всегда были ими. Какая это для меня неожиданная встреча! Я уже не надеялась когда-нибудь увидеть кого-нибудь из прежних знакомых! А вы вот и приехали. Вы должны мне много, много рассказать.

– С удовольствием, с удовольствием, мадам Мариэтта, а где же рыцарь Раймонд? – спросил маркиз.

Старушка помолчала с минуту, невыразимая грусть появилась на ее лице.

– Лежит в сырой земле… вон там, на опушке леса, – ответила она заплакав.

– Тяжелая это для вас потеря, мадам Мариэтта! И вы, все-таки, остались здесь ради мальчика!

– Разве вы знаете о нем, господин маркиз? – с удивлением спросила Мариэтта.

– Знаю только, что вы взяли его к себе на воспитание, и больше не хочу ничего знать.

– Здесь произошли тяжелые перемены после смерти мужа, – ответила со вздохом старушка. – Лучше и мне было бы уйти за ним. Только ради мальчика я еще продолжаю здесь жить.

– Вы разве совсем одни в замке?

– К нам прислали сюда управляющего – злого, жестокого человека. Но я не смею ничего больше вам сказать, а то он услышит мои жалобы, и тогда еще хуже будет. Его сейчас нет дома, но он каждую минуту может вернуться. Его прислал сюда кардинал.

– Какой кардинал, мадам Мариэтта?

– Ну, да какой же больше, как не Ришелье?!

– Но он уже умер, теперь вместо него Мазарини.

– Умер? – спросила Мариэтта, – я уверена, что господин Гри мучает мальчика по его приказанию.

– Господин Гри.

– Знакомое имя… да, да! Припоминаю… это один из телохранителей кардинала, злой, грубый малый!

– Вы его знаете, тогда пусть лучше он ничего не знает о вашем приезде.

– Я слышал по дороге сюда, что к замку никому не разрешено приближаться?

– Мы здесь живем, как на уединенном острове, господин маркиз. Ах, как подумаю о прошлом… Теперь совсем не то. Еще часто вспоминаю также и о вас, и о прекрасной Магдалене Гриффон.

– Но я исполнил свое обещание! – проговорил маркиз с чувством.

– Великий Боже! Что же такое случилось? У вас ужасно мрачное лицо!

– В жизни каждого человека существует нечто, чего он касается неохотно, что он уже похоронил, но от чего сам он не освободится до последнего вздоха.

– Так, значит, красавица Магдалена умерла!

– Все равно что умерла. Не расспрашивайте меня. Тяжело ведь ворошить старые раны.

– Понимаю вас, маркиз. И вам, оказывается, пришлось пережить много горя. Не буду одолевать вас расспросами, а лучше пожелаю вам душевного покоя. Что бы там ни случилось с вами, вы всегда заслуживали того, чтобы провидение спасло и избавило вас от всяких горестей, потому что я до сих пор не встречала дворянина добрее и благороднее вас. Я так рада, что опять вижу вас. Да и покойные ваши родители, их сиятельства маркиз и маркиза, всегда были ко мне так милостивы, когда я у них служила. Ведь я и ко двору-то попала благодаря покойному маркизу, – а я не такой человек, чтобы забыть добро, которое мне сделали.

– Так послушайте же, зачем я пришел. Внизу меня ожидают двое товарищей, – виконт д'Альби и барон Сент-Аманд, – вы ведь их знаете.

– Да, я раньше часто встречалась с ними.

– Нам поручено узнать, как поживает мальчик и повидать его.

– А если управляющий узнает?

– Вы же сказали, что его нет дома.

– Да. Но он поехал верхом влес и каждую минуту может возвратиться, – проговорила старушка.

– Ну, вот мы и воспользуемся этим. Я сейчас позову своих друзей, а вы отведете нас к мальчику. Где он?

– В погребе.

– Как, разве его держат взаперти?

– Управляющий поступает с ним просто бесчеловечно! Он запер бедного мальчика в сырой подвал. Никакие мои просьбы не могли подействовать на Жюля Гри. Это сам демон. До его приезда все было хорошо, но теперь…

– Ну, так ведите же нас в подвал. Я завсе отвечаю! – проговорил маркиз каким-то особенным тоном.

– Это не так легко сделать, как вы думаете. Вы не знаете этого человека. Он держит ключ от подвала у себя в квартире.

– Не бойтесь ничего. Мы добудем и ключ. Мы обязаны сами увидеть мальчика.

– Да уж я знаю, что вы сумеете сделать так, чтобы облегчить жизнь бедному ребенку, – сказала Мариэтта, – я сама его так полюбила, и мне очень тяжело и горько смотреть на все его мучения.

– Так чего же нам еще ждать, – пойдемте скорее!

Мариэтта взяла свечу и вышла из комнаты. Маркиз пошел за ней. Бедная женщина была, видимо, и испугана, и озабочена. Ее мучила мысль, что будет, есливозвратится управляющий и застанет ее с мушкетерами внизу, у мальчика? Тогда он сразу догадается, что она взяла ключ из его квартиры. Мушкетеры уедут, а она останется одна, беззащитная и обреченная жертва жестокого управляющего. Но мысль о возможности облегчить участь мальчика заставляла ее пренебрегать всеми этими соображениями.

Вместе с маркизом она пошла в комнату Гри, затем спустилась вниз.

Маркиз позвал своих товарищей. Молодые люди приветливо поздоровались с Мариэттой, пока та открывала дверь на темную лестницу, спускающуюся в подвал.

– Ведь это просто злодейство! – вскричал виконт, – посадить ребенка в эту темную сырую яму и держать его там на хлебе и воде. И давно он там?

– Да уже несколько месяцев. Сначала один молодой человек, который, кажется, знал и любил мальчика, носил ему чего-нибудь получше, да управитель и это запретил.

– А откуда же он сам-то брал хорошее кушанье и как ухитрялся передавать их мальчику? – спросил маркиз.

– Тут был прежде кастелян, Баптист Раналь, – отличный, добрейший старичок. Он поселился далеко в лесу, чтобы не иметь дела с Гри. Так вот, тот молодой человек у него-то и брал разные мясные кушанья, подавал их мальчику в отдушину в подвале. Только Гри один раз увидел его, страшно разозлился, обещал застрелить его, а ребенка перевел в такое место в подвале, что там его уже никак не достанешь.

Мушкетеры стали расспрашивать Мариэтту о молодом человеке и сразу же узнали по ее описанию своего воспитанника Нарцисса, который все еще странствовал, разыскивая укротителя зверей, Джеймса Каттэрета, чтобы узнать от него что-нибудь о своей матери.

Они, наконец, спустились в темный подвал, в котором страдал несчастный маленький Луи.

Ребенок был до того напуган, что никак не решался подойти к ним. Его свеженькое и веселое личико стало мертвенно-бледным и выражало столько горя и страданий, что не походило на детское.

Вид этого ребенка глубоко тронул мушкетеров. Они не имели права тотчас же наказать управляющего за его злодейство, но каждый в душе дал слово жестоко отомстить ему за все страдания ни в чем не повинного ребенка.

Вдруг наверху, во дворе, раздались тяжелые быстрые шаги. Старая Мариэтта страшно перепугалась. Луи задрожал от страха, быстро бросился в темный угол и притаился там, едва переводя дыхание.

– Управляющий приехал! – в ужасе вскричала старушка.

– Пойдемте с нами наверх! – сказал маркиз, – и не бойтесь ничего.

Подходя к главному входу, они увидели какую-то высокую шатающуюся фигуру с мертвенно бледным лицом и глазами, налитыми кровью.

– Боже мой, Раналь! Что с вами! – вскричала Мариэтта, подбегая к старику, который, видимо, едва держался на ногах.

– Управляющий… в меня … выстрелил… – ответил тот прерывисто.

– Вы ранены?

– Я умираю… он… убил… проклятый!

– Да что же у вас с ним произошло? За что?..

– За то, что я кормил ребенка.

– Проклятие и смерть негодяю! – вскричал Этьенн, не будучи больше в силах сдерживать возмущение. – Я рассчитаюсь с ним сейчас же, будь, что будет!

– Отомстите за меня и за ребенка, – уже угасающим голосом проговорил Баптист и упал на землю.

Милон подбежал и нагнулся над ним. Старый кастелян еще раз глубоко вздохнул и отдал Богу душу.

Мариэтта, не выпуская из рук свечи, опустилась на колени возле тела и тихо шептала молитвы. Между тем Этьенн вышел за ворота замка, чтобы там дождаться Жюля Гри.