Текст книги "Лейтенант космического флота (СИ)"

Автор книги: Геннадий Борчанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Я имею право здесь находиться. Я вам не помешаю, – сказал я. – Да и мне интересно, как работают в торговом флоте.

Сорокин отвернулся, пробурчав что-то сквозь зубы.

– Выходим, – произнёс он по общей связи, старательно меня игнорируя.

«Двина» задрожала от перегрузки, сбросил скорость он излишне резко. На мониторах капитана тут же появилась россыпь далёких звёзд и белая громада здешнего светила, на фоне которого точками виднелись станция и несколько кораблей, подсвеченные бортовым компьютером. Рядом с нами на досветовой скорости шёл ещё один транспортник, понемногу ускоряясь. Капитан неотрывно следил за ним, так, словно уже шарился в его трюме, но потом вздохнул и положил руку на рычаг.

– Даю импульс. Курс на станциюU-681, – проворчал он. – Сегодня без десерта.

Глава 3

Досветовые двигатели отработали ровно столько, сколько нужно для пересечения с орбитой станции, и теперь нам оставалось только ждать. Вот теперь я вернулся в каюту, понимая, что лучше бы мне оставаться начеку. Мало ли что взбредёт в голову Сорокину или его ребятам.

Никакие это, мать его, не торговцы и не перевозчики, это самые что ни на есть пираты. Обнаглевшие настолько, что готовы были напасть на другой корабль в пределах видимости станции и имперского эсминца, да ещё и с лейтенантом космофлота на борту. Из чего я делал простой вывод. В этой системе творится самый настоящий бардак.

– Держитесь там, начинаю стыковку, – произнёс капитан по общей связи.

Корабль немного тряхнуло, я едва не свалился с узкой койки. Вовремя успел ухватиться за край, напрасно проигнорировав слова капитана. «Двину» он не жалел, гоняя в хвост и в гриву, это было заметно не только по скорости в гипере, но и по всем остальным признакам. С другой стороны, пираты могут менять корабли как перчатки, и, скорее всего, они не собирались оставаться надолго с этой лоханкой.

– Есть контакт, – буркнул Сорокин в интерком. – Лейтенант, зайди на мостик, на пару слов. Остальные – два часа размять кости, кто не вернётся через два часа, буду считать дезертиром.

Я глянул на таймер. В запасе осталось ещё восемь часов. Можно и потратить немного на беседы с пиратом. Я собрал свои вещи и вышел из каюты. Мимо меня по коридору бодрым шагом промчалась компания нижних чинов, явно намереваясь провести отпущенное им время с пользой. Я же пошёл в другую сторону, на мостик. Не стоит таким приглашением пренебрегать.

Капитан Сорокин сидел в кресле, закинув ноги на приборную панель. На мониторе перед ним трясла задницей какая-то певичка из новомосковской богемы.

– Лейтенант… – хмыкнул он. – Ты же на «Гремящий» назначен, не на станцию?

– На «Гремящий», – честно сказал я.

– Сочувствую, – ухмыльнулся он. – Совет тебе дать хочу, на будущее. Пыл поумерь свой. Тут таких не любят.

– Меня и не должны любить, – пожал я плечами. – Я же не Аделина Сторм. И жопы у меня такой нет.

Он покосился на монитор, где эта самая Аделина трясла ягодицами, усмехнулся.

– Ну, надеюсь, ты меня понял. Капитану Сахарову привет от меня, – сказал он. – Ещё увидимся, лейтенант. Я тут частенько бываю. Если что, заглядывай.

– Бывайте, кэп, – сказал я.

Я вышел, чувствуя затылком пристальный взгляд Сорокина, прошёл через шлюз на орбитальную станцию, встретившую меня унылыми серыми коридорами. Скучающий охранник потребовал у меня документы, даже не глядя на мою форму и погоны, и мне пришлось показать корочки.

На них он тоже не посмотрел, махнул рукой, мол, проходи. Ну и нравы здесь.

Сама орбитальная станция U-681ничего примечательного собой не представляла. Самый обычный транспортный хаб на задворках галактики, куда заглядывали чтобы заправиться топливом, пополнить припасы, да послушать несвежие сплетни. Основным её назначением была банальная демонстрация флага, мол, эта система принадлежит императрице, чтобы никто не посмел посягнуть на наши границы.

Ну и отсюда открывалось несколько удобных путей в системы Объединённого Турана. И хотя официальной торговли с Тураном не велось, мелкие частники периодически шастали туда-сюда, и на станции работал ещё и таможенный пункт.

– Скрепка! – позвал я. – Внутрисистемная связь работает? Отправь запрос на «Гремящий». Выведи его местоположение.

Раз уж я получил назначение на этот корабль, доступ к информации у меня имелся, и перед глазами возникла полупрозрачная карта системы. Крайне схематичная, но другой и не требовалось. Показывались орбита станции, орбита «Гремящего», звезда и пояс астероидов. Станция располагалась внутри пояса, «Гремящий» – снаружи.

– Челнок прибудет через полтора часа, – доложила Скрепка.

Я взглянул на тикающий таймер. Успел, даже с запасом. Ну, иначе и быть не могло, хотя торопился я тоже не зря.

Из коридора станции я направился в единственное место, где можно было скоротать время. В бар. Тут все дороги вели к нему, потому что заезжим работягам на станции нужен именно он. Виски с привкусом ракетного топлива. Пора насладиться последними мгновениями свободы, потому что потом начнётся долгожданная служба.

В занюханном грязном баре на самом краю галактики, пожалуй, есть свой неповторимый шарм, своя атмосфера. Вышедшие из моды плакаты на стенах, ретро-музыка двадцатилетней давности, которая, однако, всё ещё заставляла подпевать и пританцовывать, особенно после пары-тройки пропущенных стаканчиков, скудный ассортимент еды и выпивки, заоблачные ценники. Но в Новой Москве таких баров не найдёшь даже в самых старых трущобах. Такие бары выживают только здесь, в глуши. На орбитальных станциях, в убыточных колониях, на дальних рубежах.

Тут и места-то было не очень много. Тесновато было. Вся команда «Двины», за исключением капитана, сидела тут, подцепив каких-то местных девчонок и наперебой похваляясь своими подвигами. Правда, заметив меня, все они тотчас же умолкли. Несколько человек обернулись ко мне, разглядывая мою форму, бармен с двумя киберпротезами вместо рук удивлённо изогнул бровь. Флотского офицера тут явно не ожидали увидеть.

Я прошёл к стойке, игнорируя чужие пристальные взгляды, уселся на свободное место. Бармен встал напротив меня.

– Плесни чего-нибудь покрепче, – попросил я. – У меня последний день свободы.

– На «Гремящий» загремел? – хохотнул он, ловко откупоривая невесть откуда взявшуюся бутылку и наливая в стакан из прозрачного стекла.

– Так заметно? – спросил я.

– Не вижу за бортом станции ни одного другого военного корыта, – пожал плечами бармен. – Да и мне уже рассказали.

Он поставил полный стакан неизвестного пойла на стойку, придержал рукой.

– А деньги, чтобы заплатить, у тебя есть? – спросил он.

– Я похож на того, кто пропивает последние деньги? – фыркнул я.

– Прошу меня извинить, господин лейтенант. Привык, что люди в военной форме чаще предпочитают забыть кошелёк в кают-компании, – склонил голову бармен.

Похоже, мои будущие сослуживцы – те ещё кренделя. Говорить о том, что я (как и любой другой офицер) мог бы заплатить с помощью Скрепки, я не стал. Пусть и дальше верит в эти сказки.

Я покрутил стакан в руке, понюхал незнакомую золотистую жидкость. В нос шибануло жжёным сахаром, спиртом и какой-то едва уловимой химией. Надеюсь, не ослепну. И клетки мозга не деградируют под влиянием этого пойла.

Проглотил, не чувствуя вкуса, только огонь, растекающийся в груди горячей волной. Все чувства тотчас же обострились, в голове приятно зашумело. Возможно, не стоит пить перед прибытием на новое место службы, но я знал меру и не собирался перебарщивать. А терять мне всё равно уже нечего.

Я посидел немного за стойкой, слушая устаревшие хиты прошлых десятилетий. Челнок с «Гремящего» нужно было ещё дождаться.

– Это из-за него приз брать не стали, – услышал я тихий голос одного из матросов «Двины». – Кэп не рискнул.

– Вот из-за этого? – фыркнул кто-то за моей спиной.

Я насторожился. Их разговор явно пошёл не в то русло.

– Эй! Флотский! – окликнули меня. – Слышь! Я с тобой разговариваю!

Бармен невозмутимо занимался своими делами, так что я воспринял его равнодушие как разрешение навалять этим придуркам. Моя злость требовала выхода, и если несколько пиратов решили, что имеют право так со мной разговаривать, то они здорово ошибаются. Я обернулся к ним.

– Лейтенант! Эй, ты!

– Сдаётся мне, ты это по ошибке, – сказал я.

Скрепка бегло проанализировала каждого из пиратов в этом баре. Семеро человек, все до единого пьяны. У пары человек есть усиливающие импланты, но для меня это не проблема. К тому же они пока что не вылезли из-за стола, а кричали через весь бар.

– Если вы хотели угостить меня выпивкой, то это к бармену, – сказал я.

– Мы хотели сломать тебе пару костей! – выкрикнул один из них, вскакивая на ноги.

Я усмехнулся, залпом допил стакан, а затем швырнул его прямо в переносицу этому идиоту.

Точность и скорость реакции флотских офицеров превосходят обычные человеческие возможности. Благодаря имплантам, конечно же, ведь без них выполнять манёвры в космосе было бы неимоверно трудно. Движение в космосе требует хирургической точности, ведь малейшая ошибка в векторе движения может повлечь за собой тысячи и сотни тысяч километров расхождения с целью. Космические расстояния не терпят промахов.

И я не промахнулся. Тяжёлый стакан врезался точно между глаз пирата, усаживая его обратно за стол безвольной куклой, зато все остальные его дружки подскочили, точно по команде. Я тоже поднялся на ноги.

– Ну? Вам что, приглашение требуется? – спросил я, делая шаг навстречу.

Все шестеро кинулись одновременно, опрокидывая стол и больше мешая друг дружке, нежели помогая. Теснота бара играла мне на руку, не позволяя окружить и атаковать с нескольких сторон одновременно, и я широко ухмыльнулся, встречая первого, самого нетерпеливого пирата, ударом ладони в лоб.

Он пошатнулся, остановился, застопорив всех остальных, тряхнул головой и рванул дальше, пытаясь схватить меня за мундир. Я ударил его тяжёлым ботинком в коленную чашечку, да так, что послышался хруст, а сам пират рухнул на пол и завыл от боли. Следующий попробовал достать меня довольно подлым ударом, но я оказался быстрее, вколачивая его нос внутрь черепа. Остальные, не столь прыткие и воодушевлённые, чуть замедлили натиск.

– Ну? Подходи по одному, – пригласил я, чувствуя, что упёрся спиной в барную стойку и отступать уже некуда.

– Что у вас тут происходит? – прозвучал вопрос со стороны двери. Женский голос, незнакомый, требовательный. Я бы даже сказал, что стервозный.

Мои оппоненты остановились, но за их спинами я не видел, кто именно стоит в дверях.

– Мордобой, – флегматично произнёс бармен.

– Уже?

– Ага.

– Прекращай.

Бармен вышел из-за стойки, всем видом намекая, что моим противникам желательно бы вернуться на свои места, а ещё лучше – покинуть бар. После того, как они заплатят за повреждения, естественно.

К моему удивлению, пираты единодушно решили вернуться за столик, подхватив своих раненых товарищей, хотя бармен вовсе не выглядел грозным воином. С другой стороны, кто знает, что кроется в его киберпротезах.

Зато передо мной открылся вид на дверь и стоящую в дверях женщину в приталенной форме космофлота. Взгляд машинально скользнул по её плечам. Мичман, плотная и коренастая, даже низкорослая, судя по внешнему виду, выросла на планете с повышенной силой тяжести, и горе тому, кто примет за чистую монету её обманчиво хрупкий внешний вид. Пусть ростом полторашка, но при должной сноровке такие девицы могли хоть кому обломать рога. У мичмана эта сноровка точно имелась.

Форменный берет аккуратно покоился на коротко стриженой голове, лицо без грамма косметики не выражало никаких эмоций, хотя застала она меня не в самом лучшем положении. Её даже можно было бы назвать симпатичной, если бы не это ледяное выражение лица, словно высеченное из камня.

Я нахлобучил на голову фуражку, кивнул бармену.

– Господин лейтенант, – холодно произнесла мичман. – Прошу за мной.

– Одну минуту, – сказал я.

Расплатился за выпивку, ещё раз глянул на побитых пиратов, мрачно провожающих меня взглядами, не сулившими ничего хорошего. Сдаётся мне, мы ещё встретимся.

После того, как я вышел в коридор станции вслед за девушкой, она соизволила представиться.

– Мичман Антонова, «Гремящий», старший техник, – сказала она всё тем же ледяным тоном, словно путешествие за мной тяготило её не меньше, чем неделя непрерывной вахты.

– Лейтенант Мясников, – ответил я.

– Знаю, – сказала она.

– Как вам служба на «Гремящем»? – спросил я, пытаясь завязать разговор.

Она криво усмехнулась, и это была первая эмоция, которую я увидел за всё время нашего разговора. Красноречивее любого монолога.

– Сами увидите, господин лейтенант, – сказала она. – Вам не понравится.

– В этом я и не сомневался, – пробормотал я.

Мы прошли к шлюзу, перебрались на пристыкованный челнок. Маленький, размером не больше земного микроавтобуса, он предназначался как раз для подобных перелётов или эвакуации с повреждённого эсминца. В челноке нас ждал ещё один член команды.

– О, новенький! – воскликнул пилот, оборачиваясь к нам. – Прошу прощения! Господин лейтенант! Здравия желаю!

Улыбчивый румяный ефрейтор, казалось, был полной противоположностью мичмана Антоновой. Он, правда, сразу же скрылся в глубоком кресле пилота, так что разглядеть его подробнее я не сумел.

– Разрешите отстыковку? – спросил он.

Мичман посмотрела на меня, как на старшего по званию. Я кивнул, понимая, что назад пути уже не будет. Мы сидели на пассажирских местах, пристегнув ремни.

– Начинайте, ефрейтор, – сказала она.

– Слушаюсь, – ответил пилот.

Шлюз закрылся, замки расщёлкнулись, станция оттолкнула челнок с небольшим усилием, чтобы даже самый неумелый пилот мог отчалить, не повредив ни себя, ни станцию. Но ефрейтор своё дело знал. Челнок аккуратно развернулся и помчался сквозь пустоту к малому эсминцу, висящему на чуть более отдалённой орбите.

– Тут же поле астероидов будет, верно? – спросил я, пытаясь разрядить обстановку.

Напряжённое молчание действовало мне на нервы, и размеренный гул движков ничуть не помогал.

– Ага… То есть, так точно, господин лейтенант, – ответил пилот со своего места. – Вы не бз… Не переживайте. Я через него уже сто раз летал.

Мне и самому приходилось водить корабли через астероидные пояса во время учёбы. И не малые челноки, а учебные корветы, в несколько раз больше размером, так что я не бздел, с этим справится любой мало-мальски обученный пилот. Я просто хотел завязать беседу.

– А боевые задачи у «Гремящего» какие? – спросил я.

Ефрейтор тихонько хохотнул в своём кресле, мичман снова усмехнулась.

– Патрулирование, – сказала мичман Антонова. – Славы тут вы не заработаете, господин лейтенант.

Странно, конечно, если «Гремящий» выходит в патруль, почему тогда пираты в этой системе чувствуют себя как дома? Вопрос без ответа. Думаю, тут и других проблем хватает. А сам эсминец скорее не патрулирует, а просто висит на орбите, периодически включая сканеры. Зато командир пишет себе чуть ли не полноценное участие в боевых действиях. Я, хоть и был желторотым летёхой, несколько схем подлога и махинаций всё же знал, старшие товарищи поделились тайком.

– Входим в пояс астероидов, – сообщил пилот.

Вопреки всеобщим заблуждениям, пояс астероидов не представлял собой непроходимое минное поле из булыжников. Неосторожный пилот, конечно, мог на полной скорости влететь в какой-нибудь крупный камень и повредить что-нибудь, но, в основном, пояс был представлен пылью и мелочью, неспособными нанести существенный урон. Крупные камни встречались редко, и к ним нужно было лететь целенаправленно.

Я терпеливо ждал, когда ефрейтор наконец выйдет на манёвр стыковки. В груди теплилось не только выпитое пойло, но и волнительное ожидание, как перед первым свиданием. Верно говорят, первый корабль как первая любовь, не забывается никогда. Я, конечно, не ожидал, что первым кораблём у меня станет «Гремящий», но чувствовал, что он запомнится мне надолго.

– Может, пару советов перед прибытием? – спросил я.

Мичман Антонова смерила меня холодным взглядом, ефрейтор снова выглянул из своего кресла.

– Не ешьте жёлтый снег, господин лейтенант! – воскликнул пилот, хихикая над своей же шуткой. – И лунный грунт тоже!

Очень смешно. Мы вышли из пояса астероидов, ефрейтор развернул челнок, выравнивая скорости с эсминцем и готовясь к стыковке. Я почувствовал, как внутри всё сжимается в ледяной комок. Хотелось замахнуть ещё один стаканчик для храбрости. Прибытие на «Гремящий» заставляло меня понервничать.

А когда магнитный шлюз захватил челнок в свои объятия и замки сухо щёлкнули, я почувствовал, как у меня вспотели ладони. Последний раз я так нервничал, пожалуй, только перед поступлением в Академию.

Глава 4

«Гремящий». Малый эсминец космического флота Её Императорского Величества оказался весьма странной посудиной. Нетипичной, что ли. Обычно эсминцы подобного класса старались вооружить сбалансированно, найти точку равновесия между огневой мощью и защищённостью, но «Гремящий» выбивался из этого правила. «Гремящий» оказался одноразовым кораблём, неплохо вооружённым по меркам своего класса, но практически незащищённым. Колоссальная огневая мощь компенсировалась откровенно слабенькими щитами, что наводило на мрачные и печальные мысли. В реальном бою этот эсминец сделает один залп, а потом разлетится на тысячи обломков после ответного вражеского удара.

Я прошёл через шлюз, дверь отъехала в сторону, пропуская меня на корабль. Честно говоря, я ожидал увидеть там своего нового командира, но коридор оказался пуст. Ну, хотя бы пол чистый, за порядком тут следили.

– Идёмте за мной, господин лейтенант, – сказала мичман.

– Дамы вперёд, – учтиво произнёс я, и она ожгла меня недовольным взглядом.

Мы отправились к корме, к капитанскому мостику, самой защищённой части боевого корабля, продвигаясь по тесному коридору.

Задание выполнено!

+ социальный рейтинг

Я смахнул надоедливое сообщение Скрепки в сторону. Хотя бы таймер перестал на нервы действовать, и то хорошо. А социальный рейтинг у меня и без того в норме. Он не так уж сильно влияет на жизнь, нужно опустить его совсем уж в минуса, чтобы испытать на себе какие-то ограничения. Высокий социальный рейтинг тоже особых преимуществ не даёт, хорошее назначение всё равно получит брат или сват высокого начальства, так что награда эта чисто символическая.

Мичман Антонова семенила впереди меня, и мой взгляд то и дело обращался к её приятным округлостям, обтянутым тесными узкими штанами. Модельеры, изобретавшие женскую полевую форму, своё дело знали на отлично.

Вскоре, однако, мы подошли к нужному месту, и она резко развернулась на каблуках, остановившись напротив двери.

– Желаю удачи, господин лейтенант, – с едким сарказмом в голосе произнесла она и сделала шаг в сторону, пропуская меня к двери.

Дальше, мол, самостоятельно. Ну, деваться некуда. С космического-то корабля.

Я шагнул вперёд, дверь открылась передо мной, открывая мне доступ к святая святых корабля, к командирской рубке. Стоило мне только оказаться внутри, как дверь за моей спиной закрылась, будто отрезая путь к отступлению.

Громоздкое крутящееся кресло стояло перед мониторами и консолями управления, спинкой ко мне, и, судя по форме, оно было занято командиром «Гремящего». Капитаном Сахаровым. Я негромко кашлянул, привлекая к себе внимание, чтобы он развернулся. Приветствовать спинку кресла я посчитал неправильным.

Капитан, однако, никак не отреагировал. Я прошёл вперёд, по спирали, пытаясь заглянуть в глубокое и высокое кресло.

Из кресла послышались храп и бормотание. Капитан Сахаров спал, развалившись в кресле и свесив голову на грудь. В руке, безвольно свисающей, была зажата початая бутылка коньяка. Он тихо сопел, и с каждым его выдохом в кислородно-воздушной смеси капитанского мостика критически возрастало содержание перегара.

Я тихо выругался. Естественно, я знал, что многие офицеры снимают стресс алкоголем, я и сам только что из бара. Но служить под началом пьяницы… Нет ничего хуже.

На корабле за боевым духом офицеров и нижних чинов должен следить заместитель по политическому воспитанию, пресекая все подобные нарушения, но на «Гремящем» он, похоже, свою работу делал плохо.

Я застыл напротив кресла, решая, что же делать. Сплавить капитана в медицинский отсек, чтобы его там привели в чувство, или разбудить и доложиться, или найти первого помощника и доложиться ему. Собственно, на этом корабле старше меня по должности были только они двое. Я прибыл сюда служить вторым помощником, но пока Сахаров не выдаст мне доступы и не заверит моё прибытие, я остаюсь просто гостем.

Теперь я понял тот сарказм, с каким напутствовала меня мичман. Да уж, неприятно. Я поиграл желваками, глядя на спящего капитана и чувствуя к нему только отвращение и неприязнь. Это животное позорит честь мундира, квасит на боевом посту. Это не просто проступок, недостойный офицера, это преступление.

Я кашлянул ещё раз, кэп даже не шелохнулся. Пробормотал что-то, пуская слюни, всхрапнул, поёрзал в кресле и продолжил спать. Я подошёл ближе, морщась от застарелой алкогольной вони.

– Господин капитан, лейтенант Мясников для прохождения службы прибыл, – пробормотал я нужные слова себе под нос, чисто для проформы.

К счастью, для выдачи доступов не требовалась помощь нейроинтерфейса и системы. Всё ради тех немногих, кто ими не пользовался или у кого они не приживались. Доступы выдавались через капитанскую консоль, и я отодвинул кресло со спящим капитаном, чтобы внести себя в штатное расписание и выдать необходимые доступы к корабельным системам. Всё заняло не больше минуты.

Надо признаться, я испытал соблазн дать себе немного больше возможностей, чем-то было положено по штатке, но я сдержался. Слишком быстро это вскроется, а мне лишние проблемы не нужны, даже на «Гремящем». Я планировал тихо и мирно досидеть свой срок, а потом бомбардировать министерство рапортами о переводе на другой корабль, и взыскания мне в этом деле не помогут.

Проверил новые возможности с помощью Скрепки.

Уровень доступа: ВТОРОЙ ПОМОЩНИК

Малый эсминец «Гремящий» проекта БК-32

Параметры орбиты:

Апоцентр: 15.042.863.934

Перицентр: 15.042.863.934

Наклонение: 0

Орбитальная скорость: 29,7 км/с, двигатели отключены

Экипаж: 298 человек

…

…

…

Строчки полетели перед внутренним взором, полностью раскрывая всю информацию о состоянии корабля, действительно нужная информация перемешивалась с информационным шумом, в данный момент мне совершенно бесполезным. Главное, что доступ к нужным данным имелся.

Я ещё раз взглянул на спящего капитана, скривился и вышел, испытывая только омерзение от того, что мне придётся служить под началом такого человека.

Снаружи меня дожидалась мичман Антонова. На её губах играла кривая ухмылочка.

– Проводите меня до моей каюты, мичман? – спросил я.

– Вашей? – удивилась она. – Кэп выдал вам доступ? Ого, и правда… Значит, воспользуетесь картой.

Вот же язва.

– Жилые отсеки в одной стороне, нам по пути, – сказал я. – Вы не на дежурстве, задание своё выполнили. Или, может быть, пригласить вас на ужин в кают-компанию?

Антонова вспыхнула румянцем. Я, честно говоря, не одобрял, когда отношения между членами экипажа переходили из рабочей плоскости в горизонтальную, но здесь пошёл на принцип. Мичман своей напускной стервозностью меня спровоцировала на ответные действия.

– Благодарю вас, господин лейтенант, но я предпочту отказаться, – сказала она. – Если это всё… Разрешите идти?

– Идите, – кивнул я.

Она развернулась на каблуках и зашагала прочь, держа спину прямо, будто проглотила швабру. Я немного поглядел ей вслед, понимая, что остался один на незнакомом новом корабле, без каких-либо заданий или боевых задач. Капитан непременно выдал бы… Если бы пребывал в сознании.

Так что я остался предоставлен самому себе. Пожалуй, время разобрать вещи и немного обжиться. Эта посудина станет моим домом на ближайшие месяцы, если не годы, так что надо осваиваться как можно скорее. Я подхватил свою невеликую поклажу и пошёл по узким коридорам к жилому отсеку.

Мне, как одному из немногих старших офицеров, положена была собственная каюта, а не койкоместо в общем блоке, как младшим офицерам или нижним чинам. Не такая роскошная, конечно, как капитанская, но на космическом корабле, где каждый метр свободного пространства имеет немалую ценность, это уже что-то.

До каюты добрался быстро, никого даже и не встретил, разве что в жилом отсеке пара нижних чинов, завидев меня, поспешили скрыться с глаз долой. Половина команды находилась на своих постах, на боевом дежурстве, другая половина отдыхала и готовилась. Если болтание «Гремящего» в пустоте космоса вообще можно назвать боевым дежурством. С таким-то капитаном.

Тонкая металлическая переборка отъехала в сторону перед моим лицом, открывая мне доступ в каюту, стоило мне лишь приблизиться к ней на расстояние двух шагов. В Академии я жил в кубрике, в компании ещё троих таких же балбесов, как я. Здесь мне предстояло жить в тесной каюте-ячейке размером полтора на два метра. Клаустрофобы в космосе не приживаются.

Вещи свои сгрузил в ящик, который служил ещё и кроватью, немного привёл себя в порядок, посидел, отдохнул. Пожалуй, стоило бы найти первого помощника, раз капитан находится в таком скотском состоянии. Или хоть какую-то власть, кого-то старшего. Бродить по эсминцу, как неприкаянному, мне вовсе не улыбалось. Тем более, новость о моём прибытии давно уже разошлась по всему кораблю, и долго прохлаждаться не получится.

– Скрепка! Найди первого помощника, – потребовал я.

Виртуальный ассистент быстро прошерстил штатное расписание. Первый помощник, старший лейтенант Макаренко, судя по всему, находился в кают-компании. Отлично, всё равно я намеревался туда заглянуть.

Кают-компания – место почти святое. Место, где офицеры, независимо от звания, могут побыть не старшими и младшими, не солдафонами и сапогами, а просто людьми. Отдохнуть, расслабиться, пообщаться в неформальной обстановке. Их обставляли порой лучше, чем капитанские каюты, офицеры скидывались, чтобы приобрести туда не типовые стулья из металлопластика, а удобные кресла, например. Ставили проекторы, игровые консоли, покупали натуральные продукты вместо пасты из распределителей. Одним словом, обеспечивали себе комфорт.

Находилась она неподалёку от жилого отсека, и долго блуждать мне не пришлось. Дверь сама не открылась. Постучал, спросил разрешения, и только после этого она отъехала в сторону.

– Разрешите? – спросил я. – Лейтенант Мясников.

– О, а мы тебя ждали! – воскликнул лысый полноватый мужчина с погонами старлея на плечах. – Наконец-то свежая кровь!

Похоже, это Макаренко и есть. Он сидел на кожаном диванчике с планшетом в руках. Кроме него, в кают-компании были ещё несколько человек, и Скрепка услужливо подсказала их имена. Старшина Вишняков, долговязый пожилой мужичок с чёрными как смоль усами, лейтенант Борисов, здешний артиллерист, бледный и худой, больше похожий на завсегдатая виртуальной реальности, нежели на офицера космофлота, и старший мичман Добрынин, широкоплечий и мощный любитель спортзала.

– Какими судьбами к нам? За какие такие заслуги? – спросил Добрынин.

Все всё понимали. Они прекрасно осознавали своё положение и знали, что на их корыто отправляют не просто так, а за какие-то проступки. И, скорее всего, каждый из них в своё время отличился.

– Дипломатический скандал устроил… Случайно, – произнёс я. – Черномазому одному едва по роже не съездил.

Они заулыбались. В их системе ценностей это даже и проступком-то не было. Как, впрочем, и в моей. Можно считать, я принят в команду.

– У капитана-то был? – спросил старшина Вишняков.

– Его бы иначе сюда и не впустило, – сварливо произнёс лейтенант-артиллерист. – Доступы все на месте.

– А чего, кэп уже проспался? – удивлённо вскинул брови первый помощник. – Странно, что не зовёт.

Говорили об этом спокойно, будто это было абсолютной нормой.

– Опять во времени потерялся, значит, – хмыкнул старшина. – Тебе же лучше, за тебя вахту отстоит.

Старпом ухмыльнулся, развалился на диванчике ещё удобнее, практически расплылся по нему, вскинул перед собой планшет с какой-то примитивной игрушкой. Похоже, к поговорке «лень вперёд него родилась» можно было прилепить его фото как иллюстрацию.

Я прошёл к одному из свободных кресел, чтобы в него сесть, но меня остановил старший мичман Добрынин.

– Туда не садись. Занято, – сказал он.

Я удивлённо поднял бровь.

– Капитанское место, – пояснил артиллерист. – Увидит – жди беды.

– Мне казалось, в кают-компании все равны, – хмыкнул я.

– Некоторые равнее, – проворчал Добрынин.

Я всё же уселся на капитанское место. Капитан Сахаров всё равно пускает слюни на мостике, пьяный в доску. Пугаться нечего, да и пуганые мы.

– Или наглый, или храбрый, – сделал вывод старший мичман, глядя на меня в упор.

– Или дурной, – вставил Вишняков.

– Подумаешь, – буркнул старпом, не отрывая взгляда от планшета. – Молодой ещё.

Собравшиеся в кают-компании офицеры и унтер-офицеры просто отдыхали, праздно проводили время. Я некоторое время посидел с ними, почти не участвуя в общей беседе и больше наблюдая. Несмотря на звания, лидером в этой компании был вовсе не Макаренко, старпом предпочитал залипать в планшете, нежели контролировать ситуацию. Лидером был старший мичман Добрынин.

Я пока не лез с расспросами, за что и когда каждого из них сослали на «Гремящий», но все они здесь явно не по своей воле. Это явно не все офицеры, как минимум, половина сейчас несёт вахту, плюс ещё несколько офицеров к своей вахте готовятся, да и далеко не все любят проводить время в кают-компании. Все эти рожи ещё успеют мне надоесть. Но пока что я сидел и разглядывал своих новых сослуживцев.

На корабле, в отрыве от колоний и станций, ты вынужден изо дня в день сталкиваться с одними и теми же людьми. И я, как человек абсолютно новый, неизбежно привлекал внимание, так что с расспросами лезли ко мне, а не наоборот.

– Сам-то откуда, лейтенант? – спросил Добрынин.

Панибратским, снисходительным тоном. Совсем не так, как должен бы обращаться младший по званию к старшему. Но это кают-компания, а не капитанская рубка.

– Со Старой Земли, – сказал я.

Вишняков присвистнул, Добрынин хмыкнул что-то непонятное.

– Нечасто оттуда прилетают, – сказал Борисов.

– Кто-то был из нижних чинов у нас оттуда, – сказал старшина.

Колыбель человечества не любит отпускать своих уроженцев на волю, в космос. На Старой Земле осталось не так много хороших мест для жизни, в колониях их гораздо больше, и почти все, кого я знал, так или иначе мечтали Старую Землю покинуть. Кроме, наверное, религиозных фанатиков, эти, наоборот, видели своё спасение только на родине.