Текст книги "Другая точка...зрения (СИ)"

Автор книги: Галка Сердитых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

========== Часть 1 ==========

POV Фиры

Я была в расстройстве: он опять сломался! Уже вечерело, начинало смеркаться. Денег на ремонт всё равно нет. Зарплата ещё не скоро, а я с прошлой получки поиздержалась: обновила свой гардероб. Ладно, пока на общественном транспорте покатаюсь или пешком побегаю – полезно. Зато, красивая!

Пока совсем не стемнело, попросила незнакомого человека отбуксировать моего Масика (так я любовно его называю) в гараж. И мой несчастный вид, видимо, должным образом подействовал на пожилого дородного мужичка. Он согласился. Благо, было совсем недалеко! Дядька помог и даже денег не взял, возмущённо фыркнув: « Эт чего за помощь, если деньги брать?! Девка, ты бы бросала эту рухлядь. Купи себе поновее что-нибудь!»

Я промолчала, чтобы не нагрубить доброму человеку. Осталась при своём мнении. Папа тоже говорит, что пора уже задуматься над приобретением нового авто. Да как же я могу променять своего родного Масика?! За пять лет он для меня уже стал родным…

Старенький «Москвич», подарок папы на мой день рождения. Буквально за месяц до этого я получила права на вождение. И, мой любимый папа, зная мою страсть к старым автомобилям, где-то нашёл это чудо. Я как увидела, сразу влюбилась! Перекрашенный в нежно – бирюзовый цвет, автомобиль был как новенький, сиял на солнышке своими крепкими боками. Масик, от слова «мАсквич». Неправильно, конечно, но, я так хочу! С тех пор мы с ним были – не разлей вода.

Тот год для меня был очень удачным, как я считала. Я, довольно прилично окончив институт, сразу же устроилась на работу в небольшую, но надёжную контору. Зарплату мне, как новичку, предложили вполне достойную, со временем обещали неплохую карьеру. Начальница была тётка незлобивая. В общем, я была полна радужных планов на будущее.

Первые три года прошли без особых проблем. Потом мой Масик стал капризничать: барахлил и ломался в самый неподходящий момент. Я вздыхала: у него таки почтенный для авто возраст – он примерно папин ровесник. Мама недоумевала:

« Фира, доченька, когда ты, наконец, избавишься от этого хлама?» – и тоже советовала купить что-то более современное, даже обещая помочь с выплатой по кредиту.

Но, я была упряма: «Нет! Я его не брошу!»

Фира – странное имечко, скажете? Глафира. Так назвала меня моя (уже покойная) бабушка. Я, вообще-то, его не стесняюсь. Люди удивляются, услышав такое старинное имя. Да я и сама считаю, что родилась не в то время и не в том месте. Лет двести назад бы мне родиться! Нет, я конечно, всё понимаю. Вроде, не идиотка. Но, простодушно и наивно продолжаю верить в людей. Стараюсь находить в них хорошее. Старомодные у меня понятия о долге, о чести, о призвании человека. Потому – одна. Уже ошиблась. Не хочу больше об этом! Да, теперь почему-то я больше доверяю собакам – они не предадут.

Ой, пока я возилась в гараже, уже стемнело! Я открыла дверь и остолбенела: на улице дул пронизывающий ветер, была вьюга. Стало очень холодно. А я в джинсиках и тонкой куртке! До остановки далековато. Да и кто знает, сколько стоять придётся? Я поёжилась, накинула капюшон на шапочку, чтоб было теплее. Гараж закрыла, собралась идти. Вдруг услышала обрывок громкого разговора. За моим, шёл ряд других гаражей. Оттуда и был слышен очень резкий, неприятный разговор. Я невольно прислушалась. Порывом ветра уносило слова, я слышала только обрывки фраз. Говорили двое. Вернее, один. Он уничижительным , презрительным тоном бросал другому в лицо такие слова, от которых жить не хотелось. Тот, другой даже не пытался отвечать., но видимо достал оружие. Речь зашла даже об убийстве! Я испугалась, услышав выстрел. Но, потом авто зашумело мотором и наступила тишина. «Наверное, уехали!» – решила я, отправилась дальше.

Однако, до моих ушей донёсся странный звук: то ли плач, то ли стон, переходящий в протяжный вой. Собака! Может, она голодная? В кармане моей куртки почти всегда есть небольшой пакетик с печеньками для перекуса. Вот и сейчас там были очень вкусные крекеры. Где-то там воет большая собака. Ей надо помочь! Я, увязая в снегу выше щиколотки, рванулась на голос…

Собаки не было. Был … человек. Мужчина в черном пальто полусидел-полулежал на снегу. Снег вокруг примят и затоптан. Кое-где на этом снегу темными пятнами выделялись пятна крови. Наверное, была драка. Человек прикрывал лицо рукой.

Я подбежала к нему:

–Мужчина, Вам плохо?

Он, не убирая руку от лица, простонал:

–Уйди!

Ну, уж нет! Когда меня гонят, я непременно хочу остаться! Задавшись идеей: узнать, что же всё-таки произошло, я продолжала стоять рядом. Человеку в чёрном пальто это не понравилось.

–Не слышишь?! Вон пошла! – срывающимся голосом рявкнул мне он.

–Я хочу Вам помочь! Вижу, ведь, что Вам плохо!

Он оторвал руку от лица, одновременно вытирая его:

–Да, уйдешь ты, наконец! – его огромные чёрные глаза чуть не прожгли меня насквозь.

Ой, мамочки! У него же всё лицо разбито! – я присела на корточки, рассматривая его залитое кровью лицо.

–Нет, не уйду! Я просто хочу помочь, не отказывайтесь, пожалуйста.

В нагрудном кармане курточки у меня был носовой платочек. Я достала его, протянула:

–Возьмите! Промокните кровь. Не бойтесь, он чистый.

Мужчина усмехнулся, и тут же поморщился от боли, прижал платок к лицу. С трудом сказал:

–Кто боится-то? – он стёр потёки крови со лба, с переносицы, с разбитой губы. Хотел отдать мне платок обратно, но спохватился, засунул его себе в карман, мрачно кивнул:

–Всё, свободна! Можешь идти, – он попытался подняться.

–Погодите! А раны обработать? У меня аптечка здесь недалеко, – я, сломя голову, бросилась обратно к своему гаражу, притащила аптечку.

Пока я бегала, он уже поднялся. Шатающейся походкой направлялся к своей машине, потом, не доходя буквально шага до неё, замер на месте, схватившись за сердце. Попытался опереться о машину, но чуть не упал. Я, выпустив из рук аптечку, едва успела подскочить, вцепилась в него сзади, с большим трудом удержала от падения. Мы качнулись вперёд. Его машина была рядом. Он, превозмогая боль, таки опёрся рукой о крышу. Я продолжала его придерживать сбоку.

–Что, сердце? – спросила я, тревожно заглядывая ему в помутневшие глаза. Он стиснув зубы, тихо сказал :

–Не знаю, наверное. Слева кольнуло сильно и сейчас давит. И голова раскалывается.

Водительская дверь была приоткрыта. Я распахнула дверцу, зацепив носком своего ботильона. Мужчина уцепился за сиденье, потихоньку продвигаясь к нему. Я помогла ему забраться в машину. Он тяжело, надсадно дышал.

Я ломанулась к аптечке, схватила её. Подошла к его машине, дёрнула пассажирскую дверь, уселась рядом с ним. Открыла аптечку, нашла нитроглицерин, потом сильный анальгетик, сунула ему:

–Возьмите, это от сердца и от головы.

На заднем сиденье нашлась бутылка воды. Я дотянулась, подала ему.

Он послушно взял лекарство в рот. Запил анальгетик. И теперь держал во рту нитроглицерин. Молча сидел пару минут, откинувшись в кресле, закрыв глаза. Лицо было бледным. Потом он глубоко вздохнул, выпрямился.

–Ну, как Вы? – спросила я.

–Ты ещё здесь? – мужчина удивлённо приподнял брови. Выражение лица стало немного забавным. И уже совсем не было грозным и сердитым. В эту минуту он показался мне даже чуть-чуть симпатичным.

–Да куда я денусь? Помогать, так помогать! Так меня папа с мамой учили. А сейчас, давайте, я Вам раны обработаю! – предложила я.

–Ну да! Лечить, так лечить! – усмехнулся он, опять дернув лицом от боли.

Замерзшими пальцами я достала перекись, обильно полила на раны. Он поморщился.

–Больно?

–Нет, приятно, – не то в шутку, не то серьёзно сказал он…

-Сердце как? – я, напротив, была очень серьёзна. С этим шутить нельзя!

–Вроде, отпустило, – он вздохнул, смотрел на меня своим непонятным взглядом.

Странно, но глаза его стали светлеть, лицо приобрело слегка насмешливое выражение. Я копалась в аптечке, искала себе валерьянку в таблетках. Натура я впечатлительная, могу и в истерику впасть, потому вожу с собой эти жёлтенькие таблеточки на всякий случай. Нашла, взяла две штуки, запила водой из той же бутылки. Сидим, молчим.

–Фух, и меня вроде отпустило! – улыбнулась я, посмотрела на него.

Он расстегнулся. Под чёрным пальто обнаружилась полицейская форма.

–Вы из полиции? – удивилась я.

–Да, из Пятницкого ОВД.

Тут уж я не сдержала своё любопытство:

–А тот, что с Вами был, он кто?

Мой собеседник напрягся, желваки на лице заходили, недовольно поморщившись, он всё же коротко ответил:

–Сослуживец.

–И за что он Вас – ТАК?

Целая гамма чувств прошла по его лицу. Он, вероятно, хотел что-то сказать, но сдержался.

Я сочувственно посмотрела на него:

–Понятно! Значит, за всё хорошее, – и саркастически улыбнулась.

Он посмотрел на меня, вдруг улыбнулся, кивнул:

–Точно! – тяжело вздохнул, – Говорили мне: не помогай, врагов наживешь! Так и вышло.

–Блин, мои родные тоже от меня натерпелись: то в долг кому-нибудь денег дам, то лишайного котёнка подберу, то блохастого щенка. Помогаю, как могу.

Он с трудом засмеялся, придерживая левый бок. И, опять, странное дело – показался мне очень даже милым.

–Ой, Вам надо в больницу! С сердцем шутки плохи.

–Ни в какую больницу я не поеду! Мне ещё на работу надо! – неожиданно грозно, начальственным тоном сказал он. От милой улыбки не осталось и следа.

–Какая работа?! У Вас, может быть, предынфарктное состояние, а Вы капризничаете! – строго, в тон ему, ответила я.

–Слышь, ты! Раскомандовалась тут! Домой иди! – он совсем нелюбезно стал выталкивать меня из машины, прогоняя прочь.

Вот, неблагодарный! Я ему помогаю, а он?! Грубиян! На ты уже перешёл…

–Не трогай меня! Я устала, замерзла, пока с тобой тут возилась. Не подойди я к тебе, ты бы сейчас тут у машины кони двинул! И вообще: я тебя сначала за большую бездомную собаку приняла. Хотела накормить, – я вытащила из кармана пакетик с крекерами, помахала им в воздухе.

Мой подопечный вдруг отвернулся в сторону, дёрнулся, всхлипнул, беззвучно затрясся всем телом…

========== Часть 2 ==========

Я оторопела. Сидела тихо, как мышка. Потом осмелилась, тронула его за плечо:

–Эй, ты чего? Не расстраивайся так!

А он повернулся ко мне, прикрывая лицо, продолжая трястись. Но, не сдержался, буквально, хрюкнул, и … громко расхохотался!

Вот, я дурочка! Подумала, что ему очень плохо. А он ржёт, как конь!

Я обиженно отвернулась, держа на коленках в руке свои крекеры. Потом, с досады на него, надорвала пакет и начала отчаянно закидывать себе в рот и яростно хрустеть печеньками. Такой дурной у меня характер: чем злей шторм, тем злей аппетит!

Мент, наконец, просмеялся, охая и вытирая слёзы в уголках глаз. Пока он ржал, я чуть половину крекеров не сгрызла! Не прощу ему этого!

А он, совсем уж наглея, выдернул у меня пакетик из рук:

–Эй, ты же меня покормить хотела!– улыбнулся, дружелюбно глядя на меня.

И я опять … растаяла от его улыбки. Пожала плечами:

–Ешь, если голодный!

–С утра ничего не ел, – печально сказал он.

Быстренько умял всё, сунул пустой пакетик в контейнер для мусора, отряхнулся.

–Ладно, поехали! Домой тебя отвезу, после на работу поеду, – миролюбиво сказал он.

Я отнесла аптечку в свой гараж, вернулась.

Сказала ему адрес своей квартиры. Мы поехали. По дороге он подал мне руку, коротко представился:

–Станислав Карпов. Можно Стас.

–Глафира Бартеньева. Можно Фира, – в тон ему представилась я.

Мы тихо-спокойно ехали. Но, вдруг, Стас опять схватился за левый бок.

–Что случилось? Опять?

–Давит, – тихо сказал он и вырубился, выпустив руль из рук. Я испугалась. Благо, народу на шоссе было немного. Ухватилась за руль, выровняла. Но, увы, столкнулась с другой машиной на перекрёстке. Ещё хорошо, что Карпов успел убрать ногу с педали газа…

Нам реально повезло: машина, дёрнувшись от столкновения, выкатилась к обочине и зарылась носом в снежный сугроб. У меня самой сердце зашлось! Я глянула на Карпова: он, потеряв сознание, полулежал на сиденье, откинувшись головой на подголовник. Телефон, как назло, утром я забыла дома. Вот, ведь, досада: даже Скорую не вызвать!

Как подорванная я выскочила из авто, бросилась к пожилой паре, с кем мы столкнулись , стала умолять:

–Помогите, Бога ради! «Скорую» вызовите! Человеку плохо с сердцем! Он без сознания! – указала на безвольно сидящего в машине Стаса. Сама бросилась к Карпову, открыла дверцу с его стороны, стала его тормошить. Пожилой дядька поморщился, вздохнул, вытащил мобильник, вызвал медиков и ДПС. Он, видимо, уже хотел возмутиться на дорожный беспредел, но понял, что сейчас не тот случай.

«Стас, очнись, пожалуйста! Ну, очнись!» – я трясла его за плечи, легонько хлопала по щекам. Он в себя не приходил. Растерялась совсем, чуть не заревела. Подошла пожилая женщина, посоветовала потереть ему уши. Я послушалась, ладошками обхватила его голову и рьяно начала делать, что мне сказали. Стас вдруг застонал, схватил мои запястья.

–Ото.. оторвёшь … дура! – еле слышно сказал он, отпуская мои руки.

Слава Богу, пришёл в себя! Я обрадовалась и огорчилась одновременно, но радости было гораздо больше. Ну, обозвал, да и хрен с ним! Я, от избытка чувств, обхватила его за шею, расцеловала в обе щеки, приговаривая:

–Стасик, миленький! Живой! Я так за тебя испугалась! – тут нервишки мне всё-таки изменили, я не смогла сдержаться: слёзы покатились по щекам. Он удивлённо поднял на меня свои глазищи, странно так усмехнулся, с трудом выговаривая слова, сказал:

–Живой… Что мне … сделается? Не дождутся! – выдал он, потом кивнул глазами на моё залитое слезами лицо, – Говоришь, за меня … испугалась? Не реви, слышь! – он взял мою руку, легонько пожал. Его ладонь была такой большой и тёплой. Я улыбнулась сквозь слёзы, утёрла их другой рукой. Отпускать его руку мне почему-то совсем-совсем не хотелось. Глаза защипало.

« Ой, у меня же глаза накрашены!» – вспомнила я. А платочек свой я ему отдала…

Обычно крашусь редко. А тут зачем-то утром накрасилась. И, вот ведь, безголовая: заторопилась и забыла на тумбочке телефон! А он бы так пригодился сейчас…

Стою у машины, балдею от прикосновения. А Стас, видимо, понял. Руку убрать не спешил. И так удивительно хорошо и тепло мне было в этот момент! Он держал мою руку, согревал своим теплом. А дальше… Как в любовных романах пишется: «Между нами словно искра пробежала». Боже мой! Скажете, не бывает так? А я вдруг реально такое почувствовала. Шальная мысль упрямо лезла в голову: «Вот за ним бы я уехала, хоть, на край света!» Посмотрела в его глаза. А он смотрел на меня так пристально, словно сканировал или рентгеном просвечивал насквозь. Что он хотел увидеть? Я смутилась от его взгляда, чувствую – щёки становятся пунцовыми. Вокруг холод, пронизывающий ветер, а мне жарко. И я замечталась…

Высокое чистое небо, яркое южное солнце, тёплое лазурное море. Белый шуршащий песок под ногами. Я словно в раю. Из воды выходит Стас, безумно красивый, загорелый. Морская вода тонкими струйками стекает с него, образуя за собой на его плечах и обнажённой груди блестящий влажный след. Он весело смеётся и подаёт мне руку. Я в ответ подаю свою…

–Девушка, отойдите! Не мешайте! – слышу позади строгий окрик. Вздрагиваю от неожиданности. Очнулась: рая никакого нет. Приехали «Скорая» и машина ДПС.

И только тепло ЕГО руки ещё держит ниточку моей бесконечной фантазии. «Ну, хотя бы, ещё секундочку!» – умоляю…

========== Часть 3 ==========

Вновь смотрю на Карпова. Он улыбается, смотрит уже совсем не так. Взгляд тёплый, искренний.

Меня оттесняют от двери. Нехотя, разрываю рукопожатие: ему, действительно, нужна медицинская помощь! Странно, но его рука дрогнула так, словно и он не хотел отпускать мою руку. Или мне показалось?!

Подошли два депоса: капитан и старлей. Представились по форме. Стас достал удостоверение, показал им. Они спросили: «Что случилось, товарищ подполковник?»

Ого! Так мой случайный знакомый – подполковник?! Здорово! Ему же трудно говорить, – решилась я. Не успел он и рта раскрыть, я коротенько объяснила: мол, ехали себе спокойно, неожиданно стало плохо с сердцем. Хорошо ещё, отделались лёгким испугом!

–А с лицом что? – поинтересовался старлей.

–Преступника задерживал. Больно вёрткий оказался.

Медики уже вытащили его из машины, уложили на каталку. Строгая фельдшерица, обследовав пациента, велела посторониться:

–У него предынфарктное состояние! Срочно в клинику!

–Понятно! – сказали депосы.

–Такие дела, – расстроенно сказал Стас, обратился к ним, – Ребята, вы бумаги оформите, как полагается. Я своим сейчас позвоню, чтоб тачку мою в сервис отогнали,– набрал номер, вызвал какого-то Диму.

Порядок! Минут через десять приедут. Дождись, капитан! – он подал депосу ключи, – А я пока в больничку отъеду!

В самом деле, повреждения у машин незначительные – царапины и небольшая вмятина у авто, на котором ехала пожилая пара. Карпов привык решать всё быстро: он махнул ладонью тому водителю, подозвал его знаками. Дядька подошел. Стас вынул из бумажника две крупных купюры, отдал ему: «Этого хватит?» Тот обрадовано кивнул, сказал депосам, что претензий к подполу не имеет. Инцидент был исчерпан. Депосы спросили, куда отвезут Карпова. Им ответили.

Я топталась около «Скорой», поёживалась на холодном ветру.

Карпов протянул мне свой бумажник:

–На, чтоб деньги не спёрли!

Потом вытащил из нагрудного кармана пальто паспорт, сунул его мне:

И это возьми, пригодится формуляры заполнять! Со мной поедешь! – начальственным тоном сказал он. Медики даже не посмели перечить.

Я обрадовано кивнула, убрала бумажник и паспорт в свою сумочку, о существовании которой только сейчас вспомнила. Она маленькая такая, удобная очень, на длинном ремешке. Я надеваю её на плечо через голову , откидываю назад, она сзади на боку болтается. Так и хожу: вроде и сумка есть и руки свободны.

Заабралась в «Скорую». Быстро поехали. Я сидела с краешку на скамеечке. Стас лежал по-прежнему бледный, на щеках проступал нездоровый румянец. Фельдшерица сделала ему внутривенную инъекцию:

– Это, чтоб он продержался до приезда в клинику!

Карпов посмотрел на меня. Неожиданно его рука потянулась ко мне.

Я взяла его ладонь обеими руками. Ладонь была слегка влажной и холодной. Я принялась согревать её теплом своих рук. Он улыбнулся мне через боль…

Его срочно увезли по больничному коридору.

Я, тяжело вздохнув, достала из сумки зеркальце, посмотрелась:

–Ё-моё! Красавица! Тушь потекла, ладно не слишком страшно размазалась, – я срочно достала влажные салфетки, убрала «компромат», – Фу! Бледная, губы заветренные – помада вся стёрлась. Это, наверное, когда я к нему целоваться полезла! – подумала со стыдом. Впервые в жизни я сама к мужику на шею кинулась! Ужас! – А щёки у него такие мягкие, приятные. Грех не поцеловать! – улыбнулась я. Нашла тюбик с помадой, навела красоту.

Потом стала изучать его паспорт. Немного смешная фотография. Он там строгий, серьёзный. Кажется старше своих лет. Пролистала. Узнала, что Карпову 37. Эта цифра заставила меня вздрогнуть. 37 и 42 – самый опасный для мужчин возраст. Он не женат. Уже или ещё? Квартира где-то недалеко от центра. Да он завидный жених! – вздохнула я. А вздохнула потому, что сомневалась. Не в нём, нет! Будет ли у нас что-нибудь? Не знаю. Наверное, только, если он захочет…

–Женщина! Давайте заполним документы! – капризный женский голос вывел меня из раздумья.

–Да, давайте!– я стала отвечать на конкретные вопросы крашеной блондинки в белом халате и колпаке…

Метнулась к врачу, когда он вышел:

–Доктор! Скажите, как он?!

– Всё хорошо, обошлось. Привезли его вовремя! – улыбнулся врач.

–Он мне где-то за полчаса до приступа пожаловался на боль. Я уговаривала его в больницу ехать, он наотрез отказался: на работу ему надо! – возмущалась я, – Нитроглицерин принял с анальгином.

–Вот-вот! Так частенько и бывает. Работа-работа! Не берегут себя люди. А лекарство ему помогло продержаться. Организм у него крепкий, поправится быстро!

–А когда его можно проведать? Меня к нему в палату пропустят?

–Вы – жена? – поинтересовался врач.

Нет, сестра! – вынужденно соврала я.

Доктор лукаво улыбнулся, кивнул:

–Сестра, так сестра. Завтра вечером приходите.

Скрепя сердце, я отправилась домой. Дома я, в расстроенных чувствах, бродила по квартире, потом пошла на кухню и открыла холодильник…

Ну, вот! Опять: обожралась до потери пульса! – хныкала я.

Гречневая каша была, конечно, очень вкусной и полезной, но, не в таких же количествах! Вот, потолстею, Стас и смотреть-то на меня не захочет!

Я опять листала его паспорт. Смотрела на его фото. Какое-то официальное, строгое. А перед глазами у меня было его лицо: подвижное, с необыкновенными бездонными глазищами, с лукавой ухмылочкой на губах. Я легонько погладила пальцами его фотографию, вздохнула.

С тумбочки раздался писк мобильника. Я про него, со своим Карповым, даже и не вспомнила. Со своим?! А не много на себя берёшь? Стоп, не отвлекаться! Надо на звонок ответить.

Ого, четыре пропущенных! Кто там? Мама!

–Привет, мам!

–Доча, ты почему не отвечаешь, трубку не берёшь?! – голос сердитый, возмущённый.

–Мамочка, я мобильник утром дома забыла. Не сердись, пожалуйста!

–А позвонить, как с работы пришла, не судьба?

–Мам, прости, я пришла вот только! – опять вру. Стыдно, но что поделать?

–А что случилось? – слышу беспокойство в трубке. Мама всегда за меня волнуется и переживает. Папа тоже, но он предпочитает это не выказывать. Повезло мне с родителями. Хорошие они у меня! Я их очень люблю. А уж они во мне души не чают.

–Мамуль, я после работы задержалась. Масик мой опять посреди дороги поломался. Пока его в гараж отбуксировала, долго провозилась, – отвечаю уклончиво, чтобы не волновать. И, при том, это – чистая правда.

–Я же говорила тебе: давно пора сменить эту древность! Ладно, на субботу-воскресенье у тебя какие планы?

Спохватываюсь: неужели я что-то пропустила?

– Вообще-то, эти выходные у меня заняты. А что такое, мамочка?

–Помнишь, мы хотели съездить все вместе к дедушке в Подмосковье? Надо проведать старичка! В эти выходные вряд ли получится. А вот на следующие – ничего не планируй, хорошо?

–Хорошо, мамочка!

–Так, дорогая моя, а что у тебя в эти выходные намечается? Ну-ка, рассказывай!

–Мам, я познакомилась с одним человеком…

–И ты молчишь, как партизан?! Кто он, где работает, где живёт? – мама напирала как танк!

–Мам, у нас с ним ничего нет. И, неизвестно, будет ли что-нибудь! Я сама ещё ничего не знаю…

Короче, окончание разговора с мамой получилось весьма смятым и сумбурным. Я выразила неудовольствие, что они с папой спят и видят, как бы поскорее меня выдать замуж. А торопливость хороша только в нескольких случаях. И, к тому же, у меня уже имеется горький опыт в общении с потенциальным женихом. Потому, замуж – для меня это дело второстепенное. В сердцах, я нажала отбой.

«Карпов. Как он там? Врач сказал, что всё хорошо. Ну, и хорошо, что хорошо!»

Да, Стас, конечно, оказался не тем, за кого себя выдавал, даже мама была согласна со мной, а особенно папа. Я будто чувствовала что-то наперёд : не стала их знакомить. Они знали о нём исключительно из моих рассказов.

Простите, моего бывшего жениха тоже звали Стас. Собственно, почему – звали? Он и сейчас живёт и здравствует. Иногда треплет мои нервы: звонит по телефону или является нежданно-негаданно ко мне , независимо от времени суток. Это называется у него «выяснять отношения». А выяснять-то нечего. Нет у меня с ним больше никаких отношений! Но, он этого не понимает. Да, наплевать на него!

А вот Карпов… Он совсем другой. Это было ясно, как день! Влюбилась я в него, что ли? Хм, а у него есть, что любить! Ой, пошлячка…

Ну, куда мне от него деться? Так и уснула с его паспортом на груди.

Утром проснулась раньше будильника. Посмотрела свой гардероб. Выбрала симпатичное трикотажное платьице. В таком не стыдно и Стасу на глаза показаться! Опять стоп! Это я, что, уже хочу ему понравиться? Блин, стыдоба-то какая! Чтоб я за мужиком бегала? Ох!

Еле-еле высидела на работе до вечера. Наскоро перехватив по дороге бутерброд с колбасой и горячий кофе, зажевала «Диролом». Больница была недалеко, я бросилась туда.

Только меня опередили! Когда я подошла к двери его палаты, увидела сидящую на стульчике у его кровати яркую, рыжеволосую красотку. Под накинутым на плечи белым халатом была форменная одежда. Сослуживцы, понятно. Только она, вдруг, положила ладонь на его плечо…

========== Часть 4 ==========

Я замерла, не отрываясь, смотрела на них.

«Была бы хоть маленькая щёлочка, чтобы услышать , о чём они говорят! Не дай Бог, это – его подружка!» Однако, дверь была плотно прикрыта. И я, пытаясь читать по губам, совсем не заметила, как за моей спиной выросла долговязая фигура. Сзади раздался вкрадчивый бархатный голос:

–Милая девушка! А Вас в детстве разве не учили, что подслушивать нехорошо?

–Я не подслушиваю! Здесь ничего не слышно! – тихо отвечаю ему. Его голос почему-то показался мне знакомым… Внезапно, меня как током ударило: это же его голос был там у гаражей! Перепутать я никак не могла. Я обернулась. Ба! Узнала я его. Да это же тот самый Глухарёв: мент, выдавший в Инет свои откровения про милицию-полицию! Моложавый мужчина, лет тридцати-тридцати пяти, с наголо обритой головой, стоял позади меня и широко улыбался. На его лице тоже были следы яростной схватки за гаражами. Если бы я его не знала, то, возможно, его улыбка могла показаться мне даже очень милой. Но, увы! Я уже была сердита на него за Стаса. Сделав строгое выражение лица, я назидательным тоном выдала ему:

–А Вас разве в детстве учили быть неблагодарным за помощь? Или учили добивать упавшего товарища?

–Так, стоп! Я не понял, ты это о чём сейчас?– его улыбка слетела с лица, голос стал грубее и громче.

–Отойдём? – я мотнула головой в сторону.

–Ладно, отойдём! – согласился он, сверля меня взглядом.

Мы сделали несколько шагов от палаты.

–Ну, говори! – он стоял напротив меня, пристально смотрел своими карими глазами. Глаза умные, цепкие.

Тут уж я сказала ему пару ласковых: про то, что нельзя так доводить человека, тем более, если это твой товарищ, сослуживец. Про неблагодарность и лицемерие, про хреновых друзей. «Если человек упал, помоги ему подняться! А не бросай в него свой камень из-за пазухи! Это из-за Вас Карпов чуть инфаркт не схватил!» – закончила я свою обвинительную речь.

Глухарёв стоял, оторопело моргая. Услышанное его изрядно покоробило. Потом он дёрнул кадыком, облизнул, в одночасье, пересохшие губы.

–Значит, действительно? – растерянно сказал он. Его глаза были печальны. Он вздохнул:

Я не думал, что так всё обернётся! Честно! Не предполагал даже. Я же думал, что ему всё по барабану. Что он от злобы своей на людей кидается. А у него, видимо, тоже край наступил! Как же я, дурак, сразу-то не понял?! – он закусил губу, его глаза полыхнули огнём.

Сказал: «Мне с ним поговорить надо, срочно!» – решительно шагнул в сторону палаты. В его глазах читалась досада и раскаянье. Я остановила его, одновременно хотела узнать про ту рыжую:

–Погодите! Там женщина с ним сидит, разговаривает…

–Это Ира Зимина, наша бывшая начальница. После её ухода в судьи в Пятницком такая катавасия началась! Карпов, он же давно хотел её место занять. Вот и занял. Хлебнул начальствования. Отдел разваливается: никто с ним работать не хочет, боятся, бегут все. А одному-то ему не справиться.

–Вот и помогите ему! Отблагодарите хоть раз! Ему это очень нужно, а сейчас – особенно!

–Ты так думаешь?

–Да, я так думаю!

–Как тебя звать-то? – усмехнулся он, вопросительно посмотрел на меня.

Я назвалась.

–Ух, ты! Старинное имечко! Давненько я не слыхал. А я – Сергей Глухарёв, будем знакомы! – он протянул мне свою узкую ладонь. Я поручкалась с ним, уже миролюбиво на него глядя. Моя непримиримость к нему постепенно таяла.

«Может, он совсем и не сволочь, этот Глухарёв?» – подумала я…

-Слышь, а ты Карпову кто? – улыбнувшись, спросил он.

–Да какая Вам разница? Скажем так: подруга.

Он пожал плечом:

–Ну, подруга, так подруга! Я в его личную жизнь влезать не хочу. Да и не пускает он туда никого, если честно. Вообще, удивляюсь, что у него друзья есть, а тем более – подруги.

–Что, он не человек, по-Вашему? – я надула губы.

Сергей усмехнулся:

–Слишком часто он убеждал нас в обратном! Если и человек, то жёсткий, циничный, до денег жадный. Правда, по-своему справедливый. И, пожалуй, слово с делом у него не расходилось. Только методы работы у него всегда были свои. Это я сейчас пытаюсь объективно о нём судить.

–Не судите, да не судимы будете! – колко выдала я, смерив его с головы до ног ледяным взглядом.

–Да я смотрю, ты не подруга, а его адвокат! – рассмеялся Глухарёв, – Ладно, подруга. Раз уж познакомились, давай на «ты»!

Я вздохнула:

–Давай, – немного замявшись, спросила, – Сергей, так ты сможешь Карпову помочь?

Он задумался, наморщил лоб, поскрёб чисто выбритый подбородок, потом выдал:

–Знаешь, Глафира, я же после того, что в Инет выложил, уходить из полиции собирался. Уже решил всё для себя окончательно. Уехать к отцу в Питер хотел.

–А … может, подождёшь ещё немного, поработаешь? – я вопросительно посмотрела в его задумчивые глаза.

–Ради чего? – невесело усмехнулся он.

–Ну, ты же не просто так эту речь свою толкнул? Призвал, так сказать, внимание общественности к этой проблеме. А теперь в кусты, как заяц, прячешься? По-моему, обозначил проблему – нужно её решать! Хотя бы, в своём Пятницком порядок навести. Разве не так? А то: «Устал, ухожу! Хоть, трава не расти!» – я с вызовом смотрела на него.

Он хмыкнул, покачал головой, глубоко вздохнул. Потом в его глазах зажёгся какой-то озорной, упрямый огонёк. Улыбка начала расползаться по лицу. Он уже весело на меня посмотрел и выдал:

–Знаешь, подруга! А ведь это, пожалуй, тоже выход из создавшейся ситуации! Ирке, заодно, помогу, – уже тише добавил он. Шагнул к палате Стаса, решительно взялся за ручку двери. Потом оглянулся на меня, – Ты идёшь?

Я улыбнулась, ринулась следом, но у самой палаты притормозила:

–Серёж, вам же наедине поговорить надо будет?

Он спохватился, кивнул:

–Ладно, здесь пока побудь, – зашёл.

Я осталась у двери, заглянула через стекло в палату. Та рыжая Ирина всё ещё сидела около кровати моего Карпова. Блин, да что я всё время оговариваюсь-то?! «Моего». Ишь, присвоила! Но, мне очень хотелось, чтобы именно так и было. Мало ли, что про него говорят! Меня тянуло к нему с непреодолимой силой…

========== Часть 5 ==========

Дверь осталась приоткрытой. Мне пришлось чуть-чуть отодвинуться от стекла, чтоб не обнаруживать своего присутствия. Но, мне было видно и слышно всё.

Я увидела, как мгновенно потемнели глаза Стаса, как исказилось от пережитой боли его лицо, когда он увидел Сергея. Ирина удивлённо обернулась на вторжение нежданного визитёра: