Текст книги "Последнее новшество"

Автор книги: Гарри Гаррисон

Соавторы: Айзек Азимов,Роберт Шекли,Алан Дин Фостер,Фредерик Пол,Амброз Бирс,Джеймс Бенджамин Блиш,Генри Слизар,Сирил Майкл Корнблат,Дэвид Лэнгфорд,Кит Рид
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Что случилось? – шепотом спросил он.

– Я… я не знаю… Что-то пробежало по мне… какое-то небольшое существо с острыми коготками…

– А, да это, видно, Джо, – сказал Хокинс.

– Какой еще Джо? – недовольным голосом спросила женщина.

– Мне в точности неизвестно, что он или она собою представляет, – отвечал Хокинс.

– Существо это наверняка мужского пола, – вставил проснувшийся Бойль.

– Кто такой Джо? – снова поинтересовалась Мэри.

– Должно быть, местная разновидность мыши, – сказал врач, – хотя по внешнему виду он вовсе не похож. Джо проникает сюда через лаз в полу в поисках крошек. Мы пытаемся его приручить…

– Вы приваживаете дикого зверя? – возмутилась Мэри. – Я требую, чтобы вы с ним немедленно что-нибудь сделали! Отравите его или изловите! Сейчас же!

– Завтра, – предложил Хокинс.

– Сейчас! – не унималась женщина.

– Завтра! – отрезал Хокинс.

Изловить Джо оказалось несложно. Ловушку соорудили из двух корзин с плоскими донышками, которые захлопывались наподобие створок устричной раковины. Внутрь положили приманку – большой кусок гриба. Между створками ловушки была вставлена хитроумная подпорка, которая – стоило только слегка тронуть приманку – тут же падала.

Хокинс, лежа без сна на влажном полу, услышал среди ночи негромкую возню, а затем глухой удар, поведавший ему о том, что мышеловка сработала. До Хокинса донесся возмущенный писк Джо. Крохотные коготки начали скрести о прочные стены корзины.

Мэри Харт продолжала спать. Хокинс тронул ее за плечо.

– Мы поймали Джо, – сообщил он.

– Ну, так убейте его, – сонным голосом ответила женщина.

Но Джо не убили. Мужчины успели к нему привязаться. Когда рассвело, они поместили Джо в клетку, изготовленную для него Хокинсом. Даже Мэри смягчилась, увидев безобидный пушистый шарик из пестрой шерсти. Джо возмущенно подпрыгивал на донышке своего миниатюрного узилища.

Женщина настояла на том, чтобы зверушку немедленно накормили. Она издала радостное восклицание, когда Джо выпустил тоненькие щупальца и принял из ее рук кусочек гриба.

В течение трех дней они не переставая забавлялись со своим питомцем. На четвертый день бочкообразные существа вошли в клетку с уже знакомыми сетями, опутали Хокинса и унесли его, прихватив с собой Джо в маленькой клетке.

– Боюсь, что надежды нет, – молвил Бойль. – Хокинса постигла какая-то страшная упасть…

– Они соорудят из него чучело и выставят где-нибудь в музее, – сделал невеселое предположение Феннет.

– Нет! – возмутилась Мэри. – Они не посмеют!

– Они на все способны, – возразил врач.

Внезапно в задней стене открылся люк. Прежде чем находившиеся в клетке успели отпрянуть, раздался голос Хокинса:

– Все в порядке, выходите!

Перед узниками предстал Хокинс. Он был чисто выбрит. На его бледном лице появились первые признаки загара. Он был одет в шорты, скроенные из ярко-красного материала.

– Выходите же! – повторил приглашение Хокинс. – Наши хозяева искренне извиняются. Нас ждет более подходящее помещение. Через несколько дней, как только их корабль будет готов к старту, мы подберем остальных пассажиров “Полярной звезды”.

– Постой! Не так быстро… Расскажи все по порядку, – попросил его Бойль. – Объясни нам, пожалуйста, что же произошло? Как они догадались, что мы – разумные существа?

Лицо Хокинса помрачнело.

– Только разумные существа, – пояснил он, – сажают себе подобных в клетки.

Джек Вэнс
Додкин при деле

Теория Организованного Общества (разработанная Кинчем, Колбигом, Пентоном и другими) содержит такое огромное количество важнейшей информации, раскрывающей разнообразные особенности и сложнейшие подробности планов на будущее, что весьма полезно будет познакомиться с его внешне простой преамбулой (приводится в изложении Колбига):

КОГДА НЕЗАВИСИМЫЕ МИКРОЧАСТИЦЫ СКЛАДЫВАЮТСЯ В ОПРЕДЕЛЕННУЮ КОМБИНАЦИЮ В ЦЕЛЯХ СОЗДАНИЯ II ПОДДЕРЖАНИЯ ДЛИТЕЛЬНО СУЩЕСТВУЮЩЕЙ МАКРОЧАСТИЦЫ, ОТДЕЛЬНЫЕ ВИДЫ СВОБОДЫ ДЕЙСТВИЙ ПОДЛЕЖАТ ОГРАНИЧЕНИЮ.

ТАКОВ ОСНОВНОЙ ПРИНЦИП ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ОРГАНИЗАЦИИ.

ЧЕМ БОЛЬШЕЕ КОЛИЧЕСТВО МИКРОЧАСТИЦ И ОБЪЕМ НЕСОМОЙ ИМИ НЕОБРАБОТАННОЙ ИНФОРМАЦИИ, ТЕМ БОЛЕЕ СЛОЖНЫМИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ СТРУКТУРА И ФУНКЦИИ МАКРОЧАСТИЦЫ. В СИЛУ ЭТОГО СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ ОРГАНИЗАЦИИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ЕЩЕ БОЛЕЕ ВСЕОБЪЕМЛЮЩИМИ И ИМЕТЬ ОГРАНИЧИТЕЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР.

(ИЗ БРОШЮРЫ ЛЕСЛИ ПЕНТОНА “ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЕ ПРИНЦИПЫ ОРГАНИЗАЦИИ”).

Коренные жители Города давно забыли о своих урезанных свободах – точно так змея не помнит, что предки ее имели ноги.

Однажды какой-то деятель заявил: “Когда у отдельно взятой нации достаточно велики расхождения между теорией и практикой, это свидетельствует о том, что в ее культуре происходят быстрые изменения”.

Если исходить из таких критериев, то культура города была достаточно стабильной, чтобы не сказать – застойной. Образ жизни людей определялся планированием и общественной классификацией. Существовала также система поощрений, призванная смягчать социальную напряженность.

Однако бактерии внедряются даже в наиболее здоровые ткани, а самое незначительное загрязнении может вызвать серьезные осложнения.

Люку Грогэчу – худому и угловатому – уже стукнуло сорок. Лицо у него было суровое, лоб покатый, рот упрямо сжат, брови лохматые. Иногда он странно подергивал головой – впечатление было такое, будто у него болело ухо. Он был приверженцем нонконформизма, но не так глуп, чтобы открыто это демонстрировать. Природное упрямство лишало его шансов на улучшение своего положения в обществе. По натуре Люк был пессимист и одновременно придирчив, саркастичен и прямолинеен. Все это мешало ему подолгу задерживаться на одном месте, на тех должностях, которые сам он считал для себя подходящими. Очередная классификационная комиссия неизменно понижала его статус. Каждую новую должность он страстно ненавидел.

В конце концов, получив классификацию НИЗШАЯ КАТЕГОРИЯ/КЛАСС “Д”/ЧЕРНОРАБОЧИЙ, Люк был распределен в отдел технического обслуживания канализационной сети района 8892. Там его направили уборщиком породы при ротационной бурильной машине тоннельной бригады № 3, работавшей в ночную смену.

Прибыв к месту назначения, Люк представился прорабу бригады Федору Мискитмену – крупному человеку с лошадиным лицом, рыжеватой шевелюрой и спокойным взглядом голубых глаз. Мискитмен достал откуда-то лопату и показал Люку его рабочее место – совсем рядом с режущей головкой бурильной машины. Здесь, как объяснил Мискитмен, Люку предстояло находиться постоянно. Люк должен был очищать пол тоннеля лопатой от сыпавшихся на него осколков камней и гравия. Если при проходке тоннеля, говорил прораб, встретится старая канализационная труба, сквозь которую предстоит пробиться, то придется убирать остатки трубы и еще детрит 1616
  Минерализованные органические остатки. (Прим. перев.)


[Закрыть], которые звались здесь “мокрыми отходами”. Люк обязан был, кроме того, опорожнять пылеуловитель и следить за тем, чтобы он функционировал в оптимальном режиме. Когда во время перерыва другие отдыхали, ему надлежало смазывать подшипники, не включенные в систему автоматической смазки. К тому же в случае надобности приходилось заменять сломанные зубья режущей головки.

Люк спросил, точно ли все это входит в его обязанности. Сказано это было с откровенной иронией, однако грубовато-прямолинейный Федор Мискитмен ничего не заметил.

– Вот и все, – подвел итог Мискитмен и вручил Люку лопату. – Первым делом будешь убирать всякий хлам. Следи, чтобы под ногами было чисто.

Люк тут же предложил прорабу способ, как усовершенствовать погрузочный механизм, чтобы избежать падения битого камня на пол. И вообще, рассуждал Люк, к чему беспокоиться о всякой ерунде? Пусть их валяются – эти осколки. На бетонном покрытии тоннеля мелкий камень почти незаметен.

Мискитмен тут же осадил Люка: камень должен быть убран – и точка! Люк спросил:

– Почему?

Мискитмен ответил:

– Таков порядок.

Люк смачно сплюнул. Осмотрел лопату и с сомнением покачал головой. Рукоять была слишком длинная, а штык – чересчур коротким. Люк обратил на это внимание Мискитмена. Тот, однако, лишь взглянул на часы и подал знак оператору. Режущая головка с воем начала вращаться. Затем раздался оглушительный грохот – головка врезалась в скалу. Мискитмен удалился, а Люк приступил к работе.

Как только Люк нагибался, чтобы подцепить на лопату сыплющиеся под ноги камни, в лицо ему ударял горячий пыльный выхлоп из машины. Во время первого же перерыва ему пришлось заменять режущий зуб головки, и он умудрялся при этом прижечь себе большой палец на левой руке. К концу смены только одно соображение удерживало Люка от того, чтобы заявить, что он не пригоден для этой работы: его тут же бы перевели из разряда НИЗШАЯ КАТЕГОРИЯ/КЛАСС“ Д”/ЧЕРНОРАБОЧИЙ в самый последний разряд – ПОДСОБНЫЙ РАЗНОРАБОЧИЙ.

Соответственно бы уменьшился его расходный счет. Такое понижение переместило бы его на нижнюю строчку Росписи рангов, так что рассчитывать на сочувствие не приходилось. Даже нынешний расходный счет едва соответствовал его потребностям, покрывая лишь пропитание типа РП, койку в ночлежке на вспомогательном уровне № 22, а также стоимость шестнадцати специальных купонов в месяц. Он выбрал эротические развлечения 14-й категории, и ему разрешалось двенадцать часов в месяц проводить в споем оздоровительном клубе. При этом на выбор заниматься штангой или настольным теннисом, а также воспользоваться двумя миниатюрными кегельбанами и любым из шести телеэкранов, которые были постоянно настроены на Эйч-программу.

Наяву Люк часто мечтал о жизни более достойной: о питании типа ААА, о личных апартаментах, о пачках специальных купонов и эротических развлечениях 7-й категории, а может быть, даже 6-й или 5-й.

Люк презирал Высший Эшелон, но, несмотря на это, ему были симпатичны доступные его представителям материальные блага. И всегда, как грустный заключительный аккорд, приходило убеждение в том, что он мог бы реально наслаждаться всеми достижениями цивилизации. Люк, бывало, наблюдал за тем, как обстряпывали свои дела его приятели. Ему были известны все их хитроумные трюки, а также бесконечные махинации, круговая порука, стадный инстинкт, стремление опорочить других, выгородить себя…

Может быть, воспользоваться их опытом?

“Нет, уж лучше принадлежать к НИЗШЕЙ КАТЕГОРИИ/КЛАССУ “Д”, – с усмешкой думал Люк.

Время от времени в его душу закрадывалось сомнение. Возможно, ему просто не хватало решительности, чтобы растолкать локтями других, бросить вызов остальному миру! Сомнение грозило перерасти в презрение к самому себе. Он конечно же был противником существующего строя, но боялся себе в этом признаться!

Однако неизбежно брало верх упрямство Люка. Какого черта ему нужно было признаваться в своем нонконформизме, если это было равносильно отправке в Дом для разложившихся? В такую ловушку мог угодить только дурак, а Люк не был дураком. Возможно, он и в самом деле был нонконформистом. Однако не исключено, что и не был им – ведь он никогда для себя это окончательно не решил. Были основания думать, что он находился на подозрении. Так называемые его приятели время от времени обменивались в его присутствии многозначительными взглядами и кивали друг другу головой. Плевал он на эти перемигивания! Доказать они все равно ничего не смогут.

Итак, Люк Грогэч принадлежал к НИЗШЕЙ КАТЕГОРИИ/КЛАССУ “Д” и был лишь на ступеньку выше тех своих сограждан, которые не имели квалификации и включали преступников, идиотов, несовершеннолетних и явных нонконформистов. А ведь ему снился Высший Эшелон, слава и независимость! Вместо этого – Люк Грогэч с клеймом НИЗШАЯ КАТЕГОРИЯ/КЛАСС “Д”! Им командовали тупицы с трухой в голове, рядом с ним работали подсобные разнорабочие, статус которых приближался к его собственному.

Миновало семь недель. Люк страстно возненавидел свою новую работу. Она была трудной, изнурительной, вызывала отвращение. Федор Мискитмен не обращал внимания на предложения и аргументы Люка. Прораб держался так, что было ясно: подобным образом работа делалась всегда, и впредь она будет так делаться!

Во время первого перерыва в тот день Федор Мискитмен зачитал вслух членам бригады дневное задание, которое он получил от управляющего работами. Обычно указания касались норм выработки, морального состояния бригады и согласованности действий. Здесь же высказывались пожелания следить за тем, чтобы бетонная поверхность тоннеля получалась по возможности более гладкой, а также предупреждение о нежелательности употребления спиртных напитков после смены, поскольку это влияет на тонус и может привести к снижению производительности труда. Обычно Люк пропускал все это мимо ушей. Но сегодня Федор Мискитмен вытащил откуда-то знакомый желтый листок и принялся читать своим бесстрастным голосом следующее:

ДЕПАРТАМЕНТ ОБЩЕСТВЕННЫХ РАБОТ

ОТДЕЛЕНИЕ ПРЕДПРИЯТИЙ

ОБЩЕСТВЕННОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ

КОНТОРА ПО ПРОВЕДЕНИЮ САНИТАРНЫХ РАБОТ

РАЙОН 8892

БЮРО ПРОКЛАДКИ И ТЕХНИЧЕСКОГО

ОБСЛУЖИВАНИЯ КАНАЛИЗАЦИИ

ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ОТДЕЛ

Указание: 6511 Серия БВ96

Код приказа: ГЗП-ААР-РЕГ

Справка: Г98-7542

Код даты: БТ – ЕК – ЛЛТ

Санкционировано: ЛЛ8–П – СК–8892

Проверено: 48

Перепроверено: 92К

От: Лейвстера Лимона, менеджера, Исполнительный отдел.

Через: все отделы прокладки и технического обслуживания.

Кому: всем управляющим по прокладке и техническому обслуживанию. Вниманию: всех прорабов.

На предмет: продления долговечности ручного инструмента.

Момент вступления в силу: немедленно.

Продолжительность действия: постоянно.

Содержание:

До начала каждой смены весь ручной инструмент должен выдаваться на складе технического обслуживания канализационной сети района 8892. После окончания каждой смены все ручные инструменты должны быть тщательно очищены от грязи и возвращены на склад технического обслуживания канализационной сети района 8892.

Данное распоряжение проверено и разослано:

Подписи:

Батри Кеггорн

Главный управляющий по строительству,

Бюро развития канализационной сети

Клайд Каддо

Управляющий по техническому обслуживанию

канализационной сети.

В то время как Федор Мискитмен читал ту часть документа, которая озаглавлена как “Содержание”, Люк недоверчиво хмыкнул. Мискитмен закончил чтение, осторожно сложил желтый листок своими толстыми пальцами и взглянул на часы.

– Таково полученное нами указание, – сказал он. – Мы уже просрочили двадцать пять секунд и должны вернуться к работе.

– Минуточку! – остановил его Люк. – Мне бы хотелось, чтобы вы кое-что пояснили в этом указании.

– Чего вы тут не поняли? – спросил Мискитмен с плохо скрываемым раздражением.

– Понял, но не все. Кого оно касается?

– Это приказ, и он касается всей нашей бригады.

– Что имеется в виду под “ручным инструментом”?

– Орудия труда, которые держат в руках.

– Лопата к ним относится?

– Лопата? – Мискитмен повел своими широкими плечам. – Лопата – ручной инструмент.

– Они хотят, чтобы после смены я отполировал лопату до блеска, отнес за четыре мили на склад, а утром снова получил ее там и принес обратно сюда? – с нескрываемым удивлением спросил Люк.

Мискитмен еще раз развернул листок, распрямил его на ладони снова прочел, шевеля губами.

– Да, таков приказ, – подтвердил он, складывая бумагу и пряча ее в карман.

Люк снова изобразил на лице удивление.

– Но здесь наверняка ошибка.

– Ошибка? – переспросил Мискитмен, явно сбитый с толку. – Почему в официальном документе должна быть ошибка?

– Не могут же они всерьез выносить подобные решения, – сказал Люк. – Это не просто смешно, но выходит за рамки разумного.

– Сие мне не ведомо, – бесстрастным голосом произнес Мискитмен. – За работу! Мы просрочили полторы минуты.

– Мне думается, что очистка и транспортировка инструмента должны производиться в рабочее время, – высказал предположение Люк.

Мискитмен снова развернул бумагу и заглянул в нее, держа ее на расстоянии вытянутой руки.

– Здесь это не оговорено. Не предусмотрены никакие изменения рабочего времени.

Он сложил бумагу и сунул ее в карман.

Люк в сердцах сплюнул себе под ноги.

– Я принесу собственную лопату. И пусть они таскают туда-сюда свои драгоценные ручные инструменты!

Мискитмен поскреб подборок и снова перечитал указание. Затем с сомнением покачал головой.

– В приказе говорится, что должны быть очищены от грязи и сданы на склад всеручные инструменты. Независимо от того, кому они принадлежат.

Люк прямо-таки задохнулся от ярости.

– Сказать, что я думаю об этом приказе?

Федор Мискитмен сделал вид, будто не заметил эту вспышку.

– За работу! – скомандовал он. – Время не ждет.

– Если бы я был главным управляющим… – начал было Люк, но Мискитмен грубо оборвал его:

– Нам платят не за болтовню! Работать! Мы выбились, из графика!

Заработала бурильная машина. Семьдесят два стальных зуба режущего барабана со скрежетом впились в коричневато-серый песчаник. Погрузочный механизм проглатывал огромные куски породы, перемещая их по ленте транспортера в желоб, откуда они попадали в подъемные контейнеры. Осколки камни дождем сыпались на пол тоннеля. Люк Грогэч должен был подчищал, их и кидать обратно в бункер. Позади Люка двое крепильщиков устанавливали стальные тюбинги, закрепляя их с помощью электросварки на продольных металлических конструкциях. Работали они в защитных рукавицах. Быстрыми и точными движениями они касались электродами мест сварки. Появился рабочий, распылявший жидкий цемент. Из сопла вращающегося “паучка” с шипением вылетала серовато-зеленая смесь. По пятам за бетонщиком следовали двое отделочников, которые приглаживали распыленный цемент чуть ли не до блеска. Работали они с лихорадочной быстротой и производили впечатление каких-то ненормальных.

Федор Мискитмен прохаживался взад-вперед по тоннелю, проверял крепления, измерял толщину бетона, то и дело сверяя ход бурильной установки со схемой на ее задней стенке, где электронное устройство контролировало направление прокладки тоннеля. Устройство направляло движение установки среди хитросплетения шлангов, трубопроводов, проходов, систем подачи воды, воздуха, газа, пара, а также в лабиринте транспортных, грузовых и коммуникационных каналов, которые связывали город в единое целое.

Ночная смена завершилась в четыре часа утра. Мискитмен сделал аккуратные заметки в вахтенном журнале. Рабочий, распылявший цемент, завернул заглушки форсунок. Крепильщики сняли защитные рукавицы, сумки с портативными батареями и изоляционные комбинезоны.

Люк Грогэч выпрямился, потер онемевшую спину и застыл в такой позе, не сводя глаз с лопаты. Он чувствовал на себе взгляд Мискитмена – тот наблюдал за Люком с дьявольским спокойствием. Если Люк, как обычно, бросит лопату у стены тоннеля и отправится по своим делам, его обвинят в подрыве дисциплины. Люк прекрасно знал, что в наказание его понизят в должности. От унижения он готов был сквозь землю провалиться.

“Не противься, иначе угодишь на самое дно. – говорил он себе. – Подчинись, иначе станешь ПОДСОБНЫМ РАЗНОРАБОЧИМ”.

Люк сделал глубокий вдох. Лопата не была особенно грязной. Достаточно было раз-другой обтереть ее тряпкой – и пыли как не бывало. Но предстояло еще ехать в переполненном транспорте на склад, томиться в очереди перед окошком приемщика, сдавать инструмент, затем тащиться в ночлежку, которая тоже была неблизко. А завтра все должно повториться сначала. Зачем тратить на все это лишние силы? Люк понимал, что кому-то это понадобилось. Какому-то незаметному чиновнику в бесконечном множестве контор и комиссий захотелось продемонстрировать свое рвение. Он не смог изобрести лучшего предлога, чем забота об имуществе, принадлежащем Городу. В результате – абсурдный приказ, который спускается Федору Мискитмену, а через него – Люку Грогэчу. Последний и становится жертвой этого идиотизма. Вот бы найти этого чиновника, схватить его за сопливый нос, а потом дать пинка в зад.

Голос Федора Мискитмена вывел его из задумчивости:

– Вытрите лопату! Смена окончена.

Люк сделал вялую попытку оказать сопротивление.

– Лопата и так чистая, – буркнул он. – Что за дурацкие выдумки! Нечего меня принуждать…

Федор Мискитмен сказал ровным, спокойным голосом:

– Если вам не нравится это распоряжение, напишите жалобу и бросьте ее в ящик для предложений. Каждый имеет на это право. А пока распоряжение остается в силе, вам придется подчиниться. Таков наш образ жизни. Такова Организация, а мы – ее граждане.

– Дайте мне это распоряжение! – взорвался Люк. – Я добьюсь его отмены. Я затолкаю его в глотку чиновнику, который его сочинил. Я…

– Вам придется подождать, пока я его зарегистрирую.

– Я подожду, – пообещал Люк сквозь стиснутые зубы.

Федор Мискитмен неторопливо и обстоятельно произвел окончательную проверку произведенной работы, осмотрел механизмы, зубцы режущей головки, форсунки – “паучка”, ленту транспортера. Затем пристроился за небольшим столиком у задней стенки машины, отметил, что сделано, подписал расходные счета членов бригады, под конец зарегистрировал злополучное распоряжение на микропленке. Затем неторопливым движением передал желтый листок Люку.

– Что вы будете с ним делать?

– Выясню, кто придумал этот идиотский порядок. И выскажу все, что думаю об этой бумаге и в придачу о ее авторе.

Мискитмен неодобрительно покачал головой.

– Такие вещи так не делаются.

– А как бы вы поступили? – с наигранной улыбкой спросил Люк.

Мискитмен задумался, поджал губы и, шевеля колючими бровями, сказал:

– Я бы этого не делал.

Люк досадливо махнул рукой – отстань, мол! – и зашагал по тоннелю. Его тут же настиг голос Мискитмена:

– Вы обязаны взять лопату!

Люк остановился. Медленно обернулся, измерил взглядом грузную фигуру прораба. “Подчинись, иначе угодишь на самое дно”, – снова мелькнула мысль. Медленно ступая, понурив голову, он вернулся. Схватил лопату и пошел прочь. Его худая спина сгорбилась. Федор Мискитмен проводил его торжествующим взглядом.

Впереди тоннель расширялся – он был похож на освещенную бледным светом пещеру. Позади он, казалось, сужался. Ввиду каких-то непостижимых особенностей рефракции освещенные тюбинги чередовались с затемненными, вызывая обман зрения и иллюзию, будто у них разный диаметр. Люк ступил в этот иллюзорный мир, с трудом волоча ноги, страдая от унижения и собственной беспомощности. Он едва ощущал тяжесть лопаты.

Как он до этого дошел – Люк Грогэч, прежде надменный в своем цинизме и едва скрывающий свое критическое отношение к Организации? Все-таки пришлось и конце концов съежиться от страха, раболепно подчиниться идиотским правилам… Если бы только его положение в Росписи рангов было на несколько порядков выше! Люк вдруг представил себе, с каким необыкновенным цинизмом он встретил бы тогда это самое распоряжение и с какой беззаботностью позволил бы лопате кок бы невзначай выпасть из своих рук…

Слишком поздно, слишком поздно! Теперь невозможно уйти в сторону. Он должен покорно нести лопату на склад. В припадке бешенства Люк размахнулся и минул безвинный инструмент вперед так, что тот с грохотом покатился по полу тоннеля. Полная беспомощность! Нет выхода! Как и нет возможности нанести ответный удар! Ведь Организация неуязвима и безжалостна, неповоротлива и инертна. Она терпима к тем, кто подчиняется, но откровенно жестока с теми, кто высказывает сомнения… Люк подошел к тому месту, где лежала лопата, и, ругаясь на чем свет стоит, рывком поднял ее и стремительно пошел по тоннелю, слабо освещенному бледным светом.

Он выбрался на поверхность сквозь люк возле делового центра на 1123 авеню и тут же затерялся в толпе. Людские потоки неторопливо передвигались между подъемниками и механическими движущимися тротуарами, которые веером расходились во все стороны. Прижимая к груди лопату, Люк с трудом втиснулся на ленту тротуара в направлении Фонтего. Тротуар понес его на юг, в то время как его ночлежка оставалась на противоположном конце города. Десять минут спустя Люк достиг делового центра “Астория”, где на эскалаторе спустился на добрый десяток уровней, возле колледжа Гримсби. Он пересек угрюмую каменную площадку, где пахло плесенью и влагой. За ней был короткий тротуар, который доставил его на склад технического обслуживания канализационной сети района 8892.

Склад был ярко освещен. Возле него толпилось несколько сот человек. Одни направлялись к складу, другие уже уходили. Первые, подобно Люку, несли с собой разнообразный ручной инструмент. У тех, кто уходил, руки были свободны.

Люк пристроился к очереди, которая образовалась возле камеры хранения ручного инструмента. Впереди него было человек пятьдесят – шестьдесят – однообразная масса, состоявшая из множества рук, спин, голов и ног. По обе стороны шеренги торчали инструменты. Серая людская масса, походившая на гигантскую сороконожку, передвигалась очень медленно. Ожидавшие обменивались шутками и острыми репликами.

Люк обратил внимание на то, как бесконечно терпеливы были эти люди, и вновь почувствовал, что им овладевает раздражение. “Взгляни-ка на них, – думал он, – столпились, словно стадо баранов!.. Стоит кому-нибудь объявить о новом приказе, как они тут же застывают по стойке “смирно”. Спрашивали они хоть раз, чем вызвано то или иное распоряжение? Интересовались, почему им причиняют разные неудобства? Нет! Вот они, эти недотепы, стоят рядом, посмеиваясь и болтая друг с другом. Любое распоряжение они воспринимают как перст судьбы, как стихийную неизбежность, наподобие смены времен года… А он, Люк Грогэч, чем он лучше их? Это был мучительный вопрос, доставлявший Люку почти физические страдания.

Итак, лучше он или хуже? Какой перед ним был выбор? Подстраиваться под них или угодить на самое дно? Выбор небогатый. Правда, можно было воспользоваться ящиком для предложений, о котором упомянул Федор Мискитмен. Впрочем, возможно, это была только шутка. Люк почувствовал такую досаду, что даже застонал. По исключено, что несколько недель спустя он получил бы фирменный бланк с одной – двумя фразами из разряда тех, которыми отвечают клерки низшей категории или младшие исполнители:

“Ситуация, изложенная в Вашем послании, изучается ответственными официальными лицами. Благодарим за проявленный Вами интерес…”

Либо:

“Описанная Вами ситуация носит временный характер и вскоре должна измениться. Спасибо за проявленный интерес…”

Или:

“Ситуация, описанная в Вашем письме, возникла как результат избранного нами курса и не подлежит изменению. Благодарим за внимание, которое Вы проявили…”

Люку пришла в голову еще одна мысль: если бы он очень постарался, то добился бы того, что ему присвоили новое звание в соответствии с Росписью рангов… Но он тут же отверг эту мысль. Вокруг полно молодых, энергичных конкурентов. Если бы даже он решился потягаться с ними…

Очередь медленно продвигалась вперед. В затылок Люку стоял невысокий полноватый человечек, сгибавшийся под тяжестью измерителя фирмы “Велстро”. Прядь рыжеватых шелковистых волос лежала у человечка на лбу. Губы – сердечком – крепко сжаты, обнаруживая крайнюю сосредоточенность. Глаза до невозможности серьезные.

Одет он был щегольски: в розовый с коричневой отделкой комбинезон, на ногах – оранжевого цвета сапоги до колен. На голове – синий берет с тремя оранжевыми помпонами – отличительный знак технического персонала фирмы “Велстро”.

Контраст между угрюмым Люком в потрепанной спецовке и этим жирным коротышкой в щегольском комбинезоне был разительный. Оба сразу почувствовали взаимную неприязнь.

Коротышкины карие глаза – чуть-чуть навыкате – задержались на лопате Люка, затем неторопливо прошлись по его штанам и куртке, сплошь покрытыми грязными пятнами. Он тут же отвел глаза в сторону.

– Издалека добирался? – не слишком приветливо спросил Люк.

– Не очень, – безразличным тоном ответил толстячок.

– Сверхурочно работаете? – подмигнул Люк. – Какая-нибудь непыльная работенка, не то что у нас.

– Мы все закончили, – с достоинством произнес коротышка. – Работаем, как все. Просто не было смысла тратить половину завтрашней смены на недоделки, которые можно было закончить сегодня.

– Все понятно, – с иронией сказал Люк. – Хотите выглядеть паиньками в глазах начальства.

Коротышка криво усмехнулся. Он, видимо, понял, что говоривший не слишком к нему расположен.

– У нас свой стиль работы, – холодно ответил он.

– Вещица небось тяжелая, – посочувствовал коротышке Люк, указывая на измеритель.

Про себя он отметил, что собеседник изнывал под тяжестью инструмента. Его коротким, пухлым рукам едва удавалось удерживать равновесие.

– Да. – признался коротышка, – тяжелая.

– Полтора часа, – в тон ему сказал Люк. – Столько времени требуется, чтобы сдать лопату на склад. И все из-за того, что сбесился какой-то кретин, который мной командует. Нас считают подонками – вот мы и страдаем.

– Я вовсе не подонок! – обиделся коротышка. – По Росписи рангов я техник-оператор.

– Какая разница? – сказал Люк. – Все одно теряешь полтора часа. И все из-за какого-то дурацкого распоряжения.

– Ну, не такое уж оно дурацкое на самом деле, – возразил толстячок. – Думаю, что введение этого правила имеет веские основания.

Люк поднял лопату, показывая ее собеседнику.

– И потому я должен кататься с нею взад-вперед три часа каждый день?

Толстячок поджал губы.

– Автор распоряжения, несомненно, очень хорошо знает свое дело. В противном случае его место в Росписи рангов занимал бы кто-то другой.

– Кто же этот невоспетый герой? – иронически улыбнулся Люк. – Вот бы его повидать! Любопытно, зачем ему нужно, чтобы я попусту терял три часа в день?

В глазах толстячка мелькнула искра подозрения.

– Так рассуждают нонконформисты! – выпалил он. – Извините за резкость…

– Стоит ли извиняться за то, что от тебя ее зависит? – заметил Люк и повернулся к толстячку спиной.

Он подал лопату в окошко, где ее принял служащий, и получил квитанцию. Люк тут же порывисто обернулся к толстячку и сунул квитанцию ему в нагрудный карман.

– Получите! – сказал он. – Лопата вам понадобится раньше моего!

И вышел, держась очень прямо.

Что ни говори, жест получился эффектный! Однако Люк заколебался, прежде чем ступить на ленту тротуара, разумно ли он поступил?

Полноватый техник-оператор вышел вслед за Люком и как-то особенно на него посмотрел, потом куда-то отправился.

Люк двинулся обратно на склад. Если он сейчас вернется, то еще сможет уладить дело и завтра утром у него не будет никаких неприятностей. А если он отправится прямо в ночлежку, это будет равносильно понижению в должности. Люк Грогэч станет ПОДСОБНЫМ РАЗНОРАБОЧИМ.

Он полез в карман джемпера и извлек оттуда распоряжение, полученное от Федора Мискитмена, – листок желтой бумаги с отпечатанным на нем текстом. Подумать только, всего несколько строк, сущий пустяк, а ведь это символ могущественной Организации!

Люк судорожно сжал листок и взглянул на толпу возле склада. Техник-оператор назвал его нонконформистом. На лице Люка появилось выражение усталости. Чушь собачья. Никакой он не нонконформист я ничего особенного собой не представляет. Ему, как и остальным, нужны постель, талоны на питание, скромный расходный счет.