Текст книги "Колодец миров"

Автор книги: Генри Каттнер

Соавторы: Кэтрин Мур
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Он оценивающе оглядел Сойера.

– Ты ещё молод, – сказал он. – И хочешь жить, не так ли? Поэтому я повторяю своё первоначальное предложение. Я знал, что ты ответишь отказом. Но моё предложение – сотрудничество со мной в обмен на жизнь – по-прежнему остаётся в силе. Что ты на это скажешь теперь?

– Ничего.

– Ничего?

– Меня послали сюда работать, – спокойно проговорил Сойер. – Возможно, я что-то сделал не так. Неудачи случались и раньше. Каждый человек может сделать ошибку.

– Отнюдь не каждый, – с неожиданным вызовом заявил Олпер.

Сойер пожал плечами.

– Хорошо, – согласился он. – Пусть будет по-вашему. Когда работа оказывается непосильной и я это признаю, нет ничего постыдного в том, чтобы передать её тому, кто с ней справится лучше. Сейчас Королевская комиссия по атомной энергии ждёт от меня результатов проверки – обычной работы, которая оказалась совсем необычной. Вероятно, я с ней не справился, и потому мой первейший долг – уведомить председателя.

– Интересно посмотреть, как тебе это удастся, – с неприятной усмешкой произнёс Олпер. – Если бы в тебе была хоть капля разума, ты бы мог спокойно вести двойную игру и получать двойное жалованье, причём мой гонорар окажется куда выше.

– Боюсь, что за работу в таком головном уборе придётся очень дорого заплатить, – невесело пошутил Сойер, коснувшись рукой темени.

– Я мог бы его снять, – предложил Олпер. Он ждал ответа Сойера, но ничего не дождавшись, разочарованно продолжал:

– При определённых обстоятельствах это оказалось бы надёжнее. Кто поверит твоим словам? Но вначале я должен быть убеждён, что ты со мной заодно.

Сойер задумчиво спросил.

– А как тебе удастся снять приёмник? Ты ведь сказал, что он впаян в мой череп?

– Пока нет – в течение какого-то времени. До этих пор я могу полностью отключить питание. Если я сделаю это, – и только в этом случае – ты сможешь снять приёмник с головы без риска умереть на месте. Да, я могу отключить питание. Весь секрет находится здесь, в пульте управления в моём кармане. Я потратил массу времени на создание этого выключателя, гораздо больше, чем на основное устройство. Поэтому не думай, что тебе удастся найти способ его отключения, даже если он попадёт тебе в руки. Гудини и тот не смог бы, а чтобы найти нужную комбинацию, придётся призвать на помощь сверхмощный компьютер. Я надеюсь, ты понял, что тебе не остаётся ничего другого, как подчиниться мне. Ничего не попишешь, мой мальчик, – злобно ухмыльнулся Олпер, – иначе смерть.

Они выжидающе смотрели друг на друга, когда за окном раздался душераздирающий вой, от которого зазвенели стёкла.

Оба бросились к окну. Сирена издала три пронзительных высоких звука и стихла. Безликий голос, усиленный мощным динамиком, тревожно вещал в темноту над Фортуной.

«Несчастный случай на восьмом горизонте, несчастный случай на восьмом горизонте», – неслось в холодной полярной ночи маленького шахтёрского городка.

Олпер обернулся к Соейеру и сердито сказал:

– Глупая дурочка. Она спустилась туда, несмотря на все мои предупреждения, и теперь Нэсс до неё добралась.

III

Словно в тумане Сойер следовал за приземистым, закутанным в меха Олпером через встревоженно гудящий посёлок к шахте. Вдалеке виднелась обдуваемая всеми ветрами гладкая ледяная поверхность Малого Невольничьего озера, отражающая ночные огни городка. Фортуна походила на крошечный медальон, прикреплённый к огромной выпуклости земного шара, как приёмник к черепу Сойера, и столь же чуждый замёрзшим скалам, сколь и малюсенький прибор голове.

Пробираясь к шахте, они спотыкались и скользили по обледенелым настилам. В Фортуне не было тротуаров. Деревянные ступеньки и настилы соединяли здания, которые были крепко вбиты в скальную породу, так как почвы здесь не было совсем. В Фортуне ничего не росло. К посёлку не вела ни одна дорога. Тишина стояла полная, какой и полагается быть на краю света. Если временами и раздавались неясные человеческие голоса, то все они тут же тонули в безбрежной, безмолвной пустыне.

Скользя по льду, вдыхая колючий, нестерпимо морозный воздух, Сойер спешил за сутулым Олпером. Из бараков, контор и похожих на лачуги частных домиков выползали любопытствующие. Олпер молча расталкивал их, не отвечая ни на чьи вопросы. Они миновали освещённую лавку, столовую, здание электростанции, из которого доносился рокот дизелей, дающих жизненно важную для Фортуны энергию, освещавшую её дома, приводящую в движение горношахтное оборудование, подающую воду из Малого Невольничьего озера и выкачивающую воду из шахтных стволов.

Пройдя мимо отнюдь не отличавшихся красотой общественных строений, необходимых двумстам людям для повседневных нужд, они подошли к устью ствола огромной шахты.

Олпер протискивался через возбуждённо гудящую толпу к самому входу. Из громкоговорителей, расположенных под крышами зданий, прекратило доноситься эхо сигналов тревоги, но на смену им вступили другие голоса, взволнованно предсказывающие несчастье.

– Привидения… – услышал Сойер разговор двух шахтёров. – Они возникают из стен на восьмом горизонте.

– Мисс Форд как раз там, – вдруг вырвалось у кого-то.

– Они схватили мисс Форд.

Олпер оттолкнул их. У него была сейчас единственная цель, а силы его заметно убывали. Идя за ним к шахтной клети, Сойер со злобным удовольствием подумал о том, что хоть на какое-то время их цели и желания совпадали: ни один из них не хотел смерти Клай Форд.

В глубине шахты всегда стоял невообразимый грохот. Шум работающих бурильных машин, вагонеток, автоматических погрузчиков не прекращался ни на минуту. Постоянно раздавалось эхо людских голосов. И вдруг весь этот шум неожиданно смолк. Не было слышно ни звука, за исключением доносившихся снизу криков, эхом отражавшихся от стен шахты. Клеть проходила мимо входов в забои, перед которыми толпились чумазые люди с горящими надо лбом лампочками. Отбойные молотки и кирки были прислонены к стенам, на которых по сверкающим жилам уранита можно было увидеть результаты труда. Это твёрдая, словно сталь, и тяжёлая, как свинец, порода была богата ураном. Правда, если привидения уже успели тут побывать, то урана в породе почти не осталось.

– Они роятся, словно пчёлы, на восьмом горизонте, – предупредил кто-то, пока они опускались ниже.

Олпер только хмыкнул в ответ. Когда они вошли в клеть, он взял Сойера за руку, а теперь просто висел на нём. Клеть остановилась, и Олпер пробормотал прерывающимся голосом:

– Не пытайся что-либо сделать. Предупреждаю тебя, Сойер. Придётся тебе со мной сотрудничать. Я и так слишком выложился. Моей энергии может…

– Ты просчитался, Олпер, – сказал Сойер. – Если с мисс Форд что-нибудь случилось, правительственная комиссия допросит тебя со всем пристрастием. Даже если ты задумаешь убить меня, это вряд ли тебя спасёт.

– Не твоего ума дело, – прохрипел Олпер. – Выполняй, что тебе сказано. Пошли.

Они вышли на восьмом горизонте, там, где стояла группа бледных, возбуждённых людей. Голоса отдавались глухим эхом, а воздух казался густым и тяжёлым и давил на барабанные перепонки. Сойер почувствовал резкий запах озона.

– Она пошла сюда, – сказал один из шахтёров, направляя на них свет фонарика своего шлема. Олпер снова всей своей тяжестью повис на Сойере.

– Поговорите с Джо, господин Олпер. Он был с ней.

– Что здесь произошло? – твёрдо спросил Сойер. Растерянные, испуганные лица шахтёров мелькали вокруг него, отсветы от фонариков на их шлемах метались по влажным стенам шахты. Один из шахтёров выступил вперёд.

– Мисс Форд велела мне и Эдди пойти с ней, – сказал он. – Она ждала здесь. Никого, кроме нас, не было. Мы больше не работаем на восьмом горизонте, потому что… ну, в общем, не работаем и всё. Мисс Форд послала Эдди за своей камерой.

Шёпот, раздавшийся сзади него, заставил всех обернуться. Туннель заворачивал за угол в трёх метрах от того места, где они стояли. Из-за поворота показался слабый свет, потом погас и вновь появился. Казалось, воздух вокруг звенел, как будто вдалеке звонили колокольчики, рассыпая звуки, давившие на барабанные перепонки. Запах озона усиливался.

– Продолжай, – прохрипел Олпер, придвигаясь ближе. – Продолжай, я слушаю. – Шахтёры расступились, давая ему дорогу. Сойер позволил ему тащить себя за руку. Он был настороже, живо реагируя на всё, что происходило вокруг.

– Эдди завернул за угол и пропал, – продолжал шахтёр. – Извините меня, господин Олпер, но дальше я не пойду. – Он встал, как вкопанный. – Сейчас я закончу. Осталось немного. Эдди начал кричать. Потом появились привидения – во всяком случае, мы увидели, как начали вспыхивать огни, а Эдди отчаянно кричал. Мисс Форд велела мне идти с ней. Она сказала, что нам непременно нужно забрать камеру. Мы… она опередила меня. В это время Эдди издал ещё один страшный крик и смолк. Мисс Форд завернула за угол, а я… я быстро побежал назад, чтобы включить сигнал тревоги, – голос шахтёра звучал виновато-дерзко.

– А мисс Форд кричала? – спросил Сойер.

– Нет, сэр. Ни разу.

Олпер опять буркнул что-то себе под нос и нетвёрдыми шагами двинулся вперёд, в темноту, туда, где за поворотом вспыхивали таинственные огни. Там было тихо. Подземелье поглотило Клай Форд и парня по имени Эдди, и только всполохи казались единственными живыми существами. Испуганные шахтёры проводили взглядами двух людей, скрывшихся за поворотом. Но никто даже не шевельнулся, чтобы последовать за ними.

– Сойер, – прохрипел Олпер, опершись на него всей тяжестью своего тела, пока они медленно продвигались вперёд. – Объясняю ещё раз. Не пытайся действовать самостоятельно. Я не остановлюсь ни перед чем. Ясно? Я держу руку на пульте управления приёмником. Одно неверное движение, и я убью тебя на месте. Я думаю, девчонка у Нэсс. Хорошо бы, чтобы она была жива, но…

Он не закончил фразу. Да это и не требовалось. Было и так ясно, что если бы встал вопрос о выборе, Нэсс с её таинственным источником энергии была бы вне конкуренции.

Они приблизились к первому повороту туннеля. Огоньки бежали впереди них между сверкающими стенами к следующему повороту. Олпер упрямо ковылял вперёд, опираясь на Сойера. От сильного запаха озона болела голова…

И тут они увидели привидения.

На мокром полу, около второго поворота, ничком лежал человек. По его телу прыгали, плясали, опускались и поднимались языки пламени. Сойеру почудилось, что пространство вокруг него стало шире. Запах озона раздражал ноздри. Ему казалось, что невидимый ветер беззвучно летит по туннелю и что перед ним разверзается бездна.

Взмахи крыльев над мёртвым телом напоминали языки пламени, соединённые в нижней точке наподобие буквы V, похожие на неспелый пшеничный колос, расходящийся наверху вилкой сияющих лучей. Воздух, казалось, кипел от их присутствия. Плоские, тонкие танцующие лучи с дрожащей по краям бахромкой света, они были прекрасны и ужасны одновременно. Они плясали, словно хищные птицы над мёртвым телом, ныряя, кружась, с вожделением бросаясь на него и вновь взмывая вверх. От их движений в туннеле стало ослепительно светло.

Олпер остановился. Сойер почувствовал, как по телу старика пробежала нервная дрожь. И вдруг неестественно высоким голосом он спросил:

– Нэсс? Нэсс, ты здесь?

Знакомый переливчатый смех раздался из темноты выше того места, где танцевали лучи света. Больше не было ни звука, но стоило Олперу услышать смех, как он, сделав глубокий вдох, решительно направился к тому месту, над которым плясали огни.

Сойер вежливо поинтересовался:

– Что это такое? Ты знаешь? Это они убили беднягу?

– Не знаю. Мне всё равно, – ответил Олпер. – Поторопись. Всё, что я знаю, это то, что Нэсс здесь и я смогу получить от неё энергию, молодость. Давай быстрей.

Сойер остановился.

– Может быть, это мой шанс, – подумал он. – Когда он получит новый запас энергии, может быть поздно, а сейчас пока я ему нужен…

Оборвав мысль, он приступил к решительным действиям. Резко отскочив от Олпера и освободившись от тяжести, он приготовился нанести правой рукой молниеносный боковой удар, который, в случае удачи, мог принести ему желанную свободу от тирании старика.

– Последний шанс, – сказал он себе. – Может быть, он и врал. А может и нет. Если удастся сбить его с ног и отобрать пульт управления приёмником, тогда…

В этот момент череп его раскололся надвое от дикой боли. Перед глазами запрыгали искры, но теперь уже не только от мерцающих огней. Тяжёлая рука Олпера сомкнулась на запястье Сойера до того, как в голове у него стало ясно.

– Давай. Быстрее. Не заставляй меня браться за розгу. У нас нет времени.

Оцепеневший, с заплетающимися ногами Сойер позволил тащить себя вперёд. Золотистые лучи, казалось, почувствовали их, когда они пробирались мимо, и слегка затрепетали, но потом снова успокоились, продолжая свою тризну над мёртвым телом.

Постепенно туннель стал расширяться. Появился свет. На этот раз в виде большого и бледного круга на стене, как отсвет далёкого маяка. Словно распятая в этом светящемся круге, прижавшись к скале, стояла Клай Форд.

Сойер смотрел на неё и не верил своим глазам. Свет выходил прямо из скалы за её спиной, чуть выше головы. Клай стояла неподвижно, голова была откинута назад, ладони упёрты в стену. И тут вдруг Сойер сообразил, что неподвижность её вызвана тем, что она была как бы парализована. Словно мошка, попавшая в круг света, она не могла из него выбраться. Лишь быстрое дыхание, сияние глаз и блеск белых зубов, показавшихся из-под верхней губы, когда она заговорила, свидетельствовали о том, что она жива. В голосе слышалось нечто безумное.

– Ты не можешь это сделать, – кричала она тени. – У тебя нет на это права. Ты не богиня!

Сойер автоматически повернул голову, следуя за её взглядом. Светящаяся тень в темноте зашевелилась. Нэсс была сверхестественно высокого роста, вся окутана полумраком, сквозь который лицо её посвечивало тускло, как через вуаль. Сколько он не пытался, он не мог разглядеть под вуалью черты её лица и фигуру. Зато голос был чистым, сильным и мелодичным и заключал столько благости, словно это был голос ангела, повествующий о грядущих райских кущах.

– Я стану богиней и очень скоро, – сказала Нэсс. – Но откуда ты меня знаешь, хом? Ты ведь на самом деле хом, а не землянка. Как ты здесь очутилась?

– Я не знаю. Не знаю, – голос Клай дрожал. – Но ты не богиня и не можешь ею стать, пока у тебя нет двуликой маски. Господи, только бы мне вспомнить.

Нэсс неожиданно заговорила на незнакомом языке, полном странных сдвоенных согласных. Слова словно хрустели у неё на губах. Клай издала звук, похожий на рыдание.

– Я не понимаю, что ты говоришь. Я ничего не помню. Кто ты? Почему…

Олпер сделал шаг вперёд, и она замолкла. Краем глаза уловив его движение, она попыталась повернуть голову и не смогла.

– Нэсс, – начал Олпер.

Клай скосила глаза.

– Кто это? Олпер, это вы?

– Спокойно, Клай, – ответил старик. – Если хочешь жить, лучше молчи.

– Разве жизнь хома чего-нибудь стоит? – насмешливо спросила Нэсс. – Даже в глазах другого хома? Но ты мне надоел, старик. Девчонка теперь моя.

– Умоляю, не делай этого, Нэсс, – в голосе Олпера послышалось отчаяние. – Если ты её убьёшь, у меня отберут шахту и у тебя не будет РУДЫ.

– Может быть, ваши мелкие хомьи проблемы для вас и важны, но для меня они не имеют никакого значения.

– Они же найдут её тело, – закричал Олпер, – и обвинят меня в убийстве. Нэсс, не делай этого, прошу тебя.

– Тело? – презрительно спросила Нэсс. – Но оно здесь не останется. Я должна допросить её перед тем, как она умрёт. Она хом. Если бы я только знала это раньше! Но откуда мне было знать? Все вы, людишки, поразительно похожи друг на друга. А она, к тому же, всё время говорила на твоём языке, пока я не собралась её убить. Это, правда, дало ей некоторую отсрочку, по крайней мере до того времени, пока я не узнаю, как она прошла через ворота. Я должна это знать. Правда, я не думаю… впрочем, это не имеет значения. Я знаю весьма надёжное местечко, где можно спокойно допросить этого хома. И уж тогда мне, возможно, вообще не придётся возвращаться в ваш скучный мир. Прощай, старый хом.

Тонкая, гибкая фигура устремилась вперёд. Внезапно из-под вуали обнажилась рука – длинная и изящная. Между указательным и большим пальцами блеснуло что-то ослепительно яркое. В руке у неё было нечто, похожее на небольшой золотой брусок длиной в ладонь. Она сжала его в руке, и из бруска выросли крылья, соединённые в форме буквы V, поразительно похожие на те привидения, что остались позади, в туннеле. От крыльев исходило золотое сияние такой яркости, что резало глаза. Держа брусок над головой, Нэсс подбиралась к Клай. По мере её приближения круг света, в котором находилась девушка, становился всё ярче.

Олпер почти прекратил дышать. Чем ярче сиял брусок в руке Нэсс, тем в больший экстаз он впадал. Собрав остатки сил, он оттолкнул Сойера и бросился на Нэсс, как заворожённый, не в состоянии оторваться от вожделенного объекта.

– Дай его мне, Нэсс, – глухо рыдал он, протягивая вперёд обе руки. – Нэсс, отдай его мне. Ну позволь коснуться его хоть один раз. Нэсс…

Сойер, видя, что старик вытащил руку из того страшного кармана, в котором находился пульт управления, бросился к нему, словно выпущенная из лука стрела. Он и сам не знал, чего хочет, но подсознательно чувствовал, что Нэсс – враг и если он сумеет завладеть золотым бруском, то получит ключ к чему-то необычайно важному.

Всё произошло в течение считанных секунд. Вытянутые руки Сойера сомкнулись вокруг высокой, окутанной вуалью фигуры за мгновение до того, как приблизился Олпер. Под вуалью ощущалось тонкое, изящное тело, твёрдое и сильное, как стальной канат. От неожиданности Сойер вцепился в неё ещё сильнее. Он хотел удержать её одной рукой, а другой выхватить брусок, но это оказалось невозможным. Несс издала пронзительный, звонкий, словно удар гонга крик, в котором странно сливалась музыка и бешеная ярость. Тело её начало раскачиваться и извиваться, словно змеиное. Задыхаясь, ничего не соображая, он всё ещё держал Нэсс, но понимал, что силы его на исходе.

Тут Олпер хрипло крикнул. Что-то сверкающее пронеслось перед лицом Сойера. Олпер тут же схватил это на лету, одновременно ударив Сойера. Сойер ослабил хватку, и Нэсс вырвалась из его рук.

Для Олпера настал момент наивысшего блаженства. Золотой брусок озарил его своим сиянием, и пока он стоял, держа его в руках, он начал преображаться на глазах. Казалось, годы слетали с него, как листки с календаря. Спина выпрямилась, обвисшие щёки подтянулись, глаза засияли фанатическим блеском, и он кружился на месте и приплясывал, как мальчик.

– Так вот что это такое! – кричал он. – Вот эта, энергия!

– Отдай мне его, – крикнула Нэсс, бросаясь к нему. – Ты даже не знаешь, что творишь. Нельзя брать так много энергии, хом. Смотри, ворота уже открываются. Сейчас же верни!

Олпер увернулся от неё, смеясь, словно пьяный.

Сойер видел, что происшедшие с Олпером изменения нельзя было назвать омоложением.

Лицо его было по-прежнему старым, хотя приобрело необычайно твёрдые и мужественные черты. Тело оставалось огромным и толстым, но энергия, казалось, била из него ключом.

Тут налетела Нэсс и обеими руками схватилась за брусок. Олпер, пытаясь увернуться, полоснул сияющими V-образными лучами по стене. Послышались исступлённые звуки музыки, словно стена была гонгом, по которому ударили молотом, а сноп света, исходящий из стены, стал таким ярким, что на него было невозможно смотреть. В ярком свете угадывался лишь силуэт Клай.

– Закрой его, Олпер, – кричала в исступлении Нэсс. – Нас всех потащит внутрь. Олпер! Закрой Жар-птицу. Можешь оставить её себе, только закрой.

Воздух, казалось, звенел. Круг света превратился во вход в светящейся, ведущий куда-то вниз и сужающийся вдалеке ледяной туннель…

Поток воздуха подхватил их и понёс к этому входу. От яростных, отчаянных криков Нэсс дребезжали ледяные стены. В воздухе слышалось шуршание и свист огромного количества крыльев. V-образные лучи пламени из туннеля шахты проносились мимо, касались стен, вспыхивали и гасли.

Только теперь Олпер закрыл брусок. Но было уже поздно. Поток подхватил их. Они кружились и падали, а ледяные стены мелькали и мелькали у них перед глазами.

IV

В какой-то момент стало так холодно, что Сойеру почудилось, будто у него смёрзлись и стали позвякивать, словно льдышки, все внутренности. И тут же он ощутил, что стоит на твёрдой земле, в длинном, круглом, бледно-зелёном, словно ледяном, коридоре. Он был не один. Рядом была едва державшаяся на ногах Клай, а ещё в трёх шагах Олпер; одной рукой он опирался на похожую на лёд стену, а в другой крепко сжимал обретённую драгоценность.

Но самым удивительным была толпа каких-то фигур, быстро удалявшихся вниз по коридору. Все они были очень высоки, необычайно грациозны, и казалось, что двигаются они задом наперёд. Милые, но слепые лица мягко улыбались у них на затылках.

Сойер посмотрел на Клай. Её глаза были совершенно круглыми от удивления. Переведя взгляд на Олпера, он увидел такое же удивлённо-недоумённое выражение и на его лице. Сойер решил заговорить первым.

– Олпер, – окликнул он. – Ты меня слышишь?

По пустому коридору прокатилось эхо. Олпер дважды беззвучно открывал рот, но лишь на третий раз раздались звуки.

– Да, я тебя слышу. Где…

– Где мы? – угадав его вопрос, произнёс Сойер. Он печально улыбнулся, когда Олпер выпрямился и, оглядев себя, победно рассмеялся. С удивительной лёгкостью Олпер отошёл от стены.

– Что за этими стенами? Посёлок и шахта?

– Я не знаю, где мы, – ответил Олпер, – но я знаю, как мы сюда попали. Вот. – Он открыл ладонь, и золотой брусок, поймав отблески света, тускло засиял. Толстые пальцы Олпера нажали на брусок. Открылись плоские золотые V-образные крылья, по краям которых сверкала огненная бахрома. Олпер ухмыльнулся и стегнул крыльями по ледяной стене. Она тонко и мелодично зазвенела. Больше ничего не произошло.

Олпер растерянно пробормотал что-то, завёл руку за спину и снова полоснул по стене. Со стеной опять ничего не произошло, но воздух вокруг стал накаляться.

– Закрой его, Олпер, закрой немедленно!

Все обернулись. И тут впервые они увидели Нэсс без всяких вуалей.

Среди одинаковых фигур, удаляющихся вниз по коридору, она единственная казалась живой. Движения остальных напоминали движения людей, впавших в транс. Одна из фигур, метрах в десяти от них, обернулась и пристально разглядывала их. Приглядевшись внимательнее, люди разгадали секрет милых, смотрящих назад лиц.

Это были маски. Настоящие лица странных фигур были обращены вперёд. Словно двуликий Янус, взирали маски ничего не видящими глазами и улыбались. Только Нэсс, отчаянно изогнувшись, пыталась смотреть назад.

Лицо её было необычным, неземным и, казалось, таило в себе огромную жизненную силу. Оно было узким, заострённым у подбородка и расширяющимся к огромным сияющим глазам, которые, словно у змеи, были полуприкрыты тяжёлыми веками. Рот её походил на узкий малиновый серп с загнутыми кверху концами, напоминая полубезумные улыбки мраморных древних этрусков.

Тело её, как и тела тех, среди которых она находилась, было не более человеческим, чем искажённые фигуры людей на полотнах Эль-Греко, и подобно людям с картин испанского художника, удлинённые пропорции придавали необычайное изящество и красоту этим фигурам, в сравнении с которыми обычные люди казались приземистыми и неуклюжими.

У Нэсс так же, как и у других, на затылке была улыбающаяся маска. На голове, между лицом и маской, была надета стеклянная корона. В ушах висели серьги – маленькие шарики с дырочками, из которых струился свет. От малейшего движения серьги качались и по щекам метались лучики света.

Все фигуры были одеты в одеяния цвета бледно-зелёного льда, свободно разлетающиеся от широкого воротника, напоминающего стихарь. Казалось, Нэсс прилагала огромные усилия, чтобы обернуться.

– Закрой его, – снова закричала она. – Быстрей. Так вы никогда не попадёте назад.

Колебания воздуха усилились.

Сойер повторил: «Олпер, быстрее» – и попытался обернуться и отступить назад.

Не тут-то было.

Воздух решительно и безжалостно сопротивлялся их движению назад. Это не было давление чего-то твёрдого и тяжёлого, а скорее походило на поток мельчайших колючих частиц, исходящих от стены позади них.

– Я уже пыталась, – спокойно сказала Клай. – Но это невозможно. Я не могу даже просто стоять на одном месте. Смотри, мы начинаем двигаться.

Сойер попытался было бороться против нарастающего давления воздуха, но вскоре понял всю бесполезность своих попыток и сдался. Впереди них Нэсс тоже отчаянно боролась. Её неземное лицо выражало ярость и беспокойство. Поток подхватил её и ей подобных, словно сильный ветер, и понёс вперёд.

Расстояние между ними начало быстро увеличиваться. Тогда Нэсс вытянула руку в повелительном жесте и потребовала:

– Олпер! Иди ко мне. У тебя есть Жар-птица и поэтому ты можешь двигаться. Отдай её мне.

Олпер возбуждённо засмеялся. Он резко нажал на брусок, и крылья тут же сложились. В воздухе всё стало тихо и свет исчез. Олпер поднял брусок вверх, как бы дразня Нэсс.

– Ты лишила меня единственного источника существования, – кричал он удаляющейся Нэсс. – Теперь он у меня в руках. Что я, дурак, чтобы отдавать его тебе?

– Он мне нужен, – отчаянно взывала Нэсс. – Ты не понимаешь, что ты творишь. Что значит твоя жалкая хомья жизнь в сравнении с моей? Я не посмею даже выйти без Жар-птицы.

В голосе начали появляться угрожающие нотки.

– Неужели ты думаешь, я пощажу тебя и не отберу её назад, когда мы подойдём к концу коридора? Торопись, хом, если тебе дорога жизнь.

По мере того, как она удалялась, голос её становился всё тише и лишь эхо отражалось от ледяных стен.

– Верни её мне! – крикнула она откуда-то издалека, маленькая, уменьшающаяся фигурка с яростно горящими глазами. – Верни её мне и я пощажу тебя. Но торопись, пока я…

Одна из быстро удаляющихся фигур свернула в сторону и резко встряхнула Нэсс за плечо. Нэсс повернула голову вперёд и издала дикий, пронзительный, полный ярости и отчаяния крик, который раскатился по всему коридору.

Многочисленные двойники Нэсс, казалось, не обращали никакого внимания на то, что происходило вокруг них. Невидимая сила, несущая их вперёд со всё увеличивающейся скоростью, закружила их в вихре и направила к шевелящейся завесе, закрывающей дальний конец коридора.

Бледные, прозрачные, ниспадающие складками занавеси переливались и играли. Словно полярное сияние, – подумал Сойер. – Те же складки, те же движения. Скользящие фигуры по одному и попарно исчезали между складками, переходя в какой-то иной, неведомый мир, который лежал за занавешенным выходом из коридора.

– Олпер, – сильный, мелодичный голос Нэсс, отражаясь от стен, звучал как орган. – Олпер, ты опоздал. Теперь слушай меня. Только очень внимательно. Те, кто находятся за занавесом, уже увидели меня и доложили богине.

Она захочет заманить меня в ловушку. Я постараюсь добраться до тебя, как только смогу. А пока спрячь Жар-птицу и никому её не показывай. Если хочешь остаться жив, делай, как я сказала. Ни в коем случае…

Голос её неожиданно смолк. Нэсс исчезла за колеблющимся занавесом, в последний раз взглянув на них огромными, полными решимости и злобы глазами.

Олпер инстинктивно сжал в руке Жар-птицу и вопросительно посмотрел на Клай.

– Я… я ничего не понимаю, – сказал он. – Мы как будто во сне. Где мы? Клай, мне кажется, она думала, что ты… ты на самом деле понимаешь, что происходит?

Клай крепче прижалась к плечу Сойера. Они оба медленно шли вперёд, подгоняемые мягким, но настойчивым потоком воздуха, Олпер сделал два-три быстрых шага и догнал их.

– Это не сон, – произнесла Клай, причём акцент её стал сейчас гораздо сильнее. – Сном было моё пребывание в Фортуне. А сейчас я, кажется, начинаю пробуждаться. Мой мир – в конце этого коридора. Хомадия. Там живёт мой народ. И там нами правят айзиры. Где…

Она неожиданно замолчала, словно ей не хватало дыхания. Пальцы её конвульсивно впились в руку Сойера, как бы в страшном испуге.

– О, нет, – закричала она. – Только не это. Я не могу туда вернуться.

Она изо всех сил старалась повернуть и пойти назад. Меховая шубка и сапоги сильно мешали ей. Тогда она скинула их и вновь отчаянно попыталась пойти против потока. Но попытки её не принесли успеха.

– Что с тобой? – спросил Сойер. – Что ты такое вспомнила, Клай? Что тебя так напугало?

– Н-нэсс, – заикаясь ответила Клай и с содроганием взглянула на приближающийся занавес, за которым исчезали закутанные в покрывала фигуры, чьи симпатичные лики-маски смотрели на людей невидящим взором. – Я помню айзиров. Когда мой дедушка служил в храме, Нэсс уже тогда была кандидатом в богини. Она следующая обладательница двуликой маски. Но меня так долго не было…

С этими словами она коснулась своей щеки, как будто удивляясь себе самой не меньше, чем своим воспоминаниям.

– Меня не было здесь целых два года, если, конечно, время на Земле движется так же, как наше. Но я не могу туда вернуться. Меня предназначили в жертву Жар-птице. Что же мне теперь делать?

Она бросила умоляющий взгляд на Сойера.

– Подожди, – сказал он. – Давай всё-таки разберёмся. Ты думаешь, что в конце коридора начинается другой мир, так? Твой мир?

– Думаю? – в отчаянии воскликнула она. – Я в этом уверена. Ты видел Нэсс. Ты видел других. Это – айзиры. Ты что, воображаешь, что ты всё ещё на Земле? Они что, похожи на людей? Зачем же ты спрашиваешь, когда и так всё ясно?

Сойер задумчиво посмотрел на неё. Затем перевёл взгляд на симпатичные, удаляющиеся лица-маски и длинные, изогнутые фигуры, скользящие над собственными отражениями на ледяном полу. С усилием повернув назад голову, он посмотрел на то место в стене, сквозь которое они очутились здесь. Он подумал, что, может быть, кто-нибудь просто огрел его чем-то тяжёлым по голове, пока он был в шахте, и он на самом деле лежит там, на влажном полу, и всё это ему просто снится.

– Сон это или не сон, но надо что-то делать, – сказал он. – Олпер, ты единственный, кто может передвигаться. Посмотрим, сможешь ли ты нам помочь.

Олпер с видимой неохотой взгромоздил перед ними своё тучное тело. Поток воздуха подхватил их, а заодно и Олпера с такой лёгкостью, словно он был пушинкой. Приблизившись, Олпер крепко ухватил Клай за запястье и упёрся ногами в пол. Но поток безжалостно увлёк их вперёд, и ноги Олпера скользили по гладкому ледяному полу.

Сойер вздохнул.

– Ну ладно. Хорошо, что попробовали. А что дальше? Скажи, Клай, что там за этим занавесом?

– Город, – нетерпеливо ответила она, всё ещё делая попытки за что-нибудь зацепиться. – Там Хомадия, моя родина. Мне ещё много придётся вспомнить. Я многое забыла. Но одно я знаю точно – Нэсс очень опасна.