Текст книги "Другая точка...зрения (СИ)"

Автор книги: Галка Сердитых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

–Стас! Имей совесть, я сказала: через неделю!

–Не боись, детка! У меня всё под контролем! – хохотнул он.

Улёгся на спину, затащил меня на себя, накрыл одеялом, обнял крепко.

Я уткнулась в его шерстяную грудь, головой прилегла на его тёплое плечо.

–Ты, правда, ни разу не испытывала оргазм? – вдруг услышала я.

Вздохнула печально:

–Правда! Маркицкий не слишком об этом заботился.

–Значит, у меня есть неделя, чтоб твои эрогенные точки изучить, – задумчиво сказал подполковник.

–Ага, только не знаю, поможет ли это. Вдруг я от природы такая?

–Ерунда! Голову себе не забивай!– успокоил меня Карпов, начал ласково гладить меня ладонями под одеялом. Я расслабилась, разомлела в его руках и …уснула на нём. Видимо, уснул и Стас.

Часов в одиннадцать нас разбудила мама…

Стукнув пару раз в дверной косяк, она заглянула в комнату:

–Ребята, обедать будете? – позвала она.

Улыбнулась довольно, видя нас со Стасом , спящими друг на друге. Никаких сомнений у неё не осталось: у нас всё было!

–Что, уже утро? – спросила я, протирая заспанные глаза.

Время пролетело незаметно: пока мы поднялись, пока пообедали. Лёнька опять убежал кататься с горки, на этот раз с ним пошли мои папа и мама. Я вышла их проводить.

Мама у порога шепнула мне:

–Я утром слышала… У вас теперь всё хорошо?

–Да, мамочка! Хорошо! – улыбнулась я, чтобы не разочаровывать её.

А разве было плохо? Стас ходил со мной в обнимку, так и норовил зажать в укромном уголке. Я смеялась:

–Не время ещё, Стасик!

Однако, на его нежные поцелуи отвечала пылко. Дедуле попеняла, что напоил моего подполковника. Дед виновато глянул на меня:

–Глаша, не сердись! Не со зла, уважения к гостю ради…

–Ладно, деда! Так и быть, прощаю, – я улыбнулась, – Вот сейчас придётся мне машину вести!

Дед охнул:

–Да я ж не знал, что его так с трёх рюмок развезёт!

Карпов услышал, подошёл:

–Не беспокойся, Леонид Аркадьич! Самогон твой – мировецкий! Почти никакого выхлопа, голова даже не болит. Дай-ка, мне с собой бутылочку! – дед обрадовался, пошёл в «кабинет», принёс оттуда полторашку с напитком, вручил Карпову.

Глаша, не переживай! Я уже отоспался и протрезвел. Сам поведу! – сказал мне Стас.

А дедуля одобрительно глянул на меня:

–Ну вот! Внученька, мужик у тебя – что надо! Наш человек! За ним, как за каменной стеной будешь! – напутствовал он меня.

Я была изрядно смущена: «Да , что они все меня с ним женят?»

Дед опять обратился к Карпову:

–Стасик, а как давно у тебя голова болит?

–Не помню. Давно. Я уже привык, внимания не обращаю!

–Пойдём-ка со мной! – позвал его дедуля. Они ушли в кабинет. Мне стало любопытно, я пошла за ними. На цыпочках подошла к неплотно прикрытой двери, прислушалась.

Дед выспрашивал у Карпова интересующие его вопросы, потом попросил снять рубашку, лечь на диванчик ничком. Стас пожал плечами, лёг. Дед пристально осмотрел его спину, проверил позвоночник. После начал «колдовать», какие-то манипуляции совершать с его шеей. А после попросил сесть на стул. Стас послушно выполнил его просьбу. Дед взялся за его голову, да как отвернёт в одну сторону, потом в другую. Я даже испугалась!

А Стас вдруг поводил головой, размял ладонью шею, удивлённо-радостно посмотрел на деда:

–Леонид Аркадьевич, а ведь не болит больше!

–Вот и хорошо! – улыбнулся старик, довольный своей работой.

–Ну, дай Бог тебе здоровья и долгих лет! – поблагодарил его Карпов, встал, поручкался с ним.

–А тебе, Стас, с Глафирой счастья да детишек смышлёных! Совет да любовь! Благословляю!

–Спасибо, дедушка! – улыбнулся Стас.

А глаза у него были чистые-чистые, прозрачные, необыкновенного зелёного оттенка. Я вдруг опять испугалась: «А если он – моя судьба? Да, я хочу с ним быть и детей от него хочу. Стыдно признаться, но это так. Мы даже не спали ещё, а я уж про детей размечталась! Наивная…»

Стали собираться домой. Я сняла с батареи высохшее исподнее: свои трусы и лифчик и Стасовы боксёры, полотенца. Опять сложила всё в пакеты.

Пришли родители, вслед за ними прибежал радостный Лёня. Он с утра успел порыбачить с дедом, накатался вдоволь с горки, успел познакомиться с местными ребятишками. В общем, скучать не пришлось! Дед ему тоже понравился. Лёнька пообещал ему приехать ещё. А я была очень рада: мальчишка оттаял душой, уже не напоминал своим видом угрюмого старичка, каким был ещё вчера утром.

Мы окончательно собрались, попрощались с дедушкой и, без особых приключений, вернулись в Москву…

========== Часть 35 ==========

Первым делом Стас привёз Лёню к бабушке, а когда мальчик выходил из машины, мои родители обменялись с ним номерами телефонов, пригласили его съездить к дедушке ещё раз. Леня охотно согласился. Они сердечно с ним попрощались. У двери в подъезд Лёня обернулся, радостно улыбнулся и помахал нам ладошкой.

–Какой хороший мальчик! – восторгалась мама, – Жать, что нам не довелось родить для Фирочки братика. Я очень хотела после дочки ещё и сына понянчить, но не сложилось как-то!

–Ничего, Элечка! Фира нам внучка родит, понянчимся! – папа улыбнулся маме, взял её за руку. А потом неожиданно обратился к Карпову, – Правда, Станислав?

Стас внимательно следил за дорогой. Он прекрасно слышал, что сказал папа, но переспросил, будто специально:

–Что Вы сказали, Аристарх Романович? – и лукаво блеснул на меня своими глазищами.

–Внучка вам с Фирочкой заказываем! – весело ответил папа.

–А-а! – Карпов приподнял бровь, – Мы будем очень стараться! – выдал он.

Чем очень порадовал моих родителей и весьма озадачил меня.

Папа и мама поблагодарили Стаса за поездку. Папа даже попытался компенсировать ему затраты на бензин, на что Карпов, в свойственной ему манере, загадочно улыбнулся и ответил:

–Свои люди – сочтёмся!

Папа был рад. Карпов нравился ему всё больше. А мама так вообще была от него в восторге и очень радовалась за меня.

Приехав домой, я закинула грязные вещи в стиральную машинку, проверила содержимое холодильника, сготовила ужин, накормила моего подполковника. А сама невольно предалась размышлениям:

«Да, Боже мой! Почему я всё время оговариваюсь? Не мой он, не мой! Он же ясно дал понять, ещё в самом начале, что отношения ему не нужны, только – секс. А испытанные недавно ощущения обещали безудержный секс невообразимой страсти. И мне безумно хотелось попробовать ЭТО с Карповым. А вдруг я действительно испытаю долгожданный оргазм? Стас хотел помочь. Хм, ПОМОЧЬ? Ага, хотел он. Вот именно, что ХОТЕЛ … меня. Очередную забаву себе нашёл, обольстил. Даже перед моими родителями врёт, не стесняясь. Внучка им пообещал! У, коварный! Сидит сейчас на диване, телевизор смотрит. Физиономия предовольная, развалился так свободно! Блин! Сидит он, сказать бы помягче, демонстративно – как настоящий самец : ноги расставлены широко, чтоб «хозяйству» было вольно и свободно. Не привык он, видите ли, когда жмёт! Ой, простите за пошлости, но как сказать по-другому? Вот-вот. И, если бы кто узнал сейчас мои мысли, вряд ли подумал бы, что эта девочка родом из интеллигентной семьи. Мысленно я усмехнулась, подсела к Стасу, прижалась к его боку. Он ухмыльнулся, обхватил меня, ноги сдвинул, затащил себе на колени.

Меня дёрнуло сказать:

–А я тебе причиндалы твои не отсижу?

Карпов покачал головой:

–Ай-яй-яй, Глафира Аристарховна! Вот смотрю я на тебя: вроде, девочка из приличной семьи. Должна быть воспитанная, интеллигентная, а ты выражаешься, как будто живёшь в самом неблагонадёжном районе и общаешься с гопотой. Объясни мне, где ты всего этого набралась?

Стас выключил надоевший телевизор, и я поведала ему о своём прошлом.

Для родителей я была пай-девочкой! В школе всегда было примерное поведение, хорошие и отличные оценки. А вот во дворе я была сорванцом: так как девочек в нашем дворе было мало, дружила с мальчишками . Иногда лазила по деревьям, была замечена даже в «мелком дворовом хулиганстве»: рисовала и писала на стенах и дверях подъезда какие-нибудь рожицы и прозвища местных жильцов. Весной мы пускали по ручьям «кораблики», строили во дворе запруды из снега и льда, за что нам попадало от тети Флюры, местной дворничихи. Она, после наших забав, разгребала снежные завалы, выметала метлой скопившуюся мутную воду и беззлобно ругала «несносных ребятишек, запоганивших весь двор этими запрудами». Мы, все мокрые, но радостные, весело смеялись, убегая от неё врассыпную.

Зато, когда снег окончательно сходил, земля подсыхала, сквозь прошлогоднюю и пожухлую, начинала проглядывать свежая и зелёная трава, мы были для тёти Флюры первыми помощниками. На субботнике были непременно, помогали взрослым прибирать во дворе. И только однажды нахулиганили вполне серьёзно: развели костёр в укромном месте за гаражами. Ладно, кто-то из жильцов заметил дым. Ох, и досталось нам по первое число! Мы же по недомыслию своему не предполагали даже, что всё могло взлететь на воздух. Многие водители хранят в своих гаражах канистру-другую бензина про запас, да ещё и масла всякие. Тогда реально была опасность для всего двора. Это нам хорошо объяснили и больше мы такого не делали.

На летних каникулах у дедушки в деревне тоже бегала дружной ватагой с ребятишками местных дачников. Я не боялась ни червяков, ни лягушек – дедушка учил рыбачить, за что местные мальчишки меня уважали. И торжественно дали подержать в руках настоящего огромного жука, которого нашли на опушке леса. А однажды, около соседнего дома я нашла мышонка. Соседи травили мышей и крыс. Он, видимо, наелся отравы и беспомощно лежал на боку, надсадно дышал и таращился на меня своими глазками. Мне стало безумно жаль его : такого маленького и слабого. Я подобрала его, завернула в тряпочку, отнесла в свою комнату. Принесла ему в блюдечке воды, попробовала напоить, но он не притронулся. Может, он есть захочет? Я принесла кусочек хлеба. Сидела и ждала. Но бедный мышонок не ел. Я ночь не спала, всё ворочалась, проверяла: как он там дышит, живой ли? А под утро крепко уснула.

А проснулась… Мышонок лежал, скрючившись, его глазки стали мутными и безжизненными. Он не дышал! Я ужасно расстроилась, расплакалась. Для меня это была настоящая трагедия. Я думала, что он отлежится и поправится, попьёт водички и поест. Я ругала себя, за то, что уснула. Мне почему-то казалось, если бы я не спала, то он бы непременно выжил! Я пошла на улицу, взяв его с собой. Встретила местных ребятишек. Они моему горю посочувствовали, решили устроить похороны. Вместе мы вырыли ямку, выстлали её листьями подорожника, и мхом, я завернула его в ту же тряпочку, положила в могилку, аккуратно засыпала землёй. Холмик обложила цветами ромашки и дикой гвоздики. Кто-то из ребят сказал слова над его могилой, типа: « Ты был настоящим мышонком!» А потом мы устроили поминальный обед. Я притащила из дома пирожков и термос с чаем. Дедушка увидел, что у меня глаза мокрые, стал допытываться: что да как? Я всё ему рассказала. Он было хотел меня пожурить, за то, что без спросу притащила в дом полудохлого мыша, но видя моё расстройство, не стал этого делать. Только улыбнулся, погладил меня по голове и сказал:«Жалостливая ты моя!»

Как я была наивна в девять лет…

Уже в подростковом возрасте получилось, что для мальчишек я была «своим парнем», а потому многие их «секреты» знала, была порой жилеткой, в которую можно было поплакаться и ребята меня не стеснялись. Однажды они даже дали мне попробовать покурить сигарету, но это мне категорически не понравилось. Да и мне было сказано, что парням не особо нравятся курящие девчонки. Правда, при мне они деликатно старались не курить и не ругаться матом, но разные пошлые фразочки из «мужского» юмора были в моём лексиконе именно от них. Вечерами мы сидели у подъезда на лавочке, травили не очень приличные анекдотики, смысл которых порой ещё не совсем понимали, но смеялись. У кого-то была гитара, мы старательно учили слова иностранных песен и пытались петь, подражая своим кумирам. А, в общем, у нас была дружная и весёлая компания.

Так было до моих четырнадцати лет. Папа и мама тогда решили переехать в другой, более спокойный район, подыскали квартиру, где они живут и сейчас. С переездом трудностей не возникло. С моим переводом в школу тоже. В новый коллектив я влилась быстро и незаметно. Виной всему мой открытый, добросердечный нрав. Я очень дружелюбная. Это я не хвалю сама себя, нет! Просто, если увижу, что кому-то нужна помощь, спокойно мимо пройти не смогу. Другому человеку, ведь, станет легче, если сказать ему даже обыкновенное доброе слово. Такой вот характер. В новой школе у меня появились подружки . Только учёба теперь занимала много времени. А потом поступление в достаточно престижный ВУЗ, и опять учёба. А после – работа…

Так я и рассказала Карпову почти всю мою жизнь.

Он внимательно слушал. Улыбнулся , представив сцену с мышиными похоронами. Обхватил меня покрепче. А я обнимала его, доверчиво прильнув к его груди, положив голову на его плечо.

Потом Стас рассказал мне пару своих историй: о том, как отец поймал его с сигаретой, вправил ему мозги на этот счёт. Наказал, не отпустив с друзьями в детский загородный лагерь, чему тринадцатилетний Стасик был очень не рад. Потом про гитару, которую пришлось «нечаянно» сломать о голову распоясавшегося местного хулигана, приставшего на улице к незнакомой девчонке. За что он, в пятнадцать лет, первый раз угодил в местное отделение милиции. Благо, участковый знал его лично, разобрался, что к чему, и благополучно отпустил, задержав настоящего нарушителя общественного порядка. Именно он, тот самый милиционер впоследствии, стал его наставником, старшим товарищем, давшим парню рекомендации для поступления в ВУЗ и дальнейшей службы в МВД. Сейчас он уже давно на пенсии, но Карпов, время от времени, навещает его..

Стас замолчал. Молчала и я. Было так хорошо, так душевно. Даже не нужно было слов. Я боялась пошевелиться, нарушить эту благостную тишину и гармонию. Да-да, гармонию! Только сейчас я поняла, что это значит! Когда ты понимаешь и принимаешь человека таким, какой он есть. Тебе с ним хорошо, а ему хорошо с тобой. Я видела это по его глазам: опять чистым и светлым, как морская гладь на горизонте. И, наверное, в благодарность за это на меня нахлынула такая нежность к нему, что я не удержалась. Мои губы потянулись к его шее. Стас вздрогнул, невольно облизнул свои губы, слегка приподнялся от спинки дивана. Я очень осторожно коснулась , но меня манили его губы. Я невольно припала к ним, почувствовала их влажность и их стремление подчинить себе. Он начал меня целовать, нежно, мягко, будто пробуя на вкус – касался то одного уголка, то другого. То жадно захватывая мою нижнюю губу, то верхнюю, пытаясь раздвинуть их языком. Его язык скользнул внутрь, лаская мой рот, переплетаясь с моим языком. Я растаяла в его руках, обвила его шею. Мы наслаждались, чувствуя, пробуя друг друга. И это было так сладко. И тут меня словно приподняло, в буквальном смысле! Я округлила глаза: «Ничего себе, мощь!» – отстранилась от Стаса.

А он, выпуская меня из рук, засмеялся:

–Ну, вот! Раздразнила только! Как я спать-то с тобой ночью буду?– зажал ладонью своё «достоинство», усмиряя его пыл. Я скромно потупила глазки.

ОН опять ушёл в ванную, вернулся успокоенный, начал укладываться спать.

Я сидела на диване, весьма смущённая и вся в раздумьях:

«Может, не ждать неделю? Пока ещё только разок мазнуло, попробовать с ним?»

Нет, мне было страшно! Так и не решившись, я услышала писк: одежда постиралась!

Я развесила её на сушилку. Отправилась готовиться ко сну, потом легла на свой край кровати, потянула одеяло на себя. Стас, отвернувшийся к тому времени, моментально приблизился, оказался вплотную ко мне. Поцеловал в щёчку, пожелал спокойной ночи и, нежно обняв меня левой рукой, положил голову на локоть правой, и затих. Я выключила ночник, успокоилась, закрыла глаза. И только начала погружаться в лёгкую дрёму, как почувствовала, что его ладонь осторожно проскальзывает под вырез ночнушки, касается моей груди, потом захватывает её. Его пальцы трогают сосок, мгновенно напрягшийся и затвердевший. Я молчу, но мне уже трудно сдерживать свои ощущения: с моих губ слетает еле слышный стон. Спиной чувствую, как мужчина позади меня замирает, даже на какое-то время останавливает дыхание. Я не шевелюсь, делаю вид, что сплю. А он, переждав чуть-чуть, продолжает. Гладит, ласкает мою правую грудь, потом переходит на левую. С ней проделывает то же самое. Я слегка пошевелилась, слегка застонала, будто во сне. Потом опять затихла в ожидании: что будет дальше?

Карпов опять немного выждал времени. Его рука начала гладить мой живот и бока. Я молчу, не двигаюсь. А он продвигается всё дальше. И вот его рука оказалась на резинке моих трусиков. Скажу честно, я испугалась, когда его тёплые пальцы скользнули внутрь, и коснулись низа живота и лобка. Волосы я не убираю: пусть всё будет естественное! Карпов позади меня так охнул, что у меня по спине побежали мурашки. А он запустил пальцы в курчавую поросль, гладит ласково. Чувствую: у него дыхание уже сбивается, и рука начинает прижимать меня к себе с силой, а пальцы продвигаются ещё дальше. Тогда я схватила его запястье, выдернула руку из своих трусиков:

–Стасик, уймись! Пожалуйста!

Он шумно вздохнул, усмехнулся:

–Не спишь, значит? Понятно.

–Уснёшь с тобой! Я уже отворачиваться боюсь, – недовольно ворчу.

Карпов засмеялся, обнял меня, положил подбородок на мое плечо:

–Не боись, Глашенька! Сегодня можешь спать спокойно: спустил я.

Я не поняла, переспросила:

–Чего спустил?

А он, нисколько не смущаясь, отвечает:

–Сперму, девочка! Ох, детский сад! – вздыхает, целует меня в щёку вновь, потом отодвигается:

–Ладно! Беспокоить больше не буду. А-то и сам что-то разволновался. Так у тебя там мягонько! Вдруг опять захочется! – я услышала его негромкий мелодичный смех. Отвернулся и затих.

Вот, поганец! Он-то успокоился, а я?! Как мне сейчас уснуть-то? Растревожил он меня.

Потом всё же уснула. А проснулась опять от странного ощущения…

Во сне я, видимо, неосознанно (а кто ж его знает, может, и вполне осознанно?), придвинулась к подполковнику, обняла его за пояс. И вот, я сплю, а моя рука у него на … его «достоинстве! Благо ещё, что держу я его за это дело через трусы. А Карпов лежит спиной ко мне. Наверное, проснулся давно. И его трясёт мелкой дрожью. Моя рука дрогнула, а он вдруг прижал её своей ладонью, обернулся, взглянул на меня:

–Попалась! Баловница! Тебе кто разрешил?– и громко расхохотался!

Да уж! Краска залила моё лицо…

========== Часть 36 ==========

Хорошо, что темно в комнате: не видно, как пылали мои щёки и даже уши! Стыдобище! Сама схватила мужика за причинное место. А Стас ещё усугубил ситуацию: мою руку с его «орудием» придержал, а потом начал совершать «простые движенья». Я сразу возмутилась:

–Стас, прекрати! Отпусти меня!

В это время спасительно прозвенел будильник моего телефона. Я обрадовалась:

–Мне на работу пора!

–Эх, ладно! Глаша, я вечером хочу пригласить тебя на ужин в ресторане. Привнести, так сказать, романтическую ноту. Будь готова: часа в четыре я позвоню, скажу, куда нужно подъехать! – важно сообщил он, отпуская меня.

–Как скажете, господин подполковник! – отвечаю ему, а сама скорее руку отдёргиваю. Потом улыбаюсь так лукаво и говорю, – А у Вас ТАМ тоже очень неплохо!

Ха-ха! Комплимент отвесила. И с кровати – скорей в ванную, остудить холодненькой водичкой щёки и уши, горящие огнём. Уф! Умылась, себя в порядок привела.

После возвращаюсь в комнату, а Карпов спит! Или делает вид, что спит. Я спрашиваю:

–Стас, а ты в больничку не собираешься?

Он, не поворачиваясь, отвечает:

–Мне к десяти, я позже поеду.

Понятно. Быстренько собралась, поехала на работу. С порога зашла сразу к нашей Симочке.

–Серафима Стефановна! Можно, я сегодня уйду пораньше часа на два? – отпросилась, объяснила, что у нас с Карповым романтический ужин в ресторане. Симочка улыбнулась:

–Конечно, можно! Фирочка, желаю вам со Стасом отлично отдохнуть.

Я поблагодарила её. Хорошая она, добрая!

И вот, наконец, три часа! Я, разумеется, убежала из конторы ещё чуть пораньше: без пятнадцати. На Масике своём домой успела добраться. Приняла душ, подсушила волосы, уложила в причёску. Платье красивое надела, которое недавно прикупила. Небольшое декольте, плечи открытые, а сзади – молния от шеи до талии. Фигура вдруг откуда-то появилась: грудь, талия, бёдра. А его насыщенный зелёный цвет очень удачно гармонировал с моими карими глазами и каштановыми волосами. Полюбовалась на себя в зеркало. Смотрю: уже четыре часа. Карпов пунктуален по-королевски. Точно, из минуты в минуту! Озвучил мне адрес, сказал быть на месте в назначенное время. Я надела лёгкую шубку, шапочку, сапожки на каблучке – шпильке, взяла изящную сумочку на среднем ремешке. Масика трогать не стала, пораньше вызвала такси. Пока ехала, уже совсем стемнело. Темноты я боюсь, а потому в кармане всегда ношу с собой фонарик. Только в этот раз фонарик остался в куртке.

Ресторан находился в развлекательном центре, к которому примыкал жилой квартал из нескольких многоквартирных домов. Так получилось, что приехала я очень быстро: таксист торопился успеть до пробок. Времени в запасе было минут двадцать. Я попросила таксиста высадить меня не у самого центра, а рядом с одним из домов, хотела немного прогуляться по свежему воздуху. На улице было относительно тепло, и я спокойно прохаживалась туда-сюда. Дом, около которого я была, стоял ко мне торцом, а соседний был отделён от него асфальтированной дорогой и тротуаром для пешеходов. Внутренним периметром эти два дома образовали небольшой дворик. Я держала в руках мобильник, стояла на дороге, рядышком с тротуаром – нужно было только шаг сделать.

И тут, вдруг, меня чуть не сбил заезжающий во двор автомобиль – серебристый Мицубиси Лансер. Он моментально проскочил мимо меня, притормозил на повороте к дому, стоящему торцом. Я едва успела заскочить на тротуар. Меня взбесило: какого лешего он так гоняет по дворам?! Думаю: «Водитель, гад такой!» В сердцах, сфоткала его номер. При свете прожекторов увидела, как из автомобиля вышли четверо дюжих мужиков. Они были уже относительно далеко от меня, лиц не разобрать. Двое остались у машины, двое других направились вдоль дома. Там стоял человек. Он ждал их. Они подошли к нему, начали напряжённый разговор. Потом завязалась драка. Мужчина яростно раскидал их уже не один раз. Что-то знакомое было в движениях и фигуре этого смельчака. Глянув по сторонам , я похолодела: немного поодаль, метрах в десяти от них стояла припаркованная чёрная «Инфинити»!

Эти двое валялись на снегу, но их же было четверо! Один из стоявших у машины выхватил пистолет и начал стрелять…

========== Часть 37 ==========

Пистолет был с глушителем, и выстрелы звучали, как негромкие хлопки. Я замерла от ужаса. Что делать?! Я прекрасно понимала, что, подойди я ближе, меня запросто могли убить. Как мне спасти Стаса? «Риск должен быть оправданным», – вспомнила я слова подполковника. А потому, спрятавшись за угол соседнего дома, схватила телефон и быстро набрала теперь уже знакомый номер. Мне быстро ответили:

–Оперативный дежурный ОВД «Пятницкий» слушает!

Я обрадовалась, узнав голос Румянцева.

–Олег Фёдорович, это Фира Бартеньева. На Карпова вооружённое нападение с огнестрелом, – я назвала адрес (благо, что таблички с названиями улиц были на виду), – Нападавших четверо, автомашина такая-то, – я назвала марку и номер, старалась говорить очень коротко и ясно, – Скорую я сейчас вызову! – нажав отбой, я уже лихорадочно набирала «Скорую». И увидела…

Одна пуля бандита попала в цель. Стас дёрнулся, но на ногах устоял.

Каким-то чужим, строгим голосом я проговорила в трубку адрес, пояснила:

«Нападение на сотрудника полиции. Огнестрел.» – у меня потемнело в глазах, я изо всех сил старалась удержать слабеющее сознание, схватилась за угол дома рукой, прижалась спиной к стене. Сердце билось отчаянно. Всё происходило за какие-то доли секунды, но мне они казались вечностью. У меня на глазах убивали моего любимого…

В это время поднялись те двое, что пришли в себя от ударов Стаса.

Но, и Карпов в долгу не остался: раздался выстрел и вначале тот, кто был у машины – вскрикнул и упал, раскинув руки. Потом раздался второй выстрел. Упал один из приближающихся к Карпову. Стоявший рядом с машиной бандит схватил пистолет ранее убитого товарища , нацелил в Карпова, пошел на него. Оба оставшихся в живых бандита схватили раненого Карпова с двух сторон, заломили ему руки назад.

–Карпов, ты не понял?! Это мой район! – заорал ему в лицо бандит с пистолетом в руке. Видимо он был у них главным.

Слабеющий подполковник держался из последних сил, охрипшим голосом возразил:

–Ты, Гера, попутал что-то! Это мой район, и я не позволю всякой швали своевольничать здесь!

–Ну, ты мне ответишь! – пригрозил Гера, тараща глаза на Стаса.

А другой бандит зловеще посмотрел на подполковника, потом со всего размаху ударил его кулаком в челюсть. Потом хотел ещё ударить в висок, но Стас отшатнулся. Удар прошёл мимо, а Карпов, собрав все силы, боднул его головой в лицо. Тот заверещал, схватился за окровавленный сломанный нос:

–Ну, с*ка! Я тебе…– он ударил Карпова в скулу, испачкав его своей кровью и оставив ссадину на его лице, – Гера, ты чё с ним цацкаешься? Мочи его и валим резче! А-то щас менты приедут, не успеем уйти!

Гера, в раздумье, мешкал. Потом, видимо, решившись, приблизил пистолет к груди Стаса, выстрелил. Оба бандита расступились в разные стороны. Стас опрокинулся на снег.

–Чё с ним делать? Давай его к мусоропроводу утащим, чтоб глаза не мозолил! – предложил «Расквашенный Нос».

Они схватили Стаса за руки и волоком потащили к подъезду. Дверь, ведущая в закуток, где был мусоропровод, была приоткрыта. Бандиты затащили туда Карпова и бросили за мусорный бак.

–Бля, как здесь воняет! Во, теперь всё правильно: дохлому мусору здесь самое место! – осклабился Гера, – А теперь валим отсюда!

Бандиты уже торопливо направлялись к Лансеру, когда услышали стон. Один из их товарищей оказался не убит, а ранен! Он просил не оставлять его здесь.

–Блин, машину ещё пачкать! – с сомнением сказал Гера. Но, делать нечего! Они подхватили его, затащили в машину на заднее сиденье, бросив туда старое покрывало. Машина сорвалась с места и, визжа тормозами на повороте, скрылась из вида.

А я, на ватных ногах, собрав все свои оставшиеся силы, помчалась к подъезду…

Господи, только бы он был жив! Я втайне надеялась, что на подполе был бронежилет. Иначе, как бы он столько держался, и ещё мог противостоять бандитам? И не враг же он сам себе, идти на «стрелку» с бандитами без страховки?

Открыв дверь мусоропровода, я в ужасе едва не завизжала: на сваленном в пакетах мусоре копошились две здоровые крысы! Нет, крыс я не боюсь, я пришла в ужас от того, что эти твари могли напасть на Карпова. Я шуганула их своей сумкой, они недовольно бросились наутёк. Было очень темно и страшно. Превозмогая этот жуткий страх, и ещё невыносимую вонь, я двинулась вперёд, за мусорный бак. Эх, мне бы сейчас мой фонарик! Но, увы!

Брезгливо придерживаясь пальцами за стену, сделала в угол неосторожный шаг, и наткнулась на что-то большое и мягкое. Тут же услышала стон.

–Стас, Стасик, миленький! Ты живой? – я присела на корточки, потрогала тело, лежащее на ледяном цементном полу.

«Неужели он решился на это в одиночку?»– размышляла я. Будто подтверждая мои мысли, раздался звонок мобильника. Наощупь, я нашарила в кармане его пальто телефон. На дисплее высветилось: «Дима», я приложила трубку к уху:

–Стас, ты куда пропал?! Мы дома перепутали, они же, как близнецы! Мы с Дэном сейчас здесь, во дворе! Машину твою видим. Где ты сам?!

–Карпов ранен. Мы у мусоропровода второго подъезда, – я едва смогла произнести в трубку.

========== Часть 38 ==========

Экран светился голубоватым светом. Используя его вместо фонарика, я осмотрела Стаса. Лицо неподвижное, бледное и осунувшееся, черты заострились. Я сняла перчатку, потрогала его щёки – тёплые, слава Богу! И дыхание есть. Жив! Я расстегнула его пальто, чтоб облегчить дыхание. А потом, от радости, бросилась его целовать:

–Стасик, милый, славный мой! Только не умирай! Живи, пожалуйста!– приговаривала я в отчаянии.

Коснулась жадно его прохладных губ, и …почувствовала ответ! Он впился в мои губы, его руки обхватили мои плечи. Потом, разорвав поцелуй, он хрипло, но твёрдо сказал:

–Не дождутся! Я же не идиот: без бронежилета на разборку ехать!

Я плакала и смеялась от радости, обнимая его.

–Стас, попробуй встать! – попросила, пытаясь ему помочь приподняться с пола. Он, стиснув зубы, поднялся на ноги. Я, просунув руку под его пальто, обняла за пояс, поддерживала его.

– Глаша, радость моя! А ты здесь откуда? Я же сказал тебе меня у ресторана ждать! – он шагнул раз, другой.

–Сердце подсказало, – ответила я, нежно целуя его в щёку. Мы уже вышли из-за бака, приблизились к двери.

Дверь распахнулась, яркий свет фар заставил на секунду закрыть ослеплённые глаза.

На крыльце нас встречали обеспокоенные Воронов и Антошин.

–Привет, Фира! Стас, ну ты как?! – тревожно спросил Воронов.

–Нормально, Дима! Две пули схлопотал, правда, – Карпов потрогал простреленный джемпер, – Но, это ерунда!

–Фира? Красивая такая! А ты как здесь? – удивился Денис, увидев меня в обнимку с подполковником.

–Да, так! Чисто случайно, мимо проходила. Дай, думаю, в мусоропровод загляну! Может, там подполковник какой валяется? – с сарказмом выдала я, выразительно глядя на старлея.

Опера переглянулись, Карпов не смог сдержаться, хрюкнул от смеха. За ним следом заржали Воронов и Антошин.

–Фу, Стас! А чем это так воняет? – спросил Антошин, принюхиваясь.

Мы невольно вдохнули. Действительно, от Карпова невыносимо несло … так скажем, экскрементами. Мда, неловкая ситуация, прямо сказать!

–Это не ты, случайно? – не унимался Денис, хихикая.

–Денис, ты подумал: я этих упырей испугался и наделал в штаны? Чтобы Карпов, от страха за свою шкуру, обоср*лся?– подполковник, нисколько не смущаясь, иронично посмотрел на старлея, – Не дождутся!

Потом он улыбнулся лукаво, добавил:

А пахну, между прочим, сообразно профессии и должности: дерьма слишком много разребать приходится! Нельзя, живя в навозе, пахнуть розами!

Карпов отстранил меня, повернулся к нам спиной. Мы ахнули: его пальто на спине было измазано подстывшим … сами понимаете, чем! Видно, накануне кто-то не дотерпел, сходил по-большому за мусорным баком. А бандиты заволокли туда Карпова…

–У-у! Пальто теперь только на выброс! – покачал головой Воронов.

–Да уж! – подтвердил Антошин, с сожалением глядя на начальника.