Текст книги "Стирающие грани (СИ)"

Автор книги: Garfang Ves

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Мрак меня возьми… Что же эт такое? Теперь мне будет сниться только эта девчонка? Может, это и есть та ведьма, которую я ищу? Но ни барон, ни длиннорясый ничего мне не говорили о книге, которая у нее оказалась таинственным образом. Или это моя фантазия рисует такие картины? Но почему тогда они так согласованы между собою?

Размышляя об этом, я уснул снова……

…..Ая сидела в углу. На ее коленях лежала книга – Книга Судьбы, священная книга, которая была в каждом доме, но которую едва ли кто прочитал до конца…

Сегодня она перевернула последнюю страницу – и теперь сидела неподвижно, невидящим взглядом буравя стену.

Как могло такое случится? Неужели книга, которую она держит в руках, всего лишь подделка? Или есть несколько Книг? Но, как учат с самых ранних лет, Книга одна. Она милостиво дарована людям Судьбою, и даже букву в слове Книги нельзя менять! Но также говориться, что Великая Книга содержит в себе ответы на все вопросы, которые только могут возникнуть у смертных… Неужели ее ум закрыт настолько, что она не уловила скрытых в Книге знаний? Она глотала ее, страница за страницей, едва освоила чтение – да и читать она учились по той же книге – Книге Судьбы, принадлежащей учителю, ведь только книга Судьбы несет в себе мудрость и знание и достойна называться Книгой.

Прочитавшему Книгу Судьбы не надобно больше читать никаких книг…

Но почему же тогда она не нашла там того, что искала, когда с таким рвением принялась за учебу? Каждый день, моя полы, готовя пищу, убирая во дворе и сарае она повторяла про себя слоги; едва сев передохнуть, без устали чертила пальцем или прутиком на земле буквы… И грамота уступила ее напору довольно легко – через месяц своих, пусть и нерегулярных, походов к учителю она уже соединяла упрямые буквы в слоги, которые выводила неуверенной рукой в ящике с мокрым песком, а через два начала читать – сначала коряво и медленно, а потом все лучше и лучше.

Через полгода Ая читала и писала не хуже самого учителя – к немалому его удивлению и гордости. Правда, походы ее к учителю не остались незамеченными; но после того, как Неман сам заступился перед ее родителями за свою ученицу и сказал, что будет учить ее бесплатно, за помощь в работе по дому, родители махнули рукой на эти причуды и разрешили – пускай. Может, грамотность как-то компенсирует девице отсутствие приданного, когда – через несколько лет – придет время выдавать ее замуж…

Сначала Ая читала Книгу отрывочно – внимательно изучала и перечитывала выбранную наугад страницу. Но такое чтение не давало искомого результата – и тогда она решила прочитать Книгу от корки до корки – от первой до последней страницы. Мать, чудуясь, даже хвасталась этим перед соседками – моя дочь читает Книгу Судьбы! Иногда она даже делала это вслух, пока не получила ответ от отца – что такое богоугодное дело – удел Жрецов и ученых, а у простых смертных просто нет на это времени. И лучше бы ей тоже направить свои силы на что-либо более полезное...

Тогда Ая стала читать ночами, направив трепыхающийся огонек свечного огарка в свой угол, где она сидела тихо, как мышка, с книгой на коленях, пока остальные спали…

Но сейчас, когда последняя страница была перевернута, Ая пыталась успокоиться и остановить подкатывающие к горлу слезы. Ее обманули… Или ее приземленный ум не способен впитать в себя божественную мудрость… Что нашла она в книге? Пространный рассказ о царях, сменявших друг друга от Начала Истории до самой Небесной войны, и их деяниях, что заключались в основном в тех же войнах и переделах земель между собою, и об их детях, нередко убивающих отцов ради власти, которой награждала корона. В другой части книги рассказывалось о чудесах, творимых милостивой Судьбою ради простых смертных (именно эту часть в основном цитировали Жрецы, принимая жертвы или проводя ритуалы), а третья часть являла собою свод правил и норм для всех живущих разных рас – именно ее изучению и посвящалось почти все время школьного ученичества. И… все. Больше ничего. Без сомнения, в книге встречались великие высказывания и умные слова, но они не могли – ни вместе, ни по отдельности, дать ей то знание, которое она так искала. Знание о том, как можно Влиять на Судьбу. Или – проще – о том, как вылечить больную сестру.

Да, смертным полагается молиться – и просить милости у Всеблагой Судьбы для себя или своих близких. И милость эту можно только вымолить… или не вымолить. Но заслужить – никак. Никаких указаний к действию – только молитва. А в молитве и так провела она уже много времени, но сестра так и осталась лежачей больной, навсегда прикованной к своей кровати. Ученый лекарь, которого специально пригласили из города, осмотрел больную и вынес приговор – ходить Ана больше не будет…

И вот теперь, сидя с Книгой Судьбы на коленях, Ая роняла слезы между строк.

Все, включая саму сестру, уже смирились с тем, что она останется калекой – одна только Ая не могла принять такого приговора Судьбы…

И теперь, не видя выхода, она начала сомневаться в самой книге – а вдруг эта книга – не настоящая Книга Судьбы? Может, есть еще одна Книга?

Но кроме Книги Судьбы, больше никаких книг в ее поселке ни у кого не было. Кроме…

Не успев вытереть слезы, Ая опрометью бросилась в свой заветный уголок в дальнем углу дровяного сарая.

Еще тогда, по возвращении домой, после той памятной ярмарки любопытство перевесило страх, и она впервые развернула сверток незнакомца. Внутри была книга фиолетового цвета – увесистая и толстая, полная непонятных картин. Тогда, конечно же, Ая не имела возможности прочитать ее, но сейчас…

Сердце трепетало от волнения, когда пальцы нервно развязывали узелки на мешковине, в которую заботливо была завернута книга. Что же она таила в себе? Может, это особая, правильная Книга Судьбы, где действительно есть ответы на все вопросы?

Затаив дыхание, Ая провела рукою по обложке, отряхивая с нее пыль. Под серым слоем таился фиолетовый бархат.

Сердце скорее заколотилось в груди, предчувствуя нечто особенное – прикосновение к Тайне.

Фиолетовая книга была только ее тайной уже несколько лет; и к ней девочка приходила, когда становилось особенно тяжело, брала ее в руки и говорила с книгой, словно та была живым существом. И книга иногда отвечала ей голосом своего таинственного владельца – мужчины, которого она встретила тогда на базаре. Не зная почему, Ая часто думала о нем. Жив ли он еще, или его убили на городской площади сразу после поимки? Кем он был на самом деле? Разум подсказывал, что именно так и случилось, но упрямая ниточка надежды сплеталась в фантазии, что Руфус жив, и что когда-то он придет за своим имуществом. И тогда она все расспросит его о книге… Но разум возвращался к мысли, что незнакомца давно уже нет в живых, и что теперь книга принадлежит только ей.

Ая решительно перевернула первую страницу.

«Ищущий знания – загляни в свое сердце. И пусть его голос подскажет тебе, что есть правда» – прочитала она надпись крупными буквами в самом начале текста. Таких строк не было в Книге Судьбы. Со страницы на нее смотрело изумрудными глазами нарисованное удивительное существо, которое раньше ей видеть не доводилось.

– Я уже заглянула туда, – сказала девочка тихо, обращаясь к невиданному зверю с умными глазами.

– И знаю, что должна помочь своей сестре. Это несправедливо – Судьба не может хотеть, чтобы она мучилась. И я найду способ ее вылечить, – решительно добавила Ая.

Зверь с картинки – как ей на миг показалось – улыбнулся, словно приободряя.

Девочка перевернула страницу….

….– Мрак тебя покрой! – заорал я так, что испуганный Симон тут же подхватился на ноги.

– Шрам, ты чего? – непонимающе заморгал глазами он, поняв, что никаких внешних причин так орать, собственно, не было.

– Да ну его… – отмахнулся я. – Снова сон приснился.

– Сон? Ну и что? – всем сны сняться, – быстро успокоился мальчик, снова устраиваясь поудобнее под своим плащом.

– Всем, только не мне…

– А теперь – и тебе! – зевнул Симон, снова засыпая.

– Завтра расскажешь…

– Угу, растопыривай уши пошире, – огрызнулся я, снова пытаясь заснуть. То, что второй сон был явно – продолжением первого, который приснился мне на ночевке подле сторожевого костра в Дубках, было очень странно. Я мало что смыслил в снах, но знал достаточно, чтобы понимать, что сны – это обрывки мыслей, образов и впечатлений, пережитых за день, что причудливым узором переплетаются в ночных видениях. Так говорил нам учитель Треш.

Но мои эти сны – а других я не видел – не были связаны с пережитым мною. Они не были моим опытом. Более того – все происходящее в них имело связь с одним человеком – девушкой, которую я ищу – теперь у меня оставалось все меньше сомнений в этом.

И пока что мне было понятно только одно – все это неспроста…

∞

До самого пригорода Керна не случилось ничего интересного: мы шли, останавливаясь ненадолго в окрестных деревнях, чтобы выполнить какую-нибудь работу за обед или краюху хлеба с собой – остаток денег решили приберечь для крайнего случая.

Погода все время стояла отличная; каждую ночь мы останавливались на ночлег или в лесу, или в другом безлюдном месте, подальше от любопытных глаз. Несколько раз случались мелкие стычки с местными удальцами, которым почему-то не нравилась моя физиономия. Она мне самому нравилась мало, но это же не повод ее бить! Обычно хватало одного движения рукой, чтобы все успокоились и наша маленькая шайка – я и гордый за нас обоих Симон – спокойно продолжили свой путь.

Обойдя Керн стороною, мне без труда удалось найти деревушку под названием Розовка.

Проведя в пути две недели – не особо поспешая, но и не мешкая – я приблизился к цели своего похода ранним вечером, но решил повременить со знакомством и для начала хорошенько отдохнуть в перелеске неподалеку.

Мелководная теплая речушечка утолила нашу жажду. Поужинав остатками хлеба, что болтался в моей котомке и горстью ягод, я вдоволь накупался и, оставив выстиранную одежду сушиться на кустах, решил поспать просто под деревом, не разводя костра – ночь обещала быть теплой, а комары и прочая лесная шушвара, которая доставляет столько неудобства людям, меня абсолютно не заботила – мою кожу прокусить совсем не так просто.

Мальчишка прохладной воды побоялся и, поужинав со смою вместе, устроился на этот раз спать не возле меня, а подальше, целомудренно не глядя в мою сторону.

Засыпая, я думал о завтрашнем дне и о том, что может ждать меня в деревне.

Может, именно поэтому мне приснился еще один сон…

… – Ая! Ая, дочка, иди сюда!

Молоденькая девушка, которая в это время подметала двор, удивленно остановилась. Что-то случилось, если мать обращается к ней так ласково.

Не выпуская из рук сучковатую метлу, она подошла к матери. И сейчас, в свои неполные семнадцать лет, она ростом так и оставалась на полголовы ниже матери, зато успела оформиться из худого подростка в миниатюрную девушку с гибкой ладной фигуркой и свежим личиком. Она не была красавицей, но живое, открытое лицо и смелый взгляд широко распахнутых ярко-голубых глаз невольно привлекали внимание, заставляя мужские взгляды задерживаться иногда подольше. Волосы Аи так и остались светло-золотистого цвета, только сейчас ее пушистая коса уже свешивалась ниже спины.

– Ая, у нас для тебя хорошая новость. Сидон, старший сын сапожника, хочет посвататься к тебе. Завтра он придет к нам с родителями просить твоей руки. Так что бросай метлу – двор дометет и Ана, и пойдем наводить порядок в доме и собирать угощение – надо встретить гостей достойно.

– Но мама… Я не хочу выходить замуж за Сидона!

По лицу матери пробежала тень.

– Что значит – не хочу? Чем он тебе не подходит? Серьезный парень, из приличной семьи, отец обучил его ремеслу.

– Но я… Я не люблю его! – с отчаяньем крикнула девушка, до боли в дрожащих пальцах сжимая шершавую ручку метлы.

– Это еще что за разговоры? Это какой такой любви тебе надобно? Радоваться надо, что ты приглянулась достойным людям!

– Я не пойду замуж за Сидона, – упрямо повторила девушка.

От неожиданной оплеухи она едва удержалась на ногах.

– Дрянь неблагодарная! Ты собираешься сидеть у нас на шее до самой старости? Мы и так долго терпели твои выходки! Хватит!

Мать схватила Аю за волосы и потащила в дом.

– Я выбью из тебя твое упрямство! И мужу твоему будущему расскажу, как тебя усмирять – кнутом, кнутом!

Рыдания помочь уже не могли; Ае пришлось покориться и послушно начать уборку в доме. Даже плакать она не могла – иначе отец действительно достанет кнут – а что это такое, Ае уже довелось испытать на своей спине.

Но все то время, пока руки проделывали знакомую работу, в голове отчаянно бились мысли, сменяя одна другую. Она не ожидала такого поворота в своей жизни – только не сейчас, когда эта самая жизнь наконец начала превращаться из скучного существования в увлекательное приключение благодаря той книге, которую она теперь берегла пуще глаза. После того, первого раза, когда она сумела с ее помощью – пусть не сразу, но все-таки помочь своей сестре, в ее жизни многое изменилось – на той, невидимой ее стороне, о которой не знал никто, кроме любимой книги. Только ей она доверяла все свои надежды и чаянья, черпая из нее знание, обладание которым превращало ее из обычной деревенской девчонки в нечто большее – в человека, нашедшего ключ к своей собственной силе.

Сила эта всегда была в ней; это она мешала ей спать долгими ночами, заставляя желать большего, чем участь обычной женщины – угождать своему мужу и рожать детей. И теперь, когда у нее действительно начало получаться, когда каждый робкий шаг к своей силе давал результаты – пускай незначительные сразу, вместе они складывались во все более яркую картинку – у нее это все хотели забрать.

Она знала Сидона – апатичного, безразличного и туповатого увальня, знала и его отца – ограниченного и жестокого человека. Попасть в его дом значило превратиться в рабыню уже навсегда; и если здесь, в отцовском доме, она могла выкраивать хоть какие-то крохи времени для своих занятий, то ТАМ у нее такой возможности не будет. А если книгу найдут, то страшно даже подумать, что будет потом…

И самое худшее – что ей не к кому обратиться за помощью. У нее был только один друг, которому она могла довериться – учитель Неман… Учитель!...

От пришедшей мысли Ая замерла на месте и смахнула слезы рукой.

Если кто-то и способен ей помочь, то только он…

Учитель открыл не сразу; видимо, он уже спал. И не мудрено – она чудом смогла вырваться из дома только ночью.

– Ая? Девочка, что ты здесь делаешь в такое время?

– Умоляю вас, пустите меня в дом! Мне надо с вами поговорить!

– В такое время? – удивился он. Но когда слабый свет от свечи в его руке выхватил из темноты бледное, заплаканное ее лицо с горящими глазами, учитель испуганно посторонился пропуская ее в дом.

– Что с тобою случилось? Ты вся дрожишь!

– Учитель Неман! Меня выдают замуж! – выкрикнула Ая и, не в силах сдерживать свои чувства, снова разрыдалась.

Учитель перевел дух и только шумно вздохнул. Некоторое время он молчал, не зная, что сказать.

– И кто же он?

– Сидон….

Учитель вздохнул еще раз.

– Не надо так плакать, девочка. Что ж поделать, все девушки выходят замуж….

– Но я не хочу замуж…

Не зная, как ее утешить, учитель подошел к ней и обнял за дрожащие плечи.

– Не плачь… Может, он будет добрым к тебе…

– Не будет…. Я знаю его отца – он будет таким же…. Они не позволят мне учиться дальше.

Учитель вздохнул – он понимал это не хуже ее.

– Мне тоже жаль, Ая. Ты – самая способная моя ученица…

– Учитель Неман, спасите меня!

Схватив его за руки, Ая, рыдая, вдруг упала перед ним на колени.

Растерянный учитель бросился поднимать ее с колен, заключив в неловкие, дрожащие объятия.

– Если бы я мог что-то для тебя сделать…

Ая вдруг отстранилась и посмотрела ему в глаза. Лицо ее горело, как от лихорадки; такой же нездоровый блеск таился в потемневших, с расплывшимся зрачком глазах девушки.

– Женитесь на мне, умоляю вас! Станьте вы моим мужем!

От неожиданности учитель застыл, словно каменное изваяние. Все слова так и застряли несказаными у него в горле.

– Я буду все для вас делать, буду слушаться вас… А мои родители будут только рады, вы ведь уважаемый человек… Вы добрый… Я вам верю… Вы не станете запрещать мне учиться, а я буду ухаживать за вами и держать в порядке ваш дом… Женитесь на мне, учитель Неман!

Не сдерживая слез, Ая снова упала перед ним на колени, не выпуская его руку из дрожащей ладони.

– Станьте моим мужем!

«Или я убью себя…» – последние слова она не вымолвила вслух…

… Я зарычал на все горло и проснулся от собственного крика. Стайка испуганных птичек вспорхнула с ветки и бросилась врассыпную.

Бормоча ругательства себе под нос, я так до самого утра и не смог заснуть – хорошо еще, что в такую пору светлеет рано, и можно было проверить оставленные с вечера силки…

Сытно позавтракав неосторожным зайчиком, я был готов идти в деревню. Строго приказав мальчишке мыться в речке, стирать одежду и ждать меня здесь, я забросил на плечо свою сумку – так, на всяк случай, и отправился в Розовку.

Как я и думал, мое появление здесь незамеченным не осталось – люди удивленно оглядывались, завидев меня еще издали, и спешили спрятаться за хлипкими заборами – словно те смогли бы их защитить, вдруг вздумай я напасть.

Немного подустав от игры в прятки, я заглянул поверх забора во двор, где прям перед моим носом прошмыгнула тетка в возрасте.

– Уважаемая, – обратился я к крестьянке как можно вежливее, – я ищу одну.. гм.. одну женщину. Зовут ее Ая – она жена учителя.

Крестьянка моментально повернулась ко мне всем телом, забав даже бояться – из ее глаз глядел неподдельный интерес.

– А зачем это она тебе нужна?

– Соскучился, – вздохнул я. – Дело у меня к ней есть, и очень срочное, ждать не может. Так что лучше вам показать, где она живет.

– А нигде она не живет, – шмыгнула носом старушка. – Нету тут ее. Как убежала тогда с денежками учителя, так больше здесь и не появлялась. Она-то не появлялась, а вот тех, кому она задолжала – целый рой. Все ее ищут.

– Задолжала? – удивился я.

– Ну да, – в свою очередь старуха удивилась моей неосведомленности.

– Она же кроме того, что ведьма, так еще и воровка. А тебе она тоже, небось, денег должна, да?

– Ну… Вроде того. А может – у кого прячется она? – словно раздумывая вслух, протянул я.

– Да и у кого бы это? В Розовке никто покрывать ее не станет – здесь у нас ведьм не любят, не думай, – махнула рукой тетушка, по-боевому уперев кулаки в бока.

– Даже родня?

– А родня – и подавно! Такого позора натерпеться… – покивала головою крестьянка.

– Не стали бы они скрывать ее, даже если бы она все те сокровища, что украла, с собою принесла…

– Так значит, не любят ее в Розовке?

– Девка – дрянь была, – покачала головою старушка.

– Чего ж она такого натворила? – не удержался я

Тетка прищурила хитрые глазки и посмотрела на меня изучающе.

– А ты – так и не знаешь? Хоть и должна тебе?

– Да кто ж про себя плохое расскажет? – развел руками я. – Пока что-то нужно, то человек птичкой поет… Это разве что от людей узнаешь.

– И верно, – вздохнула старушка, – видимо, перестав подозревать во мне сообщника ее бывшей соотечественницы.

– Скрытная она, Ая эта – долго никто понять не мог, что она собой являет. Тихоня была такая, добренькая вся…Пока не поймали ее на страшном…

Выдержав эффектную паузу, женщина продолжала дальше.

– Выпало родить тогда жене горшечника. Он тогда не дома был – а дело было вечером. И пришла к ней эта Ая – проведать, вроде бы. А тут и муж домой воротился – и видит: лежит на лавке жена его – помирает. А возле нее Ая эта всякие знаки непонятные на земле чертит и заклятья разные на чужом языке говорит! Увидела его – и в лицо ему рассмеялась: «Уходи – говорит, – видишь – умирает твоя жена. – И ничем ты ей не поможешь – уходи отсюда, пока сам цел!» И глаза у нее такие страшные! Убежал тот в страхе, и давай соседей собирать. А кто-то не испугался, да додумался за Жрецом в соседнее село послать. Люди сбежались, туда – а женщина та, хвала Судьбе – родила уже – спас ее муж, своим появлением колдовство порушил. Стали ее спрашивать, что она видела – а та плачет только, слова сказать не может… И на полу в доме знаки те немного остались – не успела все скрыть, убегая, ведьма. Дождались Жреца – он как глянул – тут же народ собрали – и в дом к ней! А той уже и след простыл: муж, дурень старый, спит себе, околдованный, а женушка все его денежки украла – и была такова! Долго за ней гнались – да разве поймаешь ведьму? С тех пор больше ее и не видели. А зимой минувшей… – тут старушка наскоро оглянулась, словно боялась, что их еще кто-то услышит, и продолжила почти шепотом: – зимою приходил человек один из города – большой человек, ученый, и людей спрашивал. Говорил, что и в городе она все темное дело не оставила, и что связалась с грабителями и разбойниками, и что черное дело они хотели сделать – сгубить правителя нашего – пошли ему Судьба долгой жизни – заучено пробормотала она. – На святое замахнулась! И что ищут ее теперь по всему свету…

– Ужас какой, – вздохнул я. – А что родители ее?

– А что – они? Живут себе. Они же не виноваты, что дочь такая.

– А может они бы мне долг отдали… за дочку, а? – быстро придумал я пусть глупую, но зацепку.

– Да где там деньги у них! – махнула рукою старуха. – Сами едва не голодают. Да и отреклись они от нее – на празднике Благодарения Судьбе, – в тот год и отреклись – и мать, и отец, и братья, и сестра тоже.

– А… Ана – сестра? – осторожно спросил я.

– Ну да, Ана. А потом она еще рассказывала, как Ая и над ней колдовала, когда та еще ребенком была – да приказала никому не рассказывать. Та боялась и молчала. А как стали говорить об Ае разное – то в Храм пришла и покаялась, рассказала, как с помощью колдовства на ноги стала… Теперь она раньше всех в Храм приходит, и уходит после всех – свою вину искупает…

– А семья у нее – есть?

– Есть, и деток двое. Только не здесь живут они с мужем – а в Кормовке соседней. Только тебе там делать нечего – Ана о сестре непутящей и слушать не будет. И тем более – долги ее отдавать. А родители – и поготов… А украла она у тебя – много?

– Да не так, чтобы очень… Ну и не украла, а в долг взяла, а потом пропала, – махнул рукою я. – А где бы мне мужа ее найти?

– Да и он от нее отказался! – старуха снова перешла на визгливые нотки. – Ничего он возвращать тебе не будет.

– Ну, эт я уже у него спрошу, – вздохнул я. – То где мне найти его?

∞

– Господин! К Вам – Его Святоликие – Первый Жрец Королевского Храма Судьбы! – сдавленным голосом выдавил из себя слуга, появившись на пороге спальни. Его глаза были абсолютными круглыми от страха и удивления.

Инальд Дурог – тоже с чувствами противоречивыми – подхватился с кровати, на которую не так давно прилег немного отдохнуть в послеобеденное время,. Первый Жрец? В его доме? Без предупреждения?

С какими бы целями он не явился, это не сулило первому министру ничего хорошего. Великому Жрецу было бы к лицу и к сану вызвать министра к себе, а не являться в его доме.

Но отказать ему он тоже, конечно, не мог.

– Проси его в кабинет, – коротко распорядился Инальд.

Он поправил свою одежду и, перед тем, как выйти из спальни, побрызгал на себя ароматной водою.

Великий Жрец уже успел устроиться в кресле перед столом, когда Инальд переступил порог своего кабинета.

Мягкая тень полускрывала его лицо. Склонившись в давно заученных ритуальных движениях приветствия, Инальд подумал о том, почему лицо его собеседника – такое картинно-правильное, на самом деле вызывает ощутимое отвращение? Может, это все из-за невероятной молодости этого лица – если верить ему, то священнику не более двадцати с лишним лет. Хотя на самом деле ему должно быть многим больше.

– Какая приятная неожиданность – видеть Вас в моем доме, – расползся в улыбке министр, но священник остановил его коротким жестом.

– Довольно… Я пришел к вам не за этим – выслушивать церемониальные речи. Давайте представим, что мы ими уже обменялись.

– Тогда – я слушаю Вас, – развел руками Инальд, приседая в кресло напротив.

Молодой священник вздохнул, прежде чем начать говорить.

– Я, конечно же, не могу не знать, что Вашими людьми ведется работа по поимке опасных злодеев, замахнувшихся на честь короны… И не только. – Первый Жрец пристально взглянул в глаза первому министру.

– Они замахнулись на нечто большее. И мы оба знаем, на что именно.

Первый министр нервно сглотнул, невольно отводя глаза.

– Я просто хочу, чтобы Вы знали – в моем лице Вы всегда найдете союзника. И защитника, если понадобиться, – добавил он, – но после короткой паузы продлил свою речь – Церковь Всеблагой Судьбы всегда на стороне тех, кто ищет правду.

– И я не сомневаюсь, что мятежники будут наказаны со всей строгостью закона. И переданы под крыло родной Церкви – дабы спасти свои заблудшие души, – еще один выразительный взгляд поставил точку в их разговоре.

– Конечно, мой господин, – почтительно склонил голову министр.

– Я не сомневаюсь, что у вас хватит сил довести дело до конца – во что бы то ни стало.

– Разумеется, – осторожно подтвердил Инальд.

– А Церковь не забывает своих верных слуг, – сказал он, уже поднимаясь с кресла. Инальд поднялся за ним.

– И дарует им исцеление – души и тела. Ведь только Церковь способна творить чудеса, – добавил он, словно размышляя вслух, но у министра от его слов все вдруг похолодело внутри.

«Что он знает?» – спросил он себя сам, склоняя голову в прощальном церемониальном поклоне.

«Все» – ответили водянисто-серые глаза Первого Жреца, задержавшись на куртке первого министра на миг больше, чем следовало бы.

А еще через два часа после его ухода первый министр был пьян настолько, что в его собственную спальню слугам пришлось своего господина нести …

∞

Если честно, я ожидал, что учитель Неман будет хоть немного помоложе – но мне навстречу вышел сильно потрепанный жизнью старик. Но что поразило еще больше – он был до боли похож на того самого Немана, которого я видел во сне. Только намного дряхлее.

– Здравствуйте, – как можно вежливее поздоровался я.

– И вы здравствуйте, – махнул головою старик. – Вы ко мне по делу?

– Да, по делу. Дело в том, что я ищу вашу жену…

Его лицо вмиг застыло, а потом стало словно каменным. Ответил он мне не сразу.

– После того, как Ая уехала отсюда, прошло четыре года. С тех пор она не давала о себе знать. Священник совершил обряд разделения – она больше не моя жена. И это все, что я могу вам сказать. Оставьте меня в покое.

С этими словами Неман отвернулся и зашагал прочь, слегка прихрамывая.

– Я был ее другом! – заявил я, но мои слова пролетели мимо его слуха – я понял, что этот человек не скажет больше ничего. И это значит, что я зря прошагал столько дорог сюда. И тут одна мысль кольнула под самые ребра – это был шанс…

– Она сама сделала вам предложение, когда пришла ночью в ваш дом в слезах! – почти крикнул я вослед Неману, который уже стоял на пороге своего дома.

Мужчина замер. Медленно, очень медленно он повернулся ко мне, окинул меня нерешительным взглядом – и вдруг сделал приглашающий жест войти.

Обрадованный, я не заставил себя долго ждать.

Молча мы прошли в его дом – чистый, но по стариковски застывший, как и сам его хозяин.

Долго, очень долго он сидел напротив меня и смотрел на свои руки – только на них. Мне трудно было представить, какие чувства обуревали сейчас его сердце.

– Как… она?

– Не знаю, – честно ответил я, и тут же соврал: – Я давно ее не видел. Поэтому и ищу. Чтобы предупредить…

Он сделал рукой останавливающий жест:

– Нет, не надо ничего говорить… Пожалуйста. Это меня не касается… И еще – если они придут сюда опять… – на глаза мужчины набежали вдруг слезы – и я от неожиданности растерялся.

– Они… Кто?

– Те, кто охотятся на нее – церковники… С ними были солдаты… Они пришли ко мне ночью… А я ничего, действительно ничего не знал о ней!...

Глаза мои вдруг остановились на неестественно прямой ноге старика. Наши взгляды встретились – и сердце мое сжалось. Передо мной был утомленный жизнью пожилой человек, все еще тяжело переживающий свои обиды. И такая волна чужой боли вдруг прожгла меня, что я сам чуть не застонал.

– Когда это было?

– Где-то год назад… Уже… Уже зажило… все.

– Я не знаю, в чем ее обвиняют – я не верю ни одному слову. Может быть, девочка запуталась, но… она добрая. Я знаю ее.

Мне не было чем возразить ему, но то, что я знал об Ае со слов церковника и этой женщины из их деревни, слабо вязалось с его словами о доброте.

– А книга, которая у нее была… она забрала ее с собой? – осторожно спросил я.

– Она показывала вам эту книгу? – оживился старик.

– Нет, только говорила о ней, – я старался говорить как можно более спокойно.

– Книга… Из-за книги все и началось, – вздохнул он. – Она так тянулась к знаниям – редко у кого я видел такую жажду – знать. Но.. вы сами понимаете, все настоящие знания у нас относятся к разряду запрещенных. А то, что осталось – не может утолить настоящую жажду…

Старик вдруг поднял на меня покрасневшие глаза и слабо улыбнулся.

– Вам странно слышать подобное от учителя? Но если вы знали Аю, то наверное слышали подобное и от нее – это она, не смотря на свою молодость, открыла мне, старику, глаза на многие вещи. И мне…уже не страшно говорить об этом. Смерть ходит за моими окнами, и близок тот час, когда она постучится… Мне не страшно. А она – она никогда не боялась. Наверное, за это ее сейчас и преследуют. Но – чтобы там не оговорили о ней – я знаю, что она не преступница.

Я не знал, что ему ответить, и поэтому только молчал, не мешая ему высказаться.

– А… что она рассказывала обо мне? – спросил он вдруг нерешительно.

– Я понимаю, что она вышла замуж за старика, чтобы избежать худшей участи, но все же…

– Она… очень ценила все, что вы для нее сделали, – осторожно ответил я.

– Если бы не эта дура Еми со своим ребенком… Но это все равно должно было случиться – Ая была другой – не такой, как они. Этого ей простить не могли… Но чтобы стать пособницей разбойников – я в это не верю!

– О том, почему она убежала из деревни, Ая почему-то не хотела говорить, – снова слукавил я. – Наверное, это было для нее тяжело.

– Еще бы – она считала Еми своей подругой… Когда той пришло время рожать – она не смогла родить… Она умирала – и была так слаба, что не могла даже позвать на помощь. А ее муж-пьяница в это время еще где-то шатался. Ая помогала ей до этого – часто приходила к ней, чтобы поддержать. И в тот вечер она почувствовала что-то неладное. Когда моя Ая пришла к ней, ребенок в утробе уже не шевелился. Она… не могла не помочь ей – и стала читать над ней заклинания из той книги. Я не знаю, владела ли она настоящей магией, или только думала так – но она не могла оставить свою подругу просто умирать – она делала то, что, как она считала, способно помочь. В это время вернулся муж Еми – и услышав, что делает Ая, побежал собирать соседей. Ая едва успела завершить обряд, как пришли люди – но она успела убежать.