Текст книги "Моя принцесса"
Автор книги: Гэлен Фоули
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Глава 21
– Открой дверь, – донесся до нее голос мужа. Серафина с яростью посмотрела на запертую дверь. Она ходила по комнате, сердито укладывая свои вещи в открытые дорожные сундуки. Все, все! Она выплакала все слезы из-за этого бессердечного цыгана и теперь едет домой.
– Впусти меня!
– Ты победил, Дариус. Я больше не хочу тебя видеть! Просто уйди!
Серафина устала от его власти над ней, устала от власти его чар.
Дверь задергалась.
– Ты не покинешь меня, Серафина!
– Не сомневайся, одна я здесь не останусь!
– Никто никуда не поедет.
– Ложь! – выкрикнула она. На миг воцарилась тишина.
– Серафина, открой эту чертову дверь, – негромко попросил он. – Я хочу тебя видеть. Бросив на дверь еще один свирепый взгляд, она продолжала запихивать платья во второй сундук.
– Детские игры, – насмешливо произнес из-за двери Дариус, а затем Серафина услышала его тяжелую удаляющуюся поступь.
Итак, он ушел. «Сбежал, как всегда, – с горечью подумала она. – Дариус так легко сдается…»
Убеждая себя в своей правоте, Серафина мрачно собирала веши, как вдруг дверная ручка щелкнула.
Она оглянулась, и глаза ее расширились от ужаса: ручка щелкнула еще раз и тихо повернулась.
Дверь отворилась, и в комнату вошел Дариус, вертя в ловких пальцах женскую шпильку. Самодовольная усмешка играла на его губах.
– Ай-ай-ай, – пробормотал он, прищелкнув языком. Серафина настороженно повернулась к нему, держа перед собой, как щит, сложенную сорочку.
Дариус захлопнул за собой дверь. Принцесса поморщилась от грохота. Дариус медленно направился к ней.
– Ты – моя жена! – твердо сказал он, приближаясь. – Ты никуда не поедешь без моего согласия, и больше не станешь запирать от меня дверь.
– Ты – мой муж, – отозвалась Серафина. – Так веди себя соответственно.
Ответив ей натянутой насмешливой улыбкой, Дариус перевел взгляд на набитые сундуки.
– Куда это ты собираешься?
– Я выплакала все слезы по тебе, Дариус Сантьяго. – Избегая его взгляда, Серафина вновь повернулась к сундуку. – Я знаю, у тебя душа горит и ноги чешутся сбежать подальше. Так убирайся! Я сожалею, что вмешивалась в твою жизнь.
– Сожалеешь? – Дариус поднял брови.
– Да, – бросила Серафина. – Я вела себя как избалованная эгоистка, когда подстроила наш брак. Мне очень жаль. Я верила, что поступаю правильно, но я совершила ошибку. Я думала, что смогу помочь тебе, но пытаться проникнуть в твою душу – дело пустое. Ты не уступишь ни дюйма. Щеки его вспыхнули.
– Не уступлю? Я рисковал жизнью ради тебя!
– Я никогда этого не хотела! – Серафина швырнула в сундук груду чулок и круто обернулась к нему. – О, конечно, ты ссылаешься на свои геройские подвиги, не так ли?! Но признайся, Дариус, именно я взяла на себя весь риск… настоящий риск, который и стоит принимать во внимание! Я все отдала тебе: тело, душу и сердце! Я отношусь к тебе гораздо серьезнее, чем ты ко мне. И я не знаю, что еще сделать, чтобы ты перестал бояться.
Вид у него был ошеломленный.
Серафина тяжело вздохнула и прижала пальцы к вискам.
– Я больше не хочу заставлять тебя мучиться. Здесь ты сходишь с ума. Я не хочу видеть, как ты несчастен, и знать, что я тому причиной. Все, о чем я мечтала и мечтаю, это дать тебе то, что хочешь ты. Мне ясно одно: ты способен думать только о своей драгоценной свободе. Так уезжай. Дариус! Ты мне ничего не должен. Тебя здесь удерживает лишь чувство чести, и я не стану использовать его против тебя. Я проживу одна. – Серафина отвернулась и, поникнув, в отчаянии уставилась на сундук.
Она ощущала спиной жгучий взгляд Дариуса, его напряжение.
– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – хрипло прошептал он.
Но когда изумленная Серафина взглянула на него, ранимость, которую она услышала в его голосе, исчезла, словно он тут же постарался скрыть ее.
– Ты не можешь уехать. Я нужен тебе, – дерзко произнес Дариус. – Что ты будешь делать без меня? Куда отправишься?
– Вернусь к родителям. Есть и другие люди, полагаю, привязанные ко мне. – Я привязан к тебе, черт побери! Неужели ты, стоя здесь передо мной, не видишь… Зачем бы я тогда был здесь!.. Я тебя люблю!
Скрестив руки, Серафина повернулась к нему лицом.
– Это заявление стоит внимания.
– Я люблю тебя, – повторил Дариус.
– То, что ты ко мне испытываешь, Дариус, не любовь. Это игра вроде шахмат, где ты шахматист, а я маленькая пешка, которую ты двигаешь по доске…
– Как ты можешь такое говорить? – Дариус вспыхнул от гнева. В глазах заметалась паника. – Почему, ты думаешь, я отправился в Милан…
– Потому что ты скорее умрешь, чем рискнешь открыть мне душу. Если бы ты в самом деле был привязан ко мне, ты бы рассказал мне правду… хоть один раз.
– Ты хочешь правды? Думаешь, это сделает тебя счастливой? Отлично. Придвинь свой стул, принцесса! Я расскажу тебе, моя дорогая, частицу правды. Но не вини меня потом, что я развеял твои иллюзии.
Серафина помедлила, удивленная тем, что он пошел ей навстречу.
– Присаживайся, – резко сказал Дариус. Серафина села на стул у туалетного столика. Дариус заметался по комнате.
– Итак, ты хочешь правды? Ладно. Не все ли равно? Мне нечего терять, – пробормотал он себе под нос, бросив на нее яростный взгляд. Затем, ткнув в жену пальцем, продолжал: – Во-первых, выбрось из головы идиотскую мысль о том, что война разразилась по твоей вине и у тебя на руках чья-то кровь. Это все чушь! Виноват в ней Наполеон, а не ты! Понятно? Ты всего лишь молодая девушка, а он тиран. Он агрессор, и единственная польза от моей неудачи в Милане – та, что мне удалось получить жизненно важные сведения о военных планах Наполеона. Французы не могут начать полномасштабную атаку на нас, пока верховный адмирал Испании Вилльнев не уничтожит английский флагманский корабль. Тебе еще удастся получить своего героя – победителя драконов в лице Горацио Нельсона. А не в моем.
– Это утешительное известие, – тихо отозвалась она. – Жаль, что ты не рассказал мне об этом неделю назад. Я не мучила бы себя так.
– О, я еще только начал. Что касается славного Анатоля, то, вернувшись в Россию, он окажется под арестом по обвинению в государственной измене и… убийстве первой жены.
Принцесса широко открыла глаза:
– Княгини Маргариты? Дариус кивнул.
– Однажды среди зимы Анатоль выгнал ее ночью из дома и запер двери… в наказание за то, что в его отсутствие она дала крепостным один день отдыха. Приехав домой, князь узнал об этом, избил жену за «превышение власти» и выкинул ее на снег. Маргарита умерла от холода… На ней была лишь ночная сорочка…
– Как ужасно! – выдохнула принцесса. – Какой страшный человек! О, Дариус, как он мог так поступить?!
– Уверен, у него были свои резоны, – с горечью отозвался Дариус. – У таких людей они всегда находятся.
– Почему ты не рассказал мне об этом раньше? Это ведь впрямую касалось меня…
– Я не мог. Просто не мог.
– Но почему?
– Я не хотел, чтобы ты знала, какие негодяи бывают на свете. Это все слишком страшно.
– Хуже, чем видеть, как ты убил Филиппа Сен-Лорана?
– Для меня – да.
– Почему?
– В таких делах я полагаюсь на свой опыт.
Его слова напомнили принцессе еще об одной детали.
– Кстати, выяснилось, что ты граф. Не разъясните ли этот факт, сэр? – Ты знаешь об этом? – удивился Дариус.
– Мне сказала Джулия Калацци. Он пожал плечами.
– Этот титул не имеет никакого значения. Важно не то, что я получил его, а то, что мои единокровные братья его лишились.
– А что скажешь о своем отце?
– Он умер.
– Как я поняла, он обращался к тебе за подачками. Дариус горько усмехнулся.
– И ты давал ему деньги.
– Не думай, что я поступал так из милосердия. Я делал это лишь по одной причине.
– Чтобы поскорее избавиться от него?
Дариус покачал головой, и холодная язвительная усмешка тронула его губы:
– Из мести.
– Не понимаю. Ты помогал ему. В чем же тут месть?
– Во власти над его судьбой, дорогая моя. – Просто отказать ему в деньгах было бы гораздо милосерднее. Сначала я обнадежил графа – позволил ему подумать, что все невзгоды кончились. Он был в моей власти, полностью на моем иждивении. Такой благодарный, льстивый лизоблюд, – презрительно объяснил Дариус. – А потом… – Он отвернулся. – Ну, ты же знаешь, как говорится: Бог дал, Бог взял.
– Что ты с ним сделал? – прошептала она.
– Ему не стоило приходить ко мне за помощью… Серафина, похолодев, уставилась на него:
– Ты убил его, Дариус?
– Нет. Я думал об этом, но он не стоил того. Просто я без предупреждения прекратил оплату его долгов. И он сам себя наказал. Понимаешь? Граф умер от болезни в долговой тюрьме, старый, одинокий, никому не нужный. Достойное наказание. Хочешь знать что-нибудь еще, жена?
– Не знаю. Есть что-то еще, что ты хотел бы мне рассказать?
– Ну-у… дай подумать… Правду? Значит, ей хочется правды, – размышлял Дариус вслух, расхаживая по комнате. Руки он заложил за спину, голову опустил… и вдруг ожег жену быстрым взглядом. – Что ж, полагаю, я должен рассказать правду, до того как это сделает кто-то другой и мы окажемся там же, откуда начали.
– Должен рассказать мне – что?
Дариус провел рукой по волосам, глубоко вздохнул и посмотрел Серафине прямо в глаза.
– Когда меня схватили в Милане, Полин Бонапарт велела привести меня из камеры к ней в будуар, где пыталась меня соблазнить. Я использовал ее для побега.
Принцесса подскочила на месте, совершенно потрясенная.
– И ты… – начала было она, но голос ее сорвался. Сердце защемило, заныло…
– Что я? – с надменной дерзостью переспросил он. Серафине показалось, что мир рухнул, разбился на части…
– Ты… ты развлекался с ней, Дариус? – спросила она. Он нежно посмотрел на нее, и на миг надежда ожила в ней.
– Нет, милая. Все мои мысли были лишь о тебе. Серафина с трудом сглотнула.
– Ты снова лжешь?
– Черт побери! – чуть не взвыл Дариус. В один миг он оказался рядом с женой и рванул ее со стула к себе, сжав в сокрушительном объятии. – Люблю ли я тебя? Не лгу ли я? Скажи сама! – Он впился ей в губы свирепым поцелуем.
Серафина прильнула к его сильному телу в жаркой надежде, с томлением наслаждаясь вкусом его рта, терпкой радостью его сердитой настойчивой ласки. Дариус подсунул руку под ее распушенные волосы, погрузил в них пальцы, обхватил ладонью затылок жены. Его жаркое тяжкое дыхание обожгло ей ухо. – О Господи, Серафина, – выдохнул он, – уйди из моей крови.
– Никогда! – прошептала она.
Дариус теснее притянул ее к себе, продолжая яростно целовать. Она сомкнула руки за его головой. Серафина слышала стук его сердца. Она крепче прижалась к нему, но все же старалась сдержать безумный зов своей плоти. Сейчас Серафина не могла позволить себе уступить соблазну. Ей следовало сохранять ясную голову, ибо она хотела, чтобы он обезумел от вожделения и молил ее о любви.
Она использует свою красоту, свое тело, его мужской голод, а также любое другое оружие для того, чтобы поработить Дариуса! А потом он и сам не захочет никуда уходить.
Отстранившись, принцесса подняла на него сверкающие глаза.
– Пойдем в постель, – прошептала она. Он вопросительно выгнул бровь.
– Удивительно. Дама знает, чего она хочет.
– Да, она хочет тебя. Она хочет этого. – Серафина опустила руку между ними и сквозь ткань брюк обхватила его восставшую плоть.
Дариус нежно лизнул ее восхитительные губы, но глаза его из-под черного локона все еще смотрели недоверчиво. Он хотел ее, но не знал, что именно происходит сейчас. Серафина же наслаждалась его неуверенностью.
– Что-то не так? Боишься? – нежно поддразнила она Дариуса, шаг за шагом подталкивая к постели. – Разумеется, ты не боишься маленькой Стрекозки, которая обожает даже землю под твоими ногами? Какую угрозу могу я представлять для великого Сантьяго? Пойдем, Дариус. Последний раз перед тем, как мы расстанемся.
Взяв Дариуса за руку, Серафина повела его к своей постели.
Крепко сжимая тонкие пальчики жены, он последовал за ней, но у края постели привлек ее к себе и, обняв за талию, прошептал:
– Ты не покинешь меня! Никто никуда не поедет.
Он все еще не мог отбросить свою браваду. Но принцесса, видя свое преимущество, решила блефовать до конца.
– Я покину тебя, – повторила она, задыхаясь. Дариус замер, затем правая его рука заскользила по ее телу, лаская его повсюду.
– Нет, потому что я покину тебя первым. Серафина не поверила ему.
– Ну и прекрасно. Уезжай, – фыркнула она.
– Ты меня не подчинишь себе, Серафина. Никто меня не сломит.
– Отлично.
– Я ни в ком не нуждаюсь.
– Тем лучше для тебя.
Дариус нежно скользнул пальцами между ее ног. Принцесса содрогнулась от наслаждения.
– Я не хотел этого брака. Ты вынудила меня к нему.
– Значит, лишая меня девственности, ты поступал бесчестно? Ты не собирался жениться на мне?
Дариус поморщился, досадуя, что она подловила его. Он ведь прекрасно знал, что все было не так.
– Нет, – бросил он. Принцесса рассмеялась:
– Ох, Сантьяго, каждое твое слово – ложь. Ты не взял меня, когда мы обнаженными лежали в этой постели. Так что я прекрасно знаю, что и в ту ночь ты мог сдержаться, если бы этого захотел. Иди рассказывай свои сказки другим. Мне известна правда: я нужна тебе больше, чем ты мне.
– Сейчас я скажу тебе, что стану делать. Я возьму тебя немедленно, а потом оставлю тебя.
– Посмотрим, – промолвила Серафина.
Дариус нежно уложил ее на постель перед собой на живот и для начала погладил по спине. Затем также лег на кровать. Принцесса ощутила силу и гибкость его поджарого мускулистого тела, плавную отточенность движений, когда он опустился на нее и накрыл мощной грудью, вжимая в матрас.
Серафина обезумела от восторга. Она ощущала и частый стук его сердца, и пульсацию вздыбившейся мужской плоти, твердо упершейся ей в ягодицы сквозь ткань брюк. Дариус откинул пышную копну ее волос. Его жаркое дыхание ласкало Серафину. Погрузив пальцы в пушистые локоны, Дариус лизнул нежную кожу шеи.
Серафина прикусила губу и закрыла глаза, борясь с томной негой наслаждения, волнами захлестывающей все ее тело.
Его ладонь скользнула между ее грудью и матрасом. Дариус ритмично сжимал и разжимал грудь, прильнув долгим влажным поцелуем к изгибу ее шеи. Принцесса почувствовала, как он замер и его зубы легонько сжались, покусывая ей затылок. Первобытная инстинктивная покорность вдруг овладела ею, будоража кровь, подчиняя его хозяйской власти.
– Ты моя, – прошептал Дариус. – Никогда не забывай об этом.
– О-о-о! Я тебя ненавижу! – выдохнула она.
Он неожиданно перекатил Серафину на спину и оседлал, а затем, мгновенным движением зажав обе ее кисти в ладони, завел ей руки за голову. Его губы впились в рот жены, жадные, ищущие, требовательные. Алчным глубоким поцелуем они завладели Серафиной, едва давая дышать. Она жадно приоткрыла рот, но Дариус продолжал свой ненасытный лихорадочный натиск, такой великой и ужасающей была его пустота. Серафина трепетала от желания. Она гладила его плечи, руки, крепкую спину…
Дариус стал раздевать ее, грубо срывая горячими дрожащими руками одежду, целуя яростно и порывисто.
Пуговицы быстро истощили его терпение, и он рывком разорвал ее платье до пояса.
Серафина не успела даже ахнуть, как его рот вновь впился в ее губы, а язык проник внутрь ее рта.
тогда как руки, сдвинув обрывки платья, плотно легли на грудь.
Она млела от того, как Дариус ласкал ее грудь. В этот момент Серафина поняла, что он почти победил. Ах, Дариус был гораздо опытнее и беспощаднее ее. Воля и упорство Серафины исчезли, растворились в блаженстве. Дариус был поистине мастером совращения. Поскольку он пригвоздил руки Серафины, она не могла трогать его там, где хотела, и не могла ему ни в чем помешать. Но принцесса и не старалась освободиться.
Мысленно обругав себя за слабость, Серафина попыталась вернуть самообладание. Однако Дариус задрал юбки жены выше бедер и начал гладить ей ноги. Она вспыхнула от стыда, но он уже обнаружил, что она отзывается на его ласки.
Удовлетворенно вздохнув, Дариус провел пальцами по влажным потаенным складочкам. Серафина мучительно жаждала этого прикосновения, хоть и пыталась сохранить остатки решимости противостоять ему. Она ведь запретила себе сдаваться и теперь отказывалась признать его победу. Пусть-ка он окажется страждущим и жаждущим, пусть запылает от прикосновения к ней… Скоро, скоро она обернет все против него и возьмет над ним власть!
Принцесса вся сжалась, заставляя себя лежать неподвижно. Дариус тихо, проказливо рассмеялся, подул в ее ушко, потыкался в него носом, пощекотал дыханием легкие завитки у шеи. Она вздрогнула от удовольствия, когда его большой палец нащупал твердый бугорок наслаждения в сокровенной расщелинке.
– Значит, ты решила потягаться со мной выдержкой? Не так ли? – пробормотал он.
Серафина лишь скрипнула зубами. Закрыв глаза, она сосредоточилась на опасном источнике блаженства, который его палец обводил сужающимися кругами медленно и легко. Поддразнивая ее… соблазняя… флиртуя. Серафина изо всех сил старалась не шевелиться. Грудь ее вздымалась часто-часто, дыхание стало неглубоким и прерывистым, но она все еще не давала воли своей страсти к этому мужчине.
– Очень хорошо, госпожа моя, – прошептал Дариус. – Ты заставляешь меня играть не по правилам.
И он обрушил на нее безжалостный водопад наслаждения.
Принцесса не знала, сколько раз он довел ее до грани экстаза, чтобы в последний миг отступить от края. Не знала, сколько прошло времени, но в комнате стало светло и жарко. Минуло утро, и разгорелся день, а Дариус продолжал погружать Серафину в море чувственных ощущений. Каждый раз, едва она успевала перевести дыхание, Дариус вновь делал так, что ее накрывали волны удовольствия, пока ее нужда в нем не превратилась в невыносимый мучительный голод. Тогда она стала молить его, в безумном диком порыве рвать на нем одежду, тянуть Дариуса к себе, к своему влажному от испарины телу. Серафина гладила его, втягивала в себя, позабыв о стыде и скромности.
Агатовые глаза Дариуса сверкали блеском победы. Он наблюдал за сменой эмоций на лице Серафины, когда проник в нее так глубоко, что кончик его мужской плоти уперся в дальний край ее лона. Тогда Дариус чуть вышел из нее, скользя по тугим внутренним стенкам, которые влажным коконом обволакивали его и не отпускали назад.
Ощущая его в себе, Серафина не сразу поняла, что вопль восторга и облегчения сорвался с ее уст и она повторяет, задыхаясь: «О Дариус, Дариус!»
– Все хорошо, принцесса, – пробормотал он низким голосом, хриплым от желания. – Будь паинькой, и я отдам тебе все.
«Надменный язычник!» Его власть над ней приводила в ярость принцессу. Бурная кровь ее кипела, и Серафина клялась, что, прежде чем признать свое поражение, заставит Дариуса подчиниться. Он лишил ее самообладания, и теперь ей оставалось лишь добиваться того, чтобы с ним произошло то же самое.
Широко открыв глаза, Серафина вгляделась в него сквозь густой туман желания, заволакивающий взор. Его ресницы опустились, он закусил губу и ритмичными толчками медленно и глубоко входил и выходил из нее, с наслаждением вкушая каждый оттенок удовольствия. Она стонала, уже не в силах сдержать свой отклик. Обвившись вокруг него, Серафина чувственно колыхалась под ним… вместе с ним.
– М-м-м, малышка, так, именно так…
– Дариус, Дариус, я не вынесу этого!..
– Не подведи меня, ангел. Еще немного… Держись, пока я не скажу… – задыхался он.
Дариус вонзился в нее еще раз, и они замерли. Это была свирепая битва. Время словно остановилось. Средь бела дня Дариус проделывал с телом и душой Серафины такие вещи, о которых раньше она и не помышляла. Он заставил ее испытать чувства, никогда ранее ею не испытанные: экстаз и отчаяние, власть и полную покорность, крики и еле слышные стоны. Они обретали бессмертие, оказываясь в золотых тенетах любви, сомкнутые в любовной схватке, не в силах разделиться, не имеющие сил разорваться, в нескончаемой борьбе за власть друг над другом.
– Сладкая! Какая сладкая! – шептал он, осыпая жену поцелуями, вжимая в постель ее трепещущее тело. Он шептал слова любви, когда его плоть пульсировала в глубине ее лона.
В конце концов, опьяненный этим избытком блаженства, Дариус потерял самообладание, как и Серафина. Самозабвение страсти превратило его в дикаря, но она почти не заметила своей победы, так как к тому момент и сама отдалась во власть инстинкта. Они сходились, как звери, совокуплялись свирепо и дико… зубами и когтями удерживая друг друга.
Наконец Дариус привстал над женой и взял ее Долгими мощными выпадами, с лицом осунувшимся и напряженным от судорог дикарского экстаза. Лучи солнца играли на его влажной от пота коже. Серафина изо всех сил вцепилась в его плечи, свою единственную точку опоры во время вонзающихся ударов его бедер. Яростный ритм сотрясал и швырял ее тело, пока она не уперлась пятками в матрас и не изогнулась в крике освобождения, торжествующем крике, непроизвольно сорвавшемся с ее губ. Пик экстаза настиг Серафину, прокатился по судорожно напрягшемуся телу, пронзил насквозь. Ослепительный свет вознес ее к высотам таким беспредельным и бескрайним, что она, продолжая гладить бархатистую кожу Дариуса, зарыдала. Принцессе показалось, что она умирает, растворяется в этой сияющей вспышке пламени… гибнет, как жертвоприношение огненному богу.
Дариус перешагнул край бездны вслед за ней. Она почувствовала это: потерянный и ослабевший, он громко застонал, сдаваясь, и застыл всем напряженным телом, по-прежнему погруженный в нее. Зубы Дариуса сомкнулись на плече жены, руки вцепились в ее бедра, и так, плотно прижав к себе ее тело, Дариус мощными пульсирующими толчками излил в ее лоно свое семя.
После этого он в изнеможении распластался на ней, и долгое время ни он. ни она не могли пошевелиться… Лишь частое дыхание свидетельствовало о том, что жизнь не покинула их. Они чувствовали себя иссякшими, опустошенными, неуверенными.
«А он тяжелый, – позже подумала она. – Я завтра не смогу ходить».
Это нелепое бессмысленное наблюдение, казалось, исчерпало ее умственные способности. Наверное, он завладел и ее рассудком. Дариус вдруг стал беспричинно посмеиваться, лениво и радостно. Украдкой посмотрев на него, Серафина в который уж раз решила, что он самый красивый мужчина на свете.
– Ах, Стрекозка. – сокрушенно хмыкнул он, лаская ее согнутую коленку. – Думаю, мы квиты. Партия закончилась вничью!
Широко улыбаясь, принцесса повернулась на бок и подперла щеку рукой. Другую руку она положила ему на мускулистый живот и стала нежно его поглаживать. Дариус лежал с закрытыми глазами, а Серафина робко разглядывала его тонкое лицо.
«Что же мы будем делать теперь?» Густые ресницы взметнулись, агатовые глаза нежно уставились на принцессу, широкая ладонь бережно обхватила ее щеку, и рокочущий голос спросил: – Все еще хочешь покинуть меня? В его взоре светились такая нежность, такая любовь, что у Серафины перехватило дыхание. Она прильнула к нему, вжалась в его объятия. Он радостно встретил ее. Серафина положила голову ему на грудь, трепеща от счастья. Дариус гладил ей волосы, сжимал в сильных крепких руках.
Он приник щекой к ее локонам. В его объятиях Серафина чувствовала себя в безопасности, сильное биение его сердца навевало покой… Она едва верила, что они чуть не потеряли друг друга.
Через несколько мгновений Дариус поцеловал ее волосы, глубоко вздохнул и нарушил молчание.
– Ты спрашивала, откуда у меня этот шрам? – указал он на небольшой полумесяц, искажавший линию его губ. – Теперь я расскажу тебе об этом. Раньше не мог. Она ждала, не шевелясь, не говоря ни слова.
– Это трудно, – прошептал Дариус.
– Мне было восемь лет. Они снова ссорились… как всегда. Я пытался вынудить его побежать за мной, чтобы он оставил ее в покое. Я имею в виду моего отца и мою так называемую мать.
Серафина затаила дыхание. Раньше Дариус никогда не говорил о своих родителях. Иногда казалось, будто он появился на свет сам, ниоткуда и без посторонней помощи.
– Я кинулся между ними. Не знаю, на что я надеялся, вступив в борьбу с сильным взрослым человеком. – Дариус криво усмехнулся. – Он просто отшвырнул меня, прихлопнул… Он… он ударил меня в лицо винной бутылкой.
Серафина ощутила этот удар.
– К счастью, она не разбилась. Только разбила мне рот… довольно сильно… Я пытался ей помочь. Не знаю, зачем старался. Она была просто глупой шлюхой, и я ее ненавидел. Она не… О Боже, что я делаю?.. Тебе ведь не хочется это выслушивать!
– Хочется. Говори со мной.
Он произнес сдавленным шепотом:
– Не могу.
– Не спеши. Все хорошо.
– Дело не в спешке. Просто… это такая плачевная… жалкая история… Постыдная. Проявить такую слабость. Я был совершенно беспомощен.
Серафина взяла его двумя пальцами за подбородок и прошептала:
– Взгляни на меня.
Дариус устремил на нее тоскливый взор.
– Мы зашли так далеко, правда? Ничто не изменит моей любви к тебе.
Глаза его выразили мучительное сомнение.
– Ты все еще любишь меня?
– Я все еще люблю тебя. И буду любить всегда. Дариус взял ее лицо в ладони и страстно поцеловал.
– Я должен быть уверен в тебе, – пробормотал он. – В том, что ты не отвернешься от меня… или что-то еще…
Серафина ощутила, как сердце ее открывается навстречу ему.
– Дариус, дорогой, посмотри мне в глаза. Он посмотрел. Она гладила его лицо.
– Я любила тебя всю жизнь. Тебя одного. Я знаю: ты боишься. Я тоже.
Дариус кивнул и устремил взгляд в сторону. Спустя мгновение он взял руку жены и крепко сжал. Серафина не знала, что Дариус собирается рассказать, но что бы это ни было, он решил открыть ей душу.
В этот момент напряженную тишину нарушили внезапный шум, суматоха, мужские голоса и топот копыт.
Дариус мгновенно подобрался, как хищник, и повернул голову к окну.
– Дариус!
– Тихо! – Он затаил дыхание, прислушиваясь, взгляд стал острым, руки напряглись.
– Дариус! – отчаянно позвала она.
– Одну минуту. – Он выпустил жену из рук и гибким движением вскочил с постели. По пути к окну Дариус подхватил брюки и осторожно выглянул из-за занавески.
– Вернись. Я уверена, что это пустяк, – попросила Серафина.
Он натянул брюки, продолжая поглядывать в щелку занавесок.
– Это твой брат.
– Дариус, вернись ко мне. Сейчас не время отвлекаться на Рэйфа и его дурацких приятелей.
– Он один. – От мягкого холодного голоса мужа у Серафины побежали по телу мурашки. Дариус посмотрел на нее, в его глазах стояла смерть. – Случилось что-то неладное. Я это чувствую.
