Текст книги "Лейтенант космического флота (СИ)"

Автор книги: Геннадий Борчанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Я сидел в кресле, чувствуя, что вымотан до предела. Слишком много всего свалилось в одночасье, мне явно требовалась передышка, хотя бы коротенький миг спокойствия. И началось всё с того, что меня распределили на «Гремящий»… Точнее, с того происшествия на балу. С того момента всё и пошло наперекосяк, вся моя карьера. А ведь перспективы передо мной открывались широчайшие…

Капитан-лейтенант Макаренко застал меня обессиленно сидящего в кресле.

– Спишь? – спросил он.

– Никак нет, – моментально поднялся я.

– Да ладно, даже если б спал, – махнул он рукой, и я сел обратно. – Всё без происшествий?

– Так точно, – подавив зевок, ответил я.

– Ну и отлично, – сказал он.

Водка из него выветрилась, он благоразумно ограничился одним почётным стаканом. Сахаров бы так не сумел.

Вахту он принял в своей привычной пофигистической манере, и я даже немного позавидовал его спокойствию и равнодушию. Я бы так не сумел.

И что-то мне подсказывало, что он бы принял вахту без замечаний, даже если бы во время моего дежурства кто-то вынес бы реактор из реакторной, погнул главный калибр и заклинил шлюз жилого отсека в открытом положении. С одной стороны, это здорово упрощало жизнь. С другой стороны, космос не прощает такого отношения.

Я снова сходил в душ, все коммуникации уже были подключены к станционным, и я наслаждался потоком чистой воды, а не мутными струйками многократно очищенной. Станция могла себе позволить синтезировать воду. Энергии хватало не только на то, чтобы показывать голографическую рекламу и крутить имперские новости на всех экранах, но и для того, чтобы обеспечивать себя водой и кислородом в неограниченных количествах.

Коридоры эсминца и жилой отсек оказались удивительно безлюдными, все, кто мог себе это позволить, умотали развлекаться на станцию и делать кассу бармену. Те, кому не посчастливилось оказаться на дежурстве, ждали, когда им выпадет возможность сделать то же самое.

На заправке и техобслуживании «Гремящему» предстояло провести как минимум ещё пару дней, причём заправлять его будут в последнюю очередь после всех мелких ремонтов и проверок, перед самым отбытием. Требования безопасности. На Санофе-24А однажды этим правилом пренебрегли, и во время обслуживания федератский крейсер полыхнул вместе со станцией. Спаслись только четверо человек, вовремя сумевшие свалить на курьерском ботике. Четверо из двухсот с лишним тысяч. Нам в Академии рассказывали об этом с этаким чувством превосходства над Сино-Индской Федерацией, мол, у нас ничего такого случиться не может. А потом на Череповце-11 случилась точно такая же авария, разве что масштабом поменьше, всего-то на семьдесят тысяч погибших.

Так что техникой безопасности пренебрегать не стоило, тем более, что по галактической сети нам еженедельно доводили о новых смертельных случаях на космическом флоте. И становиться героем этих новостных сводок я не хотел. Никто не хотел.

Глава 15

Шлюз, ведущий на станцию, круглосуточно охранялся и нашими караульными, и службой безопасности станции. Нет, в теории к «Гремящему» можно было бы подобраться и снаружи, пройдя по поверхности станции, но там постоянно находились техники с соответствующим допуском и наши операторы.

На «Гремящем» собственно бронепехоты или абордажной команды не было, поэтому караул несли обычные операторы, отдельный взвод охраны, в случае реального боя способный только завизжать. Ну или пострелять в сторону противника из своих малокалиберных пукалок. Собственно, этот взвод охраны и требовался только во время подобных стоянок, а во всё остальное время они, можно сказать, бездельничали.

Отоспавшись после вахты, я всё же решил посетить станцию, воспользоваться открывшейся возможностью, а то будет глупо так и не заглянуть в знакомые уже злачные места U-681.

Возле наших караульных я остановился, заглянул им в лица, скрытые за бронированными масками.

– Как служба, орлы? – хмыкнул я.

– Порядок, господин лейтенант, – прогудел из-под шлема один из них.

Я скривился.

– Часовой должен отвечать только на вопросы начальника караула, его помощника, своего разводящего и лиц, прибывших для проверки! – раздражённо произнёс я. – Начкару доложишь. Вернусь – проверю знание устава, понял?

– Так точно, понял, – вздохнул часовой.

И это после адмиральской проверки. Да уж, разбаловали мы наш взвод охраны.

Я открыл шлюз, пошёл на станцию. Гермодверь закрылась за моей спиной.

– Мясник, сука… – пробурчал вздрюченный караульный, думая, что я не услышу.

Возвращаться и наказывать я не стал. Я и сам, бывало, ворчал так в спину своих начальников, будучи зелёным курсантом. В армии и на флоте это абсолютная норма.

Знакомые и привычные коридоры станции буквально заполонили флотские. Наши, с «Гремящего». Операторы, унтеры, офицеры, все подряд. Завидев меня, они, естественно, прекращали хохотать и веселиться, вытягивались смирно, исполняли воинское приветствие. Я вяло отвечал на каждое. Как бы не было лень, а приличия соблюдать всё равно надо.

Кроме нашего эсминца к станции были пристыкованы ещё несколько кораблей, в основном, наши торговцы и перевозчики. Но было и несколько иностранных корыт. Альянс Свободных Систем напропалую пользовался гостеприимством наших станций, хотя, насколько я знал от знакомых капитанов, сами они крайне неохотно обслуживали иностранцев в своих космопортах. Общались через губу, заправляли и чинили в последнюю очередь и так далее.

Зато наши всё пытались произвести хорошее впечатление на заграничных гостей, хотя лично я такого стремления вообще не понимал.

У очередной развилки я остановился. Бар с одной стороны. Комендант с другой. С одной стороны, хотелось отдохнуть и расслабиться, с другой – не повредит зайти к Уралову. Мне, пожалуй, было о чём с ним поговорить. Я пошёл к Уралову.

Василий Янович оказался на месте, в своём кабинете. На этот раз он оказался одет во вполне благопристойный костюм, сразу показывающий его высокий статус.

– Господин лейтенант! – широко улыбнулся комендант, приветствуя меня в своём кабинете и пожимая мне руку. – Рад вас видеть.

– Взаимно, Василий Янович, – сказал я.

– По делу? Или просто решили проведать старика, пока ваша посудина на обслуживании? – прищурился он.

– И то, и другое, – сказал я, усаживаясь в кресло напротив него.

– Вас уже можно поздравлять с повышением, или ещё рано? – улыбнулся комендант.

– Рановато, – усмехнулся я. – Но можете передать свои поздравления нашему новому командиру.

– Его я уже поздравил, – сказал Уралов.

– Я бы хотел обсудить проблему контрабанды, – сказал я.

Комендант вмиг посерьёзнел, побарабанил пальцами по столу, глядя на меня.

– И что именно? – спросил он.

– Вы же наверняка в курсе, за что сняли Сахарова, – сказал я.

Меня вдруг посетило ощущение, будто я шагаю по минному полю. Взгляд Уралова стал жёстким и колючим, тема нашего разговора ему явно была неприятна. Если он и хотел обсуждать контрабанду, то явно не со мной.

– Прямо скажем, ваш бывший капитан – набитый дурак. И не говорите мне, будто считаете иначе, – сказал комендант станции.

– Спорить не стану, – пожал я плечами. – Но на станции у него явно имелись связи.

И, вероятнее всего, напрямую с Ураловым. Даже если нет, то комендант точно был в курсе мутных делишек нашего бывшего кэпа.

– Было бы очень удивительно, если бы их не было, – сказал Уралов.

– Василий Янович… Я хочу навести в этой системе образцовый порядок. Это будет выгодно всем, и мне, и вам, и нашей с вами Империи, – сказал я.

– Похвальное стремление, – заметил Уралов.

– Сейчас же здесь пираты хозяйничают, как у себя дома, – добавил я. – Уверен, будь эта система полностью безопасной, торговля шла бы гораздо оживлённее.

– Именно это я вам и говорил во время нашей прошлой встречи, лейтенант, – улыбнулся Уралов. – И я рад, что «Гремящий» готов приложить к этому все усилия. Готов ведь?

– Разумеется, – кивнул я.

– И я всецело поддержу это ваше начинание, – сказал комендант. – Но таможенные дела лучше оставить нашим дорогим таможенникам. Контрабанда – это их головная боль.

Ясно. Даже не намекнул, а фактически прямо сказал мне в это не лезть.

– Это наша общая головная боль, но я вас понял, господин комендант, – сказал я.

– Я буду очень признателен, если вы лучше займётесь проблемой пиратства, – побарабанил пальцами по столу комендант. – Вот что беспокоит меня гораздо больше.

Конечно, на контрабанде можно неплохо зарабатывать. А вот пираты эту прибыль, грубо говоря, забирают.

– Кажется, с прошлого раза, с того инцидента… С «Двиной». Не было ни одного случая, – сказал я.

– Вы стали известны в системе, господин лейтенант. Пираты избегают появляться здесь, когда вы стоите на вахте, – усмехнулся Василий Янович.

А о пропущенных сигналах мне не докладывают. И когда мы с Макаренкой поменялись вахтами, сигналов тоже не было, из чего можно сделать только один вывод. На «Гремящем» сидит крот, который сливает расписание вахт. Но на душе стало тепло, подобная репутация дорогого стоила.

– Я подумаю, что с этим можно сделать, – сказал я.

Несколько идей у меня уже появилось. Во всяком случае, попробовать стоило.

– Могу только пожелать вам удачи, – улыбнулся комендант. – Хотя нет… Не только.

Василий Янович Уралов предлагает вам задание!

Очистить систему U-681 от пиратского присутствия:

Захватить или уничтожить пиратский корабль;

Одна стандартная неделя без нападений на торговые суда в системе;

Время на выполнение: бессрочно

Вознаграждение: 15000 социального рейтинга, 20000 имперских кредитных билетов, бонус 1000 с. р./500 и. к. б. за каждое уничтоженное пиратское судно

Принять/отклонить

Принять, разумеется. Комендант имел право раздавать подобные задания. И добавлять социальный рейтинг тоже, причём весьма ощутимо. Хороший стимул, чтобы очистить здешние авгиевы конюшни.

– Неожиданно… – улыбнулся я. – Всё сделаем в лучшем виде, Василий Янович.

– Не сомневаюсь, господин лейтенант, – пожал он мою руку.

Я покинул его кабинет, раздумывая, как бы ловчее провернуть задуманное. В любом случае, сначала надо закончить с ремонтом и заправкой, и только потом переходить к уничтожению пиратов.

Но техническим обслуживанием «Гремящего» занимались специально обученные люди, мне там пока делать было нечего. Можно, конечно, было и поприсутствовать, выгонять меня никто не стал бы, чай, не кадет сопливый, да и изучить потроха нашего любимого эсминца мне бы тоже не помешало, но я решил заняться этим в другой раз. Выходной нужно было потратить с пользой, отдохнуть, а не превращать его в ещё один рабочий день. Неоплачиваемый, к тому же.

Я направился в бар, надеясь, что там найдётся хоть одно свободное место. Готов поспорить, там сейчас яблоку негде упасть, дорвавшиеся до развлечений флотские кутят напропалую, прерываясь только для того, чтобы сбегать в уборную.

В дверях меня чуть не сбил с ног вдрызг пьяный оператор.

– Уоу! Госп-подин лейтенант! Пршу прщения! – крикнул он мне в лицо.

Я скривился, разглядывая его нашивки на форме. Артиллерист.

– Смотри, куда идёшь, воин, – рыкнул я.

Он поспешил удалиться, ещё раз пробормотав извинения.

В баре и впрямь даже присесть было некуда, весь бар оккупировали наши. Знакомые все лица, ни одного чужого человека. Впрочем, завидев меня, все тут же радостно завопили, словно я вдруг попал на собственный юбилей. Меня закружило, будто в водовороте, кто-то уступил мне место, из ниоткуда появилась выпивка, которой меня хотел угостить каждый второй, мне протянули блюдо с закусками. Отдыхать так отдыхать.

По плану, ремонтироваться «Гремящий» должен был ещё не меньше суток. Можно было отдыхать и не париться о том, что скоро заступать на боевое дежурство.

– Господин лейтенант! Давай, за мир во всей галактике! – толкнул меня под локоть старший мичман Добрынин, так, что я едва не расплескал налитый мне виски.

– Хочешь оставить нас без работы? – усмехнулся я.

Чокнулись, выпили. Чад кутежа вокруг не стихал ни на минуту, кто-то покидал бар, кто-то заходил внутрь, бармен, довольный наплывом посетителей, кое-как успевал обслуживать всех. Я нечасто позволял себе подобный отдых, но сейчас чувствовал – можно.

Посторонние сегодня даже не смели показаться в станционном баре, хотя пристыкованных кораблей было достаточно, и их команды в обычный день наверняка просиживали бы здесь. Ничего, скоро мы станцию покинем, и гражданские снова смогут потягивать свои коктейли. А пока – дайте погулять нам.

Проснулся я на «Гремящем». Весь вчерашний вечер будто аккуратно вырезали из памяти монтажными ножницами, но тяжёлого похмелья я не ощущал, только лёгкое недомогание.

– Скрепка… Кратко перескажи, что вчера было, – потребовал я, поднимаясь с постели в своей каюте и прилипая к умывальнику.

Я, однако, был бы совсем не прочь проснуться в компании мичмана Антоновой или госпожи Фидлер. Увы, проснулся один, причём в форме. Упал на кровать, даже не раздеваясь.

– Краткая сводка. Вы пьянствовали в баре станции U-681, затем вас проводили до каюты, – ответила Скрепка.

Ополоснул лицо холодной водой, прополоскал рот.

– Чем я там занимался? – спросил я.

– Употребляли алкогольные напитки, – охотно поведала Скрепка. – Затем играли в дартс на спор, дискутировали о внешней политике Альянса, пели имперские марши и доказывали преимущество десантных операций над орбитальными бомбардировками.

Ладно, сойдёт. Никого не побил, ни с кем не поцапался, а остальное не так важно. Пожалуй, не стоит больше так пить.

Зато время пролетело… Просто одним махом.

Выходные кончились, операторы и офицеры стекались на корабль тонким ручейком, возвращаясь к своим обязанностям. Скоро эсминец вновь уйдёт на свою привычную орбиту, и служба снова пойдёт своим чередом.

По общему каналу связи всех созывали на корабль. Заправка уже закончилась, «Гремящий» был готов уходить, и теперь нужно было только дождаться всех членов экипажа, и все спешили вернуться, чтобы не получить взыскание или штраф. Станция не так велика, чтобы на ней можно было потеряться.

Я же думал о своём задании, полученном от Уралова. График вахт поменялся в тот момент, когда я заступил на мостик вместо капитана, и в дальнейшем меняться не должен был. Но мне, видимо, снова придётся отстоять две, чтобы перехватить и ликвидировать пиратскую угрозу.

Да и прошлый состав мне нравился куда больше, я успел привыкнуть к людям, несущим службу рядом со мной. Я привёл себя в порядок и отправился на узел связи, в гости к младшему лейтенанту Каргину. Обычно мы заступали и отдыхали вместе, но теперь разминулись, и я хотел бы вернуть всё как было.

Дверь узла связи раскрылась, пропуская меня внутрь, доступы старшего помощника открывали передо мной любые замки. Или почти любые.

Каргин меня увидеть не ожидал.

– О, Алексей! – воскликнул он. – Какими судьбами?

Я оглядел тесную и загромождённую аппаратурой каморку. Каргин сидел в наушниках, но, завидев меня, стянул их на шею. Всё равно связываться пока не с кем, а со станцией можно было поговорить и без него, подключившись напрямую.

– Навестить нашего повелителя радиочастот, – усмехнулся я.

– Не верю, – сказал Каргин. – Выкладывай, с чем пришёл.

Я закрыл за собой дверь.

– А ты связь заглушить можешь? – спросил я.

– А надо? – спросил он.

– Вполне возможно, – сказал я. – У нас тут на корабле крыса завелась.

Он нахмурился, не вполне понимая, о чём я толкую.

– Кто-то сливает данные, – пояснил я. – Пиратам. Они в курсе происходящего на эсминце.

– Может и не сливает, – покачал головой младший лейтенант. – Может, взломали.

– Сильно сомневаюсь, Дима, – сказал я. – Готов поставить месячную зарплату, что у нас течёт.

– Ну, спорить не буду, – хмыкнул он. – Если надо заглушить, могу и заглушить, но это, мягко скажем, нарушение инструкции. Мы должны быть на связи.

– А в чём проблема тебе быть на связи, а всё остальное глушить? – спросил я.

– Ты в курсе, как глушилка работает? – усмехнулся связист.

Надо признаться, в тонкостях работы установок РЭБ я разбирался слабо. Основной упор в моём обучении делался совсем на другое, а связь мы затрагивали лишь поверхностно.

– Расскажи, – хмыкнул я.

– Тебе кратко? Или лекцию прочитать? – спросил он.

– Кратко давай. Лекций мне в Академии хватило.

– Вот эту хреновину видишь? – он ткнул пальцем в громоздкую железную коробку с целой кучей кнопок, датчиков и экранчиков на поверхности. – Включим её, и в радиусе… Ладно, ты же кратко просил. Создаётся поле тишины. Глушатся все диапазоны, все сигналы. И наша связь тоже.

Я задумчиво хмыкнул, глядя на аппаратуру глушения. Пожалуй, этот вариант подойдёт.

– А сымитировать неполадку связи получится? – спросил я.

– Думаю, да, – пожал он плечами.

– Отлично. Я тебе маякну, когда надо будет. Когда со станции уйдём, – сказал я. – Только никому ни слова.

– Само собой, – буркнул связист.

– Давай, увидимся, – улыбнулся я.

– Или услышимся, – отозвался он, снова надевая наушники.

Я вышел из его каморки. План складывался сам собой, элементарный до невозможности, и именно поэтому он должен сработать. Главное, чтобы пираты на это клюнули. Мне, честно говоря, даже льстил тот факт, что меня они начали избегать. Видимо, поняли, что мне ничего не стоит расстрелять их корыто в случае неповиновения или попытки бегства.

Не сработать этот план мог только в одном случае, если пираты вдруг решат оставить систему U-681 в покое. Вероятность такого исхода, по моим прикидкам, составляла что-то около половины процента, слишком уж хорошее местечко для них тут было, не слишком оживлённое, не слишком безлюдное, практически беззащитное, учитывая, что «Гремящий» их до последнего времени игнорировал. Так что я определённо рассчитывал на успех.

– Внимание всем! Говорит капитан-лейтенант Макаренко! – прозвучал вдруг голос из интеркома. – Начинаем отстыковку!

Наконец-то. Не сказать, что я устал от пребывания на станции, мне попросту не терпелось уже проверить свою задумку, заступить на вахту и уничтожить пиратские шайки, регулярно показывающиеся у границ системы. Нужно всего лишь заглушить связь и поменяться вахтами с Борисовым или Макаренко, так, чтобы информация об этой замене не просочилась за пределы корабля. А всё остальное – дело техники, элементарно.

Громыхнули магнитные захваты, эсминец, заправленный, обслуженный и готовый к бою, мягко оттолкнулся от станции, отправляясь обратно к своей излюбленной орбите. Как там звали этого негодяя? Сорокин? Жди меня, капитан Сорокин, мы ещё встретимся.

Глава 16

«Гремящий» покинул станцию, на автопилоте отходя прочь. На малой тяге, чтобы не сдвинуть станцию с её орбиты. Громадный эсминец, сверкающий заплатками на обшивке и новыми, заменёнными деталями, шёл через пустоту обратно к своему излюбленному месту за поясом астероидов, и я радовался тайком, что мы снова идём навстречу опасности. Иначе зачем я вообще поступал на флот? Явно не для того, чтобы маяться от безделья, зависнув на орбите и игнорируя всё происходящее вокруг.

А происходило вокруг достаточно много всего, несмотря на то, что U-681считалась далёким и безнадёжным захолустьем. В системе начало пастись неожиданно много туранских кораблей, сменявших друг друга как по часам, в поясе астероидов то и дело звучали взрывы, вернее, мелькали вспышки, когда шахтёры дробили очередной астероид. Грузовики и курьерские яхты выходили из гиперпространства на краю системы, иногда заворачивая на станцию, но чаще вновь заныривая в гипер. И по обрывкам разговоров команды можно было сделать вывод, что до моего прибытия сюда ничего подобного не происходило.

Естественно, я себя центром вселенной не считал, и причина такого оживления была вовсе не в моём присутствии, но складывалось всё так, что я невольно задумывался, насколько скучным и пустым было это место раньше. Никаких инцидентов. Никаких перспектив. Только ежедневная скука и рутина на космическом корабле, фактически, тюремное заключение с неясным будущим. Неудивительно, что Сахаров так накидывался, для него это, похоже, был единственный способ существовать и не думать о своём незавидном положении.

Когда «Гремящий» миновал пояс астероидов, возвращаясь к прежнему местоположению, я оторвался от бумажной работы и направился к командирской рубке. Капитана следовало поставить в известность насчёт моего плана. Будь там Сахаров, естественно, я бы молчал в тряпочку, но в связь Макаренко с пиратами или ещё кем-либо мне верилось слабо. Разве что они тайком поставляют ему седативные. Даже будь он родным братом какого-нибудь пиратского капитана, ему будет слишком лениво сливать информацию.

Вот и сейчас капитан-лейтенант Макаренко смотрел в планшете смешные видео, пока автопилот управлял эсминцем. Я почему-то ощутил некую брезгливость, неприязнь, хотя сам по себе Макаренко был неплохим человеком. Всяко лучше своего предшественника.

– Лейтенант, – не отрываясь от планшета, сказал он.

– Разрешите, господин капитан? – для проформы спросил я. – Хотел спросить кое-что.

– Ага, – буркнул он.

Я взглянул краем глаза на мониторы. «Гремящий» почти дошёл до нужной точки пространства, самое время начинать манёвр торможения и корректировать орбиту, но Макаренко увлечённо смотрел, как танцуют при нулевой гравитации полураздетые девчонки. Я не стал его поправлять.

– Есть идея, как обезопасить систему, – сказал я. – Комендант просил.

– Тут вроде и так ничего не происходит, – сказал Макаренко.

Уверен, журнал учёта входящих сообщений будет свидетельствовать об обратном.

– Нужно будет ещё раз вахтами поменяться, – сказал я.

Капитан-лейтенант Макаренко скорчил гримасу, будто само это предложение причиняло ему боль. Ещё бы. Это ведь не только мне придётся сидеть две вахты подряд. Макаренко, впрочем, на вахтах не особо утруждался. Не удивлюсь, если он даже позволял себе прикорнуть на часок-другой.

Он вдруг отложил планшет, скользнул к пульту управления. Похоже, получил предупреждение от виртуального ассистента. Эсминец вышел на торможение.

– Я могу с Борисовым поменяться, – пожал я плечами.

– Да ладно, я понимаю, что ты к своим привык уже, – сказал Макаренко. – Поменяемся. Только не сегодня. На неделе как-нибудь.

– Как скажете, кэп, – хмыкнул я. – Но хотелось бы пораньше. И тайком от всех остальных.

– Тайком? – удивился он. – Ну… Ладно. Тайком, значит, тайком.

Нет, командиром Макаренко точно не был, он всю жизнь был ведомым, вторым номером, выполнял чужие приказы. Отдавать свои он так и не научился. Уверен, ему самому было бы комфортнее, поменяйся мы местами, а не только вахтами.

– Удачи, господин капитан, – произнёс я.

Макаренко занялся выходом на стабильную орбиту, и я вынужден был его покинуть. Главное, что его согласие получено. Можно будет всё это провернуть. Ему, скорее всего, всё равно было бы плевать, даже если бы я развязал тут маленькую победоносную войну и устроил небольшой геноцид. Пожурил бы немного, и всё.

Мне же пришлось возвращаться к нелюбимой бумажной работе, заполнять формуляры и писать отчёты, накопилось работы порядочно, особенно после стоянки и ремонта. Ничего… Вот стану капитаном сам, спихну все эти бумажки на подчинённых. Жаль, произойдёт это ещё очень и очень нескоро. Я и на должность старпома-то попал исключительно по счастливой случайности, а так должен был прозябать вторым помощником ещё где-то год-полтора.

Проведённый ремонт, если можно было это так назвать, затрагивал, в основном, только косметику. Грубо говоря, «Гремящему» накрасили губки и нарисовали бровки, а внутри он остался всё той же консервной банкой. На полноценный ремонт не было средств, да и времени бы он занял в несколько раз больше. Но по проведённому мероприятию отчитались в штаб, и это значило, что по документам «Гремящий» находится в полной боевой готовности.

Но только по документам. Нет, короткий бой с равным по массе и вооружению соперником «Гремящий» выдержит, не более. Заявись в систему туранский крейсер, всего один, и нам останется только разогнаться посильнее, чтобы повредить его хотя бы тараном. Самоубийственной атакой.

И если щиты я хоть как-то привёл в порядок, и их включение больше не вызывало отказ всех систем, то с вооружением всё обстояло куда сложнее.

Кроме главного калибра на эсминце ещё имелись вспомогательные орудия, кинетические и лазерные. Годные, конечно, только на то, чтобы отгонять мух, то есть, беспилотные аппараты и торпеды. Но без них я чувствовал себя так, словно вышел в толпу со спущенными штанами. Самую малость неловко.

Значит, надо бы заняться их обследованием и ремонтом. Чует моя задница, что нам это может пригодиться.

Заднюю полусферу прикрывало четыре спаренных лазерных пушки, спереди, кроме основного орудия, имелось две автопушки, борта с четырёх сторон защищались выдвижными башенками, в которых тоже прятались лазеры. Космический бой тем и сложен, что по тебе может прилететь абсолютно с любой стороны. Спереди, сзади, сверху, снизу, с бортов, прикрывать надо абсолютно все направления в трёх измерениях. На «Гремящем» же с этим, мягко говоря, было не очень.

За каждое из орудий отвечали закреплённые за ними операторы-артиллеристы из взвода ПКО, и я в один из дней направился с инспекцией к каждому из них. Задавал каждому один и тот же вопрос, сможет ли при боевой тревоге их орудие выстрелить по врагу. Зато ответы приходилось выслушивать самые разные. То нет фокусирующей линзы, то подающий шлейф коротит, то механизм наведения работает только в ручном режиме, то третье, то пятое, то десятое. Результаты проверки получились самые неутешительные. В случае тревоги полноценно выстрелить по врагу сумел бы только один лазер на задней полусфере и нижняя башенка ПКО. Все остальные так или иначе задачу бы провалили.

У всех спрашивал, подавались ли рапорты о неполадке, все отвечали утвердительно, и я даже во время следующей вахты поднял и прошерстил архив. Рапорты были, причём давно. Реакции на них со стороны командиров не было. Макаренко спихнул всё на Сахарова, Сахаров в постоянном пьяном угаре положил на эти рапорты здоровенный железный болт. Правду говорят, что рыба гниёт с головы.

Заставил всех артиллеристов подать эти рапорты снова, просто чтобы не поднимать старую документацию и не иметь проблем с доступами. По этим рапортам можно будет составить запрос на поставку запасных частей, и хотя у командования наверняка возникнет масса вопросов, почему это вдруг половина вооружения на эсминце вышла из строя, это всё равно будет лучше, чем сидеть с неработающими пушками. Дрючить за это в любом случае будут не меня, а Макаренко, а тому вообще фиолетово, орут на него, брызгая слюной, или улыбаются и жмут руку. Он всё принимал одинаково равнодушно.

Борисов, который изначально за всё это хозяйство отвечал, на все мои вопросы лишь пожимал плечами. Был ещё, впрочем, зам по вооружению, Цыбара, но тот и вовсе меня избегал всеми силами, а сейчас вообще пребывал на лечении в медблоке.

– Ну а что ты хочешь, Алексей, это космофлот, – сказал Борисов в ответ на очередной мой упрёк.

– Вот именно! – воскликнул я. – Космофлот! Элита! Не какая-нибудь пехота задроченная гарнизонная!

– Давай пока тогда неисправные раздербаним, – предложил он. – Будет пара совсем ушатанных, а остальное починим.

– Ты артиллерист, ты выбери, что дербанить будем, – сказал я. – Тебе лучше знать.

Сам я не стал предлагать подобный выход. Можно в процессе поломать гораздо больше. Но как временное решение, наверное, сойдёт.

– Сейчас, статистику использования у Смайлика запрошу, – сказал он.

– Смайлик? – усмехнулся я. – У меня Скрепка.

– Идиотизм с этими помощниками, нет бы что-то нормальное давать… – буркнул Борисов. – Так. В проекте БК-32… Нижняя башня противокосмической обороны.

– Единственная рабочая из четырёх, – кисло произнёс я.

– Ну да… Тогда верхнюю предлагаю разобрать. А из лазерных спарок… Хрен с ним, наугад выберем, – сказал он.

– Ты тут хозяйствуешь, – пожал я плечами, не желая влезать в его сферу деятельности.

Пусть Борисов всё больше выполнял работы второго помощника, корабельной артиллерией всё ещё заведовал он, а не кто-то ещё.

Капитан-лейтенант Макаренко на наши эксперименты дал добро, вообще не вникая в то, что мы собрались делать. Главное, что делом заняты, и личный состав тоже.

Меня даже охватил какой-то невиданный энтузиазм. Будто я собирался заняться реставрацией какого-нибудь доисторического корыта. Надолго откладывать ничего не стали, дождались, когда Макаренко опять заступит на вахту и занялись делом. Вернее, разбирать орудие на запчасти начали закреплённые за ним операторы, а мы с Борисовым лишь присутствовали и руководили процессом.

Это оказалось даже легче, чем я предполагал. Имперские инженеры наверняка предусмотрели подобное использование вооружения, в долгих автономных полётах наверняка приходится ремонтироваться подручными средствами, дендрофекальным способом, и то, что орудия не восстановили раньше – вина исключительно капитана Сахарова.

Теперь, после недолгого, занявшего всего лишь полдня, полевого ремонта, у нас имелось только три нерабочих вспомогательных орудия. Всё остальное вроде как работало. Для проверки нужно было устроить стрельбы.

– Господин капитан! Когда в последний раз были стрельбы? – спросил я у Макаренки на следующий день.

– Когда ты туранца подбил, – криво усмехнулся он.

– Нет, я про учебные, – я сделал вид, что не понял подколки.

– Учебная тревога… Глянуть надо в расписании. Месяца, наверное, четыре назад. Может, больше, – ответил капитан.

– Предлагаю устроить, – сказал я. – Поднять личный состав по тревоге, отойти к полю астероидов и там немного пострелять. Главное, выбрать место, где шахтёров нет.

– Там отработанные участки есть, никто не сунется, – хмыкнул Макаренко, но с явной неохотой в голосе.

– В штаб зато отчитаемся о проведённых учебных мероприятиях, – добавил я.

– Ладно… Завтра давай, – почесал он лысину.

О тревоге все были предупреждены заранее, так что скорость приведения эсминца в полную боевую готовность порадовала бы даже самого въедливого проверяющего. Если бы слушок о тревоге по «Гремящему» не прошёл заранее, справились бы куда хуже, максимум, на троечку. С натяжкой.

Я занял своё место согласно боевому расписанию, в командирской рубке, рядом с капитаном Макаренко. Все шлюзы закрылись, все отсеки теперь существовали автономно, весь личный состав находился на своих местах. Красная лампа сигнализировала о включенной тревоге, периодически раздавался звуковой сигнал.

– Корректирую орбиту, отходим к поясу астероидов, – сообщил капитан. – Лёш, выруби крякалку, на нервы действует.

Даже удивительно было слышать, что Макаренке что-то действует на нервы. Но звуковой сигнал я всё-таки выключил, он и меня изрядно раздражал.