Текст книги "Колодец миров"

Автор книги: Генри Каттнер

Соавторы: Кэтрин Мур
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Сойер перевёл. Медленно, неохотно Олпер вытащил руку из кармана. У Сойера внезапно мелькнула надежда, и он попросил: – Затри, скажи, чтобы он освободил меня от приёмника.

Олпер взорвался:

– Ни за что. Пока у меня есть власть над тобой, я хозяин положения. Никогда, хоть убейте.

– Он не уступит, – ответил Затри. – Я знаю, мы оба старики, я и Олпер, и мы хорошо понимаем друг друга.

Он хихикнул.

– Я поведу вас в храм. Знаешь, почему я изменил своё решение и даю ему шанс завладеть Жар-птицей и получить бессмертие?

– Нет, – сказал Сойер.

– Одной Жар-птицы недостаточно, чтобы сделать человека богом, – сказал Затри. – Я ведь стар, и не всё до меня быстро доходит. Олпер может стать бессмертным, всемогущим, но неуязвимым богом – никогда! – Он засмеялся. – Можешь передать это ему.

Затри тихо произнёс: – Теперь говорите только шёпотом.

Узкий туннель, из которого они только что вышли, скрывался за поворотом. Они долго шли дальним, кружным путём по подземным ходам. Затри, всё ещё крепко сжимая конец проволоки, которая обвивалась вокруг шеи Олпера, осторожно ощупывал стену. Прямоугольные каменные блоки, высеченные, возможно, тысячелетия назад, были скреплены фосфоресцирующим раствором, который издавал слабое свечение, отчего казалось, что они стоят перед бесконечной решёткой сияющих квадратов. Затри удовлетворённо вздохнул, и вдруг прямо перед ними квадрат стены размером с дверь потемнел, как будто повернули выключатель. Старик легко толкнул стену, и весь тёмный квадрат отъехал назад, открыв вход в подземный коридор.

– Если нам повезёт, – сказал Затри, поворачиваясь к Сойеру, – охраны может не быть вовсе. Церемония уже началась, и все айзиры, которые не участвуют в битве, должны присутствовать в зале миров. Сейчас мы находимся прямо под ним, а камеры жертв расположены вне стен храма. Потому что нет никаких сомнений, что убежать они не могут. – Он сказал это с горькой усмешкой. – На пути к свободе лежат такие препятствия, что айзиры могут быть абсолютно спокойны. А теперь пошли вперёд и будь осторожен!

Сойер вошёл в проём вслед за обоими стариками.

На мгновение ему показалось, что он стоит у подножия Ниагарского водопада. Ошеломлённый, закинув голову, он смотрел на золотой водопад, который поднимался всё выше и выше, теряясь где-то в заоблачных высях. Они стояли у подножия длинного склона, который мягкими извивами уходил вверх.

Сам водопад казался колеблющимся занавесом, свисающим с золотистого неба; он был словно соткан из ослепительно-золотого света. Занавес колебался, как будто развеваемый невидимым ветром, складки то и дело сменялись, а нижние края занавеса на всех ярусах постоянно касались уклона, скользя по нему.

– Пошли наверх, – прошептал Затри. – Будьте осторожны. Если кто-то появится, прячьтесь за занавесом и молите Бога, чтобы вас не увидели.

Они быстро начали подниматься, стараясь ступать как можно тише. На третьем ярусе Затри начал раздвигать занавес и на ходу быстро заглядывал внутрь. На пятом ярусе они нашли, что искали.

За занавесом находилась крошечная, наподобие соты пчелиного улья, шестиугольная комнатка, стены которой непрерывно меняли цвет. Они вспыхивали, переходили один в другой, гасли и снова зажигались. Зрелище было настолько захватывающим, что невозможно было оторвать глаз.

– Не смотри, – предупредил Затри. – Это действует гипнотически. И скажи Олперу. Он нам ещё пригодится.

Не поворачивая головы, Сойер шёпотом предупредил Олпера, а взгляд его в это время был прикован к находящейся в забытьи Клай, стоящей на коленях в маленьком шестиугольнике на полу камеры. Руки её лежали на коленях, голова была запрокинута, а глаза неподвижно смотрели на игру света.

Сквозь полупрозрачный пол Сойер разглядел под комнаткой камеру, такую огромную и пугающую, что он инстинктивно отвёл глаза, боясь туда посмотреть ещё раз.

Затри тихонько постучал по стеклянной стене шестиугольника. Клай слегка шевельнулась и снова впала в транс, её голова опять запрокинулась назад, а глаза уставились в стену. Затри снова постучал. Она медленно повернулась.

– Отлично, – прошептал тихо Затри. – Мы пришли вовремя. Её ещё можно спасти. Юноша, – обратился он к Сойеру, пристально глядя на него. – Мне надо тебя кое о чём спросить. Слушай внимательно. Потом я изложу свой план. Он сопряжён с большим риском для всех нас. Я хочу, чтобы ты осознал, что у нас нет другого выхода, если мы не хотим всю жизнь быть рабами айзиров. – Он остановился, умоляюще взглянул на Сойера: – Вот мой вопрос – Жар-птица у тебя?

Сойер заколебался, стараясь прочитать в пристальном взгляде голубых глаз старика, куда он клонит.

Но он ничего не добился. Подумав какое-то время, Сойер ответил:

– Да, она со мной.

Затри облегчённо вздохнул.

– Я очень рад, – сказал он. – Значит, у нас есть немалый шанс остаться в живых.

Олпер наблюдал за этим диалогом с нескрываемым беспокойством.

– Что он говорит? – потребовал Олпер у Сойера. – Переведи.

– А ну успокойся, – Затри слегка потянул за провод.

– И ещё одно, перед тем, как мы начнём действовать, – сказал он Сойеру. – Видишь, Клай здесь, беспомощная, загипнотизированная. Её можно освободить только одним единственным способом, только одним. – Он усмехнулся. – Айзиры хорошо нас изучили. Они могут не охранять камеры, потому что никто не может освободить узника, не заняв его места.

Сказав это, он пошёл вперёд. Он двигался так быстро, как только позволял ему его возраст. Сойер пошатнулся от неожиданно сильного толчка старика. Плечом он ударился о стену камеры и почувствовал, как она поддаётся под весом его тела…

XII

Сначала он ничего не мог понять. Стены камеры, казалось, сложились внутрь одним точным движением, словно хорошо действующая машина. Как только он очутился на полу камеры, он увидел, что та же сила, что внесла его сюда, вынесла Клай наружу. Камера была хитроумной ловушкой. Пока он пытался встать на ноги на шестигранном полу, ударяясь о стены в тщетной попытке открыть выход наружу, он увидел лицо Затри в маске, прильнувшее к стеклу, на котором непрерывно менялись цвета, и услышал голос старика, звучавший мягко и отчётливо.

– Прошу прощения, юноша, – сказал Затри. – Я пришёл сюда для того, чтобы самому занять это место. Но хорошо, что всё случилось именно так. Потому что теперь есть надежда – всё окончится благополучно. Для любого другого это означает… – и он показал пальцем на небо.

Клай упала на колени рядом с Затри. Он нежно поднял её. Сойер смотрел на них, цветовая игра действовала на него с такой силой, что он почувствовал, как начинает впадать в транс. Он постучал по стеклу.

– Быстрее, – выпалил он, – Я уже засыпаю. Если надо что-то сказать, говорите быстрее. Или вы хотите меня убить?

– Закрой глаза, – скомандовал Затри, – и сиди так, пока я буду с тобой говорить. Что за глупости? Конечно, мы не хотим тебя убить, потому что тогда погибнем сами. У тебя же есть шанс спасти себя и всех нас. А может быть, и весь наш народ. Я не заставлю тебя делать ничего, кроме того, что сделал бы сам, если бы это было в моей власти. Но только у тебя есть защита – твой приёмник. Вот почему ты единственный, кто сможет сопротивляться гипнозу, когда ты предстанешь в качестве жертвы на церемонии. Запомни, ты – единственный. – Он посмотрел на Олпера, нетерпеливо наблюдающего за всем происходящим, и на всякий случай слегка затянул петлю.

– Как он управляет твоей жизнью, так я управляю его жизнью, – сказал он. – Я не ценю наши жизни, в том числе и собственную, выше той цели, к которой я стремлюсь. Если б Олпер снял с тебя приёмник и установил его на моей голове, я бы с удовольствием поменялся с тобой местами. Но он этого не сделает. Поэтому именно ты отправишься на церемонию в качестве жертвы – но не безоружной. У тебя есть приёмник. И ты обладаешь Жар-птицей. У тебя имеются такие возможности, о которых никто из нас не может и мечтать.

– Моя цель, – продолжал Затри, – избавиться от власти айзиров и освободить мой народ. И ради неё я буду делать всё, что считаю нужным. Я знаю, твоя цель иная, но помочь тебе ничем не могу. А теперь слушай, потому что времени осталось не так много. В любой момент тебя может подхватить поток и унести в зал миров.

Сойер внимательно слушал, закрыв глаза по совету Затри. Вдруг до него донёсся встревоженный голос Клай, он открыл глаза и увидел, что девушка, подняв голову, удивлённо оглядывается вокруг. Затри мягко потряс её за плечи.

– Ты отправишься на церемонию, – продолжал он, обращаясь к Сойеру. – Но не беспомощным, не загипнотизированным до полного подавления воли. Как только ты почувствуешь, что готов заснуть, проси Олпера коснуться пульта управления приёмником. Он сделает это очень аккуратно, я за этим прослежу. Я понял, как действует этот прибор, и потому уверен, что достаточно лишь небольшой мозговой встряски, чтобы не дать тебе заснуть.

Что происходит на церемонии, точно не знает никто. Но доподлинно известно, что жертва должна быть полностью загипнотизирована, прежде чем её отдадут на съедение Жар-птицам. А за это время мои люди тебя спасут. Я говорил тебе, что у нас много взрывчатки. Мы разрушим укрепления, чтобы селли смогли прорваться в храм. Таков наш план. Если мы его выполним, ты будешь спасён.

Во время церемонии башни храма ярко сияют, и селли, привлечённые светом, будут стекаться к храму и громить всё вокруг. Надеюсь, нам посчастливиться, и мы сумеем пробить брешь в стенах зала миров и напустим селли на айзиров. Вот это будет драка! – Глаза старика в прорезях маски радостно заблестели. – Тогда айзирам не останется ничего другого, как применить своё последнее оружие. Будем надеяться, что селли смогут отобрать его у айзиров и обернуть против них. Если же нет, тогда все мы погибнем. Как видишь, многое будет зависеть от тебя. – Он остановился. – Ты меня слышишь? – спросил он. – Открой на минуту глаза. Я хочу убедиться, что ты не спишь. Хорошо, хорошо. Теперь слушай. Если ты увидишь, что айзиры берут верх, дождись нужного момента. Когда тебе покажется, что он пришёл, доберись до колодца и брось Жар-птицу вниз, но помни, что она должна быть открытой.

Впервые Сойер не выдержал и перебил его:

– Но Олпер говорил…

– Олпер был абсолютно прав. Это действительно опасно. Бессмертие айзиров скрыто в этом колодце. Мы не можем причинить им никакого вреда. Но мы можем убить сам колодец. Конечно, от этого может взорваться весь город или начнётся разрушение всей планеты. Но… – Затри мрачно усмехнулся. – Если победят айзиры, ты бесславно погибнешь. Как тебе приятнее умереть – жертвой или победителем? Одному или прихватив с собой расу богов? Зная, что все, кто придут потом, после тебя, будут тебе вечно благодарны за свободу, которую ты им добыл?

После этого Затри замолчал, только из маски доносилось тяжёлое дыхание. Наконец он сказал:

– Осталось не так много времени. Мне кажется, тебе нужно сказать Олперу всё, что ты считаешь нужным. Наверно, будет разумно не говорить ему о нашем последнем козыре – о Жар-птице. Если он поймёт, что она для него потеряна, он откажется быть с нами заодно.

Немного помолчав, он вежливо покашлял.

– Взгляни на меня, юноша, – сказал он. – Послушай всего ещё одну минуту. Пойми, я делаю всё это не из прихоти. Я не могу поступить иначе. Если ты умрёшь, умрём мы все. Твоя победа будет нашей победой. Я хотел бы оказаться на твоём месте. Ты мне веришь?

Сойер поймал его взгляд через постоянно сменявшуюся многоцветную радугу.

– Я тебе верю. Это не означает, что я тебя простил. Если я выберусь отсюда живым, ты ответишь мне за то, что сделал. Но я верю, что ты говоришь правду.

Он повернулся.

– Олпер, я… – Он не верил своим глазам. – Олпер! Затри, разбуди его.

Полубесчувственный Олпер прислонился к стеклянной радужной стене и не мигая следил за гипнотизирующей игрой цветов. Затри подскочил к нему и сильно встряхнул. Клай смотрела на них, всё ещё пребывания в полусне. Сойер звал его через стекло громко, как только мог:

– Олпер! Олпер! Ты меня слышишь? Олпер, проснись!

– Я не сплю, – взревел Олпер, отталкивая от себя Затри, – Со мной всё в порядке. Но Сойер! Ты видел? Понимаешь ли ты, что это такое?

Сойер не рискнул смотреть. После того, как он в первый раз взглянул на беспредельный вращающийся космос за стенами камеры и увидел трепещущие и извивающиеся огненные спирали, которые крутились в нём, он решил не думать об этом.

– Лучше послушай меня, – сказал он. – Если хочешь получить Жар-птицу, тебе придётся выполнять то, что я скажу. Олпер, ты меня понял?

– Да, да, – рассеянно пробормотал Олпер. – В чём дело?

Сойер постарался, как мог, убедить Олпера, что он получит Жар-птицу, если только будет сотрудничать с ним. Но Олпер продолжал бормотать про себя.

– Сердце атома, – говорил он. – Танец атомов! Электроны на семи оболочках. И огненные круги внутри камеры, где они сливаются. Сойер, ты знаешь что это такое? Я и раньше догадывался, но до конца понял только сейчас.

Сойер молчал и смотрел на Олпера через непонятно откуда взявшуюся, застилающую всё дымку. Что происходит? Может быть, что-то случилось с глазами? Стены камеры начали слегка мерцать. Голос Олпера тоже изменился, как будто звуковые и световые волны колебались в такт с дрожащими стенами.

– Это циклотрон, – сказал Олпер. – Синхротрон, космотрон. Можешь называть, как хочешь. Какое-то устройство, в котором сильные поля заставляют вращаться всё, что находится внутри камеры. Планетарный циклотрон! Где-то должна находиться выходная апертура, через которую испускается материя, обладающая огромной энергией, потому что… ты видишь зелёные лучи? Сойер, ты видишь их?

Голос зазвучал всё глуше, лицо затуманилось дымкой. Последнее, что увидел Сойер, – тревожные глаза Затри, смотрящие сквозь улыбающуюся маску айзира, и позади Затри – очнувшуюся Клай. Нарастающая вибрация заставила все молекулы его тела колебаться в унисон со стенами камеры. Краски начали сползать со стен и фокусироваться в центре, проникая в его сознание. Краешком угасающего разума он обратился за помощью к Олперу…

Знакомый шёпот возник в его голове, заполняя мозг. Шёпот нарастал и постепенно перешёл в рёв, похожий на отдалённый львиный рык.

Сойер попытался воззвать к своему рассудку, но безуспешно. Ему оставалось только воспринимать, не осознавая.

На огромной окружности выстроились ряды богов. Лица их обращены внутрь к центру вращения, а ноги опирались о пустоту. Они свободно парили в необъятном золотом пространстве и… было ли это только отражение, сверкавшее у их ног? Может быть, они стояли на невидимой, прозрачной платформе?

Не все троны были заняты богоподобными существами. Иногда айзир восседал в одиночестве, в окружении пустых тронов, иногда группу из двух-трёх ангелов также окружали пустые троны. Где находились отсутствующие? Сражались на улицах? Кто-то из айзиров действительно был там, но не все. Наверное, пустовавшие троны принадлежали тем айзирам, которые, перерасходовав свою энергию, испарились и, повинуясь неодолимому закону, отправились в далёкое путешествие, чтобы, завершая таинственный цикл, вновь возникнуть в образе богов.

Сойер заметил, что в центре вращающегося круга находится шар, столь яркий и сияющий, что Сойер не мог не него смотреть. Две высокие фигуры стояли друг против друга у шара, и между ними время от времени вспыхивали ослепительные зелёные молнии. Но камера Сойера вращалась так быстро, что он не мог ни на чём сосредоточиться. К тому же она явно начала перемещаться в пространстве. Далеко внизу, под собой, он разглядел головы, увенчанные стеклянными коронами, пустые, застывшие маски, висящие на затылках, и яркие, выразительные лица. – Смотрящие в прошлое и будущее, – подумал он.

Двигаясь по своей орбите мимо рядов богов, он перемещался вниз, много ниже того уровня, где располагались троны, к огромной чаше, над поверхностью которой стлался золотистый туман, скрывая находившуюся под ним необозримую золотую бездну. Взглянув вверх, он увидел троны, крепко стоящие на квадратных основаниях, и бесчисленные пары ног айзиров, попирающие пустоту.

Затем его понесло в противоположный конец зала. Платформа, на которой восседали айзиры, теперь казалась гигантской туманной линзой, постепенно переходящей в плоский круг, находящийся прямо внизу. Но смотреть туда Сойер не мог из-за невыносимого блеска.

Из центра этого круга непрестанно вылетали языки пламени; их-то и видел Сойер из камеры. Языки извивались и кружились в том же пространстве, куда увлечён был и он, но каково было их назначение, он пока уловить не мог. Всё пространство внутри гигантского зала было охвачено этими огненными спиралями.

Сойер заметил, что в полёте через золотое пространство среди золотых всполохов он был не одинок. Другие светящиеся точки кружились по другим орбитам внутри этой обители богов. Неподвижные коленопреклонённые фигуры людей внутри бешено вращающихся камер кружились вокруг огнедышащего солнца. Их было так много, что невозможно было сосчитать. Но Сойер хорошо помнил слова Олпера, поэтому, прикрыв глаза от слепящего света, он посчитал число оболочек. Их оказалось семь.

Семь оболочек, по орбитам в которых неисчислимое множество людей-электронов обращались вокруг центра – нестерпимо яркого ядра.

А оно разгоралось всё сильнее. Пока Сойер смотрел на свет сквозь прищуренные глаза, одна из заключённых во вращающихся камерах коленопреклонных фигур начала опускаться к сияющему центру, на секунду зависла над ним – тёмная точка на фоне слепящего света – и затем нырнула в огненную чашу, у краёв которой стояли два айзира.

Поглотив жертву, пламя взметнулось ввысь.

Между стоящими айзирами промелькнули зелёные молнии.

Сойер попытался привести в порядок свои мысли, чтобы понять, что же происходит. Но вокруг было столько непонятного, что осознать происходящее было практически невозможно.

Стремительно вращающиеся стенки камеры действовали на него гипнотически, и если бы не шум, вызываемый приёмником в его голове, он бы непременно впал в забытьё.

– Включи погромче, Олпер, – сказал он, и его фразу многократно повторило эхо. В этот момент он представил себе маленькое устройство в руке Олпера, как из него вылетают его собственные, многократно повторенные слова, и это показалось Сойеру ещё более странным, чем происходящее вокруг.

– Достаточно, Олпер. Это то, что нужно.

Теперь, когда его глаза немного адаптировались к невыносимому сиянию, он смог лучше разглядеть две фигуры, стоящие друг напротив друга по краям колодца. Белоснежная статуя и качающаяся чёрная колонна, на вершине которой колебалась бледная маска.

Это были Нэсс и богиня.

Значит, это была церемония открытия колодца, после которой только одна из них могла остаться живой. Побеждённая противница была обречена умереть на краю колодца. Он не понимал, как бессмертный вечный айзир мог умереть? И что с ним случится после смерти?

Люди-электроны кружились по орбитам, спускаясь всё ниже и ниже и, наконец, ныряли в колодец, отдавая ему свою энергию. С каждой упавшей в него жертвой пламя в колодце ярко вспыхивало.

– Все упавшие в колодец «электроны» заменяются новыми, – подумал Сойер. – Как только ближайший к центру электрон падает в колодец, на орбитах происходит перераспределение и появляются жертвы. Камера за камерой с их пленниками подхватываются потоком и попадают на орбиту, вынуждая жертву включиться в этот последний, смертельный танец. Мы…

Неожиданный толчок выбил все мысли у него из головы. Ему показалось, что он стал ближе к колодцу…

На седьмую, опустевшую орбиту влетел новый человек-электрон, а шестая приняла Сойера. Таким образом он будет, постепенно снижаясь, переходить с орбиты на орбиту: сначала шестую, потом пятую, пока не окажется на последней и не упадёт вниз…

А энергия требовалась сражающимся за престол богиням. Они стегали друг друга изумрудно-зелёными лучами. Что это было такое?

И как они заряжали своё оружие энергией из колодца?

Как бы для того, чтобы он получил ответ на свой вопрос, огонь, пылавший в колодце, почти погас. Одна из жертв зависла над колодцем, словно раздумывая, что ей делать. Может, загипнотизированная жертва очнулась от гипноза и усилием воли сопротивлялась своей участи?

Зелёные лучи тут же потухли. Колодец слегка затянулся дымкой, и на него стало можно смотреть, хотя и не в его центр. Два айзира, стоявшие по краям колодца, получили передышку.

Огромные, злые, полуприкрытые веками, глаза Нэсс сверкали дьявольским огнём. Лицо её блестело от пота, а одеяние во многих местах зияло прорехами, как будто его прожгло пламя, и края дыр тлели зелёным светом. Нэсс беспрерывно покачивалась из стороны в сторону, словно приготовившаяся к нападению змея.

Так же злобно, по-змеиному, раскачивалась и богиня. Её чёрное одеяние тоже было прорвано во многих местах, и края разрывов отсвечивали зелёным.

Что-то необычное произошло с их головами. И Сойер никак не мог разобраться, что за странное оружие они держали в руках на уровне плеч.

И только внимательно присмотревшись, понял. Соперницы сняли маски и держали их за края, и те, уставившись друг на друга пустыми глазницами, зловеще, как и их обладательницы, улыбались одна другой.

В этот момент очередная жертва упала в колодец, и битва возобновилась.