Текст книги "Адмирал космического флота (СИ)"

Автор книги: Геннадий Борчанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

«Гремящий» поначалу держался позади, но вскоре и он вынужден был вступить в бой. Прямо к нам летел «Мадагаскар» в сопровождении «Нила Армстронга», и проигнорировать их появление мы никак не могли, даже несмотря на то, что нас защищала «Паллада».

И вступать в бой, находясь не на мостике за штурвалом, а в центре управления, оказалось для меня куда сложнее, чем я думал. Первый раз, когда нас разбили, я даже ничего и не понял, а вот теперь, когда я освоился на новом месте, мне почему-то было страшно. За штурвалом мне было гораздо спокойнее, там я чувствовал себя на своём месте, где и должен быть. Не здесь.

У каждого, наверное, есть своя планка, допустимый предел. Кто-то может командовать только женой, и то с трудом. Кто-то – маленьким коллективом, отделением или взводом. Чей-то предел – корабль. Мало кто способен управиться с эскадрой, не говоря уже о государстве в целом. И что-то мне подсказывало, что для меня такая планка это малый эсминец. Когда мне не приходилось отвечать ещё за десяток кораблей, мне было хорошо и комфортно, а теперь… С другой стороны, если не выходить из зоны комфорта, то не будет и профессионального роста. Никакого роста не будет.

«Мадагаскар» ударил по нам, а не по «Палладе», корабль тряхнуло так, что я чуть не вылетел со своего места. Ответить Магомедов не успел, но корабль отвёл резко в сторону, чтобы не попасть под ещё один залп, потому что перегруженные щиты отключились. «Нил Армстронг» выстрелил, но промазал, и это нас спасло.

Я не вмешивался, у Артура хватало опыта, чтобы провести бой и без моих подсказок. Хотя очень хотелось, так, что я едва себя сдерживал.

Вместо этого я сосредоточился на управлении эскадрой. Мне требовалось видеть ситуацию в целом, а не ограничиваться одним только «Гремящим». Корвет «Салли Райд» умудрился выскочить в гипер, оторвавшись от погони, зато в «Британии» наделали столько дырок, что избитый крейсер напоминал теперь сырную голову, но умудрялся ещё держаться в строю. «Алан Шепард» сгорел в термоядерном взрыве, «Гайон Блуфорд» болтался в пустоте со сбитыми двигателями.

«Либерти» к ним на помощь так и не пришла.

Это могло значить только одно. Флагман Свободного Флота находится где-то в другом месте.

И как только слитный залп двух наших крейсеров разнёс корму «Мадагаскара» в клочья, меня из задумчивого созерцания вырвал старший лейтенант Каргин.

– Господин адмирал! На связи «Гелиос»! – обеспокоенно доложил он.

Я почувствовал холодок, бегущий по коже.

– Давай сюда, – хрипло сказал я.

– «Гелиос» «Гремящему»! Повторяю, «Гелиос» «Гремящему»! Здесь альянсовский линкор!

В системе, которая находилась в шести переходах от нас.

Глава 17

Значит, адмирал Вебер решилась на прорыв к центру Империи. С одной стороны, это было ожидаемо, с другой… Я всё равно не мог до конца поверить, что она вот так вот бросила остальную эскадру в заведомо безнадёжное сражение, только для того, чтобы прорваться самой, и не в сторону дома, а наоборот, к нашей столице.

Мы с Платоновым переглянулись, я открыл карту, переместил её к ТМ-6081, где службу нёс кап-два Юсупов. Вот оно, бутылочное горлышко, преодолев которое, «Либерти» могла выйти на оперативный простор и лететь куда пожелает, сея разрушение и хаос на своём пути. Догнать её не представлялось возможным, даже если Вебер будет переходить из системы в систему на десяти тысячах световых.

– Юскевич, добейте выживших, – хрипло произнёс я, вызывая «Палладу».

Вот сейчас возиться с пленными нам точно некогда. Белый флаг они не выбросили, сдачу в плен не запросили, так что это не военное преступление. Формально бой ещё продолжается.

– Что будем делать, господин адмирал? – осторожно спросил Платонов.

– Догонять… – вздохнул я.

Как будто у нас были варианты. Вражеский линкор в центре Империи может натворить такого, что и не разгрести.

Главное, руки не опускать. Хотя очень хотелось.

– «Гремящий» «Гелиосу»… Задержите его. Любой ценой. Насколько сможете, – сказал я.

– Есть, господин адмирал, – твёрдым голосом ответил Юсупов.

Я вспомнил его фанатично горящие глаза и безупречную выправку, его отчаянное желание выделиться и показать себя. Этот задержит, не считаясь с потерями. В лепёшку разобьётся, но задержит.

А нам, значит, надо спешить на помощь.

– «Кронос», «Эгида», приказываю немедленно начать переход к системе ТМ-6081, повторяю, ТМ-6081, – объявил я. – «Паллада», «Зоркий», начать преследование тех, кто ускользнул, остальные, возвращайтесь к Аргаяшу, ждите дальнейших приказаний.

«Гремящий», естественно, тоже отправится в погоню за флагманом аликов, я не мог оставаться в стороне. Туда вообще придётся стягивать все корабли из ближайших систем, из глубокого тыла. Вчерашних курсантов и пенсионеров, на устаревших корытах. Последнюю линию обороны. Если бы мне кто-то сказал, что мне скоро придётся бросить их в бой против «Либерти», я бы только покрутил пальцем у виска, потому что вся основная эскадра цела.

Мы даже не стали дожидаться, пока Юскевич закончит разбирать остатки аликов, начали переход. Первым ушёл «Кронос», за ним «Эгида», мы вошли в гипер последними. Маршрут у всех один и тот же, кратчайший, шесть прыжков разной длины. В среднем каждый переход будет занимать около двух часов, значит, нам потребуется как минимум двенадцать часов, чтобы просто добраться до нужной точки.

Сколько продержится Юсупов на своём крейсере? Час? Два? Зависит от того, насколько он удачлив, но даже если ему повезёт максимально, победить «Либерти» у него нет шансов. Точно как и у нас нет шансов прийти на помощь вовремя. Но попытаться мы можем, точно как и Юсупов.

Осталось только понять, зачем адмирал Вебер это делает. Ещё и такой ценой. Рейд к столице? Возможно, однако Новая Москва защищена орбитальной батареей. Хотя… После моего приземления на Дворцовой площади многие могли пересмотреть своё отношение к подобным рейдам. Я сам продемонстрировал всей Галактике, насколько дырявой может быть защита имперской столицы.

А если Вебер проникнет к столице, то сможет диктовать свои условия всем нам. Любые условия. В том числе, навязать капитуляцию. Космические войны – совсем не то, что происходило на поверхности Земли. Здесь одна удачная атака может принести полную, неоспоримую победу. Средства поражения слишком сильны.

Пока летели через гипер, я подготовил приказы для всех кораблей, находящихся во внутренних секторах, для тех, кто мог добраться до «Гелиоса» раньше нас. Пусть среди них нет никого, кто мог бы на равных противостоять адмиралу Вебер, и вообще это всё равно что тушить лесной пожар детским ведёрком, возможно, это её тоже задержит. Хотя бы на полчаса. Время стало самым ценным ресурсом, и я чувствовал, как с каждой секундой уменьшаются шансы на успех. Их и так было немного, раз уж «Либерти» сумела проскользнуть мимо всех наших кордонов, мимо Аргаяша и прочих систем.

Покончив с подготовкой приказов, я взглянул на таймер, который дублировался и у нас в центре управления. До выхода из гипера ещё двадцать две минуты, скорость – сорок тысяч световых. Связи, разумеется, нет, но приказы отправятся в тот же момент, как мы выйдем в реальный мир,

Я не находил себе места. Как мы вообще такое допустили? Кто виноват в таком крупном провале? Что делать, если Вебер доберётся до столицы? Вопросов целая куча, ответов не было.

Это в какой-то степени даже смешно. Стойко держаться, бороться до конца, побеждать. А потом вдруг потерять всё из-за того, что какой-то линкор проскользнул через нашу оборону. С другой стороны, теперь я понял, почему застрелился адмирал Бородин. Если «Либерти» доберётся до Новой Москвы, мне останется только последовать его примеру.

– Какие ваши прогнозы, господин вице-адмирал? – спросил я, чеканными шагами измеряя центр управления.

Шесть шагов от двери до переборки, разворот, шесть шагов обратно.

– Мои? – удивился Платонов. – Неутешительные. Вебер нас переиграла.

Я промолчал, продолжая чеканить шаги.

– Но она бы кого угодно переиграла, Алексей, в этом вашей вины нет, – попытался он меня успокоить.

– Мне следовало догадаться, – тихо произнёс я. – Она планировала это с самого начала. Её целью был не Аргаяш, она метила выше.

– Мы даже предположить это не могли, – развёл руками вице-адмирал. – Кто же знал, что у них запас хода больше, чем у наших?

– Надо было знать! – рыкнул я. – Разведка нам на кой-хер? В команде две сотни человек, что сложного засунуть туда одного оператора? Кхм… Прошу прощения.

– С разведчиков мы ещё спросим, – проворчал Платонов. – Но плакаться уже поздно. Надо лететь и вступать в бой.

– Это мы и делаем, – поморщился я, понимая, что эмоции тут излишни.

Ни слезами, ни яростью эту проблему не решить. Но и предпринять мы уже ничего не можем. Приказы будут отправлены по выходу из гипера, в остальном мы ограничены физикой пространства-времени.

Я рухнул обратно в кресло. В скафандре становилось жарковато, но я его пока так и не снял, хотя тревогу давно отбили. Было не до того.

– Что будем делать, господин адмирал? – спросил я устало.

Платонов снова оторвался от консоли и посмотрел мне в лицо.

– Лететь и побеждать, – сказал он.

Я усмехнулся в ответ.

– Кажется, вы нахватались от меня дурных привычек, – сказал я.

– С кем поведёшься… – философски произнёс он.

Меня удивляло его хладнокровие. Я даже заглянул ему в глаза, пытаясь увидеть признаки действия медикаментов, но ничего такого не увидел. Платонов просто был спокоен сам по себе, видимо, решив, что если нельзя повлиять на ситуацию, то и беспокоиться не о чем. С одной стороны, разумно, с другой – у меня так не получалось.

«Гремящий» наконец вышел из гиперпространства. Ещё одна номерная система, не представляющая никакой ценности, но здесь работала гиперсвязь, и пакеты полетели сразу же, как мы зацепились к ретранслятору. До перехода к следующей системе лететь минут десять, нам не придётся облетать звезду, достаточно просто изменить курс. В этот раз повезло. Как раз хватит, чтобы ушли все приказы. А то и выйти на связь с «Гелиосом», если он ещё жив.

– Каргин! Срочно дай мне «Гелиос», – потребовал я.

– Принял, вызываю, – отозвался связист.

Я снова ждал, барабаня пальцами по столу. Мысленно считал до десяти и обратно, глубоко дышал носом, чтобы хоть как-то успокоить нервишки. Через четыре цикла таких подсчётов Каргин объявился в эфире.

– Господин адмирал, на связи «Гелиос», – доложил он.

– «Гелиос», как обстановка⁈ – нетерпеливо спросил я.

– Держимся! – отозвался Юсупов.

Я почувствовал, как меня бросило в жар.

– Держитесь, Юсупов, мы идём! – хрипло сказал я.

– Поскорее бы, господин адмирал! – весело произнёс он. – Нас тут… Немного прижали!

Шутит. Значит, всё ещё не так плохо. Я немного приободрился.

– Постараемся! Не смею больше отвлекать, конец связи! – сказал я.

Я с облегчением выдохнул. «Гелиос» держится. Пока держится. Мы все понимали, что это не может длиться бесконечно, но чем дольше Юсупов отвлекает на себя внимание госпожи Вебер, тем больше у нас шансов её остановить.

– Начинаю переход в гиперпространство, – ровным тоном объявил второй помощник.

Момент перехода ознаменовался неприятным ощущением в желудке, который резко перевернулся внутри, так, что всё его содержимое чуть не полезло наружу. Козлов поторопился с переходом. Однако винить его было нельзя. Во-первых, такое бывает с каждым, во-вторых, я бы тоже торопился на его месте.

– Постараемся поскорее? – хмыкнул Платонов.

– Надо же было как-то их приободрить, – пожал я плечами.

– Да, пожалуй, – сказал вице-адмирал.

Этот переход должен был закончиться через два часа и одиннадцать минут.

– Неужели за столько лет никто так и не придумал мгновенного телепорта, – проворчал я, глядя на таймер.

– Даже боюсь представить, как бы это перевернуло всю военную науку, – задумчиво произнёс Платонов. – Да и вообще всю Вселенную.

– Да, пожалуй, – согласился я.

Появись вдруг у кого технология мгновенного перемещения, он в считанные дни подчинил бы себе всю Галактику. Но такой технологии не было ни у кого, даже в экспериментальном формате. Информацию перемещали, материю – нет.

– Но, согласитесь, нам бы сейчас такое очень пригодилось, – сказал я.

– С этим трудно спорить, – сказал он.

Я вновь поглядел на таймер, отсчитывающий минуты до выхода в реальный мир. Скорость сорок тысяч световых, на грани. Даже на сорока тысячах мало кто осмеливался летать. Большинство кораблей, особенно гражданские, предпочитали так не рисковать. Тише едешь – дальше будешь.

Но мы не могли позволить себе ни секунды промедления. Я гипнотизировал таймер взглядом, раздумывая о том, чтобы приказать вахтенному увеличить скорость. Вот только особой погоды это не сделает. Даже если мы выиграем минуту-две, это ничего не решит, потому что нашей основной ударной силой был «Кронос», а Ткачёв на такое не пойдёт.

Да и вообще, существенный прирост возможен только если повышать скорость в разы, всё остальное это пустая бравада, необоснованный риск. На нашей скорости прыжок в десять световых лет занимает два часа с небольшим. Увеличение скорости на десять тысяч сократит время всего на двадцать минут. Увеличение скорости в два раза позволит пройти это расстояние за час. Превышение скорости не даёт такого уж сильного эффекта, как это кажется на первый взгляд. Три переменные, скорость, время и расстояние, можно тасовать как угодно, но результат будет один и тот же. Физика для младшеклассников.

Но соблазн всё равно был.

– Пройдусь пока, – сказал я, поднимаясь из-за стола.

Мысль о том, чтобы увеличить скорость перехода, так и вертелась в голове, хотя я раз за разом подбирал контраргументы, звучащие вполне разумно. Не помогало. Желание добраться побыстрее всё равно побеждало любые доводы. Ведь там, в системе ТМ-6081, сейчас гибнут люди, отдают свои жизни только ради того, чтобы задержать противника до нашего прибытия…

Мне страшно было даже представить, что происходит на «Гелиосе» в данную секунду. Если он ещё жив, конечно. Но даже если жив, его судьба имеет вполне определённый и очень печальный финал. Героический, но печальный.

Я зашёл в санузел, ополоснул лицо, руки, посмотрелся в зеркало. Из зеркала на меня глядел небритый измождённый тип с огромными тёмными кругами под глазами, в котором трудно было узнать того весёлого бодрого лейтенанта, поступившего на «Гремящий» вторым помощником. Но деваться некуда. Раз уж я впрягся в эту лямку, придётся тянуть её до конца.

Адмиральские эполеты, о которых я мечтал, будучи курсантом… Я с удовольствием обменял бы их на звание командира корабля, большего мне не надо. Лично мне они принесли только кучу головной боли, разочарование и вялотекущий синдром самозванца.

Вода меня самую малость взбодрила и в то же время помогла успокоиться, прийти в себя. Я прошёлся по эсминцу, отвечая на приветствия операторов и офицеров, поднялся на мостик.

– Господин адмирал! – воскликнул вахтенный, старший лейтенант Козлов.

– Сиди, сиди, – махнул я рукой, оглядывая привычную обстановку командирской рубки.

Ничего нового, экраны, консоли, датчики. Полный порядок, во всех смыслах. Я бросил быстрый взгляд на таймер. Ещё час сорок.

– Как там… Обстановка? – осторожно спросил второй помощник.

– Держатся… – передал я слова капитана Юсупова. – Пока что.

– Не завидую я ему, – покачал головой старлей.

– Он же хотел в бой, геройствовать, вот ему шанс и предоставился, – задумчиво произнёс я.

В эскадру «Гелиос» не попал, остался в тылу. Так уж получилось, совершенно случайно. Юсупов даже прошение подавал на моё имя, которое затерялось в ворохе других сообщений. Крейсер остался в тылу, нести караульную службу, охранять подступы к Новой Москве. Не зря. Будь на его месте кто-нибудь менее опытный, менее сильный, адмирал Вебер прошла бы через эту систему как горячий нож сквозь масло. А так… Она застряла, пытаясь разгрызть этот орешек.

– Мы же всё равно на помощь не успеем, – вздохнул Козлов.

– И что? Значит, не надо пытаться? – проворчал я. – Если не будем торопиться, ребята просто погибнут зря, понимаешь?

– Понимаю… – ответил старлей.

Помолчали немного. Я вновь посмотрел на таймер.

– Прибавь-ка скорости, Миша, – попросил я.

– Но, господин адмирал… – нахмурился он. – Нельзя же… Не положено.

– Да ладно тебе. Сколько раз ты слышал, как какие-нибудь дальнобои хвастались, как они свои корыта разгоняли? А у нас не грузовой бот, а военный корабль, – подначивал я.

– Только если под вашу ответственность, – пробормотал старлей.

– А под чью ещё? Я всё ещё командир «Гремящего», если ты забыл, – усмехнулся я.

Старший лейтенант Козлов зябко поёжился.

– Страшно, – признался он.

Я помолчал, затем простёр руки над консолью.

– Мне тоже, – сказал я.

А затем я увеличил скорость перехода вдвое.

Ожидал я чего угодно, любых эффектов. Искажение восприятия, кровь из глаз, общее недомогание, прочие аномалии вплоть до распыления на атомы.

Ничего не произошло. Мы с Козловым даже переглянулись синхронно, так же синхронно посмотрели на таймер, на показатели скорости. Восемьдесят тысяч скоростей света, немыслимое значение для всех, кто хоть раз путешествовал через гипер и у кого ещё осталась хоть капля мозгов. Потому что достоверных подтверждений того, что так можно безопасно путешествовать, никто так и не мог предоставить. Только байки и пересказы с чужих слов, несмотря на то, что каждый корабль был напичкан записывающей аппаратурой и не только.

– Господин адмирал… – произнёс старший лейтенант.

А вот сейчас, похоже, началось. Голос прозвучал как будто из глубокого колодца, медленно и тягуче, так, что в ушах у меня загрохотало эхо. Я облизнул пересохшие губы. И снова посмотрел на Козлова. Его лицо странным образом вытянулось, так, что он перестал походить на самого себя, я перевёл взгляд на собственные руки в скафандре. Пальцы казались удивительно толстыми и неповоротливыми, я вдруг почувствовал себя так хреново, как никогда до этого. Навалилась жуткая слабость, стало тяжело дышать.

– Твою мать… – только и сумел выдавить я.

Природа гиперпространства была изучена недостаточно хорошо. Все неудачные опыты заканчивались тем, что исследовательские корабли попросту исчезали в нём, и никто не мог узнать, что именно они делали перед исчезновением. Информация могла пройти через гипер, но не выйти из него.

Я чудовищным усилием воли протянул руку к консоли, нажал на клавишу, отменяющую последнюю введённую команду. Скорость вернулась к привычным сорока тысячам. Состояние продолжало быть хреновым.

– Что это вообще было?.. – прохрипел Козлов. – Меня будто через мясорубку прокрутили… Заживо…

Если бы я только знал.

Я тяжело вздохнул, потянулся к интеркому, превозмогая боль и слабость.

– Все живы-здоровы? – спросил я у экипажа. – Прошу прощения за непредвиденные, кхм… Эффекты.

Офицеры и старшины один за другим начали докладывать. Потерь не было, но свою дозу этого кошмара получили все.

Зато до выхода из гиперпространства осталось восемь минут. И мне жутко не хотелось делать новый прыжок. Хотелось выйти из него и никогда больше сюда не возвращаться.

Глава 18

Больше попыток ускориться в гиперпространстве я не делал. Гибнуть понапрасну, проводя никому не нужные эксперименты, я не собирался, моей задачей сейчас было прийти на помощь «Гелиосу», только и всего.

Но я не переставал думать о том, что случилось. Гиперпространство работало по вполне определённым законам, и некоторые из них были нам хорошо известны, а некоторые – нет. Несмотря на то, что все мы столько лет пользовались гиперпространственными переходами.

Больше всего мне это напомнило резкий заход в гипер, только многократно усиленный. Ещё бы, я удвоил скорость, и без того предельно допустимую. В Академии, помнится, этот эффект сравнивали с кессонной болезнью, но то, что я ощутил, было совсем непохоже на последствия резкой декомпрессии. Это что-то совсем другое.

Я уже несколько раз пожалел о том, что вообще затеял этот эксперимент, подвергая риску не только себя, но и всю команду. Да что там говорить, всю Империю. За врачебной помощью обратилась чуть ли не половина экипажа, но наш фельдшер только и мог, что помазать зелёнкой.

«Кроноса» и «Эгиду» мы ожидаемо опередили. Ушли дальше, не дожидаясь их прибытия. Вызвать «Гелиоса» и запросить обстановку не успели, начали новый переход, к счастью, достаточно короткий.

Застать «Либерти» там, куда мы направляемся, я даже и не надеялся. Слишком уж много времени прошло с того момента, как Юсупов доложил о её появлении. Но шансов догнать её становилось всё больше. Грубо говоря, «Гелиос» кровью добывал для нас возможность настигнуть адмирала Вебер.

После ещё одного перехода я приказал незамедлительно связаться с крейсером, пока мы готовимся к следующему прыжку.

– «Гелиос» не отвечает, господин адмирал, – севшим голосом доложил Каргин.

Я молча стянул с головы фуражку. Вице-адмирал Платонов, так и не покидавший центра управления, сделал то же самое с донельзя мрачным видом.

– Что ж… Это может значить только одно… – сказал я. – «Гелиос» боролся до конца.

Я провёл рукой по лицу, тяжело вздохнул. Этого следовало ожидать. Удивительно даже, что он продержался так долго против адмирала Вебер, позволяя нам выиграть немного времени. Я нажал на клавишу интеркома, чтобы обратиться ко всей команде.

И не мог подобрать слов.

– Кхм… Господа… И дамы. Крейсер «Гелиос», выполняющий боевую задачу в системе ТМ-6081, перестал выходить на связь, – объявил я. – Это значит, что альянсовский линкор прорвался к центральным системам Империи.

Такое даже произносить было неприятно. Но я считал, что люди должны об этом знать. Когда угроза нависает не просто над отдалёнными уголками Империи, а фактически над родным домом, мотивации как-то прибавляется.

– «Гелиос» и его команда героически сражались для того, чтобы мы успели настигнуть «Либерти» и адмирала Вебер, – продолжил я. – Теперь я считаю нашим долгом отомстить за «Гелиос» и всех остальных павших в этой войне.

Конец сообщения. По-хорошему, остальные корабли тоже нужно предупредить о том, что «Гелиос» погиб. «Кронос» и «Эгида» пока ещё находились в гипере, значит, сообщение дойдёт до них после того, как они выйдут. Это важная информация, стратегической важности.

Я приказал Каргину отправить моё сообщение на все корабли эскадры, в том числе на те, которые остались в Аргаяше. Пусть лучше узнают это от меня, а не из новостей.

А затем потребовал связаться с «Дерзким» и «Проворным», кораблями, которые закрывали два других узких места. Они должны были отправиться на подмогу и прибыть раньше нас. Даже не для того, чтобы вступить в бой с линкором, а для того, чтобы контролировать ситуацию, докладывать о происходящем. Воевать против «Либерти» на равных сможет только «Кронос».

Эти двое тоже не ответили. И хотя существовала вероятность, что «Дерзкий» и «Проворный» находятся в гипере и ответить не могут чисто физически, что-то мне подсказывало, что Вебер уничтожила и их тоже.

Её план, дерзкий и смелый, был почти беспроигрышным, теперь я это понимал особенно ясно. Пока «Индепенденс» с крейсерами наводили шороху на окраинах, «Либерти» пробиралась к центральным системам, к столице. Вебер знала, что линкор у нас остался только один, поэтому смело предоставила «Индепенденсу» полную свободу действий, зная, что он нас задержит. И это им почти удалось.

Конечную точку её маршрута я знал без всяких карт и донесений разведки. Новая Москва, иначе и быть не могло. Если она доберётся до столичной системы… Мне уже угрожали уничтожением планеты, но в этот раз одними угрозами не обойдётся, это я знал наверняка. Особенно если мы загоним Вебер в угол, как крысу. Такая атакует отчаяннее всего, любыми способами, и Вебер тоже не погнушается ничем.

Я взглянул на звёздную карту, до нужной системы осталась всего пара прыжков. Если бы только «Гелиос» продержался чуть дольше… Хотя мы бы всё равно не успели. Юсупов и так сделал всё, что мог, выжал максимум из своего крейсера.

И хотя к Новой Москве отсюда мы могли проложить маршрут покороче, я всё-таки решил идти через ТМ-6081, точно по следу. Во-первых, для того, чтобы ничего не упустить из виду, а во-вторых, посмотреть на место сражения. Если хоть кого-то удастся спасти, это будет уже хорошо. Вебер точно не задерживалась, чтобы собрать спасательные капсулы. Если они, конечно, там есть.

– Начинаю новый переход, – с лёгкой грустью в голосе доложил вахтенный.

Топлива нам должно хватить аккурат до Новой Москвы. А вот насчёт «Либерти» я не был уверен, пусть даже её запас хода увеличен, заправлялась она последний раз ещё в Диамеде. Ей может потребоваться дозаправка, и именно поэтому я решил идти точно по следу, а не мчаться напрямик к столице. Неизвестно, какие кренделя начнёт выписывать «Либерти», оказавшись глубоко внутри имперского пространства.

Общее настроение у всех было мрачным и тоскливым, всё-таки с «Гелиосом» мы сражались плечом к плечу во время гражданской. У многих были там знакомые, друзья, так что мои слова про месть откликались в душе у многих. Не удивлюсь, если в кают-компании или на нижних палубах тихонько откупорили чего-нибудь покрепче, помянуть павших героев. Мне и самому хотелось.

Но нельзя. Не сейчас. Я буду пить, когда адмирал Вебер сложит оружие и выбросит белый флаг, не раньше.

Главное, настигнуть её до того, как она доберётся до Новой Москвы, остальное… Можно пережить. Сражаться на равных против превосходящих сил противника не сможет даже она, значит, единственный её шанс лежит именно в Новой Москве. Шантаж и угрозы орбитальной бомбардировки могут подействовать куда лучше, чем снаряды и лазеры. Других способов победить в её случае я не видел абсолютно.

– Она пойдёт к столице. Нигде больше не задерживаясь, – произнёс я, разглядывая карту внутреннего сектора.

– А что у нас есть поблизости от столицы? – нахмурился вице-адмирал.

– Не сказать, что дохрена чего, – вздохнул я.

Новая Москва это глубокий тыл, глубочайший. И кроме вспомогательных корыт, набитых недавно набранными резервистами, там в данный момент ничего не было. Адмиралу Вебер они даже не то что на один зуб, ей будет достаточно сурового взгляда, чтобы все защитники побежали сдаваться.

– Резервисты… – пробурчал Платонов, запрашивая список. – Разве что как живой щит могут послужить.

– Думаю, это слишком жестоко, – сказал я. – Придумаем что-нибудь ещё. В конце концов, в Новой Москве есть артиллерийская батарея на орбите.

– Да, но сама по себе она бессильна что-то предпринять, – сказал вице-адмирал. – Ей необходима поддержка кораблей. Нормальных кораблей, а не этого… Хлама.

– С этим я не могу спорить, – вздохнул я.

После выхода в следующую систему я приказал Каргину снова попытаться вызвать «Гелиоса», но успеха это не принесло. «Гелиос» молчал. Ожидаемо, но всё равно неприятно.

– Предупредите центр, – попросил я. – Пусть ждут гостей у себя. Вернее, гостью.

Вряд ли они там сумеют подготовить достойную встречу. Но хотя бы будут знать, чего ожидать.

Следующий прыжок должен был стать последним, если бы «Гелиос» всё ещё сдерживал натиск альянсовского линкора. Теперь мы там, скорее всего, встретим только пыль и обломки. В лучшем случае.

Ретранслятор системы ТМ-6081, между тем, продолжал работать, «Либерти» не тратила время на уничтожение ретрансляторов, ей это теперь не требовалось. Вся эта история с уничтожением связи служила лишь прикрытием для прорыва, который уже произошёл.

После того, как «Гелиос» перестал отвечать, словно бы пропала необходимость спешить, но я понимал, что это иллюзия. Наоборот, теперь нам нужно было торопиться ещё сильнее, но мы и так уже шли на максимальной скорости. Вновь экспериментировать с гиперпространством мне было страшно.

Этот переход и вовсе занимал три с половиной часа, так что я даже успел немного вздремнуть и пообедать перед тем, как вахтенный объявил о том, что мы выходим. «Либерти», на самом деле, могла специально поджидать нас здесь, чтобы по одиночке уничтожить приходящие на помощь корабли.

Но нет. Система ТМ-6081 оказалась пуста, как череп лоботомита. Ни одной живой души. На первый взгляд.

– Вахтенный, доложите, что там сенсоры говорят, – попросил я.

Даже если на первый взгляд всё тихо, проверка никогда не бывает лишней.

– Засёк спасательные капсулы, господин адмирал, – доложил Магомедов. – В количестве… Сорок шесть штук. Все на борт не войдут.

– Что-нибудь ещё? – спросил я.

– Ничего. Обломки, неопознанные объекты… Трупы, – сказал старпом.

– Понял тебя, – сказал я.

По-хорошему, спасательные капсулы требовалось собрать. Неизвестно, сколько они уже так летают и достаточно ли у них кислородно-воздушной смеси. Но, с другой стороны, мы не могли тратить на это время.

Я вдруг представил себя на месте одного из них, в спасательной капсуле. Нет, всё-таки мы должны их спасти. «Либерти» подождёт.

– Просканируйте все капсулы, спасаем только живых, – решил я.

– Мы потеряем много времени, – заметил вице-адмирал.

– Мы спасём героев, – возразил я. – Всё равно без «Кроноса» и «Эгиды» мы не сможем ничего сделать, а они нас ещё не догнали.

– Гм… Да, пожалуй, – согласился Платонов.

Из сорока шести спасательных капсул двенадцать оказались вообще пустыми. Ещё двадцать четыре стали последним пристанищем для тех, кто забрался внутрь, своего рода стальными гробами. Только в десяти капсулах оказались живые люди. Раненые и обгоревшие, но живые.

«Гремящий» подходил к капсулам по очереди, цепляя каждую грави-захватом и перемещая в свободный трюм. Действовать нужно было аккуратно, но быстро, пока в капсулах не закончился воздух. Запас, конечно, рассчитан на довольно долгое время, но далеко не факт, что на «Гелиосе» за запасами следили. Такое случалось повсеместно, и немало народа погибло вот так, по глупости.

Наши операторы работали, не покладая рук. Но счастливые улыбки спасённых того стоили. Правда, достать их из капсул удалось не раньше, чем последнюю затащили на борт и закрыли шлюз. Всех десятерых немедленно отправили в лазарет, в цепкие лапы фельдшера Гуссейнова, и я на их месте прикинулся бы здоровым, даже если бы мне оторвало обе ноги.

Больше в этой системе делать было нечего.

Нет, можно было бы задержаться ещё, собрать все капсулы с погибшими и просто летающие в пустоте мёртвые тела, но тогда сбор затянется ещё на пару часов, которых у нас не было. Мы и без того потратили довольно много времени на сбор капсул, сейчас из гипера как раз должны выйти «Кронос» и «Эгида». Дальше полетим все вместе, снова.

Я покинул центр управления и направился к медицинскому блоку, мне не терпелось поговорить хоть с кем-нибудь из выживших, тех, кто лично участвовал в бою с «Либерти». Эти люди – настоящие герои.