Текст книги "Белая западинка. Судьба степного орла"
Автор книги: Гавриил Колесников
Жанры:
Рассказ
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
И вот наконец схлынула полая вода. В воздухе закружился тополиный пух. Пришло настоящее тепло. Васе и Коле разрешили отправиться на рыбалку.
Рыбаки они были знаменитые, плавали, как лягушата. Дома не боялись отпускать их в самые потаённые места и даже с ночёвкой: они умели и шалаш соорудить, и костёр развести, и уху сварить. В общем, боевые ребята!
Забрались они однажды в такую камышовую глухомань, что и сами были не рады. Главное дело – комары к вечеру жалят, никакого спасения от них.
Решили разводить костёр. Пошли в прибрежный лесок за сушняком, пока не совсем стемнело.
Коля действительно приволок большую охапку сухого хвороста, а Вася – какого‑то чудного, ни на кого не похожего зверушку: коричневый пушистый комок, вроде кутёнка, но явно не кутёнок.
– Вот здорово! —удивился Коля. —Зверь! Может, это ондатра?
– Да! Ондатра! Так она тебе и пойдёт в руки! Её если даже и схватишь – она укусит. У неё зубы – ножи. Да и не схватишь её. А этот сам в руки пошёл. Это чьё‑то дите. Он маленький ещё.
Кое‑как мальчишки досидели до рассвета. Бывалые рыбаки, они тщательно затушили костёр, залили его водой, а Вася ещё притоптал золу и погасшие угли, чтобы ненароком какая искра беды не наделала.
Скорым ходом отправились они домой. Не до рыбалки стало. Нужно было показать находку Пал Палычу.
Нёс найдёныша Вася за пазухой, под тёплой курткой. Тот сначала повозился немного, пощекотал мальчика, но скоро успокоился – уснул, наверное.
Пал Палыч взвесил малыша на ладони и покачал головой:
– Да! Загадка природы. Ишь, любопытный какой! Пополз без разрешения с миром знакомиться! Посмотреть бы на твою маму. Она‑то уж нашла бы способ загнать тебя в нору. Да, видишь, Вася помешал. А может, и погибла мама. Кто знает?! А все‑таки, кто же ты такой? Ну, ладно, подрастёшь – разберёмся. А пока – соску на бутылку, и будем его коровьим молоком отпаивать. Кто бы он ни был – это щенок несмышлёный.
Поселили зверька у Пал Палыча во дворе, в пустом сарайчике.
Вася тут–же принялся его кормить. Он мягко прижал его левой рукой к груди, а правой подставил к мордочке пузырёк с соской. Малыш быстро сообразил что к чему и с удовольствием вытянул все молоко.
Скоро одного молока ему стало не хватать. Он подрос и бегал по> двору на коротких широкопалых ножках, смешно переваливаясь с боку на бок. Вася приносил своему питомцу маленьких рыбёшек, тот с аппетитом съедал их и только облизывался.
Пал Палыч, конечно, уже знал, что за зверь растёт у него на дворе, но ребятам до времени не говорил и только разжигал их любопытство:
– Поживём – увидим!
Найдёныш все больше становился похожим на какую‑то странную собачонку. Он заметно посветлел. У него вырос пушистый хвост. По обе стороны маленьких глубоких глаз отросли седые космы.
Пал Палыч посмеивался:
– Видел я на одном портрете нашего войскового атамана Святополка–Мирского. В синем генеральском мундире был атаман. Так у него бакенбарды, как у нашего зверюги, – такие же седые и пышные.
Как‑то сама собой пристала к найдёнышу кличка. Все он жил без имени, а после рассказа учителя стал Атаманом и даже Атамашкой и Атаманчиком – в зависимости от обстоятельств и настроения хозяев.
Атаман совсем оформился в ладного пушистого зверя дымчатопалевой масти с тёмным густым загривком. Он бегал за ребятами, как верная собака. Корм промышлял себе самостоятельно, спускался к речке, ловил лягушек, рыбёшек, выкапывал на огороде морковь и с хрустом жевал её мелкими острыми зубами.
– Ну что ж, ребята, – сказал как‑то Пал Палыч. – Надо Атамашку на волю выпускать. Дело к зиме движется. Должен он себе какое ни на есть жильё на холода приготовить.
– А если он у нас перезимует, Пал Палыч? —робко спросил Вася.
– Хорошо ему и у нас, а на воле лучше. Давайте все‑таки отпустим Атамана в камыши. Зверя этого у нас только начали разводить. И привезли издалека—с Дальнего Востока. Это же мы с вами уссурийского енота вырастили…
Как ни жалко было ребятам расставаться с Атаманом, но Пал Палыч говорил дело. Решили отвезти енота на то место, где подобрали его щенком.
Атаман пошёл за людьми охотно и с доверием. Сам прыгнул в лодку. Сидел смирно. С любопытством оглядывал открывшийся перед ним речной простор.
Высадились в густых камышовых зарослях, как и наметили. Атаман сразу скрылся в камышах. А Пал Палыч С ребятами не мешкая переехали на другой берег реки. Рыбалка вышла удачной, но всем: было грустно. И дорогой к дому только об одном и думали: «Как там теперь наш Атаман жить будет?..»
– Ничего, ребята, Атамашка зверь смышлёный. Не пропадёт. Отроет себе нору. Пожирует до холодов. А снег выпадет – заляжет до тепла. Не пропадёт!
– А все‑таки жалко Атамана, —сказал Вася. —Верный был друг, ласковый.
Коля только молча вздохнул…
Да, невесело было на душе у друзей. Каждый чувствовал себя в чем‑то виноватым перед Атаманом. Выходило, что они обманули его доверие, пусть из самых добрых побуждений, но все же обманули: завезли в камыши, бросили и тайно скрылись. Нехорошо!..
Было у нас такое правило: при возвращении из походов провожать Пал Палыча до калитки его дома.
Жил он одиноко в «казённом», как говорили в старину, учительском домике, принадлежавшем ещё земской школе. Этой школы давным–давно уже не было и в помине. А хутор наш только по привычке назывался хутором. На самом деле это было небольшое, правда, но совсем неплохо устроенное колхозное селение. И учились мы в отличной, многооконной каменной школе с большим тенистым садом, со всех сторон обступившим школьное здание…
Едва Пал Палыч открыл калитку своего дома, как под ноги рыбакам с радостным визгом кинулся Атаман.
Так и прижился енот у людей. Отпускать его на волю больше и не пытались. Он сам в положенное время убегал куда‑то, пропадал иногда по неделе, но всегда возвращался домой – исхудалый, забрызганный грязью и неизменно ласковый и преданный людям.
ПЯТЕРКА ЗА ПОВЕДЕНИЕЛюбимчиков среди нас у Пал Палыча никогда не было, и отметки он всем ставил по справедливости. Разве что за особые заслуги расщедрится– поставит какому‑нибудь троечнику пятёрку. Ну Васька-то с Колькой на это не рассчитывали. По ботанике они были не особенно: так, тянули на троечку. Зато по рыбалке – оба отличники: таких сазанов на Маныче подсекали, что и взрослые рыбаки ахали. Места ребята знали знаменитые. Вот из‑за этого с ними и Пал Палыч сошёлся, можно сказать, подружился. Ну что ж, против хорошей компании ребята не возражали. Тем более, что Пал Палыч пусть и учитель, но человек артельный: и рыбу на уху чистил, и сушняк на костёр собирал, и в самодельном шалаше ночевать не отказывался.
Скажу по секрету, что в классе у нас все – и девчонки и мальчишки – одно время звали Пал Палыча не иначе как Адонис Верналис. Он, конечно, чудак. Все какие‑то травинки в степи выдирал. Корень в Маныче отмоет, листы расправит, цветок аккуратно повернёт и в особую папку между двумя картонками складывает. Всю степь перебрал. Между прочим, занятие это нам тоже нравилось, и мы приносили Пал Палычу такие степные травы, что он не уставал удивляться: где мы их только откапываем?!
Знать бы нам тогда, что наш Пал Палыч за долгие годы собрал и подарил областному краеведческому музею замечательный гербарий степной растительности, получивший всесоюзную известность.
Как‑то раз весной Вася и Коля принесли ему интересный цветок. На невысоком стебле – крупная ярко–жёлтая чашка со множеством заострённых лепестков—настоящая золотая корона! Листья‑как ладошка с тонкими растопыренными пальцами. Вместо корня – толстый узловатый обрубок. Пал Палыч так и ахнул:
– Батюшки! Да ведь это горицвет весенний! Адонис верналис! Да–да—адонис верналис! Великолепный экземпляр!
Оказалось, верно – знает Пал Палыч. Бабушка Груня, которая людей травами лечит, тоже горицветом этот цветок зовёт. Но что это и есть адонис верналис – вызывало у нас некоторое сомнение.
А Пал Палыч совсем разволновался:
– Обязательно покажите мне место, где растёт такой адонис верналис!
Вася и Коля, конечно, показали. А место, нужно сказать, было потаённое и глухое. Так что, если говорить начистоту, ребята даже и ходить туда побаивались, но ходили. Может, потому и ходили, что жутковато было.
Здесь когда‑то барсуки жили. А потом их лисы шуганули. Кто‑то ещё пострашнее и лис распугал… Сырой такой овражина. Весь зарос по крутым бокам колючим тёрном. Ключ из‑под земли бьёт, и ручеёк прохладный по дну бежит.
Когда наши рыбаки пришли с Пал Палычем к тому месту, он прежде всего смочил голову ключевой водой и напился с горсти. А сам внимательно смотрел под ноги.
– Видите этот пятипалый след? – указал он ребятам. – Сдаётся мне, что волчий это след. Вон и когти на мягкой глине обозначились, и пятый палец сердечком оттиснулся.
Вася с Колей и виду не подали, что от такого известия сердца у них похолодели. А Пал Палыч продолжал:
– Тут не иначе где‑то волчье логово. Давайте выберемся отсюда на всякий случай. У нас нет ни ружья, ни даже хорошей палки.
Вася и Коля поверили учителю, но не совсем и на другой день снова пришли к оврагу. Залегли наверху в кустах. Стали наблюдать. Может, и вправду волк появится. До самого обеда пролежали, уже и есть хочется – терпения нет, а волк не показывается. И только они собрались бежать домой обедать —по оврагу серой тенью мелькнул здоровенный волчище и скрылся в кустах, за глыбой известняка.
Ребята обомлели. Потихоньку, крадучись, выбрались из оврага I во весь дух припустились бежать. Прибежали на хутор, прямо к Пал Палычу, и с порога выпалили:
– Волк, Пал Палыч! Сами видели! Громадный, как телёнок!
Пал Палыч сразу сделался серьёзным и строгий:
– Чтобы к оврагу этому больше не подходили!
– На пушечный выстрел? – не утерпел Николай.
– Да. На пушечный выстрел. И, пожалуйста, не остри. Если здесь логово с волчатами, то шутки с волчицей плохи.
Но лучше бы Пал Палыч не налагал своего запрета…
Слух о том, что в овраге видели волка, быстро распространился по хутору. Кто верил слуху, а кто не верил. Но решительнее и обиднее всех сомневалась Наташа Гончаренко. Она так и заявила Николаю:
– Никакого волка вы не видели. Это вы нарочно придумали.
– Мы?! Не видели?! —Николай прямо кипел от негодования. – Значит, мы врём?! Да?! Значит, врём?!
– Тогда знаешь что, Наташа? —решительно вступился за свою честь и за честь товарища Василий. – Пойдём с нами. Мы и тебе покажем волка. Если ты не боишься, конечно.
Теперь настал черёд возмущаться Наталье:
– Я боюсь? Да я ничего на свете не боюсь!..
– А как же Пал Палыч? Он же не велел, – пытался я напомнить о строгом запрете.
– Тут особое дело, —с мрачной многозначительностью сказал Николай и посмотрел на Наташу испепеляющим взглядом.
Взгляд Николая Наташа выдержала, не испепелилась, и назавтра, на рассвете, мы вчетвером подходили к оврагу. Душонки все‑таки чуточку трепетали. Пал Палыч правильно сказал: с волчицей шутки плохи. Волнение наше особенно усилилось, когда мы услышали какой‑то странный шум на дне оврага. Первой мыслью было повернуть обратно и дать стрекача. Но Наташа с таким презрением посмотрела на нас, что Вася шагнул к кустам, раздвинул ветки, заглянул на дно оврага и сейчас же отпрянул:
– Бежим, ребята!
– Волк? – выдохнула Наташа.
– Там… Пал Палыч.
Мы кинулись к кустам. Пал Палыч и два хуторских охотника с ружьями наизготовку стояли около той самой большой и обомшелой известняковой глыбы, под которой чернела уже знакомая нам нора.
Пал Палыч зажёг газету, сунул в нору, и оттуда один за другим выбежали четыре волчонка: остроухие, остроморденькие, пушистые. И ничего не боятся, к ногам жмутся, норовят за штаны цапнуть. Пал Палыч моментально похватал волчат за шиворот, рассовал в мешки, которые держали наготове охотники, и все втроём они стали быстро подниматься по склону оврага прямо на нас. Отступать было некуда – мы вышли из засады.
– Все ясно, – сурово бросил на ходу Пал Палыч. —Поведение ваше обсудим потом. А сейчас быстро на хутор. Духу чтобы вашего тут не было!
Этим выговором Пал Палыч и ограничился. У калитки своего дома он говорил с нами уже (как ни в чем не бывало:
– Ну, ребята, все обошлось хорошо. Волчат пока у меня поселим, в сарае. Там у меня Жучка живёт с кутятами. Вот ей и за волчатами доглядывать.
На деле все оказалось не так просто. Волчата беспокойно метались по сараю и жалобно скулили, нагоняя, тоску на душу. Жучка насторожённо оберегала своё потомство, забившись в угол. К вечеру зверьё немного угомонилось. А ночью в сарае снова поднялся невообразимый шум. Не унимаясь ни на минуту, отчаянно лаяла Жучка. Она явно звала на помощь. Тоненько, но уверенно и радостно подвизгивали волчата.
Пал Палыч не спал, нервничал, не зная, что и думать. Взял на всякий случай ружьё, вышел во двор. Ночь чёрная, хоть глаз коли. В сарае слышался настойчивый и сердитый шум. Учитель, освоившись с темнотой, сторожко, поодаль обошёл сарай. Ничего подозрительного не приметил. С его появлением во дворе и шум стих. Пал Палыч успокоился, лёг в постель и под утро, правда, но все же уснул. Разбудили его Вася с Колей. Они пришли проведать волчат и узнать, чем и как Пал Палыч решил их кормить.
– Думаю, кашу им С кусочками мяса варить придётся, – сказал учитель. – Волчата – неженки. Родители им разжёванную и наполовину переваренную пищу отрыгивают… Но что‑то их совсем не слышно в сарае. Притихли.
Открыли дверцу сарайчика. Под ноги хозяевам кинулась обрадованная Жучка, а волчат на месте не оказалось. Обшарили все углы – как ветром сдуло. Исчезли!
– Странно, – озадаченно сказал Пал Палыч. – Куда же они могли запропаститься? Не иголка – четыре щенка…
– А не ушли они вот через эту нору?
Коля обнаружил под одной стенкой довольно просторный лаз.
– Все ясно. Проворонил я волчат. Значит, не зря мне ночью всякая чертовщина мерещилась. Подкоп волчица под наш сарай устроила. Увела волчат в логово.
Вышли наружу. Под стеной у лаза – комки свеженарытой земли. Видно, во всю силу своих могучих лап работала волчица.
Пал Палыч спешно собрал хуторских охотников, спустился с ними в овраг, к волчьему логову. Но и там ничего обнаружить не удалось. Чуть ли не целые сутки просидели охотники в засаде. Но волчи–ца оказалась хитрее их. Она увела своих щенят в новое укромное место.
– И ведь как аккуратно жила, хитрюга! – от души восхищался Пал Палыч. – В окрестностях хутора ничего не трогала. Можно сказать, под боком у нас хоронилась… Будем считать, что волчица вела себя правильно, и поставим ей за поведение пятёрку. А вам за горицвет из волчьего логова – пять с плюсом по ботанике.
– На двоих? – спросил ехидный Колька.
– Нет, каждому в отдельности, – рассмеялся Пал Палыч.
ОПЕРАЦИЯ «СОРОКИНО ГНЕЗДО»Стараниями Пал Палыча День птиц в нашей школе стал большим и торжественным праздником. Как приходили мы в сентябре в школу, так сразу и начинали готовиться к весенней встрече с птицами: собирали, где можно, подручный материал, мастерили скворечни и дуплянки; а они у нас делались так, что требовали немалого труда, умения и выдумки.
В положенный весенний день выстраивались мы в школьном дворе на торжественную линейку. У каждого на длинном шесте – скворечник собственной работы. Все старались перещеголять друг друга в изобретательности. На шестах высились раскрашенные избушки на курьих ножках, буденновские шлемы, крылатые мельницы, а у Коли с Васей смеялись круглыми беззубыми ртами два весёлых деда. Один – вылитый дед Щукарь, а другой – красноносый, с окладистой бородой, в тёплой шапке – явно изображал Деда Мороза. Толстые губы дедов, собранные в колечки, чётко очерчивали зияющие летки в готовые гнёзда.
В День птиц непременным гостем нашей школы бывал директор степного лесничества, друг Пал Палыча Александр Васильевич Зеленцов. Фантазёр и мечтатель, он верил, что когда‑нибудь в степи и по берегам рек люди вырастят густые и тенистые леса, в которых вольно расплодятся олени, дикие кабаны, могучие лоси…
По традиции, Александр Васильевич в этот день рассказывал нам о том новом, что произошло за год в его лесу. На этот раз мы услышали «фазаньи новости».
Оказывается, в былые времена у нас на Дону водилось много фазанов. А потом они перевелись. Леса по берегам рек вырубили. Степь сплошь распахали. Удобных мест для фазаньих гнездовий совсем не осталось. Да и охотились за ними без совести – выбили драгоценную птицу. А что фазан драгоценен и красив, так это верно!..
Теперь его снова можно встретить и у нас на Дону – переселили с предгорий Кавказа, и он легко и охотно прижился во многих донских заповедьях, чему немало способствовал и Александр Васильевич Зеленцов. В своём лесничестве на полянах и опушках он вырастил много кустарников – свидины, скумпии, смородины, малины.
– Птицам на гнездовья, – объяснил он. – Да и кормятся они ягодами.
В числе первых лесничих Александр Васильевич развёл в своём лесу и фазанов, повадки которых отлично знал.
– Фазаны, – с увлечением говорил он нам, – бегуны. А на короткие дистанции – настоящие чемпионы. Головку вперёд, хвост приподнимет – и бежит вихрем. Он и летать может, но грузен и устаёт скоро. – Александр Васильевич протёр очки, щуря близорукие глаза, и весело улыбнулся: —Ну, пора нам и в лес отправляться. А то> мои птицы уже давно ждут ваших скворечен.
Но Пал Палыч что‑то медлил, хотя такое было не в его правилах. Он с опаской поглядывал на яркую полосатую Колину рубаху. Наташа сразу разгадала причину опасений Пал Палыча.
– Вырядился! —оказала она насмешливо. – Красавец писаный..
– Пожалуй, Коля, рубашка у тебя и в самом деле не для лесных походоз, – осторожно согласился Пал Палыч.
– Всех зверей и птиц распугает, – не унималась Наташа.
– Нет, звери будут Коле только благодарны. Такая рубашка для них все равно что семафор для локомотива – предупреждение опасности. Они будут прятаться от нас, и мы просто ничего не увидим в лесу.
Николай был, конечно же, обижен, но не особенно.
– Всё, Пал Палыч, – сказал он, —уговорили. Переоденусь мигом.
Со всем птичьим снаряжением, под барабанную дробь и звуки горнов мы отправились в поход.
Николай догнал нас на краю хутора. На нем была выгоревшая рыже–зелёная отцовская гимнастёрка.
– Вот это другое дело, – одобрил Пал Палыч. – Теперь ты для лесного зверя – настоящий невидимка.
За хутором по знаку Пал Палыча горны и барабаны замолкли, и мы направились к темневшему вдали лесу.
Степной лес только пробудился к жизни. На опушках розовым цветом цвели жерделы. Деревья одевались в свежую зелень. Среди них застенчиво желтели молоденькие топольки. Пробовали голоса птицы…
Условились вечером по сигналу горна всем собраться у лесного кордона. Разбились на группы. В каждой – лесник, учитель или старшеклассник. Разбрелись в лесу по своим участкам—Александр Васильевич заранее позаботился, чтобы каждый знал своё место.
Коле, Васе и мне досталась самая глухомань лесного острова. Нам повезло – с нами пошёл Пал Палыч.
Лес для нашего учителя – что дом родной, где он заботливый! и умный хозяин. Сколько интересного, что совершенно ускользало от наших глаз, умел он разглядеть и запомнить. Для нас – трухлявый пень старой берёзы, для Пал Палыча – это дом миллионов живых, существ, арена напряжённой борьбы мельчайших капелек жизни, будь то вирусы, бактерии, микроскопические грибы или гигантские в сравнении с ними насекомые.
И нас он учил всюду видеть жизнь и оберегать её.
Ловчее всех по деревьям лазал Коля. Ему и доверили почётное и трудное дело —ставить и крепить скворечни. Вскоре на высоком тополе и вязе удобно устроились оба хохочущих деда, поджидая в гости скворцов. Нашёл место Коля и для моего скромного двускатного домика…
Хорошо в весеннем лесу! Где‑то совсем близко, но невидимо глазу дразнит нас несложной песенкой какая‑то птаха. На ветке клёна покачивается, балансируя длинным чёрным хвостом, шустрая белобокая сорока. Сомкнутые, но все ещё редкие кроны деревьев пронизывает ясный свет синего неба…
Вдруг сорвались откуда‑то большой шумной стаей сороки и, разрывая устоявшуюся тишину леса, резко застрекотали. На полянку стремительно выбежал фазан. Как и расказывал Александр Васильевич, головка, увенчанная хохолком, – вперёд, хвост приподнят. Трудно было в подробностях разглядеть этого петуха в его стремительном беге. Перед нашими глазами мелькнуло что‑то золотистое, темно–зеленое, оранжевое, фиолетовое – необычайно яркое, словно радужная молния.
Фазан скрылся в кустах, но сейчас же со страшным шумом свечкой взмыл вверх и тут же, рядом, сел на гибкую ветку ясеня.
– Сороки, что ли, его вспугнули? – спросил Вася.
– Нет, – – озабоченно проговорил Пал Палыч, – сорок он не боится. Тут другое.
А сороки словно с ума сошли. Орут на весь лес, мечутся в воздухе, припадают к земле.
– Спокойно, внимание! – негромко проговорил Пал Палыч и остановил нас движением руки.
На поляну, преследуемая сороками, выбежала лиса. На мгновение она остановилась и дала нам возможность разглядеть себя: острую мордочку, насторожённые чёрные уши, тяжёлый пушистый хвост. Бедный зверь: с тыла наседали сороки, впереди – люди. Лиса свернула направо и скрылась в кустах. Следом за ней метнулись и сороки. Через некоторое время стая вернулась и, пошумев ещё немного, угомонилась.
– Молодцы! —засмеялся Пал Палыч. —Прогнали лисовина. И фазана выручили из беды. А то и перьев от него не осталось бы.
Вечером, когда мы собрались за ужином на кордоне, не было конца рассказам о том, кто и что видел в лесу. Но самой интересной оказалась наша история.
– Вообще, гость нежелательный, – встревожился Александр Васильевич. – Придётся егерям шугануть его хорошенько. Фазан против лисы беззащитен. Сороки не всегда могут помочь. А птицы они храбрые. Никакого разбоя в своих владениях не потерпят. Настоящие лесные дружинники.
– Красные повязки им на лапы повязать, —ввернул Коля.
Домой возвращались поздно, когда в хуторе уже светились огни. Устали, конечно, крепко. Но зато своими глазами видели, как сороки лису прогнали и спасли фазана.
У нас в школе под наблюдением Пал Палыча велась «Книга природы». В неё записывалось самое интересное и важное из того, что удавалось нам увидеть и узнать во время походов в лес, в поле, на Маныч. Считалось за особую честь сделать в книге запись. На этот раз Коле, Васе и мне было доверено записать рассказ о том, как храбрые сороки спасли фазана от лисы. Наверное, мы здорово написали об этом. Книга с нашим рассказом была нарасхват. Её читали даже учителя. Приходили к нам старшеклассники специально расспрашивать о подробностях. Мы, конечно, старались рассказать поинтереснее. И, когда рассказывать стало нечего, начали слегка подвирать; не нарочно, понятно, —для интересу. Так появились подробности, как одна сорока чуть не клюнула кровожадного лисовина в глаз, а другая села зверю на спину и бесстрашно долбила его клювом.
Сороки в нашей школе приобрели широкую известность, сделались в своём роде знаменитостями.
До встречи в лесу мы относились к ним с ласковым легкомыслием: «Сорока–белобока, кашу варила, деток кормила…» Оказывается, она вон какая, эта кашеварка из маминой песенки, – никого не боится и грудью встаёт на защиту своего пернатого брата. Стали мы к этой мужественной птице присматриваться внимательнее и обнаружили в ней много новых достоинств. Она очень красива в полёте – похожа на крупную стрекозу с длинным чёрным хвостом, распушённым веером. Сорока – домоседка. Трудно ей зимой, а все равно из родных мест никуда не улетает. Но все это у сорок на виду, подметить такое несложно.
Неожиданные тайны их жизни открылись нам следующим летом. По правде говоря, сорочьи страсти в школе потихоньку угасли. В «Книге природы» появились новые записи: о разноцветных воробьях, о птичьей купальне, о скворцах, которые зазимовали у нас на птицеферме, о слепом зайце, пойманном охотником Степаном, – интересного у нас всегда хоть отбавляй.
И тут, как это часто у нас бывало, Вася и Коля сделали новое открытие. Только снег сошёл с полей, тронулся лёд на Маныче, отпраздновали мы очередной День птиц, как наши прославленные рыбаки отправились в воскресный день на рыбалку. Уходили они далеко, иной раз километров за двадцать от хутора. Зато всегда возвращались с богатой добычей и важными новостями. Они объявили всему классу, что нашли сорочье гнездо с оорочатами. Гнездо будто бы круглое, как шар, и с крышей от ненастья, чтобы сорочата не намокли и не простудились.
– Ну что ж, ребята, – сказал Пал Палыч, – опять к нам в класс Сорокины вести прилетели. Такой случай упустить никак невозможно. Придётся нам сделать лесной рейд под кодовым названием «Сорокино гнездо» и посмотреть все на месте.
Когда, по расчётам Пал Палыча, подошёл самый подходящий момент, он попросил Александра Васильевича Зеленцова прислать за нами машину, так как свою находку Вася и Коля сделали в самых дальних его угодьях, и операция «Сорокино гнездо» началась.
Нам предстояло проехать вдоль молодой лесной полосы. Степные лесники насадили её на крутом берегу Маныча, чтобы закрепить этот берег и спасти землю от волнобоя. А волны на Маныче, когда разгуляется ветер, поднимались сильные и грозные.
Наше путешествие заканчивалось на землях совхоза имени Фрунзе, где разрастался молодой лес с красивым названием «Лесная дача». Это был опытный участок лесничества с необыкновенным для степи разнообразием лесных пород. На солнечные пригорки взбегали белоствольные берёзки. Пробовал Александр Васильевич приручить к нашей степи и сосны. Их стройные деревца уже тогда поднимались выше человеческого роста. По низинным местам виднелись серебристые тополя с прихотливыми узорными листьями. Ближе к Манычу, почти у самой воды, свешивали ветви плакучие ивушки с жёлтыми стволами. На подходящих почвах мужали крепкие дубы и клёны. И даже солончаковые пятна Александр Васильевич пытался занять деревьями и кустами. На них рос тамариск – кустарник с тонкими игольчатыми листочками и нарядными, похожими на гроздья сирени цветами. А заморскому айланту засоленные почвы были даже вроде на пользу. Его деревца со светло–серой корой и большими перистыми листьями хорошо приживались и совсем неплохо росли.
– Скоро мы здесь фруктовые сады разведём, – размечтался Александр Васильевич. – Рощи грецкого ореха посадим, птицу всякую, зверя лесного поселим. Пусть живут!
– У вас и так уже настоящий лес! —воскликнул Вася.
– Ну, – улыбнулся Александр Васильевич, – настоящий лес начинается, когда под деревьями грибы, на деревьях дятлы.
– По пути к сорокиному гнезду давайте поищем грибов и посмотрим дятлов, – предложил Пал Палыч.
– Давайте, – живо согласился Александр Васильевич. – Только нет пока у нас ни грибов, ни дятлов. Рановато. Молодой лесок.
Мы углубились в тенистую чащу не прореженного ещё леса, пробиваясь к Манычу, где, по словам Васи и Коли, они обнаружили сорочье гнездо. Неожиданно из кустов тальника вылетела и взмыла в небо лёгкая, но сильная птица из некрупных хищников. Мелькнули её стального цвета спина, огнистая взлохмаченная грудка. Птица распростёрла крылья и кружила обеспокоенно над нами.
– Соколик! – испуганно сказал Вася. – Но ведь здесь Сорокино гнездо!
– Здесь мы весной рыбачили, здесь! Я хорошо помню! —заволновался Коля. —Здесь сороки живут! Это их дом!
– Нет, ребята, это кобчик. Преполезнейшее создание. Значит,, здесь, его гнездо.
Александр Васильевич осторожно раздвинул кусты, и мы увидели внушительных размеров шар, сработанный из веток, переплетённых стеблями травы, и, как нам показалось, обмазанный глиной.
– Гнездо, —повторил Александр Васильевич. – Не будем тревожить птиц. Они сейчас молодых выкармливают. Тьму всякой летучей нечисти уничтожают. Кобчики насекомыми кормятся.
– Но это же сорокино гнездо! – настаивал Коля. – Его ни с чем не спутаешь. Смотрите, какой они шар смастерили! Мы же в нем сорочат видели!
– А теперь здесь кобчики живут, – засмеялся Александр Васильевич.
– Выгнали сорок? – огорчился Вася.
– Нет. Здесь все мирно. И гораздо сложней, —вступил в разговор Пал Палыч. – Опоздали мы немного, ребята. Сороки кладут яйца и высиживают птенцов рано. Весной. Как раз, когда Вася с Колей на рыбалку в первый раз вышли. А к июню сорочата уже на крыле. Тогда и занимают освободившуюся квартиру другие постояльцы. Вот кобчики заняли. Птенцов они выводят летом, когда всякий летучий корм размножится… Все очень стройно и согласно в природе…
– А чего они лохматые такие, эти кобчики, непричёсанные? – спросила все время молчавшая до этого Наташа.
– Какая ты глазастая! —живо повернулся к ней Пал Палыч, – Верно заметила. Птицы за пером своим не устают ухаживать, поминутно прихорашиваются. А сейчас им не до красоты. Птенцов кор–мят, некогда. Таких обжор накормить – больших трудов стоит. Обо всем на свете бедные птахи забывают.
Думаете, на этом закончилась сорочья история? Ничего подобного! Ещё раз сороки напомнили нам о себе студёной зимой. В том же году побывали мы с Пал Палычем на Лесной даче в суровом и холодном декабре. По довольно глубокому и слежавшемуся снегу, поздней вечерней зорькой, уже к ночи, пробирались мы на лыжах по лесной просеке у берега Маныча.
– А помните, – спросил Пал Палыч, – мы в этом месте летом нашли сорочье гнездо с парой кобчиков? Вон оно, смотрите!
В оголённых кустах тальника покоился большой запорошённый снегом шар. На нем, нахохлившись, сидела стайка какой‑то оседлой птичьей мелюзги.
Мы стали наблюдать за птицами. Темнело, усиливался мороз. Одна за другой птички нырнули в лётное отверстие сорочьего гнёзда.
– Вот видите? —улыбнулся наш учитель. —Хорошая квартира в лесу никогда не пустует. Днём, пока эти птахи в движении, они не замёрзнут. А ночью, во время сна, очень просто окоченеть могут в такой мороз. У нас вон и то носы покраснели.
– Много, выходит, у сорок квартирантов, – одобрил Коля сорочьи дела.
– Сами видели, – закончил разговор Пал Палыч. —Ну, ладно. Побежали на кордон! Так хочется горячего чая напиться!..
