Текст книги "Гибельный клинок"

Автор книги: Гай Хейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 2

Калидар IV, Костовальские равнины

3267397. М41

Утро. Битва началась.

Силы имперского авангарда, полностью механизированные, мчались по равнине к осадным позициям орков. Вокруг «Леман Руссов», «Химер», «Гибельных Клинков», «Саламандр» и другой бронетехники бушевала потрясающей ярости буря, маскируя наступление, но создавая страшные помехи связи.

– По… ст… связ… тически… Буря усил…

В ушах лейтенанта Коларона Артема Ло Банника гудело от рева помех, создаваемых атмосферой Калидара. Указания, позволявшие 3-й роте 42-го Парагонского танкового полка сохранять боевой порядок, искажались до неузнаваемости. В таких условиях, даже когда «Леман Руссы» были расположены в таком плотном строю, их вокс-станции ближнего действия едва работали, а логическое устройство связи превратилось в бесполезный кусок меди и пластика, только зря занимавший место. Калидар не терпел ничьего голоса, кроме своего собственного.

– По… 317… де… строй. Катейл, ваш… рон… влево.

Вокс с треском выдал очередной поток неразборчивых звуков, которые, вероятно, были каким-то приказом.

– Повторите! Прошу повторить приказ!

Палец Банника щелкнул переключателем на трубке вокса. В ответ не было слышно ничего кроме хриплого визга помех.

«Проклятая буря усиливается».

Банник, склонившись над командным модулем в башне своего «Леман Русса» «Неукротимая Ярость», проверил положение танков своего эскадрона в соответствии с планом. Все приборы, кроме самых простых, страдали от воздействия бурной магнитосферы планеты, но пока, насколько это можно было сказать, эскадрон все еще поддерживал строй. Стеклоблоки, расположенные по периметру смотрового прибора, были исцарапаны проклятой пылью, потеряв прозрачность, и в них была видна лишь однообразная желтоватая муть, которая могла быть как землей, так и небом. Авгуры танка работали не лучше, на их экранах мелькали вспыхивающие призраки. К счастью, перископ был оборудован заслонкой, иначе они бы совсем ослепли. Но Банник не осмеливался открыть перископ сейчас: он уже узнал от ветеранов кампании, что запчасти могут не поступать месяцами. Потерять перископ было бы катастрофой.

«Неукротимая Ярость» дернулась, сильно качнувшись. Наводчик Патинелло поднял взгляд на Банника со своего места справа-снизу от командира, между ними нависал массивный затвор боевой пушки.

– 3-й эскадрон! Держать строй! – крикнул Банник в трубку вокса, пытаясь перекричать рев двигателя. – Я не хочу, чтобы меня отчитывали по воксу, как этого идиота Катейла! Держать строй!

Маленькие экраны авгуров показывали Баннику его экипаж: пять человек. Его механик-водитель Керлик, с мрачным лицом, напряженно моргая, ведущий танк по предательским пескам Калидара, так же вслепую, как и сам Банник; Патинелло и заряжающий Бривант, видимые с камеры авгура в носовой части танка; Эрлизен и Товен, стрелки в спонсонах, первый настолько стоически равнодушный, что казался окаменевшим, а второй все время бормотал молитвы, вытирая потевшие руки.

Банника злило, что его эскадрону не выпала почетная обязанность идти в атаку первым, во главе их эшелона: эта честь досталась Верланнику. Его «Леман Русс» – «Умышленное Разрушение» – был вооружен тремя тяжелыми болтерами в спонсонах и корпусе. Когда танк столкнется с противником, болтеры будут стрелять, пока не раскалятся докрасна, а остальные танки его эскадрона прикроют его фланги своими пушками. Вся слава, какую только можно пожелать. И он завидовал Верланнику, хотя вероятность выживания его танка и экипажа составляла менее пятнадцати процентов. На его месте должен был оказаться Банник. Он ничуть не меньше заслуживал почетного места на острие атаки.

Он встряхнул головой. Зависть отнюдь не была качеством, достойным представителя знатного клана Парагона.

Банник выдохнул, по его лицу стекал пот, в живом глазу щипало. Лицо чесалось от грязи и соли, и Банник утерся рукавом. Внешние экраны немного прояснились. Вид был нечетким и прерывался помехами, но, по крайней мере, Банник мог что-то разглядеть.

– Буря немного утихла, слава Императору, – машинально он прикоснулся к двум медальонам, которые носил под рубашкой – такие медальоны с аквилой и шестеренкой носили все представители промышленной аристократии Парагона.

На левом экране были видны необъятные пространства пустыни с клубящимися облаками пыли, поднятой танками впереди. Обзор на переднем и правом экранах был хуже из-за пыли, взбиваемой гусеницами впереди идущего «Леман Русса», одного из двух остальных танков эскадрона Банника. Третий танк, двигавшийся дальше, был почти невидим, его силуэт скрывала буря. Вся их рота поднималась на дюну, высокую, как гора, все десять танков, упорно цепляясь гусеницами за ее склоны, преодолевали путь к вершине.

Танки двигались строем, обозначенным в «Тактике Империалис» как «Топор Солона» – стандартный боевой порядок с широким ровным фронтом и выступающими флангами. Задачей 3-й роты 42-го Парагонского бронетанкового полка было прикрытие левого фланга. На правом фланге, в нескольких сотнях метров от них, двигалась 2-я рота, прикрывавшая тот фланг. Такой боевой порядок сильно ограничивал сектора обстрела, но это было не так важно – танки в этом строю образовывали движущуюся стену, мобильную крепость, защищавшую и поддерживавшую машины, находившиеся между двумя ротами.

Между «Леман Руссами» тяжело двигались машины 7-й Парагонской роты сверхтяжелых танков – четыре механических чудовища потрясающих размеров и мощи. Их имена сразу всплыли в памяти Банника: «Гибельный Клинок» «Артемен Ультрус», «Адский Молот» «Возрождение Остракана», «Теневой Меч» «Люкс Император» и «Гибельный Клинок» «Марс Победоносный». Это были воистину кулаки Императора.

Где-то за боевыми порядками танков двигались 30 взводов 63-го Парагонского механизированного полка и 14-го Савларского полка легкой пехоты, втиснутые в «Химеры», ожидавшие возможности войти в прорыв, который создадут танки. Они составляли группу «Бета».

Группа «Альфа» имела подобный же состав и наступала в нескольких километрах далее, обе группы должны были соединиться на слабейшем пункте позиций орков. Орки хорошо окопались, уже более двух месяцев ведя непрерывные бои на поверхности и под землей с защитниками шахт и войсками, направленными им на помощь. Это наступление должно было заставить орков снять осаду.

Эшелонированные боевые порядки «Леман Руссов» на флангах «Топора Солона» ударят первыми, сверхтяжелые танки – более медленные и тихоходные – атакуют укрепления орков между эшелонами «Леман Руссов» по фронту около километра шириной. Когда позиции орков будут прорваны танковыми группами, в прорыв войдут другие части Имперской Гвардии, а тяжелая артиллерия будет сковывать огнем фланги зеленокожих, не позволяя подойти их подкреплениям. Орки окажутся между танками и механизированной пехотой с тыла, защитниками шахт с фронта и градом артиллерийского огня с флангов – и будут уничтожены.

Банник страстно желал послужить Императору в битве; и если придется умереть – да будет так. Но здесь на Калидаре были тысячи возможностей умереть без всякой пользы, даже не попавшись на глаза врагу – зыбучие пески, радиация, перепады температур и никогда не исчезавшая опасность пневмокониоза, вызываемого острыми как бритва песчинками. Сейчас самой большой угрозой были зыбучие пески – если танк попадет в них, то уже не выберется. Ординаторы Муниторума объявили этот сектор фронта свободным от зыбучих песков, но это не значило ничего; Калидар был коварен, пески двигались быстро.

– Император, защищающий храбрых, – прошептал Банник, – только не дай мне умереть в какой-нибудь проклятой яме. Это все, о чем я прошу. Если я должен погибнуть, пусть моя смерть будет не напрасной.

Его встряхнуло, вырвав из задумчивости, рев мотора зазвучал по-другому, танк накренился вправо, откидываясь назад. Спину Банника больно прижало к приборам, расположенным вокруг его сиденья. «Неукротимая Ярость» накренилась под углом шестьдесят градусов, застыв на невероятно долгое мгновение, и Баннику пришлось вцепиться в сиденье, чтобы удержаться. Сквозь исцарапанный стеклоблок было заметно, что снаружи стало светлее – танк вздыбился, подняв носовую часть к небу.

– Мы опрокидываемся! – закричал Керлик. – Опрокидываемся!

– 3-й эскадрон, сохранять строй! – крикнул Банник в вокс.

Танк нырнул вперед и заскользил под уклон. Банник вцепился в поручни сиденья, ударившись шлемом о щиток смотровой щели. Двигатель взвыл, танк набирал скорость, скатываясь по склону дюны, рыская из стороны в сторону, словно змея на песке.

– Держаться вместе! – раздался сквозь шум помех и рев моторов голос ротного командира капитана Мэллианта. – Противник…ва. Время… – его голос прервался, заглушенный свирепым воем Калидара. – …ждать моего…

Вот оно. Бой, его – их – первый настоящий бой. Два года в варпе, три дня в пустыне после высадки с десантного корабля. И наконец, шанс проявить себя.

– Эскадрон, приготовиться перейти на боевую скорость, – приказал Банник. Его кровь стучала в ушах так громко, что заглушала рычание двигателя. – Патинелло?

– Да, сэр?

– Приготовиться открыть огонь главным калибром, – сказал Банник, – если, конечно, ты разглядишь что-нибудь в этом дерьме.

Подумав, он решил:

– Я открою люк. Надеть респираторы.

Он натянул на лицо зловонный респиратор – тяжелую резиновую маску, пропахшую смрадом его собственного дыхания и пота. Шланги от респиратора шли за сиденье к фильтровой системе – громоздкому аппарату, занимавшему изрядную часть и так тесного внутреннего пространства танка. Банник приказал остальным подтвердить, что они надели респираторы, взялся за рычаг над головой, дернул его и откинул люк.

Снаружи бушевала буря. Ветер Калидара, никогда не стихавший, свирепо хлестал по внешнему оборудованию «Неукротимой Ярости». Пыль колола лицо Банника вокруг респиратора и очков. Хотя «Неукротимая Ярость» была практически новым танком, выпущенным во время формирования полка, песок уже начал сдирать краску с брони. Банник слышал, что ни один человек, выйдя на улицу и не успев надеть очки, был ослеплен песком. Таких расстреливали. Комиссары не могли исключить, что эти люди умышленно приводили себя в состояние непригодности к службе.

Пока Керлик отчаянно пытался удержать «Неукротимую Ярость» на ровном курсе, Банник ухватился за поручни башни. Справа с трудом можно было разглядеть силуэт «Покорителя» капитана Мэллианта, защищенного боевым порядком роты. В некотором отдалении слева густая туча пыли указывала на положение 4-й и 5-й рот в строю «Топора Солона», другие сверхтяжелые танки в центре боевого порядка «Топора» – Атраксианский 18-й полк – двигались параллельно с ними. Сами танки Банник не мог разглядеть, как бы массивны они ни были. Он едва мог различить силуэты двух других танков собственного эскадрона, их громоздкие корпуса скрывались в облаках пыли, поднятой десятью парами гусениц. В ушах звенело, шум вокса отвлекал внимание, а ветер заглушал и вокс и грохот двигателей половины танкового полка.

Но был и еще какой-то шум, порожденный не Калидаром. Банник прислушался, но ничего не уловил и раздраженно сорвал наушники. Песок мгновенно набился в уши, но без заполненного помехами бормотания вокса Банник смог различить этот шум более четко – пение, то громче, то тише, словно прибой, бьющийся о берег, хотя последний океан на Калидаре высох тысячелетия назад.

Моргая, он всматривался в пелену песка, летевшего навстречу. Пение становилось громче. Дюна закрывала обзор на полкилометра вперед. Группа танков быстро поднималась к ее вершине. Банник вцепился в края люка, когда Керлик на большой скорости перескочил гребень дюны. Уже не один командир танка погиб от травм, полученных при движении по беспощадному ландшафту Калидара.

Ветер взвыл, на секунду заглушив пение, но вскоре оно раздалось снова, низкое и гортанное.

Песок с резким пронзительным звуком скреб по корпусу «Ярости», пелена пыли висела над головой, и внезапно видимость прояснилась достаточно, чтобы Банник разглядел расплывчатые очертания жестокого голубого солнца Калидара. Силуэты танков вокруг стали видны более четко. Банник всмотрелся вперед. Примерно в трех километрах, на соляном дне давно высохшего моря виднелась темная стена, неровная линия, хорошо заметная на фоне пустыни: тысячи и тысячи орков, поющих одним свирепым голосом.

– Святой Трон! – воскликнул Банник. – Они знают, что мы приближаемся. Они вышли из своих траншей.

Ряды орков перемежались силуэтами аляповатых боевых машин, возвышавшихся среди орды орков, словно металлические острова. Они были лишены единообразия, каждая машина так или иначе отличалась от других. По мере того, как имперская группировка приближалась к оркам, кричащие цвета их брони, снаряжения и одежды становились все ярче и ярче.

Они собрались огромными толпами неистовых воинов, и каждый сжимал в руках громоздкое нечеловеческое оружие. Казалось, среди них почти не было иерархии; тяжелое оружие было беспорядочно рассредоточено в их рядах, лязгающие шагоходы, размахивая клещами и пилами, с топотом ходили туда-сюда.

Зеленокожие взревели, увидев имперские танки. Мгновенно жерла орудий их боевых машин изрыгнули огонь, грохот и треск выстрелов раздались секундой позже.

– Мы под огнем! – закричал Банник, надеясь, что вокс-микрофон в респираторе не вышел из строя.

Воздух наполнился оглушительным свистом и ревом, за которыми последовали разрывы – снаряды, попадая в высохшее морское дно, поднимали огромные фонтаны земли в низкой гравитации Калидара. Один снаряд упал в центре боевого порядка роты, скрыв командирский танк Мэллианта в фонтане грязи. «Леман Русс» немного впереди него получил попадание вторым снарядом. Гусеница размоталась, танк развернулся и остановился неповрежденным бортом к врагу. Через несколько секунд его башня повернулась в сторону орков и открыла ответный огонь. Следовавшие за ними машины, обходя его, двигались дальше. Банник узнал в подбитом «Леман Руссе» танк Кеннерстона, старшего сержанта 1-го эскадрона. Он уже выпустил два снаряда в толпы орков. «Неплохо», подумал Банник.

Захлопнув люк, Банник спрятался в башню и снова надел наушники. За ним в танк посыпалась пыль. Белая поверхность внутреннего пространства танка, еще несколько дней назад почти безупречно чистая, была уже грязной и исцарапанной.

– Сэр, вы не будете управлять огнем? – спросил Патинелло, его голос был едва слышен в наушниках.

Банник сорвал с лица респиратор, жадно вдохнув – даже внутри танка воздух был чище.

– Огонь противника слишком силен! Буря утихла, я рискну открыть перископ, – сказал он в микрофон. – Хотя в любом случае ты не промахнешься.

– Мы столкнемся с противником через шесть минут, – голос Мэллианта в воксе был хорошо слышен в момент затишья бури. – Почтите мертвых своими подвигами. Приготовьтесь очистить этот мир от врагов Императора.

Патинелло взглянул на Банника, его глаза над краем респиратора смотрели с надеждой, за ним мелькнуло лицо Бриванта. Банник кивнул им. То, что он видел, не уменьшило его жажды боя. Именно ради этого он и здесь, ради этого он провел два года на барже, летевшей через весь сегментум – шанс на искупление. Волнение хлынуло по его венам, и «Неукротимая Ярость» рвалась вперед под ним. Шестидесятитонный монстр, способный изрыгнуть смерть на дальность более километра, и еще два подобных ему чудовища были под его командованием. Он чувствовал себя непобедимым, защищенным за броней танка, будто его укрывали крылья самого Императора.

Он дернул рычаг, откинув броневую заслонку, закрывавшую перископ танка, и приложился лицом к резиновому кольцу на окуляре. Поле зрения заполонили орды орков, увеличенных перископом – сплошная стена свирепых зеленых монстров с зубами как штыки. Они приходили в неистовство, разряжая оружие в воздух. Внезапно большая часть линии орков отхлынула назад, а потом рванулась вперед – средоточие силы и ненависти. Вожди орков, на голову выше, чем их подчиненные, бежали среди них, крича и раздавая затрещины меньшим зеленокожим, но не могли остановить их. Строй орков сломался. Как Банник слышал, орки были очень недисциплинированны.

Снова заговорил капитан Мэллиант:

– Импе… …жет путь. Поправить курс, цель – самый слабый участок линии орков. Противник в пределах дальности. Открыть огонь! Огонь! Огонь!

Приглушенные звуки выстрелов отдавались в корпусе «Неукротимой Ярости», командиры других «Леман Руссов» спешили первыми убить врага. Но не Банник. Он выбирал цель тщательно. Первым на его счету должно быть что-то большое, и он хотел уничтожить цель наверняка. Он изучал взглядом линию орков.

– Патинелло! – крикнул он. – Зарядить бронебойным подкалиберным!

– Сэр! Бронебойный подкалиберный! – доложил Патинелло.

«Леман Русс» был очень шумным: рев мотора, буря и грохот боя, словно сговорившись, заглушали приказы командира. Все разговоры велись криком по внутренней связи, и повторять приказы было необходимо. Бривант достал из боеукладки снаряд с зеленым наконечником и зарядил им пушку.

– Повернуть башню. Тридцать два градуса влево.

– Башню на тридцать два градуса влево, – повторил наводчик. За ним заряжающий уже достал второй снаряд, приготовившись втолкнуть его в казенник, как только первый снаряд будет выпущен. Сервомоторы взвыли, поворачивая башню.

– Поднять на пять градусов.

Банник заметил огромную боевую фуру, набитую орками. Несколько подобных машин с грохотом двигались за пехотой, мчавшейся навстречу имперским танкам, и уже начали опережать пехотинцев.

Ствол орудия в башне танка поднялся, лязгнув.

Патинелло взглянул в свой прицел.

– Вон тот большой орочий танк, лейтенант?

– Он самый. Огонь!

Патинелло откинулся на сиденье, нажав спусковой рычаг, а заряжающий повернулся в сторону. Танк содрогнулся от выстрела. «Неукротимая Ярость» ответила на огонь орочьих пушек. Шум в боевом отделении был оглушающий. Ствол откатился назад на треть метра, с достаточной силой, чтобы убить любого, кто бы там оказался. Затвор открылся, выбросив пустую гильзу и наполнив боевое отделение едким дымом. Бривант в толстых перчатках потянулся со своего места между сиденьями командира и наводчика, чтобы схватить стреляную гильзу и отбросить ее на пол танка.

Банник не отрывался от перископа.

Когда снаряд попал в цель, вдоль борта орочьего танка вспыхнуло яркое пламя, и сердце Банника наполнилось гордостью. Бронеплиты вражеской машины вздыбились, словно проломленные изнутри ударом великана. Куски орочьих тел завертелись в воздухе. Черные обломки посыпались на песок. И когда упали последние обломки, оказалось, что орочий танк стоит неподвижно, извергая в воздух клубы маслянистого черного дыма.

– Подтверждаю уничтожение цели. Отлично, наводчик Патинелло. Наш первый уничтоженный враг на сегодня.

Это был их первый уничтоженный враг вообще. Банник подавил желание заорать от радости, подобно диким ксеносам снаружи.

– Бронебойный, – приказал он.

Патинелло повторил приказ. Бривант поднес второй снаряд, подал его в казенник и закрыл затвор, а Патинелло и Банник наводили орудие на новую цель. «Неукротимая Ярость» снова издала свой смертоносный рев. Лязгающий шагоход орков разлетелся на куски, раскаленные обломки скосили орочью пехоту вокруг. Вдруг в воксе опять взвыли помехи, и все вокруг снова скрылось за пеленой возобновившейся песчаной бури. Линия орков исчезла, те немногие, что вырвались вперед, казались лишь призраками в буре.

– Проклятье! – выругался Банник. – Фугасный! Будем стрелять вслепую в самую толпу. Проредим их немного.

– Пригото…ению… – послышался голос Мэллианта. Конец его фразы был заглушен грохотом орудия «Неукротимой Ярости», выстрелившего в третий раз. Когда в ушах Банника перестало звенеть, по внешней вокс-связи слышались только помехи.

– Мы снова потеряли связь с капитаном! Буря усиливается! Видимость упала до тридцати метров, – сказал Банник. – Стрелки в спонсонах, отслеживать орков с противотанковым оружием. У нас не будет пехотной поддержки, пока наша пехота не выгрузится. Сохранять бдительность.

– Противник в двухстах метрах и приближается! – сообщил Керлик.

Четыре эшелона «Леман Руссов», составлявших два клина имперского наступления, врезались в авангард линии орков через несколько секунд. Ксеносы с ревом бежали на танки, пытаясь взобраться на броню. Многие были отброшены в сторону и, кувыркаясь, полетели в пыль, еще больше было затянуто под гусеницы.

– Стрелки в спонсонах, огонь! – крикнул Банник.

Адреналин хлынул в кровь, когда к грохоту танка добавился частый треск взрывавшихся многочисленных болтерных снарядов. Другие машины в строю последовали его примеру, тяжелые болтеры поливали огнем пустыню. Орки взрывались фонтанами крови и внутренностей. И все же они продолжали наступать.

Вдруг Керлик крикнул:

– Глядите! Там, слева, противник! Подбирается к нам!

Банник развернул перископ и, повертев рукоятки, добился, чтобы расплывчатое пятно превратилось в картину, которую он мог разглядеть; на фланге группа орков – около двух десятков – появилась из песчаной бури, а за ними следовали еще и еще… Они отбрасывали в сторону крышки люков и покрывала, вылезая прямо из песка. Многие из них сжимали в лапах грубо изготовленные ракеты на шестах и магнитные мины размером с башенный люк.

– Святой Трон! Засада! Истребители танков, истребители танков! Левый спонсон, сосредоточить огонь на ракетометчиках! Быстрее, быстрее! – крикнул Банник.

Ракеты взвились в воздух, оставляя за собой хвосты черного дыма. Раздался звенящий удар по корпусу. Банник вздрогнул, но взрыва не было. Другим танкам не так повезло. Три ракеты попали в «Озориан Превозмогает», второй танк эскадрона Банника, двигавшийся прямо впереди «Неукротимой Ярости». Боекомплект детонировал, и танк подскочил, перевернувшись в воздухе с невероятной легкостью. Банник ошеломленно смотрел, как танк начал падать – казалось, прямо на них – но «Неукротимая Ярость» со скрежетом трансмиссии резко рванулась в сторону. Разбитый танк рухнул на землю лишь в нескольких метрах от них. Банника от удара сбросило с сиденья, и он возблагодарил Императора за мастерство Керлика, пока «Неукротимая Ярость» объезжала изуродованный остов.

Вернувшись за перископ, Банник увидел, что орки бросились к ним, все больше и больше зеленокожих выскакивало из песчаной бури и бежало навстречу строю имперских танков.

– Сержант Гэллиент, сосредоточить огонь на левом фланге! Защитить фланг, не позволить им обойти!

– Сохра… строй… держа… – послышался в воксе голос Мэллианта. Лихорадочные приказы и шум помех смешивались с дикими воплями – экипажи зажаривались живьем в своих танках.

– Строй разрывается! – закричал Банник.

Никто не ожидал, что орки поведут себя так. Предполагалось, что они станут действовать недисциплинированно, беспорядочно. Но эта атака была хорошо скоординирована. То, что Банник принял за нетерпение диких ксеносов, было чем угодно, только не этим. Как бы ни было ограничено его видение поля боя, даже для Банника было очевидно, что это отнюдь не беспорядок.

Это была засада.

Болтеры в спонсонах бесполезно расстреливали боезапас над головами орков, подползавших вплотную. Подобравшись близко, зеленокожие ксеносы бросали магнитные мины. С громким лязгом мины прикрепились еще к двум танкам впереди «Неукротимой Ярости». Заряды взорвались; один танк уцелел, пройдя сквозь огненную вспышку и стреляя из всех орудий, но другому не повезло; еще один «Леман Русс» погиб.

– На корпусе! Один на корпусе! – закричал Керлик.

По броне «Неукротимой Ярости» затопали тяжелые сапоги. Банник отреагировал быстро, одной рукой откинув люк, другой натянув респиратор.

Он оказался в пасти яростной бури. Нос забило, и песок стал царапать горло и легкие еще до того, как маска респиратора прикрепилась на лицо. Орк, выше самого высокого человека, которого когда-либо видел Банник, и мускулистый как парагонский болотный бык, возвышался прямо над ним. В поднятых лапах ксенос сжимал металлический шест, такой тяжелый, что Банник никогда не смог бы поднять его. На шесте, как молот, была прикручена пузатая ракета, украшенная узором в шахматную клетку.

Банник схватился за турельный штурмболтер. Его руки вцепились в холодные металлические рукоятки, колючие от песка, и лейтенант развернул оружие. Мир сжался до точки прямо перед ним – орк и оружие, жизнь и смерть. Буря и бой вокруг исчезли из его восприятия, чувство времени замедлилось до почти остановки. Банник нажал спусковой крючок, отрешенно наблюдая, как болты вылетают из спаренных стволов штурмболтера, и в хвосте каждого болта включается крошечный ракетный двигатель. Один, два, три… Все мимо. Ракета орка неминуемо опускалась.

Четвертый болт поразил орка в ногу. Сенсоры привели в действие заряд мини-ракеты, вошедшей на определенную глубину в бородавчатую плоть орка, полностью оторвав конечность в фонтане крови и мяса. Орк рухнул лицом вниз, его ракета с лязгом упала, не причинив никакого вреда. Монстр взревел, свалившись с корпуса «Неукротимой Ярости», его рев быстро оборвался, когда орк попал под гусеницы.

Банник развернул штурмболтер, расстреливая орков где только возможно.

– Не допускать зеленокожих в центр боевого порядка! – приказал он.

– Сэр, что-то в прицеле! – испуганный голос Патинелло громко звучал в его наушниках. – Ради Императора, сэр! Вам лучше спуститься и самому взглянуть. Сэр!

Банник увидел их сквозь пелену песка: сверхтяжелые шагоходы орков. Четырнадцать метров высотой, ощетинившиеся стволами орудий, давившие орков, слишком медленно убиравшихся с их пути.

Как и все машины орков, они были топорны и уродливы, похожи на карикатуры чудовищно толстых орков, с раздутыми утробами, изготовленными из небрежно склепанных зазубренных бронеплит, и раскрашены в кричащие красно-желтые цвета или аляповатый камуфляж. Грубо сделанные, но смертоносные, и семь из них шли прямо на левый эшелон имперского наступления. Строй «Леман Руссов» приближался к ним почти вслепую.

– Строй… стоп! – послышался среди помех голос Мэллианта. – Строй…

Голос капитана прервался, когда гигантские шагоходы орков открыли огонь, тяжелые орудия в их могучих руках посылали снаряды в самый центр имперского боевого порядка.

– Мэллиант? Капитан Мэллиант? Прием! – закричал Банник. Бесполезно.

– Лейтенант Верланник? – попытался вызвать он заместителя командира. И тут никто не отвечал. Значит, командовать обескровленной ротой остался он.

Имперский боевой порядок начал разваливаться, эскадроны танков дали задний ход, отчаянно пытаясь избежать встречи с шагоходами. Танковые пушки изрыгали огнь и дым, башни вращались, отслеживая цели. Снаряды с яростным грохотом разрывались на толстой броне орочьих машин, но шагоходы не замедлили движение.

– Всем эскадронам! Это лейтенант Банник! Я вступаю в командование! Задний ход! Задний ход! Восстановить строй! Построиться в линию! Сосредоточить огонь… – он сверился с тактическим дисплеем, отметив шагоход с предположительно самыми тяжелыми орудиями… – по координатам девять-пять-ноль!

Услышав его голос, рота начала проявлять некое подобие порядка, сформировав оборонительный строй. В составе роты осталось не более шести танков. Банник прищурился. Вторая рота, казалось, делала то же самое, танки медленно двигались задним ходом, упорно отстреливаясь.

Банник приказал по микрофону внутренней связи:

– Патинелло, целиться…

Он не успел закончить приказ. Трехствольная пушка ярко-желтого шагохода полыхнула огнем. Спустя секунду весь мир вокруг Банника стал белым, содрогаясь от шума.

Банник почувствовал, как падает, а потом уже не чувствовал ничего.