Текст книги "Моя принцесса"

Автор книги: Гэлен Фоули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 22

– Полковник, приехал кронпринц!

– Я здесь, Алек.

Откликнувшись на зов своего адъютанта, Дариус спустился по лестнице. Он чувствовал себя на редкость спокойным и собранным.

«Пронесло!» – подумал Дариус, направляясь к входной двери. По коже пробежал мороз. Господи, он же чуть не совершил самую большую в жизни ошибку! Чем можно больше испортить отношения, как не вывернув себя наизнанку после изумительного дня, когда занятия любовью снова свели их вместе?!

Дариус чувствовал бы себя виноватым, если б ушел посредине такого разговора. Но слава Богу, судьба вмешалась и позволила ему удалиться красиво до того, как он наговорил лишнего. Никогда больше он не позволит себе так размякнуть.

На вымощенной булыжником подъездной аллее принц Рэйф резко остановил взмыленного жеребца как раз в ту минуту, как Дариус появился на пороге.

– Что случилось?

Юноша спрыгнул с коня и подбежал к нему:

– Пойдем в дом.

Они вошли в утреннюю гостиную. Когда Рэйф плотно закрывал за ними высокую белую дверь, Дариус заметил, что руки его дрожат.

– Что случилось?

Молодой принц повернул к Дариусу бледное лицо. Грудь его тяжко вздымалась от волнения и усталости, и вид был такой, словно его сейчас стошнит.

– Мои карты. Прошлой ночью… Джулия!.. Дариус затаил дыхание.

– Когда я проснулся, мои карты исчезли, Сантьяго. И она тоже исчезла! – воскликнул юноша. – Джулию никто не видел, даже ее служанка! Думаю, она отправилась к французам, на корабль в заливе! Все, что надо было сделать графине, это подкупить какого-нибудь рыбака, чтобы он отвез ее к ним. А дальше Джулии стоит лишь назвать цену, и французы с радостью ей заплатят.

– Да, тогда им наверняка не придется ждать Вилльнева. – Дариус задумчиво прищурился. – Ты сообщил об этом отцу?

– Нет! Ты ведь знаешь, Сантьяго, он меня убьет! Отец и без того считает, что я все делаю не так! Кроме того, он был занят на стене, что над гаванью… Уже прозвучали первые выстрелы.

– Король сейчас там находится?

– Да! Старый дурак! Он лично стал командовать батареей. Французы начали легкий обстрел часа два назад.

«Если у французов есть карта, – вихрем пронеслось в голове у Дариуса, – обстрел наверняка лишь отвлекающий маневр, предназначенный для того, чтобы приковать внимание к морю. А тем временем они введут своих людей в подземные туннели».

Рэйф побелел: до него тоже дошло, что это значит.

– Главный туннель ведет в квадрат, расположенный сразу за стеной. Французы атакуют их сзади… О Господи, отец окажется в ловушке!

– Поехали. – Дариус крепко хлопнул его по плечу, но Рафаэль, оцепенев, смотрел перед собой невидящим взглядом.

– Они все погибнут!

– Нет, если мы первыми доберемся до входа в туннель. Пошли! – Он потянул юношу за собой. – Алек! – крикнул Дариус и сразу начал отдавать приказы. Решительным шагом он вышел из дома и велел подогнать фургон с шестеркой лошадей. – И поскорее! – бросил он, направляясь к пороховому складу и распахивая его двери настежь. Дариус приказал своим людям погрузить в фургон все восемь бочек пороха, которые привез сюда несколько недель назад.

Рэйф, овладев собой, стал помогать солдатам.

Голова Дариуса работала четко и ясно. Впервые со времени неудачи в Милане и скандала с женой он вновь стал собой. Дариус прошел в дом, намереваясь вооружиться и моля Бога, чтобы события этого дня позволили ему вернуть доброе имя.

Появился сержант Томас и, взбежав по широким ступеням крыльца, нагнал Дариуса у входа в дом. – Что происходит, полковник?

– Собери свой отряд и хорошенько вооружи. Мы выезжаем немедленно и можем нарваться на драку.

– Есть, сэр!

– Оставьте здесь пятерых лучших людей охранять мою жену. Остальные поедут с нами. Даю вам на это десять минут.

– Есть, сэр! – Опытный офицер поспешил исполнять приказ.

Размышляя об оружии, сложенном в его комнатке наверху, Дариус ступил через порог и замер при виде чудесного явления.

Серафина в синем атласном халатике стояла на верхней площадке лестницы и смотрела на него.

У Дариуса перехватило дыхание от ее красоты.

Высоко держа голову, она кивнула ему в спокойной царственной манере. Ее кожа еще сияла после их безумной любовной схватки, а глаза… Дариус утонул в колдовской невинности этих глаз цвета фиалок.

– Ты уезжаешь? – спросила Серафина своим нежным глуховатым голоском.

– Возник кризис, – прошептал Дариус, и это прозвучало как эхо извинения, которое он попытался предложить ей несколько недель назад.

Как и тогда, Серафина не поверила ему.

– Понимаю. – Она отвернулась от него и опустила глаза на свою руку.

В вестибюль вслед за ним вошли несколько человек с вопросами. Ошеломленный, Дариус нахмурился и отвечал им коротко и сухо. Его чертова жена стояла наверху в халатике, надетом на голое тело! Им нечего было здесь делать.

Когда они ушли, Дариус вновь устремил взгляд на Серафину. Она не пошевелилась. Ее оцепенение привело его в ужас.

– Дорогая моя, я должен ехать, – мягко повторил он.

– Я тебе верю. – Не глядя на него, Серафина обреченно пожала плечами. – Я буду здесь.

Он сделал шаг к лестнице.

– Серафина, я должен это сделать.

– Понимаю. Подобные вещи случаются. Полагаю, такова доля жены самого храброго рыцаря на свете. – Принцесса наконец взглянула на Дариуса и улыбнулась ему слабой ободряющей улыбкой. – Береги себя.

– Ты не сердишься?

– Я горжусь тобой, – ответила она, и глаза ее наполнились слезами. – Но я… я просто… я думаю, что нам важно будет поговорить и об этом. Иначе я не вижу для нас будущего.

Он молча смотрел на нее.

В этот момент до них донесся крик сержанта Томаса: фургон был нагружен и двадцать человек готовы скакать за ним. Взгляд Серафины метнулся к двери. Затем они вновь посмотрели друг другу в глаза. Дариус еще не пришел в себя после ее слов.

Она им гордится?

– Мы поговорим, когда ты вернешься, Дариус? – спросила Серафина.

Он встретился с ней глазами. Сердце его стучало, как барабан войны.

– Ладно, – торопливо солгал Дариус. – А сейчас мне пора. – Он не мог смотреть на жену ни секундой дольше. Круто повернувшись, Дариус сделал шаг к двери.

– Ты снова лжешь! – раздался за его спиной ее тихий возглас.

Он замер на полпути, но не обернулся.

– Как ты можешь, лгать, глядя мне прямо в глаза? Дариус медленно повернулся.

Лицо Серафины раскраснелось, прекрасные глаза наполнились слезами. Дариус заставил себя держаться холодно.

– Ты права, – сказал он. – Это была ложь. Я рад, что не все тебе рассказал. Ты на минуту меня размягчила, но я никогда не стану рассказывать тебе все о моем прошлом… и поверь, этого знать не стоит… ты сама пожалела.

– Тогда между нами все кончено. – Плечи Серафины поникли. – Ты меня не любишь. Какой же я была глупой! Наивной доверчивой дурочкой.

– Я тебя не люблю?!

– Не любишь. Ты не хотел этого брака. Я тебя к нему принудила, потому что считала, будто смогу сделать тебя счастливым. Но ты не хочешь открыть мне свою душу, не хочешь быть честным. Ты просто манипулируешь мной и лжешь не переставая. У тебя характер сильнее моего, ты сообразительнее меня и при каждом удобном случае разбиваешь мне сердце. Так что езжай, делай то, что должен делать. Ты никогда меня не полюбишь, Дариус. Я сдаюсь. – Она опустилась на ступеньку и уронила лицо в ладони.

Дариус молча смотрел на нее, борясь с гневом.

– Значит, я не люблю тебя? – тихо переспросил он.

– Ты однажды сказал, что любишь, но, должно быть, и это было ложью.

– Нет, любимая, это ты мне врала, утверждая, что любишь.

– О чем ты говоришь?

Злость поднялась в нем волной. Сверля жену яростным взглядом, Дариус подошел ближе.

– В первую ночь, когда мы занимались любовью. Ты тогда сказала, что любишь меня. Меня! И я поверил тебе. – Он ударил себя в грудь кулаком. – Но едва ты узнала, что в Милане я потерпел неудачу, как правда вышла наружу. Это ведь так?! – Серафина посмотрела на него с ужасом. – Ты выставила меня за дверь. Ты отдалась мне лишь потому, что считала великим героем! Ты хотела иметь собственного победителя драконов, так? Что ж, я пытался стать таким, какого ты желала, но промахнулся. Это был чертовски трудный выстрел. Но для моей принцессы эти мелочи значения не имели. Я проиграл, не смог осуществить твою фантазию. Тебе было наплевать на меня, Серафина. Оно и понятно. Я тебя не виню. Кто бы мог принять меня с любовью? Я ведь знаю, что собой представляю!

– И что же? – прошептала Серафина, не сводя с него глаз и все больше бледнея.

– Хочешь знать? Хочешь знать правду о своем рыцаре, Серафина? – осведомился он с горечью. – Сможешь ли ты ее понять? Не думаю, моя избалованная, защищенная от всего принцесса. – Боль, невыносимая, обжигающая, сочилась словно из самых темных глубин его существа.

– Расскажи мне.

– Хочешь знать? Хочешь знать, что чувствуешь, когда с двух лет мать постоянно тебя бросает и плевать хочет на то, что с тобой произойдет. Что чувствуешь, когда она потом не возвращается совсем? Хочешь знать, каково это, когда отец четыре года не дает тебе новой одежды, чтобы другие дети не говорили с тобой, а лишь бросали в тебя камнями и обзывали грязным оборвышем, поскольку, по его словам, ты не заслуживаешь того, чтобы иметь друзей? – Слова срывались с уст Дариуса, злые и режущие, как нож убийцы, ядовитые, как отрава. Он погибал в пламени гнева. – А как насчет того, что тебя, десятилетнего, выбрасывают на улицу? Я могу рассказать тебе об этом. Тебя еще не тошнит от отвращения? Но ведь я еще не закончил, принцесса. Самое главное еще впереди. Потому что именно тогда начинаются уличные драки на выживание… за пищу из помоек. Когда ты корчишься, умирая в грязном углу, оттого что съел какую-то полусгнившую дрянь. И ты проглатываешь свою гордость и отправляешься в дом призрения за милостыней, но оставаться там не можешь, потому что один из монахов не перестает тебя щупать… А потом ты догадываешься, что, пожалуй, только на это и годен… Так, черт побери, в чем же Дело? Ты следишь за моим рассказом, Серафина? Понимаешь, о чем я говорю?

Она зажала ладошкой рот и залилась слезами.

– Итак, тебе тринадцать лет, и ты повидал такое, что хватит на три жизни и еще останется. Ты очерствел и понял, что лгать необходимо, и выживаешь только потому, что превосходно лжешь. Тебе все равно, что делать и что говорить. Ты никому не позволяешь себя растрогать. Ты запрещаешь себе нуждаться в ком-либо и никому не веришь, даже ангелу, которого послал Господь, чтобы тебя спасти.

Серафина плакала навзрыд, обхватив голову руками.

– Я опустошен, Серафина. – Грудь Дариуса тяжко вздымалась. – Я – ничто, и мне нечего тебе дать.

Воцарилась зловещая тишина, нарушаемая лишь ее рыданиями.

– Ну, теперь ты знаешь правду. Рада этому? Принцесса плакала так, словно сердце ее разрывалось.

– Я не надеюсь застать тебя здесь, когда вернусь… Жена… – горько добавил Дариус, направляясь к двери.

И услышал ее тихую мольбу:

– Не уходи.

Он оглянулся, обжег Серафину свирепым взглядом. Ему казалось, что он стоит перед ней голый.

Принцесса встала и пошла вниз по ступенькам, как ребенок. Серафина спускалась так неуверенно, что Дариус испугался, как бы она не упала. Поэтому он пошел к ней. Серафина села посреди лестницы и прислонилась к перилам.

Дариус присел перед ней на корточки, настороженный, измученный, и она посмотрела на него. Ему показалось, что жена боится его. Но она обняла его так крепко, словно не хотела никогда отпускать. Прильнув к Дариусу, Серафина положила голову ему на плечо и продолжала тихо плакать.

– Не покидай меня, – прошептала она.

Дариус закрыл глаза. Тепло ее рук было чудесным. Он вдыхал ванильно-лимонный аромат ее волос…

– Ты – единственное чистое существо в моей жизни, Серафина. Все, чего я хотел, это оградить высокой стеной твой маленький сад, чтобы ты была в нем счастлива и безмятежна. Устроить небольшой рай… только для тебя.

Принцесса слегка отклонилась назад и уставилась на него с мукой и грустью. Неуверенная улыбка появилась на ее дрожащих губах, и он понял, что должен делать. Союз с этой девушкой? Брак с этим ангелом, королевским отпрыском? Откуда в нем эта спесь, позволившая ему возмечтать, будто он достоин ее? Сердце Дариуса рухнуло в бездонную пропасть. Оставалось только одно решение.

– Серафина, то, что я всю жизнь защищал тебя, – единственная заслуга, которой я горжусь, оглядываясь назад. Я делал ради тебя все, на что был способен. По крайней мере пытался. Но посмотри, что я творю с тобой сейчас! Ты никогда не должна была плакать, Стрекозка. Тебе не следовало меня любить…

Она ухватилась за его рубашку, в фиалковых глазах вспыхнула злость.

– Но такова твоя натура, – ласково продолжал он, гладя ее волосы, – полная любви, жизнерадостная и щедрая. Таков мой ангел. Как счастлив я был, наблюдая за тем, как ты росла… участвуя в твоей жизни. Мне не следовало тянуться к тебе, зная, кто я, зная, что я могу лишь запятнать грязью твою чистоту. С моей стороны это было непростительным эгоизмом. Но ты была мне так нужна!..

– Как и ты мне, – прошептала Серафина.

– А теперь я должен оставить тебя, моя Серафина. Ты знаешь, что нам пора распрощаться.

– Нет, Дариус! Ты не прав! Ты нужен мне здесь.

– Нет, ты все еще не понимаешь. – Во мне… внутри меня… есть нечто глубоко скверное… дурное. Я не знаю, что это такое. Понимаю лишь одно: исправить это нельзя, и помочь мне тоже…

– Нет, можно! Вместе мы сможем…

– Нет! Погляди, что я сделал с тобой. Бросаешься едой в стену, как безумная!..

– Я лишь хотела привлечь твое внимание. – А вино? А лауданум? Я слышал об этом. Ты чуть не погубила себя! Вернее, я чуть не погубил тебя.

– Но, Дариус, я же думала, что ты погиб! Ты мой любимый, мой лучший друг! Я была безутешна!

– А как насчет нынешнего утра? – сердитым шепотом отозвался он. – Я совокуплялся с тобой, как с вавилонской блудницей!

– Я хотела тебя.

– Серафина! Дело же не в этом.

Она схватила его лицо в ладони и поймала агатовый взгляд.

– Дариус, прекрати! Я знаю, ты перестрадал, пережил ужасные вещи, которые я никогда толком не пойму. Но я тебя люблю. Тебя! Мне не нужен герой-победитель. Мне нужен ты, и я принимаю тебя…

Дариус отпрянул от нее, растерянный, сердясь все более и более.

– Я сказал «нет»! Ты что, не слышишь? Ты не можешь все еще хотеть меня! С тобой, верно, тоже что-то неладно?

– Я не причиню тебе боли. Позволь мне тебя любить.

– Я не могу этого сделать! – воскликнул Дариус, вскочив. – Ты разве не видишь? Я не могу! Я не знаю как!

Серафина по-прежнему цеплялась за него.

– Можешь. Ты мой Дариус… ты можешь все! Ты мог раньше сделать все, можешь и сейчас. Ты просто боишься. Перестань убегать. Я никогда не поймаю тебя, если ты мне этого не позволишь. Дариус, пусть моя любовь исцелит тебя.

Она ласкала его, и от нежных ее прикосновений, от любви, проникавшей в самую сердцевину его существа, последняя ниточка, на которой держалось его самообладание, порвалась.

– Зачем ты хочешь погубить меня? – Со сдавленным криком Дариус сорвал с себя образок Богоматери и отшвырнул далеко за перила вместе с цепочкой. – Я не могу этого допустить! Я никогда не хотел жениться на тебе! – неистовствовал он. Взгляд его стал безумным, горло перехватило, и сдавленный крик вырвался из его груди. – Почему ты так жестоко меня мучаешь? Зачем заставляешь страдать из-за того, чем я не могу обладать, из-за того, кем я не могу быть?! Почему ты не оставишь меня в покое? Почему ты не дала мне умереть в Милане, как я хотел?

– Нет, Дариус! – Серафина в страхе проскользнула мимо него вниз, к подножию лестницы. – Я найду твой образок. Ты должен его надеть…

– Не стану! Не хочу! – прохрипел он сквозь стиснутые зубы, как будто терпел муки ада.

Он схватил принцессу за плечи и, крепко зажмурившись, прижался раскаленными губами к ее лбу.

– Дариус, – простонала она. Он прильнул щекой к ее лбу.

– Я люблю тебя, Серафина, и поэтому освобождаю от всех обязательств, от нашей связи. Теперь иди, пока у меня еще есть силы отпустить тебя.

– Дариус! – отчаянно вскрикнула Серафина, когда он вырвался из ее объятий.

Легко и быстро Дариус сбежал по ступенькам и направился к входной двери. Жажда крови кипела в нем: ему надо было излить на кого-то свой гнев.

– Дариус!

На пороге он помедлил, но не обернулся.

– Чтобы тебя не было здесь, когда я вернусь. Езжай домой, как собиралась. Если не уедешь первой, уеду я.

Дариус слышал ее рыдания, когда выскочил из дома, сбежал по ступенькам крыльца и, не глядя под ноги, бросился к ожидающему фургону. Одним махом он взлетел на козлы рядом с Рафаэлем и щелкнул бичом над спинами коней.

Сегодня Дариус собирался умереть. Это он твердо решил. Несчастный молил Бога только о том, чтобы тот отложил расправу с ним до того момента, как он спасет Лазара и его людей от готовящейся резни.

Глава 23

Фургон, груженный бочками с порохом, мчался по ухабистым дорогам на запад. Дариус гнал лошадей, а Рэйф присматривал за сохранностью клади. Солдаты ехали сзади. После двух часов бешеной скачки они прибыли к месту назначения: в сосновое редколесье, где находился тайный вход в западную ветвь подземных ходов-туннелей.

Оставив фургон на дороге, они полчаса прочесывали усеянный валунами сосняк и никак не могли разыскать вход в туннели, так хорошо он был запрятан. Наконец Рэйфу удалось найти его.

Они сорвали плети дикого винограда, срубили разросшиеся кусты и обнажили вход в пещеру. Дариус зажег факел, лежавший, как обычно, в начале каждого туннеля, потому что внутри подземелий царил непроглядный мрак.

Как только пламя взметнулось, Дариус увидел, что этот туннель очень широк: трое мужчин могли идти по нему плечом к плечу. Озаряемые колеблющимся светом факелов, солдаты начали перетаскивать порох. Работа была очень тяжелой, так как бочки предстояло протащить между деревьями, пробираясь среди валунов, поднять их почти на вершину холма и занести на руках глубоко в туннель. Промозглый воздух подземелья холодил промокшие от пота тела солдат. Дариус задерживал дыхание каждый раз, как очередной груз взрывчатки проносили мимо рассыпающих искры факелов. Они уложили бочки с порохом пирамидой в трехстах ярдах от входа в пещеру. Наконец из фургона вынесли последнюю кладь с порохом. Дариус приказал Томасу отвести людей за гребень холма, ближе к дороге, чтобы во время взрыва они находились на безопасном расстоянии.

Кавалеристы вскочили на коней, а Дариус ударом сапога выбил дощечку из последней бочки. После этого они вдвоем с Рэйфом закатили ее в туннель, оставляя по пути черно-крупитчатый пороховой след.

Поставив бочку на нужное место, они на миг замерли. Натруженные руки ныли, с лиц стекал пот, но это не было главным. В наступившей тишине из глубины пещеры до них донесся приглушенный шум отдаленных шагов.

Оба повернулись в сторону гулкой кромешной тьмы. Они еще не могли различить свет факелов, но слышали голоса и шорох по камню многочисленных сапог.

– Несчастные ублюдки, – выдохнул Дариус.

Он надеялся, что гора обрушится на них прежде, чем огненная волна. Погибнуть в огне – жуткая смерть.

Он не знал точно, как далеко пойдет в обе стороны стена огня, когда бочки взорвутся. Не знал Дариус и того, сколько сотен ничего не подозревающих французских солдат погибнет под каменными глыбами.

– Пошли, – дернул его за рукав Рэйф.

Они побежали к выходу из пещеры. Там Дариус схватил со стены факел.

– Уходи отсюда, – приказал он юноше, подтолкнув его свободной рукой в сторону фургона.

Рэйф остановил его:

– Это сделаю я. Иди к своим людям. Дариус недовольно фыркнул:

– Не будь смешным. Я заменим, а ты наследник престола. Убирайся к дьяволу отсюда! Я нагоню.

– Я вызвал эту беду. Так что я за нее и отвечаю, – возразил Рэйф отрывистым жестким тоном, вовсе не похожим на обычную насмешливую манеру проказника принца.

– Рафаэль! Не будь глупцом. Это чрезвычайно опасно…

– Знаю. А теперь уходи, Сантьяго. Это приказ.

– Ты мне приказываешь? Рафаэль холодно встретил его взгляд.

– Вот именно. Теперь… иди. Подождешь меня с остальными.

Дариус внимательно осмотрел окрестности в поисках Укрытия, затем перевел уважительный взгляд на своего ЮНОГО ЗЯТЯ. – Вон там несколько валунов стоят близко друг к другу, – показал Дариус. – Предлагаю тебе сразу бежать к ним. Во всю прыть.

Рэйф мотнул головой, чтобы он уходил. Ветер шевелил его русые волосы, пронизанные золотистыми прядями. Зеленовато-золотистые глаза смотрели с твердой решимостью. Дариус понял, что это дело молодой человек должен выполнить сам. Даже если ему это и не нравится. Поспешно вскочив на козлы фургона, Дариус подхватил вожжи и хлестнул коней. Фургон тронулся, но Дариус все оглядывался на Рэйфа.

Тот стоял посреди пыльной дороги.

– Убью сотню, а может, тысячу одним махом, Сантьяго! – крикнул он вслед зятю с обычной проказливой ухмылкой.

– Сам не разлетись на осколки, – пробормотал Дариус, посылая лошадей рысью.

Едва миновав гребень холма, он закричал своим солдатам:

– На землю! Ложитесь на землю!

Несколько минут спустя чудовищный взрыв сотряс гору. Кони в ужасе захрапели, заржали, пытаясь оборвать постромки. Дариус прикрыл уши, но кожей лица ощутил волну жара.

Грохот прокатился по холмам и стих, но Дариус уже был на ногах. Не дожидаясь, пока смолкнут последние раскаты, он бежал через гребень обратно.

– Рафаэль!

– Ваше высочество! – кричали солдаты. Некоторые побежали к дороге, и Дариус с тревожным сердцем присоединился к ним. Еще издали он увидел, что входа в туннель больше нет. К счастью, они разместили заряды глубоко в пещере, и окрестные леса от огня не пострадали.

Пыль осела, солдаты побежали к валунам. На деревьях жалобно и пронзительно кричали птицы, в остальном все было спокойно и мирно, словно ничего особенного не случилось.

– Рэйф!

Щурясь от яркого послеполуденного солнца, Дариус не сразу заметил вылезшую из-под валунов и спешащую к ним высокую фигуру юноши. Рэйф кашлял и весь был покрыт пылью и пеплом, но, слава Богу, невредим.

Сержант Томас поднес принцу фляжку, и Рэйф с благодарностью сделал большой глоток.

– Победа! – прохрипел он с жалобной ухмылкой. Лицо его под слоем грязи было бледным и напряженным. – Теперь пойдем посмотрим, как там мой старик.

Громко поздравляя принца и восхваляя его героический подвиг, они вернулись к фургону и отправились в путь.

Пушечную канонаду они услышали издалека, за мили, но лишь когда въехали в тень многобащенной защитной стены, с которой дальнобойные орудия Асенсьона обстреливали корабли в сине-зеленой гавани внизу, поняли, что судя по звуку, схватка близится к концу.

Дариус, заслонив глаза ладонью от солнца, вглядывался в окутанные пороховым дымом укрепления. В разрывах клубов дыма он заметил мощную фигуру короля, энергично вышагивавшего по стене позади канониров.

– Чертов храбрец! – выругался Дариус, качая головой.

Как король, Лазар, разумеется, не должен был подставляться под выстрелы, но Дариус понимал, что так негодующий отец изливал накопившийся гнев. Враг пришелся для этого очень кстати.

Вялый обмен выстрелами с французами только раззадорил короля. Он приказывал канонирам стрелять и снова стрелять, хотя противник уже прекратил огонь.

Рэйф и Дариус обменялись мрачными понимающими взглядами.

– Пойдем к нему и покончим с этой историей, – сказал принц. – Ладно, – кивнул Дариус, спрыгивая с фургона.

Когда они подошли к башне и стали подниматься по каменной лестнице на стену, Дариус ощутил, что в нем разгорается гнев, ставший в последние дни привычным. Он понимал, что сейчас встретится лицом к лицу с Лазаром, впервые со дня их разрыва. Дариус вновь почувствовал себя мальчишкой, которого отец собирался наказать за какое-нибудь маленькое прегрешение.

Добравшись до верха лестницы, они вышли на стену и, обдуваемые ветром, остановились и посмотрели на море. Дариус старался оценить ситуацию.

Французы отошли и теперь находились за пределами пушечных выстрелов. Дариус внимательно разглядывал расположение их кораблей, но мыслями был далеко… с Серафиной.

Наверное, сейчас пятеро охранников, которых он оставил присматривать за принцессой, грузят в карету дорожные сундуки, которые она начала укладывать при нем. Дариуса пугало возвращение в пустую виллу, ставшую им домом. Домом. Каким бы он ни был!

Теперь он был рад, что рассказал Серафине свои отвратительные тайны и тем фактически прогнал ее, не дожидаясь, пока она сама оставит его. Оглядывая горизонт, Дариус думал, что по крайней мере теперь все кончено и не надо страшиться, когда же упадет нож гильотины. Когда-нибудь Серафина поблагодарит его за это. А вот ему… ему ничего иного не оставалось, как продолжать прежнюю жизнь. Если он не нужен Асенсьону, можно отправиться в Сицилию и помочь Ричардсу в его «интригующем предприятии».

Дариус все еще размышлял о своей потере, когда позади него раздался звучный холодный бас:

– Ты?!

Дариус круто обернулся и прижался спиной к стене. Лазар надвигался на него, как разъяренный лев.

Умиротворяющим жестом Дариус вскинул руки: – Пришел помочь.

– Не пытайся подольститься ко мне, Сантьяго, – бросил король.

Дариус опустил глаза, огорченный его враждебностью.

– Ладно. Я ухожу. Извините меня.

– Никуда ты не пойдешь, пока я не вырву клок твоей шкуры.

Дариус чуть не рассмеялся.

– Сир?! – Он попытался ускользнуть вдоль стены, потому что обрыв за ним был слишком Крут, а до моря очень далеко. Что сделает возмущенный отец-итальянец, не мог знать никто. – Не тревожьтесь, я немедленно ухожу отсюда.

Повернувшись, Дариус двинулся прочь, спокойный и хладнокровный.

Лазар набросился на него.

– Ух ты! – воскликнул Дариус, ударяясь о камни. Он ушиб колени, однако успел подставить руки и не упал.

Этот царственный здоровяк не сознавал собственной силы. Дариус откатился в сторону, уклоняясь от удара.

– Оставьте меня в покое! Я ведь женился на ней. Чего еще?

– Только потому, что я поймал тебя, ты, интриган паршивый! – Король снова размахнулся.

Дариус поднырнул под его руку, продолжая уворачиваться.

– Неправда! Я все равно бы на ней женился!

Только выкрикнув эти слова, Дариус понял, что они были истинной правдой.

– После всего, что я для тебя сделал, вот как ты мне отплатил?! Ты соблазнил мою невинную девочку!

Дариус рассмеялся:

– О, у меня есть для вас новость, старина, насчет вашей невинной малышки. Хотите посмотреть на следы ее коготков на моей спине?

Лазар взревел от ярости и ударил его кулаком по Уху. Дариус отлетел к стене, удержался на ногах и тут же развернулся к Лазару, желая еще уязвить его.

– Вот оно в чем дело? Вы не можете принять то, что ваша маленькая девочка выросла?!

– Я доверил ее тебе! Думаешь, я ничего не слышу и не вижу? Да, ты мог переспать с каждой сучкой королевства. Но нет! Тебе понадобилась невинная юная девочка! Ты совратил ее, как бессчетное число других!

– Нет! – Дариус шагнул к Лазару и отпихнул короля назад. – Не так, как других! Вы ничего об этом не знаете!

– Как ты смеешь?! – рявкнул король.

– Почему вы перекладываете свою вину на меня? Не можете признать, что совершили ошибку, пообещав принцессу Туринову? Вы не имели права подписывать это соглашение до того, как получите известия от меня. Но он вас очаровал!.. Если бы не я, ваша ошибка стоила бы Серафине жизни. Меня беспокоила ее судьба, поэтому я выяснил правду. Вы же продали ее, чтобы решить свои проблемы.

Лазар взревел, как разъяренный бык, и снова бросился на Дариуса. Они стали бороться.

– Почему ты мне ничего не сообщил сразу, как только узнал о первой жене Туринова? Я могу обвинить тебя в государственной измене! – кричал король.

– Потому что вы, ваше величество, человек вспыльчивый. Только посмотрите на себя сейчас. А ситуация требовала деликатного подхода. Проклятие! Да оставьте меня в покое! С меня хватит! – прокричал Дариус. Ударом локтя он оттолкнул Лазара, вывернулся и захватил короля сзади в мертвый зажим за горло. Считая, что доказал свою сноровку, Дариус отпустил Лазара и отошел на несколько шагов, сердито приглаживая волосы.

Как только он повернулся к королю спиной, тот вновь накинулся на него.

На этот раз Лазар, как мужчина более крупный оказался в выигрыше, зажав шею Дариуса локтем.

– А как насчет компаньонок? – потребовал ответа взбешенный отец.

Тщетно пытался Дариус высвободиться из железной хватки.

– Сожалею. Да, я солгал! Но Серафина этого хотела.

– Она тебя подговорила так поступить? Она велела тебе солгать?!

– Нет, – прохрипел Дариус, – но я знаю, как все эти люди угнетают ее. Никто, кроме меня, никогда не умел управляться с принцессой. Вы же знаете! Вы сами никогда этого не умели! Вы позволяли ей садиться вам на голову, обводить вокруг пальца… Я всего лишь хотел побыть с ней… Что в этом плохого? Проклятие, Лазар, она всегда была моей единственной надеждой!

Король долгую минуту смотрел на него сверху вниз.

– В это я верю, – объявил он, бросив Дариуса спиной на плиты. Упершись кулаками в бока, Лазар высился над ним, как гневный Иегова. Ногу он поставил Дариусу на грудь.

Сантьяго расхотелось драться. Он так устал, что даже плиты показались ему удобным ложем.

– Ответь мне на один вопрос, – угрожающе потребовал Лазар.

– Какой? – Дариус приподнял голову.

– Ты любишь ее?

Дариус снова уронил голову на прогретый солнцем камень.

– Так ты любишь ее? – переспросил король.

– А с какой стати, по-вашему, я отправился убивать Наполеона? Я хотел освободить ее!

– Ты понимал, что не вернешься оттуда живым!

– Понимал.

– И все же отправился в Милан.

– Да! Я люблю ее! Что вы хотите знать? Я люблю ее больше жизни.

Король скрестил руки на мощной груди и погладил подбородок, продолжая яростно сверлить взглядом поверженного зятя. – Право, меня тошнит от тебя, Сантьяго.

– Взаимно, сир.

– Сантьяго.

– Что?

– Если ты так сильно любишь мою дочь, что готов умереть за нее, какого черта ты не попросил у меня ее руки?

– Потому что вы сказали бы «нет», – устало отозвался Дариус.

– Неужели?

– Возможно, вы сказали бы «да» из чувства благодарности, в расплату за пулю, которую я получил вместо вас.

– Я – король. – Лазар покачал головой. – Ты гордый упрямый дурак, манифико [6]6
  Великолепный, сиятельный – обращение к знати.


[Закрыть]. Я сказал бы «да» и был бы счастлив. – Король снял ногу с груди Дариуса и подал ему руку, чтобы помочь встать.

Дариус настороженно смотрел на него. Слишком настороженно, чтобы шевельнуться.

– Вы сказали бы мне «да»? Мне?!

Лазар лишь мягко хмыкнул и грустно покачал головой. Рука его осталась протянутой.

– Вставай, сын.

– Ты поможешь мне все тут убрать? Правда? Да, конечно, ты же хороший котеночек, – нежно говорила принцесса пушистому белому котенку.

Тот, урча, подъедал остатки завтрака Дариуса, который Серафина швырнула о стену много часов назад.

День близился к закату. В желтой вилле и вокруг нее царила тишина.

Пока котенок пировал, принцесса грустно оттирала мокрой тряпкой стену и думала лишь о том, какое гадкое впечатление, наверное, произвела на Дариуса ее детская истерика. Он знал настоящий голод, а тут она бросает блюдо с хорошей едой через всю комнату, так что теперь та годится только для кошки…