Текст книги "Сумеречные улицы (ЛП)"

Автор книги: Гари Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава двенадцатая

Очнувшись, Тошико обнаружила, что лежит на холодном, жёстком полу. Она осторожно принюхалась – ничего особенного, но воздуха было вполне достаточно. Никаких химикатов, значит, это не промышленное здание. Никакой сырости и затхлости.

Она медленно открыла глаза.

Первым, что она увидела, был стул. Обычное деревянное сиденье, какие обычно ставят у письменных столов. О да, и вот эта штука там – это был стол. Ладно.

Пока ничего угрожающего.

– Здравствуйте, мисс Сато, – произнёс чей-то голос.

На стуле кто-то сидел, она видела ноги. Мужчина. В костюме.

О Господи, это же Билис Менджер, разве нет?

Подождите-ка – он ударил её или что-то в этом роде.

– Перестаньте притворяться, мисс Сато. Вы находитесь в полном сознании уже пять минут и… подождите… тридцать секунд.

Она медленно приподнялась, не отводя взгляда от Билиса, который сидел к ней спиной.

Он не казался слишком угрожающим. Но, с другой стороны, он был всего лишь стариком, который мог путешествовать во времени, проходить сквозь стены, растворяться в воздухе и, о да, пытался уничтожить мир с помощью своего драгоценного дьявола.

Так что, да, никакой угрозы.

Он поднял руку и щёлкнул пальцами. Почти мгновенно, как будто кто-то включил музыку, Тошико услышала тиканье часов.

Как будто до этого они стояли на паузе…

– Где я, Билис?

Он повернулся и посмотрел на неё, положив руку на спинку стула, разглядывая её во всех смыслах как школьный учитель – не самого умного ученика, успешно сдавшего экзамен.

Покровительственно.

Он улыбнулся.

– Добро пожаловать обратно. Я прошу прощения за то, что мне пришлось… временно сделать вас недееспособной, но это было важно.

– Я ничего не почувствовала, – сказала Тошико, стараясь, чтобы это прозвучало как можно менее эмоционально. – Так что вы даже не причинили мне боли.

Билис пожал плечами.

– Я не стал бы тратить время на то, чтобы делать вам больно, Тошико. Если бы я хотел, я мог бы с лёгкостью убить вас. Это было бы аккуратнее. – Он снова повернулся к столу. – Вы мне нужны. Сейчас. Простите за каламбур.

Тошико не заметила никакого каламбура, поэтому проигнорировала это. Вместо этого она попыталась прийти в себя и как-то сориентироваться. Она инстинктивно постучала себя по уху.

– Вы немного не в себе, – сказал Билис, снова как будто откуда-то знавший, что она делает. – Вы уже тридцать раз это делали, – добавил он. – Я просмотрел все вариации каждого действия. Это моё проклятье.

– Проклятье?

– Я вижу время, Тошико. – Он вздохнул. – Однажды я заключил сделку и до сих пор расплачиваюсь за это. Я могу проникать в историю и во все возможные варианты будущего. Я, очевидно, не могу забираться далеко в будущее, это было бы катастрофой, но я вижу достаточно. – Он спокойно стоял к ней спиной, а затем вытянул руки. – Всё.

Тошико была в магазине, теперь она это поняла. Она вспомнила: Гвен говорила, что магазин называется «Петля во времени». Отремонтированные и отреставрированные часы. Или украденные в прошлом и перенесённые в настоящее, чтобы быть проданными как антиквариат.

– Насколько далеко в прошлом вы можете оказаться?

– Не знаю. Хотя я знаю, что было бы глупо заходить слишком далеко в прошлое. У каждого действия есть обратная реакция. Я понял это очень давно. – По-прежнему держа руки вытянутыми вперёд, он повернулся к ней.

Его глаза исчезли – на их месте теперь были крошечные шарики яркого белого света с усиками, мерцавшими вокруг век и переносицы.

– В данный момент, – продолжал он, – мы находимся на крошечной щепочке между настоящим и будущим, следующим и последним, тут и там. Здесь я встретился с ними. И они дали мне задание, что-то, что я должен сделать, пока я скорблю по моему Господину, которого вы у меня отняли.

Тошико растерялась.

– Зачем вы на меня напали? Что вы делали, пока я была без сознания?

И Билис улыбнулся жуткой, жестокой улыбкой.

– Как я сказал, мне нужно было временно лишить вас дееспособности. Боюсь, вы меня не поняли. Я имел в виду именно это. Как вы знаете, Тошико Сато, сейчас вы вне времени, потому что у меня есть задание для вас.

– Какое?

Он схватил её за руки, так крепко, чтобы она не могла вырваться.

– Позвольте мне показать вам ваш истинный потенциал.

И Тошико оказалась где-то в другом месте, наблюдая за кем-то, как будто чужими глазами.

Это была улица Кардиффа. Незнакомое здание, совершенно новое. Из бетона и стекла голубоватого оттенка.

Перед ним остановился автомобиль, маленькая спортивная машинка – Тошико не слишком разбиралась в автомобилях, но она узнала что-то новое, модное и дорогое. Двери автоматически открылись, поднявшись вверх. Из машины вышел пассажир – кожаный портфель, строгий пиджак и юбка, волосы зачёсаны назад.

Одежда для работы. На портфеле был вытеснен логотип; она узнала чуть изменённую эмблему Торчвуда.

О Господи, откуда-то она знала, что это был новый Хаб, но в самом центре города, у всех на виду.

Сотрудники собрались на ступеньках, негромко и равномерно аплодируя.

Женщина из машины подняла взгляд, поправила очки, улыбнулась собравшимся работникам, а потом поставила портфель на пол и тоже зааплодировала.

Это была Тошико.

Спустя минуту к ней присоединился водитель автомобиля. Строгий костюм, точно такие же очки. Оуэн Харпер.

Хотя что-то было не так – его рука, левая рука. Она была металлической, и, когда он сгибал её, Тошико слышала, как дюжины вспомогательных механизмов двигают пальцы, и она знала, что это какой-то инопланетный протез, связанный с нервной системой Оуэна, прекрасно работающий в унисон со всем его телом.

Оуэн взял Тошико за руку, и теперь она заметила обручальные кольца.

Тошико и Оуэн – женаты?

Она и Оуэн!?!

* * *

Тошико Харпер заговорила, стараясь заглушить аплодисменты.

– Спасибо, люди. Вы – наша гордость. Сегодня это здание является свидетельством работы Торчвуда во всей Империи. Пять лет назад Торчвуд был похоронен под землёй, стыдящийся своих корней, стыдящийся своего прошлого. Но сегодня мы держимся гордо и непоколебимо, и мы существуем в единстве со всеми другими Торчвудами на всей Земле, во всей Империи.

Я удостоена чести быть вашим генеральным директором. Мистер Харпер, Оуэн, как вы знаете, будет возглавлять наши научный и медицинский отделы.

Мистер Лоусон – доброе утро, Эрик – будет заниматься логистикой, а миссис Уильямс, которая шлёт свои извинения, но ребёнок не станет ждать, и прошлой ночью она отправилась рожать…

Очередная порция аплодисментов.

– …и она использует технологии Торчвуда, чтобы обеспечить спокойную доставку, и здоровый новорождённый мальчик будет здесь через, о, три часа.

В любом случае, вернувшись на работу, миссис Уильямс возглавит гуманитарный отдел. Добро пожаловать, леди, джентльмены и другие…

В этот момент маленький серый инопланетянин протолкался сквозь толпу и встал впереди, негромко аплодируя.

– …Все, добро пожаловать в Кардиффский Торчвуд. Дом, сердце и душу Империи Торчвуда. Мы управляем планетой Земля, леди и джентльмены, давайте заботиться о ней и её жителях с любовью, вниманием и преданностью, которых они заслуживают.

Снова аплодисменты.

Тошико повернулась к Оуэну.

– Как ты думаешь, он бы одобрил?

Оуэн засмеялся, сжав руку своей жены.

– Не-а, он бы всё это возненавидел, но, знаешь, думаю, в глубине души он бы гордился тем, чего ты достигла во имя его.

– И давай посмотрим на это, любимый, – ответила Тошико, – если бы не его уникальные качества, ничто из этого не было бы возможно. Можно сказать, он по-прежнему сердце и душа всей Империи Торчвуда.

Они прошли мимо толпы, кивая разным сотрудникам, пожимая руки некоторым руководителям отделов. Огромные стеклянные двери распахнулись перед ними, и несколько человек проводили своих лидеров внутрь.

Из атриума Кардиффского Торчвуда открывалось сорок этажей офисов, лабораторий и научно-исследовательских центров. Внизу располагалось множество подвалов, хранилищ, складов и запасников, тюремных камер и других секретов.

В центре атриума, рядом со столами секретарей, стояла старая водяная башня, перенесённая из её первоначального местоположения у залива, теперь она тянулась к высокому потолку, и там же находился манипулятор Разлома с экраном, показывающим сразу весь мир.

А в пол у подножия башни был вмонтирован стеклянный прямоугольник.

Внутри находилась фигура, привязанная к чему-то спрятанному под бетонным, кремового цвета полом, из каждого сустава, почти на каждом дюйме тела, тянулись, покачиваясь, усики, питая… питая сам Торчвуд.

Неудивительно, что они назвали его сердцем и душой – тело принадлежало капитану Джеку Харкнессу, замороженному во времени, его бессмертие покидало его и, в свою очередь, поддерживало жизнь во всей Империи Торчвуда.

Тошико заглянула в стеклянный контейнер, Оуэн улыбался свой неприятной, почти жестокой улыбкой за её плечом, как всегда, стоя в одном почтительном шаге от своей жены и возлюбленной.

– А что касается тебя… что я могу сказать? – спросила Тошико. – Ты показал мне истину, ты показал мне, сколь многого можно достичь, если изучить свой потенциал.

– Нет большей ответственности, чем потенциал, – добавил Оуэн. – Ты говорил нам об этом.

И Тошико наклонилась и дотронулась до стекла.

– Я всем обязана тебе.

– О, и Джек? – снова Оуэн. – Ещё раз спасибо за это. – Оуэн согнул искусственные пальцы на левой руке. – Это самый лучший подарок на день рождения.

Внезапно у двери началось какое-то волнение, двое охранников разлетелись в стороны, и в здание вбежал бродяга. Нет, не бродяга, а взъерошенный молодой человек, выкрикивающий ругательства на валлийском, проталкивающийся сквозь толпу.

– У него пистолет, – закричала где-то молодая женщина.

Действительно, у него в руке был пистолет, и он водил им из стороны в сторону, словно фокусируясь, ища что-то конкретное. Или кого-то.

– Вы!

Он искал Тошико и Оуэна.

Двадцать больших, вооружённых охранников мгновенно окружили генерального директора и её сопровождающих.

Оуэн протиснулся сквозь толпу.

– Йанто, приятель, – начал он, но ругающийся Йанто бросился ему наперерез.

– Верните его мне! Сейчас же!

– Это невозможно, приятель, – улыбнулся Оуэн. И указал на стеклянную плиту у себя под ногами.

Тошико жестом отослала охранников, когда Йанто шагнул вперёд и увидел изломанное, измученное тело Джека.

Затем, невероятно быстро, Йанто поднял пистолет и дважды выстрелил; первая пуля попала прямо в лоб Оуэна. Когда тот упал, вторая пуля ранила Тошико в плечо.

Тридцать охранников открыли огонь, и то, что осталось от Йанто Джонса, нужно было собирать пинцетом.

Прижимая руку к своему кровоточащему плечу, Тошико опустилась на колени рядом с Оуэном.

Она посмотрела на охранников.

– Унесите его в мои апартаменты – быстрее. – Затем она повернулась к кровавым ошмёткам, валявшимся вокруг того места, где стоял Йанто.

– Добро пожаловать в Торчвуд, Йанто, – пробормотала она. – Джек бы тобой гордился.

* * *

И настоящая Тошико, та, что наблюдала это жуткое, ужасающее видение своего будущего, вздрогнула, когда всё начало расплываться, перед глазами стали загораться яркие огни, пока всё это не вытеснила белая дымка.

Затем она пришла в себя, и оказалось, что она стоит в странном магазине Билиса Менджера, держа его за руки и глядя на него; глаз у него по-прежнему не было, их заменял всё тот же яркий белый свет. Огни вытекли из его глаз и переместились в её глаза. Тошико перестала бороться спустя три секунды, когда всё её тело заполнилось белым светом.

А глаза Билиса вновь стали нормальными.

– Теперь у тебя есть более сильный и молодой хозяин, – пробормотал он.

Тошико молча стояла перед ним. Почему она не может двигаться? Почему она не может видеть всё так, как надо? Почему всё было таким ярким…

А потом она поняла, вновь начиная терять сознание, что свет был у неё внутри. Не в Билисе.

Последнее, что она осознала – то, как его руки коснулись её рук.

– Мне жаль, – тихо сказал он. – Я позабочусь о том, чтобы с вашим телом не случилось ничего плохого. Ну, ничего слишком плохого. Это лучшее, на что мы можем надеяться. Когда имеем дело со Светом и Тьмой.

Глава тринадцатая

– Джек, – позвала Гвен, когда он вышел из подвала, – после 1941 года ничего нет. – Она махнула рукой в сторону своего монитора. – Всё те же газетные заметки о танцзале, а потом ничего. Билис Менджер просто исчез.

– А что насчёт того гнусного магазинчика, который у него был?

– Он тоже исчез, – крикнул Йанто из-за стола Тошико. – Никаких записей в Городском совете, его никогда не было. С 1998 года это был магазин одежды, счёт оформлен на имя Джулии Мартин, которая выглядит образцовым гражданином Уэльса, если не учитывать несколько штрафов за превышение скорости и солидного перерасхода по кредиту.

Джек нахмурился и передал Гвен лист прозрачного пластика.

– Просканируй это, здесь отпечаток руки Билиса. Тупой идиот положил руку на дверь камеры. Я хочу, чтобы были проверены все системы в мире, Скотленд-Ярд, Интерпол, ФБР, ЦРУ, Моссад, всё. Кто-то должен был столкнуться с ним, у кого-то должна быть информация.

– UNIT?

– Я там был, пытался проверить, попросил друга оказать мне услугу. Ничего.

Гвен положила лист пластика в сканер, и он передал изображение отпечатка руки на её монитор. Крошечные линии заморгали на кончиках пальцев и на ладони, отображая уникальные подписи, а в появившемся рядом окне начали появляться серии изображений второй руки и отпечатков пальцев, когда системы Хаба стали выискивать идентичные записи по всему миру.

Нетерпение Джека было почти осязаемым, и спустя минуту Гвен сказала:

– На это нужно время. Иди выпей кофе. Йанто, сделай человеку кофе.

Йанто кивнул и встал, чтобы уйти, но Джек жестом велел ему сесть на место.

– Никакого кофе. Никакого чая, апельсинового сока, водки, пока мы не получим ответы.

– У меня есть совпадение, – вскоре сказал Йанто.

– Где?

– Подожди…

– Где!

– Здесь. Вроде того. – Йанто нахмурился. – Это бессмыслица.

– Позволь мне судить, – сказал Джек. – Давай, в чём дело?

Йанто обернулся к ожидающим Джеку и Гвен.

– Он в базе данных Торчвуда.

– Но это должно означать…

Йанто кивнул Гвен.

– Да, он сотрудник. Но, – быстро добавил он, предупреждая их вопросы, – это невозможно. Его нет нигде в записях, никаких фотографий, никаких документов. Даже у Джека есть документы. Его имя нигде не фигурирует, но у этого отпечатка ладони высшая степень доступа здесь, в Кардиффе, в Кенари-Уорф, в Глазго и в Торчвуде-4. Но никаких имён, никаких фотографий, вообще никаких записей нет.

Джек направился в свой кабинет.

– Я поговорю с Арчи в Глазго. Поскольку он сам странный старичок, может быть, он хорошо разбирается в ещё более странных старичках. – Он захлопнул за собой дверь офиса.

– Ты когда-нибудь встречался с Арчи? – спросила Гвен у Йанто.

Йанто покачал головой.

– Оуэн? – крикнула она в сторону прозекторской.

– Что ещё?

– Ты когда-нибудь встречался с Арчи?

– С кем?

– С Арчи из Глазго, – добавил Йанто.

– О. Старый шотландский горец Арчи. – Он показался на вершине лестницы. – Нет. Мы однажды обменялись несколькими странными электронными письмами.

– Странными?

– Ага. Не уверен, что он вообще умеет пользоваться компьютером. Некоторые слова, которые он использовал, были… интересными, и они не всегда употреблялись в правильном контексте. И он часто говорил о себе в третьем лице, так что я решил, что он немного эксцентричный. Или это, или утренний виски был действительно хорошим.

– Думаю, нам нужно выбраться в Глазго как-нибудь в выходной. Пригласим Арчи выпить.

– Я арендую микроавтобус, – сказал Йанто. – Мы легко сможем перекрасить его в чёрный цвет.

– Можно на этот раз обойтись без синих фонариков. Иногда, когда мы едем на внедорожнике, я чувствую себя как в пещере Санты.

Оуэн вновь вернулся к работе.

– А мне нравятся синие фонарики, – сказала Гвен. – Что с ними не так?

Йанто пожал плечами.

– Я думаю, они выглядят утончённо. Может быть, Оуэна радуют только красные фонари.

Гвен засмеялась.

Джек вышел из офиса.

– Синие фонарики, Джек? – спросила Гвен. – Или красные?

Джек уставился на них с Йанто.

– Иногда я не уверен, что этот офис не ведёт в какое-нибудь параллельное измерение и каждый Хаб, в который я выхожу, немного отличается от того, из которого я уходил.

– Я думаю, Джек из тех, кому нравятся синие огни, – сказал Йанто. – Посмотри на его шинель. И на эти рубашки в тон.

– О, рубашки, да, это неоспоримый факт, – согласилась Гвен.

– Оуэн? – крикнул Джек. – Ты опять экспериментировал с какими-то странными газами?

– Нет, – заорал в ответ Оуэн. – Они просто сами странные, эти двое. Я уже привык, почему бы и тебе не привыкнуть? О, и Йанто, я предпочитаю зелёные фонари, а не красные.

Гвен бросила на Йанто взгляд в стиле «ой, нас подловили», и засмеялась.

Йанто подмигнул ей и окликнул Джека:

– Узнал что-нибудь от Арчи?

– Нет. Не смог до него дозвониться. Может быть, ему нужен Йанто, который смог бы отвечать на его звонки.

Йанто притворился, что задумался над этим.

– Кардифф или Глазго? Красивый город, с хорошей базой Торчвуда рядом с перестроенным районом на побережье, с хорошими магазинами и загадочным начальником, которого никогда нет рядом, если он нужен. Или Кардифф? Что мне делать, Гвен?

– Зато, держу пари, у Арчи нет внедорожника.

– О, ценное наблюдение. И я хорошо разбираюсь в кофе, но не вижу разницы между виски и висками.

– О, это игра слов, – сказал Джек ему в левое ухо. – Очень хорошо. Теперь, если ты сможешь применить часть своего ума для поисков Тош или Билиса, я приглашу тебя на свидание сегодня вечером и покажу класс. – Йанто повернулся, чтобы что-то сказать, но Джек опередил его. – Да, я знаю, никаких крыш.

Йанто попытался ещё раз.

– Фото?

Джек приподнял бровь.

– Мы могли бы отправить фотографию Билиса в Глазго, – сказал Йанто.

Джек фыркнул.

– Ты когда-нибудь пробовал отправить Арчи фотографию по электронной почте? Письмо или возвращается обратно, или он нажимает не на ту кнопку, и фотография оказывается на первой полосе «Вестника Глазго».

– О, так вот откуда пошла та история о Лох-Несском чудовище. Я думал, они были в чём-то близки к правде, – сказал Йанто.

– Лох-Несское чудовище? Хотела бы я знать?

– По-видимому, какая-то разновидность динозавра, – сказал Оуэн, направляясь к ним с карманным компьютером в руках. – Лично я никогда в это не верил. Динозавры, Господи, что дальше?

– У нас есть птеродактиль! – заметила Гвен, указывая вверх.

– На самом деле, это птеранодон, – поправил Йанто. – Но «птеродактиль» звучит сексуальнее.

Гвен вздохнула.

– Иногда мне кажется, что я схожу с ума.

Джек хлопнул в ладоши.

– Расслабляющие беседы окончены, ребята. У нас есть серьёзная работа. Мне нужен Билис Менджер. И, что ещё важнее, мне нужна Тош, целая и невредимая. И я вроде как знаю, что вам она тоже нужна, так что давайте больше не будем разговаривать на эту тему. Йанто, спасибо за исследование, теперь я собираюсь узнать об этом больше. Вы с Гвен поедете в Третарри и посмотрите, не там ли Тош. – Он внимательно посмотрел на них и мягко добавил: – И да, я читал тот отчёт о случае с призраками. И да, я думаю, что как-то связано с нашим делом, поэтому начните поиск с дома номер 6 по Кобург-стрит, ладно? Оуэн, что у тебя есть для меня? Я хочу получить возможность добираться в Третарри как можно скорее.

* * *

– Ты веришь в привидения? – спросил Йанто у Гвен, когда они добирались до Третарри на внедорожнике.

Она пожала плечами.

– Ну, мы вроде как знаем, что большинство привидений – это скорее отголоски времени, чем всякие «Я преследую тебя, Эбенезер Скрудж», так что нет, я не верю в призраков как таковых. – Она задумалась. – Лучше сказать, я не верю во вредоносных призраков.

– Я тоже. Тогда почему меня так ужасает перспектива пойти в Третарри?

Гвен посмотрела на него, сидящего за рулём.

– Господи, ты и правда боишься.

Йанто сильно потел, а его лицо приобрело явный зеленоватый оттенок.

– Я не знаю, почему, – простонал он. – Я понимаю, что это совершенно неразумно, я всё время повторяю себе, что это совершенно неразумно, но мне всё равно дико страшно. – Он бросил на неё быстрый взгляд. – Извини.

Она подняла руку.

– Никаких проблем. Хочешь, чтобы я повела машину?

– Нет мы уже почти приехали. – Он указал вперёд. – Много лет назад этот район планировали снести и построить железнодорожную станцию «Торговый центр “Кардифф Бэй”».

– И что случилось?

– Вместо этого отменили планы. Сколько денег ты готова поставить на то, что, если мы найдём документ об отклонении этих планов, там внизу будет подпись Билиса?

– О, думаю, ты бы выиграл этот спор честно и безоговорочно.

Йанто остановил машину рядом с торговым центром и предложил пройти остаток пути пешком. Они прошли мимо газохранилища, и Гвен заметила огромный мебельный магазин, где Рис хотел купить тот ужасный кремовый кожаный диван. Он определённо всегда любил шведов – хотя, когда они учились в университете, Гвен была рада узнать, что он не слишком большой поклонник группы «ABBA», потому что все парни из университета, любившие «ABBA», не обращали внимания на Гвен. И на женщин вообще.

– Тебе нравится «ABBA»? – неожиданно для самой себя спросила она у Йанто. Это был бы хороший вопрос, если бы он не вызывал разные нелогичные мысли.

Йанто посмотрел на неё.

– Это должно перейти в разговор о Джеке?

– Нет.

– Отлично. Тогда я восхищаюсь совместной работой Андерссона и Ульвеуса как художников и композиторов-песенников. Думаю, «One Of Us» может быть лучшей в мире песней о конце отношений, и я определённо испытываю слабость к сочетанию остроумной лирики и попсовой танцевальности в «Voulez-Vous», но позволь мне внести ясность: я ненавижу «Dancing Queen». Всё ясно?

Гвен остановилась и уставилась на него.

– Что? – спросил он.

– Ты уже разговаривал об этом раньше, да?

– Может быть.

– С Джеком?

– Ты и правда считаешь, что Джек знает что-либо о музыке, написанной после 1948 года?

– Тогда с кем?

– Не важно.

– С кем? – Она продолжила идти. – Давай. Я могу умереть сегодня вечером, так и не узнав.

– С мамой.

– О-о. Это было тогда, когда она узнала про Джека?

– Когда мне было четырнадцать.

Гвен снова остановилась.

– Не знаю, что пугает меня больше – то, что мама раскусила тебя на десять лет раньше тебя самого, или то, что четырнадцатилетний Йанто Джонс использовал фразу «попсовая танцевальность», и его за это не побили.

Йанто внезапно запнулся.

– Она не раскусила меня, Гвен. Никому это не удалось. И если что, я дам тебе знать.

Гвен улыбнулась, подтолкнув его локтем.

– О, да ладно тебе, улыбнись. Лиза, Джек… Бисексуальность вряд ли можно назвать преступлением. Это лучший из обоих миров, разве нет?

Но Йанто оттолкнул её.

– Нет, Гвен. Чёрт возьми, это не так. Это худшее, что можно себе представить, потому что ты не принадлежишь ни к одному из этих миров, потому что ты никогда не уверен ни в себе, ни в окружающих. Ты не можешь доверять никому, не можешь доверять их мотивам и намерениям. И поэтому в мире, любящем свои милые блестящие ярлыки, у тебя нет индивидуальности. Для «маленькой мисс Чувствительность» всея Торчвуда ты слишком часто говоришь всякие гадости. Так что сделай одолжение и заткнись, ладно?

Они не разговаривали до тех пор, пока не добрались до Третарри.

Гвен планировала сразу отправиться на Кобург-стрит, но теперь она задумалась, не лучше ли будет хоть раз уступить инициативу Йанто. Его ответ её уязвил, но в то же время и немного встревожил. Йанто, наименее нервный из всей команды, похоже, уже был готов сорваться. Она надеялась, что это связано с эффектом Третарри и не является симптомом чего-то более глубокого.

– Откуда начнём? – вдруг спросил он.

Гвен показала в сторону Кобург-стрит.

– Готов к охоте за привидениями?

– Нет, но всё равно пойдём. Я хочу найти Тош.

Они прошли по тёмным улицам, держась настороженно и напряжённо. Йанто опустился на колени на тротуаре.

– Свежая кирпичная кладка, и эти фонари тоже новые.

– Они будут выглядеть мило, когда их зажгут, – сказала Гвен.

– Но почему здесь? Я имею в виду, в Кардиффе есть места, которые нуждаются в обновлении куда больше, чем этот старый район. Места, где настоящие люди живут настоящей жизнью. – Йанто выпрямился и увидел объявление на фонарном столбе. – Большая уличная вечеринка, завтра в полдень. – Он остановился и огляделся по сторонам. – Гвен, это странно.

– Почему?

– Я был здесь вчера. С Джеком. Ничего из этого не было сделано, кругом царила разруха. Как можно отреставрировать целый район вроде этого всего за один день?

– С умением, опытом и определённой долей ноу-хау.

Они вытащили и нацелили свои пистолеты на Билиса Менджера ещё до того, как он закончил говорить.

– О Боже, – сказал он. – Похоже, вам всегда хочется целиться в меня из пистолетов. А я не вижу в этом никакой нужды.

– Где Тошико Сато? – спросила Гвен.

– В безопасности.

– Ага, потому что мне действительно очень хотелось бы в это верить.

Билис пошёл к ней, и Гвен поняла, что не может отвести от него взгляда, не может выстрелить, не может двигаться.

Она скосила глаза. С Йанто происходило то же самое – он был статуей, смотрящей вперёд, даже теперь, когда Билис стоял параллельно ему, рядом с ней.

– Позвольте мне показать вам, в какой она безопасности, – промурлыкал он и щёлкнул пальцами.

Чуть дальше по улице дверь дома номер 6 открылась, и Гвен увидела фигуру, спускающуюся по ступенькам, почти как в трансе.

Это была Тошико. Гвен узнала её силуэт и лёгкую, скользящую походку. И она судорожно вздохнула, когда Тошико повернулась к ним лицом.

Половина её лица, правая, была выкрашена в белый цвет, вокруг глаз были нарисованы багровые полосы с золотыми контурами, три были направлены вверх, три – вниз, и напоминали огонь или кровь. Губы тоже были белыми. И что-то было в том, как она стояла…

Гвен хотела окликнуть её, но её губы не шевелились. И теперь она не могла даже моргнуть.

– Перед вами ловушка, – прошептал Билис ей на ухо. – Ловушка для человека, которого вы называете капитаном Джеком Харкнессом, но я знаю его как… Впрочем, нет, это между нами. А вы, Гвен Элизабет Купер, вы – приманка.

Он протянул руку, взял из её руки пистолет и поднял его в воздух. Пистолет исчез точно так же, как раньше исчезал Билис – Гвен видела это. Затем Билис сделал шаг и очутился в поле её зрения, заслонив собой Йанто и Тош.

Его глаза исчезли, их заменил яркий белый свет, который казался таким сильным, что мог бы прожечь череп насквозь.

– Война между Тьмой и Светом бесконечна, Гвен. И я могу лишь извиниться – если бы была какая-то возможность избежать этого, я бы постарался найти её. Но я не могу. Здесь я такая же жертва, как и вы.

Он взял её руки в свои. И наклонился прямо к её лицу; его белые глаза гудели от скрывавшейся в них энергии.

– Мне жаль. Мне и в самом деле очень жаль.