Текст книги "Подменная невеста клана Волковых (СИ)"

Автор книги: Галина Мерзлякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Пальцем не тыкайте, это невежливо. – Собственно, этот самый указующий перст с длинным, кричащим маникюром, с налепленными объемными фигурками вызывал желание резко взять и задрать его вверх до хруста. С трудом сдержалась и продолжила:

– Барышня, вы же понимаете, с кем и в каком тоне разговариваете?

Не могла не понимать, открытие выставки – тот день, когда простых людей среди посетителей просто не бывает.

– Ваш монолог вот-вот грозит перейти на личности, а также переполнить чашу моего терпения. И после этого момента я воспользуюсь положением и связями, чтобы вы больше ни в одной галерее не выставились.

Ирина поперхнулась словами, а потом буквально прожгла меня взглядом и выдохнула:

– Ну и правильно Лира говорит, что вы настоящая сука и место вам там, где вы должны были оставаться, в задрипанном приюте. Девушку можно вывезти из деревни, а вот деревню из девушки…!

Александра, наблюдавшая за нашей перепалкой, по оттенку кожи слилась со стеной. Казалось, её вот-вот схватит инфаркт. А я, сделав в памяти зарубочку передать Лире большой и пламенный привет, решила, что надо немного помочь моему засланцу в дурную компанию, решив изобразить из себя самую каноничную и стереотипную злодейку. Благо образ позволял. Впрочем, по мнению некоторых людей, мне, чтобы выглядеть стервой, надо просто молчать и равнодушно смотреть. Воспользуемся советом, но сделаем более небрежный вариант: небрежно подцепим пальцем прядь волос, чуть прикроем глаза и улыбнемся едва заметно уголками губ. Образ стервы номер три: «Светский презрительный».

– Если вы полагаетесь на Лиру как на своего покровителя, – усмехнулась я, глядя прямо на Ирину, отчего та бледнела, краснела и, казалось, немного подзабыла, как дышать, – я спешу вас разочаровать, не думаю, что у неё хватит сил и возможностей что-то мне противопоставить.

Неожиданно растерянная Ирина, увидев кого-то за моей спиной, просветлела и выдохнула. У меня в глазах полыхнуло красным, и шкала агрессии, которая весь этот разговор колебалась в приемлемых значениях, резко рванула вверх, а за спиной, сопровождаясь цоканьем шпилек, раздался высокий, нежный, но пытающийся казаться властным голос:

– Ирочка, как на покровителя полагается на меня.

Приплыли.

Глава 26

Возможно, если бы наш мир был книгой, то на ее страницах наша встреча была бы описана так: «Они столкнулись взглядом, и в тот момент между ними буквально полетели искры и разверзлась Бездна. Одна воплощала собой лед, равнодушие и надменность старой аристократии, которая пробивалась даже через неподобающее аристократке поведение, вторая, представительница „молодой аристократии“, – нежность и мягкость, готовность принять и дать шанс любому, независимо от происхождения. Они были несовместимы между собой, как волна и камень, стихи и проза, лед и пламень. Одна была в черном, другая в белом. Одна была в одиночестве, другая была окружена друзьями."

В общем, мы друг другу не понравились с первого взгляда. Барышня Мышкина смотрела на меня недовольно, поджав губы и чуть вздернув подбородок, а за ее спиной собралась целая свита девиц, включая Лиру Волкову. Куда ж без нее? Эта компания раздражала меня просто фактом своего существования.

Ирина, почуяв поддержку, испуганным зверьком бросилась к подругам. Ей бы еще обнять Мышкину, разразиться слезами и пожаловаться:

– Она меня обижает.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, а потом Мышкина, скрестив руки на груди, заявила:

– Чтобы вы о себе ни думали, у меня хватит силы, возможностей сделать так, чтобы Ирочка выставлялась во всех галереях.

Я даже спорить не стала, с папой-министром на текущий момент у нее такая способность, разумеется, была. Однако, как говорится, есть нюанс. Несмотря на отсутствие официальной должности, Ярослав Волков также обладал внушительным потенциалом. Даже дед или тетя Ирина, не обладающие реальной властью, могли доставить Ирине кучу проблем. Ибо старая аристократия – это старая аристократия. Связи, которые образовывались поколениями, никуда не деваются. Если посмотреть со стороны и на перспективу, получалось, что "нагадить" друг другу мы могли без особых проблем, но был ли в этом смысл?

Разумеется, был. Спускать подобное я Ирине не собиралась. Впрочем, как и не собиралась уступать в перепалке с численно превосходящим противником.

И неожиданно мое молчание и показное равнодушие безумно возмутило "королеву" и ее свиту.

– Вам нечего сказать? – с едва заметным триумфом улыбнулась Мария, пряча подругу себе за спину. Я же, чуть усмехнувшись, осмотрела компанию девушек, отметив для себя еще одну, которую не знала, и пожала плечами:

– Вам, Мария Юрьевна? Нет. И прежде чем вы начнете свой монолог торжества добра над злом, уточню. У нас с вами настолько полярное мнение, донести которое до другой стороны не представляется возможным, что я просто не вижу смысла вести этот разговор.

– И вы даже не собираетесь извиниться перед Ириной?! – зря я о ней хорошо подумала, нам бы сейчас разбежаться, как в море корабли, но нет. И можно было бы поспорить, устроить дискуссию, спор, даже настоящий рэп батл, но меня начинало мутить. В глазах заливало красным. Показатель агрессии зашкаливал, прямо как тогда на приеме. Причем, судя по ощущениям от пробуждения направлена она была либо со стороны Маши Мышкиной либо оттуда, откуда она пришла. Как интересно.

– Мира Александровна, вы в порядке? – Александра подхватила меня под локоток. – Вы так бледны.

Я вздохнула , выдохнула пытаясь отогнать поступающую дурноту. Девицы зашушукались, а барышня Мышкина вдруг побледнела. Слухи о моей беременности никуда не девались, и если вдруг после столкновения с ней с моим потенциальным ребенком что-то случится, проблем будет столько, что даже папа-министр не спасет.Я несколько раз глубоко вздохнула и снова обратилась к встревоженной Александре, которую, судя по всему, тоже пугала перспектива оказаться замешанной в жуткой и ужасной смерти потенциального наследника князя.

–Я хочу выкупить все картины Юлии Вагнер и организовать ее посмертную персональную выставку. Надеюсь, вы будете достаточно любезны, чтобы побыть моим представителем и организатором этой самой выставки, и я буду очень благодарна, если вы свяжетесь с господином Морозовым и передадите ему, что Мира Огнева желает с ним пообщаться.

В этот момент Ирина за спиной барышни Мышкиной побледнела. Судя по всему, до нее начинало доходить, что, хотя у нее сильный покровитель, но далеко не всесильный. И захочет ли папочка-министр бороться с тяжеловесами старой аристократии ради излишне экспрессивной и несдержанной на язык художницы, было неясно.

– Разумеется! Разумеется! – заулыбалась Александра, понимая, что ей прилетел весьма выгодный заказ. А вот на Ирину, как мне показалось, она поглядывала с некоторым злорадством. Судя по всему, экспрессивная художница достала ее буквально до печенок. – Давайте я вас в сад провожу, вы там посидите, подышите свежим воздухом, – уговаривала меня распорядительница, придерживая за локоток. И с такой заботой в голосе, словно я была фарфоровой статуэткой или немощным ребенком, нуждающимся в постоянной заботе. В принципе, учитывая, что я собиралась потратить в их галерее уйму денег, удивительного в этом не было. Мы уже собрались было уйти, как спохватилась Мышкина со свитой.

– Мы еще не закончили этот разговор! – возмутилась барышня Мышкина на фоне, а я устало посмотрела на нее и отрезала:

–Нет, – обернулась я к ней. – Мы закончили. Но если уж вам так хочется, я поясню пару моментов. Как я уже и сказала, мы с вами не представлены, мы не являемся близкими подругами, и у нас с вами есть точка расхождения во взглядах. И до того момента, как я из воспитанной аристократки превращаюсь в настоящую суку, а, судя по направлению разговора, на это не потребуется много времени, я уйду, так как не хочу опускаться до того уровня, что буквально минут десять назад демонстрировала ваша подруга. Все же я бы хотела спокойно насладиться выставкой. Это первое. Второе относится уже к барышне Ирине. Простите, не имею чести знать вашу фамилию, а значит, и обратиться подобающим образом. Надеюсь, когда вы останетесь одна, вы задумаетесь, как скоро ваше поведение и уверенность в абсолютном попустительстве принесет вашей подруге, которая так отчаянно вас защищает, множество проблем, которые она не сможет решить даже при помощи всего влияния своего отца. И очень плохо, если вы действительно не понимаете, в каком специфическом мире живете. Поэтому я любезно вам напомню, что ваша подруга, Власова Алена, осталась безнаказанной после применения «Пробуждения» на другой девушке мещанского сословия. Подумайте об этом.

– Вы, вы угрожаете?! – выдали обе девицы в стерео и подавились воздухом.

–Констатирую факт, – улыбнулась я и в сопровождении Александры направилась в сад.

– Даже не представляю, что на Ирину такое нашло, – вздыхала Александра, пока вела меня до сада. – Да, она девочка экспрессивная, но не до такой степени, чтоб радоваться чьей-то смерти. Хотя, знаете, ей полезно оказаться на месте тех, кого могут отменить по одному слову аристократа. После того как она обзавелась влиятельной поддержкой, многие боялись с ней связываться, опасаясь разрушить собственное будущее. И ваши слова – это буквально то, что она иногда говорила тем людям, с которыми имела расхождение во взглядах. Например, Юленьке Вагнер, упокой господь ее душу, – Не перекрестилась Александра только потому, что поддерживала меня под локоток.

– Они с Юлией конфликтовали? – уточнила я, решив воспользоваться моментом и уточнить всё, что можно, раз подвернулся такой шанс.

– Соперничали, это да. Энтони откровенно Юлии симпатизировал, но не по озвученной Ириной причине, просто Юля была похожа на его сестру, давно погибшую. Вы не думайте, Энтони не со всеми подробностями делится, просто и у меня были подозрения подобного рода, вот и поспешила прояснить. И он сейчас просто разбит своей очередной потерей.

Я только покивала. Ничего удивительного в её подозрениях не было. Меценат и художница – избитая пара для романов, чаще встречались только доставалось балерины и императоры. Причём за последнее отдельное спасибо надо сказать одному из императоров, который практически двадцать лет жил на две семьи, одна из жён у него была императрицей, а вторая как раз известной балериной. Впечатление на потомков он производил двоякое: с одной стороны: "ах Великая любовь", с другой : "мог бы хотя бы не так явно". С его подачи содержать балерину стало чуть ли не обязанностью аристократа.

***

Мои планы дойти до сада и выпытать у Александры всё разбились о суровую реальность. Всё же зимний сад галереи располагался не так далеко, как мне бы хотелось в свете разговора, на который я настроилась. Александра усадила меня в кресло среди зарослей экзотических растений, принесла откуда-то чашку крепкого чая, настолько темного, что еще немного, и в нем откроются врата в бездну, и плед, вдруг ценной посетительнице станет холодно и неудобно.

– Да не суетитесь вы так, – успокоила я женщину, – мне уже намного лучше. Но я буду очень признательна, если вы составите мне компанию. И мы мило побеседуем. Или это будет для вас затруднительно?

– Не слишком, – отмахнулась Александра, – помимо меня на выставке есть и другие распорядители, вдруг кто-то еще захочет купить понравившуюся картину, так что я вполне могу уделить вам все свое время. Рабочее, – она интонационно подчеркнула последнее слово, и я понимающе покачала головой.

– Думаю, вас интересует смерть Юлии Вагнер, – уточнила Александра. Мне оставалось только вздохнуть:– Судя по всему, уже все в курсе моего интереса к этому делу, – вопрос был риторический и по большому счёту не требовал ответа, но тем не менее я его получила. Моя собеседница довольно улыбнулась, немного задрала напудренный носик и, кажется, став чуть-чуть выше, заявила:

– Когда мы рассылали приглашения, – весьма обтекаемо ответили мне, – мы рассматривали вариант вашего визита и, соответственно, озаботились необходимостью собрать небольшое досье на возможного нового покупателя.Мне оставалось только восхититься тому, как поставлена работа в галерее Энтони Морозова. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Морозовы – фамилия старая, которая почти всегда занималась торговлей и даже числилась в поставщиках Императорского двора уже добрых полтора столетия. Так что построить работу с аристократами они умели.

– Юля была девочкой тихой, – начала свой рассказ Александра, – поступила в училище на полный пансион, там ее и заметила Энтони, и сделал некоторую протекцию, как я уже говорила, в его интересе к ней не было ничего… этакого, – женщина некоторое время замялась, пытаясь подобрать слова, но в результате, просто махнула рукой– я бы сказала, чистое восхищение талантом. Вагнер была действительно хороша в своих работах, она могла передать чувства, эмоции лучше, чем многие, и очень неплохо владела живописными техниками. Разумеется, такой бриллиант требовал огранки. Энтони хотел послать её в Италию, но вы понимаете, тогда слухи об их связи стали бы сильно громче. Именно тогда Морозов и утвердил Грант, придумал эту выставку, по итогам весьма строгого подбора целой комиссии подбирались молодые авторы. Вы не подумайте, что всё это было сделано исключительно под Юлю, нет, как я уже говорила, была целая комиссия. И если бы у Вагнер не было таланта, её бы не взяли, как бы хорошо к ней не относился Энтони. Ирина, как вы понимаете, тоже претендовала на участие в выставке, она талантливая девочка, очень талантливая, экспрессивная, которая пробует себя в различных художественных направлениях, и работы ее не соответствуют теме. А точнее, они не соответствовали стилю, в котором должны были выполняться работы, не каждый может оценить квадратного князя Зиму или треугольную, прости господи, княгиню Вьюгу.

– Но какой бы талантливой она ни была, мне кажется, её поведение, к тому же по отношению к уже умершей знакомой, несколько выходит за рамки приличия, – осторожно уточнила я.

– Да,да, разумеется, – затараторила Александра. – Меня подобное поведение тоже удивило. Хотя Ирина темпераментная девушка, она понимает границы дозволенного и раньше волю своему темпераменту на людях или там, где они могут появиться в разгар ссоры, не давала, а сейчас она как будто с цепи сорвалась. Понимаете, хоть Ира и Юля не были близкими подругами, их вполне можно было назвать приятельницами. Хотя Ира и довольно быстро обзавелась влиятельной покровительницей, и между ними, разумеется, вспыхивали трения. До недавнего времени всё было нормально, я имею в виду, что никто не пытался облить картину краской, порезать холст. Знаете, художники натуры творческие, им свойственно порой перегибать палку.

– Я далека от художественных кругов, – осторожно заметила я и, задумавшись, отхлебнула порядком подостывший чай, моментально закашлявшись. Боже, он такой сладкий! Туда что, сахарницу высыпали? – возмутилась я про себя и одновременно с этим отметила, что Ярославу бы понравилось. Жестом успокоив встревожившуюся женщину, поставила чашку, на низенький столик и чуть хрипловатым голосом заметила:

– Боюсь, о подобном поведении художников я раньше наслышана не была, – призналась я, а Александра хохотнула:

– Ну хуже нас, художников, отжигают только артисты и балетные. Так вот, незадолго до смерти Юлии они с Ириной сильно повздорили. Как раз были объявлены результаты работы комиссии, и стало известно, что именно Вагнер в составе группы поедет на стажировку в Италии. Для Иры это стало настоящим ударом, она абсолютно уверена в том, что Вагнер использовала не самые благородные методы для того, чтобы добиться победы. Они поссорились здесь, в галерее, потом Ирину забрала барышня Мышкина, а Юля отправилась к себе домой. Она снимала небольшую квартирку практически под самой крышей, говорила, что оттуда открывается чудесный вид на город. А на следующий день или через день, простите, я сейчас уже не вспомню точно, нам сообщили о её смерти. Разумеется, всех начали таскать на допрос. Ирину, наверное, допрашивали раза два или три, а то и все четыре. Она потом долго разорялась, что из-за их допросов так и не смогла закончить картины к выставке. Она была уверена, что после смерти Юли место на выставке освободится для неё. – Звучит прямо как мотив для убийства, – хмыкнула я.

– Думаю, в полиции считали так же, – отозвалась Александра. – Но, как вы понимаете…

–Если Ирина не арестована и ей не предъявлено обвинение, то, скорее всего, от неё как от предполагаемой убийцы отказались в пользу других версий. – покивала я головой

–Скажите, вы действительно хотите организовать посмертную выставку Юлии? – Осторожно уточнил Александра, понимая, что подобное я могла сказать в заполиные эмоциях.

– Да., – подтвердила я,– Как и выкупить все её картины. Возможно, часть потом передам в дар императорскому музею. Ну или открою свой, – улыбнулась я.

– Видите ли, несмотря на то, что Юля была молодым художником часть ее работ уже было продано, и на их выкуп понадобится время. Да и не так много этих работ, чтобы организовать музей. Юлия очень скрупулезно подходила к работе и, как правило, тратила на написание много времени. Сейчас практически на всё, что осталось после неё, есть права у нашей галереи.

– А как же её родители, близкие, семья?

– Насколько мне известно, у Юли никого не было, – вздохнул Александра. – Разве что только наш небольшой кружок. С выставки я уходила с тяжёлым сердцем. Мне до слёз было жалко молодую талантливую девушку. Так получилось, что о жертвах я всё узнавала из рассказов, но, столкнувшись с картинами Юлии, мне показалось, что я смогла немножечко заглянуть в глубь неё, возможно, стать к ней немножечко ближе. А то, что я обнаружила её тело, вызывала ещё больший эмоциональный отклик. Пока мы ехали в машине домой, дед что-то рассказывал, а я смотрела в окно и пыталась успокоить бушевавшие эмоции, среди которых ярко выделялось желание прибить того, кто виновен в этих убийствах, как бы непрофессионально это ни было.

Глава 27

– Слишком много трупов, – вздохнула я, развалившись на кровати.

Сашка, в кои-то веки занявшая место на полу, скрестив ноги по-турецки и опершись локтями на кровать, посмотрела на меня и уточнила:

– Ты о чем?

– Слишком много трупов вокруг Маши Мышкиной, ты не находишь? – Я резко села, а потом, поморщившись, потрясла головой, пытаясь разогнать черные мушки, запрыгавшие перед глазами.

– Но если только опосредованно, сама она лично с этими трупами никак не связана, – уточнила Сашка.

– Она не связана. – Согласилась я с этим, вполне обоснованным, замечанием, а после поспешила уточнить: – А вот ее свита связана еще как. Там каждую первую можно тянуть для допроса как потенциальную убийцу. Некоторое время мы молчали, осознавая, что буквально почти каждую девушку из компании Маши Мышкиной уже-таки допрашивали в связи со смертью их “недоброжелательниц”. Там в допросной со своим персональным убийством не побывала только Лира Волкова и Инна Добрышевская. Возможно, их трупы пока не нашли. В смысле, не их, конечно, а, так сказать, парные им. Они просто обязаны быть, так сказать, по закону парных случаев. В конце концов, не зря говорят, что «один раз – случайность, два – совпадение, а три – закономерность».

– Ты же не хочешь сказать, – неожиданно рассмеялась Сашка, – что это Мария Юрьевна Мышкина убивает? Для светской львицы нетипичное времяпрепровождение. Да и зачем ей это? Мне кажется, гораздо проще отомстить обидчикам, натравив на них какой-нибудь СМИ. Ты не хуже меня знаешь, что пресса порой бывает беспощадной, и стоит кому-нибудь оступиться, они устраивают настоящую охоту. Хотя, стоит признать, газетные заголовки в этом случае получились бы на славу. Как тебе такой вариант: «Темная сторона современной аристократии» или «Порочные тайны почти кронпринцессы»? Сам Б.Р.Езгливов обзавидуется.

– Знаешь, а это хороший вопрос. – Я на некоторое время задумалась, перебирая варианты и причины, которые бы сошли за мотив для убийства. Обычные причины, такие как ревность и жажда наживы, тут не подходили. Идеальным вариантом была бы месть, если бы убивали те, кто действительно имел причины для мести. Хотя… Я улыбнулась и, почувствовав себя настоящей злодейкой, поинтересовалась у насторожившейся Сашки:

– Слушай, а если бы меня кто-нибудь обидел, чтобы ты сделала?

Подруга некоторое время недоумевающе смотрела на меня, а потом буквально покатилась со смеху:

– Скажешь тоже, да ты сама кого хочешь обидишь!

– Ты меня с панталыку не сбивай и от ответа не уходи, – погрозила я ей пальчиком. – Дана ситуация: меня обидели. Твои действия?

– Ну, – Сашка ненадолго задумалась. – В зависимости от уровня «обидели» могу все косы повыдирать, могу мордой по асфальту повозить, а могу и прибить сгоряча.

Она запнулась, настороженно посмотрела на меня и уточнила:

– Только не говори, что ты думаешь о том, что Мышкина убивает из-за того, что ее подруг кто-то обидел?

– Идея интересная, – признала я,– Но, скорее всего, слабо состоятельная. Я готова поспорить на последний круассан с миндальным кремом, что если проверить ее алиби, то на каждое убийство оно у нее будет. Считай это пресловутой интуицией, но я слабо представляю себе Марию нашу свет Юрьевну с ножом в руке. К тому же она не пробудившаяся. А по всем раскладам выходит, что нам нужен прыгун.

– А ещё какие-нибудь предложения есть? – заинтересовала Сашка. – Как-то некорректно спорить с тобой на последний миндальный круассан с учётом того, что ты почти не ешь сладкое.

– Ну не то чтобы предположение, – отмахнулась я. – Так, безумная теория. Представь себе милую кофейню, за столиком сидит компания юных девушек...

– Мира, – прервала меня Саша, – ты мне сейчас роман читаешь или криминальную теорию озвучиваешь? Потому что пока по ощущению всё-таки первое.

– Дай договорить, – отмахнулась я. – Это всё для антуража, так сказать, погружение в глубины разума.

– А может, давай без этого? – взмолилась Сашка и перевела взгляд на окно, за которым стояла темень. – Ночь на дворе, спать пора. А мы как настоящие детективы имперской криминальной полиции, только нам за это не платят.

– Ладно, ладно, – отмахнулась я. – Говорю же, бредовая теория. Смотри, у девушек есть алиби на момент убийства их потенциальных соперниц в той или иной области. Ирина не могла убить Юлю, Алёна – Агриппину и так далее. Но что, если Юлю убила Алёна, у которой нет алиби на этот момент? Её просто не рассматривали как потенциальную убийцу художницы. Ну нету у неё для этого мотива. А то, что в тесном столичном сообществе есть тесный кружок девушек, так или иначе связанных с убийствами, это никого не удивит. Давно ли гремели те времена, когда у каждого уважающего себя аристократа было по два-три трупа в шкафу.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, – решила резюмировать Сашка. – Ты предполагаешь, что девушки убивали обидчиц своих подруг.

– Не то чтобы я всерьез рассматривала такой вариант, всё-таки чтобы убить с такой точностью, с какой выбивали погибших девушек, нужен определенный уровень мастерства и тренированности, но согласись, звучит интересно.

– Ну, звучит, конечно, интересно, – Согласилась Сашка, а потом поспешила приземлить мои фантазии. – но ты понимаешь, что это практически бездоказательно. Допустим, каждая из них решила отомстить за обиженную подругу, мы рассматриваем вариант, что самостоятельно они не убивали, значит, им нужен кто-то, кто будет убивать за них.

– Наемные убийцы, – развела я руками. – Ну, это как самый простой вариант. Просто свои специалисты по устранению могут быть у Власовой и у Мышкиной, а вот уже даже Волковой, скорее всего, придётся искать кого-то со стороны.

– Наемных убийц нанять – это не такси вызвать. Мира, вот ты знаешь, где можно получить такие специфичные услуги?

– Нет, – призналась я. – У меня для этого есть клановая безопасность. В конце концов, это их задача – разбираться с проблемами. Под скептическим взглядом Сашки мне пришлось все же уточнить

: – Ну, мы оставим за скобками то, что если я обращусь к Максиму Леонидовичу с просьбой убрать расстроившую меня девушку, он сначала доложит деду, и я получу законных воспитательных люлей, а потом к психиатру – понять, откуда у меня такие наклонности. Но мы об Огневых говорим. Думаю, у Волковых все устроено по тому же принципу. Никто не станет убивать по первому слову девочки из клана. Да и та же Лира не такая дура, чтобы не понимать этого. Ну, это в том случае если она принимала участие в организации всего этого гипотетического безобразия

–Мне кажется, ты слишком хорошо думаешь о Лире. Её тётушка, – напомнила Сашка, – тоже была замечена в любимой забаве аристократов старой формации – “свергни своего главу”, и, если я правильно помню, Ярослав Мстиславович до сих пор никому присмотренный для неё скит глубоко в тайге где даже медведи встречаются раз в пятилетку, никому не отдал. А подозреваю кандидаты были. Так что вполне вероятно, у Волковой тоже есть кто-то, кому можно поручить неприятное дело.

– Единственное, что меня смущает в этой теории,– Вздохнула я – способ убийства. Крайне демонстративный. Если бы я хотела отомстить за подругу и не хотела при этом неприятностей, я бы заказала несчастный случай: тормоза у машины отказали, ещё что-то.

– С крыши упала, – продолжила Сашка. – У тебя есть такая жертва – Мария Галич вроде.

– Галич официально не входит в список убийств. Если не ошибаюсь, там классификация то ли несчастный случай, то ли самоубийство.

– Но проверять ты её всё равно будешь, – уточнила Сашка.

– Разумеется, – согласилась я. – Как мне кажется, в этом случае лучше перебдеть, чем недобдеть. И если в итоге Галич попадёт в предполагаемую серию, лучше иметь какие-то обоснования для этого. Ладно, давай расползаться, как ты сама сказала, ночь на дворе. Кстати, Яна вроде завтра записи обещала передать, она наконец-то их достала.

***

Когда я увидела объём присланного Яной файла, то могла только удручённо промолчать, ибо из цензурных слов оставались одни предлоги и междометия. Судя по всему, записи мы будем смотреть до морковкиного заговенья. Радовало только то, что Яна в сопроводительном письме отметила те файлы и примерное время, которое, по её мнению, будет нам особенно интересно. Разумеется, отмеченное Яной ещё придётся пересмотреть, но это уже сильно ускорило процесс. Смотрели мы буквально в три пары глаз: я, Сашка и Алиса, которую я принудительно оставила дома. В последнее время из компании Маши Мышкиной она приходила несколько взвинченная, не похожая на саму себя, и я решила, что ей будет полезно немного отдохнуть от этой странной компании. К тому же информация, которую она принесла, не была какой-то уникальной: все жалели друг друга, особенно Лиру и саму Алису, которым придётся жить под управлением такой стервы, как я. Особенно меня чихвостили после выставки, что было вполне ожидаемо то-то у меня левое ухо чесалось тогда со страшной силой. Судя по рассказам Алисы, Ирина Лещёва, та самая художница, после выставки пребывала в крайне подавленном состоянии, и её почти не утешали слова Маши о том, что она обо всём позаботится и милая Ирочка обязательно станет великим художником, чьи полотна будут выставляться во всех галереях мира. Странным утешением, на мой субъективный взгляд, были ещё и слова Лиры, которая отметила, что её соперница больше ничего не нарисует, а значит, скоро будет забыта. На мой взгляд, у Юли Вагнер как раз было очень много шансов войти в легенду: талантливая художница, погибшая молодой, чья смерть окутана тайной. Даже если убийца будет найден, всегда могут появиться интересные теории, которые будут утверждать о том, что найден не тот и причина смерти совершенно другая. В общем, в эту сторону надо подумать. Я была настроена сделать из Юлии легенду в качестве маленькой мести слишком экспрессивной Ирине Лещёвой. Ну и мне действительно нравились работы Вагнер.

***

Сколько часов мы провели, просматривая видеозаписи, где могли попасть в кадр погибшие девушки и их потенциальные убийцы, я даже вспомнить не могу. Мне казалось, что мы смотрим их уже целую вечность, и даже временные метки Яны не слишком помогали. Вместе с тем на записях ещё живые девушки проживали свою обычную жизнь, куда-то ходили, с кем-то встречались. От этого смотреть эти записи становилось ещё тяжелее. В какой-то момент, когда в глазах уже просто рябило, я обратила внимание на одну доселе незаметную деталь.– А это кто?

– Где? – спросила Сашка, которая составляла мне компанию. В конце концов, не одной же мне страдать. Как аристократка и самодурка я вполне имела право припрячь подругу к этому монотонному занятию.

– Вон там смотри за столиком, – указала я почти незаметный угол.

– Ну парень какой-то, – хмыкнула Сашка. – А в чём проблема-то?

– Проблема в том, что я его уже точно видела.

– Разумеется, видела, – рассмеялась Алиса, сегодня составившая нам компанию. – Это ж Машкин телохранитель. Чуть ли не вассал семьи. Он с ней с самого детства ходит.

– А если поподробнее с этого места? – заинтересовалась я. Телохранители девушек из клана – это вполне распространённая практика, просто зачастую они сменные. Никто из глав кланов не хочет получить трагическую историю наследницы, влюблённой в безымянного телохранителя. В конце концов, оказавшись в опасности, девушки нередко направляют свою симпатию на тех мужчин, которые оказали им помощь и спасли, даже если они выполняли свою работу.

– Ну, если я правильно помню, – начала Алиса, – то Машу в детстве пытались похитить, а этот парень её спас. И его потом семья из клана усыновила. Ну и одновременно приставили бессменным Машиным телохранителем.

Мы с Сашкой задумчивым переглянулись. Куцый рассказ Алисы при хорошем раскладе тянул на полноценную драму. Я была готова поспорить на что угодно, что героическое спасение так и оставило след в нижней девичьей душе. А могло и не только в девичьей. Ведь если я правильно поняла, тот случай полностью перевернул жизнь парня, выдернув если не из грязи в князи, то в княжескую свиту уж точно.

– А не мог ли наш неизвестный рыцарь на белом коне решать и другие Машины проблемы, кроме обеспечения её безопасности?

Алиса некоторое время раздумывала над моим вопросом, а потом покачала головой:

– Да нет, Юрка до ужаса правильный. Маша постоянно жалуется, что у него шаг влево, шаг вправо – расстрел, прыжок на месте попытка улететь: в клуб с подружками только по согласованию, ну и так далее. Маша же единственный ребёнок, и родители её крайне опекают.