Текст книги "В плену горячей звезды (СИ)"

Автор книги: Геннадий Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

– Накройся! – согласился Ан-Бартов.

Прошло несколько мгновений и голоэкран заметно потускнел. По тому, что Ан-Бартова потянуло вперёд, он понял, что корабль начал торможение.

– Что произошло? Почему торможение? – громко произнёс он.

– Это неприятное свойство поля скрытия, – принялся объяснять Гри-Дан. – пространственный сканер под полем скрытия не успевает с прежней скоростью отслеживать пространство и даёт системе управления приказ на снижение скорости корабля.

– Чёрт возьми! – невольно вырвалось у Ан-Бартова. – Насколько я видел, здесь достаточно чистое пространство. Нет не только астероидов, даже пыли. Отмени приказ пространственного сканера, – резким голосом приказал он.

– Это нежелательно, – донёсся негромкий голос капитана, явно наполненный досадой. – Сейчас «Радиан», надеюсь, не виден преследователям, хотя он и оставляет в пространстве след от работы своих движителей, который накрыт полем скрытия лишь некоторое расстояние. Если снять одеяло – преследователям не составит труда преследовать «Радиан» и обстреливать его.

– Но если у захватчиков есть хороший анализатор, они без труда будут идти по нашему следу, куда бы мы не шли, возмутился Ан-Бартов.

– Но анализируя наш путь под полем скрытия, возможно им придётся снизить скорость и они будут отставать, – высказал своё заключение Гри-Дан.

– Проклятье! И так плохо, и так. – Ан-Бартов состроил гримасу досады. – Тогда сними одеяло и заставь корабль идти с максимальной скоростью. Нужно готовить тех участников экспедиции, которым нечем заняться, к анабиозу. Иначе мы не сможем выполнить стоящую перед экспедицией задачу – жизнеобеспечение у нас закончится раньше, чем мы доберёмся до нужной планетной системы.

– Насколько я знаю, это очень долгая и непростая процедура. Даже не знаю, есть ли такая возможность у наших реаниматоров.

– Так узнай! – повысив голос произнёс Ан-Бартов.

– Сейчас корабль идёт с большим ускорением и потому работа вне кресел очень затруднена.

Ан-Бартов промолчал, понимая, что пытается сейчас потребовать от реаниматоров, практически, невозможного. Он сидел всматриваясь в нечёткое отображение пространства в голоэкране пространственного обзора, но что-то понять в нём, кроме разрастающейся красной кляксы было весьма проблематично, совершенно не понимая, почему капитан корабля медлит со снятием поля скрытия.

***

Время шло, а отображаемое в голоэкране зала управления пространство не изменялось. Ан-Бартов уже открыл рот, чтобы напомнить капитану о своём приказе, как отображаемое в голоэкране пространство приобрело резкие черты. Ан-Бартов прижало к спинке кресла – однозначно, «Радиан» ещё стремительнее набирал скорость.

Прошло ещё некоторое время и красная клякса чужого корабля в голоэкране начала заметно увеличиваться в размере и становиться ярче. Брови Ан-Бартов поползли вверх.

– Что происходит? – громким голосом поинтересовался он.

– Чужой быстрее. К тому же, он каким-то образом воздействует на наши кроссфлекторы снижая эффективность их работы. Ускорение «Радиан» не оптимально, – негромким голосом ответил Гри-Дан.

– Открой по нему огонь, – приказал Ан-Бартов.

– У нас уже очень большая скорость, господин Ан-Бартов. Земляне никогда не вели огонь на такой скорости. Заряд может уничтожить излучатель, который его выпустил.

– Снижай скорость и открывай огонь. Из самого эффективного оружия. Возможно это охладит их пыл. У нас два варианта: или нам удастся уйти; или инопланетяне нас уничтожат, – едва ли не со злом произнёс начальник экспедиции.

– Чтобы вести огонь из протонного излучателя, нужно чтобы чужой оказался впереди, а он сзади.

– Открывай огонь из чего возможно.

Прошло несколько мгновений и Ан-Бартова сильно потянуло вперёд и лишь благодаря тому, что он держался за подлокотники, он не вылетел из кресла.

– Что происходит? Мы все на полу! – донёсся громкий голос из пульта управления.

– Торможение! Сядьте в кресла и держитесь за подлокотники. Будет ещё хуже, – донёсся громкий голос капитана.

Ан-Бартов невольно крепко уцепился обеими руками за подлокотники.

Прошло долгое время, прежде, чем астрофизик почувствовал, что его перестало тянуть вперёд и он ослабил хват своих рук.

Красная клякса чужого корабля в голоэкране за это время трансформировалась в серебристую каплю. Вдруг она опоясалась несколькими разноцветными окружностями, «Радиан» заметно вздрогнул и в голоэкране в сторону серебристой капли прочертились несколько разноцветных штрихов. Прошло мгновение и серебристая капля утонула в белом коконе из которого, ещё через мгновение, во все стороны брызнули серые струи непонятно чего. Прошло ещё мгновение и Ан-Бартова резко прижало к спинке кресла.

– И что теперь? – произнёс он, направляя свой вопрос в адрес капитана.

– Попытаюсь увеличить поток энергии в кроссфлекторы. Будем убегать до тех пор, пока сможем. Будем надеяться, на то, что прийти в себя от нашей атаки экипажу чужого корабля понадобиться какое-то время и нам удастся уйти. Что будет потом, даже не хочу гадать, – совсем тихо произнёс Гри-Дан.

Ничего не сказав, Ан-Бартов поднялся и тут же почувствовал, как большая сила тяжести тянет его вниз. Он попытался сделать шаг – это удалось с трудом.

– Не рекомендую покидать кресло, – раздался голос капитана. – Большое ускорение создаёт большую силу тяжести. Вне кресла это может пагубно сказаться на организме даже геора.

Ничего не ответив, едва переставляя ноги, Ан-Бартов повернулся и направился к выходу из зала управления, намереваясь пройтись по кораблю и углубившись в своё информационное поле, возможно найти там какой-то выход из сложившейся ситуации, так как он, за свою долгую жизнь, уже побывал в не одной переделке и из многих из них находил приемлемый выход.

Выйдя в коридор, Ан-Бартов попытался ускорить шаг, но с трудом лишь смог стать на цыпочки. Состроив гримасу досады, он продолжил путь, громко шаркая обувью.

К его удивлению двери многих кают и лабораторий корабля были открыты и участники экспедиции сидели в креслах, уставившись в голоэкран, который был в каждой каюте, наблюдая за приближающимся чужим кораблём, который вновь отображался в голоэкране жирной красной кляксой, но которая разгоралась всё ярче и ярче.

Уже в первой каюте с открытой дверью Ан-Бартов хотел накричать на участников экспедиции, за открытую дверь, но вспомнив о большой силе тяжести, с гримасой досады, отправился дальше.

***

Но пройтись по кораблю Ан-Бартову долго не удалось, вскоре он почувствовал, как к его ногам будто оказался привязан неподъёмный груз и они начали отказываться двигаться. К тому же, внутри его тела, где находилось искусственное сердце, начались какие-то странные толчки, будто сердце начало работать с перебоями. У него создалось впечатление, что его организму не хватает кислорода. Он поморщился, вспомнив о предупреждении главного реаниматора о возможной проблеме с его сердцем и развернувшись, направился в медлабораторию корабля.

Главного реаниматора в медлаборатории не было, но Лан-Ита была на месте, но тоже сидя в кресле, смотрела в голоэкран. Ан-Бартов, с большим трудом прошаркав подошвой обуви по полу медлаборатории, подошёл к свободному креслу, которое стояло рядом с креслом, в котором сидела Лан-Ита, сел и откинувшись в нём, прикрыл глаза. С плеч будто начал сваливаться непомерный груз.

– Тебе плохо? – тут же раздался громкий голос Лан-Иты, наполненный тревогой.

– Гри-Дан предупреждал, что будет трудно, но я не внял его словам, – негромко заговорил Ан-Бартов, открыв глаза. – Уже лучше. Наверное я останусь здесь на некоторое время, тем более, что голоэкран в медлаборатории есть. Где Ник-Рад?

– Шеф ушёл в восьмую каюту. Что-то непонятное произошло с одним из биологов. Будто у него сердце остановилось, – в голосе Лан-Иты продолжали слышаться нотки тревоги.

– Видимо оказался вне кресла, – произнёс Ан-Бартов. – Я тоже почувствовал какие-то перебои в работе сердца, потому и пришёл сюда.

– Я введу стимулятор, – Лан-Ита попыталась встать, но тут же, буквально свалилась назад в кресло. – Ну и ну!

Она опять попыталась встать, но Ан-Бартов положил руку ей на плечо.

– Не стоит. Я себя уже хорошо чувствую, а стимулятор придётся вводить уже тебе, а я это навряд ли смогу сделать при такой силе тяжести.

Он легонько тряхнул Лан-Иту за плечо и убрал от неё руку – при перемещении руки назад, в своё кресло, почувствовав её изрядно возросший вес.

В медлаборатории наступила тишина.

Ан-Бартов сидел уставившись в голоэкран наблюдая, как красная клякса чужого корабля разгорается всё ярче и вдруг будто сбросив с себя красную краску, трансформировавшись в серебристый мерцающий контур, который вначале будто неподвижно висел в пространстве, а затем начал скользить по ходу движения «Радиан», будто намереваясь зайти ему вперёд.

Ан-Бартов потянуло вперёд. Он понял, что «Радиан» начал торможение.

– Что произошло? – раздался негромкий голос Лан-Иты.

– Насколько я понимаю, – принялся объяснять Ан-Бартов, – чужой корабль догнал «Радиан» и теперь находится от него на расстоянии вытянутой руки. Уверен, у нас сейчас будут большие неприятности.

Опираясь на подлокотники, Ан-Бартов поднялся и повернувшись, шаркая обувью, направился к выходу из медлаборатории. Торможение было ещё более резким, чем ускорение и потому идти было ещё труднее.

– Я с тобой! – раздался у него за спиной голос Лан-Иты.

– В зале управления тебе нет места, – не оглядываясь произнёс Ан-Бартов и как мог, заторопился к выходу.

Выйдя в коридор, он опёрся рукой о стену – идти стало несколько легче.

Едва Ан-Бартов вошёл в дверной проём зала управления, как тут же замер: капитан стоял, а за пультом управления в голоэкране стоял чужой с серым лицом и у Ан-Бартова сложилось впечатление, что он был настоящим, а не голограммой.

Не давая себе отчёта, Ан-Бартов высвободил своё поле и выстроив его в иглу, ткнул ею в голову чужого: игла скользнула внутрь головы, но лишь чуть углубившись, воткнулась будто в стальную плиту и завибрировав, остановилась. Ан-Бартов попытался надавить, но игла, оставаясь на месте, лишь сильней завибрировала. Ан-Бартову ничего не осталось, как вернуть своё поле и в тот же миг мощный психотронный удар бросил его в пропасть тьмы.

4

Ан-Бартов вздрогнул и открыл глаза: он лежал на спине на какой-то твёрдой поверхности, его взгляд упирался в тёмное пространство. Было очень холодно даже для его тела геора. Он попытался повернуть голову, но она оказалась будто прибита к той твёрдой поверхности на которой он лежал. Тогда он попытался повести глазами по сторонам – это удалось, но вокруг него было всё то же чёрное пространство.

– Здесь есть кто-либо? – попытался произнести он, но вместо слов с его губ слетел лишь долгий хрип.

«Проклятье! Где я? Что со мной? Неужели лежу на полу зала управления? Но почему темно и никто не подходит? Неужели все тоже лежат на полу?» – мелькнули у него тревожные мысли.

Прошло ещё некоторое время. Вокруг была полная тишина. Ан-Бартов опять попробовал пошевелиться, хотя с трудом, это удалось. Он попытался поднять руку, она шевельнулась и медленно начала подниматься, но была такой же тяжёлой, как и во время ускорения «Радиан».

«Неужели корабль опять ускоряется? – замелькали у него мысли обеспокоенности. – Неужели капитан опять пытается уйти от чужого корабля? Потому и не подходит, что занят».

Поднявшись, рука ткнулась в какую-то твёрдую поверхность. Ан-Бартов попытался провести по ней рукой – это удалось. С каждым движением тяжесть будто стекала по руке куда-то вниз и движения ею становились легче и отчётливее. Насколько он понимал, рука скользила по какой-то очень гладкой холодной поверхности.

Ан-Бартов опустил руку и попытался ещё раз повернуть голову – это тоже удалось, видимо доселе будто одеревенелость, скорее всего от долгой неподвижности, начала отступать.

«Если успел одеревенеть, значит долго тут лежу, – всплыла у него тревожная мысль. – Но что это за место? Не похоже на зал управления или каюту? Проклятье! Всё же нужно было расширить возможности своего зрения, теперь бы не гадал, где нахожусь».

Он поднял уже обе руки и принялся ими скользить по гладкой поверхности над собой – поверхность оказалась не только скользкой и холодной, но и имела закругления.

«Проклятье! Неужели…?»

Тревожная догадка больно кольнула его мозг, он вдруг осознал, что лежит в барокамере, где часто хранили тела умерших.

«Чёрт возьми! Я уже однажды был в такой барокамере, – замелькали у него мысли досады. – Хорошо, что сейчас в одежде. Только где я: на «Радиан» или где-то ещё? Может чужие куда-то переместили землян, как и обещали?»

Он поднял руки и постучал ими по поверхности над собой: раздался глухой звук. Прошло долгое время – никаких световых бликов нигде не появилось. Он постучал ещё раз: прошло ещё некоторое время, но никто так и не появился на стук. Тогда Ан-Бартов высвободил своё поле и попытался разбросить его вокруг себя – это вполне удалось: вокруг чувствовались лишь несколько слабых энергополей, которые скорее всего принадлежали каким-то работающим аппаратам.

«Видимо это другие барокамеры с умершими, – всплыла у него догадка. – Неужели я не один здесь?»

Он направил своё поле вниз и тут же почувствовал слабое энергополе. Тогда он попытался найти энергополе запора барокамеры – вскоре оно нашлось. Сконцентрировав своё поле в иглу, он ткнул ею в энергополе запора – раздался негромкий щелчок и поверхность, в которую упирались его руки, дёрнулась. Запахло горелым. Он напряг руки и с силой толкнул поверхность от себя – она начала удаляться и вскоре удалилась настолько, что руки перестали её чувствовать. Опустив руки, Ан-Бартов ощупал камеру и найдя её края, взялся за них, аккуратно поднялся и закрутил головой, осматриваясь.

За то время, когда он очнулся, его глаза уже сносно привыкли к темноте и он начал различать окружающие камеру предметы и чем дольше всматривался, тем выше поднимались его брови: несомненно, он находился в медлаборатории «Радиан», в которой не только никого из реаниматоров не было, но совершенно не было никакого освещения, будто энергостанция корабля опять не работала.

Держась руками за край барокамеры, он перегнулся через её край и увидел несколько бледных индикаторов где-то внизу, которые совершенно не рассеивали свет даже вокруг барокамеры.

Перевалившись через край барокамеры, он попытался стать на пол медлаборатории, сползать пришлось долго, барокамера стояла на высоком постаменте, к тому же что-то тянуло его вверх, будто не давая стать на пол.

Оказавшись на полу, Ан-Бартов осмотрелся – неподалёку неярко светился ещё один терминал, скорее всего такой же барокамеры. Других светящихся терминалов нигде не наблюдалось. Вне барокамеры было ничуть не теплее, чем внутри неё, что изрядно его удивило. Продолжая держаться за край своей барокамеры, Ан-Бартов сделал шаг и тут же взлетел.

«Проклятье! Я же не хотел… Невесомость! – догадался он. – Вот почему все перемещения мне даются легко. Неужели на корабле совершенно нет энергии? Чужие, действительно, захватили корабль?»

Манипулируя руками, он подплыл ко второй светящейся барокамере и опустившись рядом с ней, всмотрелся в терминал: насколько он понимал, кто-то находился в ней уже восемь суток.

«Значит, я возможно тоже столько же времени находился в ней, – замелькали у него досадные мысли. – Кто нас в них запрятал: экипаж или чужие? Скорее всего экипаж. Навряд ли чужие побеспокоились бы о нашем состоянии», – сделал он мысленное заключение.

За свои очень долгие годы жизни Ан-Бартов уже не один раз сталкивался с барокамерами и потому, наклонившись к терминалу, принялся касаться его сенсоров – прошло недолгое время и крышка камеры пошла вверх, по периметру камеры вспыхнул неяркий свет. Ан-Бартов состроил гримасу досады – света в его барокамере не было.

«Я же сжёг запор камеры», – с досадой вспомнил он.

Наклонившись к лежащему в камере человеку, он резко отдёрнулся и тут же полетел спиной вперёд неизвестно куда.

Отчаянно помахав руками, он остановил свой полёт, стал на пол и легонько оттолкнувшись, опять полетел, но уже к барокамере: насколько он смог понять, в ней лежал точно такой же серокожий человек с невысоким гребнем на голове, который был в зале управления «Радиан». Так как барокамера была вполне сносно освещена, то рассмотрел человека Ан-Бартов уверенно. Он мог утверждать однозначно, таких людей в экспедиции не было. Был ли это тот же чужой или другой, он мог лишь гадать.

Ан-Бартов легонько дотронулся рукой до плеча чужого, тот дёрнулся, будто получил от землянина энергетический удар, открыл глаза и дёрнувшись ещё раз, подлетел и отчаянно махая руками, прижался спиной к крышке барокамеры.

– Кто ты? – невольно произнёс Ан-Бартов.

Губы серокожего шевельнулись и донеслись странные совершенно непонятные астрофизику свистящие звуки.

«Н-да! – Ан-Бартов состроил гримасу досады. – Поговорить не удастся».

Высвободив своё поле, он двинул его в сторону чужого и в тот же миг мощный психотронный удар отбросил его назад и лишь его мгновенная реакция, бросившая своё поле под атаку чужого, не позволила ему провалиться в пропасть тьмы, а лишь на мгновение помутила его разум.

Остановив свой полёт, Ан-Бартов стал на пол. Серокожий уже выбрался из барокамеры и висел в полуметре от пола, медленно крутя головой. Видимо он понял, что находится в невесомости и потому не делал резких движений.

«Однако ты не слаб. И что теперь? – замелькали у землянина тревожные мысли. – Что делать с тобой? Ты друг или враг? Почему ты оказался в барокамере на «Радиан»? Кто тебя туда положил – экипаж или свои? Если экипаж, то скорее всего от страха; если свои, то непонятно зачем. Нужно немедленно обследовать корабль, иначе не выяснить, что здесь происходит».

Развернувшись, он легко оттолкнулся от пола и неторопливо поплыл в сторону выхода из медлаборатории.

***

Дверь медлаборатории оказалась закрыта и все попытки открыть её успеха не имели

Всё время чужой стоял у Ан-Бартова за спиной, но никакой реакции на действия землянина не проявлял, вызывая у Ан-Бартова раздражение.

Наконец Ан-Бартов оставил попытку открыть дверь и повернулся в сторону чужого.

– Не открывается! – произнёс он, покрутив головой.

– Не открывается! – прохрипел чужой вполне понятное слово на универсальном языке землян.

– Ты знаешь универсальный язык цивилизации землян? – подняв брови, поинтересовался Ан-Бартов.

– Я знайшь язик твойей цивилизацьи, – почти правильно произнёс чужой достаточно длинную фразу.

– Ну и ну! – состроив гримасу удивления, Ан-Бартов покрутил головой. – Видимо вы уже давно захватили наш корабль, если уже выучили наш язык? – толи спросил, толи констатировал Ан-Бартов.

– Десьят льет, – произнёс чужой.

– Уже десять лет прошло. Ну и ну! – состроив гримасу досады, Ан-Бартов опять покрутил головой. – Это достаточное время, чтобы выучить язык другой цивилизации.

– Десьят мойх льет, – пояснил время чужой.

– Видимо наши исчисления времени разняться, – Ан-Бартов погримасничал губами. – Вы десять ваших лет не могли решить, что делать с нами? – уже поинтересовался Ан-Бартов.

– Мьи нье мойгли поньят зачьем вьи прийшли, – достаточно понятно пояснил чужой и его речь с каждым произнесённым словом становилась всё правильнее.

– Могли бы разбудить кого-то из экспедиции и поинтересоваться, а не ломать голову, – Ан-Бартов громко хмыкнул.

– Мьи попьитались поньять двойх, ньё оьи умерьили. Бьольш мьи нье хотьели убивьять, – неожиданно произнёс чужой.

– Ну и ну! – Ан-Бартов мотнул головой, – Даже не верится. У меня сложилось впечатление, что наоборот – вы желаете нашей смерти.

– Нье всье, – чужой покрутил головой.

– Оказывается и у вас нет согласия. Как я понимаю, ты нашей смерти не желаешь? – толи спросил, толи констатировал Ан-Бартов.

– Я учёньий, а нье дестьян. Мне нужна информацья, а нье смертейт, – пояснил чужой.

– Я тоже учёный – астрофизик. Моё имя Ан-Бартов, – назвал себя и свою профессию землянин.

– Я пространник Слой Туор.

Произнёс чужой вполне понятно, видимо тоже назвав себя и свою профессию, но что за профессия – пространник для Ан-Бартов было непонятно, хотя это тоже мог быть астрофизик, но он выяснять это не стал.

– Почему вы считаете, что мы вторглись в ваше пространство? – с явным возмущением произнёс Ан-Бартов.

– Здьесь нашья галактья и этьё нашье просьтранствей, – повысив голос, произнёс Слой Туор, видимо тоже с возмущением.

– Моя цивилизация тоже живёт в этой галактике и потому она тоже наша. Хотя, возможно, это другой рукав. Я не понимаю, как мы здесь оказались. Видимо произошёл какой-то сбой в работе искусственного интеллекта, управляющего кораблём и это он привёл нас сюда, – состроив гримасу недоумения, Ан-Бартов поднял плечи.

– Йя нье знайть вайш интьеллект. И не знайт зачьем вьи здейст, – обрисовал чужой свою проблему.

– Если вы дадите нам возможность, мы выясним, почему мы оказались в вашем пространстве и сразу уйдём, – пространно высказался Ан-Бартов.

– Йя эйт не решайт, – произнёс Слой Туор.

«Проклятье! Что ты тогда решайт? – заскользили у Ан-Бартова мысли досады. – Где реаниматоры? Почему в медлаборатории полумрак и её дверь заперта? Здесь же должна быть система связи? Где она? А мой коммуникатор?»

Он пошарил по карманам своей одежды, но все они, к его досаде, оказались пусты.

«Чёрт возьми! Я же так и не был в своей каюте, – вспомнил он.

Ан-Бартов завертел головой, пытаясь увидеть станцию связи медлаборатории и увидев над одним из столов терминал, стараясь шагать мягко, направился в его сторону.

Чужой молча пошёл за ним, видимо пытаясь осмыслить полученную от Ан-Бартова информацию, но возможно его небольшой словарный запас чужой цивилизации не позволял это сделать в полной мере

– Насколько я понимаю, твоя цивилизация достаточно могущественна, – продолжил говорить Ан-Бартов, – если она смогла что-то понять в чужом корабле. Как называется твоя цивилизация?

– Цивилизация геронтов! – достаточно чётко произнёс чужой.

– Странное название. Это название у землян ассоциируется со старостью, – Ан-Бартов дёрнул плечами. – Но если судить по уровню технологий, твоя цивилизация действительно очень стара.

– Цивилизации геронтов более пяти миллиардов лет, – вдруг чётко произнёс Слой Туор, будто за столь короткое время общения с землянином научился правильно выговаривать слова его цивилизации.

– Твоя речь стала правильной и совсем понятной, – сам не зная почему произнёс Ан-Бартов.

– Я осознал суть твоего языка, – Слой Туор покачал головой, – Он несложен. Моя цивилизация почти не общается долгим сотрясанием атмосферы, а ведёт или мысленные или быстрые диалоги. Это удобнее и практичнее. Я с трудом смог активировать свои голосовые связки. У многих геронтов их уже и нет.

«У цивилизации землян тоже есть мысленное общение, но далеко не у всех. Я могу общаться мысленно и если голосовое общение для тебя представляет проблему, мы можем общаться мысленно», – отправил Ан-Бартов долгую мысль в адрес геронта, надеясь, что она дойдёт до его мозга или того, что у него находится в голове.

«Я понял твою мысль и согласен на мысленный диалог», – вошла напрямую в мозг Ан-Бартов достаточно колючая мысль, заставившая его лицо невольно исказиться гримасой недовольства.

«Твоя мысль очень колюча и потому неприятна, – направил землянин следующую мысль в адрес чужого, поняв, что предыдущая его мысль была правильно понята. – Почему ты, как и я, оказался в барокамере нашего корабля?»

«Я был вначале атакован чужим полем, затем неизвестным оружием и дальше не знаю», – Слой Туор покрутил головой, его мысли были чёткими и правильными, безо всякого акцента, вызвав у Ан-Бартов неподдельное удивление.

«Уж не с тобой ли мы схлестнулись, – губы Ан-Бартова вытянулись в широкой усмешке. – Видимо или экипаж корабля или твои соплеменники посчитали нас мёртвыми и поместили в барокамеры, – начал Ан-Бартов генерировать мысли в адрес геронта. – Ты можешь научить меня своему языку? Я хочу его знать, как и ты мой».

Прошло несколько мгновений и в мозг Ан-Бартов ворвался высокотональный свист, причинивший ему изрядный дискомфорт и невольно вызвавший у него на лице неприятную гримасу.

«Как я понимаю, ты что-то произнёс на своём языке?» – констатировал услышанный свист землянин.

«Ты правильно понял, – Слой Туор покачал головой. – Разговорный язык геронтов очень быстр и потому краток. Его непросто выучить. Тебе потребуется долгое время. А общение мыслями на языке геронтов будет возможно лишь после того, как ты выучишь разговорный», – получил Ан-Бартов объяснение услышанному свисту.

«А что ты просвистел?» – поинтересовался он.

«Последние мои мысли, на твоём языке», – пояснил геронт.

– Надеюсь, что я смогу его выучить, – невольно заговорил Ан-Бартов. – Но сейчас меня интересует: почему нас заперли в медлаборатории; и почему на корабле невесомость? – Состроив гримасу, он развёл руками.

«Я не знаю, как выйти отсюда, – Слой Туор покрутил головой. – Если выйдем, возможно смогу это узнать».

Громко хмыкнув, Ан-Бартов подался к терминалу и ткнул в него пальцем. Терминал расцветился изображениями членов экспедиции. Найдя изображение капитана корабля, Ан-Бартов ткнул в него пальцем – из вспыхнувшей голограммы на него смотрел капитан Гри-Дан, брови которого ползли вверх и замерли где-то на середине его лба.

– Чему ты удивлён? – с явным недовольством произнёс Ан-Бартов.

– Тому, кто стоит за тобой, – едва ли не шёпотом произнёс капитан.

– Это пространник цивилизации геронтов Слой Туор, – назвал его астрофизик.

– Он…

– Разблокируй дверь медлаборатории. Встретимся – объясню.

Изображение Гри-Дана дёрнулось, его губы шевельнулись.

– Дверь разблокирована, но ему доступ в зал управления запрещён, – раздался его голос.

– Тогда организуй ему каюту.

– У меня нет свободных кают, – с явным недовольством произнёс Гри-Дан.

– Одна из кают погибших вахтенных.

Лицо капитана исказилось неприятной гримасой.

– Я вновь заблокировал дверь медлаборатории. Сейчас к ней подойдёт пара десантников и тогда я её опять разблокирую. Они покажут ему каюту и будут в охране. Тебя жду в зале управления.

– Десантники не должны проявлять агрессию к нему, иначе они будут уничтожены.

– Он вооружён? – брови Гри-Дана подпрыгнули.

– Он носитель мощного психотронного поля.

– Они будут в специальных шлемах и одежде.

– Я предупредил, – Ан-Бартов состроил досадную гримасу. Почему невесомость? – поинтересовался он.

– Генератор масс отключен. Корабль в инерционном ходе.

– Почему?

– Придёшь – объясню.

Ткнув пальцем в голограмму с капитаном, Ан-Бартов прервал связь и повернулся к пространнику.

– Сейчас придёт служба охраны и проводит тебя в каюту, – заговорил он. – Будешь находится там, пока я не выясню, что происходит на корабле. Если тебе нужна какая-то пища – скажи, постараюсь выполнить твою просьбу.

– Я могу уйти с твоего корабля на свой? – резким, явно недовольным голосом произнёс Слой Туор.

– Пока нет! – Ан-Бартов мотнул головой. – Я не знаю, как ты можешь уйти. Когда ситуация проясниться, тогда возможно и сможешь.

Неожиданно лицо пространника перекосилось до такой степени, что спина Ан-Бартова покрылась мурашками, будто на спине была не искусственная кожа, а настоящая. Такое у него, как у геора, было впервые.

– Не рекомендую делать поспешных выводов и проявлять какую-то агрессию, – заговорил он твёрдым голосом. – Иначе я не смогу гарантировать твою безопасность. Это вы проявили агрессию к нам, а не мы к вам.

– Не нужно было вторгаться в чужое пространство, – едва ли не процедил пространник.

– Надеюсь, мы разберёмся, почему наш корабль оказался в вашем пространстве, – произнёс Ан-Бартов, не меняя интонации.

Со стороны донёсся лёгкий свист. Ан-Бартов повернул на него голову – дверь медлаборатории была открыта, в её проёме стояли два десантника, держа в руках оружие, направленное на чужого.

– Они проводят! – Ан-Бартов повёл подбородком в сторону выхода.

Ничего не сказав, Слой Туор плавно развернулся и так же плавно шагнул в указанную сторону. Ан-Бартов тоже плавно направился за ним.

5

Едва Ан-Бартов вошёл в зал управления, как развернувшись вместе в креслом, капитан Гри-Дан поднялся и шагнул ему навстречу. Встретились они посреди зала управления.

– Рассказывай! – Ан-Бартов взмахнул подбородком.

– Ты упал! Этот оказался очень резвым и бросился к нам, перепрыгнув через пульт управления, – быстро заговорил Гри-Дан, – и оказался около меня. У меня был парализатор. Зачем я его прицепил – не помню, – капитан покрутил головой. – Я его сорвал с пояса и воткнул ему в шею. Он затрясся и тоже упал. Прошло некоторое время: ты и он лежали без движений. Я вызвал Ник-Рада и приказал забрать вас в медлабораторию, осмотреть и если привести в чувство не удастся, куда-либо поместить до лучших времён. Пока возился с вами, чужой корабль обстрелял «Радиан», но большого ущерба не нанёс, потому что «Радиан» был под бронёй, но всё же несколько участников экспедиции пострадали. Ими занимаются реаниматоры. Чужой почему-то ушёл вперёд. Предполагая, что чужие опрометчиво подставили нам свою корму с движителями, хотя не был в этом уверен, я приказал нанести удар протонным лучом. Чужой видимо тоже был под каким-то защитным полем и протонный луч не смог пробить в ней дыру. Я был в замешательстве, но вдруг вспомнил о ракетах и выпустил их пару в сторону чужого. Скорее всего они пробили его защиту, потому что из неё повалил дым и скорость чужого начала падать. Ракеты оказались эффективнее энергетического оружия, хотя наши корабли умеют противостоять им, а чужие, видимо – нет. Жаль, их мало у нас. Не раздумывая, я приказал вахтенному уходить из этого пространства. Но всё же чужой через некоторое время пошёл вдогонку. Я выпустил ещё пару ракет, но чужой их смог уничтожить. Я пытался понять, как можно увеличить скорость «Радиан» и не нашёл ничего лучшего, как отключить все, не наносящие ущерб жизнедеятельности участникам экспедиции, агрегаты корабля, среди которых был и генератор масс. Скорость «Радиан» заметно выросла и нам удалось оторваться от чужого. Сейчас «Радиан» на инерции. Корпус заметно нагрелся, но я пока торможение не включаю. Может быть уйдём подальше отсюда, тогда и войдём в норму, – Гри-Дан развёл руками.

– Удалось найти информацию, почему «Радиан» отклонился от курса? – Ан-Бартов взмахнул подбородком.

– Такой информации нет, – вытянув губы в лёгкой усмешке, Гри-Дан покрутил головой.

– Как нет! – возмутился Ан-Бартов. – ИИ должен был непрерывно вести бортовой журнал.

– Примерно через сто двадцать лет пути информация в бортовом журнале обрывается, – Гри-Дан вновь развёл руками.