Текст книги "Колодец миров"

Автор книги: Генри Каттнер

Соавторы: Кэтрин Мур
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

X

Затри снова взгромоздился на свой соломенный трон, хомы опять заняли места вдоль стен. Олпер стоял прямо под качающейся лампой, слегка опустив тяжёлую голову и напружинив ноги, оглядывая собравшихся холодным решительным взглядом. С улицы доносился нарастающий шум сражения. Глухой рёв селли, младших братьев, катился эхом по пустынным улицам Хомадии, смешиваясь с криками и стонами людей и звенящими возгласами айзиров. Олпер повернул голову и прислушался.

– Придётся им поторопиться с церемонией открытия, – обратился он к Сойеру. – Я разговаривал с богиней. С помощью вот этого, – он потряс двумя улыбающимися масками, – это было не так уж трудно. Значительная часть разговора, который вы вели с Нэсс на острове, я пересказал богине. К счастью, она не могла понимать тебя, потому что ты был без маски, а связь осуществляется только посредством двух масок. Вот почему я ничего не сказал ей о Жар-птице.

Он остановился, засунул одну из масок под мышку и опустил руку в карман. Голос его стал зловещим.

– Где Жар-птица, Сойер? – спросил он. – Что ты с ней сделал?

Сойер мгновенно вспомнил, что всегда, когда говорил вслух, так, чтобы Олпер мог его слышать, он отрицал, что Жар-птица у него.

– Я ничего с ней не делал, – ответил он. – Я оставил её там, где она была.

Приёмник в его голове чуть-чуть задрожал, посылая в мозг слабые токи. Сойер почувствовал, как в нём нарастает порыв дикой ярости. Он ринулся к Олперу с перекошенным от гнева лицом, даже не пытаясь сдерживаться.

– Прекрати немедленно! – заорал он. – Так ты ничего от меня не добьёшься!

Шум в его голове тут же прекратился. Олпер торопливо заговорил:

– Хорошо, хорошо! Я просто напомнил тебе. Я знаю, что ты не врёшь. Нэсс ведь обыскивала тебя сама, и я это знаю. Я знаю всё, что она сказала тебе, и это навело меня на ряд интересных мыслей. Я ведь нашёл тебя с помощью приёмника. Его сигналы были мне отличным проводником после того, как я удрал от богини. Это нападение дикарей помогло нам всем. Я свободен, Клай, по крайней мере, получила отсрочку, и мы с тобой прямо сейчас отправимся в храм, если старик согласится нас проводить.

Он повернулся к Затри и заговорил, но спохватился, пожал плечами и протянул ему маску. Затри осторожно её взял, испытующе глядя на Олпера. Олпер слегка наклонил голову, натянул вторую, улыбающуюся, маску себе на лицо и заговорил немного глухим голосом.

– У меня есть план, сказал он, – как спасти вашу внучку. Ну и меня самого, конечно. Мне нужна ваша помощь…

Затри жестом попросил его подождать, поколебался какое-то мгновение и затем натянул маску на лицо.

Было необычно видеть два бесцветных лица айзиров, смотрящих друг на друга. Сквозь овальные прорези одной маски мигали голубые глаза Затри, а из другой холодно смотрели маленькие серые глаза Олпера.

Олпер повторил своё предложение, говоря по-английски. И Затри после некоторого неловкого молчания, как будто бы маска лишила его дара речи, вдруг ответил на своём языке, словно смысл слов Олпера был для него хотя бы отчасти понятен. Столпившиеся вокруг него хомы переводили взгляд с одного на другого и стали тревожно перешёптываться.

– Что происходит? – спросил Сойер у Клай.

Она удивлённо посмотрела на него. – Эти маски – своеобразные приборы для общения, – ответила она, – Нэсс, я думаю, именно с помощью такой маски выучила английский язык. Наука и искусство айзиров поднялись до таких высот, что музыканту, скажем, очень трудно найти общий язык с физиком, области их знаний не пересекаются. Ведь айзиры развивали свои знания в течение тысячелетий. И чтобы общаться друг с другом, ими разработан способ обмена информацией, который позволяет вести разговор, не вникая в технические тонкости, но сохраняя понимание друг друга. Интересно, как это Олперу удалось их стащить?

– Мне тоже интересно, – задумчиво промолвил Сойер. – Я не доверяю Олперу. Послушай, что говорит твой дедушка?

– Он хочет знать планы Олпера. Он говорит, что мог бы проводить его в храм, но сейчас для этого неподходящее время. Церемония открытия колодца скорее всего началась. К тому же на улицах небезопасно.

– Я скажу тебе, каковы мои планы, – голос Олпера из-под маски звучал довольно глухо. Бледная улыбка тонкогубой маски придавала ему зловещее выражение, которое, вероятно, вполне соответствовало его намерениям. – Сойер знает, где лежит Жар-птица. Она нужна мне. Как только я её получу, я заставлю Нэсс открыть ворота и переправить нас на Землю.

– Как ты её заставишь? – спросил Сойер. Маска повернулась к нему с улыбкой. Но нетерпеливый голос, доносившийся из-под маски, не предвещал ничего доброго.

– Ты дашь Жар-птицу, и я освобожу тебя от приёмника. По-моему, сделка неплохая? А потом доберусь до Нэсс и надену этот приёмник на неё. И тогда она сделает всё, что я ей скажу.

У Сойера были большие сомнения относительно плана Олпера, но он не решился высказывать их вслух. Однако Затри потребовал объяснений. Олпер быстро дал нужные пояснения. После этого Затри обратился к Клай, которая подвела Сойера к деду, чтобы он мог лично убедиться в наличии на голове у Сойера крошечного прибора. Но как только Сойер сделал попытку заговорить, Олпер нетерпеливо его перебил.

– Не трать понапрасну время. Ну, что, будем меняться или нет? Ты хочешь избавиться от приёмника. Я же заберу Жар-птицу на Землю и не буду вмешиваться в дела Фортуны. Клай может отправиться с нами, если захочет. Всё, что нам требуется, это забрать Жар-птицу и одарить Нэсс приёмником. Тогда она откроет для нас ворота на Землю, и мы удалимся вместе с Жар-птицей. Единственное, что меня беспокоит, – это успеем ли мы добраться до неё прежде, чем начнётся церемония.

Затри задал вопрос. Клай не стала переводить, а Олпер пожал плечами и сказал: «Не можешь. Придётся доверять мне. Я… хотя подожди».

Он стянул маску с лица и бросил её Сойеру.

– Надень её. Он тебе верит. Убеди его, Сойер. Ну и что из того, что в храме опасно? А здесь что, спокойнее? Скажи ему, что он должен привести нас к Нэсс.

Сойер подозрительно разглядывал маску.

– В последний раз, когда я надел кое-что из рекомендованного тобой, я оказался с приёмником в голове, – проговорил он. – Поэтому меня не очень радует предложение надеть ещё и эту маску. Насколько я тебя знаю, она вполне может превратить меня в рогатую жабу.

Олпер нетерпеливо фыркнул.

– Это совершенно безопасно. Ты же видел, что я сам её надевал. Маска – всего-навсего средство общения. Между собой айзиры общаются телепатически, но между ними и тобой или хомом общих понятий не так уж много. Поэтому маска выдаёт последовательность образов. Человеческий мозг работает по принципу телеграфного повторителя. В нём возбуждается каппа-ритм, порождающий новые, чёткие и запоминаемые образы. Альфа-ритм мозга может играть роль несущей частоты, способной периодически перестраиваться. Точно я не знаю, это только предположение. Общение – это процесс познания, который, как и зрение, зависит от способа восприятия, а иногда – от преобразователя, вроде этой маски. Ведь звуковой язык – не единственное средство общения. Животные, например, общаются с помощью запахов. Запах можно связать со строением пахучего вещества, а последнее в свою очередь – со структурой гормонов, которые играют роль внутренних связей в организме. Теперь понимаешь?

– Нет, – улыбнулся Сойер. – Но именно это меня убедило.

Он сунул голову в маску, приладил её, чтобы она правильно сидела. Маска была гладкая и прохладная, плотно прилегала к голове. Он открыл глаза и посмотрел сквозь овальные отверстия.

И вдруг произошло нечто удивительное. Конюшня, в которой они находились, волшебно преобразилась. Он не видел таких красок со времён своего детства. А запахи!.. Он вдыхал одуряющий запах сена, масло в коптящей лампе пахло приятнее, чем любое самое тонкое ароматическое вещество. В нём проснулось необычайное чувство пространства – какой-то суперориентации. Маска служила и усилителем, делая восприятие мира более обострённым для того, кто её надевал. Ничего удивительного, что Затри растерялся, когда впервые надел такую маску, как неудивительно и то, что айзиры чувствовали себя богами.

Он увидел внимательные голубые глаза Затри, смотрящие на него из овальных отверстий белой, самодовольной маски айзира.

– Ты понимаешь меня? – спросил он старика. Затри заговорил. Он говорил на языке хомов. Но то, что Сойер сейчас слышал, чувствовал, ощущал, было похоже на мгновенное постижение теней, узоров, света, звука и понятий, форм и запахов. Обычно комбинация восприятий постепенно сливается воедино, и вдруг из пустоты возникает знакомая или узнаваемая форма, постепенно становящаяся понятием. Но здесь всё произошло сразу. Язык сразу стал полностью понятен Сойеру.

– Клай рассказала мне об этом человеке, Олпере. Ты веришь ему?

– Конечно, нет, – ответил Сойер. – Но вопрос в том, каковы у нас альтернативы? – Он кивнул в сторону улицы, откуда доносился страшный шум. – По-моему, абсолютно безопасного места нет нигде. Если даже айзиры не придут, чтобы забрать Клай, сюда преспокойно могут вломиться селли и убить нас. У вас ведь нет оружия против них? Например, взрывчатки? – Он поражался, как быстро смысл его слов доходил до Затри и насколько точно маска переводила понятия с одного языка на другой.

– У меня есть немного взрывчатки, – сказал Затри. – Но я не уверен, поможет ли она справиться с селли. Айзиры вряд ли позволили бы держать оружие, которое могло бы им серьёзно повредить. Ведь это означало бы, что они подвергали бы риску самих себя. Существует единственный вид оружия, к которому могут прибегнуть айзиры, и, я думаю, им вскоре придётся это сделать. Но оно столь же опасно и для айзиров, поэтому они колеблются. Они…

Он неожиданно прервал свою речь, услышав стук в дверь. В проёме возникла голова хома, он прошептал что-то и исчез. Затри огляделся по сторонам, затем обратил взгляд на Сойера.

– Башни храма раскалились докрасна, – сказал он. – Это означает, что церемония начинается. Это значит также, что Нэсс уже вошла в зал миров и никогда не выйдет оттуда прежней. Богиня или убьёт её, или умрёт сама. Если Нэсс победит, на неё наденут двуликую маску и чёрное одеяние, и она станет богиней. Поэтому план твоего друга теперь бессмыслен. Человек может появиться в зале миров только в качестве жертвы для церемонии.

Он с тревогой взглянул на Клай. Сойер тоже оглянулся и был поражён необычным очарованием её хорошенького личика. Тогда он посмотрел на Олпера и с удовлетворением отметил, что даже маска не придала его лицу хоть немного привлекательности. Он перевёл Олперу то, что услышал от Затри. Олпер нетерпеливо фыркнул.

– Нэсс нужна Жар-птица, – сказал он. – Должно быть какое-то место, откуда она смогла бы увидеть нас вместе с Жар-птицей. Как только она нас заметит, даю голову на отсечение, она прекратит любую церемонию и бросится за Жар-птицей, потому что без неё она проиграет сражение богине. Доставь меня к Нэсс с Жар-птицей, и она сделает всё, что я ей скажу. Она откроет нам ворота, и мы вернёмся назад, на Землю.

Не спуская глаз с лица Олпера, Клай шёпотом переводила его слова дедушке. Затри с сомнением произнёс: «Эти ворота, о которых он говорит, слишком опасны, я не…»

– Но Клай ведь прошла через них, не так ли? – зло спросил Олпер, когда ему перевели смысл слов старика.

Затри заговорил, обращаясь к Сойеру.

– Я отправил Клай через ворота вслед за Нэсс. Это было очень опасно, но другого выхода не было. Я спрятал Клай глубоко под землёй, в том месте, где Нэсс творила своё колдовство, и Клай осталась ждать её прихода.

– И что случилось потом? – спросил Сойер.

– Мне бы самому хотелось это знать. Я много раз наблюдал за Нэсс, когда она считала, что рядом никого нет. Я видел, как между её пальцами возникала искра и превращалась во вращающуюся в воздухе спираль. Тогда я ещё не слышал о Жар-птице. Но я знал, что Нэсс могла переходить в другой мир. Она и раньше исчезала надолго. Я надеялся, что Клай посчастливится где-то там, в другом мире, потому что здесь её не ждало ничего хорошего.

– Я мало что помню, – вступила в беседу Клай. – Я помню, как дедушка втолкнул меня куда-то и как Нэсс стала быстро удаляться, а я упала на землю в незнакомом, тёмном месте. Затем Нэсс снова зажгла между пальцами огонь. Теперь я знаю, что это была Жар-птица, потом появилась другая спираль и… – Она помотала головой. – А дальше я проснулась в урановом руднике, ничего не помня, кроме собственного имени.

Она говорила по-английски, и Олпер вмешался в разговор – Я думаю, что то тёмное место, о котором ты говоришь, было подпространством. Богиня много мне об этом рассказала. Она хотела узнать как можно больше о Нэсс, и я её провоцировал на разговоры. Мне кажется, что ворота – это какой-то замкнутый процесс, который можно…

– А что с богиней? – спросил Сойер. – Если её положение столь безнадёжно, может, нам лучше иметь дело с ней?

– Нет. Какое ей до нас дело? Я безуспешно пытался с ней об этом говорить и потому знаю, как она поведёт себя. Для айзиров мы – просто животные, низшая раса. А они бессмертные боги. Краеугольный камень их бессмертия – Жар-птица. Ты знаешь, что это такое, Сойер? Я тебе скажу. На Земле ты можешь купить десяток подобий Жар-птицы, но не эту. Эта – единственная.

Он перевёл дыхание.

– Колодец миров – явление совершенно особенное, – продолжал он, – и я не знаю, как он действует, хотя кое о чём догадываюсь. Сейчас это – ниточка между Хомадией и Землёй, связавшая их вместе, но это ещё и источник, из которого айзиры черпают свою энергию из других миров. Фактически колодец – это труба из меняющейся, динамичной материи. Здесь, на этом конце Хомадии, колодец состоит из той же материи, что и Хомадия; на другом конце он в данный момент состоит из земной материи. Но тот, другой конец способен менять свою структуру в зависимости от того, с каким видом материи он в данный момент соприкасается. Способность конца колодца к постоянным изменениям, превращениям в любую форму, существующую в том мире, мимо которого пролетает Хомадия, позволяет ей соприкасаться с другими мирами и черпать из них энергию. Но это только половина вопроса, Сойер, только часть материи колодца. Другая его часть – структурообразующие магнитные частицы, из которых состоят стенки колодца. Но Жар-птица – нечто совсем иное.

– По-моему, это просто идеальный проводник, сверхпроводник.

– Наверное, так. Ни на что другое она не похожа. Жар-птица передала мне энергию, и эта энергия должна была откуда-то поступать. И она может перетекать в Жар-птицу откуда угодно: из космоса, из уранового рудника – отовсюду. Жар-птица служит идеальным энергомостом между тем, чего она касается, и ближайшим источником энергии. Именно таким образом она открывает ворота между мирами. Возможно, это взаимопревращение вещества и энергии – откуда мне знать? Может быть, она действует как некий сверхпроводник, так, что волновые функции частиц, из которых состоит твоё физическое тело, входят в резонанс с волновыми функциями вещества в Хомадии, а мы принимаем эти изменения за проход ворот, в то время как превращения происходят в нас самих.

– Быть может, поэтому только айзиры могут открывать ворота. Они изменили волновые функции частиц, составляющих их, преобразовав так, что айзиры-боги могут получать энергию прямо из колодца, минуя всю сложнейшую цель биохимических реакций, происходящих в наших телах при питании обычной пищей.

Олпер улыбнулся.

– На Земле в любом доме, куда проведено электричество, используется устройство вроде Жар-птицы. Ведь с её помощью можно получать энергию, но можно и прекращать её доступ. Это нечто вроде предохранительного клапана на энергопроводе, Сойер. Вот почему Жар-птица закрылась, когда Хомадия вошла в контакт с Землёй и урановой шахтой. Другой конец колодца прекрасно адаптировался к земной материи, и чудовищная энергия распада урана прямиком попала бы в Хомадию, если бы колодец мог её принять. Но когда Жар-птица закрылась, колодец отключился и перестал накапливать и передавать энергию. Связь между Землёй и Хомадией всё ещё существует, но энергия уже не перетекает. Вот почему, я думаю, Жар-птицы не появляются в Хомадии, хотя их свечение иногда можно видеть на дне колодца.

Если же открытую Жар-птицу бросить в колодец, я даже не знаю, что произойдёт. Это предохранительный клапан, но ведь существуют и детонаторы. Нас окружает множество источников энергии, и я просто боюсь себе представить, что произойдёт, если на нас обрушится вся энергия из окружающего пространства. Даже айзиры не смогли бы выдержать полной энергоотдачи колодца. Сейчас они кормятся только той энергией, которую они получают, бросая в колодец жертвы. Но её давно недостаточно.

Айзиры исчезают, когда расходуют больше энергии, чем имеют. Что с ними происходит? Откуда-то, каким-то образом они вновь получают истраченную энергию и возвращаются назад по ледяному коридору. А если они получают больше энергии, чем могут использовать? Богиня боится чего-то, Сойер. Я думаю, всё дело тут в предохранительном клапане, этой способности Жар-птиц закрываться, когда поток энергии слишком велик. Откуда нам знать, какой предохранительный клапан сработал в тот момент, когда айзиры впервые превратили себя в богов? А когда украли Жар-птицу, стал необходимым другой клапан. Я не знаю, какой, но только вижу, что и богиня, и Нэсс чего-то боятся и, если Затри согласится с нами сотрудничать, мы все сможем спастись. Скажи ему это, Сойер.

Клай тихим шёпотом начала переводить слова Олпера. В этот момент Затри пристально посмотрел в глаза Сойеру.

– Спроси его, – сказал он, – зачем ему всё это нужно?

– Чтобы стать обладателем Жар-птицы, – нетерпеливо ответил Олпер, когда ему перевели эти слова. – Я хочу вернуться на Землю с Жар-птицей. Всё просто.

– А что даст ему Жар-птица? – спросил Затри.

– Бессмертие, – подумав, ответил Олпер. Он покачал своей крупной головой. – О чём большем ещё можно мечтать? Молодость, сила, бессмертие? Разве этого мало? – переводила Клай.

Затри заговорил спокойным голосом.

– Зачем нужно создавать ещё одного бессмертного и отпускать его на Землю, чтобы он стал основателем ещё одной расы айзиров? Ваши люди такие же смертные, как мы, а не боги. Нет, я не хочу больше бессмертных. Я тоже старик. Переведи это Олперу. – Нет ничего плохого в старости. Видеть, как приходит смерть, обретая желанный покой. Ни один из тех, кто, словно ребёнок за любимую игрушку, цепляется за вечную молодость, не может стать бессмертным. Нет и нет. Я не допущу, чтобы этот землянин обрёл Жар-птицу и стал богом. Я не поведу его в храм.

Сойер радостно, облегчённо рассмеялся.

– Молодец, Затри, – сказал он. – Я ему тоже не верю. Хотя он может меня убить, если захочет… При этих словах Сойер повернулся к Олперу и вызывающе уставился на него через отверстия в маске, – я тоже отказываюсь ему помогать. Если хочешь получить Жар-птицу, будешь слушать мои приказы, а не…

Олпер махнул рукой в яростном нетерпении.

– Хватит, – сказал он. – Я это предвидел. А теперь получите то, что заслужили, и помните, что сами на это напросились.

Пока они стояли, смотря на него, Олпер громко закричал, и из-за двери ему ответили гортанные, пронзительные крики айзиров. До того, как кто-нибудь из перепуганных присутствующих хомов дерзнул пошевелиться, дверь распахнулась настежь, сорванная с петель лёгким движением руки айзира, и в проёме возникли два одетых в туники айзира, а из-за их спин выглядывал ещё один. Презрительными взглядами они окинули конюшню и всех толпившихся там.

Ловким движением Олпер сорвал маску с лица Сойера. Мир опять стал знакомым, с привычными запахами, звуками и цветами. «Как будто цветную плёнку внезапно заменили на чёрно-белую», – подумал Сойер. Он быстро опомнился, но было уже поздно. Олпер надел маску на себя и говорил сквозь неё глухо, но достаточно отчётливо. Казалось, айзиры поняли всё, что он сказал, хотя маски висели у них на затылках, а не на лицах.

– Девчонку можете арестовать, – спокойно произнёс Олпер. – Богиня желает принести её в жертву на церемонии. Этот человек и старик пойдут со мной. Остальных можете уничтожить.

Он повернулся к Сойеру. Глаза его сквозь тупую маску сверкали холодным торжеством.

– Итак, – сказал он. – Это твой последний шанс, мой мальчик. Мне нужна Жар-птица.

XI

Мозг Сойера работал быстро и трезво, но абсолютно безрезультатно. Десяток бесполезных идей промелькнули в его голове, пока слова Олпера раздавались в звенящей тишине конюшни. От доносившегося снаружи глухого рёва селли дрожали стены. Слышались человеческие крики, топанье ног и удары дерущихся рядом с конюшней.

– Быстрее, – потребовал Олпер, – опуская руку в карман. – Все карты у меня. Не будь дураком. Я могу убить тебя. Я могу довести тебя до бесчувствия, а айзиры разорвут тебя на части. Отдай Жар-птицу, и ты спасён. Но если не отдашь…

Один из айзиров нетерпеливо вскрикнул и, подняв огромную руку, двинулся вперёд, словно мраморный бог. Он произнёс что-то на своём языке, и глубокое презрение отразилось на его лице. Он обошёл Сойера, схватил Клай своей железной рукой и толкнул её в направлении двери, где стояли двое его товарищей. Они слегка расступились, тот, кто стоял позади, схватил девушку и удалился в темноту.

Отчаянная, бесполезная попытка Сойера помочь Клай была пресечена ближайшим к нему айзиром. Он схватил его за плечо и так встряхнул, что зубы у Сойера застучали.

– Подожди, – вскричал с отчаянием Олпер. – Подожди, айзир. Отдай его мне. Богиня договорилась со мной, не забывай.

Айзир снова вздохнул, но оставил Сойера в покое.

– Сойер, прошу тебя, будь благоразумен, – нетерпеливо продолжал Олпер. – Смотри. Я заключил сделку…

Он неожиданно осёкся и взглянул на ближайшего айзира, а затем поднял руки и стянул маску со своего лица. – Я не хочу, чтобы они поняли, о чём мы говорим, потому, что я обещал богине вернуть Жар-птицу. Она ей нужна, но факт воровства необходимо сохранить в секрете. Я думаю, что украла Нэсс, а не богиня. Но главное то, что Жар-птицы нет и богиня выполнит любое наше желание, лишь бы заполучить её назад. Но если я не принесу её, она убьёт меня. А моя жизнь важна для тебя, помни об этом. Если я умру, ты умрёшь тоже. Что ты говоришь?

Сойер прислушивался к звукам драки, которые стали такими громкими, что приходилось повышать голос, чтобы понять хоть что-нибудь из разговора. Он знал – надо действовать очень быстро. Следующее, что сделает Олпер, – попытается его обыскать, чтобы удостовериться в отсутствии у него Жар-птицы. Это непременно произойдёт, поэтому нельзя было терять ни минуты. Он бросил взгляд на внимательно следящего за всем Затри, который всё ещё был в маске.

– Хорошо, – согласился Сойер, – твоя взяла. – Он пошевелил плечами, ощущая живительное тепло Жар-птицы на своём боку. – Она не у меня, но рядом. Мне нужен свет. Удержи своих.

– Не показывай им, – быстро проговорил Олпер. – Они не должны её видеть.

Сойер кивнул в знак согласия, тогда Олпер, вздохнув, снова опустил маску на лицо. Сойер сделал три шага вперёд и подошёл к висячей лампе. Все глаза были прикованы к нему, все замерли в ожидании. Голубые глаза Затри сверкали из-под маски. Никто не знал, чего ожидать, но хомы были готовы на всё. Сойер громко и довольно рассмеялся. Одним сильным броском он забросил лампу прямо в стог сена. Хомы, толпившиеся вокруг, расступились, чтобы дать ей возможность упасть на середину, и краешком глаза Сойер увидел, как кто-то даже подбросил охапку сена во вспыхнувшую копну. Они могли не догадываться о его планах, но поняли, что он хочет устроить пожар.

Той же рукой, которой он бросил лампу, Сойер крепко впился в запястье Олпера. Затем, притянув его к себе, он охватил второе запястье Олпера железной хваткой и прокричал: «Затри!»

Но Затри не требовалось понукать. Он вскочил с копны, на которой сидел, и начал отдавать чёткие приказания ещё до того, как лампа опрокинулась на стог сена. В момент наивысшего замешательства, когда два высоченных айзира, издав крик, полный удивления и ярости, бросились к сражавшейся паре, на их пути в едином порыве встала низкая, тёмная шеренга хомов, окружив возвышавшихся богов со всех сторон.

Айзиры были ошарашены неожиданным сопротивлением. Затем они, широко расставив ноги, начали раздавать жестокие удары. Каждый удар означал сломанные кости. А хомы не могли причинить айзирам никакого вреда. Они могли лишь помешать им. И отчаяние сделало их дерзкими.

Сойер напрягал все свои силы, чтобы сдержать сопротивление огромного тела. В какой-то момент ему показалось, что он вот-вот не выдержит, но Олпер вдруг неожиданно стих.

Сойер подумал, что это очередная уловка, и продолжал отчаянно сжимать его запястья. Затем он понял, что Олпер действительно сдался. Первая попытка избавиться от Сойера стала и последней. Его силы были на исходе. После истощения всего запаса энергии, полученной от Жар-птицы, он превратится в немощного старца. Поэтому он не дерзнул больше бороться, а решил подождать, что же будет дальше. Сойер скрутил руки Олпера за спину и остановился, тяжело дыша, обозревая поле боя.

Дым застилал всё вокруг. Огонь хорошо разгорался и громко потрескивал на облитом маслом сене, готовясь за считанные секунды перерасти в бушующее пламя. Конюшня полыхала ярким светом, а дьявольская жара заставила айзиров и хомов отступать к дверному проёму.

Пони, издававшие полное ужаса ржание, перескакивали через низкие загородки стойл. Повсюду кипела свалка, и весь этот толкающийся, брыкающийся, ревущий клубок животных и людей выкатился за дверь и понёсся по переулку, увлекая за собой Сойера и Олпера.

С улицы, на которую выходил переулок, послышался глухой рёв селли, нараставший с каждой минутой. Сойер был твёрдо уверен, что хомам никогда не удастся справиться с айзирами, даже если бы они во много раз превосходили их числом. А вот селли были достойными противниками для айзиров, если бы удалось их вовремя натравить друг на друга.

Сойер сжал губы и без предупреждения ударил Олпера в висок. Тот со стоном упал.

– Затри, – озираясь по сторонам, что было сил крикнул Сойер. Старик словно бульдог, вцепился в запястье айзира, изо всех сил удерживая его длинную руку. Айзир наклонил над ним невозмутимое улыбающееся лицо, по которому стекали струйки пота. Стряхнув с другой руки несколько хомов, он занёс огромный белый кулак над головой Затри. Сойер предупреждающе закричал. Но кулак уже падал вниз, и Затри приготовился к смерти.

В этот момент айзир неожиданно исчез. На том месте, где он только что стоял, ослепительно вспыхнул свет, и воздух внезапно стал горячим. Некоторое время в воздухе ещё висело облачко, напоминающее дым, но и оно быстро рассеялось. Айзир истратил весь имеющийся у него запас энергии и сейчас уносился куда-то в неведомую даль, готовясь проделать путешествие, которое полагалось совершать богам, прежде чем они снова возникнут в своём привычном виде.

Затри пошатнулся, тряся слегка опалённой головой в маске, из-под которой в разные стороны торчали седые волосы. Казалось, он всё ещё сжимал исчезнувшую руку.

Сойер нагнулся и стянул маску с лежавшего Олпера. Ему пришлось изрядно потрудиться. Маска так плотно охватывала голову, что не соскочила даже в пылу сражения. Сойер надел маску, и к нему вновь возвратилось обострённое восприятие.

Олпер очнулся и свирепо взглянул на Сойера. Рука его потянулась к карману. Сойер наклонился, схватил его за руку и, дёрнув, поднял на ноги.

– Туда, – сказал задыхавшийся, но спокойный Затри. – Пошли.

И они двинулись к тупику в переулке, оставляя позади горящие конюшни. Олпер почти висел между ними.

Дверь в конце тупика подалась после умелых манипуляций Затри. Обернувшись, он прокричал что-то своим помощникам, и Сойер, взглянув назад, увидел последнего оставшегося айзира, сцепившегося в смертельной схватке с дюжиной извивающихся, змееподобных селли. Глаза их отливали золотом в свете пожара, а вся группа напоминала античную скульптуру Лаокоона, борющегося со змеями.

Наступил тот момент, для которого Олпер сохранял оставшиеся у него силы. Одним отчаянным броском своего огромного тела он разорвал крепко державшие его руки Сойера и Затри. Облокотясь на освещённую пожаром стену и переводя дыхание, он рассмеялся торжествующим смехом, и рука его опустилась в карман.

Сойер, всё ещё пошатываясь после борьбы с Олпером, которая отняла у него почти все силы, приготовился принять смертельную дозу грома в голове. Но Олпер, рука которого уже схватила пульт управления приёмником, решил сначала поговорить… Кивнув головой в сторону Затри, он сказал, всё ещё тяжело дыша.

– Объясни ему, что он должен… повести нас в храм… сейчас же.

– На кого ты работаешь, Олпер? – устало спросил Сойер. Всё, что ты рассказывал до появления айзиров, было просто игрой? Или ты врал, когда говорил, что заключил сделку с богиней?

– Ты просто глупец, – ответил Олпер. – Это не игра, а уже тем более не ложь. Богиня на самом деле предложила мне сделку – подарить мне жизнь в обмен на Жар-Птицу. Но я ей не верю. Для айзиров мы хуже собак. Она, конечно, может сохранить мне жизнь, но ни за что не возвратит на Землю и тем более не отдаст Жар-птицу. Я же хочу всё или ничего. Поэтому мой план относительно Нэсс остаётся в силе, если, конечно, старик проводит нас в храм. Ну так что? – при этом он многозначительно пошевелил рукой в кармане. – Будем его уговаривать, друг мой?

Слов Затри не понял, но жест Олпера дошёл до него мгновенно. У Затри было собственное мнение по поводу того, что следует предпринять дальше. В мерцающем свете огня рука его взлетела вверх, выбросив петлю серебристой проволоки.

Петля охватила голову Олпера и начала всё туже и туже стягиваться на его шее. Олпер замер на месте. Но заговорил:

– Сойер, скажи ему, чтобы он прекратил! От этого зависит твоя жизнь.

– Не прекращу, – спокойно ответил Затри. – Я понял, что он тебе сказал. Мне очень жаль тебя, молодой человек, но я должен подумать о Клай. Передай ему, чтобы он не двигался, пока я не разрешу, или я задушу его одним рывком. Хоть я и стар, но сил у меня ещё хватит.

– Сойер, ты что, хочешь сдохнуть? – отчаянно взвыл Олпер.

– Он говорит, что ты можешь убить меня, – равнодушно ответил Сойер. – Но ты умрёшь первый. Его беспокоит только Клай. Я не…

Вмешался Затри.

– Прикажи ему вытащить руку из кармана. Иначе я затяну петлю. Он боится смерти, я это вижу, поэтому сделает, как я скажу. Мне кажется, он понял, что ничья жизнь – ни твоя, ни моя собственная – не помешает мне сделать то, что я должен сделать.