Текст книги "Стреляющие горы"

Автор книги: Геннадий Ананьев

Соавторы: Юрий Бойко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Ну что – пошагали?

Когда вышли в сквер, Пров, наслаждаясь свежим воздухом, с блаженством вдохнул полной грудью:

– Хорошо!

Долго шли молча. Наконец Пров решился подступить к главной теме:

– Ты не изменил своего мнения?

– Нет, конечно, и не собираюсь. Нечего тебе делать на границе. Нечего.

– По правде сказать, удивляюсь я тебе. Не ты ли внушал мне, что граница для государства, как кожа для человека. Не ты ли говорил, что каждый патриот просто обязан встать в ряды пограничников. Забыл, что ли, как я упрямился. И согласился только под твоим нажимом пойти на срочную в погранвойска.

– Не забыл и никогда не забуду. Но время нынче другое. Тогда служба на границе воспринималась обществом как святое дело. И вам, молодым нашим наследникам, надлежало завершить начатую нами работу по созданию качественно новой, стройной системы охраны государственных рубежей. И во что эту систему превратили? Не граница, а дырявый тришкин кафтан на голом теле державном. Теперь, говорят, опять что-то задумали. Мы, ветераны, меж собой перезваниваемся – ничего понять не можем. Тоскливо на душе.

– Может, вы всё же драматизируете события. То, что делается сегодня, обнадеживает. Признаюсь, я ведь тоже сомневался, возвращаться ли мне на заставу. Сначала только чувство вины перед солдатами, погибшими и ранеными, побуждало думать о возвращении. Теперь – иное.

– Звание Героя обязывает?

– И звание тоже. Но, кроме этого, генерал Протасов меня переубедил. И знаешь как? Рассказал, какие решения приняты, чтобы восстановить порядок на границе.

– Решения-то у нас нынче – одно мудрее другого. А вот с конкретными делами не очень складно выходит. Сплошные палки в колесах.

– Похоже, от этих палок намерены избавиться, и довольно решительно. Алексей Михайлович рассказал о том, что уже делается. Конечно, не сразу всё изменится. Только Северный Кавказ, как я понял, стоит первым на очереди. На самом сложном участке протяженностью восемьдесят два километра уже отряд развернут.

– Сомневаюсь я, что произойдут какие-то серьезные перемены. Сгинут деньги в бездонной бочке, и всё пшиком окончится.

– Отец, ты же – в Совете ветеранов. Вы можете настоять на встрече с руководством пограничной службы. Из первых уст всё услышите. А то порой ведете себя, как сварливые старушки.

– Мы уже за последние годы столько обещаний и заверений наслушались, что нас больше словами не убедишь.

– Наверное, ты по-своему прав.

Дорожка закончилась, повернули обратно.

– Стало быть, – прервал невеселые размышления Дмитрий Иванович, – генерал Протасов повлиял на твое решение?

– Выходит, что так.

– Значит, назад? В огонь и пламень?

– Отец, дело не в том, что я хочу отомстить за погибших. Вернее, не только в этом. Сегодня Чечня – самый опасный узел сложнейших противоречий. Здесь столкнулись непримиримые интересы многих держав. На Северном Кавказе идет самая настоящая война, хотя об этом предпочитают не говорить. Я решил, что в этой войне мое место – на передовой.

– Мы, ветераны, тоже меж собой об этом говорим: идет война, в которой Чечня стала разменной картой экстремистских устремлений целого ряда стран. Цель у них одна: раздуть конфликт, обернуть его против России, втянуть в него дагестанцев, карачаев, черкесов – в общем, все народы Кавказа. Кое-что, похоже, им удается.

– Кавказцы, люди честные и мужественные, устали от нестабильности. Они жаждут мира, спокойной жизни, созидательного труда, но им, однако, ничего этого не дают. Подогревают обстановку с помощью долларовых подачек.

– Не подачек, а вливаний.

– Можно и так сказать. Наемники отрабатывают заплаченные им деньги, сколачивая вокруг себя группировки из обманутых людей, не понимающих истинных целей своих вдохновителей. При этом экстремисты прикрываются борьбой, якобы, за чистоту Ислама, борьбой с неверными. Англичане с американцами и контролируемые ими исламские страны пытаются представить Россию страной неверия, в которой де невозможно жить мусульманам. Особенно усердствует Англия, пытаясь представить себя чуть ли не покровительницей Ислама. А все объясняется очень просто: Англия веками рвалась на Кавказ и на Каспий.

– Не только на Кавказ, – уточнил Меркульев-старший, – но и на Дальний Восток, на незамерзающее Баренцево море, на берега Белого моря, Ледовитого океана…

– Это так, но сейчас-то нас больше всего Кавказ тревожит. Британцы в свое время получили по загривку от русских войск, усмиривших Шамиля. Но от своих заветных целей не отказались. Вспомни, хотя бы, их вторжение в Азербайджан летом 1918 года.

Историческая справка

Англия была активным участником вооруженной интервенции против России, послужившей толчком к развертыванию в стране Гражданской войны. Английские интервенты вторглись и в Азербайджан, где весной и летом 1918 года в ряде районов и в Баку была установлена Советская власть. Всему миру известна зверская расправа над двадцатью шестью бакинскими комиссарами, учиненная английской «военной миссией» вместе с эсэрами. Творя бесчинства, захватчики не забывали о главном – о грабеже. По весьма заниженным оценкам англичане за время оккупации вывезли из Азербайджана тридцать миллионов пудов нефти, ценного сырья и товаров на сумму двести семьдесят девять миллионов золотых рублей. Поднявшийся против захватчиков азербайджанский народ с помощью Красной Армии сумел отстоять свою независимость. В ходе военных действий у оккупантов был отбит целый эшелон с награбленными ценностями, а в результате блестящей операции в гавани Энзели было перехвачено сто шестьдесят тысяч пудов хлопка, двадцать пять тысяч пудов рельсов, до восьми тысяч пудов меди.

– Ну, а сразу после распада Советского Союза, – продолжил мысль сына Дмитрий Иванович, – Англия и Соединенные Штаты Америки объявили Кавказ зоной своих интересов. Не только здешние богатства их прельщают, не только нефть, марганец и прочие полезные ископаемые. Для них важнее, пожалуй, другое – удобный и близкий путь через Кавказ к Персидскому заливу. Потому и стремятся они потеснить Россию, лишить ее стратегически выгодной позиции.

Меркульев-младший остановился и внимательно посмотрел на отца:

– Значит, ты понял, почему я считаю, что мое место там, на заставе, где решаются стратегические интересы Отечества. Не так ли?

– Ловко ты повернул.

– Стало быть, убедил я тебя?

– Главное, убедился я, что ты не ради славы и карьеры решил продолжать службу. Вижу, что сын – настоящий пограничник, верен семейным традициям.

9

Хасан вторично посетил Турка. Неспешный разговор проходил за чаем. Горный амир передал последние новости:

– Федералы захватили несколько пещер – самых удобных, расположенных недалеко от границы. Они были подготовлены для длительного пребывания в них наших воинов. До сотни человек в каждой могли разместиться. Все запасы, хранившиеся там, пограничники перетащили к себе в новый отряд. Нужны деньги для срочного оборудования новых пещер, закупок продуктов и боеприпасов.

– Сейчас это важнее всего. Только денег мало. Из моих посланцев в Панкисси вернулся только один. Более половины того, что он принес, я выделю тебе.

– Этого вряд ли хватит.

– Наши покровители рады помочь нам в трудный час, но они попали под жесткий контроль. Все их финансовые дела просвечиваются насквозь.

– Разве у них нет других путей доставки денег, оружия и боеприпасов?

– Пообещали в ближайшее время решить вопрос. Основным источником средств остаются наркотики. Героин самого высокого качества будет в основном идти, как и прежде, из Афганистана через Таджикистан. Это – главный канал. Активизируют и второй канал – пока он был запасным – через Иран, по Каспию в Астрахань, оттуда – в центр России. Главным образом, в Москву и Подмосковье.

– Но на устройство надежного канала через Каспий потребуется несколько месяцев, а нам оружие и, особенно, боеприпасы сейчас нужны! Нужны деньги, чтобы оплачивать службу воинов Ислама.

– Не горячись! Я думаю, есть еще один путь: захватить оружие и боеприпасы у самих неверных. И деньги тоже. От мер устрашения отступников и неверных следует переходить к более решительным действиям. Нужно организовать нападение на крупный город. Это должно принести джихаду тройную пользу. Пополним казну, запасы оружия и боеприпасов. Нагоним страх на неверных и свернувших с прямого пути Аллаха – пусть помнят, что всех их ждет неминуемая расплата. И, что не менее важно, возвысим свой авторитет в глазах наших спонсоров. Когда они увидят, что не напрасно тратятся деньги, то станут с большим усердием искать пути финансирования джихада. И, я в этом уверен, найдут их в самое ближайшее время. Есть ли у тебя возможности нанести подобный удар?

– Конечно, достопочтенный шейх, у меня есть свои люди почти по всей Чечне, особенно в Предгорье. Есть и город, в котором можно заявить о себе и есть чем поживиться. В нем – пограничный отряд, районное управление милиции с арсеналом оружия, управление ФСБ, гражданский и военный аэродромы. На аэродромах, правда, пока моих людей нет, но скоро будут.

– Тогда – действуй! Аллах благословит тебя. А у меня получишь любую поддержку, – отхлебнув из пиалы, Турок вернул разговор к самой больной теме: – Я вот чего опасаюсь. Если кто-то из моих связных, посланных за деньгами, попал в руки неверных, – не станет ли он разговорчивым? Думаю, лучше мне сменить дом. Здесь слишком много такого, что не вяжется с обязанностями скромного члена общественной организации и может насторожить незваных гостей, если они вдруг пожалуют сюда.

– Вряд ли стоит с этим спешить – ведь на случай тревоги есть надежное убежище в горах. А отсюда нетрудно уйти незамеченным: и бункеры готовы, и тайный ход. Нужно только выставлять дозоры на всех дальних подступах, чтобы они смогли вовремя предупредить тебя об опасности.

– Я это уже сделал.

– Тогда у меня есть еще один совет, почтеннейший. Следует убрать рабов, если они всё нужное сделали.

– Я ждал твоего прихода. Не мне же, шейху, этим заниматься.

– Благослови!

– Правоверный, принесший в жертву неверного, отпускает себе много грехов. Так учил нас наш учитель, святой Ваххаб. А если правоверный безгрешен, он отрешается от будущих грехов.

Они еще обсудили, откуда может исходить угроза и какие меры принять, чтобы ее предотвратить. Но у них даже мысли не возникало, что она зарождается у них под боком. Боевик, который узнал в одной из плененных девочек племянницу Рамзана, всё же рассказал ему об этом.

Засаду устроили у дороги перед аулом. Место удобное: всё вокруг – как на ладони, и дорога просматривается на довольно приличное расстояние. Разговаривали не таясь.

– Похоже, Турок почему-то в штаны наклал. Со всех сторон обложился засадами, как подушками. Интересно, с чего бы?

– Из Панкисси, – пояснил Рамзан, – связные, посланные за деньгами, не вернулись. Только я дошел. Боится, что, если попадут в руки неверным, могут выдать его. Хотя вряд ли.

– Если бы я попал в плен, то не стал бы держать язык за зубами, – напарник Рамзана понял, что сказал лишнее, и умолк. Как отнесется к этим словам Рамзан? Не передаст ли Турку?

Рамзан и в самом деле насторожился.

– Зачем так говоришь? Может, Турок приказал проверить меня? Скажу тебе: я верен джихаду.

Сначала – ни слова в ответ. Но Рамзан не успокоился:

– Так в чем дело?

– Турок – плохой человек.

– Разве можно так говорить? Он – казначей джихада. Возможно, не только нашего отряда, но и воинов Аллаха во всей Чечне.

– Но для него мы, чеченцы, – мусор. Слуги. Рабы его.

– Он рискует своей жизнью ради нашей свободы.

– Ради свободы сидеть в засаде, оберегая его похотливые утехи. Он собрал целый гарем из чеченских девочек.

– Шариат не запрещает иметь наложниц.

– Верно, не запрещает. Но только без насилия, по согласию с родителями, – продолжал упорствовать напарник. А потом и вовсе решился на полную откровенность.

– Я знаю, что ты душой и сердцем предан делу джихада. И я был таким – до какого-то времени. Я долго сомневался, смогу ли я тебе сказать правду, не рискуя быть казненным. Хочу открыть тебе тайну, которая вмиг перевернет твое сознание. Правда, я и сейчас не очень уверен, что, услышав мой рассказ, ты не передашь его Турку или Хасану.

– Я не продажная девка. Я действительно предан и шейху, и амиру, но давняя дружба с тобой превыше всего. Говори. Если я даже не буду согласен, тайна, которую ты доверишь мне, умрет вместе со мной. Аллах свидетель.

– Тогда слушай. Вместе с наложницами в гарем Турка была привезена твоя племянница, моя невеста.

– Что-что?!

– Твоя племянница.

– Почему – была?

– Теперь ее нет.

– Отпустили?

– Я просил это сделать, но все побоялись Турка. Но ты не перебивай, а слушай. Она, как можно судить, не захотела покориться Турку – он пырнул ее в живот кинжалом, после чего перерезал горло, как жертвенному барашку.

– О, Аллах! Разве такой изверг может называться правоверным?! Я убью его! Сейчас же!

Рамзан встал, сжимая автомат, но напарник с силой дернул его за полу камуфлированной куртки.

– Ложись. И слушай. У меня другой план мести.

– Какой может быть план?! Только – очередь в живот!

– А дальше что? Мучительная смерть? Я считаю, что нам во что бы то ни стало нужно остаться живыми и выступить свидетелями злодейств. Пусть весь чеченский народ узнает, кто толкает его на джихад.

– Но нас же тоже будут судить!

– Конечно. Но на суде мы расскажем всё и примем покаяние.

Не предвидя измены в своем окружении, Хасан, по воле Турка, взял в свои руки уничтожение важных свидетелей – рабов. Их заставили рыть для себя братскую могилу за бункером, между деревьями. Они не сразу догадались, для чего копают яму. Но тут один из боевиков грозно прикрикнул на особенно изможденного подневольника:

– Работай, лодырь! Себе могилу – и то вырыть как следует не хочешь! Отрежу голову!

Раздался гогот боевиков.

Могила вырыта. Старший из боевиков приказывает.

– Хватит. Вылезай!

Подсаживая друг друга, обреченные невольники выбрались наверх. Последнему, самому крепкому – он в основном подсаживал товарищей по несчастью – подали руку. К нему подошел старший:

– Ты отойди. Вон там стань.

Всех остальных поставили на колени у края могилы, связав им руки за спины. Хасан пошел в дом, доложил Турку:

– Все готово.

– Возьми фотоаппарат, – Турок указал на нишу, где хранилась камера. – Сделаешь снимки. Хотя дай-ка его мне. Я сам буду снимать.

Когда вышли, Турок, не спеша, выбрал место для съемки, Хасан встал так, чтобы попасть в объектив фотоаппарата. Устроившись поудобней, шейх распорядился:

– Начинайте!

Один из боевиков подошел к рабу, стоящему с края, ближе к Турку, схватив его за редкую бородку, задрал ему голову и перерезал горло кинжалом. Казненного столкнули в могилу. Потом расправились со вторым, третьим… К очередной жертве подошел сам Хасан, вынул кинжал из ножен:

– Ты хотел нашей земли – получи ее! Сгниешь в ней!

Когда трупы столкнули в могилу, старший из телохранителей приказал остававшемуся в живых:

– Зарывай! Разровняй и замаскируй так, чтобы даже я не смог отличить это место. Если тебе, конечно, дорога твоя голова.

Хасан подошел к Турку:

– Последнего тоже нужно убрать. Не стоит оставлять свидетеля.

– Он будет убит, когда нужно. Мои слуги знают свое дело. Нам же не стоит забивать этим голову. Сейчас поужинаем, после чего – в мой гарем. Выберешь любую наложницу.

Хасан с Турком направились к дому.

10

Пров Меркульев и Равиль Османов уютно расположились в креслах в дальнем холле госпиталя.

– Я, если комиссия разрешит, тоже на заставу. Заключу контракт, – делился своими планами Равиль.

– Может, в пограничный институт?

– Я и об этом думал. Но так считаю: успокоится всё на нашей земле и ее кому-то возрождать нужно будет. Вот там мои руки больше пригодятся. А на заставе смену я себе подготовлю. Обязательно.

– А я решил не снимать погон. Продолжу семейную традицию, буду и дальше границу охранять.

Разговор прервала медсестра, которая даже запыхалась, разыскивая их по госпиталю.

– Вас зачем-то вызывает к себе начальник госпиталя.

– Ну что, не будем отказываться от приглашения? – шутливо спросил Османова Меркульев и с улыбкой взглянул на медсестру. – Скажите, идут, мол.

У начальника госпиталя их поджидали толстячок, облаченный в ладно пошитый костюм, и женщина средних лет с блокнотом и авторучкой. Хозяин кабинета поприветствовал вошедших.

– Молодцы! Не только воевать умеете. Врачи докладывают, что идете на поправку, опережая все прогнозы медицины.

– Так оно и есть, – ответил Меркульев, – нам поскорее в строй нужно вернуться.

– В строй не обещаю, а вот в люди на время выпущу. Да не смотрите так удивленно. Вот сейчас снимут мерку, чтобы одеть по форме, и – вперед.

– Расправьте плечи, батенька, – попросил толстячок Меркульева и, не доставая главного орудия закройщика – портновского метра, принялся диктовать своей помощнице размеры. Взглянув на удивленного клиента, пояснил:

– Мой глаз, батенька, точнее любого метра. Все будет по высшему разряду.

То же самое закройщик проделал и с сержантом Османовым, заверив его:

– И у тебя фигура стандартная. Всё будет сидеть как надо. Иначе нельзя – в Кремле ведь будут вручать вам Звезды Героев.

А в то же самое время далеко от Москвы, в чеченских горах, обсуждали свои дальнейшие действия Рамзан и его напарник. Укрывшись в кустарнике, они уже почти не наблюдали за дорогой – все мысли о другом. Курбанов тверд в своем намерении самим свершить возмездие.

– Я все же не вижу иного способа, кроме убийства Турка. Вот сменят нас, и я отомщу ему.

– Не умно. Убив Турка, сами погибнем. Нужно выдать его властям. Пусть сам увязнет и сдохнет в паутине, которую наплел на нашей земле. У меня такой план: во втором от этого края аула доме живет кунак убитого Нуралиева и его жены. Он поможет нам известить Керима Нуралиева. Тот – подполковник милиции. Он уж решит, что нужно сделать. А мы ему поможем.

– Как же мы зайдем в тот дом, не вызвав у Турка подозрения?

– По пути домой, когда нас сменят. Турку сейчас не до нас. Ты же знаешь, у него гостит безродный охотник из этого аула, называющий себя Хасаном, да еще и горным амиром. Он уверен, что никто из местных его не выдаст.

– Риск большой. Будет ли от него польза?

– Если боишься, я пойду один. Я любил твою племянницу. Я ждал, когда она станет взрослой, чтобы взять ее в жены. Я отомщу за нее.

– Вдвоем – надежней. Да благословит нас Аллах.

Показалась смена, и друзья замолчали. Когда сменщики подошли, Рамзан отчитался за дежурство:

– Все тихо. Никто не выходил из аула и не входил в него. А как там?

– Рабов убрали, оставили одного. Хасан с Турком ужинают после вечерней молитвы. Хасан, похоже, ночевать останется.

– Никаких изменений на завтра нет?

– Пока нет. Вы после дневного намаза – опять здесь, в засаде.

– Ладно. Успеем, значит, отдохнуть.

Обстоятельства складывались удачно. Когда отошли от сменщиков подальше, напарник Рамзана молитвенно сложил руки:

– Аллах благоволит нам!

– Да, если нам согласятся помочь, то завтра, во время засады, посланец сможет незаметно уйти к Нуралиеву.

Подошли к нужному дому, постучали в калитку. Вышел довольно крепкий еще аксакал – сам хозяин. Спокойно впустил нежданных гостей во двор, хотя видел, что перед ним – боевики, а они без дела по аулу не шатаются.

– Если с миром, вы – мои гости.

– У нас нет времени, поговорим здесь, – ответил на приветствие аксакала напарник Рамзана. – Знаешь ли ты, что твоего кунака Нуралиева и его жену убили, а их внучку взял в наложницы захвативший их дом араб, которого все почему-то зовут Турком?

– Я знаю, что их увели в пещеру как заложников, чтобы их сын не навел на аул спецназ. Они – в руках у горного амира.

– Ложь! Их зарезали как жертвенных баранов.

– О, Аллах! Но почему я должен тебе верить?

– Я слышал своими ушами приказ безродного охотника, который теперь выдает себя за горного амира, видел своими глазами смерть отца и матери Керима Нуралиева, знаю, что дочь его в подневольных наложницах вонючего шакала.

– О, Аллах! – вновь воскликнул аксакал. – Как я понимаю, вы зашли ко мне не только для того, чтобы сказать, что кунак мой зарезан, а внучка его в грязных лапах поганца?

– Да, ты прав. Нам нужна твоя помощь, – вступил в разговор Рамзан. – Но дело очень рискованное.

– Охотник всегда был злым человеком. За свое злодеяние он должен понести кару. Чем я могу вам помочь?

– Нужно известить Керима о расправе над его родителями и надругательстве над дочерью.

– Не приведет ли он тогда в аул омоновцев? Не станет ли хватать невинных людей?

– Нет. Я в этом уверен. Он не станет врагом аула, – заверил напарник Рамзана. – Тебе нужно сходить к нему.

– Пойдет мой внук. Ему уже одиннадцать. Он ничего не перепутает.

– Но сможет он встретиться с Нуралиевым, чтоб ни одна душа об этом не узнала?

– Он – смышленый. Справится.

– Тогда – так: завтра после третьего намаза пусть выходит. В засаде за аулом будем мы с Рамзаном.

– А если что изменится? Не лучше ли ему пойти не по дороге, а стороной, лесом? И так же возвращаться?

– По пути к засаде мы постучим в калитку. Три раза. А возвращаться ему действительно придется скрытно.

– Что вы скажете, если вас спросят, зачем вы заходили ко мне? Вас могут увидеть те, кто сейчас в засаде.

– Зашли попить козьего молока.

– Кто вам поверит? Лучше решим так: вы зашли оставить мне деньги на сбережение, на тот случай, если что с вами случится. Чтобы я передал их вашим семьям.

– Это, действительно, выглядит правдоподобно. Но есть ли у тебя доллары?

– Есть.

11

На детской площадке в скверике возле многоэтажного дома, как всегда, весело копошилась детвора. Особенно шумно у горки: девчонки скатывались с нее с оглушительным визгом, а мальчишки – с гордыми ухмылками. У подъезда – нарядная группа. Родители Прова и Ольги, сама Ольга с букетом цветов, раскрасневшаяся от волнения. Отец Прова, одетый по полной форме, с орденами на кителе старого образца, нетерпеливо переминается с ноги на ногу:

– Что-то долго не едут. Опять пробки, наверное?

– На столе все закуски заветрят, – вздыхает мать Прова, но теща успокаивает:

– Кто в такой час на подобные пустяки внимание обращает?

Наконец подъехала черная «Волга», из которой первыми вышли водитель-прапорщик и генерал, торжественно распахнули задние двери. Пров и Равиль вылезают из машины ужасно смущенные – от такого внимания и от собственного блеска. На новеньких кителях – Звезды Героев.

Опережает всех Ольга. Сначала вручает букет цветов Равилю и, поцеловав его в щеку, виснет на шее Прова.

– Будет-будет, – в голосе матери Прова слышна наигранная строгость. – У вас еще всё впереди, успеете намиловаться. Пусти-ка меня сына поздравить.

Поздравления затягиваются, и мать Прова снова берет на себя роль строгой хозяйки:

– Ну, довольно! Вон даже детишки, глядя на нас, рты разинули. Марш все за стол. А вы, – обращается она к генералу, – не вздумайте улизнуть. Обижусь – вовек не прощу!

– С огромной радостью подниму фужер с шампанским за славных родителей, воспитавших Героя.

Виновников торжества усадили во главе стола. После очередной здравицы в свой адрес Пров не выдерживает:

– Ну, вы уж совсем захвалили нас с Равилем. Мы же всего-навсего исполнили свой долг.

– Что для сегодняшнего времени, – поднялся Дмитрий Иванович, – очень важно. Именно за честное исполнение долга я и предлагаю всем поднять рюмки. И – честно, до дна.

Призыв ветерана был услышан, после чего, закусив, мужчины отправились перекурить на лоджию.

Меркульев-старший почти сразу же завел разговор с генералом Протасовым.

– Как мне сын успел рассказать, много нового в погранвойсках задумано, а вот мы, ветераны, сомневаемся: не пшиком ли все закончится? Позвали бы нас, человек несколько, на границу, да показали бы, что там у вас за новинки. Может, и мы бы смогли что-нибудь путное присоветовать.

– Начну с того, что не только задумали, Дмитрий Иванович, а уже приступили к конкретной работе. Скоро, совсем скоро, преобразится граница. Расчет держим на контрактную службу. Поступит в ближайшее время в наше распоряжение новейшая техника. Через полгода с превеликим удовольствием приглашу вас, ветеранов. Пока же идет стройка, а это, можете представить, что такое. Да и среди офицеров действующих нет еще полного понимания того, насколько полезны кардинальные обновления. Многим боязно расставаться со старым и привычным.

– К чему все эти преобразования приведут – вот что меня волнует!

– Приведут они к цивилизованной границе, отвечающей требованиям международных стандартов.

– А раньше она не отвечала этим требованиям?

– Не вам мне объяснять, что граница не должна разъединять, она должна способствовать тому, чтобы людям по обе ее стороны легче жилось. Конечно же, добропорядочным людям – не криминалу. Для этого все и затеяно. Одним словом, поднимаем железный занавес.

– Не будь он столько лет железным, не было бы у нас ничего.

– Что вы имеете в виду?

– Да все я имею в виду… Вы прекрасно понимаете, о чем я веду речь. И вообще, как можно охранять границу без человека с ружьем? Скажите мне, пожалуйста, как будет практически реализовываться полученная оперативная и другая информация без пограничных застав?

– Через линейные отделения.

– В отсутствие застав, уважаемый Алексей Михайлович, необходимо иметь намного больше оперативных сил и средств, чем это предусматривается при нынешнем реформировании. Оперативная работа на приграничной территории, впрочем, как и охрана границы в целом, должна опираться на помощь лояльно настроенного местного населения. Наконец, для ее ведения необходимо иметь в достаточном количестве современные специальные технические средства.

– А разве я не об этом только что говорил? Они и будут внедряться. Даже «пограничный интернет» обещают. На смену колючей проволоке придут высокие технологии – видеокамеры, тепловизоры, новейшие радиолокационные системы, сейсмические датчики и другие технические новшества, объединенные в единые автоматизированные системы поиска, обнаружения и распознавания целей.

– Как по писаному говорите, Алексей Михайлович. Только об одном умалчиваете – когда все это будет? Лет через…адцать? Ну, допустим, хоть и с опозданием, но получится. А сколько стоить будет? А обслуживание, ремонт… А охрана! Вот закопай сегодня вечером в землю сейсмодатчик и пусть об этом узнают широкие массы – к утру, как пить дать, кто-то выкопает, если не охранять, – чем не сторож для дачи? Опять, видишь, люди нужны. Без них не обойтись. А людям нужно платить зарплату. Вот и посчитайте, в какую копеечку выльются все ваши реформы. Нет, зря, мне кажется, затеяли всю эту перестройку.

– А я уверен, что все будет нормально. И специалистов в нужном количестве оставят. И местное население не подведет. Когда камеры наблюдения после московских терактов повесили в подъездах, тоже многие говорили, что поснимают их или перебьют. Но ведь ничего подобного не случилось! И в городском метрополитене висят, в подземных переходах, и где только не висят – и никто не трогает. А знаете почему? Потому что надоел всем бардак. Надоело все время дрожать – долбанет или не долбанет? По порядку люди соскучились. А чтобы кривотолков было меньше, мы направили группу журналистов на границу. По моему расчету, они уже там.

Журналистов, прибывших на заставу, принимал капитан Джабиев. Строительство нового городка было в полном разгаре, но основное здание уже возвышалось над штабелями кирпичей, кучами песка, бетономешалками и прочими атрибутами стройки. Подъемный кран опускал в траншею железобетонный блок, который придерживали рабочие, направляя его на нужное место, – шел монтаж фундамента под офицерское общежитие.

– Еще планируем построить банно-прачечный комплекс, дизельную, тренажерный зал, – рассказывал гостям Джабиев. – Одним словом, полная революция в быту пограничников.

Как оказалось, главное здание уже было готово к заселению. В канцелярии – современная мебель, на столах – коробки с компьютерами. Вместо привычной казармы – живые модули из двух кубриков. В каждом – кондиционер, встроенные шкафы, по три кровати, рядом с ними – тумбочки. На стене – телевизор с плоским экраном. Стены ванной и туалета выложены красивой керамической плиткой. Краны – для холодной и горячей воды.

– Так что, всё для них – наших дорогих контрактников, – подвел итоги осмотра начальник заставы.

– А вам удастся их набрать? – спрашивает один из журналистов. – Вот десантники проводили эксперимент на базе воздушно-десантной дивизии – так там проблемы возникли. Не хотят служить. Жалованье маленькое, квартир нет.

– Поймите, ребята, мы не служить приглашаем, а работать. Как на работу люди будут ходить сюда. Отработал смену и – домой, вот в этот кубрик, где можно отдохнуть по-человечески.

– А если кто успел семьей обзавестись?

– Вон там, – Джабиев показывает во двор, – закладывается фундамент под жилой дом. Для семей офицеров, прапорщиков и военнослужащих-контрактников.

– И все-таки, – не унимается журналист, – не будет приличной зарплаты – вряд ли кто-то соблазнится поменять привычную жизнь на этот, пусть и уютный, но пограничный городок, удаленный от цивилизации.

– А кто сказал, что зарплата будет неприличной? Пятнадцать тысяч для начала! Сходите в село, поинтересуйтесь, сколько местные получают – если им еще повезло и они какую-то работу имеют. Копейки. Да у нас уже от местных ребят отбоя нет. Хоть конкурс на вакантные должности проводи. Если владеют нужными нам профессиями, берем на заметку.

– А какие именно профессии востребованы?

– Водитель, дизелист, электрик, повар, компьютерщиков ищем.

– Ну, хорошо. Но ведь раньше военнослужащие льготами разными пользовались, теперь же их отменили. Говорят, военные не очень этим довольны.

– Мое мнение такое: дайте людям достойную зарплату – и не надо никаких льгот. Вот ездил я в Москву повышать квалификацию. В полевом учебном центре встретился с немецкими офицерами – приехали к нам в порядке обмена опытом. Спрашиваю у них: как у вас решаются социальные проблемы офицеров? Чувствую, не понимают они меня. Уточняю: как обеспечивают жильем? Переспрашивают, опять не могут меня понять. Еще раз разъясняю. Отвечают: никак, у нас нет проблемы обеспечения жильем. А как же права военнослужащего? – спрашиваю. Отвечают: права у нас и они защищены – нам платят деньги, а мы сами решаем, купить ли нам квартиру или построить себе дом. Вот к чему мы начинаем подтягиваться. Достойный труд – достойная зарплата. А дальше сам решай, как ее использовать – на строительство собственной квартиры, дачи, на покупку машины, на поездку к морю. Ладно, ребята, время близится к обеду, прошу к столу.

Подошли к разместившейся под кронами деревьев походной кухне. Рядом с ней – сколоченный из досок длинный стол, накрытый цветастой клеенкой.