Текст книги "Золото Маккены"

Автор книги: Генри Уилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

10
Кавалерийский разъезд вдали

– Что ж, – начала Малипаи, – что до белой девушки, захваченной мужчинами утром, я не знаю. По моим догадкам, она не пострадает. Думаю, Пелон рассчитывал всего лишь разлучить её с тобой, дать тебе помучиться и дать отрасти твоим волнениям настолько, чтобы с тобой легче было иметь дело во время долгого пути в Сно-Та-Хэй. Вернётся ли она столь же добродетельной, как раньше, ведает лишь Бог. Но она вернётся. Пелон – человек особенный, ты знаешь. У него есть несколько правил, по которым он живёт.

– Да, – ответил белый, – я знаком с некоторыми из них.

– Нет, я имею в виду правила чести. Не пытайся шутить со мной.

– Бога ради, мать. Пелон Лопес? Правила чести?

– Маккенна, у всех людей есть хоть сколько-нибудь чести. У Пелона она запрятана глубоко, но она есть.

– Не будем спорить об этом, мать.

– Слава Богу.

– Расскажи ещё о девушке. Где вы её взяли?

– Ах да. Что ж, это было вчера утром, как Пелон тебе и сказал. Мы все были на этом белом ранчо – напоили коней и получили угощение – тёплую, добрую пищу, которой поделились эти славные люди. Конечно, они выказали свою доброту не потому, что были славными, а потому, что были испуганы. Ты знаешь, как это может быть, когда такие, как Пелон, Мартышка да этот великан Хачита, усядутся за твой стол. Ну и когда еда была съедена, а лошади напились и наелись до отвала, Беш, которого оставили на тропе сзади, чтобы следить за солдатами, прискакал в галопе, сообщив, что вдали показался разъезд кавалерии. Тут же Пелон, который знает бандитское дело так же, как ты – охоту за золотом, схватил твою стройную девчонку, дочь хозяина, и сказал её родичам: «Очень жаль, друзья, но если солдаты двинутся за нами, нам нужно иметь что-то вроде паспорта или пропуска назад, через границу. Мы не обидим девушку, если удастся, и даю слово, что мы отошлём её домой за справедливый выкуп, когда придёт время. А теперь прошу без глупостей. Я знаю, что делаю».

Ну, представляешь себе, что родители такой смазливой, но тощей да недокормленной девицы могли подумать. Отец оказался храбрецом. Он попытался дотянуться до ружья, что висело на гвозде над дверью кухни. Мартышка убил его голыми руками, разбив голову о косяк двери. Жена, конечно, завопила при этом страшным голосом, и прежде чем Пелон успел вмешаться, Мартышка убил и её, ударив в лицо железной кочергой, взятой у печки. Получилась чёртова каша.

Маккенна с трудом проглотил слюну, пытаясь удержать в желудке ослятину с кукурузной кашей, которая изо всех сил устремилась наружу.

– Знаешь, – продолжала старая дама, – тут пошла вообще какая-то неразбериха. Этот Беш что-то сказал Хачите, и Хачита взял Мартышку огромными руками, словно тот – новорождённое дитя, и всем стало ясно, что яки испускает своё предпоследнее дыхание. Но Пелон был наготове со своим кольтом, который всегда у него на страже под серапе, и потребовал, чтоб Беш сказал, что именно приказал он своему другу Хачите сделать с Мартышкой. Беш откровенно ответил, что велел великану-мимбреньо разбить голову Мартышке, так же как тот поступил с головами белых. Беш, как оказалось, знал этих людей, и они когда-то по-доброму отнеслись к нему.

Маккенна быстро нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что Беш знал эту белую девушку до вчерашнего дня?

– Я этого не говорила. Я сказала – её родителей. Девушка не жила ещё там в то время, когда родители приютили Беша.

– Откуда же ты знаешь, что она дочь? Это выяснилось в разговоре ещё до убийства?

– Да. Девушка не была их настоящей дочерью, а племянницей, дочерью брата хозяина, в другой части страны. – Старая Малипаи указала на восток, и Маккенна кивнул с пониманием того, что «в другой части страны» означало любое место в Аризоне, Мексике и Нью-Мексико.

– Продолжай, – сказал он тихо.

– Осталось мало что сказать. Мы двинулись дальше. Скакали быстро и ушли от солдат. Девушка, конечно, осталась с нами. Мы также взяли одну славную мексиканку, подхватив её на том же ранчо. Она там была в прислугах. Пелон решил прибавить её к гарему Мартышки. Но на второй же ночёвке, когда настала её очередь принимать яки, она убила себя ножом, перерезав вены, и когда Мартышка отправился к ней, обнаружил только кровь под одеялом. Храбрая это была женщина, но неумная. Лупе, толстая индианка-пима, – та умнее. У неё тоже был нож, но она предпочла лезвие Мартышки своему собственному. Хи-хи-хи… Это дьявольский выбор, а, Маккенна?

– Да, – согласился бородатый золотоискатель.

– Ну, я рассказала тебе всё, омбре,кроме как о Беше, Хачите, Лагуне и Санчесе. О них быстро. Двое последних пришли с Пелоном из Соноры. О двух прочих я знаю совсем немного. Они прибыли на нашу ранчерию – деревню Наны – лишь незадолго до Пелона. Беш, который всегда говорит от имени обоих, сказал только, что они прибыли как представители своего рода, чтобы обсудить вопрос и тайну Сно-Та-Хэй. Что они собирались обсудить, мы так и не услышали, ибо банда Пелона, прибыв, прервала это. Когда Беш узнал о намерении Пелона выследить старого Энха, он не сказал больше ни слова, кроме того, что он вместе со своим великаном-другом едут с компанией разбойников.

Она прервала рассказ и поглядела через голову Маккенны, прищурившись от восходящего солнца.

– Если тебя ещё что-то интересует, – пробормотала старуха, вставая и потянувшись за своим разбитым ружьём, – тебе придётся спрашивать у Пелона. Вон он идёт.

К тому моменту, как Маккенна был уже на ногах, он услышал стук неподкованных копыт по кремню тропы. Через мгновение показались Пелон и Хачита, оба по двое верхами. Предводитель вёз позади себя белую девушку, тогда как Хачита в огромных ручищах всё ещё сжимал застывшее тело старика Энха, мёртвого Лугового Пса апачей.

В это время Малипаи, стоя позади бородатого золотопромышленника, пробормотав извинение, неожиданно хватила его по затылку прикладом своего винчестера. Маккенна узрел ослепительно вертящиеся солнца и высокие жёлтые горы, и то было всё. Он упал в серую пыль у очага столь же безмолвным, как поражённый молотом бычок.

– Тысяча извинений, Синие Глаза, – промолвила старая дама, склоняясь над ним и высвобождая его от бревна, – но, видишь ли, Пелон не велел мне отпускать тебя на волю. Теперь мне придётся сочинять ему чёрную ложь – что ты ударил меня и захватил ключ от кандалов. Ай деми!Что за страшные унижения для собственной чести приходится выносить!

11
Безумная племянница вождя Нана

Маккенна «отключился» лишь на несколько мгновений. Удар прикладом, нанесённый Малипаи, был скользящий, больше оглушающий, нежели способный нанести рану. Он пришёл в себя из-за укусов оленьих мух. Внимание со стороны этих чёрно-белых насекомых было подобно уколам сотен шприцев, только мухи, раз впившись, уже не вынимали своих игл, пока не напьются крови или пока жертва не размажет их по руке или лицу. Маккенна очнулся с проклятием, хлопая по телу руками. В промежутках между хлопками он ощупывал затылок и, мигая, оглядывал поляну.

Он снова был прикован к сосне. Расположившись у огня, Пелон пил кофе, Малипаи ему прислуживала. По ту сторону очага потерянно сидела белая девушка, на том же сосновом бревне, к которому старая сквопривязывала Маккенну. Пелон объяснил причины своего возвращения.

– Всё из-за этой чёртовой девки, – говорил он Малипаи, – она не смогла выдержать жары там, в скалах. Стала бледнеть, а когда её вывернуло раза два, я понял, что мне лучше вернуться с ней сюда, в тень. Конечно, я не пойду на риск потерять её. По крайней мере, пока Маккенна не приведёт нас в Сно-Та-Хэй.

– А как насчёт мимбреньо? – спросила скво,поведя плечом в сторону Хачиты, который сидел под сосной в стороне от огня, всё ещё держа в руках старика Энха, словно тот был больным ребёнком, а не гниющим трупом. – Какого дьявола он околачивался с вами? Следил за вами по указке чёртова чирикауа? Я не доверяю этим двоим. Они что-то знают.

– Также и я, – ответил Пелон. – Этот Хачита умом не богаче ребёнка. Не отдаёт никому мертвеца. Говорит: либо мы дождёмся, пока он не отвезёт его в род Нана, либо он бросает нас. Ему всё равно. Но как только его друг Беш возвратится из Хила-Сити, он собирается отвезти тело старика в ранчерию Нана. Ну а это ни к чему. Это может привести к серьёзным неприятностям.

– Да, это так, – согласилась Малипаи. – Кто знает, что будет болтать простофиля вроде него о нас и нашей поездке в Сно-Та-Хэй? Боже мой, Пелон, нельзя ему позволить этого. С его болтливым языком он приведёт половину индейского населения здешней части Аризоны по нашему следу. Не говоря уже о солдатах и шерифе из Хила. Ай де ми!Слушай, одолжи мне свой револьвер, Пелон. Курок у моего ружья сломан, и оно не стреляет.

– Глупая ты старая сорока, – ответил Пелон, – ты собралась раскроить ему череп?

– Конечно. А что ещё можно тут поделать?

– А его друг, Беш? Его тоже надо пристрелить?

– Почему нет?

– Ну, во-первых, потому, что их сородичи знают, что они отправились в деревню Нана повидаться с тобой. Их сородичи знают также, зачем именно они к тебе поехали. С другой стороны, в деревне Нана им скажут, что Хачита и Беш отправились с Пелоном Лопесом поглядеть, нельзя ли найти старика Энха и пыткой добыть тайну золота Сно-Та-Хэй.

– Эх! И что с того?

– Вот что, старуха, если таково твоё представление об умном действии – дать чирикауа и мимбреньо апачам знать, что мы пристрелили их посланцев Беша с Хачитой, тогда мне остаётся сказать, что ты тупа как мул в юбке.

– Мул в юбке? Как это возможно? Мул женского рода – это ослица. Мул всегда мужчина. И наоборот: мужчина обычно всегда мул. Все мужчины. В том числе и ты, Пелон Лопес, лысый ты бастарт-полукровка.

– Что ж, красавица, – пожал плечами предводитель бандитов, – благодари Бога за то, что ты чистопородна и прекрасна. Не пытайся умничать. Оставь это Пелону, а?

– Ба!

– Какое там «ба»! Разве не ты, моё сокровище, упустила Маккенну на волю?

– Так нечестно: он огрел меня, когда я стояла к нему спиной.

– То есть так же, как ты его огрела у очага перед моим возвращением?

– Конечно, но он-то белый. Он не имеет права вести себя как краснокожий.

– Правда.

Пелон кивнул, соглашаясь, и оба – он и старуха – уселись, нахмурясь и погрузившись в собственные мысли. Прикованный к меланхоличной сосне, Маккенна поступил так же. Тяжело опустившись на своё деревянное ложе, белая девушка, несомненно, пребывала в том же состоянии.

В разбойничьем лагере наступила полная тишина.

12
Старые приятели или алчные псы

Был вечер второго дня. По подсчётам Пелона, его люди должны были вернуться уже несколько часов назад. Санчес, его первый помощник, разделял эти опасения. Великан мимбреньо-апаче, Хачита, если и был озадачен, то это никак не отражалось на его поведении. Он сидел у большого камня по ветру от костра, куда Пелон приказал ему передвинуться. Миновал ещё один палящий день, и запах от тела Энха превратился в устойчивый смрад.

Маккенна, освобождённый от своей сосны, для того чтобы подойти к очагу и подкрепиться, несомненно, волновался не меньше разбойников. Если партия из Хила-Сити не вернётся или, если, вернувшись, с ней не будет Зайбера и других белых… что ж, в таких «если» было мало проку. Маккенна мог бы выразиться и проще: группе из Хила-Сити лучше б вернуться, и вернуться с Зайбером и компанией. В противном случае впереди был лишь долгий, тяжкий путь в Сно-Та-Хэй один на один с Пелоном и Санчесом.

Подобное путешествие, в свою очередь, обещало серьёзные неприятности со стороны различных групп американских апачей, Пелон был чрезвычайно непопулярен по эту сторону границы: войска и гражданские служащие во время его предыдущего визита имели уже опыт общения с ним. Эти набеги неизбежно приводили к кровавым столкновениям с людьми Пелона, к гибели невинных индейцев, подданных США. Таким образом, если нынешняя шайка Пелона не останется единой и сильной и все шесть её членов не останутся таковыми на протяжении всего пути в Сно-Та-Хэй, местные аризонские индейцы почти наверняка перебьют всех по дороге в священный каньон.

Однако отнюдь не перспектива собственной смерти в пустыне занимала мысли Маккенны. Его думы были об опасности, грозившей девушке. Сейчас она предусмотрительно расположилась поодаль в тени, за костром. Ещё раньше она и Маккенна рискнули обменяться мимолётными взглядами. Но эти контакты стоили слишком дорого. Каждый раз, когда Пелон перехватывал их, он отдавал приказание древней сквобить девушку. То было грубое, но действенное средство. После повторного битья и Маккенна и девушка не отрывали глаз от земли, позволяя себе только взгляды по сторонам и напрягая слух, чтобы угадывать о местонахождении друг друга. Это было жестоким испытанием. Вдобавок из-за опоздания посланцев в Хила-Сити общее напряжение тяжко нависло над двумя белыми пленниками.

Прошёл ещё час. Груз ожидания стал непереносимым. Пелон заговорил:

– Мне кажется, нам следует приступить к обсуждению того, что случится, если мои и твои люди не вернутся, – заявил он Маккенне. – Я не отказываюсь от своих целей. Чутьё говорит мне, что в твоей памяти прекрасно сохранился путь в каньон и местонахождение золота Адамса. Ты отведёшь меня туда, даже если мне придётся ехать у тебя на горбу и погонять шпорами. Мой друг Санчес согласен с этим. Хачита не в счёт. Больше того, я предпочёл бы, чтоб он, Бога ради, делся куда-нибудь… Я не в силах больше переносить благоухания этого мёртвого индейца.

Маккенна, выждав минуту, пожал плечами.

– Обсуждать нечего, – сказал он, – мы – партнёры в картах, а колода у тебя.

Пелон загадочно поглядел на Маккенну.

– Помнишь ли ты, – спросил он, – как я набрёл на тебя в той ранчерии мескалеро, несколько лет назад?

– Прекрасно, – отвечал, сморгнув, белый золотоискатель. – Остатки пальцев на моей правой ноге навечно тебе благодарны.

– Я выкупил тебя у этих апачей за небольшую сумму и отвёз поближе к Сан-Карлосу и отпустил на волю, велев запомнить эту услугу. Не так ли?

– Да, – признал Маккенна. – А ты, в свою очередь, припомни, как несколько лет после этого один кавалерийский патруль случаем загнал некоего беглеца в тупиковый каньон у соляных развилок, где один золотоискатель промывал свою добычу. Быть может, ты вспомнишь тот факт, что этот золотоискатель спрятал тебя в хижине и солгал патрульным, будто не видел ни одного живого существа, кроме них, с весеннего таяния снегов? Что, разве не так?

– Да, дьявол возьми, – раздосадованно признал Пелон.

– Что ж, тогда мы квиты.

– Нет, клянусь Богом, я вижу это по-другому! – воскликнул разбойник. – Я вижу так, что мы старые друзья и сошлись по счастливой случайности снова, и цель у нас общая. Кроме того, я вижу, что мы – люди чести, совести и доброй воли.

В ответ на эту тираду Маккенна стал пристально вглядываться во тьму пустынной ночи.

– Какого чёрта ты там высматриваешь? – осведомился Пелон.

– Я жду молнии, – отвечал Маккенна.

– Что? Какой молнии?

– Господней молнии, – отвечал Маккенна. – Жду, когда она поразит тебя.

– Ты хочешь сказать, что я лгу?

– Конечно.

– Ладно, тогда мы оба – алчные псы, вынюхивающие одну и ту же спрятанную кость, которую другой алчный пёс зарыл давным-давно. Это тебе легче переваривать, амиго?

– У тебя, должно быть, есть какой-то аргумент, – сказал Маккенна. – Единственная трудность в том, что ты не проводишь его слишком настойчиво.

Пелон рванулся вперёд с быстротой, неожиданной для столь грузного и грубого человека. Схватив белого золотоискателя, он ножом срезал пуговицы с его рубахи, сверху вниз. Порез прошёл сквозь тонкую ткань и пронзил кожу словно бритвой, заставив Маккенну задержать дыхание от боли. Когда в следующий миг яркая кровь начала стекать из неглубокого надреза, полукровка удовлетворённо отступил к огню и вновь уселся на корточки.

– Мой аргумент заключается в том, что мы в этой охоте партнёры, Маккенна, а не враги, – объяснил он. – Хочешь, я проведу свой аргумент поглубже?

– Нет, – стиснул зубы Маккенна, – одного раза достаточно. Но мне невдомёк, Пелон. Если мы столь давние и почтенные союзники, для чего тебя тянет набрасываться на меня всю дорогу?

Разбойник повёл плечами.

– Если я нападаю на тебя, – отвечал он, – так это для твоей же пользы. Помни, амиго,что я, кроме того, спас тебе жизнь совсем недавно. Или ты полагаешь, что Мартышка просто играл камнем, который занёс над твоей головой?

– Надо признать, ты озадачил меня, – заявил Маккенна. – Ладно, давай обсудим отсутствие людей из Хила-Сити. Теперь я готов.

– Очень ты упрямый, Маккенна, – скривился Пелон. – Не понимаю я тебя. Мог бы дать мне высказаться с самого начала, и не было б этого следа у тебя на животе. Что с тобой происходит? Может быть, ты всё-таки глуп?

– Нет, – отвечал Маккенна. – Я просто шотландец.

– Они что, родичи ирландцев?

– Можно сказать, племянники.

– Ага! Так я и думал. То-то у этого Лагуны Кэйхилла, у которого отец – ирландец, голова тоже словно гранитное ядро.

– Спасибо, – мрачно промолвил Маккенна. – Так что насчёт этих людей из Хила-Сити?

– Да, прости меня, – ответил Пелон, – вот как видится мне вопрос…

Но как именно представлял он перспективы поисков Сно-Та-Хэй без группы из Хила-Сити, осталось тайной. Едва Пелон начал говорить, как с голого склона тропы внезапно раздался лай пустынного койота, он был особого тона: Пелон мгновенно вскочил, разбросав костёр на мелкие головешки, которые старая Малипаи тут же затушила своим одеялом. В десять секунд поляна погрузилась во мрак.

–  Quien es? [22]22
  Что такое? (исп.).


[Закрыть]– взволнованно прошептал Маккенна.

– Это Беш, – прорычал Пелон, – Тихо! Слушай. Таков наш условный сигнал на случай появления солдат.

13
Солдаты-бизоны

Лай койота донёсся ещё несколько раз, всё ближе к лагерю. Маккенна, как ни был он опытен в искусствах апачей, заново подивился абсолютному правдоподобию лая, доносившегося со скал внизу. Не скажи ему Пелон заранее, даже Маккенна не мог бы сказать, приближались то люди или звери.

И вдруг, внезапно, так что всех на мгновение охватил ужас, из мрака явился Беш и встал в десяти футах от Пелона. Глубоким голосом индейца он сообщил по-испански, что ситуация пока благополучна и что он дал упредительный сигнал, поскольку отсвет костра был заметен на тропе с полдороги, и он не уверен, не видно ли его с Яки-Спринг, где остановились солдаты.

– Эх! Грасиас!– сказал Пелон. – В другой раз дай этим ублюдкам подойти. Ты меня испугал своим чёртовым лаем.

– Лучше это, чем потеря плешивого скальпа, – ответил апаче. – Это солдаты-бизоны, Пелон.

– Что? Цветные? Не верю!

– Дождись утра и погляди сам. Этих чёрных солдат ночью не разглядишь.

Маккенна ухмыльнулся. Глядя на высокого молодого апаче, он не был уверен, что донесение не является лёгкой индейской шуткой, но ему хотелось, чтобы оно было правдой. Ему нравился этот Беш. В нём были черты, которые никак не вязались с его пребыванием в этой шайке. Но Пелон, если и уловил шутку, то не принял её.

– Чёрт, – произнёс он, – это зловещее дело! Знаете, я не люблю этих негров. Белые солдаты смеются над ними, говоря, что те никуда не годятся в драке. Но мой опыт говорит о другом. Они дерутся как черти.

– Если их раздразнить, – согласился Беш, – они очень опасные бойцы. Они не могут кончить бой. Их трудно расшевелить, это верно, но если уж кровь у них разыграется, они тебя убьют. А я думаю, что у этих кровь разгорячённая. Это те самые, что гнали нас с ранчо, где ты взял девушку.

– Дьявол, – выругался Пелон и замолчал.

Беш дал ему поразмыслить минуту, затем неожиданно заявил:

– Со мной пришли белые люди, привести их сюда сразу?

– Что? С тобой белые? Какого чёрта ты не сказал об этом?

– Ты не спросил.

– Ах ты сумасшедший индеец! Я решил, будто ничего не получилось, когда ты явился один из мрака. Играть решил со мной, Беш? Напоминаю тебе – я не игрив.

– Я тоже тебе напоминаю, что у меня обычно всё получается. Пойду и приведу белых. – Апаче помедлил, нахмурившись, – Только вот ещё что, – сказал он. – Я смог набрать троих. Зайбера не оказалось в условленном месте, он послал другого. Этот другой нам подошёл, и мы позволили ему найти ещё двоих. Он это сделал. И вот я привёл трёх вместо пяти, по договору с Маккенной.

–  Хесус Мария!– взорвался Пелон.

– Да, и вот ещё что, – продолжал Беш. – Я потерял Лагуну Кэйхилла. Он исчез за дверью той харчевни у реки, мы его так больше и не видели. Мы о нём ничего не узнали бы, если б не этот другой белый, что пришёл вместо Зайбера; он нашёл Мартышку и меня, пока мы ждали в кустах можжевельника, и сказал, будто Лагуна сообщил, что мы хотим его видеть. Говорит он на языке апачей лучше, чем я. Он и поведал нам, что Лагуна украл двух лошадей в Хила-Сити и бежал за реку, в Мексику, с девушкой из харчевни. Вот теперь всё.

– Боже, – взревел Пелон, – это больше чем достаточно! И, между прочим, поздравляю – это самая длинная речь, что я от тебя слышал. Я и не подозревал, что ты знаешь столько слов.

– Спасибо, – мрачно ответил Беш. – Я пошёл за белыми людьми. Их стережёт Мартышка, а с ним я боюсь оставлять их надолго.

–  Сантос!– завопил предводитель бандитов – Пошёл!

Когда юный апаче удалился, Пелон повернулся к Малипаи.

– Разведи другой костёр, поменьше, – приказал он, – сделай это под навесом скалы, вон там. Так его отсвет не будет подниматься прямо вверх, и его не станет видно дальше, чем мы это можем себе позволить. Господи, мне нужно выпить кофе, будь там солдаты, бизоны или ещё что!

Глену Маккенне он прорычал:

– Надеюсь, эти белые из Хила-Сити подойдут нам. Мне не нравится, что Зайбер не смог прийти. Я чую что-то неладное.

– Мне кажется, мы все чуем, – вмешалась старуха-скво. – Прежде всего, чертового засиженного мухами Энха, там, рядом с Хачитой. Если этот дурень мимбреньо не зароет падаль к рассвету, я собственной рукой пристрелю его между глаз и опущу в одну яму со стариком.

– Хорошая мысль, – отметил Санчес, молчаливый дезертир-мексиканец. – А я дам тебе два песо за труды.

– Заткнитесь вы, оба, – велел Пелон. – Я говорю с Маккенной.

– Как скажешь, хефе, – пожал плечами Санчес. – Ты знаешь, меня интересует только одно: золото Адамса.

– О, во имя любви пресвятого Христа! – отрезал Пелон. – Вы что, решили, будто я пришёл сюда нюхать мёртвых стариков-индейцев, или выбивать пулей камни из рук тупых чокнутых мартышек племени яки, или посылать полукровок – мексиканских ирландцев в Хила-Сити, чтоб те могли смыться с девкой из харчевни, или отстреливаться от солдат-бизонов? Меня тоже волнует золотой мираж, чёртов ты федералистский пёс!

– Легче, легче, – охладил его Санчес. – Ты ведь говорил с Маккенной, амиго.

– Ах да. Так вот, Маккенна, как я сказал, мне не нравится, что Зайбер не пришёл. Во всей Аризоне нет другого белого, которому бы я доверился либо кому доверились бы эти апачи, что со мной. Я согласился, потому что ты уверил меня, будто придёт сам Зайбер. Никто другой не подходит.

– Должен быть кто-то ещё, – проговорил белый золотоискатель тихо. – Беш ведь привёл этого нового человека, не так ли?

Пелон поглядел на него и сморгнул.

– Да, так. Я как-то не подумал об этом.

– Ну, так подумай. Ответ простой.

– Да?

– Конечно. Должен быть ещё один белый человек в Аризоне, которому апачи доверяют. Такой, о котором забыли и ты и я. Что ещё тут может быть?

Пелон достал свой длинный кольт из потайного места – под серапе.

– Об этом я позабочусь.

–  Сьюдадо! [23]23
  Восклицание, призывающее к осторожности. Можно переводить как «атас» или «полундра».


[Закрыть]– предупредил Санчес. – Не стреляй сразу. Давай сначала посмотрим.

Пелон испепелил его своей адской усмешкой.

– Ты, мексиканская собака, – произнёс он холодно, – что, думаешь, я тот, кто убивает ни за что? Я всегда смотрю, кто передо мной. Мой отец был беспримесной крови испанец. Он был человек чести, как я. Лишь индейцы да мексиканцы станут стрелять в человека, не видя лица.

– Как скажешь, хефе!

– Так и скажу!

– Знаю. Вот они идут. Интересно, кто бы это мог быть.

Любопытство Санчеса разделили все, стоя у маленького костерка, поддерживаемого Малипаи. Каждый в лагере имел свои собственные причины пристально вглядываться в окружающую тьму. Внезапно из ниоткуда вновь вынырнул Беш. Позади него на этот раз выступили трое белых людей в чёрных шляпах и следом – сутулый яки, Мартышка. Средний из трёх гостей двигался так же бесшумно, как его проводник-апаче. То был высокий человек крепкого сложения, не старый и не молодой, обладатель запоминающейся улыбки, которая озаряла его загорелое до черноты лицо, словно светом свечи. Он был, конечно, единственным белым человеком на всей территории, кто мог бы представлять Эла Зайбера, и никто из них о нём не подумал. Узнав его, Пелон Лопес первым радостно оживился.

– Бенито! – вскричал он, выбросив вперёд толстые руки в искреннем гостеприимстве. – Во имя Господне! Отчего я не подумал о тебе? Должно быть, как сказал Маккенна, я и правда старею.

Ухмыляющийся пришелец свободно пожал плечами. Он принял объятие предводителя разбойников, не отвергая и не возвращая горячего ответа. Когда мощный полукровка отпустил его, он слегка помахал в виде приветствия остальным и уселся у огня.

– Что ж, Пелон, – сказал он, – если ты не приглашаешь гостя, ему самому приходится себя пригласить. – Он обратил свою примечательную улыбку вверх, к встающей Малипаи, – Кофе, пор фавор, мадре,– сказал он. – Никто из нас уже не молод, как в добрые старые времена…