Текст книги "Любовь и Ненависть"

Автор книги: Гай Эндор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

Глава 18
УДОВОЛЬСТВИЕ ОТ НАКАЗАНИЯ ЕВРЕЕВ

Да, какой опасный человек этот Вольтер! И какой упорный в драке! До сегодняшнего дня исследователи жизни и творчества Руссо не простили мэтру его жестоких нападок на Жан-Жака. Особенно во время так называемой женевской битвы.

Казалось, ничто так не прельщало Вольтера, как возможность запустить когти в плоть своих врагов. Возьмем, например, известного критика Эли Фрерона[183]183
  Фрерон Эли Катрин (1718–1776) – французский издатель журналов «Письма о некоторых современных сочинениях» (1749–1754) и «Литературный год» (1754–1776).


[Закрыть]. Вот какую злую эпиграмму Вольтер посвятил ему:

 
На днях не сокол, не ворона —
Змея ужалила Фрерона.
Ах, поделом ей! Что за дело!
Змея та сразу околела!
 

А что сказать о поэте Ле Фране, маркизе де Помпиньяне, писавшем одни псалмы? Он провинился перед Вольтером тем, что в своей речи перед вступлением во Французскую академию наук осмелился назвать его угрозой для общества!

Вольтер буквально не слезал с него после этого. Находясь в Швейцарии, он постоянно осыпал его насмешливыми памфлетами. Более того, Вольтер писал на популярные мелодии уничижительные стихи о Помпиньяне. Эти песенки отпечатали в типографии и бесплатно раздавали желающим. Несчастный Помпиньян день и ночь слышал их даже за плотно закрытыми ставнями в своей комнате. В конце концов он чуть не сошел с ума и был вынужден уехать в провинцию. Этот Ле Фран не был таким уж плохим писателем. Он только не воспринимал философию Вольтера. Ну а разве этого мало?

Жану Франсуа Ла Гарпу, которого считают первым французским профессором литературы, удалось однажды заставить Вольтера признать, что Помпиньян – одаренный литератор. Ла Гарп прочитал ему несколько стихотворений, не называя имени автора.

– Ну, – спросил Ла Гарп, – что скажете?

– Великолепно! – воскликнул Вольтер. – Ну просто великолепно! И кто, говорите, их автор?

– Я ничего не говорил, – возразил Ла Гарп. И, так как он был карликового роста, отошел подальше от длинного Вольтера перед тем, как признаться. – Они написаны одним вашим дружком Ле Франом де Пом… – Закончить фразу он не успел.

– Лжец! – заорал Вольтер, набрасываясь на него.

Ла Гарпу удалось увернуться от удара. Он добавил:

– Более того, эти стихи взяты из восхваления Помпиньяном другого вашего дружка – Жана Батиста Руссо!

Казалось, что Вольтер лопнет от гнева, взорвется. Но он передумал и проворчал:

– Великолепно! Да, все равно стихи великолепны!

Ла Гарп вздохнул спокойно. А Вольтер признался, что иногда бывал несправедлив к Помпиньяну.

– Знаете, – говорил он в свое оправдание, – я себя плохо чувствую, если только не ввязываюсь в драку. Мне необходимо что-то такое, что возбуждает в жилах кровь. Мой доктор в связи с этим посоветовал по утрам угощать Помпиньяна палкой. Только ради разминки, так сказать. В качестве зарядки на весь рабочий день.

Вероятно, ему постоянно требовался противник. Не важно какой – большой или маленький.

А как Вольтер любил напускаться на евреев! Постоянно называл их «этим ничтожным маленьким племенем» или «этим невежественным, мерзким народом». Он часто развлекался тем, что повторял: среди законов, данных Моисеем, был и такой, который запрещал еврейкам совокупляться с козлами.

– Можете себе представить, понадобился специальный закон, запрещающий подобную практику! – ехидничал Вольтер. – Вероятно, еврейские дамы были далеко не равнодушны к такой изысканной форме галантности…

Все это можно легко понять, если принять во внимание, что евреям пришлось сорок лет скитаться по пустыне, – ерничал Вольтер, – у них не было ни капли воды, чтобы помыться. А так как Бог их сделал такими, что одежду они никогда не изнашивали, козлы, естественно, вызывали у еврейских женщин определенное влечение, так как они ошибочно принимали их за своих мужчин из-за сорокалетней вони, которой пропитались насквозь.

Такие умозаключения великого француза вызывали возмущение даже у некоторых христиан. Они обвиняли Вольтера в слишком свободной интерпретации иудейской истории.

– Хорошо, но в таком случае укажите мне на другой древний народ, в законах которого была специальная ссылка на склонность женщин к скотоложству! – настаивал Вольтер. – Нет, таких народов больше в мире нет, одни евреи!

Некоторые зажиточные евреи, например месье Пинто из португальской колонии в Бордо, просил Вольтера прекратить нападки на «его беззащитный народ, который и без того сильно страдает от унижения». Но это только сподобило Вольтера на новые нападки.

– Скажите-ка мне, месье Пинто, почему это евреи всегда убивали своих царей? Ваш царь Давид убил Урию[184]184
  …Давид убил Урию… – Давид – царь Израильско-Иудейского государства (X в. до н. э.), ветхозаветное повествование о котором придало ему черты эпического героя, царя-воителя. Известен рассказ о любви Давида к Вирсавии, которую он увидел купающейся и затем взял ее в жены, а мужа Вирсавии, верного воина Урию Хеттеянина, отослал на войну с аммонитянами заведомо на смерть. Бог Яхве наказывает Давида смертью младенца, рожденного Вирсавией. Второй сын Вирсавии Соломон оказывается угодным Богу.


[Закрыть]. Ваш царь Соломон – своего брата Адонию. Ваш царь Иеорам убил всех своих братьев. А ваш царь Ирод устроил кровавую баню не только жене и свояку, но еще и всем своим детям в придачу, не оставив в живых ни одного из близких родственников[185]185
  …Ирод устроил кровавую баню… не оставив в живых ни одного из близких родственников – Ирод Великий (ок. 73–4 до н. э.) – царь Иудеи. Активный проводник римской политики. Ирод безжалостно расправился со всеми потомками династии своего противника Антигона, казнив также свою жену Мариамму, ее мать и трех своих сыновей.


[Закрыть]. Скажите мне, отчего это?

Месье Пинто нечем было крыть, он пришел в полнейшее замешательство. А Вольтер не унимался:

– Скажите, существует ли какой другой народ на земле, который может сравниться с евреями по проявленному в прошлом насилию? Несомненно, этот народ – самый кровавый во всем человечестве.

Вольтер, конечно, загнал Пинто в угол. Потому что, как обычно, он взял на себя труд проверить все известные факты. У него хватило терпения, чтобы изучить каждый стих Ветхого Завета, чтобы составить полный список всех совершенных евреями преступлений.

– И это называется Священное Писание! – злорадствовал он. – Вот этот, самый кровавый том! – И он брезгливо поднимал книгу: словно мог о нее запачкаться.

Он не старался преувеличить и без того ужасное количество жертв библейских убийств, не вносил туда несчастных, которые пали в многочисленных войнах. Нет. На войне как на войне. Там непременно царят жестокость и смерть. Вольтер не включал в свои списки и громадное число людей, над которыми кровавую расправу учинил сам Бог. Этот жестокий Бог, которому нет прощения.

Сколько бесчисленных жертв было из-за его неожиданной смены настроения? Например, когда Он утопил всех жителей нашей планеты, пытаясь уничтожить род, созданный Им же самим. А те орды, которые Он поразил мором и язвой по желанию Моисея? А сколько людей погибло в борьбе за власть между двумя религиями? А тот перворожденный в Египте, которого убили посланные Им ангелы?[186]186
  …орды, которые Он поразил мором и язвой по желанию Моисея… перворожденный в Египте, которого убили посланные Им ангелы… – Здесь, видимо, автор подразумевает ветхозаветные повествования о том, как Бог Яхве насылает через Моисея на египтян «казни египетские» (числом 10): падеж скота; умирают первенцы в семьях; Египет наполняется полчищами жаб и мошкары; вода в Ниле становится непригодной для питья и т. п. Несчастья насылались для того, чтобы фараон отпустил евреев.


[Закрыть] А те семьдесят тысяч невинных, которых Бог уничтожил в Израиле потому, что царь Давид не подчинился пророку Иоаву? Но смерти почему-то тогда избежал сам Давид, главный виновник Божеской расправы.

Трудно сказать, как удалось Вольтеру назвать точную цифру убитых, – ведь только весьма расплывчатые данные приводятся в Книге Судей Израилевых[187]187
  Книга Судей Израилевых – имеется в виду Книга Царств (Ветхий Завет).


[Закрыть]. Летописцы все время говорят об «уничтожении всех женщин и детей», об убийстве всех мужчин, так что никого из тех, «кто писал на стену», в живых не осталось. Как он сумел вычислить количество жертв – до сих пор загадка.

И все же, несмотря на все эти расплывчатые данные, о которых можно только догадываться, Вольтер назвал точную цифру: 239 020. Таково число хладнокровных убийств, совершенных евреями на страницах Ветхого Завета.

– Вот вам ваш избранный народ! Двести тридцать десять тысяч убийств только в одной книге! И представьте себе, Бог избирает этот опасный район для рождения Своего Сына, Иисуса! Ха-ха-ха! Как только появился среди этих кровожадных людей Иисус, стали поговаривать, что он плохо кончит.

Вольтеру ужасно хотелось прослыть еврейским ненавистником. Сколько историков-евреев, среди которых, например, Генрих Грец[188]188
  Грец Генрих (1817–1891) – немецкий историк, автор одиннадцатитомного труда «История евреев с древнейших времен до настоящего времени».


[Закрыть], нападали на него, уличали в антисемитизме. Проживи Вольтер еще одно столетие, это его позабавило бы.

И этот человек написал «Эссе о нравственности»! «Внутри все христиане – те же евреи, только не обрезанные», – утверждал Вольтер. Он говорил господину Пинто:

– Согласитесь со мной, месье, – если евреи были жестокими монстрами в Палестине, то точно такими жестокими чудовищами были христиане в Европе. – Вольтер подсчитал, что жертвами религиозного безумства христиан стали 9 468 800 человек. – Нет, нет, евреи не желали признаваться в своих черных делах, точно так, как и христиане. Все они были уверены, что являются гораздо более хорошими людьми, чем остальные. И по этой причине им отдавал предпочтение Бог, ставил их над всеми народами.

Конечно, Вольтер не мог одурачить христиан с такой же легкостью, как и евреев. Христиане слишком хорошо знали этого ловкого человека и подозревали, что не все его поступки честны. И все его нападки на евреев – это лишь хитроумное, завуалированное нападение на христиан! Атака исподтишка.

И он в конечном итоге продемонстрировал, на что способен, в своих «Вопросах Запаты». Недоумевающий католический священник спрашивает у своих богословских наставников: «Почему, если наш Бог такой же, как Бог Авраама[189]189
  Бог Авраама – Имеется в виду Бог Яхве (Иегова, Саваоф) – Бог в иудаизме.


[Закрыть], мы ненавидим детей Авраама? Почему мы продолжаем возносить составленные евреями молитвы, когда сжигаем их на кострах? Почему, с одной стороны, мы почитаем свод еврейских законов, а с другой – предаем пыткам тех, кто им следует?»

Хороша картинка для Вольтера, когда христиане ревностно выступили в защиту евреев, тех самых евреев, которых они третировали на протяжении пятнадцати веков! Все наконец осознали, что Вольтер разбивал основание иудаизма, тем самым разрушая и фундамент христианства.

Никогда Вольтер не скрывал поставленной перед собой цели. Просто этот народ слишком глуп, чтобы понять его. В конце концов, разве он не написал: «Когда я вижу, как христиане избивают евреев, мне кажется, что дети расправляются со своими родителями».

Кто-то из христианских священников обрушился за это высказывание на Вольтера. Но когда книжонка была готова, автор «забыл», как его зовут, и подписался псевдонимом «Шестеро евреев». Она и вышла под таким заголовком – «Шестеро евреев против Вольтера».

Какое удовольствие доставило это издание Вольтеру! Ведь он воспитывался в коллеже иезуитов и сразу же распознал руку католического богослова. Вольтер тут же, не теряя ни минуты, написал остроумный ответ и озаглавил его «Один христианин против шестерых евреев». Как же потешались те, кто знал настоящего автора – этого отважного христианина, который легко, одной рукой, справился с шестью евреями.

Итак, Вольтер ненавидит евреев? Смешно. «Евреи, – восклицал он в своем «Философском словаре», – не упрекайте меня в том, что я не люблю вас! Напротив, я люблю вас и сильно желаю, чтобы вы все снова оказались в Иерусалиме. Уж лучше вы, чем омерзительные турки, которые оскверняют край, который когда-то принадлежал вам. Своими собственными руками вы обрабатываете там землю до самых вершин безжизненных гор. У вас никогда не будет в достатке зерна, но зато будут восхитительные вина! На ваших не очень-то обширных землях растут пальмы и оливковые деревья».

Разве похож Вольтер на честного ненавистника евреев? Конечно нет. Никогда еще не существовало такого хитроумного мошенника.

Однажды Вольтер сказал месье Пинто:

– Какой замечательный народ вы, евреи!

– Благодарю вас, сир, – ответил месье Пинто, – но прошу вас объяснить, в каком смысле?

– Я хочу сказать, что ваше немногочисленное племя должно было бы стать прародителем двух самых великих религий мира, предназначенных заполнить собой весь земной шар.

– Почему в таком случае вы презираете нас? Вы должны, напротив, оказывать нам честь.

Вольтер улыбнулся.

– Хотите, я вам честно скажу, что я имею против евреев?

– Прошу вас, – ответил Пинто.

– Отлично. Вы, евреи, создали для человека самые крепкие цепи. Да, я имею в виду вашу Библию. Я могу не верить в чудеса, оракулам, легендам и всяким суевериям египтян, и от этого никому во всем мире не будет ни жарко ни холодно. Я могу не верить в мифологию греков, римлян, скандинавов, индусов и китайцев, и никто не упрекнет меня в этом. Но ваши легенды! Тут совершенно иное дело. Ваши суеверия, ваши чудеса, ваши оракулы – им я обязан верить под угрозой смерти на земле и жизни в аду. Имеете ли вы представление о том, – продолжал Вольтер, – сколько народу христиане отлучили от Церкви, скольких подвергли пыткам, сожгли на костре – и все только ради того, чтобы мы, неевреи, поверили вашим проклятым суевериям!

Теперь вы видите, почему это произошло. Из-за еврейской Библии! Эту книгу написали не христиане. Однако с ее помощью христиане сумели поработить Европу, погрузить ее во тьму суеверия, невежества и сохранять такое положение на протяжении пятнадцати веков.

Вот что на самом деле ненавидел Вольтер.

Кто-то однажды спросил Вольтера:

– Если вы так ненавидите эту книгу, почему же вы ее постоянно читаете?

Вольтер не сразу нашел что ответить. Но молчал всего несколько мгновений.

– Разве я не адвокат оппозиции? Разве в Библии не изложено кредо моих оппонентов? Разве в таком случае не моя обязанность читать ее постоянно, чтобы детально ознакомиться с историей невежества и фанатизма?

Некоторые вещи из Библии особенно изумляли великого француза.

– Как произошло, что ни у одного другого народа не было этих прародителей – Адама и Евы? Только у этого немногочисленного несчастного народа. Полистайте на досуге сочинения историков самых великих и многонаселенных стран и империй: Греции, Рима, Китая, Египта. Почему никто там и слыхом не слыхивал ни об Адаме, ни о Еве? Разве не удивительно, что только одни евреи сохранили о них память? Но рассказ о них нисколько не смешнее, чем все остальное в этой странной книге. Разве можно, например, понять еврейского Бога? Бога, который за какую-то ерунду, за один похищенный плод, обрекает Адама и Еву на страдания, тяжкий труд и гибель? Хорошо, допустим, этот грех силен и их надо наказать. Они – непосредственные виновники. Но как можно карать за это всех потомков Адама и Евы, бесконечные поколения людей?

Посмотрите, каким жестоким становится это Божество, когда Каин убивает Авеля[190]190
  …Каин убивает Авеля… – В Библии Каин, старший сын Адама и Евы, земледелец. Из зависти он убил своего брата Авеля, «пастыря овец». За что был проклят Богом и отмечен особым знаком (каинова печать).


[Закрыть]. Всего одно обычное убийство. А сколько он поднимает из-за этого шума! «Каин! Каин! Что ты сделал?! Там лежит твой мертвый брат, весь в крови, которая вопиет ко Мне. И за то, что ты убил брата своего, будь ты проклят».

Ненавидеть евреев? За что? Разве они тоже не осуждены на смерть? Точно так, как и Вольтер. Неужели и они не достойны жалости, как и прочие люди?

Но это их Бог! Этот жестокий, грубый еврейский Бог!

Такая вопиющая несправедливость мешала ему спать по ночам. Вольтер тоже обречен на гибель! Он уже, так сказать, лежал на своем смертном одре. Хотя дата казни еще и не назначена, но все равно. Смерть похожа на убывающую луну. И печальный конец не так уж и далек!

Почему? За что? Чем он провинился? В чем состоит его преступление?

Он обращал эти вопросы к небесам. Он, Вольтер, самый безобидный из всех людей на свете. В сердцах он хватал свою трость и стучал в потолок. Заслышав стук, его секретарь, Жан Луи Вагниер, живший над Вольтером, вставал с кровати и, закутавшись в ватный халат, спускался к хозяину. Он зажигал свечу, ожидая, что Вольтер начнет диктовать.

А тот, в своем ночном колпаке, отчего его худое, беззубое, с впалыми щеками лицо казалось еще более отталкивающим, начинал гневно рассуждать о несчастном человечестве и о себе лично тоже.

На самом-то деле этот грозный, опасный Вольтер всегда был робким, безобидным человеком. И, как подозревали его современники, самым религиозным из всех.

Он построил на свои средства церковь в своем имении Ферней[191]191
  …в своем имении Ферней… – Ферней расположен в Швейцарии, недалеко от границы с Францией. Там Вольтер жил с 1759 г. до самой смерти.


[Закрыть]. Он сердито напускался на всех, кто пытался отрицать существование Бога. Он выступал против дерзких парижских мыслителей – Дидро, Гольбаха[192]192
  Гольбах Поль Анри (1723–1789) – французский философ. Активно сотрудничал в «Энциклопедии» Д. Дидро и Ж. д'Аламбера. Систематизировал взгляды французских материалистов XVIII в.


[Закрыть] и Гельвеция, предполагавших, что различные формы растительной и животной жизни могли быть результатом эволюции, а не вмешательства Бога.

Однажды на прогулке Вольтер поднял комок земли.

– Неужели вот это создало человека! – воскликнул он.

Его критики спокойно отвечали:

– Конечно. Но для этого требовалось много времени. Эволюция.

– Вот это? – возмутился он. – Неужели комок грязи мог сотворить великого Микеланджело?

– Почему бы и нет? – упорствовали критики. – За миллионы лет могут быть созданы еще более совершенные твари.

– В таком случае, – возражал Вольтер, – на миллиардах планет в нашей Вселенной такая грязь существует не миллиарды, а триллионы лет! Разве из нее не могло получиться такое совершенное существо, как Бог? – Комок земли полетел в критика. – В таком случае поклоняйтесь этой грязи за то, что она создала Бога, а я буду поклоняться Богу за то, что он создал вот эту грязь.

Да нет, он отнюдь не был человеком религиозным. Просто он отлично осознавал свою малость и величие Вселенной.

Еще в молодости он посетил Королевскую библиотеку, огромное собрание книг, которое его величество Людовик XV представлял в распоряжение ученых. (Потом это собрание перекочевало в Национальную библиотеку Франции.)

Вольтер стоял словно завороженный перед этими бесконечными полками, на которых покоились двести тысяч томов.

Библиотекарь объяснил ему, что из двухсот тысяч томов примерно сто девяносто никогда не будут востребованы.

«В таком случае, какая же это библиотека?! – воскликнул про себя Вольтер. – Это скорее кладбище. Кладбище надежд, репутаций, мыслей. Эти страницы никто никогда не станет листать…»

Вольтер убежал, ему вдруг расхотелось писать. Для чего творить? Ради славы? Чтобы передать свое имя потомству? Разве может он быть уверенным, что его книгам не уготована такая же судьба?

Вольтер водил гостя по своему большому имению. Вдруг небо заволокло тучами, послышались раскаты грома. Вольтер, который только что весело и беззаботно болтал, тут же умолк. Де Виллар[193]193
  Виллар Клод Луи Эктор (1653–1734), герцог – французский маршал-генерал. Одержал ряд побед в войне за Испанское наследство, совершил успешный поход в Северную Италию в войну за Польское наследство.


[Закрыть] пытался его успокоить:

– Но пока еще нет дождя!

– Да, но вы же слышали раскаты грома! – воскликнул Вольтер.

– Неужели вы хотите убедить меня, что великий философ боится грома! – рассмеялся де Виллар.

Вольтер пустился бежать, да так быстро!

– Помогите мне! Поторапливайтесь! – кричал он на ходу де Виллару.

Как только добежали до особняка, Вольтер, смахнув со лба пот, тяжело опустился в кресло.

– Ну, слава Богу! – выдохнул он.

Де Виллар не скрывал своего удивления. Великий философ, а ведет себя как маленький ребенок.

– Даю вам честное слово, – сказал он Вольтеру, – я никому не скажу ни слова об этом. Никто не услышит от меня, что великий Вольтер боится грома. И ни слова о том, что вы благодарили за это Бога!

– О чем вы толкуете? – спросил Вольтер, все еще дрожа от страха. На лбу у него снова выступил пот. – Разве вы сами не видели, что меня могло убить молнией? Разве вам это ни о чем не говорит?

– Ни о чем, кроме желания посоветовать вам избегать таких недостойных страхов.

– Хорошо вам так рассуждать! – воскликнул Вольтер. – Можете умирать как вам заблагорассудится. Или как это будет угодно вашей судьбе. Ну а что можно сказать обо мне? Неужели вы не знаете, что с самого первого дня существования человека божества всегда говорили на языке грома? А их самое излюбленное орудие – молния? Разве вы никогда не замечали проявлений Зевса[194]194
  Зевс – см. коммент. [62]62
  Зевс – в греческой мифологии царь богов и людей. Его постоянным местожительством считалась самая высокая в Элладе гора Олимп.


[Закрыть].


[Закрыть] или Юпитера[195]195
  Юпитер – в римской мифологии бог неба, дневного света, грозы, царь богов. Соответствует греческому Зевсу.


[Закрыть]? Или этого скандинавского бога – Тора[196]196
  Тор, или Донар – в германо-скандинавской мифологии бог грома, бури и плодородия, божественный богатырь.


[Закрыть]? Неужели вы не читали в Библии, как Бог передал Моисею Десять заповедей? – В эту минуту грянул гром и засверкали молнии. – Разве Давид в псалмах не говорил: «Господь гремит в небесах»? Разве Бог не разговаривал с

Иовом во время сильной бури? Если завтра распространится весть о том, что Вольтер, великий нечестивец, насмешничающий над Священным Писанием, погиб от удара молнии, можете себе представить, что произойдет? Сотни тысяч священников и проповедников помчатся к своим кафедрам, чтобы произнести благодарственные молитвы Богу за то, что Он наконец, устав от моего богохульства, заткнул мне рот небесным огнем. Более того, миллионы людей этому поверят. И моя битва с суеверием, дело всей моей жизни, печально завершится. Фанатики восторжествуют.

– Вы меня пугаете, – сказал де Виллар. – Как же я на самом деле с таким легкомыслием отнесся к этому? Мне даже хотелось посмеяться над вами.

– Ах, мой друг, – продолжал Вольтер, – каждый умирает тем или иным способом. Все, кроме Вольтера. У него нет драгоценной привилегии встретиться со смертью. Ибо люди не станут оплакивать мой уход из жизни или жалеть меня – они будут лишь судить меня. Да, они будут упрекать меня, винить меня во всем.

Можете ли вы себе представить все эти разговоры, все выводы, все умозаключения, если, например, я совершу самоубийство? Приходило ли вам когда-нибудь в голову, что мои постоянные страхи, мои ужасные колики, воспаления глаз, бесконечная зубная боль довели меня до крайности и мне так хочется покончить с этим бренным телом? Нет, нет, только не самоубийство! Нужно продолжать жить и страдать. Ибо если я себя убью, то убью не себя, а свою философию. Прекратится моя работа, которую я выполнял десятилетиями.

Разве Ламетри с его философией не сделал из себя посмешище, разве не поглупели все его идеи, когда он умер, съев ужасно много паштета, приготовленного из орла? Можно ли теперь читать его сочинения без жалости, смеха и презрения, если он умер от простого обжорства? В языческие времена Анакреон[197]197
  Анакреон (ок. 570–487 до н. э.) – греческий лирический поэт с острова Теос. Воспевал любовь, вино и беззаботную жизнь.


[Закрыть] умер, подавившись виноградной косточкой. Ахилл, по слухам, умер, когда орел, приняв его лысую голову за камень, сбросил на нее черепаху, панцирь которой хотел расколоть. А один философ, – как же его звали? – умер от смеха, когда ел сочную фигу. Но произведения этих людей не сильно пострадали от таких ужасных кончин. А вот мои пострадают наверняка.

Подумайте только, мой дорогой де Виллар, о тех ужасных проповедях, которые зазвучат, если я погибну каким-нибудь отвратительным образом. Например, если меня запрут в сумасшедшем доме. Или в лепрозорий, подальше от остальных людей. Любой ценой я должен умереть от старости, сохранив при этом до последней минуты ясность ума, все свои способности и таланты.

Я должен встретить свой конец как философ. Спокойно глядеть в недра отвратительной своей гробницы. Демонстрируя такое же мужество, как Сократ с его чашей цикуты[198]198
  …как Сократ с его чашей цикуты… – Сократ (470–399 до н. э.) – греческий философ. Жил и творил в Афинах. Не оставил письменного наследия, поскольку излагал свое учение устно. Был приговорен к смерти по ложному обвинению; его заставили выпить чашу с ядом.


[Закрыть] или Иисус на кресте.

Причем умереть публично. Предпочтительно в Париже. Среди моих врагов. Чтобы ни у кого не оставалось сомнений в том, какими были мои последние минуты.

Видите ли, я в какой-то мере солдат. Я постоянно дрался с фанатиками. У меня нет другого выхода – только умереть на поле брани. Мои сторонники рассчитывают на меня. Можете быть спокойны, я знаю свои обязанности, и я непременно их исполню. – Вольтер мягко прикоснулся к руке де Виллара. – Теперь вы понимаете, почему я бегу прочь, услышав раскаты грома?