Текст книги "Героический режим. Безбожие (СИ)"

Автор книги: Геннадий Башунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

  Я вздрогнул. Откуда-то пришло понимание, что до весны всё будет кончено. И не важно, кто победит.

  Послышались голоса, совсем недалеко, в тридцати или сорока метрах. Я набросил Невидимость, обогнул густые заросли кустарника.

  Игорь и конунг. Причём, второй уже мёртв – вряд ли он бы выжил с распоротым пузом и требухой, разбросанной чуть ли не на всю полянку. А убийца, кажется, ещё жив, но оставалось ему недолго. Над ним стояли трое игроков – два парня и девушка. Судя по нашитым на одежде крестам, заключённым в круг... Это была не та партия, что без круга. Я даже не знал, с запада они пришли или с востока. Но Вася должен знать.

  Троица спорила, Игорь лежал без сознания. У него не было правой руки по локоть, лицо больше походило на кашу, а в животе торчала стрела. Но он всё ещё был жив.

  – Давай, Лена, – резко сказал один из парней. Оба были убийцами, девчонка – магичка.

  В ответ послышалось всхлипывание.

  – Он всё равно умрёт, – буркнул второй.

  – Как ты думаешь, зачем Глокта отправил тебя вместе с двумя убийцами выслеживать беглеца? Да затем, что ты даже мобов, похожих на людей, не можешь убивать. Давай. Или тебе не место в пати.

  – Не могу...

  Не может. Хорошая девочка. Добрая. Даже мобов убивать не может. Сохранила остатки цивилизации в себе.

  Но парни правы – таким здесь не место.

  – Может, убьём его сами, а Глокте скажем, что это она? – предложил второй убийца. По его лицу было видно, что он кого-то жалеет. И вряд ли это Игорь.

  – Наш великий инквизитор не поверит. Этот засранец...

  Я не дослушал. В конце концов, для меня что мобы, что люди – всё едино. И если я не смогу прирезать троицу незнакомых мне людей, как я буду знакомцев, которых считай семьёй?

  Какие крепкие мы не были, но нож, вошедший в нижнюю челюсть, проломивший нёбо и проткнувший мозг – это смертельно. С хрустом я выдрал клинок из головы, оттолкнул дёргающегося убийцу и набросился на второго.

  "При атаке на других игроков Невидимость исчезает на пять секунд, чтобы после восстановится вновь".

  Твою мать...

  Но второй убийца не спешил меня атаковать. Что?..

  Он воет, катаясь по земле. Болт, выпущенный из арбалета Игоря, вошёл ему в пах. А девчонка рыдает, не понимая, что происходит. Я дорезал убийцу и подошёл к ней.

  – Всё хорошо, – прошептал я. – Ты не хотела убивать моего друга, зачем мне убивать тебя?

  Она плакала, но в глазах появилась надежда. Я протянул ей руку. Она вложила ладонь. Тонкая прохладная ладошка, мокрая от слёз.

  Я протянул её на себя, и кинжал вошёл ей прямо в сердце. Вторым ударом я вскрыл ей горло, хотя у правого виска уже мерцало кроваво-красное сообщение о тридцатипроцентной прибавке к опыту.

  – Её-то зачем? – булькая, прошипел Игорь. Кровь пузырилась на его губах.

  – Как сказал один мой друг, для игроков из другой партии мы всего лишь прибавка к опыту. Почему они для нас должны быть чем-то другим?

  Я сел к Игорю. Не стоит и говорить, что выглядел он хреново.

  – Яд, – пробормотал он. – Стрела отравлена.

  – Есть противоядие?

  – В сумке... но... Подожди. Оно уже не поможет, у меня отказала печень. Руки нет... – Убийца всхлипнул. – Мне крышка.

  – Ну, не говори так...

  – Мне крышка! – крикнул Игорь. – Потому что... я не могу как ты. Дай мне спокойно умереть. Осталось не так...

  Я схватил его голову, намереваясь влить сразу два зелья – противоядие и выносливость. Но мне в колено вошёл короткий болт. И когда он успел перезарядить?.. А, никогда. Оба арбалета лежат у его левой руки разряженными.

  – Мне больно, – сухо сказал я, рассматривая болт. Не отравлен, никаких эффектов. Убивать меня Игорь явно не хотел.

  – Мне тоже, – коротко хохотнул убийца. – Мне тоже... Посиди со мной? Осталось около минуты.

  Я сел рядом, раздумывая, как буду вытаскивать стрелу. Пришлось дёргать. Это было больно, но не так, как когда тебе отрезают воспалившуюся гнилую плоть со ступни. Кажется, я действительно привык к боли.

  – Лёх...

  – М?

  – Я... никого не насиловал.

  – Я это понял.

  – Как?

  – Твои татуировки нарисованы. И ты... добрый. Мог бы стать героем. Что тогда произошло?

  – Я влюбился в девушку из нашей пати. Но... сам понимаешь, девушек мало... Она не отказывала мне, нет. Но и другим тоже. Я не мог на это смотреть.

  – Любви здесь не место.

  – Героям, как я погляжу, тоже.

  – Уже весь день думаю о том же.

  – Ты не такой злой, как хочешь показаться.

  – Возможно. Но уже поздно говорить об этом.

  – Почему?

  – Потому что я начал игру. Игру в смерть, знаешь ли. И придётся отыгрывать роль до конца.

  – Мне тебя жаль.

  – Не знаю, возможно, я это заслужил.

  – Нет... Никто не заслужил... этого...

  Он умер.

  Я собрал все вещи и поковылял к нашим.

  Возможно, стоило добить Игоря. Я видел, что он мучился. Но рука не поднялась. Возможно, другие игроки – всего лишь десятипроцентная надбавка к опыту... Но они всё равно остаются людьми.

  – Крест в круге, – сказал я, когда вернулся.

  Вася как-то невпопад улыбнулся. Катя отвела взгляд, Ольга заплакала, и уже не в первый раз. Шустрика с Александром не видно.

  – Что с конунгом? – спросил воин после довольно долгой паузы.

  – Мёртв. Игорь тоже.

  – Не...

  – Нет, не я. Я убил троих, что гнались за Игорем, но его спасти мне всё же не удалось.

  – Так ты защищал его, – с явным облегчением в голосе произнёс Вася.

  Я рассмеялся. Идиоты. Разве они не видят? Не видят, что происходит здесь? Во что мы рано или поздно все превратимся?

  – Да, чёрт возьми, я его защищал, – прошипел я, отсмеявшись. – А он не захотел принять такую жизнь и умер. И вы тоже подохнете, если в ответственный момент не сможете убить другого игрока.

  – По крайней мере, у нас есть ты, – раздался позади сухой голос Александра. – Чтобы делать грязную работу.

  Я обернулся. Он явно готовил какое-то заклинание, но сейчас уже перестал.

  – Вы прямо как моя старая пати, – сказал я, улыбаясь. – Сначала я делаю всё, чтобы вы выжили... да, порой это грязная работа... а когда всё более или менее кончилось, вы решаете от меня избавиться. Да ещё и получить свою надбавку к опыту.

  Чуть не сбив меня с ног, к Александру подлетел Василий. Он схватил мага за грудки и ледяным тоном сказал:

  – Чтобы такого больше не повторялось, ты исключён из пати, Саша. Магов у нас предостаточно.

  Маг бы шокирован.

  – Но...

  – Но? Никаких но. Я не позволю разлагать дисциплину в своей пати. Если кому-то не нравится, он может валить. Если я не нравлюсь своим людям, что ж, я найду других.

  – Я с тобой, босс, – сказал Шустрик. Он сидел на дереве метрах в семи над нашими головами. – Лёха крут.

  – Он убийца! – буквально взвизгнул маг. – Убил трёх людей...

  – И правильно сделал, – сухо произнёс Вася. – Он спасал будущего члена нашей пати, а не убивал потому, что ему это нравится. Как бы это цинично не звучало, он заработал нам прибавку к опыту. А ты решил его за это убить. Чем ты лучше?

  – Я хотел оглушить его и бросить, – огрызнулся Саша. – Посмотри на девчонок... – Он ткнул пальцем в друидок и с надеждой уставился на них, ожидая поддержки.

  – К этому надо привыкнуть, – прошептала Катя. – Просто привыкнуть. Мы не дома.

  Ольга всхлипнула, но кивнула.

  – Я лечил вас!

  – Теперь уже не будешь. Я своих решений не меняю. И запомни уже наконец, что первая магическая атака отражается кусками молота.

  Александр ошеломлённо оглядел нас. Я, если честно, тоже был шокирован. Всё ведь было не совсем так, как представил это Вася. Но откуда ему знать? Он абсолютно прав, что не даёт пати развалиться на несколько кусков.

  Он просто представил поступок, совершённый мной, в нужном всем остальным свете. Лучше я от этого не стал.

  – Идите к чёрту, – устало сказал Саша и ушёл вслед за беженцами из города.

  – Мы тоже уходим, – резко произнёс Вася. – Когда тех троих хватятся, всем будет интересно узнать, кто убил их и обобрал.

  – Тоже пойдём к башне? – предположил Шустрик, спускаясь с дерева.

  – Нет. Если они захотят мести, мы окажемся там как в ловушке.

  – Но мы...

  – Да. Мы собрали там людей. И я очень хочу, чтобы они выжили. Но если они обречены... Мы не обязаны умирать вместе с ними.

  – Мы...

  – Да, мы их просто бросим, – устало сказал воин. – Потому что мы сделали неправильный выбор. Если бы мы не убили разбойников, у них был бы шанс удержать башню. Сейчас его нет. Возможно, все они погибнут, но мы хотя бы сможем предупредить жителей других городов о вторжении. И, возможно, отомстить.

  – Месть – не лучшая мотивация, – криво усмехнулся я.

  Василий вздохнул.

  – Хоть какая-то. Это лучше, чем убивать просто так.

  Вечером все мы получили сообщение.

  "Квест "Правильный выбор" провален. Город погиб, башню сравняли с землей, детей увезли в рабство. Вы получаете утешительные пять тысяч опыта и урок, который должны запомнить на всю жизнь".

  Глава 38. 23-25, 10

  Я замёрз. Маска, что я забрал у Игоря, будто примёрзла к лицу. Ветер бродил где-то в кишках, сжимая их в холодный мерзкий клубок. Холод буквально выпил все силы, я едва переставлял ноги, угрюмо наблюдая за тем, как снижаются мои параметры.

  Когда мы останавливались, чтобы по-быстрому вырезать группку мобов, становилось теплее, но ненамного. К тому же, это утомляло ещё больше.

  Жутко хотелось есть – оставшиеся припасы мы сжевали ещё в обед. Холодная, отвратная еда. Куски варёного мяса с застывшими комками жира, сухой чёрствый хлеб. И всё холодное. Не грело даже вино.

  Заснеженные, мы брели по тропе, ведущей в гору. Вася поторапливал нас, но, кажется, и сам уже едва-едва переставлял ноги. А у него самая большая выносливость из всех нас. Впрочем, он на себе доспехов прёт не меньше двадцати килограмм.

  Пришедшее сообщение буквально убило девчонок. Ольга тихо всхлипывала, утирая слёзы, смешанные со снегом. Катя не плакала, но вид у неё был разбитый. Ребята тихо матерились под нос. Я молчал. Мне было плевать. Только бы упасть в тепло и пожрать.

  Впрочем, в сообщении было и кое-что приятное. Если армия врага брала башню, значит, мы опережаем их не меньше, чем на полдня пути. И уж вряд ли после двух драк они захотят сегодня двигаться куда-то ещё. В лучшем случае они подумали, что трёх их друзей убили местные. В худшем Саша всё им рассказал, и за нами выслали погоню.

  Но полдня форы у нас есть.

  После проваленного квеста мой уровень поднялся – награда за мобов, медведей-оборотней и троллей была щедрой, а с тридцатипроцентной надбавкой экспа текла рекой. Теперь я не мог промахнуться на расстоянии до двадцати метров. И по единице всех параметров. В качестве награды я бы с большим удовольствием принял горячий кусок мяса.

  Места, по которым мы шли, были безлюдные. Ни деревень, ни хуторов. За весь день мы наткнулись на единственную землянку с проваленной крышей. Местность всё время повышалась, вокруг всё чаще начали появляться груды камней, нас обступил чёрный хвойный лес с редкими полянками, на которых бродили мобы.

  Солнце уже почти зашло. Серая хмарь неба стала почти чёрной, резко похолодало. Снег пошёл густыми хлопьями, оседающими на плечах. Очень скоро они перестали таять.

  Тихо охнув, упала Ольга. Я и сам пару раз чуть не грохнулся – камни на тропе были очень скользкими. Друидка, постанывая, встала на колени, да так на них и осталась. За ней вернулся Вася. Теперь они шли, держась друг за друга.

  Вторая девушка выглядела не лучше, но пока держалась.

  – Катя, ты сможешь идти сама? – прохрипел воин.

  – Не отказалась бы от крепкого плеча, – устало хмыкнула та.

  – Потерпи. Пока нельзя.

  Да, пока что было нельзя. Я разведывал дорогу, Шустрик прикрывал тыл. Больше крепких плеч поблизости не наблюдалось.

  Когда уже совсем стемнело, Вася всё-таки решил остановиться под открытым небом. Это было самоубийственно, но тащиться всю ночь ещё хуже. Да и не известно, появится ли вообще какое-либо жильё.

  – Я всё-таки пройду ещё пару километров вперёд, вдруг что-нибудь появится, – пробормотал я, с содроганием глядя на то, как все устаиваются под елью, выбирая места посуше.

  – Давай, – легко согласился Вася.

  Набросив Плащ, я двинулся дальше. Темень была хоть глаз коли (угу, второй), но я как-то выбирал дорогу получше. Усталость была чудовищная, но на ходу всё-таки немного потеплей. А я, чёрт возьми, и так порядком намёрзся за последние пару дней.

  И, чёрт меня раздери, буквально через пару сотен шагов я наткнулся на землянку. Ветер дул нам в спину, иначе мы давно почуяли бы дым. Да и нос у меня был заложен так, что не вздохнуть.

  Осторожно приблизившись к землянке, я понял, что хозяева дома.

  Вася вышиб дверь и первым ворвался в дом. Я вынырнул из-за его спины, пинком отправил болтающийся под ногами табурет в сторону сидящих за столом. Вышло ловко. Мой необычный снаряд угодил одной из своих ножек прямо в затылок одной из ведьм. Та, крякнув, впечаталась мордой в стол. Я разрядил арбалеты в одного из разбойничьего вида мужиков и уже через секунду схватил валяющуюся без сознания ведьму за волосы. Даже сквозь забитый нос я почуял, как от неё несёт мертвечиной. С миной отвращения я вогнал нож ей в глаз, а потом для верности и во второй.

  На этом всё и кончилось. Шустрик с Васей уже добили двух других разбойников и вторую ведьму. Никого из нас даже не запили, а у нас под ногами валялось пять трупов. Наверное, это можно назвать хорошей работой.

  – Вот и отличненько, – буркнул воин, вытирая меч об одежду разбойника. – Шустрик, сбегай за девчонками, а мы пока вытащим трупы.

  Мы решили идти втроём сразу же. Противников было всего пять, да и пьяны они все были в дугу. Да и друидки разнесли бы эту халупу к чёртовой матери.

  Трупы стаскали за землянку. Когда пёрли одну из ведьм, её плащ распахнулся, и мы увидели, что под ним у неё ничего не было. Меня едва не вырвало, стоило мне подумать, что разбойники её трахали. Но всё выходило именно так. Впрочем, штопаных ран ней было не так много...

  Я проблевался желчью, когда мы бросили труп. Вася тихо матерился. Желудок у него, видать, покрепче моего. Но, как выяснилось позже, он просто не знал природу ведьм – ребят, убивших конунга, грохнула та ведьма, что оставила меня одноглазым.

  Подошли девчонки. Несмотря на усталость, они отмыли пол от крови. В землянке было не то, чтобы жарко, но терпимо. Кое-как пожевав хлеб и варёную морковь (мясо есть мы не рискнули), мы повалились спать. Один Шустрик остался на часах. Крепкий парень...

  Лежака было два, и я лёг с Катей. Она обхватила меня руками и прижалась к плечу. О сексе, естественно, никаких мыслей и не было – мы слишком устали.

  Впрочем, если бы...

  Я заснул.

  – Лёх, Лёх, вставай...

  Шустрик.

  – Чего? – промычал я, с трудом открывая глаз. Впрочем, толку с этого было немного – в землянке было темно.

  – Четыре часа прошло, твоя очередь.

  – А...

  Какие, чёрт, четыре часа? Я только что уснул. Какое...

  – А-а-а...

  Я сел. Катя посапывала, прижавшись к стене. Шустрик нависал надо мной тенью. Чёрт, как хочется спать...

  – Жарко, – пробормотал я.

  – Там вода. Вставай уже.

  Я послушно встал и поплёлся к бадье с водой. Напившись, я тупо уставился вникуда, раздумывая, лечь ли мне прямо на пол.

  – Не спи!

  – А-а-а...

  Я уселся на табурет, стоящий напротив двери. Медленно, но сон всё-таки отпускал. Чуть-чуть повысились параметры, но они всё равно были ниже базовых. Я потёр целый глаз, потом потыкал пальцем в выбитый. Рана зарубцевалась, боли уже не было. Чёрт, какой он плоский... Хотя, чему удивляться – глазного яблока-то нет. Захотелось встать и сходить выколупать глаза у трупов. Нахлынувшая Злоба разбудила меня окончательно.

  Посидев минут пятнадцать, я решил осмотреться. Перед сном я слишком устал, чтобы вообще на что-нибудь обращать внимание.

  Темно, чёрт. Едва горящий факел у двери да угли, мерцающие сквозь неплотную затворку печи, – вот и всё освещение. Удивительно, но этого мне было достаточно.

  Обстановочка, откровенно говоря, так себе. Шесть табуретов, стол, два лежака, грубо сколоченный деревянный шкаф. Ну и очаг в у противоположной стены, между лежаками. Всё это в землянке четыре на пять метров.

  Шустрик уже храпел, и я решил провести инвентаризацию наших трофеев. Кроме хлеба и варёной моркови на столе лежало несколько кусков мяса неопределённого происхождения. Бурдюк с вином, из которого пили мобы, мы прикончили ещё за ужином. Захваченное оружие – дерьмо, выбросить не жалко. А вот в шкафу я нашёл два бурдюка с брагой. Здесь было два отдела. В нижнем лежали овощи с брагой. В верхнем опять-таки вяленое мясо и три приличные грозди просоленной до скрипа на зубах сушёной рыбы.

  Морщась, я запил рыбу водой. Вероятно, ещё часов пять назад она бы показалась мне очень вкусной. А заедать её пришлось бы снегом с тропинки. Так что даже такая гадость нам пригодится.

  Я тихо простучал деревянные стены, потопал по полу. Вроде бы никаких тайников. Жаль.

  Побродив по халупе, я уселся на табурет. Делать всё равно больше нечего.

  Интересно, как Шустрик узнал, что прошло четыре часа? Стоило подумать об этом, и я с полной уверенностью осознал, что прошло двадцать шесть минут. Так, будто в голове тикали часы. После такого опять можно решить, что мы в игре, а вокруг не люди, а мобы. Увериться, что я – кучка пикселей, которой не забыли встроить в башку часы.

  Я не думал об этом уже долгое время. Впрочем... игра это или настоящий мир (невероятно и то, и другое), я здесь живу.

  Через тринадцать минут я сходил, чтобы ещё раз напиться. Жарко, охрененно жарко. Когда мы пришли, помнится, здесь было довольно прохладно. Значит, разбойники с ведьмами пришли сюда незадолго до нас. Куда они уходили? На разведку? Или только пришли сюда? Скорее, первое, ведь ведьмы пришли на острова с юга. Это даже хорошо. Для меня. Я смогу убить ещё сколько-то тварей, мстя за свой глаз.

  В любом случае, часовой обязателен. Возможно, шестой табурет не запасной, а значит его хозяин – или хозяйка – могут прийти в любой момент.

  От нечего делать я убрал всё со стола в шкаф. Я собирался уже занять табурет, как что-то зашуршало позади. Вздрогнув, я схватился за кинжал и обернулся.

  – Чего спать мешаешь? – пробормотала Катя. Она сидела на лежаке. – Шуршишь здесь, как мышка.

  – Извини, – прошептал я.

  – Да ничего. Всё равно пить охота.

  – Вода здесь.

  Катя жадно напилась.

  – Жарища, блин, – шепнула она.

  – Угу. Спи, я больше не буду шуршать.

  Друидка зевнула, прикрывая ладонью рот, и энергично помотала головой.

  – Не хочу. У меня привычка в два присеста спать. Поспишь, побродишь, потом опять спать. Обычно ночью я вторая на часах и стояла. Странно, что Шустрик не меня разбудил.

  – Вы устали.

  – Не больше, чем вы. Или в тебе говорит старый прожжённый сексист?

  Я усмехнулся.

  – Вообще-то, бабы повыносливей будут. И с кровопотерей лучше справляются.

  Приблизившись, Катя ткнула меня кулачком в живот.

  – Вот так и почувствуй себя слабой женщиной. Вина больше нет? Для сну мне...

  – В шкафу.

  Катя вытащила бурдюк и сделала из него приличный глоток.

  – Крепкая, зараза. Хочешь?

  – Нет, усну.

  – А я тебе не дам. Ты же Ваську будить собирался?

  – Угу.

  Я принёс друидке второй табурет, и мы, усевшись напротив двери, принялись молча пить брагу. Действительно, она оказалась крепкой, так что, сделав два глотка, я решил прекратить. Девушка в ответ тихо хихикнула.

  – В такую погоду ночью никто никуда не пойдёт.

  Я вслушался в завывание ветра. Там наверняка уже всё засыпало снегом.

  – Лучше не рисковать.

  Второй тычок кулачком в бок.

  – Да ладно ты.

  Я скосил глаз на Катю. Довольно симпатичная девушка. Не Топлюша, конечно. Но слова Юли о том, что жизнь здесь чувствуется очень остро сейчас не казались оправданием для шлюхи.

  Заметив, что я смотрю, друидка хихикнула и похлопала меня по бедру. После второго хлопка руку она не убрала.

  – Выпьешь? – с улыбкой на губах спросила она.

  – Застукают со спущенными штанами... то есть пьяными.

  Хриплый смешок.

  Я глотнул вина и, закрыв бурдюк, усадил Катю себе на колени. Целовалась она страстно, но не слишком умело. Или, быть может, давно не было практики. Она мне так и сказала. Саша лопоухий. Шустрик как ребёнок. А Вася с Ольгой.

  Она спустила штаны и села сверху. Тихо застонала, когда я вошёл в неё. Она была тёплой, живой. Но я представлял Топлюшу. Пусть её кожа была холодной, у неё было горячее сердце, как бы пошло это и не звучало.

  – Я устала, – шепнула Катя на ухо.

  Её дыхание буквально обжигало мне шею. И не только дыхание, кажется у меня на шее появилась пара засосов.

  Мы перебрались на стол, там и закончили.

  До конца дежурства было ещё три часа. Час Катя пробыла со мной и, пошатываясь от выпитого, ушла спать. Этот час мы без дела не сидели, конечно же.

  Проснулся я уже к обеду, самым последним. Напился воды и сжевал два ломтя хлеба, заедая сухие куски пресной варёной репой. Вася ухмыляясь чесал шею, Катя краснела и переглядывалась с Ольгой, я сидел с кирпичной рожей.

  – Всё засыпало, – сказал Вася, когда я доел. – Ветер посильнее вчерашнего и снег. Предлагаю поторчать пока здесь – вряд ли кто-то решится нас догонять в такую бурю.

  – Надо выставить часовых, – буркнул я и в тот же момент заметил, что в комнате не хватает Шустрика. И моего плаща. Любит Шустрик на часах стоять.

  – Он там весь день просидит, – подтвердил мои мысли Вася. – Так что можно не беспокоиться.

  Я кивнул. И тут же припомнил вчерашних героев.

  – А людей какой фракции мы вчера встретили?

  Вася ошалело на меня уставился, а потом сплюнул.

  – Чёрт, ты же не играл. – Теперь на меня смотрели как на идиота три пары глаз. – Это с востока, Храмовники... хм... либерасты местные, в отличие от западных консерваторов. Откололись от основной ветви культа Корда лет сто назад, не любят приносить людей в жертву, что-то там ещё. Отморозки, но те, что на западе похуже. Да, собственно говоря, все здесь отморозки. Впрочем, по игре с ними можно было договариваться, делать кое-какие совместные квесты, по большей части вместе выпиливать западных. За что западные нас ненавидят ещё больше. Но это всё временно, цели-то в итоге разные.

  – То есть, если бы...

  – Хрен его знает, – перебил меня воин. – Это люди. И, вообще-то, они пришли, чтобы вырезать наш город. Вряд ли мы бы с ними договорились. А так тремя ублюдками меньше.

  Я слабо усмехнулся.

  – Ладно, – буркнул Вася, посапывая носом. – Нет желания прогуляться? У нас тут с Ольгой... разговор есть. Потом мы... гм... прогуляемся.

  – Я твой плащ возьму, – сказал я, увидев, что Катя уже оделась. – Только недолго. Холодно там.

  Четыре дня мы просидели в той землянке. Погода наладилась уже на следующий день, но мы не рисковали выходить без разведки, опасаясь, что в дневном переходе от нас не найдётся убежища. Я в итоге нашёл такое на третий день, пещеру с одним выходом. Там было кострище.

  За нами никто не гнался. Шустрик, сходивший на север, сказал, что вражеская армия ушла. Мы отдыхали, ежедневно делая вылазки на полянки мобов. Я получил следующий уровень, увеличив время невидимости до сорока секунд, да апнув по одному стату к каждому. Опять ко всему по чуть-чуть, но никаких особых потрясений не было. Да и книжек в землянке не нашлось. Я не говорю про тренировки – мы и так слишком уставали, нарезая круги по скалам и густому лесу.

  У меня потихоньку начали отрастать пальцы. Жаль, что не глаз.

  Лес оказался совершенно пуст. Пара старых заросших просек, да единственный полуразрушенный сруб, – вот и всё, что мы нашли. И я не жалел об этом. Хрен с ними с квестами. Пусть все катятся к чёрту.

  С Катей всё было отлично. Она, кажется, ко мне сильно привязалась. Я же продолжал думать о Топлюше. Но Топлюшу я, скорее всего, никогда больше не встречу.

  В дорогу мы вышли ясным морозным утром. Но до пещеры не добрались.

  Глава 39. 25, 10

  – Ну и где же твоя пещера? – устало проговорил Шустрик.

  Я в ответ только раздражённо пожал плечами. Мы уже битых полтора часа лазали по окрестностям, выискивая найденное мной убежище. Впустую. Остальных членов пати мы оставили в шестистах метрах позади, за скалой, рядом с которой я почувствовал, что что-то неладно.

  Там, где мы стояли, должен был располагаться небольшой скальный карниз, за которым начиналась тропинка, ведущая к щели между двумя скалами. Но вместо этого местность резко понижалась, и перед нами расстилалось засыпанное снегом болото, поросшее низким кустарником и кривыми чахлыми деревьями.

  – И что делать? – пробурчал мой напарник.

  – Идти дальше? – рявкнул я. Злился я не на Шустрика, а на себя. За последние дни даже снегопада не было, а я умудрился так облажаться.

  Но, чёрт побери, тропа никуда не сворачивала. Мы прошли по ней ровно десять с половиной километров – расстояние до пещеры. И... вышли к болоту, да.

  – Пошли к остальным. До заката ещё пара часов, глядишь, чего-нибудь найдём.

  – А если не найдём? Из этой пещеры...

  – Знаю, – устало махнул я рукой. – Заночевав, мы должны были выйти на разведку и найти следующее убежище. Но пещеры нет. Ты можешь предложить что-то другое?

  – Могу. Я иду к остальным, веду их сюда, а ты идёшь в разведку. Так, по крайней мере, не все в болоте потонем.

  – Окэ.

  Можно, конечно, было сказать, что через болото нужно идти минимум вдвоём, чтобы, если кто-то угодил в трясину, другой ему помог... Но, в целом, пока всё выглядело не так плохо – ряды возвышенностей, поросшие кустарником и деревьями, располагались близко друг к другу, да и всё порядочно подмёрзло за последние дни. Так что во-он до тех деревьев можно и сходить, а там уже ждать остальных.

  Я махнул рукой Шустрику и осторожно двинулся к первому рядку деревьев. Сначала нужно вырезать палку, чтобы прощупывать себе дорогу.

  Подходящее деревце нашлось быстро, и уже через пять минут я уверенно продирался через кусты, взяв курс на самый большой остров растительности. На не заросшие участки пришлось выйти лишь дважды, да и те то ли так хорошо промёрзли, то ли и вовсе оказались сухими. Впрочем, низин с торчащим из них сухим камышом вокруг становилось всё больше. Я пробил на одной лёд, но для этого мне пришлось постараться. В крайнем случае можно будет пройти и по ним. Ничего, казалось бы, опасного...

  На подходе к роще, выбранной мной конечной целью своей вылазки, я почуял очень слабый запах дыма. Вот это было уже гораздо хуже.

  За последние дни я отвык от драк, начал забывать о боли. Катя, понимающая и очень спокойная девушка, способствовала этому. Когда я лежал рядом с ней, чувствуя прикосновения её податливого и тёплого тела, я мечтал о том, что мы больше никогда не встретим враждебно настроенных мобов, и наша дорога никогда не пересечётся с дорогой пати Павла. Хотя бы до конца зимы, а там... там что-то должно было измениться. И я надеялся, что эти изменения будут к лучшему.

  О чём я думал?

  О том, как плохо драться...

  Мои губы кривила ухмылка, в правой руке поблескивал клинок, а перед глазами стоял багровый туман. Я ждал драки, хотел, чтобы снег оросила свежая кровь.

  На миг в голове промелькнула мысль, что надо успокоиться, взять себя в руки, но я отбросил её. Успокоение? Если я не буду готов к бою, меня могут убить. Если я размякну прямо в бою, то меня убьют стопроцентно.

  Забыть о боли? О, нет. Никогда. Я перенёс её достаточно, чтобы понять, что куда лучше, когда страдают другие. Нет, я не собирался никого мучить, и уж тем более не стал Голливудским злодеем, желающем творить зло ради зла. Но и пытать себя больше не дам. Пусть лучше те, кто желают мне зла, умрут. Ради тех, кто хочет мне добра, я готов сдохнуть, лишь бы было хорошо им. А до остальных мне дела нет.

  И дым, который я почуял, мог нести угрозу для моей пати, моей семьи.

  Невидимкой я подкрался к роще и пулей пролетел сквозь неё. Меня уже могли видеть на болоте, я как придурок торчал на самом видном месте, даже не пытаясь спрятаться...

  – Да, думать надо было лучше, – сказал один из троицы сидящих у костра.

  – Гораздо лучше, – кивнул второй.

  – Иначе не пришлось бы зимовать в этом дерьмовом месте, – поддакнул третий.

  – Да-а, – в унисон протянули двое других.

  Я только сейчас заметил, что они были похожи, как... нет, даже не братья, а три, если можно так выразиться, капли воды. Тройняшки, судя по всему.

  Они сидели на другом конце рощи, тесно сгрудившись у небольшого бездымного костра. Рядом валялись три заплечные сумки, а чуть поодаль стоял ящик с инструментами – топорами, пилой и другой белибердой для обработки дерева. Выглядела троица вполне безопасно, но...

  – Можешь не прятаться, – сказал первый.

  – Мы тебя давно уже видим, – кивнул второй.

  – Прёшь сквозь лес, как медведь, – поддакнул третий.

  Я застыл, левая рука непроизвольно метнулась к арбалету.

  – У нас нет оружия.

  – Мы дровосеки.

  – Усталые, замёрзшие дровосеки, которые хорошо слышат, как говорят деревья. Особенно, когда деревьев в округе так мало.

  – Да-а...

  И что делать?

  Повинуясь какому-то сиюминутному импульсу, я вышел из рощи, сбрасывая Невидимость. Уселся рядом с подвинувшимися дровосеками и протянул руки к костру. И как оружие уже оказалось на поясе? Чёрт его знает, по крайней мере, эти ребята действительно выглядели неопасно.

  – Вот так-то лучше.

  – Мы всегда рады гостям.

  – Даже таким опасным гостям.

  – Деревьям ты не нравишься.

  – Трава будто гниёт под твоими ногами.

  – Именно это и привело тебя к этому болоту. Здесь гниёт абсолютно всё, а гниль притягивает гниль.

  – Да-а...

  Я стиснул зубы. Происходило что-то непонятное. Неужели эти три дровосека...

  Ха, чёрт возьми! Действительно, неужели три дровосека, слышащие голоса деревьев, разглядевшие что-то внутри меня, да и вообще меня самого под Невидимостью похожи на обычных дровосеков?

  – Кто вы?

  – Мы же уже сказали.

  – Мы дровосеки.

  – Дровосеки, которые хорошо слышат, как говорят деревья.

  Это начинало раздражать, но я сдержался. Возможно, мы получим квест. Или хотя бы узнаем, куда идти дальше.

  – Дальше только болото, – сказал первый, будто услышав мои мысли.

  – Хреновое болото.

  – Гнилое болото, что тянет к себе таких, как ты. В этом болоте скрыто нечто, несущее зло в этот мир. Нечто спало, но теперь проснулось. Как знать, не ты ли в этом виноват?

  – Да-а...

  Я коротко хохотнул. Голова кружилась. Возможно, виной тому был лёгкий гнилостный запашок, шедший откуда-то с юга, со стороны болота. Троица сливалась в странное трёхголовое существо, которое, тем не менее, было едино, обобщено, и я даже не мог сказать, что сам более похож на что-то цельное, чем они.