Текст книги "Наследник Темного Властелина"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

– Он сказал это после того, как последний раз при его содействии был разбит Темный Властелин, – вступил в беседу Тильс. – Люди тогда радовались, что Злу настал конец, но Айседор их успокоил. Он имел в виду, что рано или поздно Зло опять возродится – когда появится наследник того, кто до него владел этим замком.

– Ну ни фига себе, как все запущено! – подал голос Верт, человек простой и высшим образованием не испорченный. – А чего ж тогда во времена твоего предка его не сломали? Замок то есть?

– Пытались, – чуть ли не хором ответили Тильс и Айдор. – Лучшие маги трудились несколько месяцев, но не смогли вызвать даже простенького землетрясения, не говоря уж о большем. Замок пытались сжечь и разобрать по камешку, но пожар почти ничего не тронул, а разобранное днем каким-то образом восстанавливалось ночью. Так что пророчество о наследнике – это правда!

Мне вдруг стало как-то тоскливо от всех этих мыслей.

– Пойду поищу прадедушку, – торопливо поднялся я. – А вы пока не скучайте.

– А пророчество? – воскликнули они втроем.

– Я подумаю над этим, – соврал я и ретировался.

Настроение у меня испортилось настолько, что какое-то время я шагал куда глаза глядят и следил лишь за тем, чтобы не врезаться лбом в стену. А в большей части замка, как я уже говорил, стены отнюдь не были прямыми и ровными, и неожиданный поворот мог подстерегать мой лоб в любом месте.

Где-то на лестнице я внезапно услышал странные звуки «вжжиг-скрып, вжжиг-скрып» – и мгновенно забыл обо всем. На моей территории находился еще кто-то! Я почему-то разозлился, хотя еще полгода назад готов был расцеловать того, кто нарушит мое одиночество. Мысленно перебрав в уме все боевые заклинания, которые помнил (обугливание, расчленение и тому подобное) я стал подкрадываться к источнику звуков. Хотя что-то подсказывало мне, что я могу идти, нарочно топая и посвистывая себе под нос. По крайней мере, до тех пор, пока меня считают хозяином и Темным Властелином.

Звуки доносились из-за угла, где обнаружилась приоткрытая дверь. Добравшись до порога, я замер с разинутым ртом.

Когда вчера вечером я оставлял прадедушку в комнате, то не удосужился осмотреть ее как следует. Теперь оказалось, что она имеет выход на просторный балкон, который стараниями пенсионера превратился в беседку, увитую плющом и виноградом. Сам старикан раскачивался там в кресле-качалке, которое и производило эти ужасающие звуки, и, кажется, дремал. Во всяком случае, я успел переступить порог и сделать несколько шагов по комнате, прежде чем он подал голос.

– Ась? Кто здесь?

– Я, дедушка.

– Милый мальчик, – заулыбался прадедушка. – Пришел проведать дедулю? Спросить, как он провел ночь, не нужно ли ему чего-нибудь? Не беспокойся, я уже все раздобыл себе сам.

Я решил не заострять вопроса на этом – маг он, в конце концов, или нет? – и сразу перешел к основному вопросу:

– Дедушка, а почему ты сидишь здесь, когда мы тебя ждем к завтраку?

– Где хочу, там и сижу, – сварливо откликнулся пенсионер, – хотя с твоей стороны похвально интересоваться моим поведением. Но я слишком стар, чтобы отчитываться перед молодежью! Это она должна отчитываться передо мной! – произнеся эту тираду, старикан добавил более мирным тоном: – Тем более что мне надо немного побыть одному!

– В вашем-то возрасте, – начал было я.

– Не твое соплячье дело, в каком я возрасте, – опять завелся пенсионер. – Думаешь, я не знаю, что вы все стараетесь как можно скорее проводить меня на кладбище? Думаешь, что сорвете большой куш? А вот вам всем! – В воздухе немного покачалась фига, сложенная старческими узловатыми пальцами. – Назло всем я буду жить вечно!

– Дай-то боги, – пробормотал я, вспомнив разговор о пророчествах.

– Во всяком случае, я сначала закончу дело, которому посвятил свою жизнь, – сообщил прадедушка, и я опять содрогнулся.

– Я перепишу свое завещание! – гордо произнес прадедушка. – Целиком, от первой до последней строчки!

– А у вас получится? – откликнулся я. – То есть я не сомневаюсь, что у вас хватит на это времени, но сможете ли вы сочинить что-то новое? Или хотя бы не повторяться? Я хочу сказать…

– В порядке ли у меня память? Да уж получше, чем у некоторых!

Выпрямившись в кресле, старикан обжег меня таким взглядом, от которого мне стало слегка не по себе. Дело в том, что как раз у МЕНЯ и были проблемы. А ведь для мага память – главный инструмент. Мы колдуем не при помощи волшебных палочек, магических колец и прочей дребедени. Для нас главное – заклинания, которые мы храним в голове, а также способность концентрироваться и в нужный момент вызывать в себе всплеск энергии, необходимый для совершения действа. А у меня – кстати сказать, единственного во всем многочисленном семействе, – случались провалы в памяти. Из-за постоянного страха перед ними – а вдруг «оно» настигнет меня в самый ответственный момент, – я почти не мог концентрироваться и постоянно забывал какие-то мелочи. Вот и сейчас – я же шел к прадедушке совсем по другому поводу. А по какому? Забыл!

– Дедушка, я…

– Ты, например, – безжалостно добивал меня пенсионер, – ты все про себя помнишь? Только не ври!

– Не все, – пробурчал я, – но это не имеет отношения к…

– К моему завещанию? А почему? Разве ты не единственный сын старшего сына моего первенца? Разве ты не сын героя, спасшего Остров ценой собственной жизни? И пожалуйста, не думай, что смерть твоего отца исключает тебя из списка наследников! Несмотря на кое-какие досадные мелочи!

Тут уж я слегка вышел из себя.

– Ничего себе «досадная мелочь»! – воскликнул я и стукнул кулаком по стене в том месте, где ее не закрывала драпировка. – Вот это, по-твоему, досадная мелочь – мое заключение здесь? Я преступник, ты что, забыл? А по законам Острова преступники и покойники вычеркиваются из любых списков!

– Скажите пожалуйста, какая у него память! – съязвил старикан. – Я забыл! А ты все помнишь?

– Нет, – признался я. И как всегда, когда я говорил правду, мне не поверили.

– Помнишь! – рявкнул дед. Его голос вдруг стал сильным и спокойным, и я внутренне поразился – как мы могли столько лет считать его просто старым, никуда не годным маразматиком. Выходит, все эти старческие капризы – только игра?

– Ты обязан все вспомнить! – прогремел голос деда. – Ты, и только ты, можешь по минутам восстановить свою жизнь. И тогда уж решать, кого и откуда надо вычеркнуть! А теперь уйди и оставь меня! – Как всегда, переход совершился мгновенно, и передо мной опять был безобидный капризный пенсионер. – И скажи, чтобы прислали мне паштет из угря. Но смотри, чтобы был именно угорь! Сом, щука или мойва не принимаются!

Старческий палец указал мне на дверь, и я беспрекословно подчинился.

Но, как всегда, едва я переступил порог, добрая половина мыслей куда-то делась. Я напрочь забыл про паштет и углубился в собственные воспоминания.

Вспомнить было о чем. В моем прошлом существовал только один эпизод, когда провалы в памяти сыграли со мной злую шутку.

Мы встретились на годовщине окончания учебы – два десятка молодых магов, несколько лет назад ступивших на большую дорогу жизни. Конечно, мы хвастались друг перед другом напропалую – кто, где и сколько подвигов совершил. Конечно, врали. Конечно, приукрашивали. Конечно, верили на слово или не верили совсем. А потом начали выпендриваться перед девушками – кроме двух десятков парней, с нами обучались и девушки.

А потом, уже после банкета, я решил внести разнообразие в отдых и предложил…

Вот тут и начиналось «оно». Ибо я НЕ ПОМНИЛ точно, что такого сказал, но все подхватили идею. Или нет, не все. Кто-то заметил, что это – бред сивой кобылы, кто-то – что это детская возня, а кто-то высказался в том смысле, что могут быть жертвы. Этим «кем-то» последним был мой кузен Сид. Умница, отличник, примерный во всех отношениях.

Конечно, меня осмеяли – мол, несмотря на твой аттестат, мы знаем, что большинство оценок тебе завысили и ты знаешь ровно вполовину меньше, чем нужно. Но были те, кто поверил. Кто сказал, что идея стоит того, чтобы попробовать. Дескать, мы начнем, а вы подхватите.

Тех, кто поверил, было шестеро. И шесть изуродованных тел обнаружили спасатели наутро на развалинах школы. Шестеро моих друзей. Моих, как я потом понял, единственных настоящих друзей.

Потом был суд. Очень короткий и формальный, ибо нашлось много свидетелей, которые прямо указали на меня как на зачинщика. К сожалению, несколько моих одноклассников не смогли присутствовать – они были ранены или контужены и находились на лечении. Разговаривать с ними не стали – не согласились даже подождать, пока они придут в себя и окрепнут настолько, чтобы предстать перед судом в качестве свидетелей. Уже на третий день после трагедии я был осужден и отправлен сюда. За преступление, которого не помнил, хотя мой прадедушка утверждал обратное.

Но как, скажите на милость, я смогу все вспомнить, если у меня тогда случился тот самый провал в памяти. Я просто какое-то время не контролировал себя и мог натворить все что угодно! Вплоть до того, что совершил нечто прямо противоположное задуманному изначально.

А что, собственно говоря, такого я задумал? Если я это вспомню, то смогу примерно прикинуть, что и как могло пойти не так. И тогда пойму, что убило моих друзей. Жаль, что они мертвы и ничего мне не расскажут! Я даже вызвать их души не могу – они остались там, на Острове.

Хотя, стоп! Я остановился и хлопнул себя по лбу. Ну конечно! Свидетели есть! Выжило, кроме меня, не получившего ни царапины, еще семеро, не считая раненых и контуженых. И среди них мой кузен Сид, тот самый, который навещал меня месяц назад. Эх, знать бы заранее! А теперь остается надеяться только на то, что Сид еще раз навестит «несчастного узника», и тогда не забыть взяться за него всерьез и вытрясти правду – что такое я тогда придумал?

Вообще-то был и другой выход – опросить остальных моих одноклассников, но Вунья украла мое магические кольцо, с помощью которого я мог бы их вызвать. Хотя и здесь нет ничего не поправимого – достаточно лишь отыскать девушку и убедить ее вернуть мне кольцо.

Занятый этими мыслями, я вернулся в большой зал и заметил, что в мое отсутствие остальные времени даром не теряли. Верт, Айдор и Тильс в обнимку сидели за столом, пьяные вдрабадан. Эльф и лучник с двух сторон поддерживали под локотки потомка великого героя, который поливал скатерть пьяными слезами. Причем Тильс держался подчеркнуто прямо и смотрел в одну точку, боясь пошевелиться, а Верт явно руководил процессом.

– Наступают тяжелые времена! – плакался в жилетку Айдор. – После затяжной и холодной весны, когда дожди смыли половину озимых, наступило такое жаркое лето, что сгорела и вторая половина урожая! А то, что уцелело, сожрала саранча! В северных провинциях вот-вот начнется голод, а южные земли нам помочь не могут – у них самих те же проблемы. На море ураганы уничтожают торговые суда. Даже тихое Внутреннее Море объято штормами! А у гномов за этот год случилось уже четыре обвала в шахтах. Были жертвы, и теперь подземники в знак траура сократили вдвое поставки железа, меди, олова и серебра, а золота до конца года вообще не обещали! Как жить будем?

Невидимые слуги своеобразно отреагировали на сообщение о проблемах – со стола мгновенно исчезли три из четырех нетронутых куропаток, все нераспечатанные бутыли вина и булочки, причем одна надкушенная мною! Я бестолково клацнул челюстями, когда оная испарилась у меня из руки, и пообещал себе как-нибудь разобраться с этими «хозяйственниками».

– Слушай, – хлебнув вина из чьего-то бокала, я толкнул Айдора, – а ты не преувеличиваешь? Неужели все так плохо?

– Хуже, чем ты думаешь. – Потомок великого героя поднял на меня мутные глаза и икнул. – Этот Темный Вылылс… Вылас… Выласт-лин собирается уморить нас!

– Не верю, – заявил я тоном режиссера, который недоволен сразу всем – игрой труппы, декорациями и самой пьесой. – Все не может быть настолько мрачно!

– Если бы ты мог видеть все сам! – Айдор попытался вскочить и взмахнуть руками, но смог только подпрыгнуть на стуле. – Ты бы оторвал свой зад… ты бы пошел с нами! А ты…

Я обернулся на зеркало. Мое отражение стояло в проеме, держась руками за косяки. Рожа у него была сосредоточенно-довольная.

– Я рад, что ты созрел, – заявил он и взмахнул рукой, словно открывая занавес. – С чего начнем?

Я подтащил к зеркалу кресло. Тильс и Верт с двух сторон под локотки транспортировали туда же Айдора и водрузили его рядышком.

– Давай показывай мир, – распорядился я. – Весь. Я хочу знать, что там происходит!

Отражение как-то странно посмотрело на меня, потом еще раз взмахнуло руками и исчезло.

Вместе с этим сменилась и картинка. От края до края раскинулась холмистая равнина, на которой лишь кое-где виднелись одинокие деревца. Вдоль горизонта протянулась гряда курганов. На некоторых из них виднелись какие-то строения – нечто среднее между памятниками и сторожевыми башнями. А вдоль линии курганов, постепенно удаляясь от них, скакали два всадника.

Вернее, всадник и всадница. Могучий каурый жеребец тяжелым галопом нес рыжеволосую всадницу, за которой поспевал на сером коне юноша лет семнадцати. Девушка откинула со лба капюшон, ее длинные волосы развевались на ветру, а загорелое лицо было мне так знакомо, что я какое-то время просто хлопал глазами. Фигурка воительницы была полна силы. Кожаный доспех облегал грудь и талию, а видневшиеся обнаженные бедра настраивали на вполне определенные мысли. Она обокрала меня, сбежав с моим кольцом, и при этом ударила меня, обманув в лучших чувствах, и тем не менее…

– Вот это да! – послышался за моей спиной голос, и я даже вздрогнул, совершенно забыв, что не один. Айдору удалось встать. Он трезвел на глазах. – Она жива?

– Ты ее знаешь? – ревниво откликнулся я.

– Конечно! Это принцесса Вуньяра, – сообщил Айдор. – Из соседнего королевства. Младшая дочь королевы Биньетты. Их королевство пало в разгар зимы под натиском дикарей из-за Гряды. Королева Биньетта, ее дочь и наследница Аньара, их супруги – все погибли. Ты разве не знал?

– Нет, – честно ответил я. – А она точно принцесса?

– Кишки Айседора Звездорожденного! А как же! В этой стране правят женщины, и власть передается от матери к дочери. Я это знаю точно, – Айдор расправил плечи, – потому что несколько лет назад брат Вуньяры, принц Алиньяр, попытался оттяпать у матушки кусок территории. Его изгнали, и он нашел прибежище в моих землях. Вуньяру послали с воинами, чтобы вернуть принца. Но он сбежал дальше, в Горы Отчаяния…

– Куда-куда? – насторожился я. Конечно, у меня бывают провалы в памяти, но почему мне кажется, что это название мне знакомо?

– Ну как же! Великий Властелин Мрака не знает про Горы Отчаяния?! – вступил в беседу Тильс, и в его тоне было столько высокомерия, что я еле удержался от того, чтобы врезать эльфу в челюсть. Удержала меня малость – для того, чтобы попасть в нужное место, я должен был основательно подпрыгнуть, а я терпеть не могу лишних физических усилий.

– Да там, в Горах Отчаяния, в Скалах Судьбы, на севере, скрыт старинный храм. – Эльф одарил меня кривой улыбкой. – А в нем, если верить легендам, Три Зверя скрывают старинный артефакт. Талисман, который может уничтожить наш мир!

Он еще что-то говорил, но я уже не слышал. Память неожиданно сыграла со мной шутку – я как наяву увидел полуобнаженного всадника верхом на рогатом звере. В первый раз он появился вслед за Айдором и горел таким желанием уничтожить Темного Властелина в моем лице, что я наскоро сочинил какую-то сказку как раз про Горы Отчаяния, Скалы Судьбы, Драконов Вечности и так далее. Дескать, именно там и таится оружие, которым нужно сразить Темного Властелина. Но тогда-то я был уверен, что все это выдумка. А если он доберется до цели?..

От этой мысли зеркало и весь зал как-то поплыли у меня перед глазами.

Очнулся я, сидя в кресле, оттого, что Верт и Айдор в четыре руки пытались напоить меня вином. Рядом с видом Ангела Смерти, пришедшего по душу грешника, возвышался Тильс.

– И это – Властелин Мрака! – скривился он. – Падает в обморок тогда, когда должен хищно потирать руки и строить коварные планы! Да если вы захватите этот артефакт…

– То это будет чудом. – Я слабо, но решительно отвел руку Верта с кубком. – Какой-то ненормальный уже ищет его с весны.

Ежась под пристальными взглядами, я рассказал им о том визите охотника за Темными Властелинами.

– И вы уверены, что отправили его на смерть? – Тильс стоял надо мной безжалостный, как прокурор. – Что этот «ненормальный» свернет себе шею, пытаясь найти несуществующее место? И вместо этого указали ему точный адрес! Вот и имей дело с людьми, – последняя его реплика относилась к мирно спящему Мелкому. – Всегда найдут, что испортить! Наши предки столько труда положили на то, чтобы скрыть его, куда подальше, поставили надежную охрану, даже имя его забыли – и на тебе! Нашелся какой-то сумасшедший…

– Но-но!

– А, – отмахнулся от меня Тильс, всем своим видом показывая, что я могу сколько угодно пыжиться и угрожать – все кары, которые я обрушу на голову эльфа, ничто по сравнению с тем, что ожидает мир в случае, если артефакт попадет в чьи бы то ни было руки.

– Это что, настолько серьезно?

– Да! – хором гаркнули Тильс и Айдор, предка которого, насколько я помнил, воспитали эльфы.

– Тогда, – я встал и с удивлением услышал, как изменился мой голос, – я хочу, чтобы этот артефакт был у меня! Слышите? Не в Горах Отчаяния у каких-то там драконов под охраной каких-то там зверей, а у меня! Здесь! И мне безразлично, как он ко мне попадет! Слышите?

Сказал – и испугался того, какая вдруг наступила тишина. На меня таращились четыре пары глаз – моего собственного отражения и моих… сотрапезников? Советников? Союзников? И только в гробовой тишине послышались редкие хлопки – это были аплодисменты.

Мы всей компанией обернулись на источник звука – на пороге зала стоял прадедушка.

– Ну наконец-то! – произнес он.

Глава 10

На следующее утро я проснулся с четким осознанием того, что накануне произошло нечто необычайное. Чувствовал я себя прекрасно, во всем теле была подозрительная легкость – верный признак того, что память опять готова подставить мне ножку.

Еще не открывая глаз, я услышал мерное поскрипывание кресла-качалки, в котором любил отдыхать прадедушка. Это и послужило главным доказательством того, что я что-то пропустил в жизни. Ибо прадедушка скрипел креслом как-то очень осторожно, явно боясь быть услышанным. И так же осторожно что-то кому-то нашептывал. Чтобы этот старикан ШЕПТАЛ? Прадедушка, как все старики, был слегка глуховат и предпочитал разговаривать с окружающими на повышенных тонах. И вот – он шепчет.

Мысленно приготовившись к самому худшему, я открыл глаза.

– Я не сплю, – сказал я в пространство.

Шепот прекратился, скрипение усилилось. Я поискал глазами источник звука, попутно отметив, что нахожусь в одной из своих «кочующих» спален. Я ведь уже упоминал, что невидимые слуги быстро приноровились устраивать меня на ночлег где угодно – очевидно, из-за моих провалов в памяти, когда я просто забывал, где находится моя спальня.

У окна в качалке обнаружился прадедушка, державший на коленях толстый том, обитый кожей. Возле него, скрестив руки на груди, застыл Тильс.

– Доброе утро, – поздоровался я.

– Скорее добрый полдень! – ворчливо отозвался пенсионер. – Ну ты даешь, внучек! Не ожидал!

– Я… э-э… несколько ночей не спал, – начал было оправдываться я, – и теперь никак не могу войти в ритм…

– Не ожидал, – с нажимом повторил прадедушка, – что все настолько плохо.

– Что случилось? – Я сел на постели. – Я что, вчера опять?.. Но мы же не пили! – Я обратился за поддержкой к эльфу: – Или все-таки…

– Лучше бы напились, – скривился тот.

– Грустно, – прадедушка обращался тоже к эльфу, – что мой правнук настолько неадекватен…

– Но-но, дедушка! – Я вскочил и стал торопливо одеваться. – Не позорь меня перед подчиненными!

– Я вам не подчиняюсь, – холодным тоном проинформировал меня эльф. – Я пленник Тьмы и требую соответствующего обращения. А других тут нет.

– Кроме нас и этой зверушки, – прадедушка кивнул на Мелкого, который свернулся калачиком в ногах моей постели.

Я за шкирку поднял его и встряхнул. На меня обратились ясные глазки, в которых было море обожания.

– Хозяин проснулся! – радостно взвизгнул Мелкий и затрепыхался, стараясь добраться до меня и обнять. – Мы ждали, пока хозяин проснется! Но мы не дождались! Они ушли, не стали ждать! Они хотели вернуться быстро. Они обещали, что будут идти очень быстро. Но меня не взяли! А я так просил…

Я разжал руки, и Мелкий шлепнулся на пол.

– Куда ушли? Кто?

– Твои чурбаны, – снизошел до объяснений прадедушка. – Гомункулы. Строем. Выполнять твой приказ. Их не смог остановить даже Верт.

– Какой мой приказ? – прошептал я внезапно севшим голосом. Воображение уже стало рисовать картины, одну красочнее и кровожаднее другой. – Нет, я помню, что вчера что-то… Но я не отдавал никакого приказа! Клянусь!

– Ой ли? – ехидно усмехнулся прадедушка. – Не притворяйся, внучек! Ты все сделал правильно!

Я не в силах был и дальше выносить его ехидного тона и опрометью выскочил из спальни.

В общем зале, куда ноги сами принесли меня, царили разгром и остатки глобальной пьянки. Судя по некоторым признакам, напились всего двое – Айдор и Верт. Но стол был заставлен пустыми кувшинами, вокруг валялись огрызки и обглоданные кости, на полу высыхали разноцветные лужи, а зеркало было забрызгано чем-то зеленовато-бурым. Из-за грязного пятна немедленно высунулось мое отражение и сделало красноречивый жест – мол, если эту гадость не уберут, меня стошнит! Виновники сего безобразия спали, причем Айдор расположился в моем кресле и храпел так громко, как и подобает потомку великого героя. Что до Верта, то он скромно прикорнул на полу, завернувшись в портьеру и подложив под голову кувшин. Когда я попытался привести его в чувство, он только подрыгал ногой и пробормотал:

– Артефакт… артефакт…

Пришлось прибегнуть к магии. Небольшое заклинание трезвости – и вот уже оба гуляки смотрят на меня слезящимися глазами, поскольку я слегка переборщил и поставил таймер на минимум. А в этом случае возможен побочный эффект в виде повышенной сентиментальности.

– Дорогой ты мой! – подтвердил мои худшие опасения Айдор и полез целоваться. – Как же я тебя люблю… А ведь не должен! Но перед лицом кончины мира… О боги, за что вы послали нам такую кару!

Я еле отбился от потомка великого героя, который тут же перенес свои симпатии на Тильса, явившегося в зал следом за мной, и принялся распинаться перед ним в вечной любви и преданности к дивному эльфийскому народу, строителю, учителю, вдохновителю и так далее. А я набросился на Верта, тоже готового зареветь, но уже от приступа верноподданничества:

– Что тут произошло? Признавайтесь!

– Мой любимый лорд, – всхлипнул Верт, и я внутренне сжался, – вы показали себя мудрым правителем, доверили мне такую важную должность, а я, ничтожный червь, не сумел оправдать ваших чаяний! Я достоин самой жестокой кары и прошу только об одном – позвольте кровью искупить свою вину! Разрешите мне погибнуть за ваши светлые идеалы, ибо нет мне прощения! Я жалкая, ничтожная личность! Меня мало сварить в кипящем масле!

Он падал передо мной на колени и рвал на себе волосы и одежду, обильно поливая все вокруг слезами. Рядышком Айдор договорился до того, что любит не столько эльфов, сколько одного конкретного представителя этой расы, и Тильс уже отбивался от его попыток доказать сию любовь на деле.

Сентиментальность должна была пройти сама собой через некоторое время, но не мог же я стоять и ждать! Спасло меня мое отражение. Из-за пятна высунулась его зеленоватая физиономия с выпученными глазами. Оно зажимало себе рот ладонью, и я непроизвольно сделал то же самое.

– Убери это, и я тебе все покажу! – прошипело оно. – Здесь все записано!

Но при этом оно отняло ладонь от губ и… в общем, зеркало пришлось вытирать с двух сторон. После чего еще бледный, но уже довольный жизнью мой двойник сделал широкий жест:

– Устраивайся поудобнее, милорд, и приготовься созерцать…

И я созер… созре… в общем, увидел.

Себя – властным незнакомым тоном требующего достать мне артефакт, с помощью которого можно уничтожить мир. Прадедушку, прослезившегося и непрестанно причитающего по поводу того, как вырос и возмужал его любимый правнук. Ошеломленных моих «верных слуг», к которым обратился с краткой, но емкой речью. Толпу глиноземов и костоломов, которым я тут же отдал приказ отправиться по известному адресу в Горы Отчаяния. Верта, пытавшегося их остановить…

Когда «запись» подошла к концу, я поразился установившейся вокруг тишине. Пришедшие в себя Айдор и Верт – Тильс все еще держался подальше от потомка великого героя – стояли передо мной, и выражения их лиц я не берусь описать.

– Неужели это правда? – промямлил я, глядя на них. – Я действительно отдал такое приказание?

– Ты сам все видел, – указал Айдор в сторону зеркала.

– Не может быть! Что на меня нашло?

– Это все Тьма, – с безопасного расстояния подал голос эльф. – Она все дальше и дальше проникает в мир. Настанет час, когда он целиком погрузится во мрак. И виноват в этом будет…

– Мой длинный язык, – догадался я.

– Внучек, – откуда-то материализовался прадедушка и погладил меня по голове, – как я тобой горжусь! Тебе выпала особая судьба!

Да уж! Под нацеленными на меня взглядами я почувствовал, что меня начинает бить дрожь. Я не хотел этого! Совсем не хотел! Вот теперь поди докажи, что тогда, на вечеринке в честь годовщины выпуска, я вовсе не хотел уничтожить невинных людей. Теперь мне никто не поверит, что я невиновен. Я – закоренелый преступник и злодей. И Вунья… Она имела право мне не доверять. И она навсегда для меня потеряна!

Я сидел в библиотеке, запершись изнутри на ключ, и не реагировал на попытки добраться до меня. В прямом смысле слова, забился в угол и, обхватив голову руками, предавался самоедству. Впервые в жизни я желал все забыть, но память, как назло, оставалась такой же ясной и четкой. «Темный Властелин! Повелитель Мрака… Мировое Зло… Они все были правы, пытаясь меня прикончить. Меня надо остановить. Но как? А что, если уже поздно? Что мне делать? Смириться и заняться делом или помочь им избавить мир от своего присутствия? Что теперь будет? Как я вообще покажусь на глаза им всем? Тильс был прав в отношении меня».

Мое самобичевание было прервано неожиданным образом – один из стеллажей со скрипом отъехал в сторону, послышалось чихание и шорох, и в облаке ныли, закутанный в паутину, как еще в одну мантию, передо мной предстал прадедушка. Едва выйдя из потайного хода, он принялся отряхиваться. Пыль поднялась столбом, так что спустя несколько секунд мы чихали наперегонки.

Стряхнув с себя всю паутину, пенсионер огляделся по сторонам с таким видом, словно плохо представлял себе, куда попал. Ну еще бы! Все вокруг было покрыто благодаря ему толстым слоем пыли пополам с паутиной.

– Ну кажется, я не ошибся, – вынес он вердикт. – Ты здесь!

– Дедушка, а как ты меня нашел? Здесь разве есть тайный ход?

– Что я, по-твоему, в замке первый день? – парировал прадедушка. – И что ты думаешь – я способен заблудиться? Здесь?

Памятуя, что в свое время старикан посетил больше миров, чем я прочел книг за свою жизнь, я не решился возражать.

– Вот то-то. – Меня непочтительно щелкнули по носу. – Ты что думал? Оставил старого человека одного, сам исчез! Заставляешь меня бросать все и кидаться на твои поиски! А мне, между прочим, вредно волноваться! У меня давление и печень пошаливает, не говоря уже о селезенке! Ну скажи ты милость, что такого случилось, из-за чего ты готов сунуть голову в петлю?

– Дедушка, ты ничего не понимаешь!

– Я не понимаю? – взвился пенсионер. – К твоему сведению, я прошел сорок семь войн, устроил четырнадцать покушений и тридцать два государственных переворота! На моем счету сто семьдесят девять военных стычек, я одиннадцать раз был влюблен и трижды женат – и это не считая всякой мелочи вроде стихийных бедствий, эпидемий и катастроф! Меня в двадцати двух мирах объявили вне закона и еще в тридцати считают национальным героем, а теперь приходит сопляк и заявляет – ты, мол, ничего не понимаешь в жизни! И молчи! – сорвался он на визг. – Я старше! Я умнее! Я знаю, что говорю, и у меня с памятью все в порядке!

Дедушка вопил еще минут сорок, стуча посохом об пол и перечисляя все, что он думал о современной молодежи вообще и об одном ее представителе в частности. А дабы я не увильнул от прослушивания лекции, меня цепко держали ногтями за ухо, поминутно встряхивая его в целях лучшего усвоения информации.

Наконец пенсионер выдохся, и я смог получить обратно изрядно потрепанную и наполовину утратившую свои функции часть тела.

– Я устал с тобой, – заявил этот садист, переводя дух. – И проголодался. Мне вредно такое волнение! Я надеялся провести несколько дней в покое, размышляя о вечном, а вместо этого лазаю по каким-то заплесневелым катакомбам в поисках рефлектирующих юнцов! Вместо того чтобы сидеть и распускать нюни, взял бы да и подмел там… Или лучше сбегай на кухню и принеси мне манной каши с клубникой и сливками!

Мне ужасно не хотелось никуда идти, но, когда вас деликатно направляют к цели посохом под зад, да еще и грозят наложить заклинание послушания, спорить неохота. Стиснув зубы, я сбегал за кашей – то есть невидимые слуги опять поспели первыми и «встретили» меня сразу за поворотом.

И тут я получил возможность отыграться. Дедушка начал было капризничать – мол, в каше комочки, а клубника мелкая и не того сорта, но я уперся. И, когда он послал меня менять четвертую подряд порцию, прихватил из зала скатерть.

Удобно устроившись в кресле, прадедушка насторожился, заметив ее:

– Что это, внучек?

– Это для твоего же блага, дедушка, – ответил я, раскручивая скатерть на манер рыболовной сети.

Пенсионер попытался сопротивляться, но я был проворнее. Набросив скатерть на старикана, я ловко прикрутил его к креслу, оставив только голову.

– Это чтобы ты кашкой не обляпался, – заявил я, завязывая узел сзади на шее, после чего взял наперевес ложку: – Ну за маму…

Еще через полчаса прадедушка сдался окончательно. Напрасно он плевался, корчил рожи, угрожал и капризничал. Я был неумолим. Не реагируя ни на мольбы, ни на угрозы, ни на обещания, я молча пихал в него манную кашу ложку за ложкой и остановился, только когда вся она была частично скормлена деду, частично размазана по нему. Комочки манной каши стекали по ушам и бороде, торчали в носу и на макушке. Дед смотрел на меня сверкающими от негодования старческими глазками. Чтобы он не успел выпалить какого-нибудь заклинания, я наскоро заткнул ему рот остатками каши вместе с ложкой, после чего наколдовал к креслу колесики и в таком виде доставил деда в большой зал.