Текст книги "Сумеречные улицы (ЛП)"

Автор книги: Гари Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Идрис попросил передать вам это. И кое-что ещё – он сказал, ничего страшного, если я дам вам это. – Она улыбнулась. – И он был абсолютно прав.

И она страстно поцеловала его. Поцелуй был глубоким и долгим.

Прошла добрая минута, прежде чем девушка медленно отстранилась и провела пальцем по его губам.

– Ого, – выдохнула она, а потом повернулась и ушла.

– Ого, точно, – тихо сказал Джек. – Господи, я люблю этих людей.

Он наблюдал, как она удаляется – стройная, с упругой задницей, с красивыми ногами… выдохнул, затем вытащил свой карманный компьютер и вставил в него флэшку.

Информация скопировалась, и он быстро пробежал её глазами. Детали реконструкции, планы, отчёты о перевозках, рекомендации для строительных бригад, заявки на грузовики, бетон, деревья.

Подробная информация о лицензии на еду, напитки и уличных артистов для вечеринки, которая будет длиться целую неделю, и запрет на продажу алкоголя несовершеннолетним.

И архитектурные планы.

Всё это выглядело достаточно безобидным, но он поручит Гвен и Йанто просмотреть всё это, проверить даты и так далее. Там должно быть что-то.

Он лениво открыл несколько отчётов. На поверхности – ничего. Он уже готов был отступить, когда ему на глаза попались архитектурные планы.

И он увидел архитектора.

Он хотел было вернуться к Идрису, но решил, что лучше будет провести время в Хабе. Вместо этого он отправил Идрису электронное сообщение со своего карманного компьютера.

«Спасибо за информацию. Значит, этот парень разрабатывает архитектурный дизайн. Он меня интригует. Расскажи мне всё, что знаешь о мистере Билисе Менджере. Целую».

Выдержка из свидетельских показаний студента Овайна Гаррета, 1986 год. На допросе присутствовали инспектор Лоуренс и констебль Мередит. С Гарретом был его преподаватель, профессор Эдвард Николс. От юридического представительства отказались.

На Кобург-стрит был один дом, к которому никто и близко не подходил. Никто на самом деле не знал, почему, некоторые объясняли это общими ощущениями от Третарри, но никто не оставался там достаточно надолго, чтобы разобраться в причинах.

Это было неправдой, все эти репортажи в газетах, в которых говорилось, что вообще никто не жил в Третарри. Мы жили. Нас было несколько человек, на Бьют-террис. Дом номер девять. Мы жили на углу Кобург-стрит, и дом номер шесть был очень странным.

Мишель и Дженет провели кое-какие исследования на месте. Во время войны люди пытались прятаться там, чтобы сбежать от бомбардировок Кардиффа, но всё заканчивалось тем, что они оставались на улицах Бьюттауна. Мартин просмотрел местные газеты и узнал, что не далее чем в тридцатые годы ходили слухи о том, что в этом месте водятся призраки. Я имею в виду, люди приходили туда, селились в домах, обустраивались и так далее. А потом начинались необъяснимые явления – огни, фантомы, как их часто называли, шумы. Собаки и кошки умирали, свежая еда портилась, лампочки гасли, а потом снова загорались, ещё ярче, чем раньше, и вещи перемещались.

Однажды утром мы с Мишель проснулись и обнаружили, что ночью наша кровать передвинулась на другой конец комнаты. Мы подумали, что это сделали Дженет или Марти, пока мы спали, но Марти не ночевал дома той ночью, а Дженет никак не могла сделать это в одиночку.

В Третарри было несколько других студенческих домов, но люди не задерживались там надолго – и через несколько недель мы поняли, что в одном доме вообще никто не жил. Я имею в виду, никогда. Мы заглядывали в окна, клянусь, этот дом оставался нетронутым с тех пор, как его построили, там не было ни одной современной вещи.

Марти разговаривал с каким-то стариком, который много лет жил на улицах в этом районе, и этот дед был болтливым – особенно если ему за это давали несколько фунтов и немного шоколада. Он сказал, что люди пытались селиться во всех домах, кроме дома номер шесть.

Потому что там водились привидения. Он сказал, что этими привидениями были огни. Мы не совсем поняли, что он имел в виду, потому что он сказал, что человек в этом доме тоже был. Иногда он там жил, но старик никогда его не видел. Мы этого не поняли. Он сказал, что никто никогда не видел того человека, но все знали, что он там есть.

Поэтому мы решили влезть в дом номер шесть и провести там ночь, как… думаю, как охотники за привидениями.

Мы взяли видеокамеру и ещё на всякий случай кассетный магнитофон. Марти предложил взять спиритическую доску, но я подумал, что это немного… глупо.

(Рассказ прерывает инспектор Лоуренс, спрашивая мистера Гаррета, не подозревал ли он, что спиритическая доска может быть опасной).

Нет, я имею в виду, это всё просто полная чепуха, все эти «медиумы» и люди вроде Дорис Стоукс[22]22
  Дорис Мэй Фишер Стоукс (1920–1987) – британский медиум и экстрасенс.


[Закрыть]. Но Дженет, я думаю, она испугалась, поэтому я настоял на своём. Сказал «нет».

Как бы то ни было, той ночью мы пошли в этот дом. Не знаю, кто именно впустил нас туда, я немного опоздал, потому что мне нужно было взять камеру в студенческом союзе, и к тому времени, как я пришёл, остальные трое были уже там со спальными мешками, пивом и всем остальным. Я установил камеру у двери, чтобы в кадр попадала вся… я думаю, эта комната была гостиной. Это означало, что мы всё время находились перед камерой.

Я включил её около одиннадцати, когда Мишель пошла купить нам китайской еды, и у меня в запасе было несколько 90-минутных кассет, так что это означало, что один из нас должен был просыпаться каждые полтора часа, чтобы менять кассеты. Поэтому мы составили расписание. Я сказал, что буду дежурить первым, пока не закончится плёнка в первой кассете. Мишель должна была стать следующей, и так далее.

Я сидел, пока они спали, сменил первую кассету, но мне всё ещё не хотелось спать, поэтому я не стал будить Мишель. У меня была книга, которую мне нужно было прочитать к занятиям, и это было прекрасно. Я сменил вторую кассету около двух часов и подумал, что надо бы разбудить Мишель.

Но, должно быть, я задремал, потому что следующим, что я услышал, было то, как Марти и Мишель хихикают, и это было около половины пятого.

И у него была та чёртова спиритическая доска, и он передвигал по ней стёклышко. Бог знает, чем, по мнению Мишель, занимался Марти, очевидно было, что он составляет слова «Я ПРИВИДЕНИЕ» или что-то такое, но ей казалось, что это забавно.

Я несколько минут наблюдал за ними и надеялся, что Дженет не проснётся, иначе она бы испугалась.

Потом я заметил, что камера ничего не записывает, и зашептал им, но они не обратили на меня внимания.

Так что я встал. И тогда они посмотрели на меня. Прямо на меня.

И это… должно быть, именно тогда всё произошло. Господи, должно быть, это случилось в тот момент, а я не понял.

Сначала я не обратил внимания на их глаза, я увидел улыбки. Я и сейчас могу видеть эти улыбки, я имею в виду, не настоящие улыбки, а что-то такое жестокое, такое злобное, перекошенное… Потом я увидел белые глаза. Не просто белые, а похожие на яркие огни, говорю вам, это было страшно. Я подумал, что, может быть, что-то отражается в их глазах, потому что не было видно зрачков, просто белый… свет, я думаю. Но больше ничего не было, нечему было отражаться.

Проснулась Дженет, я знал это, потому что услышал, как она ругается и кричит на них из-за спиритической доски.

И вот тогда я на самом деле испугался. Да, испугался, потому что они не обратили внимания на нас обоих и опять занялись доской, и говорю вам, приятель, та стекляшка двигалась сама.

Оно составляло два слова, не знаю, что они означали. «Торч» и «Вуд». Я думал, что это означает, что они собираются сжечь дом[23]23
  Игра слов в английском языке. Слово «torch» переводится как «факел», «wood» – древесина.


[Закрыть].

И я всё ещё слышу слова Мишель, но это было… я хочу сказать… это был не её голос, понимаете? Что-то… что-то другое говорило, не знаю, через неё? Подождите, дайте мне подумать. Можно мне что-нибудь выпить, пожалуйста?

(Запись останавливается, затем возобновляется, инспектор Лоуренс вновь называет имена всех людей, участвующих в допросе, а также время и дату. Для уточнения времени смотрите отдельный протокол).

Хорошо, спасибо. Да, я в порядке. Правда. Итак, голос. Дженет жутко перепугалась, и, скажу честно, приятель, я сам чуть не обмочился. Тот голос. Такой холодный, у меня было ощущение, будто мы внезапно очутились в морозилке. На бойне или ещё где.

И мы с Дженет смотрели на них, на наших друзей… а Мишель что-то рассказывала нам, но это была какая-то бессмыслица. Она говорила только о темноте, и о Филлис, и об огнях. В этом не было смысла. И мы с Дженет, мы побежали, я имею в виду, мы всего лишь хотели убраться к чёрту оттуда. Но, когда мы попытались пройти сквозь входную дверь, мы увидели привидение. Я увидел привидение. Дженет говорит, что она не уверена в том, что она видела, но я вам говорю, это был чёртов призрак. Какой-то тип, он выглядел так, как будто был одновременно здесь и не здесь. Это была не какая-то фигня в белой простыне, как в «Скуби-Ду»[24]24
  «Скуби-Ду» (англ. “Scooby-Doo”) – цикл мультипликационных сериалов студии «Hanna-Barbera». Главные герои фильма расследуют происшествия, связанные с привидениями, монстрами, чудовищами и прочей нечистью.


[Закрыть], там стоял настоящий мужик. Я видел, как он говорил, почти кричал, но ничего не слышал, ни слова.

И мы убежали оттуда.

Но это важно, потому что я думаю, да, да, сейчас, сидя здесь, я уверен, что он говорил то же, что говорила Мишель – я представляю себе её рот – «темнота» и «огни», я уверен, что призрак кричал именно об этом.

А потом, на следующий день, в универ пришли вы и арестовали меня. Но говорю вам, вот что случилось. Мы не причиняли им боли, ничего такого. Почему я должен был убивать Мишель – мы были вместе, вы понимаете, что я имею в виду. Я не смог бы сделать это с ней.

Где Дженет – должно быть, она сможет рассказать вам об этом… Я хочу сказать, она ведь тоже была в универе, разве нет? Вы должны были поговорить с ней тоже, когда задержали меня, она скажет вам, что они были… Что они не были мертвы, когда мы бежали… убегали… от них…

Глава десятая

Йанто закрыл папку и положил её на стол Джека, присовокупив к уже накопившейся там груде документов, когда в кабинет неторопливо вошёл Оуэн.

– Здесь только мы, детишки, да?

Йанто кивнул.

– Похоже на то. Сидим дома, пока женщины делают всю работу.

Оуэн хищно улыбнулся.

– Лучше бы Джеку не слышать, что ты называешь его женщиной!

Йанто выдавил ответную улыбку.

Оуэн кивнул на папки с документами.

– Тяжело работается?

– Ага. И нигде нет ничего конкретного. Только что прочитал про какого-то бедолагу, двое друзей которого были найдены сожжёнными в доме номер шесть по Кобург-стрит. Там была и его девушка. Полиция пыталась повесить всё это на него и другую девушку, но у них не было достаточно доказательств. Бедный парень говорил, что видел призрака.

– Когда-то раньше, – сказал Оуэн, присаживаясь на край стола Джека, – не знаю, как ты, приятель, но я бы посмеялся над всем этим. Но в нашем мире, призраки и всё такое, – кто скажет, настоящие они или нет?

Йанто пожал плечами.

– Мы должны разобраться, верно? Но я не вижу никаких связей между Третарри и странностями Джека. Ты нашёл что-нибудь?

– Нет, всё те же старые результаты анализов, характерные для Джека – нормальные для него, менее нормальные для нас, но, по крайней мере, он постоянен.

Йанто задумался.

– Слушай, я узнал, что он делал это… годами. Я имею в виду, сложно сказать, сколько лет это продолжалась, учитывая, что Джек не может умереть, но уж точно больше семидесяти пяти. Так что это не что-то новое. И мы знаем, что он не всегда был в Торчвуде, хотя он появлялся здесь в течение долгого времени. Так что, что бы ни останавливало его при входе в Третарри, это было до Торчвуда. Это что-то внутри него.

– Спроси у него, – предложил Оуэн. – Серьёзно. Настало время получить кое-какие ответы.

Йанто тоже думал об этом.

– Я бы хотел предложить ему несколько вариантов, потому что ты же его знаешь – он просто промолчит, отмахнётся. Но если нам удастся собрать вместе что-то из того, что мы знаем, мы сможем бросить ему вызов.

– Ты можешь бросить ему вызов, – поправил Оуэн. – Мне он просто башку откусит.

– Возможно. Так что нам известно?

– Честно говоря, ни черта. Я сижу и пытаюсь сложить два и два в тех вещах, с которыми он связан, но всегда получаю в сумме пять.

Но Йанто был полон энтузиазма.

– Точно, и, может быть, это поможет нам получить ответы от Джека. Мы сделаем ошибочные выводы и, надеюсь, он нас поправит.

– Или позволит нам поверить в них, потому что ему это удобно. – Оуэн взял стул и сел. – Ладно. Он старый. Ужасно старый. Тош считает, что он был здесь с тех пор, как на троне сидела королева Вик. И он не может умереть, для чего – я говорю это как лучший в мире доктор, изучающий инопланетную биологию – я не могу найти никаких оснований. Его клетки просто возвращаются к исходному состоянию. Я исследовал его кровь, пытался ставить над ней опыты. Она не меняется, не мутирует и даже не клонируется. Она просто возвращается к тому состоянию, какое было до опыта. И, честно говоря, это чертовски странно и немного пугает.

– Агент времени. Когда мы познакомились с капитаном Джоном, он сказал, что они были агентами времени.

– Но нам так и не объяснили, что это значит. Хотя подожди… Если предположить, что всё это не полная херня и они не мошенники, обстряпывающие самую долгую аферу в истории, то что, если они могут путешествовать во времени? Я думаю, это могло повлиять.

– Что ты имеешь в виду?

Оуэн нахмурился.

– Человеческое тело приспособлено к определённым стрессам, к определённым событиям в жизни. Но приспособлено ли оно к путешествиям во времени? Я не хочу сказать, что это не так, но мы этого не знаем. Мы знаем, что Джек – единственный человек, неспособный войти в Третарри, даже если другие не задерживаются там надолго.

– И, – Йанто понимал, к чему клонит Оуэн, медленно, но правильно, – Джек единственный путешественник во времени, который есть у нас под рукой.

– Так что, может быть, это и есть та связь. То, что делает его способным к тому, чтобы переносить перемещения во времени, лишает его способности войти в Третарри.

– Что означает, – сказал Джек, стоя в дверях, – что что-то в Третарри связано с определённого рода временно́й энергией.

Оуэн прижал руку к груди.

– Когда-нибудь, Джек, когда-нибудь ты доведёшь меня до сердечного приступа, если будешь так подкрадываться.

Джек улыбнулся и положил руки на плечи Оуэна, удерживая его на стуле.

– Нет уж, доктор, исцели себя сам. – Он посмотрел на Йанто. – Ладно, мне нравится теория, и что, если я дам вам кое-какие интересные доказательства. Йанто, встречаются ли в твоих документах и записях какие-нибудь имена, которые могут удивить нас всех?

Йанто нахмурился.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Попробуй это имя…

– Билис Менджер! – заорала Гвен, несясь к ним через Хаб.

– Чёрт, вы что, сговорились отправить меня в больницу сегодня? – спросил Оуэн.

– Филлис!

Все посмотрели на Йанто.

– Это была не Филлис, это был Билис! – Йанто бросил Джеку папку с документами об Овайне Гаррете. – Прочти это.

– Где Тош? – спросила Гвен.

– Что? Кто, чёрт возьми, эта Филлис?

– Филлис – это не Филлис, это Билис!

– Алло? Тош? Помните её?

– Пульс всё ещё слишком частый.

– Билис что, трансвестит?

– Нет, он думал, что привидение сказало «Филлис», но, держу пари, оно сказало «Билис»!

– Тошико Сато?

– Привидение?

– У нас привидение-трансвестит?

– Это написано в отчёте.

– Идрис сказал мне, что это был Билис. Всё это записано на флэшке.

– Кто, чёрт возьми, этот Идрис?

– Одна из шлюшек Джека, о, это было ещё до того, как ты к нам присоединился, насколько я помню.

– Маленькая? Японка? Хорошо разбирается в инопланетной технике?

– Идрис тоже трансвестит?

– Что?

Все лампы в Хабе одновременно погасли.

– Чрезвычайные меры, – заорал Джек.

– Блокировка? У нас есть тридцать секунд, или мы будем торчать тут шесть часов, если электричество вырубится полностью!

– Вот дерьмо! Мои образцы крови и ДНК Джека – мне нужно электричество, чтобы с ними ничего не случилось!

Лампы снова зажглись.

Гвен стояла у своего рабочего стола.

– В следующий раз я выключу их насовсем, – отрезала она.

– Зачем ты это сделала, Гвен? – спросил Оуэн, когда они все покинули кабинет Джека.

– Чтобы вы все заткнулись на хрен. А теперь я спрошу снова. Где Тош?

– Не знаю.

– Думаю, в Третарри.

– Хотя она не звонила.

Гвен хотела что-то сказать, и в этот момент послышался новый голос.

Все четверо торчвудцев повернули головы и посмотрели мимо основания водяной башни и вверх, на оранжерею.

Тош была там, она без сознания лежала на решётке. Рядом с ней, заложив руки за спину, стоял свежий, как огурчик, Билис Менджер.

– Добрый вечер, – ухмыльнулся он.

Звук вышел почти оглушительным, когда четыре пистолета – три торчвудских и «Уэбли» Джека – были извлечены, нацелены, а их курки взведены одновременно.

Билис лишь улыбнулся шире.

– О, разумеется, теперь вы уже знаете, что не доберётесь до меня так легко. Вы все можете быть отличными стрелками, но я не уверен, что вы и в самом деле откроете огонь по безобидному и безнадёжно безоружному старику, рискуя ранить мисс Сато.

– Безобидный, – фыркнул Оуэн.

– Мы не знаем, что ты не вооружён, – заметил Йанто.

– Не уверена, что ты такой старый, каким кажешься, – добавила Гвен.

– Но ты определённо «безнадёжный», – улыбнулся Джек, опуская пистолет. Остальные последовали его примеру.

– О, Джек, Джек, Джек. Бедный, милый, потерянный во времени Джек. Как вы раните меня своим цинизмом. Какая неблагодарность за то, что я ввязался в эти неприятности. Ради вас. – Билис посмотрел на Гвен. – Как приятно снова увидеть вас, Гвен. И я так рад видеть, что сейчас ваш Рис выглядит лучше. И Оуэн Харпер. Нет, подождите, доктор Оуэн Харпер – самый большой любитель социальных тонкостей. Мне и в самом деле хотелось бы поблагодарить вас. В конце концов, именно благодаря вам мой Повелитель смог вырваться из своих оков. И Йанто Джонс, без которого нынче в Торчвуде абсолютно ничего не может быть сделано.

– Чего ты хочешь? – сплюнул Джек. – Ты меня утомляешь.

– Наивный Джек. Ты уничтожил Абаддона. Ты закрыл Разлом. Это повернуло время вспять, исправило все так называемые повреждения, которые тогда появились. И я задумался: если все эти люди вернулись к жизни, как любезный Рис, что случилось с моим Повелителем?

– Он был уничтожен, – тихо сказал Джек. – Я уничтожил его. Это закрыло Разлом, запечатало дыру. Он не вернётся.

– А, – с улыбкой протянул Билис. – Вы должны были это сказать, не так ли? – Он указал на манипулятор Разлома, находившийся в основании водяной башни. – Это великолепное устройство, это удивительное творение воздействует на Разлом. Кто скажет, что кто-либо, достаточно опытный в манипулировании временем, не найдёт способа вернуться немного дальше в прошлое? Чтобы спасти моего Повелителя?

– На самом деле, я, – сказал Джек. – Не знаю, можешь ли ты сделать это, но я сомневаюсь. Очень. Но даже если бы я не сомневался так сильно, ты не получишь шанса попытаться.

Билис кивнул.

– Я представлял себе, что именно это вы и ответите. Поэтому я и одолжил вашего технического гения. О, вы ведь не возражаете, если я задержу её у себя чуть-чуть дольше?

– Знаешь что? Я против, – сказал Джек. – Забавная мелочь – верность, но Тош – часть моей команды. Кроме того, она мне нравится. Так что рабочие потребности плюс дружба равняются тому, что я не готов с ней расстаться.

– Будем торговаться?

– А что ты предлагаешь?

– Я обменяю Тошико на день в вашем Хабе, с доступом ко всем зонам, и я обещаю не выпускать долгоносиков.

Торчвудцы выслушали предложение с каменными лицами.

– Ладно, стоило попытаться, – сказал Билис. – Au revoir[25]25
  До свидания (франц.)


[Закрыть].

Прежде, чем кто-либо успел отреагировать, Билис и Тошико снова исчезли.

– Проклятье, – сказал Оуэн.

– Гвен, – резко произнёс Джек. – Проверь записи, сейчас же. Я хочу, чтобы ты нашла любые следы Билиса Менджера. Начни с этого, – он бросил ей флэшку. – Я хочу знать обо всём, что здесь есть, и экстраполировать остальное.

Он посмотрел на Оуэна.

– Если твоя гипотеза относительно меня верна, я бесполезен в Третарри до тех пор, пока ты не найдёшь способ преодолеть это.

– Понял, – сказал Оуэн, исчезая в прозекторской.

– Йанто. Ты идёшь в мой кабинет. Я хочу знать обо всём, что ты нашёл о Третарри в ходе своего исследования. Я скоро вернусь.

– Джек?

Капитан Джек Харкнесс повернулся к Гвен и улыбнулся.

– Я вернусь целым и невредимым, Гвен. Обещаю.

Гвен десять секунд смотрела ему в глаза, а затем улыбнулась.

– Я знаю.

Глава одиннадцатая

Подвалы всегда были краеугольным камнем Торчвуда. Они олицетворяли хорошую и плохую стороны того, ради чего был создан Торчвуд – и современный, и Институт, основанный королевой Викторией около 130 лет назад.

Билис Менджер стоял рядом со стеклом, выполнявшим роль двери камеры.

Изнутри на него смотрел сидящий на полу долгоносик и тихо хныкал от страха.

Билис постучал по перегородке из покрытого пятнами укреплённого пластика.

– Интересно, как бы ты мог послужить мне, друг мой.

– Думаю, не особо, – сказал Джек из дверного проёма. – Я знал, что ты придёшь сюда. Вернёшься на место своего предыдущего преступления. Убийства Риса Уильямса.

– Чтобы спуститься сюда, тебе понадобилось больше времени, чем я предполагал, Джек. – Билис улыбнулся, не отрывая взгляда от долгоносика. – Полагаю, я могу называть тебя Джеком. Они все так тебя называют, так что, думаю, это разумно. – Он немного помолчал, а затем продолжил: – Я собирался спросить, не использовал ли ты больше своё собственное имя. Или, точнее, помнишь ли ты его в принципе.

Джек ничего не ответил, но его рука подтянулась ближе к кобуре с «Уэбли».

– О, перестань полагаться на свои игрушки, – сказал Билис. – Мы оба знаем, что ты не можешь причинить мне вреда. – Он указал на долгоносика. – Так сколько времени они уже живут на Земле?

– Никто не знает точно, – ответил Джек. – Архивы Торчвуда… необычайно загадочны.

– Представляю, как будто кто-то просмотрел их, стирая лишнюю информацию. – Он снова улыбнулся. – Архивисты – забавные люди. Они так преданы своей работе, своей аккуратности, но при этом они не поднимаются выше стандартных уловок, когда необходимо защитить… то, что они сами выбирают. В этом вся радость жизни, Джек. Защищать то, что мы любим. Помнишь любовь?

Джек пожал плечами.

– Я помню, как ты делал всё возможное для демона, Бог знает откуда взявшегося и чуть не уничтожившего Землю. Это тоже из-за любви было?

– Любовь. Страсть. Вера. Долг. Границы иногда размываются. На этой планете более пятнадцати основных признанных религий. Одна религия верит во что-то одно, другая – в другое, но при этом часто это одно и то же, только с разными именами, разными формами культа или разными головными уборами. Однако они будут сражаться, чтобы защитить то, во что верят, невзирая на цену. Ты пробыл здесь какое-то время, Джек. Сколько войн, сколько жизней было растрачено из-за религии? Из-за веры? На этой размытой линии между любовью, долгом и верой. Потом мы пришли к науке. Наука против креационизма, например. Две разных позиции, касающиеся одного субъекта, при этом ни у одной из них нет достаточно доказательств в её поддержку. В каком странном времени ты очутился. – Билис наконец посмотрел на Джека. – Ты счастлив здесь? Ты привык иметь куда больше… свободы.

– Ты так много знаешь обо мне. А я так мало знаю о тебе.

Билис вновь повернулся к долгоносику. Он положил руку на пластиковую перегородку, и долгоносик внутри камеры повторил его движение.

– Что ты знаешь о долгоносиках? Только то, что вы исследуете. Для меня ты – то же самое, что этот долгоносик, Джек Харкнесс. Дикий зверь, достойный изучения, и не более.

– Чего ты хочешь?

– Я на задании. Спасение. Возможно, искупление. Способ показать тем, кто важен для меня, что я могу исправить свои ошибки и ту ужасную боль, которую ты мне причинил.

– Что тебе нужно от меня? Если это из-за меня…

– О да, это определённо из-за тебя.

– Тогда зачем ты втянул в это Тош?

– Мисс Сато лично… не имеет значения. Она лишь стандартный заложник. Это могла бы быть Гвен или молодой Йанто. Но я скажу тебе одну вещь, Джек. Я не стал бы тратить своё время на Оуэна.

– Ты имеешь в виду, он дал бы тебе сдачи.

Билис грустно покачал головой, глядя себе под ноги.

И Джек увидел лежащий там пистолет. Не один из тех, что хранились в Торчвуде, просто обычный револьвер. Его ствол дымился, как будто из револьвера недавно выстрелили.

– Нет, он просто того не стоит.

Джек снова посмотрел вниз, но пистолет исчез.

Билис взглянул на него, и Джек понял, что появление пистолета удивило Билиса так же, как и его самого.

– Некоторые вещи находятся вне твоего контроля. Да, даже твоего и моего, Джек.

– Так где Тош?

– Пока что в безопасности, в Третарри. В доме номер 6 по Кобург-стрит. – Он провёл пальцем по галстуку, чуть ослабляя его. – Спроси у Йанто. Он найдёт связь, если он действительно так хорошо ориентируется в архивах, как ему следовало бы. Кстати, он очень быстро познакомился с историей Торчвуда. Я впечатлён. Тебе тоже стоило бы.

Джек ничего не ответил, просто смотрел на него.

– Так из-за чего всё это? Тебе всё ещё нужен ответ, правда? Даже несмотря на то, что я тебе сказал.

– Ладно, значит, ты злишься на меня из-за Абаддона. Ну и что ж. Ты выпустил девяностофутового демона, «великого пожирателя», на улицы Кардиффа, Торчвуд его уничтожил. Это жизнь. Смирись с этим.

Билис резко повернулся, и Джек невольно отступил назад. Впервые лицо Билиса исказилось от гнева, от ненависти. И от чего-то ещё, Джек не смог понять. Страх? Паника? Мучение?

– Месть, Джек. Месть за Будущее!

Прежде, чем Джек успел что-либо сказать, хриплый голос у него за спиной выдохнул:

– Джек. Помоги мне!

У дверей, скрючившись, лежал тот, кого Джек не видел больше шестидесяти пяти лет.

– Грег? Грег Бишоп?

– Прости, Джек – я не настолько сильный… Я не могу бороться со светом. Не могу бороться с Билисом. Или с темнотой. Я больше не могу тебе помочь…

И Грег исчез.

Джек прикоснулся к голой стене подвала в том месте, где был Грег – секунду назад и в 1941 году.

– Прости меня, Грег.

Он выпрямился и повернулся к камере, но не удивился, увидев, что Билис ушёл.

К двери камеры с долгоносиком куском липкой ленты была приклеена записка с надписью красными чернилами.

Нет. Не чернилами. Кровью.

МЕСТЬ ЗА БУДУЩЕЕ.