Текст книги "Грешница и кающаяся. Часть I"
Автор книги: Георг Фюльборн Борн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)
XXIX. ПОХИЩЕНИЕ РЕБЕНКА
Вернемся к той весенней ночи, когда в парке происходили известные нам события и прекрасная Маргарита в отчаянье пустилась в погоню за нищей графиней, которая похитила ее ребенка. Она не могла понять, что побудило старуху на такой поступок, как не могла даже с уверенностью сказать, что это была та самая старая нищая, так как в темноте не могла рассмотреть ее лица.
Измученная погоней, молодая мать с ужасом сознавала, что она с каждой минутой отставала от похитительницы все больше и больше и что скоро ей недостанет сил продолжать погоню.
Но материнская любовь и отчаяние помогли ей, преодолев себя, кинуться через кустарник наперерез похитительнице. Нищая, наверно, полагала, что бедная Маргарита не станет преследовать ее из-за ребенка, а, напротив, будет рада избавиться от этого бремени. Нищая графиня так закоренела в пороках, что в ней заглохли всякие человеческие чувства; она не остановилась бы ни перед каким преступлением, если только оно могло помочь ей удовлетворить свою страсть к крепким напиткам. И сейчас эта пагубная страсть двигала ею.
Сердце несчастной Маргариты рвалось из груди, ее золотистые волосы в беспорядке разметались по плечам, взгляд ее блуждал, дыхание прерывалось.
Уже занималась заря; сырой туман окутывал парк, накрапывал мелкий дождь. Похитительница исчезла; вокруг было тихо; Маргарита не знала, где искать жестокую женщину. Крик отчаяния вырвался из груди несчастной матери; колени ее дрожали, губы лихорадочно подергивались; наконец горячие слезы брызнули из ее глаз, на минуту облегчив душу, исполненную отчаяния.
Оставив парк, Маргарита направилась к королевскому.дворцу, думая, что где-нибудь по дороге найдет нищую графиню. Но надежды ее не оправдались, и она решила с наступлением вечера идти к лесной сторожке, надеясь там застать старуху.
Но до вечера было еще далеко. Маргарита отыскала в самом уединенном месте парка скамейку и прилегла; усталость взяла свое, и она заснула.
Когда она проснулась, уже стемнело. Вскочив на ноги, она огляделась, и случившееся снова предстало перед ней.
Маргарита знала, где находится и как дойти до хижины лесного сторожа, и быстро пошла по тропинке.
Наконец она различила в темноте очертания хижины. Маргарита прислушалась. Было тихо. Но тут она заметила, что в хижине светится окно. Там горела свеча.
Несчастная женщина поняла, что лесной сторож переселился в свою хижину. Она остановилась в горьком раздумье перед окном, как вдруг дверь хижины отворилась и в проеме появилась рослая мужская фигура. Маргарита метнулась в сторону, намереваясь скрыться.
– Стой! Кто тут? – раздался голос, который показался испуганной женщине знакомым.
– Вальтер! – невольно воскликнула Маргарита так громко, что человек, находившийся неподалеку, мог слышать.
– Пресвятая Дева! Ты ли это, Маргарита? – удивился Вальтер; это был действительно он.
– Не пугайся: это на самом деле Маргарита. Я долгое время находила себе убежище в этой хижине!
– Неужели ты так несчастна?
– Нет, я вовсе не несчастна! – поспешно ответила Маргарита, не желая сознаваться Вальтеру в своих страданиях.
– Маргарита, будь откровенна, ведь ты знаешь, что во мне имеешь друга. Ты привязалась к недостойному тебя человеку.
– Не говори этого, Вальтер, мне больно тебя слушать!
– Неужели ты все еще любишь этого низкого человека, который заманил тебя, а потом оттолкнул? Маргарита, мое сердце и до сих пор бьется для тебя! И сегодня, как тогда, я протягиваю тебе руку. Войди в хижину и поселись в ней; тебе необходимо безопасное убежище, я буду постоянно поблизости и стану охранять тебя!
– О, какой ты добрый, Вальтер, ты уступаешь мне свое место, но ты еще не знаешь, что случилось!
– Я знаю все, Маргарита!… Где твой ребенок? – спросил он тихо.
– Ты знаешь все? – прошептала несчастная и разразилась рыданиями.
– Я могу только снова предложить тебе руку, указать тебе на эту хижину и сказать: бери все, что я имею. Это, разумеется, немного, так как и я не богаче тебя, но я даю тебе все от души!
– Я не заслужила этого, Вальтер, гони меня.
– Не плачь, Маргарита, я не могу видеть твоих слез! Что случилось, того не изменить! Если бы ты еще тогда послушалась меня… Но прошлого не воротишь! Нас постигло несчастье, однако, повторяю тебе, моя любовь к тебе будет вечной! Даже если ты и теперь оттолкнешь меня, если ты не чувствуешь ко мне ни любви, ни привязанности, даже если ты… – Вальтер с минуту колебался,– даже если ты любишь другого, я не оставлю тебя!
Маргарита не знала, что отвечать.
– Где твой ребенок? – еще раз тихо спросил он.
– О, ты поможешь мне найти его! – воскликнула Маргарита и в нескольких словах рассказала Вальтеру о случившемся.
– Я думала найти здесь нищую и потому пришла сюда. Помоги мне, ради всех святых спаси моего ребенка! Сыщи его, и я вечно буду молиться за тебя!
Вальтер с грустью смотрел на Маргариту, не веря, что это та самая девушка, пение которой он слышал, по вечерам.
– Хорошо! – сказал он наконец.– Я пойду вместе с тобой и не успокоюсь до тех пор, пока не найду твоего ребенка!
– О мой добрый Вальтер, я век буду тебе благодарна!
– Пойдем же, Маргарита, теперь уже ночь, мы найдем нищую графиню где-нибудь в парке, я часто видел ее здесь.
– Она не сознается в похищении!
– Да, всякому другому, но не мне! Не пугайся, если увидишь ее среди тех презренных людей, что постоянно скрываются от света.
– Веди меня, куда хочешь, Вальтер, только помоги найти моего ребенка!
– Пойдем!
Они молча, каждый занятый своими мыслями, пошли по узкой тропинке, которая вела в чащу леса.
– Маргарита,– прервал молчание Вальтер,– как я любил тебя! Ты оттолкнула меня, а я благословлял тебя; ты избегала меня, а я жил только мыслью о тебе; ты любила другого, а я и теперь еще готов отдать за тебя жизнь!
Но Маргарита оставила без ответа слова Вальтера, да и что было отвечать: путь к отступлению был отрезан – прошлого не воротить!
Вальтер прислушался, собралась ли на эту ночь в свое убежище шайка бродяг. Раздвинув ветви, он подошел к знакомому месту.
Но напрасно – там было пусто!
Вальтер знал еще одно место, где бродяги иногда собирались на ночь.
Воодушевленная надеждой, Маргарита спешила за ним.
Наконец они достигли поляны, скрытой кустами и деревьями.
Вальтер попросил свою спутницу, чтобы она подождала его, и нырнул в заросли.
Но в этом убежище Вальтер нашел только несколько пьяных бродяг, которые встретили его угрозами и ругательством.
На вопрос, тут ли нищая графиня, его только обругали. Он вернулся к сгоравшей от нетерпения Маргарите.
– Ее нет в парке! – проговорил он.– Верно, она предчувствовала, что ты будешь искать ее.
– Значит, теперь нет надежды найти моего ребенка? – спросила убитая горем Маргарита.
– Я думаю, она может быть у Альбино!
– У Альбино? – торопливо повторила Маргарита.– Кто это?
– Я пойду к нему один, подожди мена здесь, в нарке.
– Нет-нет, возьми меня с собой!
– А ты не боишься идти в такое скверное место?
– Кто может меня обидеть, Вальтер, когда ты со мной?
Маргарита произнесла эти слова так трогательно, что Вальтеру ничего не оставалось, кроме как согласиться.
Они поспешно вышли из мрачного Вильдпарка, чтобы присоединиться к уличной толпе.
XXX. ПРИТОН ПРЕСТУПНИКОВ
Густой весенний туман окутал многолюдный город; фонари распространяли тусклый свет; мостовая была сырой и грязной.
Экипажи развозили публику из театров. Пешеходы, обгоняя друг друга, спешили по тротуарам.
На прорезавшей город Фридрихштрассе еще сверкали витрины магазинов. В толпе на тротуаре были молодые и старые, бедные и богатые.
Однако мы последуем за юной парой, которая торопливо устремилась вдоль Фридрихштрассе, а потом свернула в поперечную улицу.
– Вот мы и у цели,– сказал Вальтер, показав на тускло освещенные окна погребка, помещавшегося в угловом доме, окна которого выходили и на Фридрихштрассе, и в переулок.
– И нищая графиня здесь бывает? – удивилась Маргарита.
Этот квартал находился неподалеку от королевских ворот, и вокруг были особняки богачей и вельмож. Преступники и бродяги обычно прячутся от света, выбирая для своих сборищ более отдаленные и скрытые места, а хозяева трактиров, торговля которых поддерживается посетителями, обращающими ночь в день, поселяются в неоживленных частях города. Однако хозяин упомянутого погребка устроил свои дела иначе. Альбино Фольрад, альбинос с белыми волосами, красными глазами и женоподобным лицом, начал с того, что за деньги показывал себя с подмостков, но это не приносило ему больших выгод, и он решил переменить ремесло. Тертый калач, он уже не раз сталкивался с полицией и хорошо знал, как лучше избежать ее внимания. С этой целью он нанял подвал в аристократической части города, где никто не мог подозревать чего-либо предосудительного, именно на углу Фридрихштрассе, и окрестил свой кабак игривым названием «Кафе-клапе». Вскоре дело его расширилось и посетителей стало так много, что он легко оплачивал дорогую аренду. Название «Кафе-клапе» проще всего переводится, как убежище преступников. Это самое подходящее название тому притону, где ежедневно собирались самые отъявленные мазурики. Здесь они обсуждали свои дела и намечали жертву, здесь же делили барыши, полученные от воровских предприятий. Заведение особенно не выделялось, так как в городе все кабаки для ремесленников, кучеров и работников находились в подвалах. Густые белые занавески скрывали окна от любопытных взоров прохожих, а витрины многочисленных магазинов отвлекали внимание от низеньких окон подвала.
К Атьбино приходили по большей части те, кто состоял под надзором полиции и был общественно опасным.
Полиция не подозревала, что те, кого она искала, находятся близко.
Вальтер с Маргаритой подошли к лестнице, ведущей в погребок, стеклянная дверь которого была приветливо освещена и увешана заманчивыми вывесками, и остановились в нерешимости.
– Тебе бы лучше сюда не входить,– сказал Вальтер тихо.
– Позволь мне идти с тобой, Вальтер, не бойся за меня,– твердо ответила Маргарита.
Вальтер открыл дверь, звякнул колокольчик, и они вошли в переднюю комнату погребка, где стоял стол, на котором для вида или для случайных посетителей красовались чашки, стаканы и бутерброды. Позади стола у стены находился открытый шкаф, в нем виднелись бутылки и кувшины. Ярко горела лампа.
Налево находилась полуоткрытая дверь, из которой валил чад и слышался гул голосов.
Посмотрим же, что за посетители собрались здесь.
Уже больше часа в самой отдаленной комнате сидел с гостем Альбино Фольрад. Прежде он показывался на провинциальных подмостках в обществе Геркулеса, гремучего змея и редкостного жука и носил другое, весьма странное имя. Широкоплечим и бородатым гостем его был знакомый уже нам Дольман.
– Вам это кажется невероятным, Альбино, а между тем каждое мое слово – истинная правда. Вы же должны знать Фукса,– говорил Дольман, облокотившись на. покрытый клеенкой стол.– Фукс – мастер в своем роде, а смуглая Эсфирь…
– О ней я слышал,– Альбино встал посреди комнаты. Его внешность производила отталкивающее впечатление: совершенно белые волосы, хотя ему было не больше тридцати лет, красные, как у кролика, глаза, безволосое лицо, ввалившиеся бледные щеки, бесцветный, сладострастно приоткрытый рот.– Эсфирь хороша собой и, должно быть, любит наслаждения?
– Не так, как вы думаете, она плохо приняла бы вас за ваши манеры.
– Она настоящая женщина, Дольман, и к тому же доступная!
– Если вы будете иметь у нее успех, то можете натолкнуться на соперника.
:– Ну, это мы посмотрим, я надеюсь, что дело примет другой оборот, необходимо только выбрать подходящий момент. Что же касается моей наружности, то ведь дело не в лице.
– Согласен, если она в. вас что-то полюбит, то никак не вашу внешность. Налейте мне еще.
В эту минуту послышался страшный шум в комнате рядом, считавшейся хозяйской. Закрытая до сих пор дверь отворилась, и в ней появился стройный, довольно нарядно одетый молодой человек с закрученными нафабренными усиками, его облик дополняли перстень с печаткой и толстая цепочка, которую можно было принять за золотую. Он велел Альбино подать пиво. Только теперь стало понятно, что шум в соседней комнате был вызван рукоплесканиями. Соседняя комната имела особый выход во двор, откуда через двое ворот можно было попасть на улицу и в переулок.
В задней комнате за круглым столом сидело четверо прилично одетых мужчин; среди них был бледный господин в очках; он с лихорадочным вниманием следил за тремя картами, которые один из игроков, показав ему, бросил закрытыми на стол. Если бы молодой человек отгадал, которая из трех карт была тузом пик, он выиграл бы, в противном случае он терял поставленный им фридрихсд'ор; но метавший игрок постоянно выигрывал; молодой человек в очках в третий раз терял деньги, данные ему отцом на учебу, хотя ему и казалось, что он заметил место пикового туза.
На насильственный, отчаянный смех потерянного студента и его восклицание: «Это мошенничество, в серьезной игре так не поступают!» – раздался крик, о котором мы говорили. Бледный юноша проиграл последний фридрихсд'ор, который отец дал ему со строжайшими наставлениями; ему оставалось только либо быть выгнанным отцом, либо застрелиться.
В это время Альбино внес заказанное пиво и получил за него плату. Шулеры рассчитали, что отчаявшийся юноша своим громким именем может быть и полезен, чтобы приискивать неопытных людей, приезжавших в столицу с большими или малыми средствами, и сводить их с игроками, и предложили ему присоединиться к их шайке.
В тот самый момент, когда происходила вышеописанная сцена, у входной двери звякнул колокольчик. Мошенники тут же заперлись на ключ.
В соседнюю комнату вошли двое новых посетителей.
Это были старуха Робер и Кастелян.
Дольман, взглянув на них, тихо засмеялся.
– Дай мне кюмеля и колбасы,– сказал Кастелян Альбино, который, как видно, был ему хорошо знаком,– и чашку чая для госпожи Робер.
– Не нужно, не нужно, мой милый,– поспешно произнесла госпожа Робер.– Я ничего не пью, разве съем кусочек колбасы из твоей тарелки.
– Эта добрая женщина копит деньги, а потому голодает,– подмигнул Дольман Кастеляну,– и все это для своего нового супруга! И когда же состоялась свадьба?
– Занимайтесь своими делами,– сказала старуха, кладя зонтик и мешок на стол, за который уселся тучный Кастелян.– Вам и без меня есть о чем подумать. Скажите лучше, как идут дела в «Белом Медведе» и что поделывает доктор? – Лицо старухи искривила злая улыбка.
– Смотри, чтобы я не ответил тебе тумаками, проклятая ведьма! – воскликнул Дольман.
– Тише, тише, дети мои.– Кастелян поднял свою толстую руку.– Стоит ли вам упрекать друг друга?
Кастелян был в весьма приличном сюртуке и шляпе, вероятно, оставшихся от закладов у госпожи Робер. Она пустила Кастеляна к себе в дом, кормила и поила его, за что он помогал ей обделывать темные делишки, словом, исполнял при ней незавидную роль мужа, без всякого благословения священника: госпожа Робер пожалела на это денег.
Альбино принес колбасу и водку, когда у двери снова послышался звон колокольчика.
Вошли двое мужчин. В одном с первого взгляда чувствовался жулик, а второй по виду был отставным хористом: небольшого роста, сутуловатый, с толстым, круглым, гладко выбритым лицом и бегающими желтыми глазками. Длинные вьющиеся волосы дополняли его портрет. Тщательно застегнутое платье сильно лоснилось, особенно на рукавах, из светло-коричневого оно стало совсем темным. Спутник отставного актера, потерявшего голос, очевидно, прихватил его с собою для своих темных целей. Войдя в трактир, он бесцеремонно бросил шляпу на стол и исподлобья осмотрел присутствующих. Его темные руки давали повод Дольману думать, что пришедший или кузнец, или гравер.
Новоприбывший коротко и отрывисто потребовал себе пунш и тотчас же бросил на стол деньги. Альбино внимательно осмотрел монеты и только потом дал сдачу.
– Вы что, никогда денег не видали? – запальчиво спросил незнакомец, подняв на Альбино мрачные глаза. Трактирщик тем временем бросил монету на стол, чтобы испытать на звук.
– Вы напрасно сердитесь! На этой неделе я два раза получал фальшивые талеры!
Незнакомец, вскочив, выхватил талер из руки Альбино: – Так верните мне талер, вот другие деньги! Но знайте, ноги моей больше не будет в вашем мерзком кабаке!
– Смешно! – заметил актер, желая вставить и свое словцо в шумный разговор.– Что же теперь – остерегаться давать талеры? – Он с удовольствием стал прихлебывать пунш из стоявшего перед ним стакана.
– Самое выгодное дело – чеканить талеры! – рассмеялся Кастелян.
– Верьте им! А пока те, кто живет за счет других, не хотят брать и настоящих! Что значит фальшивый талер? – рассуждал незнакомец.– Какое значение имеют какие-нибудь две тысячи монет, вычеканных не из настоящего серебра?
– Никакого! – согласился актер, не выпуская из рук стакана.
– Только бы каждый брал их! Настоящее это серебро или какое другое – все равно.
– Само собой, все равно! – заключил актер.– Возьмем хотя бы бумажные деньги: какую стоимость имеют эти разрисованные бумажки в руках тех, кто их имеет? Воображаемую, только воображаемую.– Актер явно хотел выказать свою образованность.
Госпожа Робер покачала головой и обратилась к тарелке Кастеляна, желая взять кусок колбасы, но возлюбленный семидесятилетней мошенницы ничего ей не оставил.
– Ты, похоже, проголодалась, милая Робер? – сказал Кастелян, заметив ее удивленный взгляд.– Альбино, принеси-ка нам…
– Ничего не надо приносить,– пугливо перебила старуха.– Мне вовсе не хочется есть!
– Ты опять сильно кашляешь; вспомни о своей одышке, милая Робер, не отказывай же себе! – проявил Кастелян заботливость, которая заставила Дольмана засмеяться.
– Ах, мошенник! – пробормотал он про себя.– Все вытянет из старухи, пока в один прекрасный день не бросит ее. Он просто хочет получить вторую порцию.
Заметив, что Дольман смеется над нею и Кастеляном, старуха злобно проговорила:
– Во всяком случае, будь у меня аппетит, я в состоянии заплатить и за шестьдесят порций колбасы! Некоторых от такого аппетита удерживает то, что им нечем заплатить за ночлег и за водку!
– Вот тебе, Альбино, мой долг,– сказал Дольман вместо ответа и положил на стол монету.– Я не из тех, кто не оплачивает своих счетов.
Тут старуха разразилась таким громким хриплым смехом, что актер, о чем-то шептавшийся с незнакомцем, испуганно обернулся.
– …От доктора! – выдавила сквозь смех старуха.
При этих словах Дольман порывисто вскочил, с шумом отодвинув стол, и стакан полетел на пол.
– Смотри, чтобы я не поломал тебе ребер, проклятая старуха! – закричал он, размахивая кулаком.– Еще только раз скажи это – и отправишься к чертям вместе с твоим Кастеляном! Он знает меня – я не люблю шутить.
– Что с тобой? Разве есть что обидное в слове доктор? – удивился толстяк.
Дольман готов был броситься на престарелую парочку, но Альбино остановил его:
– Вы что, не слышите, что колокольчик звонит? Не шумите!
Действительно, кто-то вошел.
Это оказалась нищая графиня. Полиция не тревожила ее больше, несмотря на фантастические лохмотья. Правда, сначала ее как бездомную посадили в работный дом и повели к судье для допроса. Но там она без всяких церемоний назвала себя графиней Понинской, и когда подтвердилась ее принадлежность к обедневшему польскому дворянству, старуху выпустили. Вскоре ее знали все полицейские, но не трогали, так как всякий арест ни к чему бы не привел.
Нищая графиня поклонилась гостям, с достоинством уселась у стола в задней части комнаты и подозвала к себе Альбино.
– Принеси мне стакан, только побольше,– сказала она хриплым голосом, и ее грязное загорелое лицо передернула довольная улыбка.
– Хорошо, графиня,– ответил Альбино,– но прежде… – Он протянул руку.
– Знаю, что ты думаешь, сын мой,– старуха ко всем обращалась на ты.– На, послушай-ка звон! – Она похлопала по одному из карманов, в котором зазвенели деньги.
– Значит большой…
– Если не хочешь лишний раз беспокоиться, принеси сразу два больших – мне пить хочется, сын мой! О, давно у меня во рту не было и капли драгоценного напитка, облегчающего нашу жизнь! – Графиня тяжело вздохнула.
– Что это вы сегодня спозаранку ходили с пакетом к наезднику Лопину? – поинтересовался Альбино, наливая водку в стаканы
Старуха на минуту растерялась.
– Я, утром? Ты, верно, тогда еще не совсем проснулся, сын мой?
– Когда поутру я выпускал последних гостей, чтобы закрыть на пару часов свой погребок, вы проходили по Фридрихштрассе.
– Ты это видел во сне: я ночевала в Вильдпарке и встала очень поздно; у меня старая привычка долго спать.– Графиня хрипло засмеялась.
Альбино подал ей два больших стакана, за которые она, не мешкая, вынув несколько монет, расплатилась.
Приход графини в кабак за порцией водки, от которой опьянел бы любой мужчина, прервал разговор Дольмана с госпожой Робер и Кастеляном. Дольман казался сильно разгневанным. Он встал и подошел к столу, за которым сидела эта нелепая пара.
– Чтобы вам известно было, что случилось с доктором,– начал он,– и чтобы вы впредь ко мне не приставали, я вам сейчас все расскажу.
– Ему кто-то свернул шею у тополиной аллеи, мы это и без тебя знаем,– перебил Кастелян.
– Помолчи, пока я кончу! Он напился до бесчувствия в «Белом Медведе» и не мог заплатить по счету. У меня было несколько грошей в кармане, доктор заметил это; мы шли ночью вместе, и когда дошли до того места, где началось громадное поле, этот мошенник предложил мне померяться силами, обещая заранее меня побороть. В этой борьбе он сломал себе оба ребра; так было дело, и горе тому, кто осмелится рассказать это иначе!
– Уже поздно,– сказала старуха Робер Кастеляну, как будто не слышала Дольмана.– Пойдем-ка!
– Как хочешь, милая Робер, ты знаешь, я сговорчив, но не очень крепко стою на ногах!
– Мне здесь очень не нравится, ты поел, выпил – и довольно. Господин хозяин, потрудитесь получить деньги, они настоящие.
Старуха встала, взяла свой мешок и, порывшись в нем, вынула деньги, потом бережно отсчитала и положила на стол несколько монет, но долго не могла отвести от них руку – видно, ей трудно было расстаться с ними.
Кастелян с трудом стал вставать из-за стола, а старуха, вооружившись зонтиком и мешком, уже подходила к полуотворенной двери, как колокольчик снова зазвонил. На этот раз в кабак вошли Маргарита и Вальтер. Тут-то и произошла любопытная встреча.
В дверях Маргарита столкнулась с госпожой Робер, и обе воскликнули от удивления, уставившись друг на друга.
– Что случилось? – спросил Кастелян, с удивлением глядя на эту немую сцену. Теперь, когда он уже встал, ему хотелось поскорее выйти из кабака.
– Эге! – произнесла старуха,– да это же Марго, мы должны воротиться! Это милая красавица Маргарита! И опять с новым дружком? Детка, так не годится: от принца – к работнику!
Маргарита хотела молча, с презрением пройти мимо старой сводницы – Вальтер успел шепнуть ей, что нищая графиня сидит в передней комнате, но старухе не хотелось выпускать из рук молодую женщину. Она знала ей цену и уже думала о вознаграждении, которое может получить за то, что найдет девушку. Робер опять вернулась в кабак, толкнув Кастеляна и дав ему понять, чтобы и он следовал за нею. Дольман с удивлением смотрел на всю эту сцену, а Альбино не мог отвести глаз от прекрасной посетительницы.
Графиня была так занята вином, что не заметила вошедших.
– Войдем, детка,– старуха схватила Маргариту за руку,– садись сюда, я желаю тебе добра!
– Оставьте меня, госпожа Робер,– отвечала испуганная Маргарита.
– Тебе не будет вреда, если ты пойдешь со мной,– убеждала старуха, глаза ее алчно блестели, а костлявые пальцы все крепче сжимали руку молодой женщины.
– Оставьте Маргариту,– вмешался Вальтер, становясь между ними.– В противном случае…
– Ого! Только не давать воли рукам! – С этими словами Кастелян оттолкнул Вальтера.
– По какому праву вы вмешиваетесь в дела…
– Которые вас не касаются? То же самое я хотел спросить у вас,– перебил Вальтера заступник сводницы.
– Я.ничего не понимаю! Маргарита, знаешь ли ты госпожу Робер и ее защитника?
– О Вальтер, помоги мне!
– Дитя мое, расскажи мне лучше, как ты сюда попала! Пойдем со мной, один очень богатый господин… – нашептывала старуха.
– Святая Дева, сжалься надо мною! – простонала девушка.
– Прочь с дороги! – воскликнул рассерженный Вальтер, оттолкнув Кастеляна.
– Убирайтесь отсюда, если желаете шуметь и ссориться! – закричал Альбино, подскочив к Вальтеру, на которого замахнулся Кастелян.
– Отвяжитесь добром,– Вальтер отступил к стене.
– Девушка может остаться, но мальчишка пусть убирается,– настаивал Альбино.
Толстый Кастелян, вооружившись ключом, набросился на Вальтера.
Дольман видел, что защитник девушки, которая плакала от страха, стараясь освободиться из рук старухи Робер, должен будет отступить перед двумя мужчинами.
– Прочь, Альбино! – громко закричал он.– А тебе, Кастелян, я разобью череп! Прочь, мошенники! Вдвоем – на одного! Оставьте его!
– Я справлюсь с ними сам,– остановил Дольмана Вальтер, схватив руку Кастеляна.
– Я не допущу здесь скандала! – закричал Альбино, обращаясь к Дольману, который оттащил его прочь.– Еще не хватает посадить себе и вам полицию на шею.
– Так вышвырни отсюда эту старую сводню, чего она пристает к девушке?
– Действительно, девушка слишком хороша, чтобы ее уступать старухе! – Альбино подошел к столу, возле которого сидели Робер и Маргарита.– Оставь девушку в покое.– Альбино, как бы желая защитить девушку, обнял ее за талию.
Маргарита вскочила, ее лицо пылало негодованием, а маленькая рука с силой ударила Альбино по щеке.
– Ого! – воскликнул он.– Маленькая змея умеет жалить.
– Когда на нее наступают,– сказала Маргарита.
– Это справедливо,– поддержал Дольман решительную девушку.– Недурно было б и сводне закатить пощечину.
Тем временем Вальтер вытолкнул толстого Кастеляна на лестницу, так что тот свалился на ступени.
– Убийца, разбойник! – Мадам Робер кинулась на защиту мужа, потрясая своим красным зонтом.
– Убирайтесь вон отсюда, да поскорее.– Вальтер едва удерживался, чтобы снова не напасть на лежавшего Кастеляна.
– Милый мой, давай уйдем, главное – я нашла пташку, и теперь мы уже не выпустим ее из рук. Ты знаешь, я умею доводить дело до конца.
– Проклятая скотина,– простонал толстяк, с трудом садясь на ступеньки,– он переломал мне все ребра.
– Пойдем же!
– И поторопитесь, а то я вам помогу! – не успокаивался Вальтер, но все же вернулся в комнату, где Альбино снова приставал со своими ухаживаниями к Маргарите.
– Оставьте девушку в покое, Альбино,– остановил его Дольман, схватив за шиворот и оттолкнув в сторону.
Шум разбудил нищую графиню. Ее голова, отяжелев, свесилась на грудь, челюсть отвалилась, когда она вздохнула, хрип разнесся на весь погребок.
Графиня обвела комнату тупым взглядом и узнала Маргариту. Ее красное от водки лицо побледнело от испуга; она встала, рассчитывая незаметно выскользнуть из комнаты. Но Вальтер заметил ее движение и, схватив за плечо, посадил на место.
– Куда вы девали ребенка, которого украли сегодня ночью?! – набросился он на старуху.
Дольман и Альбино тоже подошли к растерявшейся графине.
– Это она! Куда вы девали моего ребенка? – с отчаянием закричала Маргарита, бросаясь к нищей.– Сжальтесь! Скажите, где мой ребенок?
По лицу Альбино было видно, что он ничего не понимает.
– Оставьте меня! – обратилась нищая графиня к Вальтеру.– Ребенок у наездника Лопина, я думала, вы будете благодарить меня за то, что я отдала его в хорошие руки! У Лопина за ребенком будет хороший уход, а потом из него сделают артиста; у вас ему придется быть нищим или того хуже.
Маргарита, не слушая больше старуху, бросилась вон из погребка, Вальтер быстро последовал за ней.
