Текст книги "Зуб Дракона (СИ)"

Автор книги: Геннадий Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

  – Что с вами, капитан? Да на вас лица нет.

  Капитан увлек принца в сторону, подальше от придворных, чтоб никто не услышал и шепотом произнес:

  – Кажется вашего друга похитили.

   Лодка быстро удалялась от дворцового острова и вскоре превратилась в едва заметную точку на фоне стоящих в гавани у причалов и на рейде кораблей.

  Тем временем отряд конных гвардейцев уже мчался в порт через перешеек, а гонец – к воротам города, с приказом осматривать всех, покидающих город. Первым делом он направился к Восточным воротам, а потом к Северным. Может быть потому, что они оказались ближе, а может потому, что гонец посчитал маловероятным, чтоб похищенного человека повезут через Южные ворота. Ведь к югу от Этлы расположилось лишь несколько деревень.

  Два десятка гвардейцев уже прибыли в порт и занялись поисками, а гонец только отъезжал от Северных ворот столицы.

  В это же время через Южные ворота выехал крытый брезентом фургон фермера, благополучно разминувшись на улицах города с конным отрядом гвардейцев. Он неторопливо проследовал мимо скучающей стражи. Возница лениво махнул рукой, приветствуя солдат, и гулко прогрохотав копытами и колесами под сводом ворот, фургон выехал на дорогу. Если б стражники обратили внимание на удаляющийся фургон, они бы удивились, отчего фермер, оказавшись за пределами города, стал подгонять лошадей, но ни один из них не выглянул за ворота.

  Фермер же направился на запад вдоль берега Змеиного залива. Внутри фургона лежал связанный по рукам и ногам человек. После удара дубинкой он так еще и не приходил в сознание. Рядом притаились еще трое. На них одеты черные плащи, а мечи обнажены. При малейшей опасности они готовы броситься в бой.

  Но если б кто-то и надумал проверить фургон, он не увидел бы этих четверых, потому что они скрывались под копной сена, заполнявшей фургон.

  Когда стены города исчезли из вида, возница немного успокоился.

  – Ушли, – громко сказал он.

  За его спиной завозились, зашуршали, из сена выбрались люди в черных плащах. Они устроились рядом с возницей и продолжили путь молча.

  Фургон медленно спустился с холма. Фермер направил лошадь к берегу. Там их ждала лодка и двое мужчин в таких же черных плащах. Они топтались на берегу, о чем-то негромко беседуя.

  На противоположном берегу можно было заметить похожий фургон, но запряженный двумя лошадьми. Уже темнело, когда лодка доставила похищенного человека на другой берег и фургон двинулся в путь.

  Он направился в Альт-Кидир – второй по величине после Этлы город и порт Делии.

  Закат в этот день казался необыкновенно красивым. Кроваво-красное солнце опускалось прямо на городские крыши, многочисленные шпили на башенках пронизывали его диск. Последние лучи подсвечивали густые облака, которые стали похожи на кровавые потеки, стекающие с небес на землю.

  Квитанское торговое судно «Сенгур» как раз покидало гавань Альт-Кидира. «Война – войной, а деньги делать нужно», – говорили квитанские торговцы и продолжали торговать с Делией несмотря на войну.

  Капитан с палубы юта смотрел на зловещий закат.

  – Может вернемся? – неуверенно проговорил он, повернувшись к стоящему рядом крепкому мужчине, лицо которого скрывала густая черная борода. Суденышко тем временем развернулось и вышло за волнолом. Повинуясь командам боцмана, матросы ставили паруса, но опытный капитан заметил, как медленно и с неохотой они это делают. – Не нравится мне сегодня закат. Не к добру, – добавил он.

  – Перестань, Альмис, – ответил бородатый, скорчив недовольную мину. – С каких пор ты стал таким суеверным? Или трусливым?

  Капитан отвернулся молча.

  – Чего молчишь? – повысил голос бородатый. – Мы с тобой столько дел провернули, а ты... Может мне стоит подыскать другого капитана?

  Капитан понял, что отмолчаться не получится, повернулся к собеседнику.

  – Господин Ульм, что я могу сказать? Вы наняли меня, вы платите деньги и мне остается лишь подчиняться. В противном случае судно ни в коем случае не вышло бы сегодня в море. Этот закат – предвестник бури. Известно множество историй, подтверждающих это. К примеру в 534 году по календарю Тарсела, экспедиция Сальватера отправилась в море при таком закате. Где она? Ни одно судно больше никто не видел. А 611 год – экспедиция адмирала Плая. Десять судов, десять лучших судов. И где они, господин Ульм? 652 год – торговец Алас вывел семь своих судов из Альт-Кидира при кровавом закате и попал в шторм едва удалившись от берега. Моряки в это верят. Моряки боятся такого знамения. Вот еще, 678 год...

  – Достаточно! – прервал капитана господин Ульм, кутаясь в свой черный плащ. – Это лишь совпадения и они ничего не значат, а если и значат, то мы все равно не сможем остаться в порту. С нашим грузом это слишком опасно.

  Ант пришел в себя и сразу же почувствовал сильнейшую боль в затылке. Он открыл глаза, но ничего не увидел – его окружила темнота. Пол под ним вдруг наклонился в одну сторону, затем в другую и так несколько раз. Он прислушался. Плеск волн, крики чаек, стук шагов над головой, далекий разговор, но слов не разобрать.

  Руки связаны, хорошо хоть не за спиной. Но все тело болит и ноет, правда не так сильно, как голова. Ногу свела судорога. Парень поморщился от боли, замер, не двигаясь. Боль медленно отступила, и что удивительно, вместе с ней почти исчезла и боль головная. Ант с облегчением вздохнул, попытался сесть. Кое-как ему это удалось. Он оперся обо что-то спиной, но в кромешной темноте не смог рассмотреть, что же это.

  Устроившись, он попытался вспомнить, что же с ним произошло. Вспомнил дворец, праздник, толпу придворных, короля с принцем у входа во дворец, принцессу в нежно розовом с белым платье... и все. Провал. Темнота. Затем проблеск света. Он пришел в себя от сильной тряски. Открыв глаза, он понял, что лежит связанный на дне фургона, а рядом восседает тройка бородачей в черных плащах.

  – Кто вы? – прошептал тогда Ант. Язык во рту с трудом ворочался, в горле пересохло. Хотелось пить. Да еще и пульсирующая боль в затылке не давала думать.

  – Наконец-то, очухался! – улыбнулся один из бородачей. – Я уж переживать стал, не слишком ли сильно приложили.

  И он хихикнул.

  – Кто вы? Куда меня везут? – пересиливая боль, спросил Ант, облизывая сухим языком пересохшие губы.

  Тот же детина, возможно старший, пнул его в бок ногой и сказал:

  – Ты, парнишка, лучше лежи и помалкивай. Мы хоть и должны тебя Хозяину в целости и сохранности привезти, но если будешь доставать, пару костей все же поломаем.

  И он заржал на этот раз намного громче.

  Ант притих, пытаясь собраться с мыслями, но мешала жажда. Будто стая диких кошек дерет горло. Закашлявшись, он попросил:

  – Хоть попить дайте, изверги.

  – Потерпишь. Скоро привал. Там, глядишь и глоток воды получишь, а может и поесть.

  Голода он совсем не чувствовал, хотя по солнцу определил, что уже утро следующего дня. Значит его везли всю ночь. Не удивительно, что все тело болит, особенно правый бок, на котором он лежит. Руки связаны за спиной, ноги тоже крепко стянуты веревкой почти до колен.

  На привал остановились около полудня. Двое мужчин стянули Анта с повозки и устроили под деревом. Третий вместе с возницей разжигали костер и принялись за готовку пищи.

  Взяв с Анта честное слово, что во время еды он не попытается сбежать, похитители перевязали ему руки спереди, и вручили миску с едой. Этот шедевр кулинарного искусства аппетит не вызывал, а скорее наоборот. Грязно-серая похлебка с кусочками чего-то, что Ант не смог определить ни на вид, ни на запах.

  Рассудив, что силы следует поддерживать, Ант поднес миску к губам, зажмурился на всякий случай и отхлебнул, сделав глоток. На вкус оказалось не так противно, как на вид. Не в том смысле, что похлебка оказалась вкусной, нет, но вполне съедобной.

  Он сделал еще несколько больших глотков. В миске еще оставалась половина, когда в теле появилась странная слабость, голова закружилась и он повалился на траву.

  Конвоиры засмеялись.

  – Правильно, что порошок ему подсыпал, – сказал самый невысокий, но Ант этого уже не слышал, провалившись в сон. – Теперь до самого города проспит, а может и больше.

  Крушение.

  Порт остался далеко за кормой, уже и берег исчез из вида, а багровое зарево все еще висело над горизонтом.

  Капитан долго стоял на палубе, вглядывался то вперед – в подступающую ночную темноту, то назад – на предвестие бури. Туда же посматривали и матросы, перешептывались, иногда поругивались, размахивая руками. Господин Ульм прохаживался на палубе юта с недовольным видом.

  – Господин Ульм, – обратился к нему капитан. – Я понимаю всю сложность нашего положения, но если мы погибнем, то ваше задание останется не выполненным. А этот закат...

  – Снова вы за свое?

  – Я прошу разрешения на заход в Парану на острове Обидос. Хотя бы на сутки. Сами видите, моряки напуганы и я не уверен, что смогу их держать в повиновении.

  – Вы мне угрожаете, капитан? – Ульм зло посмотрел на собеседника. – Мне кажется мы все уже обсудили.

  – Вами не правильно поняты мои слова, – потупился капитан. – Но посмотрите на них, – он кивнул в сторону полубака, где собралось два десятка матросов. – Вы когда-нибудь видели их такими?

  Ульм перевел свой взгляд на матросов. Палуба юта приподнята, поэтому все судно просматривается с нее отлично. Не одно морское путешествие пришлось пережить господину Ульму в его бурной жизни, и странности в поведении моряков он заметил и без подсказки капитана. Ни песен, ни смеха, ни игры в кости, обычных для времяпровождения в плавании. Наоборот, они казались подавленными и испуганными. Шептались о чем-то, бросая временами на корму недобрые взгляды. Вот только бунта перепуганной матросни мне не хватает, подумал Ульм.

  – Ветер крепчает, – заметил капитан.

  Ульм вздохнул.

  – В Парану, говорите? Нет, не возможно, – сказал он и не дожидаясь вопросов капитана, пояснил. – Нас легко могут вычислить, сами знаете, мы единственное судно, вышедшее в море.

  – Да, не смотря на предзнаменование, – вставил капитан.

  – Вот именно, – не смутился Ульм, – и если отправят погоню, то нас нагонят в порту Параны.

  Ульм действительно опасался погони. Его подручные, так виртуозно укравшие парня едва ли ни в самом дворце, все же наследили. Фермера, что вывез их из города, благополучно закололи, да и бросили на берегу залива вместе с фургоном и лошадкой. То, что его найдут, можно не сомневаться. А сопоставить похищение с убийством очень легко, как и догадаться, что похищенного переправили на другой берег. А иначе, что фермеру делать на берегу в дали от всех поселений? Логически мысля, любой поймет, что переправить похищенного человека на северный берег залива необходимо для того, чтоб доставить в ближайший порт, а это и есть Альт-Кидир.

  Ветер действительно заметно усилился. Ульм плотнее закутался в плащ. В голову пришла мысль, что капитан в чем-то прав. Корабль двигался на юг, подгоняемый северо-восточным ветром. Ульм планировал обогнуть полуостров Зуб Дракона и затем идти на север в Салузу или Табас – один из квитанских портов на западном побережье. Воды вокруг полуострова славятся сильными штормами и Ульм подумал, что планы следует подкорректировать, тем самым успокоив еще и матросов.

  – Идти в Парану опасно, – сказал он, взглянув на капитана, – но учитывая ситуацию, я решил направится в Кифу.

  Лицо капитана просияло.

  – Идем в Кифу, – крикнул капитан, вызвав одобрительный гул среди матросов. – За дело. Меняем курс.

  Пока капитан отдавал новые команды, Ульм спустился в свою каюту, расположенную рядом с капитанской. На небольшом столе лежала карта и он склонился над ней. В темноте почти ничего не видно и пришлось зажечь фонарь. Поводив пальцем по карте, он тихо произнес:

  – Кифа тоже не подходит. Это все еще территория Делии на том же острове, лишь чуть дальше Параны. А Делию обязательно нужно покинуть, как можно скорее. – Он взглянул на побережье Лазурного Берега. – Да, пойдем в Ланс или Сенту, по ситуации. А моряки пусть думают, что в Кифу.

  Он улыбнулся, сделал два шага, оказался возле кровати – каюта совсем небольшая. На одеяле меч в ножнах. Ульм поднял, вынул клинок из ножен. Сталь засверкала даже при тусклом свете фонаря.

  – Cutterkite. С ним Хозяин завоюет весь мир.

  Раскачиваясь с борта на борт на все увеличивающихся волнах, корабль медленно продирался через Кидирский пролив в сторону Кифы. Еще раз взглянув на карту, Ульм укрепился в мысли, что безопаснее добраться до Лазурного Берега, а оттуда переправить мальчишку и меч Хозяину по суше. Это займет дольше времени, но матросня, испугавшаяся заката, не вызывала доверия и Ульм решил сократить время пребывания на судне до необходимого минимума.

  – Капитан! – услышал он крик матроса где-то высоко над головой и вышел на палубу. – Кажется я вижу парус по корме!

  Матрос сидел в «вороньем гнезде» на самой верхушке мачты и указывал в сторону берега. Капитан взлетел на мачту, ничем не уступая в ловкости любому бывалому матросу, всмотрелся. Зарево уже почти погасло, лишь над самым горизонтом еще можно различить оранжево-красную полосу и на ее фоне то появлялся, то пропадал одинокий парус.

  Преследование? Как-то слишком скоро. И неужели кто-то еще отважился выйти в море при таком закате?

  Капитан впился взглядом в горизонт, но смог увидеть лишь темноту.

  – Что? – спросил Ульм, как только капитан спустился на палубу.

  – Похоже на парус.

  – Похоже, или все-таки парус?

  Капитан не ответил на вопрос, а дал команду на руль еще раз сменить курс. Судно закачало еще сильнее. Люди с трудом удерживались на ногах.

  – Ветер крепчает, – сказал капитан. – Зря мы вышли в море.

  Ульм схватился за леер, чтоб не упасть. В снастях стало посвистывать, мачты скрипели под напором раздутых парусов, того и гляди сломаются.

  – Паруса долой, – отдал команду капитан. – Штормуем.

  Холодные капли дождя ударили по лицу.

  – Капитан, смотрите, «Сенгур» уже уходит. А ведь только сегодня утром ошвартовался.

  Боцман ткнул грязным пальцем в сторону волнолома. И действительно, «Сенгур» вышел в море несмотря на недобрый закат.

  Капитан Тулкан схватил подзорную трубу и направил на уходящее судно. По палубе и мачтам уходящего судна сновали матросы, ставя паруса. На юте капитан и еще кто-то в черном плаще.

  Выйдя из порта, «Сенгур» взял курс на юг.

  Капитан Тулкан хищно улыбнулся и рявкнул:

  – Все по местам. Отходим!

  – Посмотрите на закат, – попытался возразить боцман. – Сегодня никак нельзя.

  – Отходим! – еще раз рявкнул капитан и работа закипела на палубе «Армана».

  Вскоре он под всеми парусами устремился на юг. Далеко впереди маячили паруса «Сенгура». Не зря они в такую погоду срочно вышли в море, раздумывал капитан. Уверен, у них есть чем поживиться.

  Ветер крепчал. Начался дождь. Испуганные матросы не спешили идти отдыхать, а с неподдельным страхом оглядывались на багровый закат. Совсем стемнело.

  Капитан долго смотрел вперед, на скрывшиеся в темноте паруса «Сенгура».

  – Поворачиваем на Парану, – скомандовал он, и судно медленно покатило на восток-юго-восток, с трудом справляясь с сильным боковым ветром и волнами.

  По нормальной погоде мы б их легко догнали, думал Тулкан, но придется отступить. Найду другую добычу.

  Судя по усилившейся качке не сложно определить, что судно не стоит у причала, а вышло в море. Только погода к плаванию не очень-то располагает. Прижавшись спиной к деревянной перегородке, Ант уселся и подвигал связанными руками, разрабатывая ноющие от боли суставы. Глаза немного привыкли к темноте. Сквозь небольшую щель в палубе над головой проникало совсем немного света, но и этого оказалось достаточно рассмотреть, что находится он в небольшой совершенно пустой коморке. Голая деревянная палуба и четыре стены, в одной из которых дверь.

  Руки и ноги связаны кожаными ремнями. Плохо. Простую веревку проще ослабить. Он попробовал зубами, но быстро понял, что вряд ли удастся освободиться.

  Лязгнул замок и дверь отворилась. В темном коридоре перед проемом двери он увидел двоих мужчин в черных плащах. У одного в руке фонарь. Он посветил им внутрь коморки. Второй шагнул через порог, осмотрелся, не обращая на пленника особого внимания и вышел.

  Дверь захлопнулась и снова лязгнул замок.

  Все произошло так быстро и неожиданно, что Ант даже спросить ничего не успел. Прислушался.

  – Хорошо, – услышал он голос одного из мужчин. – Покормить.

  До сего момента он не думал о еде и только сейчас понял, что голоден. Еще раз вспомнил похлебку, которой его кормили в дороге. Передернулся.

  Прошло некоторое время прежде, чем дверь вновь отворилась. Стараясь удержать равновесие на качке, в проеме двери появилась знакомая фигура в плаще. Фонарь стоял на палубе, а в руке незнакомец держал большую кружку и локтем прижимал к телу кусок хлеба.

  Кружку он поставил перед пленником на пол, а кусок хлеба бросил на колени.

  – Подкрепись, – сказал он. – Путь не близкий.

  – Куда вы меня везете? Кто вы такие?

  Мужчина обернулся на пороге, сочувственно улыбнулся и вышел. Ант снова остался один в темноте. Нащупал связанными руками кружку, отпил. Хм.. простая вода, причем с тухловатым запахом. Лучше, чем ничего. Хлеб оказался свежим. Скорее всего куплен сегодня в порту. Ант ел медленно, запивал водой и размышлял, кому же он мог понадобиться. Выкрасть человека из дворца дело рискованное.

  Света через щель в палубе поступало все меньше, следовательно вечереет. Вскоре стало совсем темно и он уже ничего не мог различить. Ему ничего не оставалось делать, как ждать. Качка все усиливалась. Развернувшись поперек, Анту удалось занять более-менее устойчивое положение. Он оперся ногами в одну переборку, а спиной и плечом в противоположную, благо, коморка оказалась совсем узкой. Как он не старался уснуть, ему это не удалось. Да и экипажу судна, видимо, тоже. Всю ночь сверху слышались какие-то крики, команды, свист боцманской дудки.

  О наступлении утра Ант узнал по светлым полосам над головой. Солнечный свет снова нашел лазейки и проник в его коморку. Через эту же щель с палубы попадала вода. Одинокие капли, но их за ночь оказалось достаточно, чтоб намок весь пол и вся одежда пленника. Он продрог, скрутился калачиком.

  За целый день к нему никто не пришел. Он лишь слышал ругань на палубе и споры. Понять дословно он не смог, но суть уловил. Часть моряков требовала поставить паруса. Другие спорили, доказывая, что это опасно при таком ветре. В чем заключается опасность, Ант не разобрал. Долгие споры закончились тем, что к вечеру паруса все-таки подняли, но лишь частично. Судно сразу стало меньше качать. Лишь один раз заложило на борт так сильно, что при желании можно было пройти по стене. Глиняная чашка, в которой принесли вчера воду покатилась, ударилась в стену и разбилась на несколько осколков. Пленник бросился к ним, выбрал один поострее. Не нож конечно, но стоит попытаться.

  Еще до наступления темноты Ант смог освободиться от связывающих его конечности ремней. Какое блаженство вновь оказаться свободным в своих движениях. Однако времени, чтоб насладиться этим чувством у него не оказалось. Шаги за дверью заставили Анта действовать. Зажав в руке самый длинный осколок кружки, он прижался спиной к стене возле самой двери.

  Капитан Альмис в компании сурового господина Ульма, широко расставив ноги, стоял на палубе юта, вцепившись крепкими руками за леера. Господину Ульму тоже с трудом удавалось устоять на ногах, и это при том, что судно качало гораздо слабее – поставив паруса, удалось сменить курс. Бороться с ветром не представлялось возможным, поэтому экипаж решил покориться ему, но капитан понимал, что ставить в такую погоду паруса – большая ошибка. Северо-восточный ветер нес судно к рифам, окружающим полуостров Зуб Дракона с востока и юга.

  – Посмотрите, Ульм, они неуправляемы. Я вас предупреждал. Они понимают, что ни Парана, ни тем более Кифа нам уже недостижимы. Наше спасение, спустить паруса и дрейфовать по воле волн и ветра. Без парусов скорость много меньше и есть шанс, что буря утихнет до того, как мы достигнем берега. С парусами же мы мчимся так, что, боюсь, уже этой ночью окажемся на рифах.

  – Вы так спокойны при этом, – зло ответил Ульм.

  Капитан взглянул на четверых вооруженных матросов, что стоят внизу у трапа. Взбунтовавшаяся команда отстранила капитана от управления судна. Его и Ульма разоружили, но запирать не стали, позволив остаться на палубе.

  – Надеюсь, вы не ждете, что я с голыми руками брошусь на них?

  Ульм фыркнул.

  – Вы должны держать их в повиновении своим авторитетом.

  – Любой авторитет тускнеет перед ликом опасности. Идиоты, вы только посмотрите, Ульм, они еще ставят паруса.

  На грот-мачте развернулся самый большой парус. Его тут же наполнило ветром. Показалось даже, что корабль рванул вперед еще быстрее. Что-то заскрипело, заскрежетало и мачта, не выдержав такого напора, треснула у основания над палубой, начала заваливаться на левый борт, полетели щепки.

  – Берегись, – успел крикнуть капитан.

  Мачта рухнула за борт, увлекая с собой нескольких матросов, что не успели спуститься. Их крики послышались за кормой. Корабль накренило на правый борт, грозя зачерпнуть воду.

  – Руби такелаж! – заорал капитан и бросился вниз, вырвал топор из рук матроса и принялся рубить канаты, которые не давали мачте оставить судно в покое. Ее обломки колотили о борт и днище судна так, что весь корпус содрогался от этих ударов.

  Еще несколько матросов бросились на помощь капитану. Вместе они быстро обрубили канаты и судно выровнялось, перестав черпать бортом воду. Снова начался дождь.

  Отбросив топор, капитан повернулся к матросам.

  – Убрать паруса, – сказал он.

  Матросы стояли в нерешительности, поглядывая то на капитана, то на боцмана, который и затеял бунт. Это по его приказу были поставлены все паруса, и чем это закончилось все видели.

  Боцман с длинным ножом в руке стоял у противоположного борта.

  – Капитан, вы низложены. Не советую лезть на рожон.

  Несколько других матросов сгруппировались вокруг боцмана, оказывая поддержку.

  – Как знаете, – махнул рукой Альмис и поднялся на ют.

  Зло ругнувшись, боцман что-то сказал матросам. Те с опаской полезли на оставшуюся носовую фок-мачту собирать паруса. Остался поднят лишь один, уже потрепанный на ветру парус. Он не удерживал судно на курсе и болтанка усилилась снова.

  – Вода во втором трюме! – раздался чей-то крик.

  Все взоры обратились на капитана.

  Команды посыпались из него потоком.

  Большую часть матросов он отправил в трюм заделывать течь. Еще нескольких – проверить остальные отсеки судна. Боцман злой на то, что из-за его ошибки судно лишилось мачты и получило пробоину ее обломком, и еще больше потому, что матросы снова подчинились капитану, бросился в трюм. Он носился там по колени в воде, распихивал попавшихся на пути и раздавал указания направо и налево.

  – Что вы делаете, ослы, придурки, крысы сухопутные. Не так, – орал он и бросился к группе матросов, заделывающих самую большую пробоину, сделанную упавшей мачтой. Он ударил по голове подвернувшегося матроса и что было сил отшвырнул его в сторону. Отлетев на несколько метров, тот плюхнулся в воду.

  – Ты что творишь, – заорал матрос, поднимаясь на ноги. – Или тебе мало того, что уже произошло?

  Так и не приступив к работе, боцман обернулся. В его руке сверкнул нож. Матрос достал свой.

  – Ну попробуй, – пробубнил он.

  Другие матросы тем временем кое-как заделали течи. Вода почти прекратила поступать. Можно было бы вздохнуть с облегчением, но предстоящая схватка теперь захватила всех. Кто-то разжег факела, чтоб осветить место поединка. Все разошлись по сторонам, уступая место драчунам. Они же топтались на месте, лишь иногда делая ложные выпады. Несколько раз они сходились, звенел металл и они отскакивали в стороны. Вот снова сошлись. Нож боцмана отлетел в сторону и исчез под водой. Искать его бессмысленно, а матрос делает выпад за выпадом. Боцман получил несколько ран на руках и на груди. Вода в трюме окрасилась кровью. Тогда боцман вырвал из рук одного из матросов горящий факел и ударил нападающего в лицо. Тот отшатнулся, крича от боли, споткнулся, снова упал в воду. Боцман бросился на него, но тот каким-то чудом извернулся, выбил ногой факел, а ножом полоснул боцмана по правому боку. Теперь боцман погрузился в воду, а зрители отскочили в противоположную сторону. Никто не обратил внимания, что выбитый из рук боцмана факел отлетел в угол, где стоят деревянные ящики, а на них навалено старое тряпье и веревки.

  Огонь занялся мгновенно, охватив ящики, перекинулся на переборку между трюмами и пополз вверх к палубе. Трюм тут же наполнился едким дымом.

  – Туши! – закричал кто-то.

  Несколько человек стали загребать воду ладошками, плескали на огонь.

  – Ведра! Ведра несите.

  Пламя охватило и трап, по которому можно выбраться из трюма. Люди оказались отрезаны от выхода. Когда сверху на палубе заметили языки пламени, выбивающиеся из открытого лаза в трюм, оказалось слишком поздно. Матросы таскали воду ведрами, заливали огонь, но яркие языки тут и там уже пробивались сквозь настил палубы, распространялись все дальше, не смотря на дождь.

  Капитан Альмис, стоя на юте, с тоской в глазах смотрел на погибающее судно. Рядом стоял господин Ульмис, едва сдерживая дрожь в руках.

  – Капитан, руль сломан, – обреченно доложил рулевой. – Похоже мачтой зацепило.

  А северо-восточный ветер нес судно прямо на скалы, опоясывающие южную оконечность полуострова Зуб Дракона.

  Когда дверь со скрипом отворилась и человек с фонарем в руке вошел в коморку, где держали Анта, пленника он не увидел. Прижавшись спиной к стене у самой двери, Ант выжидал, чтоб человек вошел внутрь. Увидев коморку пустой, тот так и сделал. Пленник бросился на него сзади и что было сил ударил осколком кружки в горло. Что-то заклокотало, забулькало. Поток теплой крови залил Анту руку. Придержав, он опустил уже мертвое тело на пол. Оружия у убитого не оказалось. Ант погасил фонарь и вышел в коридор. Заметил в нем еще две двери. Сжимая окровавленный осколок, рывком вошел в одну из них. Оказался в какой-то кладовой, заполненной мотками веревок, кипами брезента, такелажными блоками. Ничего полезного.

  Ко второй двери подкрался, как кошка, не издав ни малейшего звука. За дверью оказалась каюта. К счастью пустая. Вот только на кровати он увидел свой меч. Бросился к нему, быстро надел перевязь. Здесь же на кровати обнаружил и свой нож. Обрадовался, всунул в голенище сапога, где он и был до этого. Похитители его хорошенько обыскали в фургоне и вместе с мечом отобрали и нож.

  Вооружившись, Ант выскользнул из каюты. На палубе слышались крики, ругань и проклятия. Он подкрался к концу коридора, выглянул через открытую дверь наружу. Стоя в темноте коридора, он не переживал, что его заметят. Лил дождь, по мокрой палубе сновали матросы с ведрами. Одни набирали воду из-за борта, другие лили куда-то, заливая огонь, языки которого вырывались из под палубы в средней части судна.

  – Камни справа по борту! – закричал кто-то. – Нас несет на них.

  Ветер и волны несли неуправляемый корабль прямо на торчащие из воды черные камни. Их уже можно рассмотреть в бликах пламени. Не нужно быть моряком, чтоб понять, крушение неизбежно. Не дожидаясь, Ант выбежал на палубу и бросился в бушующие волны.

  Через несколько мгновений сквозь свист ветра он услышал треск разбившегося о камни корабля и крики людей. Что-то полыхнуло и погасло. Лишь на секунду Ант оглянулся на тонущее судно. Накатившая волна подхватила его и бросила на торчащий камень. Он ударился головой и погрузился в темноту.

  Когда он вновь открыл глаза, то понял, что находится на берегу. Он выплюнул соленый песок и приподнялся. Море бушует всего в нескольких шагах от него. Все еще ночь, но звезды такие яркие, что видно вокруг едва ли не как днем. В обе стороны – узкая полоса песка. За ней – почти отвесные скалы. Где-то в вышине услышал характерный хлопающий звук. Не хватало после всего пережитого стать ужином или завтраком для дракона. Собрав последние силы бросился к скалам. Укрывшись в их тени, побрел вдоль, выискивая место, пригодное для укрытия. Заметил какую-то щель у самого песка, кое-как протиснулся через нее и оказался не то в гроте, не то в пещере. В темноте не поймешь.

  Отдышавшись, Ант прислушался. Ничего подозрительного, кроме завывания ветра и шума прибоя. Тогда он снова пробрался через щель обратно и выглянул наружу.

  Дракона он заметил на берегу метрах в двухстах от расщелины, где укрылся. На песке лежит человек, а дракон деловито его обнюхивает. Хищник толкнул распростертое тело лапой. Человек пошевелился и закричал. Видимо пришел в себя и увидел перед собой чудовище. Это последнее, что человек сделал в жизни, ибо в следующее мгновение челюсти дракона сомкнулись, отхватив добрую половину туловища.

  Оставшуюся часть он ел медленно и аккуратно, соблюдая все правила драконьего этикета. В какой-то момент он прервался, сделал шаг в сторону, где укрылся Ант, осмотрелся, но все же вернулся к прерванной трапезе.

  Неужели меня учуял, подумал Ант, или еще кого заметил. Стараясь двигаться как можно тише, Ант выбрался из расщелины наполовину и оглядел берег. Так и есть, шагах в пятнадцати от него рядом с большим камнем лежит человек. Раньше Ант его не заметил, а может принял за камень. Человек пошевелился, поднял голову и увидел дракона, замер.

  Как только зверь отвлекся, Ант выскочил на песок, схватил человека за руки и поволок к укрытию. Не мудрено, незнакомец не видя Анта, испугался и заорал так, что и в Этле могли услышать, не говоря о драконе в двухстах метрах от них.

  – Тихо ты, – рыкнул Ант, но это уже не помогло.

  Дракон сразу смекнул, что может лишиться второй пайки, взмахнул крыльями, мощные ноги оттолкнули тяжелое тело от земли и он полетел в их сторону. Как ни быстр дракон, но Ант успел пролезть в расщелину сам и затянул спасенного, ободрав при этом кожу на руках и боках обеим.

  – Зато живы, – успокоил он спасенного.

  Потеряв лакомую добычу из вида, раздосадованный дракон пыхнул огнем в сторону расщелины, обдав людей жаром, и вернулся к недоеденным останкам.

  Ант посадил спасенного на землю, оперев спиной о стену пещеры. На всякий случай отстегнул у незнакомца меч и отложил подальше в сторону. Сам уселся напротив, поближе к расщелине.

  – Я узнал тебя, – сказал спасенный. – Ты пленник, которого везли на корабле.