Текст книги "Око Пейфези (СИ)"

Автор книги: Галина Бахмайер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Девушка ахнула, но хитрец быстро добавил:

– Другим джинниям будет с тобой не сравниться. Ты – йени с телом человека и красивая, как пери…

– Ой, подхалим! – подошедшая Сарина шутливо дернула мальчишку за ухо. – Не обижай ее.

– Я не обиделась, – сказала Халифа. – Но братец неправ. Я все-таки человек, и жить хочу тоже по-человечески.

– Конечно, сестрица, он просто пошутил. Никто и не думает сватать тебя за настоящего джинна, – Сарина села рядом и заметила, как бы между прочим: – Хотя я бы тоже не отказалась никогда не обжигаться.

– Ты не видела Лейлу? – попыталась сменить тему разговора Халифа.

Сарина хмыкнула и позвала брата:

– Ильяс, ты, случайно, не видел Халдуна?

Мальчик проказливо усмехнулся.

– Нет, не видел. Но может, он в саду?

– Ага, – сестры понимающе переглянулись, и Сарина встала. – Пойду-ка поищу его, пока он не увлекся и не подпалил Лейле юбку.

– Эх, ладно, – махнула рукой Халифа и принялась развлекать малышей своей игрой с огнем. – Я сегодня буду за факира.

Позже девушка перехватила вернувшегося из сада Халдуна и требовательно спросила:

– Братец, я до сих пор еще не видела твоего подарка. Ты составил мне гороскоп, как обещал?

Халдун неожиданно растерялся и принялся оглядывать толпу гостей.

– Составил, но… Я отдал его отцу. Он вернет его тебе позже, если сочтет нужным.

– Халдун! – с шутливой угрозой в голосе насупилась Халифа. – Что ты там насчитал, что боишься показать мне? Что еще такого ужасного уготовили мне звезды?

– Ничего особенного, сестренка, – чуть принужденно рассмеялся тот. – Трудный будет год, очень трудный. Учеба в поте лица…

– И все? – с подозрением переспросила девушка. – Столько перерытых архивов, столько поездок в Библиотеку Оракулов – и это все, что ты смог составить за целых три месяца?! Ну-ка, говори правду!

Брат помялся и сказал, тщательно подбирая слова:

– Если коротко… Не так давно, чуть больше двух лет назад, центр треугольника, образованного положением звезд на момент твоего рождения, пересек солнечную "дорогу судьбы". Теперь ты движешься, как планета по велению космических сил. И как нет силы, способной свернуть с пути череду идущих к противостоянию планет, так и нет ни одной линии вероятности, которая бы отвела тебя в сторону от намеченной цели.

Ни единой, сестренка. Знаю, так почти не бывает, но это правда. Я пересчитывал одиннадцать раз.

Халифа стояла, нервно покусывая губы.

– Цель-то хоть достойная? – наконец, тихо спросила она.

Халдун снова оглядел толпу, задержав внимание на веселящихся малышах.

– Да, – твердо ответил он. – Я, наверное, не должен говорить этого. Но ты скоро поймешь сама. Любое решение будет единственно верным. Даже если сначала это покажется ошибкой. Понимаешь?

– Нет.

– И не надо, – с облегчением вздохнул брат. – Всему свое время.

Склонив голову набок, Халифа, прищурившись, смотрела на него.

– А ты случайно не пытаешься меня запугать?

– Обязательно! Как же иначе! – засмеялся Халдун. – Служба у нас такая – обещать ужасные катастрофы и вываливать бесконечные напасти на ваши бедные головы.

Сестра захихикала.

– Знала я одну такую предсказательницу, в Хогвартсе. Домашнее задание считалось невыполненным, если тебе не оказывалась уготована страшная смерть. Хоть подавиться овсянкой…

– Овсянкой?! – скривился Халдун. – Фу! Лучше уж отравиться противопростудным зельем Лейлы. Да забудь ты об этих предсказаниях, знание не изменит жизни.

– И это говорит тот, кто избрал Прорицание своей профессией! – воскликнула Халифа.

– Астрологию! – с серьезным видом уточнил брат. – Прорицание – понятие растяжимое. И вообще, сегодня твой праздник! Идем лучше танцевать.

Он схватил сестру за руку и потащил в центр веселящейся толпы. Приглашенные музыканты старались вовсю. Заколдованные инструменты летали среди гостей, наигрывая веселые мотивы. То и дело слышался визг – когда шустрый дутар или саз гнался за чьим-нибудь ухом.

Остатки тревожного настроения Халифы испарились окончательно, когда в окно влетел усталый филин с большим свертком. Братья Уизли прислали полный ассортимент своих фирменных фейерверков. С радостными криками дети гурьбой бросились в сад – запускать их.

– А ребята-то и правда талантливые! – воскликнул дядя Махфуз, глядя, как над верхушками деревьев расцветают диковинные огненные цветы, на лету превращаясь в движущиеся фигуры – драконов, гиппогрифов, колдунов на метлах-ракетах… – Далеко пойдут. Напишу в стамбульский магодиван – пусть не тянут с регистрацией филиала магазина. Любят у нас устраивать волокиту с иностранцами…

Раздав все фейерверки братьям, Халифа обнаружила на дне коробки адресованную ей записку. Когда девушка сломала зачарованную печать, на пергаменте проступили слова:

"Жаль, что все так сложилось, и мы сейчас не можем встретиться и продолжить испытания наших конфеток. Но я надеюсь, что все-таки смогу как-нибудь приехать.

Привезу еще кучу фейерверков, и мы запустим их с тобой вдвоем".

Записка вспыхнула прямо в руке Халифы. А та стояла, расплываясь в улыбке, не поняв даже – то ли записка была так заколдована, то ли смысл послания так подействовал.

В звездном небе над садом, рассыпая цветные искры, танцевала огненная девушка…

* * *

Огромный зал, такой огромный, что не видно стен; повсюду стелется белесый туман… зловещие черные тени окружают со всех сторон; но пугают не они… из клубящегося тумана проступают два горящих глаза… страх… безысходность… невыносимое отчаяние…

Прохладная лапка дива коснулась лица Халифы. Девушка резко встрепенулась и села.

Желтые глазки смотрели обеспокоено.

– Баке позвать господина? – пробормотал слуга.

– Нет, Бака, не нужно, это просто сон. Обычный кошмар.

Див покачал головой.

– Кошмары ханым-эфенди никогда не приходят просто так.

– Уйди, – буркнула девушка и накрылась с головой. Тихий голосок произнес:

– Ханым-эфенди раньше ни разу не просила во сне смерти.

Халифа резко сбросила одеяло.

– Я просила смерти?!

Див печально закивал.

– Ханым-эфенди умоляла кого-то убить ее.

До самого рассвета Халифа не сомкнула глаз. А утром, собираясь на дирижабль "Свет Анатолии", прихватила с собой внушительный запас успокоительного зелья и сильного снотворного.

Глава 3

Я ночи провожу в огне,

Меня подушка обжигает.

Душа застыла, как во сне,

И лишь от боли оживает.

Как будто в кровь мою проник

Заимодавец, ростовщик -

Он к ожиданью не привык,

Меня, как губку, выжимает.

Абу аль-Атахия (пер. М.Курганцева)

Из спальни семикурсниц снова и снова доносились раскаты чьего-то заразительного хохота. Одиноко сидящая в нефе Халифа нетерпеливо застучала пяткой по полу. На столе перед ней лежали свитки с домашним заданием по Высшей арифмантике. Девушка раздраженно покрутила в руках калам, забрызгав пергамент чернилами. Она уже в четвертый раз делала один и тот же расчет, и все результаты получались разными.

Из-за неплотно закрытой двери хором донеслось протяжно-восторженное "О-о-о!".

Халифа нервно прикусила кончик калама. Судя по звукам, обсуждали женихов. Видимо, кто-то делился впечатлениями от хорошо проведенных каникул.

Девушка вздохнула и с тоской уставилась в учебник. Переделывать все в пятый раз было невероятно лень. Она мысленно прикинула, что будет лучше – собрать в кулак всю оставшуюся в запасе усидчивость и добросовестно пересчитать еще разок, или же положиться на интуицию и выбрать наобум какой-нибудь один вариант в надежде угадать? Уставшая спина решительно склонялась ко второму варианту.

Входные двери нефа открылись, раздались быстрые шажки и чем-то жутко довольная Лейла плюхнулась на соседний стул. Подоткнула под спину подушечку и торжественно сообщила:

– Ибрагим-эфенди набирает анимагический факультатив. Я только что записалась. Ты пойдешь?

Халифа угрюмо уткнулась в учебник и ответила, пожалуй, чуть резче, чем следовало бы:

– Нет.

Лейла наклонила голову, заглядывая ей в лицо.

– Почему?!

Халифа закусила губу.

– Мне бы со своей трансформацией ужиться. Да и не получится у меня.

– Вот еще новости! – настырная Лейла и не подумала отступиться. – Если очень сильно захотеть… Ну сестрица, ты же всегда хотела превращаться в змею.

– Ну… да, – уныло отозвалась подруга. – Но у меня никогда не шло Преобразование. Не мое это.

Лейла зашуршала принесенным пергаментом.

– Ерунда. Чем ты хуже меня? Вот, смотри. Я себе уже все рассчитала – я буду перепелкой.

Халифа рассмеялась, с облегчением уходя от неприятных мыслей.

– Перепелкой?! Здорово! Будешь петь нам колыбельную, яички пятнистые нести…

– Еще чего! – фыркнула Лейла. – Яичек она захотела. Побудку я вам буду отбивать!

В четыре утра!

Халифа принялась рассеянно рисовать на полях пергамента крохотную змейку, машинально изобразив слизеринский герб. Полюбовалась – и обвела в рамочку. Лейла понаблюдала за ней и вдруг улыбнулась одной из своих особенных лукавых улыбочек – как делала всегда, подмечая что-то, доступное только ей одной. Халифа заметила это и сдалась:

– Да, я однажды уже делала пробный расчет по потенциальной аниформе. Да, признаюсь – надеялась, что выйдет змея.

Лейла хихикнула.

– Подружка Зуми? Кина вам охотно уступит свой ящик.

Халифа, скорчив гримасу, запустила в нее скатанной в шарик промокашкой.

– Где-то ошиблась, да так и забросила. У меня вроде как голубь получился. А может, и не голубь.

– Замечательно! – весело подхватила Лейла, кидая промокашку обратно. – Будешь нам почту носить. Арно-то уже старенький.

Халифа опустила голову на сложенные руки.

– Я не хочу быть голубем. Когда жила в Англии – хотела, теперь нет.

– А когда ты делала расчеты?

– Года полтора назад.

Лейла воровато оглянулась на дверь спальни.

– Так это еще до… ну, до того…

– Угу, – буркнула Халифа куда-то в сгиб локтя.

Маленькая девушка заговорщически склонилась к ее уху.

– Но ведь анимагическая форма зависит от внутренней сущности волшебника – а ты теперь так изменилась, да и от образа жизни…

Глаза подруги – грустные, тоскливые – показались из-за яркого рукава.

– Да уж, исходя из образа жизни, я скорее всего буду скорпионом. Постоянно свое же жало над головой.

Лейла чуть наморщила носик.

– Скорпион – одно из олицетворений джиннов, наряду со змеями и шакалами. Не слишком ли банально? Голубь? – она побарабанила пальчиками по столу, прищурив один глаз. – Тоже нет. Мне кажется, твоя аниформа – не птица.

– Тебе виднее. У тебя преобразовательское чутье.

– А давай попросим Ибрагима-эфенди помочь тебе с расчетом. Чтобы точно ничего не упустить. Пойдем к нему.

– Я все равно не собираюсь учиться анимагии, и даже не уговаривай.

Лейла встряхнулась – а ведь правда, как перепелка – и искоса посмотрела на подругу.

– Ладно, не буду. Но давай хотя бы просто узнаем твою потенциальную аниформу.

Сделай мне приятное – подтверди мое чутье.

Халифа сделала последнюю попытку к отступлению:

– Я еще не сделала арифмантику. Не сходится результат.

– А-а, я знаю. Он сегодня у всех не сходится. И у меня тоже. Это все зачарованный учебник. Бросай.

Пергаменты кучей полетели на пол. Глядя, как Халифа, даже не возмутившись, терпеливо подбирает их, Лейла вздохнула:

– Сестрица, что они там с тобой сотворили? Раньше ты бы уже давным-давно со всеми нами сверилась. А теперь корпишь в одиночку до последнего. Совсем отвыкла от дружной компании…

* * *

Ибрагима Гиляра ничуть не удивило нежелание Халифы заняться анимагией. В ответ на ее сомнения он заявил:

– Нет никакой опасности в том, что вы научитесь превращаться в животное. Сейчас вы выглядите значительно здоровее и увереннее в себе, чем летом. Вы ведь пошли на поправку, верно?

– Да, эфенди, – согласилась Халифа. – Но ведь вы никогда не отмечали у меня заметных успехов в вашем предмете.

Гиляр деловито подбоченился.

– Я считаю, ханым, что вам просто не хватает сосредоточенности. Посторонние мысли не отвлекают на Алхимии, если вы работаете достаточно скрупулезно.

Преобразование же требует абсолютной концентрации на процессе и его предполагаемом результате.

Девушка рассеянно кивала, слушая правило, которое ей твердили много лет подряд, и все без толку.

– Не знаю, хватит ли у меня способностей, эфенди, но может быть, вы для начала просто поможете мне рассчитать аниформу? Я совершенно не представляю себе, как теперь учитывать некоторые факторы.

– Ну, конечно же, помогу, – радушно улыбнулся наставник, бросив быстрый взгляд на Лейлу.

У Халифы зародилось подозрение, которое окрепло, стоило лишь ей заметить блеск в глазах подруги.

– Эй! – воскликнула она. – Вы оба, что, сговорились увлечь меня анимагией?

Обнаружив, что их затею раскусили, Лейла хихикнула.

– Простите, ханым, – ответил Гиляр, явно ничуть не раскаиваясь. – Это я попросил вашу подругу уговорить вас прийти на мой факультатив. Дело в том, что я сейчас пишу книгу о необычных вариантах анимагии. Принятие чрезмерно больших или слишком маленьких форм, частичные превращения и прочее в этом роде. А тут в школу возвращаетесь вы – в новом проявлении. Представляете, насколько уникально подобное исследование? Вы – просто сокровище для ученого.

Халифа не знала, что сказать. Быть подопытным кроликом – небольшое удовольствие.

Но с другой стороны, она ничего не теряет, а приобретает прекрасную возможность заняться интересным делом. Замечательно, учитывая то, что некоторые наставники вообще сторонятся ее, даже на основных занятиях.

– Вы не представляете себе, какой невероятный интерес вызывает у меня ваша потенциальная анимагическая форма, – возбужденно потирая руки, продолжал Гиляр.

– Ваша физиология теперь настолько отличается от человеческой, что и животное должно быть как минимум очень редким, если даже не… – он умолк, с хитрецой глядя на пламя свечи. Девушки с любопытством ждали.

– Давайте же поскорее займемся расчетами, – очнулся от мыслей Ибрагим-эфенди.

* * *

Трехуровневая бронзовая клепсидра девятого века тихой капелью отсчитывала время.

Когда нижний желобок перестуком отметил очередной истекший час, Халифа бросила калам и потянулась. Уровень воды в прозрачном цилиндре у пола показывал одиннадцать часов.

– Разве то, что я теперь невосприимчива к ожогам, так важно? – с затаенной надеждой поинтересовалась девушка. – Это ужасно сложно…

– Это очень важно! – поднял палец Гиляр. – Я подозреваю, что именно эти ваши проявления и лягут в основу аниформы. Не расслабляйтесь, вам еще нужно закончить расчет по питанию.

– Да, – что-то быстро дописывая, добавила Лейла. – Ты зря его отложила, он мне как раз сейчас понадобится. И нечего морщиться – вкусовые пристрастия мага иногда могут сказать о его аниформе больше, чем все остальное.

– Я даже не знаю, что именно теперь больше всего люблю, – капризно протянула Халифа. – Мои вкусы тоже изменились. Разве что пристрастилась к острому. Все со специями…

– Это точно, – кивнула Лейла, поворачиваясь к наставнику. – Дивы не успевают пополнять возле нас перечницу в обеденном зале. Она его скоро даже в десерт будет класть.

Гиляр сиял так, словно только что совершил предсказание века.

– Я предвидел что-нибудь в этом роде. Дописывайте быстренько, и я сам подставлю все в конечную формулу.

Увидев свет в конце тоннеля, девушки застрочили с удвоенной энергией. Когда они закончили, наставник принялся быстро вписывать результаты в итоговый лист.

– Ну у тебя и расчет, – пробормотала Лейла. – Раза в три побольше моего.

– Сама я бы ни за что не справилась, – заметила Халифа, заглядывая через плечо Гиляра в пергамент. Дописав, тот нахмурился.

– Погодите-ка. Где-то ошибка.

Халифа отвернула конец пергамента.

– Ящерица? Ну, конечно, ошибка. Я должна быть змеей!

– Нет-нет, тут все правильно, змея – это преимущественно мужская аниформа.

Ошибка где-то в другом месте, – он принялся перепроверять расчеты Халифы.

Девушки тем временем потихоньку зевали.

– Есть! – воскликнул наставник и быстро переделал результат. – Точно! Я оказался прав! Я гений!

Халифа подскочила к нему и уставилась в пергамент.

– Но… почему? Разве такое возможно?

– Почему нет? – Ибрагим-эфенди с довольным видом складывал листки предварительных расчетов, мысленно уже набрасывая новую главу своей будущей книги.

– Это же магическое животное! Люди не могут превращаться в волшебных тварей!

Гиляр иронично усмехнулся.

– А вы разве человек?

Девушка озадаченно потеребила уголок свитка. В самом его конце, жирно обведенная сиреневыми чернилами Ибрагима-эфенди, бросалась в глаза итоговая строка – результат многочасовых расчетов.

Голубая саламандра.

* * *

Лейла наловчилась безошибочно перекидываться уже на шестом занятии. Пестрая птица порхала по аудитории, подпрыгивая и весело кудахча. Ибрагим-эфенди с гордостью аплодировал своей любимой ученице.

– Вы сейчас напомнили мне вашу матушку. Алима-ханым так же быстро освоила облик чайки, – Гиляр вздохнул. – Как быстро летит время. Кажется, что это было только вчера…

Перепелка-Лейла порхнула над Хаджер Салтинэ, которая медитировала, сосредоточившись на своем образе антилопы. Девушка досадливо отмахнулась от разыгравшейся птицы и вмиг отвлеклась.

– Кыш отсюда! – раздраженно воскликнула она. – Ты мне мешаешь! Иди, летай над нашей знаменитой йени, она все равно не старается! – и бросила демонстративно презрительный взгляд в сторону Халифы, тихонько сидевшей в углу.

Лейла вспорхнула и клюнула Хаджер. Та возмущенно взвыла и, вскочив, бросилась ловить перепелку. Гиляр прикрикнул на них и подошел к Халифе, озабоченно хмурясь.

– Ханым, вы даже не пытаетесь.

Девушка поморщилась.

– Я пробовала, но ничего не получается.

Ибрагим-эфенди хотел что-то сказать, но передумал и оставил ее в покое. Тем временем Лейла перекинулась обратно и бросилась тормошить подругу.

– Сестрица, давай же! Отрасти хвостик! И мы вместе погоняем эту стерву – я буду клевать ей спину, а ты – подпаливать копыта.

Салтинэ зловредно скривилась.

– Неудачницы! Одна – вшивая курица, другая – очаговая гадина. И в мозгах одна извилина на двоих.

– А ты – облезлая коза! – огрызнулась Лейла. – Ты и так на козу похожа!

– Да я тебя… – взвилась Хаджер, и со злости… обернулась антилопой. С непропорционально большими, тяжелыми рогами.

– Ай, что же вы натворили! – всплеснул руками Гиляр. – Кто же впервые преобразовывается в гневе? Нужен покой и сосредоточенность. А вдруг вы теперь всегда будете отращивать такие рога? – и покачал головой, добавив вполголоса: – Давно уже заметил – большие рога у анимагов есть признак завышенного самомнения.

Все девушки вокруг заливисто хохотали. Оплошность заносчивой одноклассницы сразу подняла им настроение.

– Мало того, что коза, так еще и бодаться не сможет! – покатывалась Лейла. – Голову к земле тянет.

– Так ей и надо! – злорадно подхватила Халифа. – Эй, Хаджер, тебе, наверное, нужно было в слона превращаться. Когда Аллах раздавал им бивни, ты стояла за рогами!

Ибрагим-эфенди изо всех сил старался не смеяться в открытую.

– Успокойтесь, склочницы, – пробормотал он, прикрывая рукой снисходительную улыбку. – Хаджер-ханым, возвращайтесь в человеческий облик. Вам теперь придется все начинать сначала.

Тяжелорогая антилопа снова обернулась девушкой – заплаканной и злой.

– Глупая курица да психованная наркоманка! – набросилась она на двух подружек. – Одна болтает всякую чушь без умолку, другая пристрастилась к ртутному зелью! – Хаджер уже себя не контролировала. – Ничего, тебе твой жених еще подпалит перья, – рявкнула она на Лейлу и повернулась к Халифе: – А ты если не спалишь своего, то потом все равно отравишь! И сама подохнешь, а я спляшу на твоей могиле!

Паленая курица и ядовитая гадина!

Салтинэ пулей вылетела из аудитории, яростно хлопнув дверью. Общее веселье сразу увяло. Девушки опасливо покосились на побледневшую Дасэби и вернулись на места – продолжать заниматься. Две подружки тревожно переглянулись.

– Откуда ей все известно? – смятенно пробормотала Халифа. – Она что, подслушивала наши разговоры?

– С нее станется, – ответила Лейла. – Приберегала новость для более подходящего случая, да сорвалась. Зараза! Отомстить бы…

– Я ей перца в шампунь насыплю, – угрюмо пообещала Халифа. – Чтоб знала, от кого.

– Тогда уж лучше приготовь для нее убойное слабительное, – хихикнула Лейла. – Подольем на завтраке, перед уроками. А то с этим перцем… она же спать не даст, будет всю ночь отмываться. Ну, ладно, давай тренироваться. Я за тобой послежу.

– Да не выходит у меня ничего! – капризно отмахнулась подруга. – Не мое. Я пойду спать.

– Как это не твое? – возмутилась Лейла, не оставлявшая надежды заполучить ее еще и в звериную компанию. – Эй, ты куда?! Не уходи!

* * *

Наутро Лейла снова пристала к Халифе на уроке волшебного домоводства.

– Ну почему ты не хочешь тренироваться? Давай приходить на факультатив попозже, когда никого уже не будет.

– Сестрица, отстань!

Наставница Зарайда Рашамаль строго взглянула на них поверх очков.

– Лейла-ханым! Кто позволил вам разговаривать на уроке? Не отвлекайте других.

Повторите, что я сейчас объясняла.

Девушка поднялась, усиленно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из того, что успела записать раньше.

– Э-э… Вы объясняли… – и скосила глаза вниз. Халифа принялась усиленно жестикулировать под партой. – Пришивающее заклинание, – выпалила Лейла.

Рашамаль прищурилась.

– Пришивающее? То самое, что мы с вами проходили на пятом курсе? Вы уверены?

Девушка густо покраснела.

– Я понимаю, что вам пока почти не приходится их использовать, – усмехнулась наставница. – Можно и забыть, и перепутать. Но если бы вы меня слушали, то знали бы, что сегодняшней темой является колдовышивание.

– Извините, – потупив глаза, прошептала Лейла.

– Ладно. В таком случае, покажите нам пришивающее, если вы его не забыли, – Рашамаль указала девушке на лежащий на учительском столе лоскут ткани. – Пришейте пуговицу.

Лейла подошла к столу и застыла в нерешительности, закусив нижнюю губу.

– Ну? – насмешливо произнесла наставница.

Мысленно плюнув на все, девушка взмахнула палочкой и выпалила первое пришедшее в голову заклинание. В конце концов, ошибиться может каждый. Пуговица чуть подпрыгнула, и через секунду оказалась крепко пришита.

– Так-так, – пробормотала Рашамаль, разглядывая полученный результат. – Намертво.

Захочешь – не отрежешь.

Лейла радостно улыбнулась и подмигнула Халифе.

– Только вот пришита пуговица не той стороной, – наставница ткнула пальцем в работу.

– А… это… мне так больше нравится, – нашлась Лейла. – Но это ведь мелочь, верно? В другой раз пришью, как положено.

– Мелочь? Пожалуй… – в голосе наставницы послышалась нехорошая ирония. – Ну, если уж придираться к мелочам, то вы, ханым, вообще-то произнесли не пришивающее заклинание, а подшивающее. То самое, с помощью которого нормальные колдуньи обычно подворачивают подол.

Лейла растерянно заморгала. Рашамаль поправила очки.

– Кажется, вы еще в конце прошлого года должны были начать на Защите курс невербальной магии. Определенно, ханым, вы делаете успехи, – она обратилась к классу. – По окончании школы вы все должны будете освоить домашнее колдовство без слов. Вы видели, как колдуют ваши матери? Ну, во всяком случае, большинство из них. Молча. И вам предстоит повторять весь курс бытового колдовства и чар по невербальной методике.

Ученицы принялись переглядываться.

– Произносимые слова не имеют решающего значения, если вы четко представляете себе, чего хотите. Лейла-ханым только что это продемонстрировала, заодно подтвердив и свой преобразовательский талант – превратив одно заклинание в другое. Разумеется, ей помогло то, что заклинания были сходными, из одной группы.

Скажи она, например, заклинание левитации, эффект был бы совсем другим.

Затверженные формулы важны в начале обучения, для того, чтобы помочь волшебнику настроиться на определенное действие. Но по большому счету вы колдуете не словами, а усилием воли. Разумеется, я не имею в виду высшую магию, она и опытным сильным колдунам, как правило, неподвластна в невербальной форме, и тем не менее… Для взрослого волшебника произносить вслух самые наипростейшие заклинания – дурной тон, изобличающий слабые умения или нежелание сосредотачиваться. Это все равно, что в тридцать лет читать вслух по слогам, высунув язык и водя пальцем по строчкам.

Девушки в классе захихикали.

– Шестой и седьмой курс – время окончательного становления магии. Тем, кто ушел из школы после С.О.В., конечно же, никогда не достичь полного развития своего потенциала. Хотя для повседневного быта этого вполне достаточно.

Одна из девушек подняла руку.

– Ханым-эфенди, но мы еще не изучали невербальную методику.

Класс загудел растревоженным ульем. Рашамаль выглядела озадаченной.

– Не начинали? Странно. Я поговорю с Сулейманом-эфенди. Он слишком занижает требования. Если бы С.О.В. по Защите у вас принимал не он сам, а сотрудник Министерства, как у юношей, ваши оценки тоже были бы гораздо хуже.

Халифа закивала, вскакивая.

– Да, правда. В Хогвартсе выяснилось, что у меня отвратительная подготовка по Защите, совершенно не соответствующая оценке С.О.В.

Наставница нахмурилась.

– Я разберусь с этим. Продолжим урок. Возьмите палочки. Лейла-ханым, раздайте всем по куску ткани и садитесь на место.

* * *

За обедом Лейла весело нацелила на Халифу куриную ножку, на манер палочки.

– Ты видела? Как я ее пришила, а?! Причем совсем другим заклинанием!

Халифа рассеянно жевала, думая совсем о другом. Лейла привычно отобрала у нее перечницу.

– Хватит, язву заработаешь. Так вот, что я хочу сказать? Твоя неудача в анимагии связана не с тем, что ты делаешь что-то неправильно. Ты просто не хочешь. Дело вовсе не в способностях, а в сосредоточении магической силы… Ты меня слушаешь?!

Халифа взглянула на нее так, будто только что увидела.

– Сестрица, тебе все это не кажется странным?

– Еще как кажется! Ты где?

– Я думала о профессоре Карзаноте.

Лейла хмыкнула.

– Когда ты уходишь в себя, то начинаешь называть наставников на хогвартский манер.

– Я снова сравнивала его с профессором Люпином.

– Это который оборотень?

– Да. Он вел уроки совсем по-другому. А во время полнолуний его замещал наш декан или директор Дамблдор. Но и они преподавали гораздо жестче, чем это делает Сулейман-эфенди. Почти на каждом уроке были практические занятия, причем в дуэльной форме.

Лейла испуганно вытаращилась.

– Дуэли на уроке между учениками?!

– Да, или даже с самим наставником.

– Но это же опасно! Можно получить травму!

– Ну да. Мы и получали. Я сама пару раз в лазарете валялась.

Лейла тихонько застонала. Халифа невозмутимо продолжала:

– Зато нас в Хогвартсе готовили к реальной угрозе, учили терпеть боль и справляться со страхом причинить ее другому. Когда меня впервые похитили, я едва смогла применить сногсшибатель к одному из мерзавцев. Я попросту боялась, понимаешь, боялась навредить врагу! – девушка бросила вилку, аппетит пропал. – Люпин всегда был очень тактичен и терпелив. А вот когда Защиту вел Снейп, он сразу, напрямик, высказал мне, что я в ней – полный ноль!

Подруга удивленно подняла брови. Халифа разошлась не на шутку:

– Сулейман-эфенди только заставляет нас учить теорию, да иногда упражняться на манекенах в виде животных. Да-да, я знаю, изображать человека – харам, но мы тоже могли бы вести тренировочные дуэли. А он только ахает: "Ах, как можно, вы же поранитесь! Вы же пораните кого-нибудь! Девушкам не пристало…" и бла-бла-бла…

Лейла захихикала. Халифа фыркнула.

– Что смешного?! А мальчикам тоже не пристало, да?! Из нас растят недоучек!

Знаешь, что тогда сказал мне Снейп? – она непроизвольно скопировала интонации Мастера зелий: – "Мисс Дасэби, точно так же отражать заклинания сможет, наверное, даже Филч – шваброй". Каково, а? Я чуть со стыда не сгорела!

Лейла фыркнула.

– Да уж… Неужели у нас тут и правда все так плохо?

– Еще как! Я за четыре месяца в Хогвартсе научилась большему, чем здесь за все предыдущие пять лет. У нас сейчас Защита – один часовой урок в неделю. А в Хогвартсе у седьмого курса – три раза в неделю по два часа. А у нас одно домоводство! Вышивание, выпечка, косметические чары…

– Может, мальчикам преподают больше?

– Нет, Селим тоже как-то жаловался на сложность хогвартских уроков по Защите. С равенкловцами наш декан вообще не церемонился. Они в лазарет ходили по очереди, как на дежурство.

Лейла смотрела на нее, распахнув глаза и подперев щеку рукой.

– За что ты его так уважаешь? Я, конечно, понимаю – он очень помог тебе, но…

Судя по твоим рассказам, он ужасно грубый и придирчивый.

Халифа только ухмыльнулась. "Судя по рассказам… Знала бы ты его лично. И желательно, как гриффиндорка…" – Зато если бы он преподавал у нас Защиту, мы бы потом смело могли идти в бой. А что мы можем сейчас? Точнее, что вы все можете?

Взгляд подруги стал настороженным.

– В бой? Ты хочешь сказать… – она понизила голос. – Ну, все эти слухи о воскрешении… Сама-Знаешь-Кого…

– Это не слухи, – прошептала Халифа. – У меня нет причин сомневаться в словах Артура-эфенди. И я не верю газетам.

Лейла поджала губы.

– Раньше Защиту вообще не преподавали. Все желающие после школы учились дополнительно. И вообще – женщины не должны воевать.

Халифа скривилась.

– Ты сейчас говоришь, как Сулейман-эфенди. Он то ли не умеет ничего сам, то ли не хочет учить нас.

– По-твоему, он делает это специально?

Взгляд Халифы снова стал отстраненным. Лейла пощелкала пальцами у нее перед носом.

– Эй, ты где опять?

– Знаешь, сестрица, до того, как Защиту в Хогвартсе стал преподавать профессор Люпин, там сменилось несколько наставников, – Халифа перешла на зловещий шепот.

– Говорили, что эта должность проклята. И рассказывали, будто один из профессоров стал носителем Сама-Знаешь-Кого. Тот у него в голове поселился.

Лейла испуганно охнула.

– Как это?

– Он носил тюрбан. А под ним, на затылке, пряталось лицо…

– О, Аллах! Ужасы какие! И что?

– А то, что этот профессор тоже очень плохо преподавал, почти ничего не показывал…

Нервно ощипывая нитки по краю хиджаба, Лейла несмело возразила:

– Но Сулейман-эфенди не носит тюрбан…

– Да при чем здесь тюрбан?! Просто я подумала – а вдруг наш наставник тоже плохо учит нас из-за какого-нибудь злого умысла?

– Сестрица, он ведь с самого первого курса так преподавал! А Сама-Знаешь-Кто только летом…

Халифа шикнула на нее, заставляя говорить тише.

– Ну, ладно, ладно, – понизила голос Лейла. – Мне показалось, или ты и правда что-то придумала?

Халифа задумчиво поводила пальцем по краю стола.

– Я напишу профессору Снейпу. Он несколько лет претендовал на должность преподавателя Защиты в Хогвартсе и, похоже, был в курсе многих событий.

* * *

Ответное письмо Снейпа нисколько не успокоило Халифу, даже наоборот, дало пищу для новых подозрений. Мастер Зелий порекомендовал не лезть с расспросами к другим наставникам, и уж тем более, ни о чем не расспрашивать Карзанота.