355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гари Рассел » Сумеречные улицы (ЛП) » Текст книги (страница 4)
Сумеречные улицы (ЛП)
  • Текст добавлен: 30 августа 2019, 00:30

Текст книги "Сумеречные улицы (ЛП)"


Автор книги: Гари Рассел



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава седьмая

Тошико стояла на углу Бьют-террис, предусмотрительно спрятав карманный компьютер под специально купленной газетой.

Она понятия не имела, что это за газета и какие в ней заголовки. Какими бы ни были сегодняшние новости, скорее всего, она услышала их десятью часами ранее, потому что компьютеры Торчвуда присоединялись ко всем линиям коммуникаций по всему земному шару, сигнализируя о чём-либо интересном. Тошико никогда не понимала, кто именно решает, что интересно, а что нет – хотя они с Джеком модифицировали компьютерные системы Хаба на протяжении многих лет, никто из них не был полностью уверен в том, откуда новости идут в первую очередь – из Кардиффа, или из Лондона, или откуда-нибудь ещё. Джек сказал ей, что помнит, как однажды, когда он пришёл в какой-то дом, его не существовало, а в следующий раз он уже был. Но всё это происходило тогда, когда он не работал на Институт на постоянной основе, поэтому дом мог появиться в любой момент между этими двумя точками во времени. То, как работали системы, возможно, было лучшей вещью в мире.

Однажды Джек рассказал ей, что UNIT интересовались, не могут ли они одолжить Тошико, чтобы она обновила их системы, но он отказал им. Она знала, что Джек Харкнесс хочет, чтобы Тошико Сато работала только на него. И её это более чем удовлетворяло. Она и UNIT в прямом смысле не были… друзьями.

Поэтому она была здесь, пытаясь получить лучшие показатели, чем те, которые Джек записал на улицах, раз уж она могла пробраться внутрь. Что было само по себе интригующе.

Большую часть предыдущей ночи они с Оуэном провели в Хабе, разбираясь с проблемой Джека. Ей нравилось проводить время с Оуэном, когда они разбирались с проблемами. Они хорошо работали вместе, ночами сидя перед компьютерными экранами или над инопланетными артефактами, жуя сэндвичи – время от времени они ели и горячую еду, до тех пор, пока однажды Тошико не столкнулась с… ну, теперь она называла это просто «происшествием с тостером». Эта фраза всегда забавляла Оуэна больше, чем следовало бы.

Конечно, бывали времена, когда это было трудно. Времена, когда ей хотелось просто наклониться к нему через стол, времена, когда ей хотелось сказать ему, что она…

В любом случае, это не имело значения. Это было несовместимо с хорошими рабочими отношениями. Люди на работе не должны…

Между прочим, между Джеком и Йанто определённо что-то было. И это было рабочей ситуацией. И…

Но нет. Нет, не Оуэн. Он бы никогда не понял. Однажды они разговаривали о том, что с их работой действительно сложно найти кого-либо, кто действительно понимал бы их, и Оуэн сказал, что такие девушки встречались так редко, что и вовсе вымерли.

Тошико хотелось схватить его и закричать, заорать, показать ему: «Я здесь, прямо у тебя перед носом, ты, дурак…»

Даже если бы она сделала это, Оуэн всё равно бы её не понял. Он бы пошутил, отверг её со своим уникальным чувством юмора. Потому что Бог запрещает доктору Оуэну Харперу понимать, что то, что он ищет, находится прямо перед его чёртовым носом, и если бы он не был, чёрт возьми, таким заносчивым и признал, что прав, и если бы он просто поцеловал её, и взял её за руки, и посмотрел ей в глаза и…

Господи Иисусе!

Гудок был невероятно громким, и Тошико почувствовала, что её сердце забилось так сильно, что его стук громом отдавался в ушах. Всё ещё удивлённая, она обернулась и поняла, что стоит на пути у огромного правительственного грузовика, который прибыл, чтобы начать восстановление Третарри.

Из машины вышел мужчина в каске и костюме.

– Я могу вам помочь? – спросил он; на его значке было написано, что он Иван Дафит, руководитель проекта.

Она знала все подробности перестройки Третарри, потому что взломала несколько публичных и несколько очень личных записей, касающихся реконструкции. Это означало, что теперь она могла запустить руку в карман своего пальто и вытащить оттуда абсолютно точную копию правительственного пропуска, который давал ей полное право наблюдать, осматривать, задавать вопросы и вообще совать свой нос во все аспекты работ, производящихся сегодня и в течение следующих нескольких недель.

– Тошико Сато, из Сенедда[16]16
  Национальная Ассамблея Уэльса.


[Закрыть]
. Навожу справки об архитектуре, исторической значимости, мемориальных досках известных кардиффских комедиантов, актёров и рассказчиков. Всякое такое. – Она показала пропуск.

Он протянул ей руку, и Тошико пожала её. Ладонь была крепкой, сухой, самой обычной. Хорошо, значит, он ничего не скрывает.

Она показала на грузовик.

– Извините, вы застали меня врасплох. Я замечталась.

Дафит пожал плечами.

– Ничего страшного. Чем я могу вам помочь?

– Объясните мне, что происходит.

– Ну, – сказал Дафит, провожая её к тротуару, – во-первых, мы собираемся установить здесь совершенно новые фонари. Они беспроводные, вроде нынешних интернетовских маршрутизаторов. Мы установим здесь ящик, а на тротуаре разместим ряды галогеновых ламп, защищённых противоударным стеклом. Они будут расположены по особой схеме, под выпуклыми углами, и предполагается, что зимними ночами их лучи будут светить на облака, создавая узоры. Ещё в фонарях содержится гель, который можно активировать, и тогда узоры станут цветными.

– Впечатляет, – засмеялась Тошико.

Ободрённый её энтузиазмом (притворным, но он об этом не знал), Дафит повёл её к одному из грузовиков.

– Потом эти ребята пойдут по домам, бо́льшая часть которых будет переделана в шикарные квартиры, и мы установим такие же беспроводные устройства для контроля энергообеспечения. К сожалению, мы не можем сделать это с газовыми трубами, но, надеюсь, в этих домах водо– и газоснабжение безопасны – мы будем всё это проверять. Но в целом мы намереваемся по возможности максимально сохранить структурную целостность. – Он вытащил из внутреннего кармана брошюру. – Здесь есть кое-какие наши цветовые схемы и трёхмерный графический проект улиц, освещённых и засаженных деревьями. Через двадцать четыре часа это место станет настоящей путеводной звездой для проектов перестройки Кардиффа.

Тошико уже хотела было кивнуть в знак согласия, когда ей внезапно кое-что пришло в голову.

– За один день? Вы хотите сделать… всё?

– Ага, это прекрасно, правда? Этих ребят нам очень рекомендовала компания, которая поставляет электрические маршрутизаторы. Это часть их сервиса. Правительство закупает несколько сотен, каждый маршрутизатор обслуживает десять домов, нам их доставят и установят бесплатно, вместе со всеми остальными восстановительными работами.

Тошико улыбнулась, надеясь, что её карманный компьютер записал разговор.

– Должно быть, это очень дорого, – сказала она.

– Не знаю, – ответил Дафит, заговорщически наклонившись к ней. – Но знаете, я так не думаю. В мэрии сидят умные люди, поэтому это не должно стоить больше обычной реставрации, к тому же это будет быстрее и не оставит много углеродных следов[17]17
  Выброс диоксида углерода в атмосферу, связанный с деятельностью отдельного человека или организации, например, поездка на автомобиле, полёт на самолёте, производство товаров.


[Закрыть]
. Вероятнее всего. – Он на мгновение замолчал. – Никогда не мог понять, как они сами устраняют эти углеродные следы. Думаю, они этого и не делают, это всего лишь рекламный жаргон.

Тошико тоже наклонилась к нему, чтобы ответить. И позволить своему карманному компьютеру записать данные о Дафите, на случай, если он окажется пришельцем.

– Знаете что, Иван. Я думаю, вы правы. Это всего лишь пустая болтовня, похвальба перед избирателями.

Она снова пожала его руку, крепко стиснув её и надеясь, что он не примет это за флирт.

– Рада была с вами познакомиться. Пожалуй, оставлю вас в покое и вернусь на работу. Я скажу всем, что вы не собираетесь уничтожить ничего из местных сокровищ. Спасибо.

Дафит улыбнулся и отвернулся.

– О, Иван, – позвала Тошико. – Вы знаете, кто на самом деле придумал проект этой перестройки? Я имею в виду архитектора. У нас в Сенедде нет об этом записей, они всё ещё в Крикхауэлл-хаус[18]18
  Один из офисов Национальной Ассамблеи Уэльса.


[Закрыть]
или в мэрии, и я просто подумала…

Дафит протянул ей листовку.

– Возьмите. Архитектор указан на обороте.

Тошико перевернула листовку и посмотрела на неё.

Там были данные об архитекторе: номер телефона, адрес электронной почты, почтовый адрес и длинный список местных валлийских (и нескольких шотландских, в Глазго) проектов, которыми он занимался.

И фотография.

– О Господи…

– О, я так не думаю, мисс Сато, – послышался сзади мягкий, словно шёлк, голос. – Думаю, вы обнаружите, что в наши дни настоящих богов в Кардиффе мало, и они далеко. Вы и ваши… коллеги об этом позаботились.

Она обернулась, зная, кто стоит у неё за спиной.

И действительно – мужчина старше семидесяти, в своём безукоризненно чистом костюме в тонкую полоску и галстуке, с зачёсанными назад серебристыми волосами, с широко открытыми глазами, сверкающими умом и… злорадством.

Точно так же он выглядел, когда она в последний раз его видела.

Точно так же, как на фотографии архитектора в её руке. Она ещё раз взглянула на неё.

– Это не можете быть вы, – пробормотала она.

И Тошико так и не увидела удара, заставившего её потерять сознание.

Глава восьмая

Рис Уильямс сидел за столиком в кафе в конце пассажа в торговом центре, глядя на новые магазины, строящиеся напротив.

Вероятно, Кардифф нуждался в большем количестве магазинов.

Он обратил внимание, что никто, похоже, не замечает, что грузовикам будет трудно проезжать по узким дорогам. Хотя ладно, может быть, они разберутся с этим позже.

Об этом задумываешься, только если у тебя целый парк большегрузных автомобилей.

Он взглянул на часы и на стоящий перед ним холодный кофе. Каждый раз, когда они договаривались о встрече, он покупал Гвен кофе в тщетной надежде на то, что это каким-то магическим образом заставит её прийти в назначенное время. Это никогда не срабатывало.

Но ему было всё равно. В скором времени они собирались пожениться. Она сказала «да». ДА! Она согласна выйти за него замуж! Это было чертовски великолепно!

«Дав, она сказала «да»!», – торжествующе сообщил он одному из своих приятелей на следующий день.

«Эй, Банан, как тебе Лансароте[19]19
  Остров в составе Канарских островов, провинции Лас-Пальмас.


[Закрыть]
? У меня есть новости, приятель», – сказал он другому другу по телефону.

«Мама, это Рис. У меня есть для тебя кое-какие новости. Прекрасные новости. Ну, то есть я думаю, что это прекрасные новости. То есть для меня они прекрасные. Нет, говорю тебе, я ничего не буду знать о работе в ближайшие пару недель. Нет… нет, ты будешь меня слушать… Слушай, лучше сядь… Нет, я не попал в аварию, Господи, ты дашь мне сказать?» – Тот звонок был не самым удачным, надо это признать.

А сегодня они с Гвен собирались договориться о месте проведения торжества. Впрочем, он ожидал, что ему скажут, что это за место. И кто придёт. И что он наденет.

И знаете что, это было прекрасно. Потому что он собирался жениться на самой фантастической женщине в мире и, если это была такая свадьба, какую ей хотелось, для него этого было уже достаточно!

По крайней мере, пока этот чёртов Торчвуд не оказался у них на пути – о Господи, может быть, именно поэтому она опаздывала. Может быть Джек грёбаный Харкнесс, также известный как Господь Бог, сказал ей, что она не может взять выходной.

В Торчвуде вообще бывают выходные?

Он никогда не спрашивал у неё об этом. Сама идея о том, как Красавчик Джек подписывает заявления на отгулы, почему-то казалась ему привлекательной.

– Простите, вы Рис Уильямс, не так ли?

Рис поднял взгляд и увидел, что рядом с ним стоит старик. Элегантно одетый, немного… знаете, не от мира сего – так сказала бы его мама. Наверно, это был его голос.

– Хм-м, да?

– Вы отлично выглядите. Лучше, чем в последний раз, когда я вас видел.

– Мы встречались?

– Можно и так сказать. Однажды, в другой жизни. – Старик протянул ему визитную карточку.

Рис прочёл имя на ней и пожал плечами.

– Простите, приятель…

– Всё в порядке. Я… друг Гвен. Думаю, вас уже можно поздравить.

Рис усмехнулся.

– Большое спасибо.

Старик тоже усмехнулся.

– Я лишь хотел сказать, как это мило – повстречаться с вами в правильных условиях, и я надеюсь, что вас ждёт долгая, счастливая жизнь. – Его улыбка испарилась. – Потому что цена, которую пришлось заплатить за вас, ужасно высока.

Рис ощутил некоторую неловкость. Этот мужик что, сумасшедший? Он и правда знаком с Гвен?

О, это можно было спросить у неё самой – она наконец пришла.

– Господи, Рис, прости меня, мне так жаль, – сказала она, проходя в дверь и направляясь к столику.

Рис повернулся, чтобы представить ей старика, но тот ушёл.

– Странно, – пробормотал он. – Здесь был какой-то страшный мужик, он хотел передать тебе привет.

– Кто это был?

– Не знаю. Но он меня знает. И тебя. Он сказал, что он твой приятель.

Гвен огляделась по сторонам, ища кого-нибудь знакомого.

– Он говорил какие-то странные вещи, – завершил Рис. – О, и он оставил тебе свою карточку.

Гвен взяла карточку, и Рис увидел, как она внезапно побледнела.

– Ты в порядке, любимая?

На мгновение Гвен могла видеть лишь окровавленное тело Риса, растянувшееся на столе в прозекторской Торчвуда. Всё, что она помнила – как Билис Менджер отобрал у неё Риса. Это не должно было случиться снова.

Когда она заговорила, голос Гвен утратил всю теплоту и веселье. Он стал холодным. Холоднее, чем он когда-либо слышал.

– Рис. Иди домой. Нет, нет, оставайся здесь. Не возвращайся домой до вечера. Иди в паб. Позвони Даву, напейтесь с ним вместе, но ни в коем случае никуда не ходи один. Тебе нужно выпить, Дав пойдёт с тобой.

– Подожди-ка…

Гвен накрыла его руку своей, сжав его ладонь чуть ли не до хруста.

– Пожалуйста. Доверься мне. Не оставайся один, пока я тебе не позвоню. Даже если это будет означать, что ты не пойдёшь домой, или на работу, или ещё куда-нибудь в течение целой недели.

– Это…

– Не говори «чёртов Торчвуд», Рис. Серьёзно. Это важно. Я не могу объяснить, просто поверь мне.

И Гвен перевернула карточку и прочитала кое-что, чего не видел Рис, написанное аккуратным, чётким почерком на обороте.

«В следующий раз», – гласил текст.

«В следующий раз ты ничего не сможешь сделать, «вдова» Уильямс».

Глава девятая

Мэрия представляла собой внушительный ряд зданий, и, как бы часто Джек Харкнесс ни оказывался рядом с ними, они всегда производили на него неизгладимое впечатление, и он не мог ничего с этим поделать.

В развевающейся на ветру шинели, голубой рубашке, красных подтяжках и тёмно-синих брюках Джек выглядел импозантным и поразительно привлекательным.

По крайней мере, он надеялся, что человек, к которому он пришёл, будет думать именно так. По-прежнему. Прошло довольно много времени. В прошлый раз они расстались не лучшим образом. Мелочи: политика Торчвуда, слова о вере и предательстве, антиквариат и холодные спагетти болоньезе, пятнадцать минут за которыми привели к горьким обвинениям, оскорблениям и великолепной пощёчине, полученной Джеком.

Подумав об этом, Джек прикоснулся к левой щеке. Это была хорошая пощёчина, и он не ожидал такого от кого-либо столь… невзрачного.

Хотя внешность может быть обманчивой. Разве не так говорят на Земле в эту эпоху? О, если бы только они знали хотя бы половину этого.

Он вошёл в здание и, избегая туристических маршрутов в мраморный зал или помещения для заседаний, толкнул расположенную справа незаметную дверь, которая вела к бетонной лестнице с пыльными и забрызганными краской ступеньками. Эта лестница не использовалась постоянно, и поэтому она всегда нравилась Джеку. По ней можно было быстро войти внутрь и выйти на улицу.

В конце концов, это же был Джек.

Он продолжал идти, пока не добрался до четвёртого этажа, где открыл дверь в коридор, застеленный роскошным ковром; по обе стороны коридора располагались ряды дверей, а в дальнем конце была всего одна дверь, богато украшенная. Рядом с ней находился маленький стол, а за этим столом сидел невысокий, худенький светловолосый мужчина в костюме, который был велик ему по меньшей мере на полразмера, и при галстуке.

У него были прекрасные голубые глаза, и Джек на мгновение задумался о том, чтобы незаметно подкрасться к нему, обнять и расцеловать.

Мужчина просматривал пачку документов и одной рукой что-то набирал на клавиатуре компьютера.

Джек понял, что подкрасться незаметно не удастся. Только не в коридоре. Вот позорище.

– Я видел, как ты вошёл, Джек, – сказал молодой валлиец. – И никто, кроме тебя, не пользуется той лестницей. – Он так и не поднял взгляда.

– О. Хорошо. Ладно, – сказал Джек. – Как дела? Мы уже пару лет не виделись.

– Двадцать два месяца, восемь дней и примерно девять часов, Джек. За двадцать два месяца, восемь дней и примерно девять часов со мной многое могло произойти. Очень мило с твоей стороны спросить об этом сейчас.

Джек спокойно стоял перед ним. На него по-прежнему не смотрели. Некоторые люди склонны затаивать обиду.

– Давал кому-нибудь пощёчины в последнее время?

Мужчина бросил документы на стол и наконец посмотрел Джеку в глаза.

– О, а ты пытался накормить кого-нибудь таблетками для амнезии в холодной пасте в последнее время?

Ой. Ну да. Самое время обижаться.

– О, брось, Идрис. Ты хочешь, чтобы это небольшое… происшествие встало между нами?

Идрис Хоппер встал. Он не был таким высоким, как Джек, но глава Торчвуда всё равно сделал шаг назад – Идрис не был рад видеть Джека, и это было ясно.

– Ты воспользовался мной, Джек. Во многих смыслах. Ты врал, хитрил. Ты предал меня и моё доверие к тебе. А потом ты попытался меня отравить.

– Это был не яд. Не надо быть таким мелодраматичным. Это было для твоей же безопасности.

Мгновение Идрис молчал, затем он прошёл мимо Джека и открыл дверь кабинета.

– Джен, мне нужно выйти на несколько минут. Можешь присмотреть за столом мэра, пока меня не будет? Спасибо, дорогая. Я принесу тебе пончик.

Затем он повернулся, схватил Джека за руку и с невероятной для его хрупкого телосложения силой буквально потащил Джека назад к лестнице.

Он распахнул дверь и вытолкнул Джека в вестибюль. Джек врезался в стену, обернулся, чтобы наорать на Идриса, и в этот же момент молодой секретарь стал целовать его. Крепко и яростно.

Спустя несколько секунд Идрис отстранился, и его глаза были полны чего угодно, но только не любви.

– Вот, ты получил то, чего хотел, Джек. Ты счастлив? Теперь ты наконец оставишь меня в покое и избавишь меня от всего этого ада?

Сначала Джек лишился дара речи, а потом запустил руку в волосы Идриса. Молодой человек отшатнулся.

– Не прикасайся ко мне, Джек. Ты не имеешь права.

– Прости, – сказал Джек. – Я не думал, что тебя это так заденет. Сколько времени понадобилось, чтобы действие таблетки прошло?

– Я думал, что смысл в том, что оно не пройдёт. Люди, которым ты давал эту таблетку, забывали обо всём навсегда, эти воспоминания стирались из их памяти?

Джек кивнул.

– Но иногда шок или просто сильный характер может перевесить. Всё зависит от того, насколько сильную таблетку я использовал.

– А ты не помнишь, правда? Держу пари, ты не помнишь даже, сколько жизней разрушил со своим Торчвудом, а?

Идрис прошёл мимо Джека и направился вниз по лестнице.

– Мы не можем говорить об этом здесь. Пойдём на улицу. Сейчас же.

Джек колебался.

– Знаешь, Идрис, я не из тех, кто подчиняется приказам. – Он пожал плечами. – Но мне вроде как нужна твоя помощь.

Джек пошёл за Идрисом вниз, а затем прочь из здания, по газону. Они пересекли дорогу на светофоре и молча направились в парк Катайс, находившийся сразу за знаменитым Кардиффским замком.

Некоторое время оба молчали. Затем Идрис вздохнул.

– Ну?

– Что – ну?

– Ну, чего ты хочешь сегодня, Джек? – Идрис посмотрел на часы. – У тебя пять минут. Настоящих минут, не торчвудских.

– Как я уже сказал, мне нужна твоя помощь. Мне нужны записи.

Идрис невесело засмеялся.

– То же самое ты сказал в прошлый раз, после того, как исчезла Маргарет Блейн. Помнишь? Мой начальник, мэр. Ты и твои приятели гнались за ней, а через мгновение она исчезла. Официальным ответом было то, что она погибла во время землетрясения.

Джек в упор смотрел на Идриса и вспоминал растерянного молодого человека, которого он однажды увидел на автобусной остановке со стопкой книг под мышкой.

Человека, который побежал за ним, крича: «Ты! Это был ты!»

Джек понятия не имел, кто это.

* * *

– Я видел тебя в офисе!

Джек повернулся и пошёл назад, мимо центра «Миллениум» к водяной башне. Он не рассчитывал на то, что Идрис окажется таким решительным, и, встав на специальную плитку у подножия башни, на плитку с фильтром восприятия, Джек должен был эффектно исчезнуть. Не в мгновение ока, это должно было быть чем-то вроде трюка периферийного зрения; Идрис должен был подумать, что он просто на мгновение потерял Джека из вида.

Но когда Джек стоял там, используя свой вихревой манипулятор, чтобы активировать лифт у себя под ногами, Идрис по-прежнему смотрел на него и кричал ему в лицо.

– Да, ты! Американец!

И Джек понял, что Идрис всё ещё видит его. Что было неудачей, потому что лифт начал опускаться.

Идрис застыл с открытым ртом. Последним, что видел Джек, прежде чем скрыться под поверхностью тротуара, был Идрис, визжащий:

– Ублюдок!

Когда лифт достиг Хаба, Джек сошёл с плитки и позвал Тошико.

– Парень у башни смотрит прямо на наш так называемый невидимый лифт.

– Я вижу его на записи с камер видеонаблюдения, – ответила Тошико. – Что с ним?

– Мне нужно узнать, кто он. Он знает меня, а я его раньше и в глаза не видел. И я уверен, что я бы запомнил такого милого валлийца – блондинистого, голубоглазого психа, как этот.

– Психи теперь в твоём вкусе? – спросила Сьюзи Костелло, заместительница Джека.

– А что, у Джека есть вкус? – крикнул Оуэн из-за своего стола, находившегося рядом с рабочим местом Тошико. – Я думал, Джек просто трахает… всё подряд.

Джек проигнорировал их и направился в свой кабинет. Его что-то беспокоило.

Он начал просматривать отчёты Сьюзи: свидетельства появления гладмаронского космического корабля над Понтипулом; группа долгоносиков в разрушенной церкви; какие-то инопланетяне, желающие начать судебную тяжбу с Землёй из-за того, что с Земли в их галактику передавались агрессивные и оскорбительные радиоволны (по пространственно-временному соотношению Тошико установила, что они улавливали трансляции передачи «Полчаса Хэнкока» [20]20
  Комедийная радиопостановка, выходившая на радио Би-би-си в 1950-1960-е гг.


[Закрыть]
конца 1950-х годов); по-прежнему никаких признаков Торчвуда-4…

Дверь открылась, вошла Сьюзи и положила перед ним распечатку. Кадр с Идрисом из записи с камер слежения и его пропуск из мэрии.

– Личный секретарь мэра, – прочитал Джек. – Нет, но почему я?

– Мэр, Джек? Она исчезла месяц назад – после землетрясения.

И Джек вспомнил.

– Ты потребовал, чтобы мы все оставались здесь, внизу, все четверо. Никому не разрешалось выходить из Хаба, пока всё не закончилось, потому что ты сказал, что знаешь, что всё будет в порядке. Помнишь?

Он кивнул.

– Тоже хорошо сработано. То землетрясение могло бы повредить наше помещение больше, чем предыдущие несколько.

Сьюзи пожала плечами.

– Ты слишком много от нас скрываешь, Джек. Работа в команде, да?

Джек улыбнулся.

– Я разберусь с мистером Хоппером, – сказал он и помахал бутылочкой с таблетками для амнезии перед носом у Сьюзи.

Она пожала плечами и вышла, чтобы поговорить с остальными двоими.

Джек подумал о том, как ему пришлось остаться здесь, внизу, месяц назад. Потому что наверху был другой он, на 150 лет моложе, но точно такой же внешне. Дело было не только в том, что он рисковал столкнуться с самим собой; если бы Тошико, Сьюзи или Оуэн увидели его более раннее воплощение, ему пришлось бы рассказать им о своём прошлом. Он безумно любил их, да, но это было бы уже слишком.

Он знал, что ему придётся разбираться с бедным Идрисом прямо сейчас. Он взял из коробочки таблетку второго уровня – двадцати четырёх часов должно было хватить для того, чтобы Идрис забыл, что видел его, но чтобы это не вызвало у него особых проблем на работе.

Только как дать ему эту таблетку?

Тот новый итальянский ресторан, на углу Русалочьей набережной, рядом с местом, где продают рыбу с жареной картошкой (он никогда не понимал, чем людей двадцать первого века так привлекает рыба с картошкой).

Он вышел из кабинета, схватил свою шинель и пошёл обратно к лифту.

– Благоразумно используешь лифт, Джек? – спросила Сьюзи.

– Нет, – ответил он. – Но это привлечёт его внимание.

Так и вышло.

Джек стоял там, лицом к лицу с Идрисом.

– Идрис Хоппер, никто, кроме вас, не может меня видеть. Определённое достижение с вашей стороны. Отлично сработано. Хотите выпить?

Идрис ничего не ответил, он просто смотрел на прохожих, которые совершенно не обращали внимания на Джека, хотя одна женщина очень странно смотрела на самого Идриса.

Джек сошёл с плитки, и подросток инстинктивно свернул в сторону, пробормотав «простите», как будто всё это было совершенно нормально.

Входя в итальянский ресторан, они беседовали об Идрисе (он был одинок), его семье (его мать умерла, а отец переехал в Ньюпорт шесть лет назад), о фильмах, которые он смотрел (ему совершенно не нравилась экранизация «Высшей верности» [21]21
  Имеется в виду выпущенная в 2000 году экранизация романа английского писателя Ника Хорнби «High Fidelity» (1995, в русском переводе вышла под названием «Hi-Fi»).


[Закрыть]
, и он посмотрел «В поисках Немо» столько раз, что это казалось не совсем нормальным) и о его увлечениях (он любил редкие и старинные книги и тратил на них большую часть своей не слишком высокой зарплаты, а также реставрировал некоторые из них, а потом продавал на книжных ярмарках). Когда они сели за столик, Джек рассказал ему о Торчвуде. И о фильтрах восприятия. И об инопланетянах. И о исчезнувшем мэре. И о пришельцах, которые просачивались через Разлом.

Три часа спустя Идрис сгорал от любопытства, полностью увлечённый Джеком и его объяснениями, и нетронутые спагетти болоньезе остывали на тарелке перед ним.

– Знаешь, Идрис, Торчвуд мог бы использовать человека вроде тебя на правительственной должности. Следи за тем, что происходит в мэрии, и если случится что-то странное, дай мне знать. Мне действительно хотелось бы, чтобы ты стал нашим ключевым сотрудником, кем-то вроде агента.

– Я не могу, я работаю на Городской совет, – сказал Идрис. – Я имею в виду, они выше по статусу.

– О, да, конечно, – ответил Джек. – Никто и не просит тебя бросать работу. Нет, это скорее как если мы что-то обнаружим и нам потребуется помощь, я смогу позвать тебя, и ты нам поможешь. И, конечно, если это подорвёт доверие нового мэра, я всё пойму, да?

Идрис захотел обдумать, попросил прощения и отлучился. Когда мимо проходил официант, Джек попросил поставить еду Идриса в микроволновку на тридцать секунд.

– Мы здесь не используем микроволновые печи, сэр, – заявил заносчивый парень.

И Джек сунул таблетку в еду Идриса, спрятав её под соусом. Убедившись, что никто не смотрит, он направил свой манипулятор на тарелку и выпустил небольшую вспышку энергии. Недостаточно сильную, чтобы причинить вред Идрису, но её точно хватило для того, чтобы подогреть блюдо.

Когда Идрис вернулся, они наконец принялись за еду.

– Ты живёшь здесь? – спросил Джек.

– В Сенчури-Уорф, – ответил Идрис.

– Как мило. Сделаешь мне кофе? – Джек улыбнулся.

* * *

И теперь, сидя в парке Катайс, он улыбался этим воспоминаниям.

Но Идрис на этот раз не улыбался.

– Ты думаешь о том вечере, правда? Когда ты отравил меня. Или что ты там сделал. – Идрис судорожно вздохнул. – Боже мой, я только что впервые это понял. Той ночью у нас мог бы случиться секс – ты ведь этого хотел. И если бы твоя таблетка подействовала, я бы так ничего и не узнал.

– О, думаю, не существует настолько сильной таблетки, чтобы полностью стереть воспоминания обо мне в постели, – засмеялся Джек. И осёкся.

Идрис не смеялся.

– Так что, добавить моральное разложение в список джекизмов, да?

Джек пожал плечами.

– Ничего не случилось. Господи, ничего не было. Я не привык, чтобы мне отказывали.

– И эта таблетка не подействовала на меня точно так же, как твой фильтр восприятия.

– Тош предполагает, что ты один из 80 тысяч. Полная устойчивость.

– Так скажи мне, Джек. Что случается, когда инопланетяне нападают на супермаркеты? Вы даёте всем таблетки, но на кого-то вроде меня они не действуют. И эти люди всё помнят. Их находят неделю спустя плавающими лицом вниз в заливе? Или они оказываются в больнице парализованными и бессознательными, как овощи? Или погибают во время землетрясений?

Джеку нечего было ответить. Потому что, да, когда-то Торчвуд поступал именно так. Это было постоянно действующей инструкцией в Торчвуде-1 в Лондоне. Но всё изменилось, и Джек разорвал прямые контакты с Лондоном. И отказался от их правил. С тех пор эта проблема не поднималась.

– Я бы хотел думать, что, как в случае с тобой, я мог бы убедить их помогать нам. Для большей пользы. Но таких ситуаций не возникало. И в любом случае таблетка для амнезии была усовершенствована, так что теперь коэффициент устойчивости к её воздействию составляет примерно 1 к 800 тысячам. Огромный перевес по всем статьям, – Джек ухмыльнулся.

Идрис встал.

– Так чего ты хочешь? Только не говори «ещё один поцелуй», потому что нет, не сейчас и вообще никогда.

Джек поднял руки в знак протеста.

– Я даже и не думал об этом, – соврал он, надеясь, что это прозвучало убедительно. – Мне нужна информация. И не рекламная, а более глубокая. Кто, почему, как и – я уже говорил «почему»?

– О чём? – Идрис посмотрел на часы. – Тридцать секунд, и я ухожу.

– Третарри.

– Перестройка? Зачем?

– Насколько активно ты хочешь в этом участвовать, Идрис?

Идрис взглянул на него.

– У тебя есть с собой USB-ридер?

Джек вытащил свой карманный компьютер.

– Хорошо, – сказал Идрис. – Я вернусь через десять минут. Если нет, это будет означать, что я передумал и больше не хочу видеть ни тебя, ни кого-нибудь ещё из Торчвуда. Ясно?

– Как божий день.

И Идрис направился обратно к ратуше.

Джек не был уверен, стóит ли ждать. Однако, с другой стороны, он довольно хорошо разбирался в людях – а Идрис, если начистоту, был хорошим парнем.

Джек смотрел на людей, толпившихся в парке. И его в очередной раз охватило чувство гордости за человечество. С этой планетой происходит столько плохого, столько плохого происходит в их жизнях, если бы они только понимали, и всё равно ничто не могло их остановить. Катастрофы могли коснуться как всего народа, так и отдельных личностей, но они всегда находили способ прийти в норму. Люди двадцать первого века были прекрасны.

И где-то здесь был его предок. Он ходил здесь, не зная, что один из его потомков из колониального мира, который будет существовать 3000 лет спустя, сидит в парке Катайс в Кардиффе. По крайней мере, он надеялся, что они об этом не знают.

Если, конечно, он вообще происходил от людей. Хм… Небольшое исследование генеалогического древа не повредило бы. Если бы у него появился шанс попасть домой, к чему он не особенно стремился.

– Простите, капитан Харкнесс?

Джек поднял взгляд. Перед ним стояла молодая брюнетка, чуть старше двадцати лет. Она улыбнулась и протянула ему USB-флэшку.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю