Текст книги "Героический режим. Безбожие (СИ)"

Автор книги: Геннадий Башунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

  – Дай свой нож.

  Я вытащил тесак, по привычке чуть не нанеся на него яд. Гая вырвала его у меня из рук и принялась довольно неуклюже чистить и потрошить рыбину – всё-таки боевое оружие не для этого.

  – Не пялься!

  Да что с ней не так? Я послушно отвернулся.

  Самое время поразмыслить над дальнейшими действиями. Первый напрашивающийся ответ – мстить. Но как? От наших... бывших... я сто процентов отстал, и отстал сильно. Даже если предположить, что это тот же день, то они свалили с этого острова ещё утром, а сейчас дело ближе к закату. Да ещё около дня ходьбы до крепости. Фактически, два дня в жопу. Зато меня никто не будет искать... С другой стороны, кто бы стал это делать? Израненный до полусмерти, я тонул. Конец очевиден. Ох, Топлюша, за что же я так жесток к тебе?..

  Даже если Павел и "Ко" не свалили с острова, они сделают это, в ближайшее время, а мне ещё надо прийти в себя. И как уплыть мне? Да и, чёрт возьми, каким способом я собрался мстить? Кроме ножа и одежды у меня ничего нет. Ни денег, ни арбалетов, ни даже огнива, только четыре зелья на поясе, по два каждого вида. Первый попавшийся моб с радостью мной пообедает. А они, сволочи, стали куда серьёзней, я даже не уверен, что справлюсь с одним.

  Месть отпадает? Думаем дальше.

  Бросить всё, постараться влиться в пати... Нет. Срал на все эти пати. После такого... В общем, нет, никуда вступать я не буду. Пока, потом придётся.

  Бросить всё, идти в одиночку. Нет. Про опасность мобов я уже думал, не говоря уже о том, чтобы выполнять квесты. Тем более, я просрал все осколки молота.

  Квесты, значит, нет. Мобов бить особо не получится, возможно тех, что послабее, да и то не в таком темпе, как в пати. Гая, судя по всему, не поможет. Впрочем, она и так уже помогла. А значит, напрашивается один-единственный выход.

  Множитель за убийство игроков. Игроки полезны. У них есть деньги, зелья, шмот, который можно продать. Хочу ли я убивать? Не слишком. Другие игроки мне ничего не сделали. Кроме нескольких ублюдков, которых руки так и чешутся пришить. А значит, придётся догонять, придётся мстить. Не скажу, что рад. Но и не печалюсь.

  Я стиснул кулаки. Решено. У меня есть цель. Я хочу выжить.

  – Жарится, – буркнула Гая.

  Я повернулся к ней. Старуха смотрела на меня, на её лице играли желваки.

  – Я чувствую твою Злобу, – произнесла она, ткнув в меня узловатым пальцем, и замолчала. Я ждал. Наконец, Гая тяжело вздохнула. – Весь мир пронизан потоками энергии. Их можно сравнить с жилами и сосудами человека. И, как и сосуды, они собираются в артерии, которые ведут собираются в сгустки. Внутри этих сгустков есть... сердца, скажем так. Их два, соответственно для положительной энергии и отрицательной. Тот, что питает и одновременно питается положительной энергией, называется Корень мира. Моя сила идёт от неё. Полюс отрицательной энергии называется Сердце зла. И как думаешь, твоя Злоба положительная или отрицательная энергия?

  – Глупый вопрос, – пробормотал я.

  – Вот именно. Больше про полюса я ничего не знаю, моя наставница этому не учила, я в основном по травкам разумею, а не с чистой энергией, но могу и... ты, впрочем, видел. Но зато я знаю, что будет с тобой. Твоя Злоба режет твою душу, оставляя незаживающие раны. А любая незаживающая рана рано или поздно начнёт гнить. Ты будешь бороться с этим, но твои силы не безграничны. И тогда начнёт гнить твоё тело, твой разум. И ты начнёшь заражать этой гнилью всех вокруг, превратишься в чудовище. Вспомни тех... ведьм. Понимаешь теперь, зачем тебя лучше было убить?

  – Глупый вопрос, – повторил я.

  – Ну и? Не хочешь устранить проблему самостоятельно?

  – У меня есть ещё пара дел.

  Гая покачала головой.

  – Ты уже ступил на этот путь, – сказала она горько. – Но ты вправе выбирать сам. Особенно, после того, что с тобой сделали. И я рада, что когда произойдёт... то, что произойдёт, ты будешь далеко.

  – Я тоже рад. Не хочу зла ни тебе, ни твоей семье.

  Ведьма тяжело вздохнула.

  – Вот потому я тебя и вылечила. Надеюсь, ты продержишься достаточно, чтобы умереть от старости прежде, чем это произойдёт.

  – Я тоже надеюсь, – усмехнулся я.

  Надеюсь, что меня здесь не будет. Что пройду эту чёртову игру... И что будет дальше? Если я здесь... не будет ли меня преследовать это и в реальной жизни? Опять хренова гора вопросов и ни одного ответа.

  Пахло жареной рыбой, но есть ещё рано.

  – Гая...

  – Что?

  – Как думаешь... ты человек?

  Ведьма фыркнула.

  – Нет, конечно.

  – А я?

  – Нет, конечно. Уже нет. Когда соприкасаешься с сосудами... ты перестаёшь быть человеком.

  – Значит, те, кто не прикоснулись?

  – Люди. Мой сын, мой новый муж, мои приёмные дети. Нервил был до недавнего времени.

  – Как ты докажешь, что они люди? Что...

  Я замолчал. Глупый вопрос. У них есть воспоминания, чувства. По крайней мере, они так думают. Как я в свою очередь докажу, что я настоящий человек с настоящими воспоминаниями? То, что я так думаю, ещё ничего не значит. Тем более, если верить Гае, уже поздно говорить об этом.

  – Чего "что"?

  – Забудь.

  Мы дождались, пока рыба приготовится. Я ел с жадностью. Нет, чёрт возьми, я жрал, как свинья, хлюпая носом, утирая жир и слюну, заглатывая кусок за куском. Огромного, килограмма на два с лишним, сома я сожрал почти в одиночку, и мне хотелось ещё. Я подумал о том, что в последнее время мне нужно было слишком много еды, и, несмотря поедаемые мной на зверские порции пищи, я худел и худел. Наверное, дело в Злобе. Или в растущих статах – энергия не может взяться ниоткуда. Ускоренный метаболизм, наращивание мышечной массы... Наверняка.

  Доев, я поблагодарил Гаю за ужин и спустился к озеру.

  – Спасибо, – сказал я Топлюше и улыбнулся. Наверное, в первый раз искренне. Как банальное полное брюхо влияет на настроение, а?

  Умывшись, я посмотрел на своё отражение. На месте правого глаза красовалась чёрная в полутьме червоточина. Переживём, у Топлюши же вырос глаз, вырастет и у меня.

  Я вглядывался и вглядывался в моё лицо. Становилось не по себе. Чёрная борода, выпирающие скулы, ввалившиеся щёки. Чего-то не хватало. Будто лицо было чужим. И дело не в глазе. Не в силах больше смотреть, я провёл рукой по водной глади, сбивая отражение. Не помогало. Я знал, что что-то не так. Я... потерял что-то.

  Издав какой-то рык, я резко встал и вернулся к Гае.

  – Твой сын идёт, – сказал я.

  – Услышал?

  – Да.

  – Молодец... шагов за четыреста. Эх, парень, если бы...

  – Нет смысла горевать, не так ли? – резко спросил я.

  – Ты прав.

  Зага встретило семейство утопленников.

  – Где труп Нервила? – завизжала ему в лицо молодая, но сын Гаи лишь отмахнулся от неё.

  – Сгорел вместе со своей проклятой крепостью! – рявкнул он. – И тебя я спалю, если, на хер, не сгребёшь с моего пути!

  Злобно шипя, утопленница всё-таки ретировалась.

  – А, таки выжил, волчонок, – буркнул мне Заг. – Твои уплыли.

  – Рад слышать.

  – Рад, а? Не свистишь? Ладно. – Он уселся рядом и принялся вытаскивать из сумки еду – хлеб и солонину. У меня потекла слюна. – К нам приплыли соседи. Решили проверить, чего произошло – ещё прошлый пожар видели. Мы им объяснили, и они захотели купить у нас оружия и доспехов, у них там тоже дела не сладко. Вот с ними мы твоих ублюдков и посадили.

  – Они вернутся?

  – Кто?

  – Соседи?

  – Куда? – хмыкнул Заг. – На пепелище что ли? Всё там сгорело к чертям собачьим. Но мы успели кое-что вытащить. Немного денег, немного еды и кучу железа. Всё это нам пригодится. Грядёт зима, а у нас только срубы стоят. Может, чего и выручим... наймём рабочих...

  – Это хорошо, – сказал я, впиваясь в краюху хлеба зубами. – Желаю вам удачи.

  – Желаешь удачи? Ха! Сам-то куда собрался?

  Я секунду подумал, пережёвывая хлеб.

  – Не знаю.

  – Может, к нам? Нам сейчас нужны такие парни. Вокруг происходит хер пойми что, говорят, пиратов от этого развелось... В общем, вояки нам нужны. Не хочешь?

  Не хочу ли? Чёрт возьми, хочу. Суровая жизнь викинга. Суровая пища, суровое море, суровые враги, суровая погода. Охренеть можно от суровости. Но локацию рано или поздно закроют. Что станет со мной? Труп, скорее всего. Что станет с ними? Чёрт его знает.

  И, даже если я выживу после закрытия локации, всё рано или поздно пойдёт по предсказанному ведьмой сценарию, а я не хочу зла хорошим людям.

  – Что дальше на юге? – спросил я вслух.

  – Материк, – пробубнил Заг.

  – Материк? – переспросил я. Что-то не складывалось с тем, что говорил Василий.

  – Ага.

  – А острова? Мне говорили, что дальше острова.

  – Нет. Дальше материк. Не знаю, кто там чего тебе насвистел, но дальше материк. Я там был. Большущий такой полуостров, гористый и заросший лесом. Дерьмовое место.

  – Ясно. Как туда добраться?

  – Добраться? В одиночку ты туда никак не доберёшься – пролив двадцать с лишним миль шириной.

  Я выругался.

  – Да ладно ты, – проворчала Гая. – Пока пойдёшь с нами, а потом... посадим тебя до материка.

  – Спасибо, – сказал я. – Большое спасибо.

  – Одним "спасибо" не отделаешься, будешь впахивать до удобного случая, как проклятый, – хмыкнул Заг.

  – Спасибо, – повторил я и поднялся.

  И снова спуск к озеру. Было уже очень темно – плотная пелена облаков закрывала и луну, и звёзды.

  – Топлюша... – тихо позвал я.

  – Да.

  – Я иду с ними.

  – Да, я догадываюсь. Ещё увидимся, я знаю, где они остановились, для меня дотуда путь есть.

  – А до материка?

  – До материка нет. Но... ты же не скоро туда отправишься?

  – Не скоро, – прошептал я, не зная, кому вру – себе или ей.

  Глава 29. 21, 10

  Меня встретили неприятными взглядами. Один из людей Зага даже ткнул в меня «козой», будто я злой дух.

  Впрочем, может быть, так оно и есть. Я одержим им. Или ей. Злобой.

  Они расположились у восточной стороны острова. Лагерь представлял собой один большой навес, под которым и спали, и ели. Дымные костры наполняли небольшое пространство, и без того занятое кучей немытых тел, удушливыми облаками, поднимающимися к навесу и клубящимися там. По крайней мере, впервые за последние полтора дня мне было тепло.

  Чуть ниже располагалась небольшая бухта, где стоял драккар – длинная посудина с небольшим парусом. На носу драккара красовалась голова странного существа, напоминающего помесь дракона с китом. Подобную тварь, выброшенную на берег, я видел две жизни назад.

  – Мы всё стаскали и загрузили, – пробурчал один из людей Зага, когда мы пробрались к центральному костру. – Можно отплывать.

  Заг поморщился.

  – Отплывать-то, конечно, можно, но плыть пять или шесть часов... до темноты не успеем. Может, завтра?

  – Может, и завтра, – кивнул мужик. – Но лучше сегодня. Не хочу оставаться на этом проклятом месте. И... – он покосился на меня.

  – Он плывёт с нами.

  – Но...

  Заг что-то заворчал и внезапно всадил мужику в нос кулак. Голова того запрокинулась, но он как-то умудрился не завалиться назад.

  – Ещё раз оспоришь мой приказ, и этим не обойдётся, – спокойно, даже дружелюбно произнёс Заг. – Понял?

  – М-м-аха, – промычал тот, зажимая кровоточащий нос.

  Сын Гаи обвёл глазами собравшихся под навесом людей.

  – Скорее всего, вы скажете "спасибо", что он с нами. Когда, например, нападут пираты.

  – Не каркал бы, – подала голос ведьма.

  – Если в первом акте на стене висит ружьё, – пробормотал я. Теперь я был абсолютно уверен в том, что на нас нападут пираты. Всё-таки какие-то игровые законы здесь всё ещё действовали.

  – Чего бурчишь? – недовольно спросил один из островитян, сидящий от меня слева.

  – Говорю, хочу прогуляться, – буркнул я, поднимаясь.

  – А по-моему, какое-то заклинание. Конунг, он...

  – Заткни пасть, Гап. Он не колдун, он убийца.

  – Убийца на корабле...

  – Так же, как и баба, – резко сказала Гая. От её каркающего голоса под навесом стало тише. – Херовая примета. Где ты их только берёшь, эти свои приметы? Голубь на башку насрал – хорошо. Ворона – плохо. А уже если медведь – совсем плохая примета. С последним я, впрочем, соглашусь. Ты их сам, что ли, придумываешь?

  – Мне бабка...

  – Твоя бабка была тупой мандой, Гап, поверь мне. Я принимала её роды, и видела, как она растёт. Ничего умного твоя бабка ни сказать, ни тем более придумать не могла.

  Он из сидящих рядом с Гапом ткнул его в бок и захихикал. Гая перевела горящий взгляд на него.

  – Твоя бабка, Леворучка, была и того хуже. Она зад от манды отличить не могла, как ты вообще получился?

  – Мам, успокойся, – тихо сказал Заг.

  Гая спрятала лицо в ладони.

  – Хорошо, сын.

  Что-то творилось с ней, уже второй день ведьма вела себя странно. И я был уверен, что изменения произошли в тот момент, когда она использовала чистую силу. Что она могла почувствовать? Как мне узнать у неё, что случилось?

  Я выбрался из-под навеса. В любом случае, говорить с ней об этом при всех я не собирался. Да и она вряд ли согласится. Уходя, я поймал её уставший взгляд. Быть может, дело просто в том, что она перенапряглась?

  Нет. Не верю. Чувствую, что что-то не так.

  Я прошёлся до бухты, а потом по камням поднялся на поросший холмом лес. Я чуял воду и надеялся, что Топлюша появится там. Но у бьющего из-под камней ключа её не было. Да и не уверен, что она смогла бы пролезть.

  Впрочем, с другой стороны это было хорошо. Мне надо побыть одному.

  Что-то изменилось. И дело в не в травмах, и даже не в предательстве пати. Впрочем, смотря что считать предательством, а кого – предателем. Я... стал другим. Чёрт, это было странно, но я неожиданно почувствовать свою значимость в этом мире. Так, будто без меня что-то важное не сможет случиться. Был ли я избран? Бред. Один и десятков тысяч, расходный материал, пушечное мясо. Но какая-то случайность, позволившая мне прикоснуться к чему-то... или хотя бы возомнить себе это прикосновение... сделала меня другим.

  Я смотрел на свои руки, обтянутые чёрной кожей перчаток, и думал о том, что они смогут сделать для этого мира. Для этих неписей. Я никогда раньше так плотно не общался с мобами. Но сегодня увидел, что они ведут себя, как обычные люди. Грубоватые шутки, переживание, страх. То же, что испытываю и я. И, коль даже они – кучка пикселей, они ничем не отличаются от меня. Так разве я не могу возомнить себя спасителем выдуманного мира? Или хотя бы важной деталью механизма, что приведёт в действие силы, способные спасти этот мир.

  Слишком много о себе возомнил? Возможно. Но все мы, игроки, люди, или считающие себя таковыми, винтики, шестерни, валы этого механизма. Странного, теряющего детали, но эта потеря сделает его лучше, пусть не совершенным, но рабочим. Для чего предназначен этот механизм? Во имя спасения или, наоборот, гибели? Это видят только его создатели. И я буду той шестерней, что вращает важную деталь, или сам стану этой деталью. Пусть для этого мне придётся помочь механизму потерять другие детали. Лишние на мой взгляд, но разве я не могу решать? Коль мою судьбу решили за меня, я могу сделать то же самое. Лучше я буду решать свою судьбу и судьбу других людей, чем повторю ту ошибку. В конце концов, я бы помог Алексею, а не бросил его с кучкой ублюдков, спокойно пускающих в расход сопартийцев. Это не правильно. Это, определённо, зло. Но коли механизм так работает, я не стану ему противиться. Стану частью системы и выживу.

  Интересно, что с Васей? Понял ли он то же, что и я? Или всё-таки продолжил бунтовать?

  – Привет, – раздался рядом хрипловатый простуженный голос. Манх. Он сел рядом, прямо на мокрую траву, как и я. Кожаным штанам плевать, где сидит их хозяин, влагу они не пропустят.

  – Привет, – улыбнулся я левой стороной рта. Вышла, наверное, жутковатая и не располагающая ухмылка, но правую сторону пока лучше не беспокоить.

  – Мне жаль, что с тобой так вышло, – сказал скальд. – Мне показалось, что... они не такие плохие люди.

  – Мне тоже так показалось, но кто сказал, что я не хуже их?

  Манх пожал плечами.

  – Поведение Гаи. Их она отправила на хер, когда они попросили помощи, а ты сейчас с нами.

  – Рад слышать.

  – Что собираешься делать?

  – Кое-кого убить и выжить.

  – А. – Скальд замялся. – Мне тоже... хотелось бы знать, чего я хочу.

  – А у тебя что-то случилось? В чём проблема? Ты призывал всех уходить, а теперь, когда все с тобой согласились, ты в чём-то засомневался?

  Манх улыбнулся.

  – Да нет. Просто... когда мы уйдём, жизнь опять станет спокойной. Знаешь, работай, строй дом, найди жену или двух – мужиков погибла куча, нарожай детей. Это не по мне.

  Я слабо рассмеялся.

  – Ты чего?

  – Думаю о том, что если бы у меня было так же... то есть, если бы у меня всё было хорошо, я бы сейчас думал о том, как взять... построить дом, как прокормить детей. И знаешь, что?

  – Что?

  – Я был бы счастлив.

  Манх вскинул брови.

  – Да брось. Ты же как герой легенд. Убиваешь врагов отрядами. После предательства друзей решил им отомстить. А после мести сделаешь ещё много чего хорошего... ну, убьёшь злого царя или кого-нибудь в этом духе. А когда постареешь, когда старые раны начнут тебя донимать, лет через пять-шесть, в общем, уйдёшь на покой, откроешь таверну у дороги или в порту и будешь долгими зимними вечерами рассказывать о своих подвигах путешественникам и куче собственных детей.

  Я расхохотался, а скальд насупился.

  – Я бы хотел спеть о тебе пару песен, – буркнул он. – У меня уже одна почти готова.

  – Спой лучше, как я убил ни в чём не повинного паренька. Я не знал, что так случится, но парень мёртв. Спой, как пытался убить несчастную девушку, которая не знала, как выразить свои чувства. Спой, как собирался прикончить парочку людей из своих пати, а теперь хочу перебить всех, хотя жил с ними столько времени. И знаешь, что хуже всего? Я думал, что это правильно, всё, кроме того парня. Я и до сих пор так думаю.

  – Ты ошибаешься. То есть, ты же не плохой человек. А так... звучит, будто ты не герой, а убийца.

  – Возможно, все герои – убийцы. Не думал о таком?

  Манх надул губы.

  – Да иди ты к чёрту, – буркнул он. – Я всё вижу по-другому. Зачем петь песни про обычных убийц?

  – Возможно, ты тоже прав.

  Но я прав тоже. Я знаю это.

  По морю шла лёгкая рябь. Меня на вёсла не пустили – слишком это большая честь, которую можно было доверить только знакомым людям, показавшим себя в бою, братьям, равным. Пусть Заг и говорил о моей полезности, всё-таки я оставался приблудой, чужаком. Манх, кстати, тоже, но он старательно держался от меня подальше. Гая же сидела где-то в трюме. Ни поговорить, ни поработать, оставалось только сидеть на корме и глотать тошнотворные комки, поднимающиеся к горлу.

  Мы плыли уже несколько часов, а пираты, вроде бы, не появлялись. Возможно, я переоценил шаблонность игрового сценария. На сером горизонте, застланном туманом, пару раз маячили паруса, но команды тех кораблей и не собирались сближаться. Может, такие же беженцы или торговцы. А если пираты – они теряли не хилый куш.

  Или спасали свою жизнь. Я случайно увидел пару или тройку горшков, которые очень аккуратно обкладывали соломой и тряпками, чтобы те не разбились. Их так боялись разбить, что даже оставили на земле последними, дабы они всё время были на виду. На вопрос, что это, Гая ответила потоком отборной ругани и советом не лезть не в свои дела. Пораскинув мозгами, я решил, что это нечто вроде греческого огня. Наверняка, его использовали во время штурма, из-за него сгорела деревня. Я вспомнил чудовищный вопль боли во время штурма и невольно содрогнулся. Спечься в своём собственном доспехе – не лучшая смерть.

  Но и не худшая.

  – Корабль. Корабль!

  Мы чуть не столкнулись с ним в тумане. Мачта сломана, в борту пара пробоин, фигура на носу обгорела. Он медленно дрейфовал в сотне-другой шагов по левому борту.

  – Что с ним случилось? – пробормотал кто-то из островитян.

  – Проверим? – крикнул я Загу, возвышающемуся на носу драккара.

  – Не нравится мне это, – мрачно ответил тот.

  – Я сам проверю, – предложил я. Это лучше, чем сидеть без дела. – Может, там есть что-то ценное.

  Заг думал недолго.

  – Ладно, поворачиваем. Это, скорее всего, пираты постарались... Но и они могли что-нибудь пропустить. Да и если он до сих пор держится на плаву, повреждён он не сильно, а драккары лишними не бывают. Давай, ребята, быстрее, пока никто не появился.

  Рулевой что-то неразборчиво проворчал, но повернул, гребцы налегли на вёсла. Мы догнали корабль-призрак довольно быстро, тройка островитян с левого борта забросили крюки и притянули борта.

  Я поднялся, почувствовав, как комок поднимается к горлу, но сдержался.

  – Не облажайся, – буркнул мне Заг.

  – Там же пусто, сам сказал, – хмыкнул я, натягивая маску.

  – Да хрен его знаешь... что там, – тихо шепнул сын Гаи так, чтобы не услышали другие. – Если призраки... беги, как можно быстрее.

  Я улыбнулся. Суровые викинги такие суровые. Пираты и мертвецы им не помеха, а вот суеверия внушают ужас.

  С другой стороны, здесь есть магия, почему бы не быть и призракам? Поняв это, я сам ощутил некое беспокойство. Но деваться уже некуда. Набросив Невидимость, я шагнул на борт мёртвого корабля.

  Туман будто бы сгустился. Он стал таким плотным, что казалось, будто его можно резать ножом. Я представил, как мой тесак вонзается в туман, тот облепляет его и не отпускает. Стало действительно жутко.

  Палуба была практически пуста. Целые и сломанные вёсла валялись вперемешку, нескольких не достаёт. У люка на нижнюю палубу валяется меч, короткий и широкий. Ни крови, ни каких-либо других следов драки. Даже меч чист. И его никто не пытался даже поднять.

  Открыв люк, я осторожно заглянул внутрь. Темно. И, чёрт возьми, туман обосновался и там. Стараясь не шуметь, хотя под Невидимостью меня и так никто бы не услышал, я спустился. Планировка нижней палубы выглядела странно – я оказался посреди узкого коридора с несколькими боковыми ответвлениями и плотно закрытыми каютами. Тесно, и никакой эргономичности, коридоры вообще к чертям собачьим не нужны, это же не каравелла XVIII века, места в драккаре для этого слишком мало.

  Переведя дыхание, я двинулся по коридору. Чуть не наступил на что-то. Мне показалось, что этого человеческая голова, но, наклонившись, я понял, что это оторванная голова чучела. Одна из дверей оказалась открыта. Облизнув пересохшие губы, я зашёл.

  Посреди каюты располагался лежак, занимающий почти всё пространство. Рядом валялись окровавленные тряпки, а на лежаке покоилось тело крупного мужчины с чудовищной раной под грудной клеткой. Странно... знакомо.

  Выйдя, я принялся блуждать по коридорам. Там валялось ещё три трупа, все изуродованы до неузнаваемости. У всех широкие глубокие раны. Рядом с каждым валялось оружие. Одной из погибших была женщина. Другой... негр.

  Я медленно продвигался к носу корабля, обшаривая каждый коридор и каждую открытую каюту. Шуметь и взламывать двери мне не хотелось. Но, если судить даже по открытым дверям, добра здесь не мало. Перед самой большой каютой, в которую и упирался коридор, я наткнулся на ещё один труп. Всё, дальше пути нет. Или туда... или сматываться. Больше всего хотелось второго. Но... опыт мне нужен. А это сто процентов квест.

  Дождавшись, когда откатится Невидимость, я осторожно открыл дверь.

  В большую часть склада занимала шлюпка. Как и за каким хреном её сюда запихали, я не понимал совершенно. Да и какая на хрен разница? В шлюпке лежала раненая женщина. Я приблизился к ней.

  Странно, но она увидела меня. Миловидная, в одной нижней рубашке. Но на бедре и животе у неё виднелись огромные раны, не совместимые с жизнью.

  – Убей эту тварь, – прошептала мне женщина. – Молю... убей.

  – Что случилось? – спросил я, хотя и так предполагал, что здесь произошло. Когда понимаешь, что это всё-таки игра или мир, живущий по правилам игры, становилось спокойней. Когда мобы снова начнут вести себя, как люди... что ж, к этому тоже можно быстро привыкнуть.

  – Мы... высадились на безжизненный остров. Там... была шлюпка со странным существом, напоминающим человека... мы... нашли... яйцо... Осторожно! Оно идёт...

  Не понимаю, как я мог упустить такую тварь из вида, но что ж теперь. Ко мне шёл Чужой. Ну, с небольшой поправкой. Покрыт чешуёй, а в облике, немного изменённом, читается что-то от рыбы. Всё-таки море – не глубокий космос.

  Переведя дыхание, я бросил в него метку, ослепил и, обойдя, принялся резать. Ослепление подействовало не слишком-то хорошо, только немного замедлив "Чужого". Драка с тварью получилась не интересной и рутинной. Единственной проблемой было узкое пространство, в котором Чужой мог задеть меня, даже не видя. Когда закончилась Невидимость, я набросил Плащ.

  И сразу получил сильный удар лапой в живот. Когти вспороли плащ и рубаху, вошли в живот, но неглубоко. Увидев даже мою тень, "Чужой" начал действовать более уверенно. Его тело покрывало с полдюжины ран, из которых сочилась зеленоватая кровь, обугливающая дерево. Наверное, какой-то там раствор серной кислоты, кажется, она обугливает органику.

  Получив удар, я отступил к шлюпке, но тварь и не думала отступать. Её второй рот выстрелил слишком быстро, едва не угодив мне в лицо. Я сократил расстояние и хлестнул по пасти тесаком. Будто наткнулся на кость. Но неглубокий порез остался, а "Чужой" отступил.

  "Яд на этого противника не действует, – пробился в моё сознание женский голос. Никаких загонов на счёт мужика не было. – Пробуйте использовать оружие дальнего боя!".

  Ох, спасибо! А то я не...

  Ощутимый толчок в плечо. Я потерял равновесия, отступил, запнулся о борт шлюпки и завалился к женщине. Та уже была мертва. А я оказался в ловушке. Боль пронзила правое бедро. Я зарычал.

  Спокойствие последних дней ушло. Багровые пятна будто пронзили туман, улучшая видимость, придавая сил. Значит, нужно побольше бесится? Ну что ж... я уже в бешенстве!

  В бешенстве валяюсь в шлюпке, мои плечи обхватили когтистые лапы, а в маску, брызжа кислотой, бьёт вторая пасть.

  Пара капель кислоты попала в пустую глазницу. Я заорал от боли, боднув лицом рыло "Чужого". Клюв вошёл прямо во вторую пасть, та сомкнулась, зубы заскрежетали по металлу, парочка отлетела. Высвободив правую руку, я принялся кромсать тело твари. Её когтистые нижние лапы встали мне на бёдра, прижимая их к дну шлюпки, я почувствовал боль. Но с полыхающей глазницей это сравниться не могло.

  Злоба наконец взяла свой. Я брыкнулся, сбрасывая тварь с себя, чуть не потеря маску, клюв которой всё ещё был зажат в зубах, но отшвырнул "Чужого" с себя и вскочил на ноги. Действие плаща заканчивалось, надо было действовать быстро.

  Ещё одним мощным ударом я отбросил монстра к борту и оседлал его. Тварь брыкалась, рвала плащ и штаны когтями, но я каким-то чудом умудрялся держаться сверху, кромсая её тело тесаком. Моя левая рука вцепилась во вторую пасть "Чужого" и сжала. Я принялся выворачивать её на бок...

  И, поливая кислотой из открывшейся раны, пасть начала поддаваться. Через пару секунд я выдрал её с мясом и вонзил тесак в открывшуюся рану. Пару раз дёрнувшись, "Чужой" замер. Тяжело дыша, я повалился на колени.

  "Вы находитесь под действием яда! Немедленно выпейте...".

  Не слушая, я поднялся и поплёлся к выходу на верхнюю палубу. Наверняка, у Гаи что-нибудь окажется. А я, наконец, окупил их помощь. Ноги подкашивались, но я выбрался на палубу самостоятельно.

  – Всё хорошо! – крикнул я и помахал рукой.

  Тумана как не было. Я сделал шаг, но палуба ушла из-под ног. Пошатнувшись, я перевесился через борт. Эта морская болезнь меня доконает.

  Глава 30. 21, 22. 10

  Остров, где со своими людьми расположился Заг, оказался, наверное, самым маленьким островом, на котором я успел побывать. Почти круглый, с единственной удобной бухтой, он едва ли достигал дюжины километров в поперечнике. С другой стороны, не понимаю, как его раньше оставили без внимания поселенцы – рядом с единственной бухтой располагался подковообразный холм, где Заг и приказал строить новое село. За холмом местность резко снижалась, и на протяжении нескольких километров, до самого центра острова, шла плоская не заболоченная равнина, изредка прерывающаяся крохотными рощицами. Центр острова был более скалистым и постепенно переходил в непроходимую гору, обрывающуюся у самого моря.

  Я хорошенько изучил остров за последние три дня, другой работы у меня, фактически, и не было. Строитель из меня никакой, охотник и рыболов тоже. Так что меня отправили расчищать поля от нечисти, обосновавшейся там. Зачистка была длительной и муторной – одному действовать оказалось куда сложнее, чем я даже предполагал. Бесконечные танцы вокруг монстра с меткой, редкие удары, наносящие небольшие раны, и ожидание, когда же моб обессилит и свалится, чтобы его добить. За первый день я убил пять мобов, во второй четверых, а в третий, немного приспособившись, семерых. Монстры не респаунились, и, после убийства всех, я получил бонусный опыт за квест, подняв двадцать второй уровень.

  За уровень я получил два очка ловкости и по одному силы и выносливости. Ослепление теперь имело пятнадцатипроцентный шанс выжечь глаза мобу и пятипроцентный человеку. Приятное дополнение. Для меня, конечно.

  Впрочем, я вполне мог понять своих противников – чудовищные боли в правой глазнице продолжались. Гая осмотрела мне глаз и сказала, что он больше никогда не вырастет – кислота убитой мной на корабле твари выжгла все нервные окончания.

  За квест из запаса Зага мне достался небольшой двуручный арбалет. Половина бонусов терялась, но Теневая стрела могла подействовать.

  – Спасибо, – кивнул я. Мы сидели в единственном достроенном доме, стол ломился от жареной, варёной, копчёной рыбы и ухи – единственной еды, которую можно было не экономить перед предстоящей зимой.

  – Тебе спасибо, – довольно хмуро ответил Заг. – Ты точно хочешь уехать? Мне понравилось, как ты работаешь.

  Я покачал головой.

  – Мне нельзя здесь оставаться.

  Голова немного раздражённо дёрнул плечами.

  – Что ж, дело твоё. Рыбаки встретили торговцев с материка, завтра они приплывут, чтобы осмотреть наши товары.

  Товаров у Зага действительно прибавилось – в трюме мёртвого корабля нашлось три сундука с тканями, несколько хороших шуб и дюжина ящиков южного вина, не говоря уже о том, что из деревни Нервила было вытащено много доспехов и прочей мелочи. А так же небольшая шкатулка с деньгами, что было ещё лучше. Драккар приволокли к деревне, что затянуло наше путешествие, теперь несколько человек его латали. Шлюпку в носу корабля пришлось разбивать топорами и вытаскивать по кускам. Так же Заг планировал перепланировать нижнюю палубу, в чём не было ничего удивительного.