Текст книги "Стреляющие горы"

Автор книги: Геннадий Ананьев

Соавторы: Юрий Бойко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

– Вы содержали гарем из несовершеннолетних. Где он?

– У меня, на моей родине, есть гарем. Через год моя миссия закончится, и я с великим наслаждением обниму своих любимых жен.

– Вы отрицаете насильственное удержание для своего ублажения несовершеннолетних?

– Отрицаю. Никаких несовершеннолетних я не держал и не помышлял об этом.

Следователь попросил стоявшего за спиной Турка бойца:

– Позови подполковника Нуралиева, истинного хозяина этого дома.

Нуралиев не вошел, а ворвался в комнату, набросился на Турка:

– Где моя дочь, вонючий шакал?!

Турок пожал плечами и, демонстрируя всем своим видом возмущение, обратился к следователю:

– Избавьте меня от оскорблений. Я – миссионер, а не насильник. И еще я прошу связаться с моим фондом. Его руководство должно знать, что вы покушаетесь на священное, богоугодное дело, которое я делаю.

– Вам такая возможность представится. Всему свое время. Пока же мы вас задерживаем.

Предварительный допрос Турка закончен, и его уводят в женскую половину, как раз в ту комнату, где дорогим ковром прикрыт вход в подземелье.

Оставшись вдвоем с Нурапиевым, следователь предлагает:

– Поприсутствуйте на допросах.

– Конечно. Я советую вызывать боевиков по одному.

– Иначе мы и не допрашиваем. Беда только в том, что у нас нет возможности развести их всех по отдельным комнатам.

– В каждой комнате по четверо пограничников. Они не только охраняют бандитов, но и пресекают любые разговоры между ними.

В комнату ввели Рамзана Курбанова, который сразу же обратился к Нуралиеву:

– Слава Аллаху! Я верил, Керим, что ты тоже будешь в своем ауле. Теперь я могу рассказать обо всём, и мне поверят, потому что ты подтвердишь, что мы с напарником посылали к тебе внука аксакала.

– Значит, это ты – Рамзан?

– Да.

– Тогда рассказывай всё без утайки.

– Одно условие: вы не станете ничего предпринимать, пока не допросите всех. Я не должен потерять доверия остальных. Я еще пригожусь вам.

– Так и поступим, – заверил следователь.

Рамзан Курбанов выложил всё начистоту. Когда его отвели под конвоем в прежнюю комнату, следователь с удовлетворением произнес:

– Да! Теперь и я могу сказать: слава Богу. Арест Турка обоснован. Пусть теперь поднимают вой продажные журналисты, особенно на Западе.

Пусть кричат во все голоса о нарушении прав человека, об отсутствии демократии в нашей стране – мы им представим живых свидетелей насилия и даже убийства.

Дальнейшие допросы серьезных результатов не дали. На все вопросы задержанные твердили примерно одно и то же: Али Хусейн нес правоверным слово Аллаха. Они же числились при нем либо слугами, либо охранниками.

Когда закончились допросы, Нуралиев прошел к бункеру во дворе и трижды постучал в металлическую дверь. Потом еще два раза.

– Ты, Рамзан? – послышалось за дверью.

– Нет. Это Керим Нуралиев. Все в доме арестованы. По просьбе Рамзана, ты тоже после допроса присоединишься к ним. Скажешь: задержан, когда возвращался с особого задания Хасана. И что тебя тоже допрашивали. Ты знаешь мой голос, отворяй, не опасайся.

Открыв дверь, напарник Рамзана сразу же сообщил:

– Здесь, в лохмотьях казненных пленников, спрятаны два автомата и к ним подсумки с патронами.

– Спасибо за информацию. До них еще дойдет очередь. Сейчас же расскажешь следователю всё, чему был свидетелем.

6

Над горами занимался рассвет. Сержант Османов и ефрейтор Абдуллаев давно уже потеряли след Хасана, и теперь двигались по направлению к границе самым коротким путем. В лесу стало светлей, поэтому Османову и удалось рассмотреть в зарослях кустарника надломленную ветку.

– А, похоже, мы верно идем, – обрадовался он удаче.

– Но Хасан мог изменить направление своего движения, – высказал опасение Абдуллаев. – Сломанная ветка еще ни о чем не говорит.

– Не скажи! Надлом недавний. У Хасана одна цель – граница. Прибавим ходу.

Продравшись через заросли, бегом пересекли редкий участок леса и уперлись в лежащий поперек пути мощный ствол поваленного дерева. Прежде чем перелезть через него, Османов внимательно осмотрел препятствие и с гордостью прирожденного следопыта указал товарищу на очередную примету:

– Посмотри, вот еще один слом. Теперь двигаемся порознь. Я – первым, ты – в пределах видимости – за мной. Патроны – в патронники.

– Понял.

– Вперед!

Участвующие в погоне Меркульев с Александровичем и Бабиковым тоже спешат в сторону границы. Когда они, преодолев очередной завал, вышли на опушку леса, на радиотелефон капитана поступило сообщение с пограничной заставы:

– Неизвестный в зоне нашего контроля. Вышел из леса и перебегает пойму в километре от поста наблюдения. Пост оповещен и готовится к задержанию.

Пост наблюдения, о котором упоминалось в сообщении, был оборудован таким образом, что его трудно было заметить даже с близкого расстояния.

Естественную щель в скале закрывала искусно сложенная каменная стена с узким, завешенным брезентовым пологом, входом. Навес из шифера ловко замаскирован камнями – в упор не разглядишь. На противоположной стороне седловины – уютный закуток из камней, из которого посменно, круглые сутки ведут наблюдение пограничники. Отсюда хорошо виден большой участок как российской территории, так и сопредельной стороны. Вся пойма реки – как на ладони. Речка хотя и узкая, но бурливая, с множеством перекатов, по которым можно без особого труда перебраться с одного берега на другой. Вода ее, особенно на рассвете, кажется голубой.

От наблюдательного пункта в саклю проложена прямая связь. На грубо сколоченном столике – телефонный аппарат, рация и развернутая схема участка границы, взятого под наблюдение. Раздается зуммер рации, и сидящий за столиком сержант отвечает на вызов:

– Слушаю.

– На вашем участке появился неизвестный. Движется в сторону границы. Он уже должен быть в зоне вашей видимости. Его преследуют пограничники из отрядной группы спецразведки. При необходимости окажите содействие в задержании.

– Понял. Принято.

Сержант резко вскакивает и будит троих своих товарищей, спавших после ночного дежурства на нарах в спальных мешках. Тут же звонит наблюдатель:

– Товарищ сержант, неизвестный движется из леса к речке.

Хасан добежал до речки и, укрываясь за крутым берегом, двинулся прямо по воде, вниз по течению, к тому месту, откуда рукой подать до опушки леса. Затем стремительно пересек узкую пойму и, следуя повадкам диких зверей, осторожно пошел лесом в обратном направлении, в сторону своего же следа. Силы покидали его, и нужно было найти подходящее место, чтобы отлежаться и отдохнуть, а затем – последний бросок через границу. Наконец обнаружил удобную нишу между замшелыми валунами, словно специально уложенными на лесном пригорке. Залег, притаился…

Османов и Абдуллаев вышли на опушку, внимательно осмотрели пойму. Первым увидел следы ефрейтор, обратив внимание на длинную полоску примятой травы, тянувшуюся от леса к реке.

– Верно – следы.

– Наверное, укрылся за крутым берегом.

– Ты что, считаешь его дураком? – возразил Османов. – Знаешь, что такое волчья петля?

– Что-то слышал…

– Так вот, я думаю, он поступит, как загнанный волк. Вернется в лес и будет наблюдать за поймой. А когда мы выйдем на открытое место, он, увидев нас, вернется на свой след и пойдет по нему обратно.

– Но куда он пошел? Вверх по течению или вниз? Ведь чтобы это определить, придется спуститься к речке.

– Я считаю, по течению. Его тайная тропа через хребет где-то здесь, и он, затаившись, может вполне спокойно дождаться ночи. Он же не знает, что вон в той седловине выставлен пост. И что, скорее всего, его уже засекли оттуда. Дальше идем опушкой. Ты – по краю, я – метрах в двадцати левее.

Пограничники разошлись в стороны и осторожно двинулись вперед, периодически останавливаясь и прислушиваясь, словно на охоте, к каждому шороху.

И всё же Хасан услышал приближающиеся шаги пограничника, выглянул из-за валуна. На мгновение они встретились взглядами, и две автоматные очереди одновременно вспороли лесную тишину. Османов упал, но его пуля пробила Хасану плечо. Абдуллаев выпустил свою первую очередь почти наугад – ему загораживали обзор ветки деревьев. Хасану второй пограничник тоже был плохо виден, и, чтобы разглядеть его, он приподнялся выше. И вновь обе очереди раздались одновременно. Абдуллаев осел на землю, Хасан вскрикнул от жгучей боли – кисть его левой руки, сжимавшая цевье автомата, оказалась раздробленной.

…Стрельбу услышал капитан Меркульев, который, получив с пограничной заставы координаты преследуемого, двигался в указанный квадрат. Махнул рукой находившимся рядом пограничникам и рванулся вперед.

Хасан, с трудом выбравшись из укрытия, устремился к речке, перешел ее по перекату и укрылся под размытыми течением корнями векового дерева. Кровь ручьем струилась из раздробленной кисти, бурое пятно расползалось от плеча по всей камуфляжке. Отложив в сторону автомат, Хасан достал индивидуальный пакет, перетянул, орудуя зубами, раненую руку выше локтя. Кровь остановилась. Передохнув немного, вынул из ножен кинжал, отсек раненую кисть и спрятал ее в углублении под корнями. Теряя силы, прислонился головой к толстому корню, напоминавшему лапу огромного паука, и утонул в забытьи.

Напрасно надеялся Хасан пересидеть день и, собравшись с силами, перейти ночью по своей тропе границу. Не подозревал он, насколько крепко взяли его в клещи.

Старший поста наблюдения доложил на заставу:

– Неизвестный, переправившись через речку, затаился. Рядом с подмытым деревом. Предполагаю, хочет дождаться темноты. Принимаю решение возглавить наряд из трех человек для его задержания.

– Мы видим его, – прозвучал ответ с заставы. – Капитану Меркульеву даны точные координаты. Он ближе вас к цели. Но и твое решение верное – действуй!

Наряд начал спускаться вниз.

Меркульев тем временем вышел к опушке и запросил заставу:

– Сообщите координаты Османова и Абдуллаева.

– Они не выходили из леса. Неизвестный один пересек пойму и перешел речку.

– Плохо дело! – вырвалось у Меркульева. Подозвал подчиненных и приказал ефрейтору Александровичу: – Нужно найти Османова с Абдуллаевым. Стрельба была левее. Вот мой индивидуальный пакет на всякий случай.

Меркульев с Бабиковым продолжили погоню вдвоем. Осторожно вышли из леса и остановились на опушке за кустами. Осмотрели пойму. Внизу были явственно видны следы. Заметили и пограничный наряд, спускавшийся со стороны седловины, от поста наблюдения.

– Не будем их ждать и терять время. Ты берешь на сотню метров левее, переходишь речку и заходишь к дереву с тыла. Я действую правее. Нападаем одновременно, по моему сигналу.

7

В доме Нуралиева закончили допрос боевиков. Турка увели в подземный бункер, выставив охрану не только у входа, но и внутри помещения. Командир вымпеловцев распорядился:

– Глаз не спускать. Он только с виду овечка.

В комнате, из которой начинался засыпанный землей спуск в подземелье, ломами вскрыли полы и начали раскапывать проход, выбрасывая землю через окна. Основная рабочая сила – боевики, переодетые по приказу Турка в гражданскую одежду. Часть пограничников тоже участвует в расчистке завала – ведь внизу ждут помощи люди. Другие бойцы стоят вокруг с автоматами наизготове.

Наконец, лопата Нуралиева, который работает особенно рьяно, упирается в горбыль. Пограничники отводят боевиков в сторону и ломают перемычку. Расчистив завал, образовавшийся при взрыве, проходят через первую комнату, открывают дверь во вторую. Девушки-наложницы сидят на полу плотной кучкой, дрожа от страха, а их заслоняет собой изможденный донельзя пленник.

Керим Нуралиев вошел в комнату одним из первых. Дочь, увидев отца, бросилась в его объятья и потеряла сознание. Керим бережно понес ее на руках наверх.

Остальные наложницы заплакали от радости, а пленник, шагнув к топчану, сел на него, совершенно обессиленный. Когда его, поддерживая под руки, повели наверх, он заговорил:

– Я один остался жив. Всех остальных зарезали. Я их закапывал. Под гогот боевиков. Я покажу то место, где несчастные засыпаны землей. Турок снимал казнь на камеру. Найдите ее.

– Найдем. Обязательно найдем.

Близилась к развязке погоня за Хасаном. Меркульев и Бабиков с двух сторон осторожно приблизились к укрытию бандита. Чуткий слух у Хасана. Насторожился, приподнял голову. Поднял автомат здоровой рукой. Меркульев в это время взмахнул рукой и устремился к дереву. Бабиков тоже рванулся и почти наткнулся на ствол автомата. Еще миг, и… Меркульев буквально перелетел через корневище и резко ударил правой ногой по руке с автоматом, а левой – по голове. Очередь прошила пенящуюся поверхность реки и бесследно исчезла в синей воде.

– Ну что, горный амир? Приехали?

Хасан молчал. Он уже ничего не слышал и не видел.

– Кажется, готов, – заключил Бабиков, еще не оправившийся от шока.

Присели, переживая случившееся.

– Спасибо, Батя. Прав был Османов, когда утверждал, что вы не прячетесь за солдатские спины. Клянусь, что никогда больше не подведу вас.

– Да ну, брось, сейчас не время об этом. Давай лучше решим, как поступим с этой дрянью. Вытаскиваем его из гнезда паучьего или пусть лежит до прибытия тех, кому положено принять труп?

– Да ну его, кровососа. Слишком много чести. Пусть в норе своей остается.

Меркульев достал радиотелефон и доложил начальнику пограничного отряда:

– Бандит обезврежен. К сожалению, взять живым не удалось. Полагаю, что уничтожили Хасана. Османов и Абдуллаев вели в лесу бой. Что с ними, пока не известно.

– Оставайся на месте, Пров Дмитриевич. К нам в отряд вылетел генерал Протасов. Он хочет лично ознакомиться с обстоятельствами ликвидации столь важной птицы.

– Стервятника.

– Да, так точнее. В общем, будь на месте. Я прилечу вместе с Протасовым.

– Понял, – Меркульев отключил телефон и приказал Бабикову: – Оставайся здесь. Встретишь наряд с поста наблюдения и направишь по моему следу. Я – на помощь Александровичу.

– Разрешите мне, товарищ капитан?

– Считаешь, что ты устал меньше меня?

– Нет, не поэтому. Наряду с поста вы сможете приказать, а меня они могут не послушаться. Да и генерала, если прилетит, лучше вам встретить.

– Не хитри! А впрочем, ступай. Как найдете Османова с Абдуллаевым, дай знать. Две автоматные очереди.

Тем временем Александрович, прочесывая лес близ опушки, наткнулся на Османова. У сержанта была прострелена грудь. Он был без сознания, но дышал. Александрович осторожно перевернул его на спину, расстегнул камуфляжку, поднял майку и, зажав тампоном рану, туго перебинтовал грудь. Османов застонал и открыл глаза.

– Сережа?

– Я! – обрадовался Александрович. – Капитан с Остапом, похоже, Хасана завалили.

– А Абдуллаев где? Как он?

– Пока не знаю, буду искать.

– Он ведь близко был. Вон в той стороне, – хотел показать рукой, но не смог. – Прислони меня к дереву. Иди к нему.

Абдуллаева Александрович нашел быстро. Тот сидел, опираясь спиной о толстый ствол. Встретил Сергея вопросом:

– Равиля видел? Что с ним?

– Живой. Грудь прострелена. Перебинтовал я его. Пришел в сознание. Давай и тебя перебинтую.

Абдуллаев был ранен в плечо и грудь. Закончив перевязку, усадил товарища поудобней.

– Я – на опушку. Помаячу, чтоб нас заметили. Потом перенесем вас к речке, где вертолет сможет сесть.

– Хорошо.

Александрович вышел на опушку и сразу же увидел Бабикова, торопившегося к лесу. Тот взял метров на пятьдесят правее, чем следовало.

– Остап, сюда! – замахал руками Александрович.

Бабиков подбежал.

– Ну, как?

– Живы.

Бабиков вскинул автомат и дал две длинные очереди.

– Наряд с поста идет. Видишь?

– Вижу, – кивнул Александрович. – Далековато они. Может, сами попробуем понести ребят? На руках, поочередно.

– Нужно только носилки соорудить. Две камуфляжки рукавами в слеги – и все дела.

Быстро срубили штык-ножами два деревца, сняли камуфляжки, продели рукава в слеги. Первым вынесли из леса сержанта Османова. К этому времени к опушке подошел наряд с поста наблюдения. Двое пограничников, сняв свои камуфляжки, взяли носилки с Османовым и понесли к реке. Третий остался, чтобы помочь приготовить носилки для Абдуллаева.

Через сорок минут в пойме реки приземлился вертолет. Первыми из него выскочили врач и медсестра и сразу же принялись обрабатывать раны – сначала у Абдуллаева, затем у Османова.

Капитан Меркульев доложил прибывшим на вертолете генералу Протасову и полковнику Котову:

– Неизвестный, предположительно горный амир Хасан, обезврежен.

– Не амир, а уголовник, находящийся в федеральном розыске, – поправил его Протасов. – Всю нечисть с бандитскими наклонностями собрал так называемый джихад. А разные спецслужбы через всяких Соросов оплачивают их мерзкие преступления.

Немного успокоившись, попросил Меркульева:

– Ну, а теперь расскажи, что здесь произошло?

– Улизнуть хотел бандюга. Тайный ход был прорыт прямо из дома к склону горы. Османов с Абдуллаевым засекли его и пошли по следу. Меня с Бабиковым и Александровичем вела застава. Османов и Абдуллаев вступили с ним в перестрелку.

Крепко зацепили бандюгу, вот мы его, истекающего кровью, и взяли.

– Ничего себе – истекающего? – забыв о субординации, воскликнул стоявший рядом Бабиков. – Батя меня от смерти спас, выбил у бандюги автомат из рук.

– Неисправим ты, Пров Дмитриевич. Послушаешь тебя – ты вроде бы в горы только на прогулки ходишь и пустяшными делами занимаешься, – махнул рукой генерал и направился к раненым.

– Ну, как дела, герои?

– Какие мы герои? – с трудом ответил Османов. – Переиграл он нас.

– Как это – переиграл. Победа – за вами!

– Не утешайте, товарищ генерал. Если бы не Абдуллаев, добил бы он нас. Но достал его Абдуллаев, молодец.

– Если подтвердится, что именно Хасана он подстрелил, на Героя представлю. Все, кто его задерживал, будут награждены.

– Спасибо, конечно, за высокую оценку. У меня в госпитале будет много времени. Подумаю, как улучшить нашу боевую выучку. Чтобы в горах не уступать бандитам.

– Выходит, не бросишь пограничную службу?

– Я же – строитель. На гражданке от меня больше пользы.

– Ну, а если прапорщиком – останешься?

– Надо подумать, товарищ генерал.

– Выздоравливайте, сынки. Мы будем вас ждать.

Раненых занесли в вертолет. Потом погрузили завернутого в брезент мертвого Хасана. Генерал подозвал командира экипажа:

– Передашь, что на борту тяжело раненные пограничники и убитый бандит. Пусть встречают из госпиталя. А убитого передашь криминалистам на опознание.

– Без вас? – уточнил командир вертолета.

– Я остаюсь, – ответил генерал и повернулся к Меркульеву: – Хочу пройти по пути, который вы преодолели, преследуя Хасана. И низко поклониться всем, кто помогал нам, рискуя жизнью. А заодно – посмотреть в глаза убийце и насильнику в овечьей шкуре общественного деятеля. Уверен, с ним еще хлопот не оберемся. Чует мое сердце, что так называемые борцы за права человека на Западе, да и наши подпевалы, большой шум поднимут.

– Доказательств его криминальных действий, как я успел понять, более чем достаточно, – произнес полковник Котов. – Да и улик неоспоримых – выше крыши.

– Я тоже рассчитываю, что мы предъявим ему обвинения не как миссионеру, а как террористу-уголовнику.

Начали вращаться лопасти, заглушая разговор, и они замолчали. Когда же вертолет, наконец, оторвался от земли и стал удаляться, Протасов обратился к Меркульеву:

– Я от твоего отца письмо получил. Напоминает мне о моем обещании пригласить ветеранов на границу. Как думаешь, теперь у нас хоть на время тише станет?

– Думаю, что да. Самое время собрать ветеранов.

– Как вернусь в управление, сразу же этим займусь. Ну, а пока – пошли. По вашим следам.