Текст книги "Колодец миров"

Автор книги: Генри Каттнер

Соавторы: Кэтрин Мур
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

XIII

В пустых глазницах двух богинь айзиров вспыхнули яркие зелёные лучи, сверкнув, словно две пары обнажённых клинков. Взгляды двух Горгон скрещивались в пространстве над колодцем. Контраст между приветливо улыбающимися губами и глазами, излучающими смертоносные лучи, был особенно разителен.

С каждым оборотом Сойер приближался к колодцу. Но он забыл о грозящей ему опасности, несясь по орбите вверх и вниз, вращаясь вокруг центрального ядра, которое неумолимо притягивало его к себе.

Единственное, что занимало его ум, – это борьба двух богинь на краю чаши, в которой вместо воды клокотало пламя и скрещивались в яростной схватке страшные зелёные шпаги-лучи.

Богини были достойными соперницами. Чаще всего их оружие сталкивалось друг с другом в воздухе и на мгновение отводилось в сторону, чтобы нанести удар исподтишка, откуда-нибудь сверху или снизу.

Это было единственное оружие, против которого айзиры были беззащитны. Сойер увидел, как Нэсс быстро подняла кверху руку и, направив луч в левое плечо богини, ударила её.

Рана оказалась очень глубокой. Когда луч, по-видимому, почти коснулся богини, плечо окружила вспышка света. – Такая же, – вспомнил Сойер, – какую я видел у головы Нэсс, когда в неё бросил камень селли. – Защитная вспышка сработала, но против зелёных лучей она оказалась бессильна. Богиня дрогнула. Маска-щит какое-то время бросала лучи в пустоту. Платье на плече расползлось, края дыры засветились зелёным, и из раны хлынула золотистая кровь.

Золотистая кровь, – старался вспомнить Сойер. – Золотистая кровь… Кровь заструилась по чёрному одеянию богини, и из рядов, наблюдавших за сражением Горгон, послышался громкий возглас. Нэсс издала дикий, ликующий крик.

Сойера снова встряхнуло, словно на ухабе, и перенесло на следующую орбиту, теперь уже вторую от колодца. Он почти не обратил на это внимания, и даже огорчился – из-за этого он пропустил несколько интересных событий.

Нэсс явно переоценила свои возможности. Сосредоточив всё внимание и все силы на нанесении смертельного удара, она не успела опустить вниз маску, и тут её настигла быстро пришедшая в себя богиня. Хотя кровь с силой хлестала у неё из левого плеча и рука висела плетью, богиня, извернувшись, направила лучи своей маски вбок. Это был хорошо продуманный и отлично нанесённый удар. Нэсс громко вскрикнула, поняв, что произошло непоправимое. Одна из глазниц её маски потухла. Один смертельный луч исчез.

Но и потеряв половину своего оружия, Нэсс ещё яростнее набросилась на покалеченную богиню, атакуя её оставшимся лучом. Однорукая, но быстрая, словно молния, богиня, отражая нападение, выстраивала вокруг себя огненные бастионы. А прожорливый колодец требовал всё новых и новых жертв.

И они не заставили себя ждать, падая, словно снежинки, в его жерло. Пламя разгоралось, утихало и снова вспыхивало, отмечая тем самым упавшие в колодец жертвы и расход энергии для битвы богинь.

Сойера опять встряхнуло, и он опустился ещё ниже. Это был предпоследний скачок вниз, потому что теперь он находился на ближайшей к колодцу орбите. Следующий прыжок был как раз в огонь.

Огонь? Он посмотрел вниз, прямо в колодец. Там было сплошное сияние. Оно слепило глаза и туманило сознание.

Но вдруг слепящее сияние смягчилось, и душу его охватил восторг. Колодец был широким кольцом вокруг прозрачной и плоской, словно зеркало, поверхности, отражавшей золотой небосвод. В центре кольца нарастало, ширилось какое-то волнение, или, может быть, это был просто первородный свет, струящийся из сердца мира? Поднимающийся из полюса Земли? Или это был взметнувшийся фонтан? Он не мог подыскать подходящего названия. Волнение, поднимавшееся из колодца, несло с собой неотразимое очарование, оно влекло, звало к себе, гасило любое сопротивление.

И он падал, падал…

Падение стало его единственным желанием. Он всё сильнее хотел упасть туда, слиться с влекущим к себе движением, опуститься в самый центр красивейшего бассейна, в котором продолжался вечный, прекрасный, колдовской танец…

– Олпер! – очнувшись, закричал он, и эхо голоса, где-то отразившись, оглушило его.

И Олпер откликнулся. Раскатами грома показался ему звук пульсирующей в сосудах крови, а дыхание предстало работающей в его голове огромной турбиной.

С дрожью Сойер отпрянул от губительной красоты колодца. Теперь он знал, что это было самоуничтожением атома, падением электрона на протон, а протонов – в неведомый керн бариона…

Наступал его черёд…

Но он уже видел сопротивлявшийся электрон. Он помнил жертву, которая на мгновенье пришла в себя, какое-то мгновение не давала увлечь её в прекрасном, но смертельном танце. Гром гремел в голове Сойера, и он закрыл глаза, снова ощутив ужас смерти, её несовместимость с природой человека.

Очарование колодца рассеивалось. Его падение приостановилось. И колодец начал постепенно затягиваться дымкой, как дыхание затуманивает зеркало.

Зелёные лучи взглядов Горгон скрещивались, вспыхивали и шипели под ним. Смертельные удары следовали один за другим с такой скоростью, что их невозможно было уловить. Но когда Сойер завис над колодцем, движения сражавшихся замедлились. Лучи стали бледнее, а шипение тише.

Богиня отступила на шаг и посмотрела вверх. Тяжело дыша, опустив одноглазую маску, Нэсс тоже подняла голову. Вдруг она узнала Сойера, и грустная улыбка промелькнула на её лице.

Наступило время выпустить Жар-птицу. Что произойдёт, если он покажет её Нэсс? Он не знал, но у него всё равно не было иного выхода. В любой момент он может упасть в центр кипящего колодца, и тогда станет поздно принимать любые решения.

Он хотел достать Жар-птицу – но не смог пошевельнуться.

Какая-то непонятная сила парализовала его, как, видимо, и другие жертвы, кружащиеся вокруг колодца. Сознание было ясным, но он не мог пошевелить и пальцем.

– Олпер, – отчаянно закричал он. – Прибавь ещё!

Низкий, звучавший в его голосе гром, который он почти перестал замечать, стал сильнее, словно грохот проходящего поезда…

– Вот так хорошо, – сказал Сойер. – Оставь так. Подожди!

Откуда-то снизу и неподалёку послышался шум, словно эхо от шума внутри его черепа внезапно материализовалось. Раздался глухой взрыв. Следившие за сражением айзиры, все как один, повернули головы в сторону шума, который звучал как бы изнутри храма.

Он и шёл из храма.

Взрыв повторился, а вместе с ним послышался грохот рушащихся стен прямо под сияющим золотым облаком, на котором восседали айзиры.

Затем закачался стеклянный пол под тронами. Звон и треск разбитого стекла зазвучал со всех сторон. Айзиры вскочили и негодующе оглядывались, пытаясь понять, кто посмел им помешать. Ещё какую-то секунду Сойер наблюдал, как они стояли в своих развевающихся тогах со стеклянными коронами на головах, а жертвы продолжали мчаться по своим орбитам.

Вдруг в центре золотого неба возникла брешь. В разные стороны полетели осколки и заскользили по гладкому стеклянному полу. Начали разваливаться стены. Через расширявшуюся брешь в стеклянном полу в зал ворвались дикари и бросились на айзиров.

На какие-то мгновенья айзиры растерялись. То, что происходило, было для них совершенно невероятным. Им, тысячелетиями привыкшим к полному и безоговорочному подчинению, казалось невозможным, что кто-то осмелится разбить стену. Что какие-то дикари из нижнего мира могут нарушить священную церемонию и броситься к ним, богам, издавая громкие крики и размахивая ножами, – нет, такое могло случиться только в страшном сне.

Поэтому несколько мгновений они были парализованы.

Затем богиня вдруг закричала, и они словно пробудились, прокричав ей что-то в ответ сильными, звонкими голосами. Сомкнув ряды, айзиры двинулись навстречу селли.

«Неуязвимые идут навстречу неуязвимым», – подумал Сойер, когда раса дикарей приблизилась к расе богов. Какое-то время Сойер видел бледные маски на затылках айзиров, бесстрастно взирающие на него, колодец и богиню, как будто всё это происходило где-то далеко и совершенно их не интересовало. Затем богиня крикнула ещё раз, в ответ из колонны богов прозвучал радостный, торжествующий клич, и над их головами в победном жесте взметнулись поднятые руки. Обеими руками айзиры подняли высоко над головами свои маски, из глаз которых вырывались пылающие лучи.

Сойер увидел, что луч одной из масок был направлен в лицо ближайшего селли, охватившего своей длинной извивающейся рукой айзира. Два луча пронзили толстую чешуйчатую грудь у основания шеи. Лучи прошли сквозь тело, как свет проходит сквозь тьму, и с лёгким мерцанием вышли наружу на спине.

Громадное змееподобное существо пошатнулось. На короткое мгновение глаза селли, похожие на драгоценные камни, засияли таким же зелёным светом, как и глаза маски айзира, а затем со страшным рёвом, не обращая внимания на капавшую из раны на груди золотистую кровь, он бросился на айзира.

Напрасно пытался айзир сдержать с помощью маски-Горгоны нападение дикаря. Селли оказался необычайно живуч. Он обхватил лапами айзира, пытаясь вырвать у него маску. Два титана соединились в смертельной схватке и, не разжимая объятия, кружились по стеклянному полу. От крови селли у их ног образовалась огромная лужа; но вдруг она стала уменьшаться, словно исчезала через невидимое отверстие в стекле.

Прозрачная платформа, на которой стояли троны айзиров, не была жёстким, сплошным перекрытием, висевшим над бездной. Это был качающийся над дымкой круг, крепившийся к стенам сложной конструкцией стеклянных мостов, оставлявших достаточное пространство для кружившихся жертв, предназначенных для колодца.

И в один из этих свободных промежутков упали намертво сцепившиеся айзир и селли. Следом за ним полетела маска, по пути прорезав дымку яркими зелёными лучами.

Их падение в бездну стряхнуло с Сойера последние остатки оцепенения, к нему вернулось сознание. С ужасом он подумал о том, что в случае, когда все айзиры разом используют свои маски в качестве оружия, на это потребуется столько энергии, что не хватит даже одновременного падения в колодец всех кружащихся по орбитам электронов.

Он сосредоточил внимание на тех шумах, которые продолжались в его мозге, пытаясь усилием воли избавиться от охватившего паралича… и преуспел, так как рука начала немного шевелиться.

Камеру, в которой он был заключён, сильно встряхнуло. Открыв глаза, он увидел, как под ним богоподобные айзиры сражались с змееподобными селли, лились потоки золотистой крови; ему бросилась в глаза странная схожесть двух рас, как если бы вторая была отражением первой в кривом зеркале.

Довести до конца ещё неясную мысль ему не удалось. Его камеру тряхнуло ещё раз, и она снова опустилась. Сойер понимал, что сейчас колодец особенно активно требовал новые жертвы. Но хотя их количество росло, яркость сияния колодца явно уменьшалась, и его как бы затягивало дымкой. Ему явно не хватало энергии, чтобы обеспечить ею сразу всех айзиров.

Мимо Сойера с растущей скоростью падали в колодец жертвы. С каждой очередной жертвой колодец слегка оживал. Сжав зубы, Сойер взмолился: «Олпер, прибавь ещё!» – и приготовился терпеть очередную пытку.

На последней стадии жертвоприношения жертва должна сама броситься в колодец. Если жертва сопротивляется, она на какое-то время спасена. Сойер только потому мог так долго сопротивляться и висеть над колодцем, что мозг его не был отключён. Но это сопротивление было не вечным…

Он напрягся, изо всех сил пытаясь дотянуться рукой до кармана, в котором лежала Жар-птица. Ему показалось, что она шевелилась. Но он не был уверен, Сойер взглянул вниз на кипевшее там побоище. Под смертельным зелёным взглядом масок айзиров селли падали как подкошенные, но тут же вновь вставали. Сверкающая золотистая кровь не растекалась по полу, как будто находилась в вакууме, и тела айзиров в объятиях селли парами и тройками падали с краёв платформы в колодец. Даже убитые, селли не разжимали объятий, увлекая за собой айзиров, словно падающие в ад грешники цеплялись за каравших их ангелов.

Неожиданно Сойер понял, почему это место называлось залом миров. Кольцо тронов, опоясывающее страшный колодец, было двухмерным символом Хомадии, окружавшей подоболочку.

Он напряг правую руку и почувствовал, как она шевельнулась, затем ещё раз, после чего смог кончиками пальцев осторожно коснуться кармана. Он не знал, спасёт ли его Жар-птица. Но ничего не делать в такой ситуации было ещё хуже, потому что сила притяжения колодца возрастала. Он старался не смотреть в колодец и не думать о нём. Но помимо его воли колодец звал, воздействуя на все клетки тела, на его подсознание.

Мимо Сойера падали жертвы. Прямо под собой он увидел Нэсс, зорко следившую за богиней. Стоило той, наблюдая за борьбой, слегка расслабиться и потерять бдительность, как Нэсс нагнулась и послала в её сторону зелёный луч…

Он зацепил здоровую руку, в которой богиня держала маску. Другая рука богини висела плетью, и из неё по пальцам стекала кровь. Луч, ударивший из одноглазой маски Нэсс, полоснул богиню по суставам пальцев. Она попыталась закрыться своей маской, но было уже поздно…

Камеру, в которой находился Сойер, тряхнуло ещё раз, и он завис прямо над колодцем. Гром, звучавший в его мозгу, был на пределе того, что он мог выдержать. Увеличить его ещё хоть немного было невозможно. И в то же время он чувствовал, что клетки его организма перестают подчиняться командам, поступающим из мозга, всё охотнее отвечая на настойчивые призывы, долетавшие из колодца. Его кости и мышцы жаждали сладкого забвения и смерти, и только воля сопротивлялась, всё время повторяя слово «жизнь».

Нужно было действовать, пока смерть не одолела его… Он приказал своей руке выполнить его волю. Закрыв глаза и только за счёт титанических усилий, он коснулся кончиками пальцев Жар-птицы.

Между его большим и указательным пальцами вырвались и засияли два крыла…

XIV

В него потоком полилась энергия. Жар-птица в его руке чуть шевельнулась, как будто желала вернуться на своё законное место в колодец, который был рядом и ждал её возвращения. Если Жар-птица снова попадёт в колодец, путь на Землю будет отрезан навсегда, а если она туда не попадёт, сколько ещё Сойер сможет противостоять этой, превосходившей его во много раз силе?

Но принимать решение ему не пришлось. В то время, как Жар-птица расправила крылья, Нэсс готовилась направить последний, смертельный удар богине. Только что раненная рука богини беспомощно опустилась, и на какую-то секунду она стала беззащитна. Одноглазая маска Нэсс уставилась взглядом Горгоны в закрытое маской лицо богини. Та пронзительно вскрикнула и сделала шаг вперёд в сторону Жар-птицы. Глаза её вспыхнули. Она, спотыкаясь, пошла к Сойеру по краю колодца.

Скорее всего Нэсс, хотя она и стояла спиной, краем глаза уловила золотое сияние. А, может быть, проследила за взглядом богини. Как только богиня опустила своё оружие, Нэсс тут же обернулась. В руках Сойера, на расстоянии поднятой над головой руки, она увидела Жар-птицу…

Возможно, энергия Жар-птицы растопила стены камеры, в которой крутился Сойер. Или это сделала Нэсс? Он так этого и не узнал, но кружащиеся стены в один миг исчезли, и с высоты в два человеческих роста он упал на стеклянный пол рядом с колодцем.

Теперь Нэсс ничего не стоило захватить Жар-птицу. Почти потеряв сознание при падении, он не мог бороться с Нэсс и лишь отполз подальше от неё и колодца. За спиной Нэсс он увидел догонявшую её богиню, громко окликнувшую Нэсс по имени. Богиня с большим трудом поднимала маску для нанесения решающего удара…

Нэсс перевернулась в воздухе, когда её настиг роковой луч. Она выставила свою маску вперёд, держа её перед собой как щит. Глаза в глаза две маски смотрели друг на друга, причём оба луча маски богини сосредоточились на одной глазнице маски Нэсс.

И маска Нэсс потухла.

Она взглянула на неё и, хотя поняла, что маска теперь бесполезна, продолжала по инерции держать её перед собой. Затем вдруг истерично расхохоталась, отбросила маску и бросилась на Сойера.

От удара её тела он оказался на полу и почувствовал, что Жар-птицу вырвали у него из рук. Послышался победный возглас Нэсс, ибо обладание этим талисманом делало её победительницей.

Торжествующий клич ещё продолжал висеть в воздухе, как вдруг перерос в дикий, ужасный крик непереносимой боли. Это лучи из маски богини пронзили тело Нэсс…

Лёжа на полу, Сойер видел как бледно-зелёные лучи насквозь пронзают умирающую Нэсс, стоящую с высоко поднятой над головой сияющей Жар-птицей, чья энергия ей уже не могла помочь.

Если селли умирали медленно, то смерть айзира длилась ещё дольше. Сойеру казалось, что Нэсс неподвижно стоит целую вечность. Он видел на её лице смесь человеческого страдания с нечеловеческой яростью. Затем её лицо отразило железную решимость. Она уже была почти мертва, знала это и, тем не менее, словно змея, подбиралась к богине, и приговор богине ясно читался на её лице. Пусть её партия проиграна, но победившей стороны не будет. Раз она погибла, то пусть гибнут все. Коль скоро у неё нет другого способа доказать свою исключительность, она докажет её так…

Полупрозрачные одежды Нэсс мерцали, кровь хлестала из её ран, а Жар-птица ослепительно сияла в её руке. Подойдя к богине, она бросилась на тёмную фигуру своей противницы. Из глаз богини вылетали смертоносные лучи, но Нэсс они уже не были страшны. Она больше ничего не боялась.

Какое-то мгновение они, как в вальсе, кружились у края колодца, затем обе покачнулись, раздалось два слившихся воедино душераздирающих крика, они наклонились ещё больше… и обе полетели в колодец.

А за ними, вспыхивая и сияя, полетела открытая Жар-птица, неся конец расе богов…

С трудом поднявшись на ноги, Сойер заглянул в колодец и следил за их падением. Падая, обе Горгоны менялись.

Вокруг них клубился похожий на дым свет. Какой-то туман, словно пронизанный светом их тела, начал размываться и рассасываться в окружающем пространстве, пока на месте тел обнявшихся врагов не образовались беспорядочно метавшиеся частицы. Тогда дым стал вновь собираться и концентрироваться.

В золотистой дымке показались длинные, змееподобные конечности сплетённых тел с плоскими головами и пустыми, прозрачными глазами.

Сойер это подозревал. Он подсознательно чувствовал, что это была одна раса. Не две ветви одной расы, а именно одна. Айзиры и селли были одно и то же. В его памяти тут же промелькнули известные у различных народов земли мифы и поверья о двойниках и двоичности форм жизни: тело и дух, ад и рай, ангел и дьявол, д-р Джекил и м-р Хайд.

Какую неизвестную доселе связь между жизнью и атомной энергией удалось открыть айзирам, когда они впервые превратили себя в бессмертные разновидности своей предыдущей формы?

Теперь никто никогда этого не узнает. Одно ясно, что это превращение таило в себе величайшую опасность для них самих потому, что люди-изотопы были нестабильны, когда колодец находился в критических состояниях. Пока колодец функционировал нормально, они могли быть спокойны, но как только он перестал давать им нужное количество энергии, чтобы поддерживать себя в нестабильной форме, айзиров охватила паника. При нехватке энергии они превращались в следующую стадию – в селли.

Но и эта форма была промежуточной. На этом цикл не заканчивался.

Падающие тела исчезали в колодце, через который осуществлялась связь между различными мирами и чей противоположный конец находился сейчас на Земле. На какое-то время воцарилась тишина, и только внутри колодца продолжался бесконечный танец светящихся частиц.

А наверху, как будто бы всё это происходило в другом мире, шла война между селли и айзирами, самоубийственная война единой расы, две разновидности которой питали друг к другу необъяснимую вражду.

Но вдруг внутри колодца появились блики света и послышался трепет крыльев.

Сойер упал на стеклянный пол и притворился мёртвым. Он хорошо помнил, что это за птицы. Он видел их в Фортуне, в шахте, а вот теперь они возвращались с Земли в Хомадию. Не было такой силы, которая могла бы их остановить. Нэсс была мертва, Жар-птица исчезла.

Из колодца вылетела огромная струя. Взметнувшийся фонтан, грозивший затопить Хомадию, был наполнен ярким сиянием V– образных крыльев, звенящими голосами Жар-птиц.

Живые Жар-птицы летали над сражавшимися, почти касаясь их, сложив крылья, словно огненные стрелы. Их притягивала энергия столь же сильная, сколь сильна была взаимная ненависть айзиров и селли, заставившая их вступить в смертельную борьбу.

Разделившаяся раса возрождалась в новой и абсолютно разрушительной форме. Роду айзиров предназначались не две, а три стадии изменений. Жар-птицы были третьей стадией.

Они парили над полем боя, взмывали и падали. И в тот момент, когда они касались дерущихся, происходило взаимное слияние. Когда три существа разных форм расы сливались в единое целое, происходил взрыв. До этого айзиры проходили круг превращений и вновь возвращались в форме богов. Перерасходовав жизненно необходимую энергию, айзиры испарялись, и бывшие частицы их тел попадали в пространство между мирами, где воссоздавались в форме селли.

Но и это было не всё. Растраченная энергия должна была каким-то образом восполняться. Открывалась ещё одна дверь в другое измерение, которое принадлежало иному миру. Этим миром была Земля. Через колодец Хомадия была связана с Северным полюсом Земли. Вот почему сияющие Жар-птицы – третья и последняя нестабильная разновидность расы айзиров – оказались в Фортуне. Богатый энергией уран служил пищей Жар-птицам, пока они, зарядившись ею до полного насыщения, завершали цикл превращений и через ледяной коридор возвращались обратно в форме айзиров в Хомадию. Нэсс была единственной, кто знал, что происходит, но всё, что она могла сделать, это продолжать поддерживать цикл жизни айзиров и ждать, когда она станет богиней и возвратит на место Жар-птицу.

Жизнь айзиров охранял предохранительный клапан. Изначально это была Жар-птица, которая складывала крылья и переставала быть энергомостом, когда другой конец колодца сближался с мощным источником энергии. Но после кражи Жар-птицы колодец не давал столько энергии, сколько было нужно айзирам, и они превратились в нестабильную форму. Появилась новая форма предохранительного клапана, суть его состояла в том, что у тяжёлых элементов невысока связь между ядерными частицами. Поскольку атомы нестабильных элементов могут претерпевать циклы превращений, то вещество и формы, определяющие жизненные структуры айзиров, тоже могли проходить ряд превращений.

И это был вполне безопасный цикл, но до тех пор, пока все три формы существовали раздельно. Ведь все легенды о двойниках и раздвоениях имеют один и тот же печальный конец. Когда раздвоенные элементы встречаются, они уничтожают друг друга.

И теперь Жар-птица, идеальный энергомост, включила проводящий канал колодца. Он всосал Жар-птиц из уранового рудника на Земле и выбросил их в Хомадии. Роковые разновидности встретились.

В колодце произошёл мощный взрыв. Связь между Землёй и Хомадией распалась, и планеты унеслись прочь друг от друга, чтобы больше никогда не встретиться, ибо они находились в разных мирах, в разных измерениях, и их случайная встреча произошла только благодаря колодцу.

Итак, после одновременного падения в колодец айзира, селли и Жар-птицы произошло слияние неустойчивых масс.

Сойер видел их слияние: три существа, объединившиеся в один организм. Слившиеся воедино змеиноподобный дикарь, бог и сверкающий полубог с огненными крыльями за спиной.

Ничтожное время они парили в воздухе. Потом вдруг произошёл взрыв, и образовавшееся облако, повисшее над Хомадией, начало расползаться во все стороны. Лишь эхо прокатилось по гигантской, опустевшей обители богов. Источник, давший им силу и бессмертие, – колодец миров, прекратил своё существование.

Перед глазами Сойера всё ещё стояла картина взрыва колодца, и этот ослепительный свет был последним, перед тем как он погрузился в небытие.

Раздавшийся у него в голове гром вновь пробудил его к жизни. Он стоял на стеклянном полу над золотистой пустотой. Должно быть, он стоял так довольно долго, но он этого не помнил.

Фигура в маске, пройдя через брешь в стене, пробитую селли, приближалась к нему. Теперь он знал, почему стоит, не двигаясь. Он ждал.

Из-за разбитой стены доносились и становились всё громче и громче голоса людей, звучавшие взволнованно и радостно. Послышался звук колоколов, провозглашавших победу.

Только здесь, в покинутой обители богов, не наступило ещё время мира. В то время как всё вокруг ликовало, приближавшаяся к Сойеру фигура предвещала смерть.

Человек шёл, пошатываясь на подгибающихся ногах. Остатки энергии покидали оплывшее старческое тело.

Он остановился шагах в трёх от Сойера. Необычно было смотреть на маску и не видеть выходящих из неё смертоносных лучей. Вместо них из глазниц тускло смотрели маленькие серые глаза. Должно быть, Олпер подобрал её на поле боя.

– Её больше нет, – сказал он. – Ты выпустил Жар-птицу.

– Земли тоже больше нет, – услышал Сойер свой собственный голос. Он глубоко вздохнул. – Пути назад нет. Моя смерть всё равно тебя не спасёт. Можно попробовать жить в Хомадии…

– Олпер, – воскликнул кто-то. – Олпер, подожди.

Затри с маской на лице пробирался к ним сквозь горы битого стекла. Что произошло вне стен зала, Сойера даже не интересовало. И то, что Олпер с хомами вместе работали на общую победу, не имело ровно никакого значения. Сойеру предстояло ещё одно сражение. И никто ему не мог в этом помочь.

– Жить здесь? – горько сказал Олпер. – Без Жар-птицы? Сколько я протяну? У тебя-то есть время. Ты сможешь найти работу, жену. У тебя будут дети. А что будет со мной? Как я буду править…

– Никак, – спокойно ответил Сойер. – С царствами покончено. Ты тоже можешь найти работу, но вряд ли она будет означать власть.

– Олпер! – закричал Затри. – Подожди.

– Ждать? – прорычал Олпер. – Чего? Хочешь снова меня поймать? Не выйдет.

Он бросился к Сойеру, подняв вверх кулак.

– Это ты бросил в колодец Жар-птицу. А без неё я умру.

Улыбающаяся маска вдруг проревела:

– Но ты умрёшь первый.

Кулак опустился, и рука Олпера скользнула к карману.

Понимая, что слишком поздно, Сойер всё же прыгнул вперёд. Страшная молния прошила мозг. Теперь его череп превратился в циклотрон, накапливая всё больше и больше ненависти и ярости.

Руки Сойера взметнулись вверх, и он с удивлением обнаружил на своём лице маску. Он совсем о ней забыл. Его даже не удивило то, что он понял, о чём говорил Затри.

Несмотря на гаснувшее сознание, он увидел, как Затри делает что-то странное: он тоже держался за голову и в следующий момент сорвал маску со своего лица и с силой бросил её на пол. Лицо его исказило удивление и боль. Он смотрел то на Сойера, то на Олпера.

Всё это произошло в течение секунды, пока Сойер подбирался к человеку, который стремился расколоть ему череп. И вдруг Сойер понял, почему Затри снял маску. Он торжествующе рассмеялся и тоже сорвал маску.

Потом он ударил Олпера, и старик упал, продолжая держать руку на пульте. Но это входило в планы Сойера. Он знал, почему Затри сбросил маску и что происходило в голове Олпера. За секунду перед тем, как Сойер его ударил, Олпер не случайно потянулся к голове, пытаясь снять маску.

Всё дело в том, что маски служили не только средством общения, но были усилителем звуковых и электрических колебаний. Они были способны принимать такие сигналы, о которых люди даже не подозревали. Поэтому те сигналы, которые оглушали сознание Сойера, с удесятерённой силой пытали мозг Олпера.

Навалившись на старика, Сойер растянул его на полу, изо всех сил прижимая голову, чтобы он не мог снять маску. Другой рукой он залез Олперу в карман, нащупал пульт управления и надавил на него сильнее…

Олпер взвыл от боли.

Он пытался оторвать руку Сойера от кнопки. Гром с одинаковой мощью ударял в их головы, но в голове Олпера отклик был во много раз сильнее. Болевые ощущения Сойера достигали удвоенной силы в мозгу Олпера.

Единственным его желанием было ослабить давление на кнопку, чтобы гром в голове Сойера прекратился, освободив тем самым от страшных мучений его самого. Но Сойер не отпускал руку. Оглушённый, теряющий сознание, он продолжал прижимать руку Олпера к кнопке. Теперь у него была лишь одна надежда, что гибнущий Олпер найдёт тот механизм, который навсегда освободил бы Сойера от рабской зависимости. Но времени на это было мало. Гром, раздававшийся в их головах, мог убить обоих…

И если бы Олпер умер до того, как привёл в действие этот механизм, Сойер был бы обречён. Приёмник связывал их навеки, и смерть Олпера означала бы и его собственную.

Олпер отчаянно перебирал пальцами пульт управления. Сойер дал его руке немного свободы, и пальцы Олпера тут же повернули диск, за который он держался…

И вдруг всё прекратилось.

Оглушённый вновь обретённой свободой и внезапно наступившей тишиной, Сойер нагнулся над лежавшим на полу Олпером и услышал, как что-то, зазвенев, покатилось по полу. Сквозь застилавшую глаза пелену он увидел крошечный, размером с таблетку аспирина металлический диск с вогнутой обратной стороной…

Это был его приёмник.

С трудом веря в то, что произошло, он высвободил одну руку из-под тела Олпера и прикоснулся к своей голове. Диска там не было. Сойер был свободен.

Как только Сойер отпустил Олпера, тот медленно перекатился на бок, вытянулся и затих. Тяжёлая голова откинулась назад, и маска айзира с вечной улыбкой смотрела в лицо Сойера. Серые невидящие глаза были пусты. Больше всего на свете Олпер боялся старости, но теперь он не постареет ни на один день. Он отошёл в вечность.

Сойер долго смотрел в мёртвые глаза Олпера, пока не услышал рядом с собой шаги.

К нему приближался Затри. Сзади, выглядывая из-за разбитой стеклянной стены, стояла Клай. Поймав взгляд Сойера, она помахала ему рукой, и он в ответ улыбнулся, хотя чувствовал себя таким разбитым, что не мог пошевелиться.

Итак, приключение кончилось. Он ещё раз оглянулся и посмотрел на колодец, который превратился в чан с расплавленным металлом.

Где-то далеко-далеко, в другом мире и другом измерении, навсегда разделённая с Хомадией, осталась Земля. И это было непоправимо. Он сделал всё, что смог. Он до конца выполнил свою работу.

Там, на Земле, кто-то, сидя в его бывшем кабинете в Торонто, напишет на папке с делом о шахте «Закрыто» и уберёт её в сейф. Сойер грустно покачал головой. Теперь у него осталась только Хомадия. Впереди целая жизнь, и многое зависело от него самого.

Он повернулся к Клай, всё ещё стоявшей у дверей, и с трудом поднялся на ноги.

Человек может приспособиться к любым условиям, к любому миру. Он знал, что Земля навсегда останется в его сердце и он часто будет думать о ней и говорить, особенно когда выпьет. Если в Хомадии существовали алкогольные напитки, он будет частенько к ним прикладываться, особенно в первое время, уносясь мыслями в земные луга. И, конечно, в свой смертный час, когда мысли людей возвращаются к началу жизни, он непременно вспомнит о Земле.